Пироман и Фея.

      Город Канкордия — само великолепие. Так говорит Игнис. Но на самом деле можно и поспорить: каждый район друг с другом по стилю и населению, мягко выражаясь, не сочетается и не гармонирует, ведь каждый район, как одтельный городок. Район, который кольцом окружает дворец Игнис, — это район ретро, где все одеваются по-старому, даже предпочтения и интересы не из современных. Стилизация домов соответсвующая. Но есть район и постарее, он находится рядом с центром Канкордии. Когда попадаешь туда, то словно через машину времени переносишься аж в средневековье, где дамы одеты в обворожительные пышные платья, а мужчины поголовно в строгих костюмах. От всех следует высокомерный и холодный, но это лишь образ, не все таковые в душе. Дома в стиле классицизма, что только сильнее придаёт району античность. Да что дома, там даже кареты с лошадями катаются! Они перевозят из района в район, но даже когда в самом модернизированном районе оказывается такая карета, никто не удивляется, все знают, откуда она.       Района будущего здесь нет. Хотя, может, когда-то и был… Но какая в этом суть? Будущее ведь уже наступило, значит тот район будущего, как не странно, превратился в район прошлого, как и все в этом городе. Возможно, каждый район здесь когда-то был в стиле будущего. Но важно ли это? Прежде чем лезть в будущее, право же, надо бы разобраться с настоящим.       Одно из возлюбленных и вгоняющих в бодрящее состояние, когда хочется творить чудеса, совершать подвиги, да и жить в конце концов, воспоминаний Игнис — это когда ранним утром, когда всё королевство ещё спало без задних ног, крылатая проснулась и, немного полежав в тёплой кровати, встала с неё, упёршись маленькими, детскими ножками об холодный от утренней свежести пол. Проверив рядом спящих сестёр, она отправилась искать приключения, как она очень любила делать в детстве. Надев лёгкую накидку, чтобы совсем не окоченеть, она выскочила во двор, босиком поскакав к пристани, к морю. Бежит маленькая девочка, на ветру развиваются её длинные, рыжие волосы. Конечно, за такие несанкционированные походы она не раз огребала по шее, но в душе она понимала, что оно того стоило. Тогда понимала, и сейчас понимает. Ничуть не жалеет. Даже в настоящее время, идя по улице, иногда она улавливает те знакомые запахи, те знакомые силуэты, картинки, и её снова охватывают те вдохновляющие, бодрящие чувства. Мурашки по коже.       Прогулка началась довольно неприятно. Отто и Игнис поссорились, что не удивительно. А произошла ссора из обычного спора, а на какую тему — сами не помнят, лишь бы позлиться им друг на друга. Ведь для ссоры повод не обязателен, так же?       Несмотря на неудачное начало прогулки, продолжилась она вполне здорово. Девушка, по началу изрядно стесняясь заходить в магазины одежды, вскоре начала часто захаживать в понравившиеся бутики. Практически все магазины выходили на улицу, и у каждого магазина была своя витрина, куда жадно вглядывалась крылатая каждый раз. Отто гулял. Чисто гулял. Ни больше, ни меньше. Ему ничего не было нужно здесь, поэтому он просто составлял компанию Игнис. Порою он делал вид, будто бы выбирает себе что-то, чтобы не смутить девушку и чтобы не разгорелся очередной скандал.       По итогу Игнис совершенно привыкла к парню и уже без опаски и раздумий заходила в магазинчик и, взяв понравившуюся тряпочку, бежала её примерять, а Отто чистосердечно оценивал её новый наряд. Конечно же, никакой настоящей чистосердечности в его словах не было, это же Отто собственной персоны. Может, Игнис это и заметила, но виду не подала, чтобы, опять же, не нарваться на скандал.       Хотя Отто не всегда врал девушке на счёт её внешности. Один раз она вышла из примерочной в нежном платьице пастельно жёлтого цвета, у которого полоса на талии была в белом горошке, подол весь кружевной, а рукава сделаны «фонариком». Она в нём выглядела так… чертовски знакомо и чертовски красиво. Отто, увидев её, хотел было выразить ей всё своё восхищение, расплыться перед ней, как зефир на солнце, но, почувствовав колкость в сердце, остыл и коротко сказал, что это платье подходит ей, как родное. Стоит ли упоминать, что она его таки купила?       