Рассветная звезда

Подгород встречает их полутьмой и сыростью. И ощущением того, что с прошлого визита ничего не изменилось. Атмосфера бедности, запах затхлости и болезни все еще здесь - пронизывают воздух. Подгороду будто бы совершенно плевать на происходящее в Ралате, на то, как уменьшилась группа, что им "руководит". - Маску нацепила? – спрашивает Тараэль, когда они только входят в главную пещеру. - Да, мой аметистовый господин, - поддразнивает Алана. - Все нормально, мы только в лечебницу апотекариев и на свитке назад на рынок. Не нервничай. Он на эту реплику цыкает, взглядом блуждая по стенам пещеры. Явно высматривает ралаимов или еще каких соглядатаев Ралаты. Нужно быть осторожными, но совсем не соваться сюда – не вариант. Снова вокруг давящие каменные своды, странные запахи и чужие взгляды, пусть и ленивые, нежели агрессивные. Внутри у Аланы опять неуютное чувство незначительности, беспомощности и брезгливости. Лечебница апотекариев весьма выразительно выделена на фоне остальных построек Подгорода – дорожкой из синих фонарей до самых дверей. Где-то на подступах Алана ловит спиной чужой взгляд – знакомое чувство, колкое, потому оборачивается, впрочем, как и Тараэль. Взглядом прорицательница блуждает по проходу позади них и в тени неподалеку замечает фигуру ралаима. Не пугается, не нервничает - пытается прикинуть, кто это может быть. Будто она многих из Ралаты знает, конечно… Глаза знакомые, но угадать точнее трудно. - Алчность, - будто подсказывает ей Тараэль тихим вкрадчивым голосом. Смотрит на своего бывшего соратника весь напряженный, взвинченный, готовый к драке. Рука его, кажется инстинктивно, ложится на эфес одного из клинков. Приглядевшись, Алана и правда узнает обманчиво-добродушные глаза ралаима-молчуна. Тот понимает, что его заметили, а может и вовсе не особо пытался прятаться от них. Делает полшага вперед и кивает им обоим в проулок, который едва ли можно заметить, случайно скользя взглядом по коридору. Туда Алчность и отходит, ожидая, что кто-то из напарников пойдет следом. - Тебе нужно разобраться с апотекариями, иди, - говорит Алане Тараэль. - Я потолкую с Алчностью. И это "потолкую" можно было толковать очень по-разному. Узнать, что ему нужно? Выбить из него дух или вовсе убить? - Думаешь, он опасен? – уточняет Алана, глядя в опустевший проулок. Тревожно это всё. Пусть Алчность и не кажется худшим из вариантов. Ралате от смерти Тараэля лишь половина выгоды - он не выдаст то, что знает, а знает он очень и очень многое, будучи голосом. Живым со знаниями о произошедшем в живом храме, о крупицах информации от Отца им было бы пользы даже больше. Что перевесит: их принцип относительно предателей, узнай они о его возвращении, как в случае с Нессой-Гордыней, или же жажда выгоды и нового Вознесения? - Не знаю, - мотает головой он. - Но прирезать его я всегда успею. - Будь осторожен, - прощается Алана и отходит вверх по ступенькам. Тяжелые массивные двери лечебницы открываются со скрипом. Прорицательнице только и остается, что надеяться на спокойное разрешение этого столкновения - лишняя кровь совершенно ни к чему.

***

- Что тебе нужно? – скрещивает руки на груди Тараэль, когда они с Алчностью заходят в проулок достаточно глубоко, чтобы не бросаться в глаза зевакам, что идут мимо. Время есть - Алана без него никуда, по идее, уходить не должна. Даже если воспользуется свитком или своим заклинанием переноса, встретятся в таверне, куда условились пойти дальше. Алчность топчется на месте, затем после долгой паузы тянет к Тараэлю руку раскрытой ладонью, второй ведет по ладони пальцем в перчатке. Все внутри аэтерны замерло, ожидает чужих резких движений, любого проявления агрессии. Но Алчность вызывает у него скорее жалость, чем опасение. Если ралаим и правда немой, то умрет даже излишне тихо, не способный позвать на помощь – жалкая смерть. - Точно, с тобой же в шарады играть надо, - недовольно фыркает аэтерна. Алчность повторяет жест – водит пальцем по руке, вырисовывая что-то. Тараэль на мгновение даже жалеет, что бумаги нет с углем. Затем мотает головой, огрызается самому себе. Ему бы прирезать Алчность в этой крошечном проулке, и дело с концом. Их с Аланой так или иначе найдут в Подгороде – это лишь дело времени. Новый взгляд на ралаима перед ним – новая вспышка раздражения. Совсем размяк всего за ничего, но… Тараэль тянет ему руку на манер самого Алчности – открытой ладонью вверх. - Выкинешь что-то - прирежу, сам знаешь, - предупреждает он. Алчность довольно кивает и пальцем прикасается к середине чужой руки, вычерчивая, как понимает Тараэль, слова. На их понимание уходит не одно и не два повторения, но ралаим будто бы привык, потому водит пальцем медленно, выделяя каждую букву.

У Отца получилось?

Тараэль раздраженно фыркает, жалеет, что все это начал. Провалитесь вы вместе с этим Отцом в какую-нибудь бездну, да поглубже. - Да, он преуспел, - холодно отвечает он. Это вновь вызывает в душе бурю, вновь давит на закрывшуюся тонкой коркой рану. Алчность явно доволен ответом, Тараэль легко читает собеседника по глазам - полезная приобретенная за столько лет привычка. Однако затем сводит брови в вопросительном, тревожном выражении.

Почему не с ним, брат? Новое испытание?

Тараэль вздыхает, подбирая слова. Алчность явно видит, что доспех на бывшем ралаиме другой, Необычная Душа при нем – спокойно ходит по Подгороду, как и в первый день пребывания здесь. Как в дни, когда за ней отправили самого брата Ярость. - Я не хотел вознесения изначально. Если это все, что тебе надо – проваливай. В этот раз я тебя отпущу. И не смей болтать, - пытается отмахнуться Тараэль. Алчность в замешательстве хлопает глазами, будто в голове у него мешанина не состыковывающихся между собой идей. Хотя, так оно и должно быть. Тараэль уже вот-вот уберет руку, но ралаим вновь припадает пальцем к его ладони.

