Никто не умрëт

Парень открывает глаза. Холодно. Новая квартира встречает его сыростью и одиночеством. Он смотрит на телефон, оставленный на тумбочке, берëт его в руки. 0:00. Теперь можно и поспать. Однако его резко прошибает на ледяной пот, когда он видит на тумбочке рядом с тем местом, где лежал телефон какой-то пакетик с подозрительным содержимым. Блять. На этой неделе у него проблемы с законом. Офигенно, ничего не скажешь. Он поднимается с постели, идëт в дальний конец квартиры в поисках паспорта. Находит его заброшенным под кровать. Раскрывает. Шаркун Игорь Валерьевич. Сердце больно кольнуло, потому что фамилия слишком напомнила парню его собственную. Он заметил оставленную на диване сумку и бросил туда паспорт на случай, если его проблемы с законом окажутся серьëзнее, чем он предполагает, и ему придëтся остаток недели провести за решëткой, либо бегая по судам. Плевать. Абсолютно плевать, потому как уже ровно через 168 часов он снова проснëтся в чьей-то кровати, разумеется, если этот человек спит не на диване или полу, а может, вообще на улице в картонной коробке. Антону было всë равно, где просыпаться, потому что он уже привык. Это было уже сто сорок восьмое тело по счëту, и парень, чтобы не сбиться со счëту, искал в доме какой-нибудь маркер (в крайнем случае — нож) и писал где-то на бëдрах номер, чтобы под одеждой его не было видно. Антон привык жить так: каждый понедельник просыпаться в новом теле. Когда это началось и почему? Он и сам не знает, однако, проведя в подобном состоянии уже почти три года, списывает это всë на тот случай, когда он чуть не сбил на машине красивую женщину. Она тогда сильно ругалась и кричала, что больше не позволит такому телу совершать такие плохие поступки. Антон тогда лишь усмехнулся и укатил к себе домой, а уже утром следующего понедельника обнаружил, что проснулся не у себя дома. Испугался он тогда знатно, конечно. Зато теперь его ничуть не смущает одиночество, потому как все тела, в которых он просыпается, всю неделю пытаются в одиночку продумать свой план по самоубийству. Эти жертвы социального давления умирали ровно в 0:00 каждого понедельника. То есть в воскресенье Антон уже начинал помогать осуществлять заведомо составленный план самоубийцы. Зачем он это делал? Потому что уже на опыте знал, что пытаться спасти новое тело бесполезно, всë равно умрëт, а планы некоторых суицидников были очень даже интересными. Так сказать, аттракцион «игра в жизнь», в котором Антон срывал куш каждое воскресенье. Он знал, что некоторым людям вообще нет дела до того, что «он» очень скоро погибнет. Люди не понимают, что самоубийцы чаще всего ничем не выделяются среди обычных людей. Они улыбаются, смеются с вами над дурацкими шутками сегодня днëм, а ночью вскрывают вены, запершись в ванной. Однажды Антону довелось испытать на себе противоречивые чувства: это случилось примерно на тринадцатом по счëту теле. Одна девушка, подруга его тогдашнего тела, всë-таки как-то смогла разглядеть, что у еë маленькой и тихой девчонки возникли проблемы. То тело избивалось родителями; то тело хотело поскорее умереть и планировало спрыгнуть со школьной крыши уже в среду, чтобы все пришли и увидели, и поняли, как были неправы. Но Антон знал, что до воскресенья он всë равно не умрëт — хоть в лепëшку разбивайся, только зря чужие время и деньги на лечение полумертвеца потратит. Поэтому пришлось перенести «свои» чëрные планы на ночь воскресенья. Но