Memento Vivere (Помни о жизни)

***

«Уход из дома предполагает своего рода Второе рождение, в котором мы даём Рождение самим себе». − Роберт Нили Беллах

***1***

Их возвращение в Калькутту было отложено на некоторое время, чтобы убедиться, что и Ананда, и Уильям достаточно окрепли для путешествия. Шли недели, и Майкрофт проводил всё больше и больше времени со своим братом, надеясь, что, возможно, ему удастся запечатлеть какие-то воспоминания в мозгу ребёнка, независимо от того, сколько времени пройдёт, прежде чем они снова увидят друг друга. Если они вообще когда-нибудь увидят друг друга. В погожие утра Айя выносила плетёную корзину с Уильямом в сад. Майкрофт садился на землю рядом с ним, иногда читая вслух из какой-нибудь книги, которая случайно ему попадалась. Он подумал, что его брат увлечётся наукой, особенно химией. В другие дни он просто говорил о том, что было у него на уме. Майкрофт понял, что ничто из того, что он говорил, вероятно, не имело никакого смысла для младенца, но на самом деле это не имело значения. И были моменты, когда казалось, что Уильям действительно слушает. Время от времени он хмурился, явно недовольный мнением Майкрофта по вопросу о правах трудящихся или всеобщем избирательном праве. В другое время он улыбался. Майкрофту нравилось, когда губки младенца приподнимались в восторге. Когда они оставались наедине, он втайне называл своего брата Шерлоком, а не Уильямом, что казалось слишком обычным именем для такого очаровательного создания. Было неловко признаваться даже самому себе, но Майкрофт понял, что он по уши влюблён в своего младшего брата. Были времена, когда он размышлял обо всех вещах, которые они могли бы делать, когда Шерлок станет немного старше, обо всех вещах, которым он мог бы его научить. Но потом он вспоминал, что через несколько коротких месяцев окажется на корабле, плывущем навстречу миру, которого он никогда не знал и в котором он будет очень одинок. Так проходили дни, и с каждой неделей Майкрофт читал всё больше, говорил всё больше и пытался поверить, что это может что-то изменить.