Не скажу. Передай Душе благодарность.

На этом Алчность кланяется Тараэлю так, словно тот из секты и не сбегал, и уходит из проулка в другую сторону от лечебницы. Тараэль по старой привычке прикидывает маршрут чужого патруля, резко одергивает себя и выжидает минут пять. Зачем он вообще отпустил Алчность? Что будет он делать с новой информацией? Плевать, пока это не приносит вреда самому Тараэлю и голубоглазке. И только после этого выходит из проулка. В размеренном дыхании Подгорода он слышит голоса Аланы и еще кого-то. Незнакомой женщины с ровным и спокойным тоном, но не настолько безэмоциональным, как у Скорби-Лето. Тараэль поворачивает голову, видит поодаль фигуру прорицательницы спиной к нему и Калию - мечницу Ордена. Зачем ее занесло в Подгород? За Аланой ли? Орден решил следить за "своим" человеком настолько топорно? Поздно спохватились, шуму она уже навела и без лишнего надзора, залезла во все злачные углы. Аэтерна подходит на пару шагов, встречает напряженный, предупреждающий взгляд карих глаз поверх плеча Аланы. Огонь вспыхивает где-то внутри - раздражение, нежелание проиграть в гляделки, но влезать в разговор он не собирается, оставаясь подле стены, где и остановился, лишь прислонившись к деревянным доскам спиной. - Калия, ты уверена? – слышится голос Аланы. - Если там замешан черный камень, это не сулит тебе ничего хорошего… Голос ее уставший и мягкий - так прорицательница говорит с друзьями, Тараэль это уже уяснил. С тем же Джеспаром также почти сюсюкалась. Тараэль вспоминает слова там в приюте: "…познакомлю тебя со своими друзьями. Они тоже не идеальны, но все же – хорошие. Хохмач наемник и мечница Ордена – самый спокойный человек на всем белом свете." Друзей у Аланы на Эндерале - раз-два и обчелся. - Са’ира, я прошу тебя о помощи, - Калия глубоко вздыхает, - о помощи найти исцеление для меня. Она что, смертельно больна? Еще и точно знает на что нажать, какую ниточку в душе Аланы потянуть. Такие просьбы о помощи работают на нее лучше всего. Тараэль поводит плечами, стараясь отстраниться от брезгливости и пренебрежения. Все они – с поверхности – одинаковые. В один голос просят помощи под личиной дружбы, легко отстраняются, стоит исполнить свою часть. Алана ничего толком не рассказала об их с седым наемником разговоре, но по движениям, взглядам и выражениям лиц было ясно – поцапались, и сильно. Жалко ли Тараэлю было Алану? Если жалость вообще нужное слово… И да, и нет. Да, потому что голубоглазка - его опора, что должна быть сильной, независимо от происходящего вокруг. У Аланы есть силы, и немалые, но нередко сострадание и милосердие играют с ней злые шутки. Нет, потому что это урок, который прорицательница никак не выучит. Танцует на этих вилах, протыкая себе ноги, да никак не успокоится. - Среди вещей, что скупал Даль’Галар были травы, книги, ткани и разные драгоценности. И среди них, судя по материалам одного из немногочисленных учеников, был камень, что блестел словно бриллиант, но был чернее угля, - продолжает мечница. - Черный камень, - согласно кивает прорицательница в задумчивости. - Этот камень использовался в неком проекте "Ангел", что был опус магнум Даль’Галара. Скорее всего, апотекарий создавал артефакт с помощью черного камня и… Вот почему орден пока не должен знать о том, что я иду вместе с тобой, - голос Калии будто угасает, сходя на нет. - Они отберут артефакт раньше, чем ты его используешь, понимаю, - вздыхает Алана, делает круг вокруг места, где стояла. Тараэль на мгновение замечает серьезный задумчивый взгляд голубых глаз. - Никто в ордене не знает о моем… Состоянии. И не узнает, пока я не решу эту проблему, - твердо добавляет Калия. Алана вновь делает задумчивый круг, вертит головой, затем поникает плечами. Тараэлю даже гадать не надо о ее следующих словах. - Хорошо, я помогу, - отвечает прорицательница будто заученно. - Но где находится замок, где Даль’Галар заперся? - Это на севере, - кивает мечница. - У меня есть примерная карта пути от таверны "Морозный Утес". Можем встретиться там, если тебе нужно подготовиться. Тараэль начинает движение к ним, когда разговор вот-вот иссякнет. Хватит этих ожиданий и уважений чужому эго. - Давай так, нужно взять теплые вещи и… - соглашается Алана, затем поворачивает голову к Тараэлю позади нее. - И меня предупредить, - подсказывает он сам. Голубые глаза смягчаются, когда взгляд прорицательницы переходит на него. Затем она вновь спохватывается, но куда быстрее, чем тогда с наемником. - Калия, это Тараэль, мой са’ира, как и ты, - Алана представляет их друг другу и довольная затихает. - Тараэль, это Калия, моя подруга и та, с кем я проходила обряд посвящения хранителей. - Наслышан, - сухо бросает аэтерна. Взгляд карих глаз колючий и холодный. Она оценивает его, возможно, презирает, едва скрывая это. Карие глаза яркие, но выражение лица спокойное, словно маска. Мечница ему лишь кивает. - Собственно, мы на север. Дело ордена важнее прочих вещей. Оставляю Эсме на тебя? – лишь уточняет Алана. - Будто раньше иначе было, - ворчит Тараэль, скрестив руки на груди. - На карте мне метку оставьте, где вас искать в случае чего. Если не вернетесь к полудню послезавтра, пойду за вами. Заодно передам весточку в Орден, чтобы шевелились. Алана смотрит на Калию, та медлит несколько мгновений, но все же достает завернутый в ткань уголь. Минутой позже на карте Тараэля тоже пометка где-то на просторах севера. Все лучше, чем в небо пальцем тыкать. - Тогда мы пойдем, - кивает Тараэлю прорицательница. Они с Калией прощаются и расходятся. - С Алчностью все нормально прошло? – спрашивает Алана уже на поверхности около их дома. Тараэль на это лишь плечами пожимает. - У тебя точно есть один фанат в Ралате, - лишь хмыкает он. - Если нас не придут прирезать следующей ночью, значит все еще спокойно. Алана на это лишь слабо улыбается, открывая дверь. Дом встречает их теплом и ароматом специй с обеда. Хороший запах, заставляет волей-неволей немного расслабиться, особенно после вони и атмосферы Подгорода. - Что же, видимо призвание у меня – ралаимов с ума сводить, - смеется она мягко, пусть и тихо. Что-то внутри подстегивает Тараэля продолжать, чтобы голубые глаза посветлели, а тонкие губы изогнулись в большей улыбке.