девчонка, предыдущая хозяйка этого тела, заранее разложила всем близким записки о том, что она убьëт себя в среду, и Антону пришлось бегать и незаметно вытаскивать записки, только у подруги он этого сделать не успел. И та самоотверженно пыталась спасти его, точнее, еë, проводила с подругой беседы, водила по различным местам, чтобы хоть как-то развеселить. Говорила, что найдëт способ справиться с любыми проблемами. Они найдут. Вместе. Антону даже стало жаль эту девчонку, потому что он знал, что процесс запущен, и в воскресенье его ожидает грандиозный финал. Но в воскресенье эта глупая самоотверженная девчонка и очень хорошая подруга прибежала на школьную крышу. Антон стоял на краю, ловя ртом дыхание ночного ветра. Было тепло, был май, и на Антоне была короткая клетчатая юбочка и белая блузка с чëрной жилеткой. Умирать — так красиво. Подруга в слезах умоляла его оттуда слезть, но он лишь покачал головой: — Я не смогу отсюда слезть, а ты не сможешь ничем мне помочь. Спасибо, что всю эту неделю была рядом со мной, — он искренне поблагодарил девочку за эмоции, которые она ему подарила. В одиночестве ему этого так не хватало, первые недели Антон боялся, что вскоре сойдëт с ума, если ещë не сошëл. — Тебе правда лучше уйти, поверь мне. Антон взглянул на часы. 23:59. Уже поздно что-либо делать. Сейчас свершится. Он раскинул руки в разные стороны и с высоко поднятой головой шагнул в темноту, наблюдая, как звëзды вспыхивают и рассыпаются по небосводу тысячами искорок. Сегодня звездопад. Красиво умирать не запретишь. Антон услышал девичий вскрик «Эвелина!», а затем почувствовал, как чьи-то руки обхватывают его за талию, и они вместе стремительно падают вниз. Падение с четвëртого этажа длилось мгновение, но Антон успел произнести: — У тебя была очень хорошая подруга, Эвелина. Она просто хотела помочь. Антон дëрнул головой, пытаясь выбросить из неë не самые лучшие воспоминания. Хотя какими ещë могут быть воспоминания человека, который каждое воскресенье снова и снова умирает, каждый раз всë более изощрëнными способами? Он двинулся в ванную и наконец увидел в отражении зеркала нового «себя» на эту неделю. Худой, даже тощий парень с тонкими запястьями и огромными синяками под глазами. Кофта, в которую он был одет, висела на нëм мешком. Типичный наркоман. Наверное. Антон вздохнул. Зато были и плюсы в его состоянии. В каждом новом теле он просыпался со своими глазами. И нет, это не значит, что они резко меняли цвет предыдущего носителя. Просто Антон знал, что это его взгляд. Он мог за три года забыть, как выглядят его лицо, тело, пах, но глаза он не забудет никогда. В этот раз ему несказанно повезло: у наркомана были шикарные изумрудные глаза. Даже жалко человека. Надо бы поискать, чем он таким занимался в прошлой жизни… Антон приноровился проживать последнюю неделю человека так, будто бы это он и был. По ночам он изучал переписки, документы, видео и многое другое, что могло бы его натолкнуть на мысль, как вëл себя человек, где работал, кто его лучшие друзья. Антон понятия не имел, куда деваются души из тех тел, в которые он попадает, но надеялся, что они заслуженно и безболезненно ушли на покой, просто всего лишь на неделю раньше. Он мог проснуться в любом городе, но чаще всего «любил» просыпаться в Санкт-Петербурге: чем-то манил этот прекрасный город самоубийц… Наверное, романтикой: можно было красиво вскрыть вены, стоя у разводного моста и глядя