***

Очевидно, тот факт, что у него не было ни малейшего интереса посещать вечеринку по случаю его скорого отъезда из Калькутты, из Индии, от своих птиц и младшего брата, вообще не имел значения. В результате Майкрофт оказался запертым в гостиной, одетый в свой лучший костюм и притворяющийся, что ест печенье, которое кто-то сунул ему в руку. Большинство людей в комнате были ему лишь смутно знакомы, и поэтому, вполне разумно, никто из них, казалось, не проявлял особого интереса к разговору с ним. Что, как оказалось, его очень устраивало. Присутствовало несколько молодых людей; он, возможно, видел каждого из них полдюжины раз в своей жизни на том или ином мероприятии в столице. Тот факт, что он не мог найти с ними ничего общего, был убедительным осознанием того, что у него не было никакой реальной способности общаться с другими. Это также было напоминанием о том, что вскоре он окажется в школе, окружённый незнакомыми людьми. Наконец двое гостей направились через комнату к тому месту, где он стоял. Одним из них была девочка с близко посаженными глазами и тонкими губами; её сопровождал мальчик, который явно очень гордился своими льняными волосами, судя по тому, как часто он встряхивал головой, демонстрируя их. Майкрофт смутно помнил их имена. Франклин какой-то и Эмма какая-то. − Ты везунчик, − сказал мальчик, когда они оказались рядом с ним. − Я поеду в Винчестер только в следующем году. − Ты с нетерпением ждёшь этого? − спросил его Майкрофт с неподдельным любопытством. − Конечно, я рад, − ответил Франклин. − Разве тебе не надоело жить в окружении... − Он указал на Аади, который угощал шерри нескольких болтающих поблизости женщин. − Я буду рад оказаться среди себе подобных. Эмма хлопнула его по руке. − Тише, не будь грубым. Он только усмехнулся и снова тряхнул головой. Было несколько вещей, которые Майкрофт хотел сказать, но не сказал ни одной из них. Вместо этого он обвёл взглядом комнату, всё его существо изнывало от скуки. − Вообще-то, я буду в Итоне, − пробормотал он наконец. − По крайней мере, вы двое можете отправиться куда-нибудь навстречу приключениям. Я просила отца отправить меня учиться домой, но он решил, что Академия мисс Палмер для юных англичанок здесь мне подойдёт, − сказала Эмма недовольным тоном. − И вообще, что бы ты стала делать, получив надлежащее образование? − сказал Франклин. Она хихикнула. − О, меня это, конечно, не беспокоит. Я бы просто с удовольствием побывала в Лондоне. Для показов мод и светских балов. Возможно, впервые в своей жизни Майкрофт был счастлив видеть, как его отец жестом подзывает его с другого конца комнаты. − Извините, − сказал он, задаваясь вопросом, был ли Франклин символом мальчиков, с которыми он встретится в школе. Это казалось мрачной перспективой. Отец стоял рядом с пожилой парой, оба незнакомые Майкрофту. На мужчине был воротничок священника, что никогда не вселяло уверенности. − Майкрофт, это преподобный Джеффрис и его жена. Они будут твоими сопровождающими, когда ты отплывёшь в Англию. Преподобный, мой сын Майкрофт. Майкрофт вежливо пожал старику руку и склонил голову перед женой, произнеся все положенные слова, в то же время заметив, что взгляд преподобного был рассеянным, а лицо вялым. Миссис Джеффрис выглядела сварливой, с губами, которые, казалось, постоянно были неодобрительно поджаты. Мысль о том, чтобы провести недели в их компании, была мрачной, но Майкрофт испытал некоторое облегчение от того факта, что теперь путешествие займёт всего недели, а не месяцы, как это было, когда приезжали его родители. Он лишь краем уха слушал, как преподобный и его жена монотонно излагали подробности своих планов на поездку, и умудрился не возразить грубо, когда они предположили, что он с удовольствием присоединится к ним для ежедневного изучения Библии. К счастью, прежде чем его сдержанность зашла слишком далеко, он посмотрел в другой конец комнаты и увидел очень знакомое лицо. Он снова вежливо извинился и стал пробираться сквозь толпу гостей, пока не добрался до стула, приткнувшегося в углу. − Привет, няня, − сказал он, немного удивлённый тем, насколько он был рад видеть крошечную пожилую женщину. Она нежно улыбнулась ему. − Привет, Майкрофт. Боже мой, неужели ты не превратился в настоящего молодого человека? Как можно было на это отреагировать? Не зная, он проигнорировал это замечание. Нянюшка похлопала по подлокотнику кресла, и он сел туда. − Как у тебя дела? Устраивает ли вас новое место жительства? − спросил он, с некоторым стыдом осознавая, что никогда не навещал её там. − Я довольна, − ответила она. − Еды здесь в изобилии, и всегда найдётся кто-нибудь, готовый сыграть в вист. − Это хорошо. − Майкрофт знал, что его мать оставила в завещании деньги на содержание няни. − Я был удивлён, увидев вас здесь, − признался он. Нянюшка хихикнула и наклонилась к нему чуть ближе. − Я думаю, что приглашение было выдано в качестве обязательства и без каких-либо реальных ожиданий, что я его приму. Майкрофт мимолётно усмехнулся. Затем нянюшка расправила плечи. − Я была обязана твоей дорогой маме проводить тебя, Майкрофт. Она никогда не хотела, чтобы тебя отослали, ты же знаешь. На самом деле он этого не знал, но сейчас это было не важно, поэтому он только пожал плечами. − Я так понимаю, у тебя появился брат, − сказала няня. Майкрофт не мог не просиять при этих словах. − Да. Хотели бы вы с ним познакомиться? − Если ты этого хочешь. Он помог ей подняться со стула и продолжал держать её за руку, пока они медленно шли по дому в детскую. Айя складывала постельное белье, но когда они вошли, она слегка улыбнулась и, извинившись, вышла из комнаты. Ротанговая кроватка стояла в углу, её белые занавески из китайского шелка развевались на тёплом ветерке, проникавшем в окно. Майкрофт ожидал, что Шерлок, возможно, спит, но вместо этого маленький мальчик сидел, грызя серебряное колечко для прорезывания зубов, очевидно, глубоко задумавшись. Он задумчиво наблюдал за их приближением. Нянюшка всплеснула руками в явном восторге. − О, так это Уильям. Какой восхитительный малыш. Майкрофт запустил руку в кроватку и взъерошил тёмные кудряшки. − Я предпочитаю называть его Шерлок, − тихо сказал он. − Я думаю, это подходит ему больше, чем Уильям. Нянюшка посмотрела на него на удивление пристально. − Ты будешь скучать по нему, когда уедешь в Англию, не так ли? Он кивнул и прочистил горло. − Думаю, я ему нравлюсь. Но я ожидаю, что он забудет меня очень скоро. − Он взглянул на нянюшку. − Он не сделает этого? Она погладила его по щеке, как обычно. − Любовь всегда будет с тобой, Майкрофт. Он не был так уверен в этом. Англия была очень далеко, а Шерлок был очень молод. Но в тот момент он почти позволил себе поверить в то, что говорила няня. Он так сильно этого хотел. Майкрофт оставил свою руку там, где она была, запустив пальцы в мягкие волосы ребёнка, слушая, как няня рассказывает приторные истории о его собственном детстве, которое, казалось, было очень давно.