Мягкий он стал, даже жалкий. Шут крысиный из Подгорода.

- Джеспар идиот, раз тебе не верит. Проще думать, что его сестра – убийца. А в конце истории порадоваться, что это не так, чем отворачивать от себя верного соратника, - говорит он. Алана смотрит на него долго, почти что пристально, оставаясь совсем близко. От этого взгляда становится неуютно. Ее взгляд не агрессивный, а скорее… Интересующийся. Все еще непривычно. Затем она делает полшага к нему и губами касается щеки чуть ниже глаза, по верхнему краю длинного шрама. Легко, быстро, подошла-отошла. - Спасибо за поддержку. Я это ценю, - улыбается Алана и уходит на второй этаж, чтобы начать готовиться к путешествию.

***

Таверна "Морозный утес" за то немногое время, что прошло с путешествия Аланы с Тараэлем, никак не изменилась. Привычно полно народу, пахнет специями, травами и сбитнем. Это радует, хоть какая-то стабильность. С Подгородом дело другое, более масштабное, тревожное. Таверна - теплое сердце Севера, тут всегда все должно быть хорошо. - Дверь-то закрывай! – слышится от мужиков за столом подле входа. - Извините, - спохватывается прорицательница, закрывая дверь, чтобы кусучий ледяной ветер не пробирался внутрь. Алана скидывает мокрый от снега капюшон с лица, проводит руками в перчатках по косе, стряхивая хоть немного влаги. Взглядом пробегает по залу, видит относительно примелькавшихся охотников, тавернщицу и Калию, что обсуждает что-то с мужчинами в углу. И не сказать что с большим удовольствием обеих сторон. - Простите, госпожа хранитель. Мой друг и ватира в упор не узнает, не то что… - неловко извиняется один из них за другого. Его друг, явно более пьяный, сидит, раздувшийся, как индюк, готовый к любому выпаду в свою сторону. - Все нормально, - слышится спокойный голос подруги. Хотя вся ее фигура напряжена и собрана – эти разговоры, скорее всего не по первому кругу, уже явно надоели. - Но, увы, мы о замке ничего не знаем. Да и стараемся держаться подальше – слава у него не из лучших, - разводит руками охотник. - Проклят он, говорю тебе. А Даль’Галар – безумец! - голосит пьяный рядом с ним. Еще двое за их столом кивают. - Тут я с другом согласен, миледи. Вокруг замка много слухов ходит, много трагедий было и пропавших без вести, - кивает уже третий. Алана слушает разговор поодаль от Калии, прислонившись плечом к балке, что держит второй этаж. Возможно, ее любопытный взгляд породил еще несколько таких же, направленных на всю эту картину, а может и на нее саму - чужие глаза со спины ее не сходят и это чувствуется даже слишком сильно. К ней подходит мужчина и кашляет, привлекая внимание. Алана переводит на него взгляд, несколько лениво, все еще вслушиваясь в диалог Калии. Незнакомец - юноша. Молодой, моложе нее – ему и двадцати толком не дашь. Глаза бойкие, дерзкие. Иногда парень поглядывает на еще пару молодых ребят за столом позади. Видимо, они о чем-то поспорили, а может, подначивали друга на какую-то храбрую авантюру. - Миледи, вы тоже интересуетесь замком Даль’Галара? – спрашивает он. - Да, интересует. Тебе что-то известно? – уточняет прорицательница. - Меня зовут Каэрмир, госпожа. Мой отец был в числе охотников, что добывали зверей для ученого, - кивает парень. - Много зверей, даже очень. Хватило бы кормить таверну лет двадцать к ряду. Или создать небольшую армию тварей-нежити. Алана хмыкает, представляя. Армия умертвий-кроликов, волков и медведей. Страшно нелепо. - Знаешь – зачем? – интересуется она. Ребята за своим другом замерли - слушают, выжидают. По его взгляду видно - цену набивает, разжигает интерес, пусть и не особо умело. - Поговаривают, мол, опыты ставил, - взгляд паренька мельком скользит по мужикам, что общаются с Калией впереди. - Что-то в своей науке пытался новое сделать. Говорят - магом был сильным, потому из замка нередко доносились странные звуки. Могу провести вас туда. Старики против, трясутся от одного лишь упоминания замка. Теперь ход разговора устраивает Алану намного больше. - Сколько хочешь за роль проводника? - переходит она к делу. Незачем переливать из пустого в порожнее и играть в странные игры. - Совсем немного, милостивая госпожа… Один золотой, - глаза его блестят, язык проходится по обветренным губам. Это слишком много за простую прогулку, но время поджимает. - Хорошо, по рукам. Заодно расскажешь все, что знаешь и слышал о замке. - Алана достает небольшой кошель и передает в раскрытую мужскую ладонь собеседника золотую монету - яркую и притягательную в отсветах очага и свеч. Юноша явно удивлен, что не последовало торга, озирается на друзей позади, но те в не меньшем удивлении кивают. Возможно, не ожидали, что шутка зайдет так далеко. Алана машет Калии, привлекая внимание. - Са’ира? – подходит мечница, закончив свой разговор на неудовлетворительной ноте. - Каэрмир вызвался быть нашим провожатым в замок за скромную плату. Он расскажет, что о Даль’Галаре вообще слышно. Может, узнаем что-то более полезное, - представляет паренька напарнице Алана. Калию это не сказать, что радует. - Спасибо за помощь, мы готовы отправиться в путь, - кивает она. Парень несколько мгновений просто хлопает глазами, спохватывается и спешно идет куда-то вглубь таверны, чтобы надеть подобие полушубка, да меч на пояс повязать.