на белые ночи. Антон за ночь накопал, что Игорь учился в театральном училище, потом стал выступать на сцене одного местного театра, но в какой-то момент, который стал переломным в его жизни, он решил уволиться и начал пропадать по барам да подворотням. Друзья сначала пытались отговаривать его, но вскоре просто забили, потому что никакого интереса этот тридцатилетний Игорь из себя не представлял. Тридцать лет, ха… Антону вдруг подумалось, что будь он сейчас в своëм теле, ему бы тоже недавно исполнилось тридцать. Ну что ж, бар так бар. Поехали. У Шаркуна обнаружилась откуда-то дорогая иномарка, и Антон ещë долго разбирался с еë устройством. Однажды он так проснулся в теле одного депутата из Госдумы, и тогда ему было очень больно видеть, как ничего не подозревающие жена и дети веселятся. С другой стороны, ему было совсем не жалко, что такой подлец и коррупционер наконец-то сдох, как об этом и мечтали многие люди по всей стране. Антон подумал, что вначале Игорь не принимал наркотики, а просто подзарабатывал, продавая их, но, видимо, что-то пошло не так, и однажды он решился опробовать заказ одного из клиентов. К вечеру парень разобрался с техникой и медленно поехал в сторону ближайшего бара. Питер он уже знал, как свои пять пальцев, оказываясь здесь уже в восемьдесят третий раз. Каково вам — полтора года простому парню из Воронежа прожить в Питере, пускай и в чужом теле? В Воронеже Антон оказывался только один раз с того самого случая. Это был четырнадцатилетний мальчишка, которому отказала красивая девушка со школьного бала. Антон чаще всего просыпался именно в телах подростков и молодых, ничем не примечательных людей. Господи, а как подумаешь, сколько ребят могло вырасти в успешных и целеустремлëнных личностей? Но появление в их телах Антона уже означало смертный приговор. Он не знал; возможно, души этих ребят оставались где-то внутри тела и медленно в мучениях смотрели, как он позволяет их телу погибать, но Антону хотелось верить, что это не так. Он пытался зайти в гости к самому себе, когда был в Воронеже, хоть это и было жутковато. Но квартира оказалась заперта, а родители уже давно были на том свете. Антон постепенно даже стал радоваться такому стечению обстоятельств, потому как ему совершенно не хотелось после своей смерти очнуться в теле своей мамы или своего папы, и помочь им умереть к концу недели. Бр-р. Антон подъехал к знакомому бару и завалился за дальний столик у окна. Красивая девушка подошла и положила меню, и он стал выбирать. Деньги — вообще не проблема для будущего покойника, можно растратить хоть целое состояние, потому что через неделю тебя уже не будет. Тем более для наркоторговца. Антон заказал три бутылки самого дорогого шампанского и тарелку с фруктами для закуски. Краем глаза он заметил, как к нему приближается компания из трëх мужчин. Чëрт, этого только ещë не хватало. — Эй, пацан, — свистнул один из них, с чëрным хвостиком на голове. Второй, повыше и в очках, пихнул его локтем в бок. — Извините, молодой человек. Мы просто увидели, что Вы сидите один, и Вам, наверное, одиноко. «Логика — заебись», — хмыкнул Антон. Он пригласительно кивнул на свободные места, и компания резво уселась за стол. — Вот это конечно у тебя пир, — удивился хач с хвостиком, когда принесли заказ Антона. — Угощайтесь, мне не жалко, — пожал плечами Антон, разливая шампанское по бокалам. — Ого, — удивился парень в очках. — Да ты у нас скрытый