***2***

Дни, оставшиеся до его отъезда, казалось, пролетели быстрее, чем обычно, хотя разумом Майкрофт понимал, что это не так. Но для его фраков, чёрных брюк в полоску и чёрных жилетов требовалась примерка. Кроме того, предстояло сделать другие необходимые покупки и выбрать предметы, которые войдут в два больших чемодана. Добавьте к этому решение о том, какие книги он хотел бы взять с собой, и Майкрофт действительно был очень занят. Он скучал по своим ленивым вечерам с Шерлоком. Почти в конце приготовлений он тщательно завернул и упаковал в футляр ещё два предмета, которые останутся с ним на протяжении всего путешествия: дагерротип его матери в молодости и серебряную урну с её прахом. Ответственность за перевозку праха в Англию не вызывала у него отвращения. Затем, наконец, он упаковал свои дневники и бинокль. Как только он закончил, раздался тихий стук в его дверь. − Входите, − сказал он. Дверь открылась, и вошла Ананда с маленьким свёртком в коричневой бумаге в руке. − У меня есть для тебя подарок, − сказала она. Майкрофт поднялся с пола, и она протянула ему сверток. − Спасибо, − сказал он, прежде чем осторожно развернуть его. Внутри была маленькая акварельная картина, изображавшая Шерлока, сидящего в саду и улыбающегося. Ананда легонько похлопала его по руке. − Чтобы он всегда мог быть с тобой. И будь уверен, что у Уильяма будет та картина, на которой ты с ним, нарисованная на прошлой неделе. Майкрофт прикусил нижнюю губу почти до крови. Когда он наконец заговорил, это было шепотом, будто он открывал ей тайну своего сердца. − Я зову его Шерлок, − сказал он. − Я думаю, это ему подходит. Она улыбнулась. − Возможно, ты прав. Ещё через мгновение она повернулась и вышла из комнаты. Когда он снова остался один, Майкрофт аккуратно завернул акварель и спрятал её в футляр вместе с портретом своей матери и урной.