***

Ухан скачет на лошади, стоит цацам из Арка выйти за порог таверны. Сидеть и собирать слухи в тепле и сытости - умно Сокол придумал! И теперь с важными новостями он спешит обратно в старый форт, что служит пристанищем их небольшой банды. Это пока - небольшой, а потом… Главарь обещал деньги, власть и девок! Лошадь хрипит под тощим телом бандита, выдувая клубья пара, поднимая в воздух комья снега из-под копыт. - Давай, красавица, поднажми-ка! - кричит Ухан, ударив пятками по крутым бокам. Лошадь ржет громко и протяжно, привлекая внимание оставленного в дозор Глазастого. Сложно не заметить всадника, несущегося по чистому заснеженному полю. - Эй, Ухан! Ты рано! Что, вышвырнули тебя за мухлеж в карты? - кричит с верхнего яруса он, выпучив свои огромные глаза. - Ой, да заткнись! Работа наклевывается! - Ухан с лошади чуть не падает в сугроб рядом, но дело срочное, а пропитая память - коротка. Дорога каждая минутка. Глазастый явно оживляется, его голова скрывается из виду, наверняка первый побежал к Соколу, пройдоха. Ухан оставляет тварюшку и тоже спешит внутрь. Вниз по этажам в “покои” главаря. Мимо играющих в карты Носача и его бабы Голубки, мимо спящего вечно больного Сопляка и еще нескольких знакомых лиц. У комнаты главаря банды Ухач останавливается, хлопает по плащу, стягивает шапку с головы, приглаживая жиденькие волосы, пытаясь прихорошиться. Сокол любит красивые вещи и требует от своих подчиненных иметь “благопристойный вид”. - Раз приперся, рассказывай, что видел-слыхал? - слышится тяжелый бас из-за импровизированной двери-ковра. Большая фигура Сокола полулежит на подушке и спальниках, как на горе сокровищ. В руке у него - чарка с вином. На полу разложены разные кошели, оружие и мелочевка, найденная, украденная или отобранная у прошлых жертв. - Много чего, - Ухан едва может унять жадные глаза, что цепляются к каждой блестяшке и мелочи. - Но главное - в таверну прибыли хранительница с помощницей или около того, при деньгах! Один из местных поцанят повел их к проклятому замку на горе. Запросил золота, а они и не торговались, дуры две! Как ушли, я сразу на коня и сюды. - Хранители сведущи в магии. Опасно на такую лезть, - главарь отпивает вина, морщится, будто кислятины черпнул. - В замок говоришь? Ухан молчит, зная, что за лишние слова ему, в лучшем случае, дадут кулаком по уху. Сокол задумчив, катает вино в чарке. - Их две, да? Какие они? - блеск в его глазах ничего хорошего бедняжкам не сулит. Бантит оживляется, понимая, в какое русло идет разговор. Новая краля для главного, а там - может и им что перепадет. - Хранительница - коренастая, квадратная почти. Смуглая, но серьезная, как уксусу хлебнула, - спешно описывает Ухан, все ускоряясь под тяжелым взглядом главного. - Вторая красивая! Тонкая, высокая, бледная. Мордашка симпотная, пусть и шрамы есть. Глаза голубые, лучница, значит руками работают хорошо… Взгляд Сокола смягчается, блестит - он уже все решил. - Собирай остальных, выйдем к замку. Устроим птичкам засаду у входа. Дорога туда одна ведет - деваться им будет некуда. Бледную схватить… - А хранительницу? - замирает Ухан. - Прирезать на месте, - отрезает главарь и машет рукой проваливать. - Собираемся! - кричит Ухан, поднимаясь обратно вверх к остальным.

***

Каэрмир ведет их тропами, известными только местным и дикому зверю. Узкие протоптанные охотниками ходы в пролесках, что скрыты от глаз посторонних. Забреди сюда Алана с Калией одни – либо сгинули бы, либо повернули назад и отбросили всякую надежду добраться до замка. Алана наметанным глазом видит достаточно свежие следы волков - этим ходом используют не только люди и лучше бы с четвероногими им не встречаться. - Замок уже десятилетие точно заброшен. Туда как заехал ученый с своими людьми, так и чертовщина началась. Старики, конечно, рады были первое время. Мол, ученый приехал, деньги на север потекут, но… Странные всполохи в небе постоянно, со временем учеников только меньше становилось. Придут к таверне, возьмут лошадь и молча уезжают – все до одного перепуганные, неспокойные. Ни что случилось, ни подробностей каких - ничего. А потом… Они подходят мимо заснеженных холмов и брошенных деревень, когда проводник останавливается, поднимая факел, будто пытается осветить крошечным огоньком весь идущий вверх склон. Уже с этой точки виднеются острые пики замковых башен. Темные гнилые зубы хищника, тянущегося к ночному небу и луне. - Я тогда мальцом совсем был, когда ученый окончательно заперся, - продолжает свой рассказ Каэрмир. - Никто оттуда более не выходил. Ни ученики, ни слуги. Мы с пацанами ходили к замку для испытания на храбрость, брошенный замок, как он есть. Девушки кивают, и они движутся дальше по чужим следам в снегу. - Доведу вас до самого прямого прохода в замок. Тут небезопасно – дикие маги решили обжиться в шахте неподалеку и в заброшенной деревеньке шахтеров подле нее. Госпожи, не обессудьте… - говорит Каэрмир. И всем видом показывает, не скрывая, как ему тут тошно. - Все нормально, за риск жизнью тебе не платили, - соглашается прорицательница. Проводник ведет их к дороге, что упирается в далекие замковые ворота и высокие стены. Слишком открытая местность, покосившиеся, а где-то и полностью разрушенные скелеты деревянных изб. Уже отсюда видны огоньки – силуэты элементалей разных стихий, а значит, рядом и призвавшие их маги. - Спасибо, - говорит Калия юноше, тот вполне уважительно кланяется, оставаясь на своем месте. Алана достает лук, подруга выхватывает меч из ножен. Они готовы к бою.