миллионер, оказывается! «Ага, ещë какой. Кстати, не интересует товар?» — усмехнулся Антон и перевëл взгляд на третьего человека из компании. Он до сих пор молчал, лишь немного улыбался кончиками губ. Он глядел на стол, и веки его были чуть приопущены, что позволяло увидеть, какие у него были шикарные ресницы. Антон даже подумал, а не видел ли он этого парня раньше, например, где-нибудь на рекламном баннере? Парень в очках встал с места и поднял руку с бокалом. — За щедрого доброжелателя. За… — Антон, — он старался никогда не упоминать своего настоящего имени, но в этот раз он точно понимал, что больше они никогда не увидятся. Это просто случайная встреча в баре, а сказать хоть кому-то своë настоящее имя так приятно… — За Антона! Звонко цокнули бокалы, и ребята сделали по глотку. Парень в очках вдруг вспомнил. — Точно, мы же не познакомились даже! Так, ты, получается, Антон, я Дима, этот хач с хвостиком — Серëжа Матвиенко, а тот, что сидит напротив тебя с красивыми глазами — Арсений. И дай боже, чтобы ты не назвал его Сеней, а то почувствуешь на себе весь его гнев, — рассмеялся новый знакомый. — Я не хач с хвостиком, — обиженно пробурчал Серëжа. — Приятно познакомиться, Антон. Антон принял рукопожатие и насмешливо посмотрел на Диму и Серëжу. Эти двое определëнно были лучшими друзьями. — Ну да, а тебе было бы приятней, если бы я сказал правду, что ты «жирный бородач Матвиенко»? — улыбнулся Дима. Серëжа начал легонько колотить его кулаками, как это было только возможно через всю ширину стола. Арсений до сих пор молчал, поглядывая на своих друзей, и Антону стало любопытно услышать его голос. Он протянул руку для рукопожатия, и тот незамедлительно ответил. — Арсений. Можно просто Арс, — поднял взгляд и посмотрел прямо на Антона. Тот даже приоткрыл рот, чтобы выдохнуть. В этих красивых, по-настоящему восхитительных синих глазах можно было полностью раствориться, утонуть. Да на их фоне изумрудный взгляд Антона меркнет, становится серым и непримечательным. Эти глаза затягивают, притягивают, и в конце концов человеку хочется только одного: бесконечно смотреть в эти глаза, и никуда больше. — Антон, — сдавленным писком вырывается у него из груди. — Антон Шастун. — О-о, и на тебя действуют эти чары, — понимающе проговорил Дима. — Ты не переживай, Арсений у нас просто ведьма. — Сам ты ведьма, Поз, — фыркнул Арсений. — А я просто красивый. — Тоже мне, граф, — хмыкнул в ответ Дима. Серëжу же не особо волновали их разговоры: он ел свинину, которую заказал отдельно для себя. Остальные ребята не горели желанием есть, и медленно попивали шампанское из бокалов. — Я вот о чëм подумал, — нарушил тишину Дима. — Может быть, махнëм куда-нибудь на выходных? С четверга же праздники, можем себе позволить. — А что, уже май? — удивился Антон и резко прикусил себе язык. Болван… — Представь себе, — усмехнулся Серëжа, поедая свинину. Арсений же ничего не сказал, только окинул парня щекотливым любопытным взглядом. Антон поëжился. Ему отчаянно не хотелось испытать то, что он испытывал каждый раз в первые несколько недель. Потом, конечно, привык, но лишь потому, что перестал привязывать к себе людей и привязываться сам, как бы больно это ни было. — Антон, ты как? Сгоняем куда-нибудь в Подмосковье, например, к Серëже на дачу, познакомимся поближе, — Дима вопросительно посмотрел на него. Антон растворился в вопросе, так как ему бы очень хотелось поехать с новыми знакомыми