***3***

Слишком скоро настал этот день. Отец отложил поход в офис, чтобы проводить Майкрофта на корабль. Удивительно, но он согласился с тем, что Ананда тоже пошла с ним. Шерлок, сидевший у неё на коленях в платье в серо-белую клетку, оживленно рассказывал обо всём, что видел. Майкрофт продолжал теребить перед своего жилета, стараясь выглядеть так, будто он не пытается вытереть влагу со своих ладоней. Шерлок потянулся к нему, и Майкрофт позволил малышу схватить себя за палец. Отец дочитал письмо, которое читал, аккуратно сложил его и положил обратно в карман. − Я сделал всё, что мог, чтобы подготовить тебя к этому, сынок, − сказал он тогда. − И я уверен, что ты не разочаруешь меня в моих ожиданиях. Майкрофт наблюдал, как Шерлок грызёт его палец. Ананда похлопала мужа по руке. − Я уверена, что Майкрофт всегда будет делать всё, что в его силах, мой дорогой. Отец не стал с этим спорить. − Я действительно верю, что строгая структура принесёт тебе пользу. − Да, сэр, − тихо сказал Майкрофт. После этого обмена репликами в экипаже воцарилась тишина, нарушаемая только бормотанием Шерлока. Когда они приблизились к докам, отец заговорил снова. − В это же время в следующем году Калькутта станет официальным портовым городом, − сказал он. − К тому времени, когда ты вернёшься, всё будет совсем по-другому, и ты будешь в состоянии извлечь максимум пользы из этого прогресса. Тогда Майкрофт понял, что он очень мало думал о возвращении в Индию. Через сколько лет это произойдёт? Он был уверен в этом только после окончания Итона и Кембриджа. Годы. Каким бы он был в этот момент? Во что бы превратился Шерлок? На самом деле ему пришло в голову, что они действительно могут пройти мимо друг друга, два корабля, направляющихся в противоположных направлениях, поскольку Майкрофт возвращался в Калькутту, а Шерлок отправился в своё собственное путешествие в Итон. Малыш улыбнулся ему. В конце концов, всё прошло очень быстро. Ананда и Шерлок остались в экипаже, пока отец следил за тем, чтобы чемоданы Майкрофта были погружены на борт. Затем он первым поднялся по трапу, его поприветствовал бородатый капитан, прежде чем отвести Майкрофта в его крошечную каюту. Которая, как оказалось, находилась прямо рядом с той, которую занимали преподобный Джеффрис и его жена. Эта достойная пара как раз выходила из своей каюты, чтобы вернуться на палубу для отплытия. Они напомнили Майкрофту об изучении Библии, а затем ушли. Майкрофт увидел, что его маленький чемодан с вещами, которые понадобятся ему в путешествии, а также с самыми ценными вещами, уже стоит в углу. Стоя в дверях, отец бегло осмотрел комнату. − Я тоже мог бы вернуться на палубу, − неуверенно предложил Майкрофт. В этот момент до него дошло, чего на самом деле раньше не случалось, что всего через несколько мгновений он выйдет из-под полного контроля этого человека. Ох, не было никаких сомнений в том, что, насколько это возможно с другого конца света, он по-прежнему будет главным. Директор школы будет регулярно присылать отчёты о его успехах. Но, тем не менее, изо дня в день некоторые решения принимал бы сам Майкрофт. − Да, − сказал отец. − Несмотря на моё предложение, чтобы она оставалась в карете, я подозреваю, что твоя мачеха сейчас стоит на причале и, без сомнения, хотела бы увидеть, как ты машешь ей рукой. − В этот момент прозвучал звонок, возвещающий о скором отправлении. Отец достал из кармана маленький кожаный кошелёк и протянул его Майкрофту. − Не относись легкомысленно к этим средствам, − предостерёг он. − Их должно хватить до конца летнего полугодия. Также там указаны данные моего юриста в Лондоне, на случай, если возникнут какие-то проблемы. Не то чтобы я верил, что это произойдёт. − Последние слова прозвучали не столько как заявление об уверенности в способностях его сына, сколько как приказ. Майкрофт осторожно сунул кошелёк в карман. Казалось, каждый пассажир на борту хотел стать свидетелем их отплытия из Калькутты. Майкрофт заметил Джеффриса и отошёл, чтобы встать на некотором расстоянии от них. Отец протянул руку, и Майкрофт ответил тем же. Это было резкое прощание, больше не было произнесено ни слова, а затем отец присоединился к другим людям, спускавшимся по трапу. Майкрофт облокотился на перила и увидел, что Ананда с Шерлоком на руках действительно вышла из экипажа и стоит вместе с другими, провожающими своих близких. Или теми, кого они чувствовали себя обязанными проводить. Мгновение спустя рядом с ними появился отец, указывая на то место, где стоял Майкрофт. Ананда, казалось, пытался заставить Шерлока помахать ему рукой, но его явно больше интересовала большая собака, стоявшая неподалеку. Майкрофт достал из кармана накрахмаленный белый носовой платок и, чувствуя себя довольно глупо, немного помахал им. Ананда ответил на этот жест розовым носовым платком, в то время как отец просто поднял одну руку с достоинством, подобающим человеку, который, по всеобщему признанию, поднимался на всё более высокий пост в правительстве Её Величества. Наконец, в самый последний момент Шерлок, казалось, посмотрел прямо на корабль, даже на Майкрофта, хотя это казалось очень маловероятным. Малыш, казалось, сделал то, что любящий брат мог бы назвать взмахом руки. Майкрофт помахал в ответ с чуть большим энтузиазмом. Двигатель проснулся внезапно, словно древний бегемот, вернувшийся к жизни. Вода за кормой превратилась в водоворот кипящих волн, а затем корабль начал медленно отползать от причала. Прозвучал сигнал к отправлению, и множество носовых платков и шляп с ещё большим энтузиазмом замахали как с суши, так и с воды. Майкрофт ещё раз поднял руку, обращаясь к Шерлоку, прежде чем отец начал подталкивать Ананду и ребёнка обратно к экипажу. Майкрофта поразило, что жизнь для них уже вернулась в нормальное русло. По мере того как корабль продолжал своё медленное движение, пассажиры начали отворачиваться, и Майкрофт подумал, что большинство из них были рады окончанию прощания. Теперь они могли начать думать о себе и о той новой жизни, которая ждала их после тягот путешествия. На борту толпа начала расходиться, направляясь в разные места. Некоторые не заходили дальше одного из деревянных стульев, расставленных вдоль прогулочной палубы, чтобы посидеть и понаблюдать, как исчезает город. Другие отступали в свои покои. Майкрофт на самом деле был последним, кто отошёл от перил, снова задаваясь вопросом, наблюдая, как Калькутта начинает ускользать прочь, когда он вернётся и вернётся ли вообще. Когда и увидит ли он когда-нибудь снова свою семью. Гадая, что ждёт его в Итоне. Наконец, он покинул палубу и вернулся в свою каюту, решив написать письмо Шерлоку, зная, что его можно будет отправить, когда корабль сделает первую остановку, чтобы пополнить запасы пресной воды и продовольствия и принять груз.