***

- Почему все затворники так любят замки? – тянет Алана, смотря на огромные замковые ворота, высокие каменные стены и, собственно, замок за ними. Темное грузное каменное тело с острыми башнями-шпилями. - Никогда не думала над этим… - присоединяется к ней Калия, кутаясь сильнее в свой меховой плащ. Перед ними высокие ворота, закрытые на цепь, и тяжеленный замок. Очень старомодно, стоит сказать. Таким стенам и холодный северный ветер нипочем, как и снег почти что по колено. Алана пробует прочувствовать магию в области, но пройденный ими лагерь диких магов фонит на многие мили вокруг, портя всю картину. - Мы можем взять пороха из шахты неподалеку, там наверняка что-то да осталось, и… - Калия думает, поворачивается обратно, но у Аланы есть другая идея. Она щелкает пальцами, одними губами говоря магические слова-заклинания, вливает чуть больше маны, и подле них появляется Хати немногим больше привычного ей размера. Стихийный волк делает круг вокруг девушек, воет громовым рокотом и шумом воды. Садится подле призывательницы, подставляя под ласковую руку огненную морду, ожидая команды и внимания. Слышно, как тихо охает мечница. - Хати, кусай цепь, - командует Алана. Волк сначала крутит головой, не совсем ее понимая, затем поворачивается к цели. Подходит, нюхает, скалится и вонзает зубы в толстые куски металла. Тот под действием холода и жара трескается, оплавляется и опадает. Ворота немного разъезжаются, пропуская гостей внутрь. Первым вперед бежит сам Хати, освещая оранжевыми языками своей шкуры проход, и почти сразу же Алана вцепляется Калии в руку мертвой хваткой. Впереди ровными рядами вдоль дороги выставлены распятые обгоревшие человеческие тела на шестах. Пугающее отсутствие хаоса в расстановке убитых, единство в их одинаковых позах. Это делали не варвары, не бандиты и не вандалы, а кто-то скрупулезный, щепетильный. - Калия, мне нужно, чтобы ты сейчас сделала глубокий вдох, - говорит Алана после даже слишком долгой паузы, не сводя с открывшегося вида взгляда. Это настолько пугает, насколько и завораживает - в плохом смысле этого слова. Она видела тела, много тел - нежить, бандиты, ралаимы и противники там, далеко-далеко на родной земле Нерима. Но вот так… Каждый раз, как первый. - Что? Хорошо… - несколько теряется Калия. Она не сводила взгляда с каменных башен, не успев заглянуть во внутренний двор. Делает глубокий шумный вдох и медленный выдох. Алана делает так же, радуется только, что паленой плотью уже не воняет. Следует чужой вздох, отрывистый, резкий - Калия тоже замечает тела впереди. Руку Аланы неожиданно сильно сжимают до боли в костях. Прорицательница отлипает взглядом от тел, смотря на Калию, вернее, на темную фигуру вместо нее. Черная угрожающая аура пропадает через мгновение также неожиданно, как и появилась, оставляя вместо себя вновь подругу, что знает Алана. - Прости я… Это так неожиданно... Мне жаль. С тобой все хорошо? – сразу спохватывается Калия, отпуская чужую руку. В глазах ее тревога, почти что паника. - Спокойно, я даже испугаться не успела. Не знаю, что будет внутри… Можем постоять подышать воздухом с минуту, отвернувшись от… - Алана не заканчивает, видя кивок. Они поворачиваются к проходу спиной, Хати подходит, тычется мордой в руку Алане, затем подходит и к Калии, прижимаясь к ней боком. Та, судя по взгляду, расслабляется, поглаживая мех-огонь. Над ними ночное северное небо, луна холодным диском сияет в вышине, не прикрытая ни единым облачком. Звезды мерают ярко, кажется, несколько отстраненно, словно безучастные, бесчувственные наблюдатели и судьи. - Са’ира, я готова, - наконец говорит Калия после долгой паузы. - Хорошо, тогда пойдем, разберемся с этим самым черным камнем, - кивает Алана. - И помни: я с тобой! Калия на это улыбается одними глазами. С неспокойными сердцами они с Аланой идут дальше к массивным деревянным замковым дверям, что пропускают гостей, незваных и желанных, внутрь каменного гиганта. Напарницы стараются смотреть себе под ноги, нежели на тела на столбах. - Бедолаги, - только и произносит Калия, когда они проходят по гулким покинутым залам. Она ненадолго замирает у стены, склонившись в молитве над сложенными в характерном жесте руками. - Граф-идеалист, черный камень, что сводит с ума, и замок вдалеке от цивилизации – замечательное сочетание, - скользит Алана взглядом по стенам и дверям, едва способная скрыть сухой неприятный ей самой нервный смешок. Кажется, у Джеспара нахваталась. В залах холодно, словно здесь никогда не горел очаг и стены промерзли насквозь. Оно и неудивительно - десяток лет без тепла и человеческого присутствия. Возможно, когда-то давно здесь проходили балы или званые ужины. Быть может, даже до того, как владельцем замка стал апотекарий. Тут и там все новые и новые тела. Лежат обманчиво хаотично, будто брошенные ребенком куклы - никому ненужные, отвергнутые, забытые. Алана смотрит на мертвецов подле длинного обеденного стола в огромной зале. Кто-то облокотился на истлевший от времени стул, кто-то сполз на пол, кто-то повалился на стол. - Их будто отравили, наверняка умирали в муках, - справедливо замечает Калия. Алана приходит к похожему выводу, и они идут дальше по покинутым коридорам. Всюду, в каждой комнате по книжному шкафу с множеством относительно хорошо сохранившихся книг. Замок ученого – ни больше, ни меньше. Шаги отдаются гулким эхом по пустым коридорам, но в остальном - царит абсолютная тишина, что нагоняет жути, добавляет напряжения где-то на грани сознания. Коридоры приводят их к разветвлению – двум лестницам, ведущим в противоположные башни замка. "Жилые покои" и "Лаборатория" - висят таблички на стенах. Впереди еще одна дверь, вернее, ее очертание, да и только. Перед проходом статуя девы с крыльями за спиной, что в молебне склонилась над полом. Видимо, тот самый "Ангел". Калия осматривает дверь, статую и стены. Алана замечает необычные щиты на стенах, но их вид, форма и размер ничего ей не поясняет. - Это магические замки… Скорее всего. Нам такие показывали в скуоле во время обучения, - задумчиво тянет мечница. - Нужны правильные слова… Их взгляды падают к подножью Ангела, где на табличке красуется - “Самые дорогие сердцу”. - Но мы ничего толком не знаем, - заканчивает ее мысль прорицательница. - Лаборатория или жилые покои? Калия смотрит на обе таблички поочередно, затем указывает на одну из них. - Давай начнем с лаборатории, там информации должно быть больше всего, - решает она. Лестница уводит их в правое крыло. Лаборатория Даль’Галара большая, как залы Храма Солнца. Везде стеллажи, книжные полки, учебные столы и множество устройств для возгонки, высушивания и прочего. Но все такое покинутое и бесхозное – тоска берет. Алане бы восхититься масштабам, шкафам с компонентами и реагентами, тому количеству знаний, что закрыты в томах на полках, но все у нее внутри ноет от неприятного ощущения подвоха и напряжения. Они с Калией проводят здесь какое-то время, пока Алана не находит необычное устройство, вмонтированное в стену на манер светильника, только вместо источника света – камень душ. Алана прощупывает его магией, пытается понять – сколько силы осталось внутри. Камень пусть и истратил часть заряда – все еще вполне пригоден для использования, но работает будто не на накопление сил, а на отдачу. Прорицательница концентрируется, вливает несколько капель маны в камень душ и замирает, когда по комнате начинают ходить человеческие проекции. Мужчины и женщины сидят за столами, их силуэты зеленые, перья в их руках быстро мечутся над бумагами с характерным скрипом. В центре комнаты мужчина, его силуэт алый. Он цитирует какой-то малознакомый Алане алхимический труд, надиктовывая ученикам новые знания. - Это что, твои видения? Но как я их вижу? – удивляется Калия, не сводя взгляда с центральной фигуры. - Кажется, Даль’Галар все здесь происходящее как-то записывал на камни душ, - восторженно выдыхает Алана. Это изобретение – настоящее чудо, что может сэкономить им кучу времени… Хотя бы гипотетически. Алана играется с маной и камнем еще немного, наблюдая следующие эффекты: если добавить еще чуть больше маны – "записи" проигрываются быстрее, ускоряясь. Меняя одно видение на другое. Если ману, наоборот, вытягивать – происходит обратный эффект, и видения меняются в обратном порядке. Калия около нее терпеливо ждет, прося остановить то или иное видение. Крупица за крупицей они собирают информацию о загадочном и "проклятом" Даль’Галаре.