куда-либо, но он понимал, что ещë шаг — и он вот-вот вляпается в невидимые сети, наступит на тот же капкан, в общем, образных выражений можно придумать кучу. Но он не хочет снова возвращаться к своим старым ошибкам. Не хочет чувствовать боль. — Знаешь, я, наверное, пас, — Антон вскинул руки в извиняющемся жесте. — У меня… Выступление скоро, сплошные репетиции… Хорошо вам, вы в выходные отдыхаете, а мне вот наоборот работать приходится, — посмеялся он. Арсений вдруг подал голос. — Ты актëр? Антон повернул голову и столкнулся с задумчивым прищуром голубых глаз. Он быстро сглотнул и повернулся к Серëже с Димой. — Да, я актëр. Тут театр неподалëку, знаете? — О-о-о, так Арс у нас тоже актëр! — воскликнул Серëжа. Антон похолодел. Ну вот, сейчас окажется, что Арсений играет в том же театре, что и выдуманный он, и ему несдобровать. — Правда он уже давно в театре не играет. Вечно на телике пропадает да в рекламах снимается. — Доход есть доход, — развëл руками Арсений, и Антон с облегчением выдохнул. Пронесло. — А я тоже в рекламе снимался лет пять назад, — вспомнил Антон. Игорь был не особо популярен в тех кругах, но каким-то чудом его пригласили на кастинг, и он прорекламировал гель для душа. Антон понятия не имел, как такого худого паренька взяли в рекламу, в которой снимают людей как минимум полуголыми. — Гель для душа. — Неплохо, неплохо, — Дима бросил взгляд на часы. — Господи, уже почти восемь вечера! Как быстро день пролетел… Ребят, мне пора, меня Катя прибьëт, если не вернусь в ближайший час. — Катя — это его жена, — шепнул Антону Серëга. — Удачи, Поз! Встретимся как-нибудь… — ПОЗже, — закончил за него Арсений и улыбнулся. Дима погрозил ему кулаком. — Ну, о чëм я и говорю. Поз же. Антон задумался и уже откровенно внаглую рассматривал Арсения. На нëм была аккуратная белая рубашка, на которую он не успел посадить ни единого пятнышка. Выпитые Антоном два бокала шампанского только добавляли шарма Арсению, который театрально откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза, расслабляясь. Идиллию нарушил Серëжа, который закончил терзать кусок мяса и тоже посмотрел на время. — Может, и нам пора, а, Арс? Жена, конечно, ругать не будет, но завтра рано на работу, да и пить много не стоит. Арсений медленно открыл глаза, и Антон мог поклясться, что увидел в них плохо скрытое разочарование. Он, словно ленивый кот, зевнул и вытянул левую руку, чтобы размять. — Серëж, один дорогу никак не найдëшь? — усмехнулся Арс, явно чувствуя, как Антон прожигает его спину взглядом. — Да ну ты чего, я ж этот… Как его… Тупо… Топо… — Серëж, я знаю, что ты кретин. Пойдëм уже, — Арсений положил деньги на стол и стал надевать свою куртку. Антон резко очнулся, словно от чар. — Это зачем? — Это за шампанское и чудесную компанию, — обворожительно улыбнулся Арсений, что у Антона закружилась голова. А может, это от шампанского? — Не стоит, я… — Возьми, — в глазах Арсения читался вызов, мол, если нужно, он силой запихнëт эти деньги в Антона, поэтому последний предпочëл согласиться. — Спасибо. За деньги и за вечер. — Блин, да пошли уже, — махнул рукой Серëжа. — Ей-богу, как будто влюблëнная парочка никак не может расстаться. Арсений вновь загадочно улыбнулся, кивнул Антону головой и проследовал к выходу за Серëжей. Антон остался один. Он ещë минут пять сверлил взглядом оставленные Арсением деньги, потом решил допить шампанское и тоже свалить домой. Что, в принципе, и сделал.