***4***

Майкрофт провёл первые несколько дней путешествия, изучая новое общество, в котором он оказался. Он тщательно записывал свои наблюдения в вездесущий дневник, точно так же, как делал это, наблюдая за птицами. Было удивительное количество сходств. Кроме того, во многом подобно жизни в Калькутте или Симле, сообщество на борту корабля было четко разграничено, по крайней мере, если рассматривать экипаж. Там он мог ясно видеть строгие границы. Все офицеры, конечно, были британцами. Некоторые из рядовых моряков были европейцами; к настоящему времени он различил четыре разных языка. Самую нудную и обременительную работу на корабле выполняли ласкары, в основном индийцы. Хотя представители разных национальностей, казалось, работали вместе в гармонии, в тех немногих случаях, когда Майкрофт видел, как они останавливались покурить или собирались перекусить, между группами не было никакого смешения. Среди почти двухсот пассажиров на борту, казалось, существовали более гибкие социальные границы, чем можно было бы обнаружить на суше. Стареющий дуайен колониального правительства мог уютно устроиться в шезлонге и дружелюбно болтать с человеком, который явно занимался торговлей, в то время как его жена играла в вист со вдовой шотландского викария. По большей части Майкрофт держался в своей собственной компании. Удача и более чем тщательное стратегическое планирование позволили ему в основном избегать преподобного Джеффриса и его доброй жену, хотя он пошёл на компромисс, присоединяясь к ним за завтраком каждое утро. Его по-прежнему ждали на изучение Библии каждый день после обеда, и ему всё ещё удавалось полностью уклоняться от этого. Как ни странно, он познакомился с двумя молодыми людьми примерно своего возраста. Роджер направлялся в школу Чартерхаус, путешествуя со своим старшим братом и его молодой невестой. Обстоятельства предоставили Роджеру много времени для самостоятельной работы. Майкрофт понимал, что другой мальчик достаточно умён, но его интересы, казалось, были сосредоточены исключительно на двух предметах: лошадях и филателии, о каждом из которых он был рад говорить часами. Майкрофт немного потрудился, чтобы вставить словечко о гораздо более интересных предметах − наблюдении за птицами или фехтовании. Он также познакомился с Клариссой, дочерью британского офицера. Её семья возвращалась в Англию, поскольку её отец занимал должность в военном министерстве. У неё был приятный характер, немного чересчур стремящийся угодить, со склонностью к жеманству, которое через некоторое время начинало раздражать. Почти каждый день они втроём встречались в тихом уголке прогулочной палубы, где ели печенье, приготовленное Клариссой из её, по-видимому, бесконечных запасов, и лениво, бесцельно болтали, насмехаясь над другими пассажирами. Майкрофт задавался вопросом, на что это похоже − иметь друзей. Он не был уверен, что чувствует по этому поводу.