***

Тараэль ждет, спокойно попивая виски из граненого стакана с большим куском чистого льда. Интересный опыт, занятный, хотя, конечно, аэтерна выпивки не особый ценитель. Подобный виски Джеспар притащил тогда к Алане в день их неожиданного знакомства. Ей нравилось, и он тоже решил дать пойлу шанс. Эсме - аэтерна, что Алана встретила в "Морозном утесе" - появляется в таверне примерно к вечеру. Загорелая девушка с Киле сначала говорит с трактирщиком, затем идет глубже в зал. Замечает Тараэля и останавливается около него. - Ты с Аланой тогда был, да? Тараэль? – уточняет она. Он кивает на стул перед собой, но та садиться не спешит. - Он самый. Алана сейчас на другом задании, где платят больше. - Уверенность в словах была скорее напускная, одному Малфасу известно – платит ли Орден своей прорицательнице. - Так что начинаем без нее. Нашла что-то о том богаче? - Я нашла его особняк в районе знати, пошли! – кивает Эсме, разворачиваясь на каблуках к двери. Тараэль видит ее спешку и нервозность - хлебнут они проблем с этой килейкой. Путь в квартал знати бывший ралаим выучил быстрее всего, потому спокойно идет наравне с путешественницей. Странно ему было пройти мимо знакомой, абсурдно родной двери собственного дома к соседнему. Дорога утыкается в двухэтажный каменный дом, почти такой же, как все остальные. Его отличает разве что плющ, стеной вьющийся по всей правой стороне вверх до самой крыши, десятки горшков с цветами. Тараэль осматривает дверь - гладкая древесина с парой ввинченных петель, будто из монолитного куска металла. Ни замка, ни щеколд - ничего, что помогло бы открыть проход. - Даль’Мерсер был тем еще затейником и параноиком. Такая дверь бешеных денег стоит, - задумчиво хмыкает он, потирая подбородок. - Черт, - ругается Эсме. - И что делать? - Заходить в дом - что, - вздыхает устало Тараэль. - Скажи, если стража подойдет. Они в это время дня ленивые, но не настолько, чтобы быть совсем слепыми. - Откуда знаешь? - явно удивленно спрашивает менестрель. - Знаю и все, цыц, - тихо огрызается Тараэль и приступает к дальнейшему осмотру двери и скрытого в ней механизма. Прошло всего-ничего в ее компании, а желание уйти растет с каждой секундой. Вся эта ситуация больше действует ему на нервы, чем помогает отвлечься. Он такие двери видал у "привилегированных" жителей Подгорода – тех, кого Ралата берет под прямое покровительство. У тех же Дорано похожий механизм. Нужно знать, где стучать, где попытаться поддеть и… Дверь с громким щелчком открывается после всех манипуляций. - Встречал и посложнее, - довольно Тараэль и идет внутрь. Слышит шаги Эсме за собой. - Ловко ты… - довольно замечает она ему в спину. Дверь за ними закрывается, скрывая в зеве дом новых гостей. Внутри дома полутьма Тараэлю привычная. Пахнет не пылью или запустением, а какими-то странными благовониями - приторно, тяжело. В коридоре подле двери картины, шкафы с книгами – многие Тараэлю незнакомые, пусть после выхода из Ралаты у него резко прибавилось времени на чтение. Сухоцветы в вазах и пустые вазоны без фруктов. - А тут… Аккуратно. Значит, в спешке он не сбегал. Стой, смотри! – Эсме спешит мимо него, чуть не задев плечом, и останавливается подле вешалки, где висит плащ. Хватается за ткань, чуть разворачивает, проверяет. Даже со своего места Тараэль может рассмотреть потрепанную ткань явно дорожного плаща насыщенного алого цвета, как вино. - Это плащ Тары! Она была здесь! – говорит Эсме с некоторым облегчением, но затем мрачнеет. - Значит, она ушла с Даль’Мерсером? - Если следов крови и ее тела не будет, значит – да, и добровольно, - кивает Тараэль, идя дальше. Вылизано, вычищено, помпезно – красивая конура для богатого кошелька. Тараэлю даже несколько брезгливо здесь быть – все такое идеальное и бездушное. Коридор ведет в две стороны – лестница наверх и комнаты первого этажа – два сквозных помещения. Первое – лаборатория, здесь шкаф с реагентами, алхимический стол, колбы и ступки. Все плюс-минус похожее на то, что Тараэль видит дома. Второй этаж кажется меньше - лестница ведет на крохотную площадку, утыкающуюся в очередную дверь. - Э-эй! Тут кто-то есть? - слышится сдавленный голос с той стороны. Видимо, их выдал звук шагов и возня на первом этаже. По замочной скважине видно - вскрывали и неумело, оставив следы и царапины. Они здесь не единственный взломщики. Но как крыса пробралась сюда? Все окна закрыты, входная дверь - тоже без следов прошлого взлома. Тараэль через плечо смотрит на Эсме, вытаскивая один из клинков. Девушка пусть и в явном смятении, но достает из-за пояса кинжал - крошечный, даже жалкий, но все лучше, чем ничего. Рука Тараэля тянется к ручке и тянет на себя, открывая незапертую дверь. Комната встречает их солнечным светом, бьющим из закрытых тюлем окон. Еще больше золота в отделке и интерьере, широкая постель со столбами и дорогими тканями и одна большая крыса, придавленная упавшим на нее шкафом. В стене виднеется спусковой механизм сработавшей ловушки, на полу подле руки воришки тяжелый светильник с узорами на окантовке.