***

Блять. За что судьба так с ним? Мало ей переселения из тела в тело, что ли? Теперь она решила поиздеваться над Антоном более изощрëнным методом. Иначе как можно объяснить тот факт, что каждый день вплоть до четверга он обязательно встречал Арсения? Вчера вот, например, Серëжа и Арс покупали какую-то бытовую химию в магазине, и надо было Антону вырулить именно на них. Поговорили, посмеялись. А дальше что? А дальше всë только сложнее. Сегодня ему вместе с Димой и Арсением пришлось ехать в одном вагоне метро целых восемь остановок. И конечно же Дима не забыл упомянуть, что они договорились на субботу. Ну, с вечеринкой. Сказал, там будут ещë кое-какие ребята, но он с ними познакомит, так как Арс с Серëжей тоже их не знают. Антон взял отсрочку по поводу выноса решения на пятницу. Сначала он и не думал туда идти. Однако потом ему в голову пришла странная и гениальная, как казалось на тот момент, мысль: он ведь умрëт уже через три дня, и с этими ребятами в этом теле уже больше не встретится, а значит… Ну раз в три года повеселиться же можно, а? Ребята просто забудут о нëм, а он получит порцию удовольствия и будет дальше носиться по телам в поисках лучшего способа самоубийства. Решено. Антон взял телефон и набрал Диму, с которым они обменялись телефонами ещë в понедельник: — Поз, не занят? — Не особо. Что такое? — на том конце провода послышались какие-то визги. — Ай, блин! Я тут с детьми просто. Так чего звонишь? — Я решил… Я думаю, что смогу пойти на вечеринку в субботу. — О! Так это супер, — секундный скрежет, — я добавлю тебя в наш общий чат, так будет проще. Ну всë, давай, до встречи. — По… ка, — Дима уже отключился, и Антон решил сходить на кухню за яблоком. Он обожал зелëные яблоки ещë с первого тела, как бы странно и смешно это ни звучало. Они почему-то напоминали ему маму, хоть она и никогда не варила ему варенья или чего-то похожего из зелëных яблок. На телефон пришло уведомление. «Дима Позов добавил в чат Антон Шастун» Дима, 19:32 Ребят, Антоха едет к нам на вечеринку Серëга, 19:33 Урра! Плюс один Антон усмехнулся. Хотел было выключить телефон, но тут пришло новое сообщение, за которое его взгляд не зацепиться не мог: Арс, 19:34 Антон, если ты в сети и читаешь сообщения, то знай, что я очень рад, что ты придëшь Серëга, 19:34 Бля, Арс, хули так пафосно-то

Вы, 19:35

Спасибо Я тоже рад

«Что познакомился с вами», — продолжил у себя в голове Антон. Затем, наконец, выключил телефон, чтобы не соблазнять себя плохими мыслями, и решил заняться готовкой завтрака на утро. Ему нравилось это занятие. Готовка расслабляла и отвлекала от назойливых идей, избавиться от которых было бы затруднительно, займись он сейчас тем же бегом. Антон сходил в душ, с разбегу плюхнулся на кровать и упëрся подбородком в подушку. Потом взял телефон в руку, обречëнно вздохнул и разблокировал. На экране красовались несколько непрочитанных сообщений в беседе. Ребята болтали о предстоящей вечеринке, обсуждали меню. Но Антона насторожило не это. Он зашëл в диалог с одним из людей. Арс, 21:48 Прости, не отвлекаю?

Вы, 21:48 Нет Что-то случилось?

Арс, 21:49 Да, ты

Вы, 21:49 Что? 🤨

Арс, 21:50 Извини, что-то с сообщениями. «Да, ты не мог бы подсказать, какого цвета радуги нет в флаге ЛГБТ?» Я тут просто на передаче сижу, мне нужно Антон поперхнулся. Потом задумчиво прищурился, то приближая, то отодвигая экран. Какая передача в десять вечера, Арсений? Ночное шоу «Семь цветов радуги»? Он вздохнул и застрочил ответ.

Вы, 21:51 Голубого И ещë кое-что, Арс

Арс, 21:51 Да?

Вы, 21:52 Скинь потом ссылку, я очень хочу посмотреть на передачу, в которой такие вопросы задают.

С чувством выполненного долга и одновременно разъедающего-непонятно-чего где-то в желудке, Антон откинулся на спину и быстро уснул.