***

Шторм назревал весь день, и это была единственная реальная тема для разговора за завтраком. Тёмные тучи на горизонте и усилившийся ветер нервировали многих, особенно дам на борту. Напряжение было таким, что капитан Хопкинс даже появился в кают-компании, чтобы заверить всех, что всё будет хорошо. Он посоветовал, что, когда разразится шторм, было бы лучше, если бы все, насколько это возможно, избегали выходить на палубу и оставались в своих каютах или собирались в кают-компании. Майкрофт не боялся грозы, хотя и надеялся, что она не вызовет приступа малярии, которого он до сих пор избегал. Преподобный Джеффрис постучал в дверь его каюты, чтобы сказать, что, если ему будет не по себе, они будут рады, если он присоединится к ним в молитве о спасении от шторма. Майкрофт просто кивнул и поблагодарил его, уже зная, что какими бы плохими ни стали дела, он никогда не будет искать у них убежища. Мысль о том, чтобы отправиться в их компании во всё, что лежит за гранью смерти, была совершенно не привлекательна. К обеду шторм всё ещё не разыгрался, поэтому Майкрофт отправился перекусить, а затем обнаружил Клариссу и Роджера, которые ждали на своём обычном месте, сидя на палубе в попытке укрыться от усиливающегося ветра. Роджер стащил у своего брата пару сигарет по-флотски и предложил одну Майкрофту. В основном из любопытства Майкрофт взял её и неловко поднёс к губам, ожидая, когда другой мальчик зажжёт спичку фирмы «Брайант и Мэй». После первого вдоха он закашлялся и задохнулся. Роджер рассмеялся и выпустил колечко дыма, которое поплыло в сторону Клариссы, которая раздражённо отмахнулась от него. − Моя мама говорит, что курение сигарет − грязная, низкопробная привычка, − сказала она, наклоняясь ближе к Майкрофту. Роджер бросил на неё уничтожающий взгляд. − Я ожидаю, что твоя мать тоже подумала бы, что целоваться с мальчиками за спасательной шлюпкой − это грязно и низкопробно. Кларисса покраснела и опустила голову. Майкрофту, тем временем, почти удалось пару раз вдохнуть, не поперхнувшись. Он наблюдал за игрой двух своих спутников. Хотя у него не было абсолютно никакого опыта в подобных вещах, мистер Холл проинструктировал его о том, как всегда должен вести себя джентльмен. Теперь он неодобрительно посмотрел на Роджера. − Джентльмен не должен так разговаривать с леди, знаешь ли, − сказал он. Роджер рассмеялся. − Ты такой педантичный, не так ли, Холмс? Теперь Майкрофту удавалось правильно вдыхать и выдыхать. − Я просто знаю, как правильно себя вести. − Нет, просто педант, − сказал Роджер с усмешкой. Всё могло бы стать неприятным, но как раз в этот момент Кларисса взвизгнула, указывая на небо. − Эти облака выглядят ужасно. Оба мальчика подняли головы, чтобы посмотреть. Действительно, облака над ними были ещё более устрашающими, чем раньше. Они представляли собой чёрно-серую мешанину, бурлящую, как закипающий котел. Ветер усилился, и они могли видеть, как несколько чаек кружились, словно клочки бумаги, над неумолимыми волнами. Роджер изображал беспечность, делая вид, что его раздражает только то, что он не может зажечь ещё одну спичку. − С таким же успехом можно спуститься вниз, − быстро сказал он. − У меня нет ни малейшего желания попасть под дождь. Кларисса, казалось, была на грани слёз. Майкрофт вздохнул и взял её за руку. − Я провожу тебя обратно к твоим родителям, − сказал он, надеясь, что мистеру Холлу было бы приятно видеть, что он ведёт себя как джентльмен. Она крепко прижалась к нему, когда они пересекали палубу, направляясь к лестнице. Несколько других пассажиров, всё ещё находившихся на улице, тоже были готовы укрыться. Экипаж суетился в срочном, но отработанном стиле. Корабль вздымало и подбрасывало так, что идти было трудно, но наконец они оказались перед дверью каюты, которую Кларисса делила со своими родителями. Она слегка улыбнулась... ну, «застенчиво» − единственное слово, которое пришло на ум, и придвинулась ближе. По правде говоря, ближе, чем следовало бы. − Ты гораздо милее Роджера, − пробормотала она. Майкрофт слегка отодвинулся. − Тебе лучше всего зайти внутрь. Без сомнения, твоя мать беспокоится. И я должен добраться до своей каюты. Прежде чем он успел сделать шаг, Кларисса наклонилась вперёд и поцеловала его в щеку. − Может быть, мы могли бы прогуляться вместе, как только закончится этот ужасный шторм. Майкрофт быстро отступил назад, поднеся руку к щеке, чтобы вытереть то место, которого коснулись её влажные губы. − Леди не должны вести себя так непринуждённо, − вот и всё, что он смог придумать, чтобы сказать. Он быстро повернулся и зашагал в направлении своего собственного убежища. − Роджер был прав, − крикнула Кларисса у него за спиной. − Ты педант. Затем она хихикнула.