Нет ловушки хуже чем жадность.

- Спасибо Малфасу, хоть кто-то пришел, я… Эм… Я друг хозяина, я… - кряхтит из-под шкафа бедолага, шевеля руками и ногами. Придавило его не насмерть. Присмотревшись, Тараэль видит, что шкаф не полным весом придавил дурачка-воришку - угол опирается о кованный сундук у постели, но недостаточно, чтобы из-под него можно было легко вылезти. - Где же он сам? И почему не предупредил гостя о ловушке? - достаточно презрительно уточняет Тараэль. Глумится, как есть, склонившись над неудачником. Тот пыхтит, явно пытается подобрать слова, но быстро сдается. - Помогите, пожалуйста… - затравленно тянет в итоге он. Эсме позади него подходит и начинает тянуть шкаф за приподнятый угол. Ловит непонимающий взгляд своего компаньона поневоле. - Может он что-то знает о Даль’Мерсере и Таре… - кряхтит менестрель, едва ли приподнимая груз. - Ну, помогай! Тараэль фыркает недовольно, убирает клинок на сундук, чтобы быстро выхватить, но все же встает около нее, прикладывая усилие. Через несколько долгих минут шкаф уже стоит ближе к стене, освободив своего пленника. Тараэль тянется за оружием, вновь готовый к бою. Теперь видно, что это смуглый мужчина в темном доспехе - достаточно грязном и потертом. Выдает в нем все дешевизну и прижимистость. Он встает, отряхивается и замирает, видя чужой клинок не так уж далеко от своего лица. - Ладно, начали мы фигово, - он поднимает руки, сдаваясь. - Я – Дункан, из Подгорода. Мне шепнули, что дом давно стоит без хозяина, вот и… Поразительная откровенность. Глупейшая. Никому из Подгорода на поверхности не рады - и это мягко сказано. - Думать явно не твоя сильная сторона. Тут и без тебя делить кусок есть кому, - огрызается Тараэль. И несмотря на то, что воришка его раза в полтора пошире будет, тот стоит и кивает, как нашкодивший пацан. - Как давно пропал Даль’Мерсер? – Эсме выставляет руку вперед, прося Тараэля притормозить. - С месяц его нет или чуть меньше. Достаточно давно. Ни семьи, ни друзей, и… Нам за дом драться не надо... – Дункан пытается сказать что-то еще, но под взглядом Тараэля вновь затыкается. - Да что ж такое… - ругается Эсме. - Как ты попал сюда? Входная дверь была заперта, - интересуется Тараэль. Его больше интересует дополнительный ход. Раз есть ловушки, есть и тайники, а там - и информация. Дункан смотрит на клинок, на самого Тараэля и на Эсме за ним. - Тут есть ход в подвале, потяните за рычаг, и он откроется. Был еще ход, но там тьма кромешная, я туда не пошел… Отпустите? Вы же тоже не друзья этого богача. Разойдемся миром, поделим найденное… - все еще надеется на лучший исход крысеныш. - Сначала мы закончим дело, затем хоть спали этот дом дотла, только заткнись, - бросает ему Тараэль, потерявший какой-либо интерес. Тот активно кивает и будто сливается с комнатой, пока дверь не закрывается за чужими спинами. Более на втором этаже нет ничего интересного, и они с Эсме идут обратно вниз, чтобы двинуться в подвалу. Раз там был ход еще куда-то - там Даль’Мерсер и должен хранить свои тайны. Следующая комната-тупик похожа на подобие обеденной залы с небольшим столиком, стульями и шкафами с посудой. Комната кончается зашторенным окном и дверью, видимо, в подвал. Тараэль дергает за ручку – конечно же, закрыто. Но здесь обычная замочная скважина, а значит – отмычки прекрасно сработают. Аэтерна пригибается, достает из нагрудного кармана связку отмычек и начинает работу. Замок простой, скорее для виду, чем для защиты. - Ловко, – одобрительно кивает Эсме, подходя. Подвал у хозяина дома большой, кажется, простирается вдоль всего первого этажа, как дополнительный полноценный ярус. Здесь плакаты с неизвестными символами. Еще будто бы сотня стеллажей с книгами и картины - даже слишком много. На одну из них Тараэль смотрит, и у него сводит все внутри, свербит где-то в висках. Картина распластанных тел, опутанных сетью, так ужасающе похожа на сцену из живого храма. Вызывает приступ тошноты, когда кишки сжимает в узел, будто кто-то пнул ногой в живот со всей дури. Он припадает к столику рядом, опирается рукой, чтобы не упасть на подкосившихся ногах. Видение исчезает также быстро, как появилось. - Ты в порядке? – тревожно почти что шепчет Эсме позади него. Она смотрит опасливо, поглядывая и на дверь позади них. Трусиха. - Нормально… - кивает Тараэль.