***

Дача Матвиенко оказалась самым местом для проведения вечеринки. Антон пришëл, когда уже было прилично людей. Он запоздало подумал, что может случайно встретить здесь тех, кто его знает, но решил отложить эту мысль, так как в толпе он заметил Арсения. Тот, как и всегда, был великолепен: чëрные обтягивающие джинсы, чëрные ботинки на массивной платформе, синяя рубашка в клетку. Антон хмыкнул. Жаль, что не голубая, а то ведь он пошутил бы. Антон поймал растерянный взгляд Арсения и поспешил подойти к нему. — Привет, потеряшка, — усмехнулся он, легонько касаясь руки Арсения. Тот сиюсекундно отвечает на прикосновение и ловко оборачивает его в рукопожатие. — Привет, — растерянная улыбка на губах, и Антону срывает крышу напрочь. — Я не очень-то люблю находиться в толпе. Выступать для толпы — пожалуйста, а среди… — Понимаю, — кивнул Антон. Он и вправду понимал. Иногда среди людей ему было более одиноко, чем в «своей» квартире. — Пойдëм, Серëжа с Димой, должно быть, в доме, — Арсений, не церемонясь, схватил Антона за руку и повëл за собой к дому. Тот не особо сопротивлялся; правда, спустя несколько секунд всë же вырвал свою руку из хватки мужчины. В доме их действительно ждал Дима, но вот хозяина дачи почему-то не было видно. — А где… — Пошëл за алкашкой в подвал, — кивнул Позов Арсению. — Привет, Антон. — Привет, Дим, — улыбнулся Антон и вдруг почувствовал, будто за ним кто-то наблюдает. Прямо в эту же секунду. Странное ощущение. Не то что бы неприятное, но… — Ну нажрëмся мы, а утром что? — нахмурился Арс. — Привет-привет головная боль, тошнота и прочие прелести? — Только не говори, что ты из-за этого откажешься бухать, — пожал плечами Дима. — А я и не говорил. Антон стал разглядывать гостей вечеринки. Тут были и парни, и девушки. В какой-то момент он не заметил, как оказался снаружи, и как какие-то две дамы с пышными бюстами зажали его с двух сторон. — Малыш, как насчëт того, чтобы поиграть с нами в «Бутылочку»? Нам как раз не хватает одного… М-м, мальчика, — протянула одна из них и ослепительно улыбнулась. Не так, как Арсений, конечно, но тоже ничего. Как говорится, лихо помянешь… Арс вырос как из-под земли, высвобождая Антона из хватки двух мощных дев. Точнее, скорее он был хилым, но не суть. Арсений стряхнул с плеча Антона какую-то невидимую пыль — это было необязательно, но Антону не хотелось ему препятствовать. — Они тебя не задушили? — поинтересовался Арс, отчаянно пытаясь скрыть своë беспокойство. Но Антон за три года научился так легко подражать любым чужим эмоциям, что прочитать другого человека для него тоже не составляло особого труда. — Нет, всë в порядке, — он покачал головой. — А в «Бутылочку» я даже не против сыграть, — хитро улыбнулся Антон и почувствовал, как Арсений дëрнулся. На это и был расчëт. — Хотел бы засосать одну и этих?.. — Арс с сомнением посмотрел дамам вслед. — О вкусах не спорят, конечно, но я бы не советовал. — Арс, пойдëм на второй этаж. Аккуратно берëт Арсения за руку и ведëт за собой, а тот даже не пытается вырваться. Антон спиной чувствует: ему любопытно, что же ещë придумает его неожиданный спутник. Антон ухмыляется, предвкушая, как Арсений будет убегать от него буквально несколько минут спустя, но пока… Пока он идëт за ним, доверяет ему, а значит, можно просто расслабиться и получать удовольствие от момента. Антон выводит Арсения на крышу кирпичного домика Серëжи, будто бы он здесь не в первый раз. А может, и не в первый: у Антона словно дежавю от этого места. Возможно, он уже был здесь в одном из тел? Он слышит тихий вздох, полный восхищения и поворачивается к Арсению. Тот смотрит на небо таким взглядом, отчего Антона вдруг охватывает жуткая ревность, что этот взгляд посвящëн не ему. Но разрушать эту картину своим возмущением он не решается и просто смотрит на то, как