***

Шторм бушевал двенадцать часов. Майкрофт провел большую часть этого времени, свернувшись калачиком на своей узкой кровати, рядом с дагерротипом мамы и маленькой акварелью Шерлока. Он думал, что если ему суждено оказаться на дне океана, то он не хотел быть один. Один раз он встал, чтобы воспользоваться ночным горшком, и внезапный удар волны в борт корабля сбил его с ног. Он сильно ушиб голень и пополз обратно к кровати. Сквозь рёв ветра он смутно слышал, как Джеффрисы умоляют своего Бога пощадить их. В какой-то момент, в разгар бури, он начал рассказывать Шерлоку историю, точно так же, как делал это все те чудесные дни в саду Симлы. − Это история о храбром рыцаре сэре Шерлоке, который отправился спасать королевство от великого и ужасного дракона. Этот дракон сеял огонь и смерть повсюду, где бы он ни бродил, и даже король боялся его. Но сэр Шерлок взял своё копье и щит и поскакал на своём верном скакуне навстречу опасности в одиночку. Пока он говорил, Майкрофт не отрывал глаз от картины, стараясь не задумываться о том, каково это − утонуть. В какой-то момент он почувствовал, как долго тлевшая обида на своего отца вспыхнула и переросла в нечто большее. Он ненавидел человека, который так бесцеремонно посадил его старшего сына на этот корабль и отправил его в незнакомую страну. Возможно, он на самом деле надеялся, что корабль и его неудобный сын просто исчезнут. Каким-то образом, несмотря на бурю, Майкрофт наконец заснул. Когда он проснулся рано утром следующего дня, мир был гораздо более спокойным. Он быстро скатился с кровати, поморщившись от боли в ушибленной голени. Через мгновение он обулся и накинул пальто, прежде чем пройти по тихому коридору и подняться по узкой лестнице. Небо над прогулочной палубой было сверкающе-голубым. Он увидел, что чайки выжили и теперь элегантно парили над головой. Было ещё очень рано, и поэтому вокруг было всего несколько членов экипажа, которые убирали палубу и занимались другими делами. Никто не обратил на него никакого внимания, когда он направился к носу корабля. Оказавшись там, он облокотился на перила и стал созерцать горизонт. Оно было ясным и светлым, казалось, обещая в будущем только самое лучшее. Майкрофта, однако, было не одурачить. Он не мог вспомнить, что ему снилось прошлой ночью, но обнаружил, что у него осталось чувство решимости. Он был полон решимости проложить свой собственный путь в мире, который, казалось, не слишком заботился об одном одиноком мальчике. Никто в Индии (за исключением, возможно, няни) не думал о нём, и, несмотря на все его надежды, казалось несомненным, что Шерлок скоро забудет, что у него вообще был брат. Когда солёный бриз взъерошил его волосы, Майкрофт Холмс расправил плечи. Возможно, жизнь предопределила, что он будет одинок, но он мог бы выбрать не быть одиноким. Он не стал бы потакать сентиментальным мыслям и тратить время на таких идиотов, как Кларисса и Роджер. В данный момент он не мог вспомнить имя автора, но смог вспомнить строчку о «блаженстве одиночества» и теперь был полон решимости сделать это тем путём, по которому он пойдёт в жизни. Через мгновение он достал из кармана свой дневник и карандаш и записал эти слова. «Блаженство одиночества». Одинокий человек находится в безопасности. Надёжно спрятав дневник в карман, Майкрофт решил пойти позавтракать прямо сейчас, чтобы успеть закончить до того, как придут многие другие. Потом он приносил сюда книгу и проводил день за чтением и обучением. Когда он направлялся в столовую, его осенило. Вордсворт, понял он. Это был поэт.