Дерьмовое место.

Со своего места он замечает рычаг за картиной, подходит, тянет руку и дергает. С щелчком стенная панель отодвигается, впуская в подвал сырой запах и весьма холодный воздух. Тараэль с Эсме переглядываются и двигаются вперед. Тайный ход, иначе это не назвать, ведет из дома куда-то вглубь, в каменный тоннель. Была ли это естественная пещера? Тараэль не знает, да и было ему это мало интересно. Становится значительно темнее, Эсме позади зажигает факел. Тараэль следует ее примеру. Даже если здесь что-то на них набросится – отбиться и одним клинком можно. Впереди в темноте виднеется источник света. Слабый, дрожащий, как пламя свечи на ветру. Огонек освещает подступы к статуе женщины или фигуре в балахоне – разобрать с их точки трудно. Они делают еще несколько гулких шагов по камню, когда свет тухнет. Коридор сотрясается от вопля нечеловеческого, эхом приходящегося по коридору, бьющего по чувствительным ушам. Эсме позади Тараэля пугливо вскрикивает.

Быстрее бы Алана вернулась. Она если и пугается, то совсем тихо и все равно готова сражаться в любую секунду.

В темноте вновь загорается свет, но этот огонек фиолетовый под цвет глаз Тараэля. Он приближается, обрастая прозрачной плотью, становясь воином в доспехах. Готов ринуться в бой, однако первым нападать не спешит. Фигура его стоит посередине зала, будто в вуали поверх брони. - Лишь отмеченные госпожой могут пройти в ее святилище, - гулко и громко говорит прозрачный воин. - Госпожа? - шепотом уточняет Эсме. Тараэль мельком пожимает плечами, чтобы страж впереди не заметил. Он чем-то напоминает Хати - без зрачков не ясно куда обращен его взгляд. - Лишь отмеченные госпожой могут пройти в ее святилище, - повторяет воин заученные слова. Аэтерны делают шаг к нему. Страж достает оружие, бой начинается. Дух подается вперед - стремительно, резко. Бросок хищника против ничтожной добычи. Тараэль крыса умелая, но даже он сначала на мгновение замирает - так сильна и тяжела аура воина. Не издает лишних звуков - ни звона брони, ни шагов, ни дыхания. Призрак, тень, дух. Клинки скрещиваются с оглушительным звоном, приводя Тараэля в чувства. Рефлексы сработали быстрее сознания, спасая его шкуру. Тяжелый меч духа давит, вновь обманывая восприятие. Бесплотность маскирует тяжелую грузную фигуру. Новый удар, новый скрежет клинков. Затем еще и еще. Дух толкает Тараэля щитом, пытаясь выбить из равновесия. Такие противники для него в новинку, но смекалка у крысы работает что надо. Он отводит клинок врага в сторону, уходя в другую. Дух оступается, делая шаг вперед. Тараэль достает второй клинок. Дела принимают более серьезный оборот. Крыса внутри Тараэля ощетинивается сильнее. Загнанный в угол грызун страшнее любого хищника.

***

- Он еще и магом был… Вот жуть, - отряхивается Эсме после боя. - Тара, куда тебя занесло? Она разговаривает сама с собой, пока Тараэль осматривается, вновь зажигая свет упавшего на влажный пол факела. Теперь виднее россыпь огарков свеч, которыми устлана площадка подле женской статуи. Фигура под вуалью, что запустила руки под тонкую ткань на лице, будто в желании снять. У ног ее рассыпаны завядшие цветы, а самом центре пьедестала – идол, маленькая копия этого неизвестного божества. - Это что, алтарь такой? – спрашивает Эсме, припадает к нему, проводит рукой, будто проверяет – нет ли крови. Но алтарь сухой, ухоженный и гладкий на вид. Тараэль поднимает статуэтку, к его ногам соскальзывает свернутый пергамент. Он разворачивает пергамент и читает вслух.

“Мы собрались, чтобы сделать что-то действительно важное.”

- Тара говорила так же… Про "что-то действительно важное", - явно сокрушается Эсме. Ее взгляд задумчивый, губы поджаты. Тараэлю нет особого дела до этой девчонки и ее подружки, но Эсме, видимо, не сильно останавливает его молчание. - Мы как-то засиделись допоздна на празднике, выступали скромной компанией. Тара сидела одна. Ветер дул в спины – уже холодный, осенний. Она сидела и смотрела на звезды. Новая пауза, коридор вновь становится тихим. - Хуже всего в те моменты, когда все кажется… Бессмысленным. Когда спрашиваешь себя – зачем ты вообще существуешь, - цитирует чужие слова Эсме. Тараэля эти слова одновременно раздражают и пугают правдивостью. Не будь у него какого-никакого, а нового смысла – задавался бы таким вопросом каждый чертов день. Хотя, нет. Тогда бы ничего не было. И его самого тоже бы более не было.

Прыжок - и все бы закончилось.

Он мотает головой, передает пергамент, а сам осматривает статуэтку. От большой статуи мало отличий. Вертит ее в руках, только потом замечает символ на дне – звезда и линии, словно показывающие движение. Но вверх или вниз? - Что-то еще обнаружил? – спрашивает из-за его плеча Эсме. Тараэль перехватывает статуэтку удобнее и показывает символ на дне. - Ни разу такого не видела, - хмыкает она. Берет рукой статуэтку и чуть тянет, прося отдать. Тараэль отпускает со своей стороны. - Думаю, больше мы тут ничего не найдем. Уходим, - командует Тараэль. Эсме не противится и следует за ним. - Я проверю, что за символ, думаю, понадобится пара деньков. Отправлю весточку, как все разузнаю, - лишь машет ему на прощанье девушка, но Тараэль безразлично пожимает плечами и отправляется домой, чтобы заточить клинки и подумать об идее какого-нибудь зачарованного предмета. Аланы нет всего ничего, а в душе как-то неприятно скребет. Он раздраженно хмыкает сам себе и заходит в соседнюю дверь.