Арсений любуется ночным небом, усыпанным звëздами. Редкое явление для Питера, конечно, но сегодня будто бы всë делалось именно для Антона. Арсений вдруг моргает и оборачивается к Антону. — Зачем мы здесь? Антон подходит чуть ближе. — Посмотри мне в глаза. Арсений слегка щурится, но смотрит. — И что дальше? Антон пожимает плечами. — Просто хотел показать тебе, насколько ты красивый. Арсений улыбается, словно ребëнок. — В смысле? — Ну, в отражении моих глаз. Антон не имеет в виду ничего дурного. Он просто говорит то, что думает. В последний раз такое с ним было… Дайте-ка подумать, никогда. Искренность — это то, чего ему всегда не хватало. А как можно быть искренним в чужом теле? — Я тону в твоих глазах, Тош, какое отражение, — ни единый мускул не дрогнул на лице Арсения: он всë также улыбался. Зато внутри Антона всë резко начало взрываться. — Ты… что? Он никак не рассчитывал на взаимность; хотел просто поцеловать и уйти, а Арсений бы утром наверняка списал всë на алкоголь, усталость и прочую ерунду. А он, Антон, уже следующей ночью спокойно бы умер. Но нет… У судьбы свои причуды, и всë, как и всегда, пошло не по плану. Хотя разве у Антона был какой-то план? — Ты… Мне понравился сразу. Я поэтому и спросил тебя вчера про голубой. Да, по-дурацки, просто хотел выяснить, как ты относишься к ЛГБТ. Ну, типа, если бы ты начал психовать от одного только упоминания, то я бы, конечно, не стал… — Антон заметил, что Арсений опустил глаза и стал теребить руками край рубашки. — Прости, пожалуйста. Антон ничего не ответил. Он медленно подошëл к Арсению и положил руки ему на плечи. Только сейчас он понял, что в своëм обычном теле он был бы гораздо выше Попова, но сейчас он казался скорее пойманным зверьком, чем инициатором будущего поцелуя. Антон почувствовал, как начали трястись от волнения руки. Что это с ним? Такого он не испытывал никогда. Он посмотрел на свои худые запястья и вдруг с отвращением понял, что они чужие. Это не он. Не он сейчас перед Арсением, не в него Арсений влюбился. Это всë какой-то дурацкий наркоша, которому приспичило умереть именно в эту неделю! — Антон, — прошептал Арсений, который в одно мгновение оказался непозволительно близко. — Я вижу твои глаза. Не думай об этом. Антон резко поднял взгляд на Арсения и увидел своë собственное отражение в его бесконечных голубых глазах. Тощий, щуплый, он был ничуть не похож на настоящего себя. Но глаза… Глаза всегда выдавали в нëм Антона. Неужели Арсений что-то понял? — Антон, пожалуйста… «Поцелуй меня». Антон будто мысленно услышал просьбу Арсения и решил воплотить еë в реальность. Он осторожно прикоснулся к чужим губам, пробуя их на вкус. Губы Арсения удивительно сладкие, и в то же время с лëгкой горечью, но Антону очень нравится, и он смелеет, углубляя поцелуй. Арс помогает ему, перехватывает руки и кладëт их на талию Антона, наклоняясь к нему и впиваясь в его губы ещë сильнее. Антон понимает, что надолго его не хватит, потому как он уже лет пять не испытывал на себе ничего подобного. Рот обжигают чужие губы, губы Попова, а тот даже не думает останавливаться. Он аккуратно притягивает Антона к себе, заставляя коснуться его пахом о свой пах, и на этом моменте можно было бы заканчивать, потому что Антона чуть ли не выворачивает наизнанку от такой остроты ощущений. Тело хочет, тело желает, но Антон не может. С удивлением он отмечает, что это вовсе и не тело наркомана подчиняется невообразимым чарам Попова, а он сам! Я — Антон. Антон Шастун.

***

Утром воскресенья он потихоньку улизывает с вечеринки. Поцелуй Арсения всë ещë жжëт губы, и Антон бежит. Бежит от себя, от него, ото всех, чтобы наконец-то спокойно умереть и очутиться в новом теле, забыть обо всëм, что сейчас произошло. Вот только Антон не учëл, что когда-нибудь он может проснуться и в теле Арсения.