Вдоволь нагулявшись, истоптав ноги, дойдя до состояния изнеможения, они приняли совместное решение посидеть где-нибудь и культурно отобедать.       Нашли подходящее место на той самой улице с пузырями, где отовсюду вкусно пахло, так как в этом районе много всяких жрален. Этот район на вид непривычный: брусчатка ярко зелёная, дома окрашены в тусклые серые оттенки, в то время как магазины и рестораны на первых этажах этих домов не только яркие и по-своему выделяющиеся, так ещё и с неоновыми вывесками. И контуры витрин у них тоже неоновые! Игнис призналась, что этот район один из её любимых.       Выбрав небольшое кафе с террасой, они расположились за столиком на двоих в полутени, откуда еле слышно ту неразборчивую, ненавязчивую, но приятную музыку из внутренней части кафе. Стол их был крыт сиреневой скатертью, по середине стола стояла малюсенькая вазочка с неизвестным науке цветком и две баночки с солью и перцем. Салфетки лежали прямо перед посетителями.       Изучив меню, Игнис заказала себе гренки с томатами и фруктовую тарелку, а Отто — суп с тефтелями и хлеб под закуску. Ну и, конечно, нужно же чем-то всё это засмаковать? Долго думали, решили остановиться на чмырице — так рогатая прозвала алкогольный напиток местного приготовления. Такого нет больше нигде, только в Канкордии широко известно сие пойло. Чмырица. Название многообещающее…       Пока они ждали свой обед, они разговаривали. Игнис, как, прочем, и всегда, выглядела обеспокоенно, оглядывалась по сторонам, словно искала кого-то. Отто это уже поднадоело.       — Кого ты высматриваешь? — задал он ей вопрос.       — Никого… А что? — задучмиво ответила Игнис.       — Мне кажется, что ты кого-то ищешь.       — Тебе кажется. Хотя, хех, кто знает… Может и не кажется, — неоднозначно говорила Игнис, прищипывая пальцы и прекратив рассматривать каждого прохожего.       — Ну скажи честно, а.       — Так, может, родителей ищу, Кладу, знакомые лица… может, у меня паранойя, тебя волнует?       — Не бухти. Я всё понял, — Отто откинул голову назад и защурился от слепящего глаза Солнца, — А Клада — это ж подружка твоя, правильно я понимаю?       — Правильно ты понимаешь, подружка. Хотя, сквозь призму нашего с ней прошлого и того, чем наши отношения закончились, я думаю, дружба — это лишь вершина айсберга. Что-то было в нас… не могу забыть. Она подарила мне неописуемые, даже лучшие воспоминания. Но я и поверить не могла, что она так поступит… Ни за что бы не поверила, если б сама не увидела.       — А что она могла сделать с той книгой? Разве её силы… позволяли ей что-либо нашаманить? — Отто придвинулся к девушке, ему, видимо, действительно интересна эта тема.       — Эта книга — как Бог для нас, — сказал Игнис и, погрузившись в себя, продолжила, — Она имеет свой разум, она решает наши судьбы. Необязательно что-то вычитать в ней, чтобы всё кардинально изменить в нашем мире… Достаточно переписать в ней хотя бы одну буковку… и всё… хана.       — Ясненько, — он мало что понял из того, что сказала девушка, но он всё равно не местный, так что учить все местные порядки он не обязан да и не хочется ему, — Думаю, эта книга тебе очуметь, как важна.       — Не только мне, но и всем, а с недавних пор и тебе тоже, — нахмурилась девушка, но, бросив взгляд на парня, она смягчилась и успокоилась, улыбнулась, — Тебе всё ещё хочется здесь жить всегда?       — Да! — не задумываясь, ответил Отто, — Родителей нет, никто не капает на мозг, повсюду движуха, приключения… ещё бы огоньку побольше, тогда вообще идеально было бы.       — Огня тебе мало? — Игнис усмехнулась и направила палец на цветочек, стоявший по середине стола. Тот воспламенился, а Отто вздрогнул и опешил. Тут же заулыбался и, пока цветок не догорел, он не смог отвести он него глаза.       Потух огонёк, а вонючий дымок возвысился к потолку, где, о чудо, находилась пожарная сигналка. Она незамедлительно сработала и запищала. Пока остальные сидели и не понимали, что происходит и что делать, Игнис, сделав серьёзную физиономию, строго посмотрела на эту сигнализацию прямо над их столиком. Вдруг эта пластмассовая штука загорелась и почернела, замолкнув. Правда, оно завоняло, но не надолго, запахи тут быстро выветриваются.       — Подавилась, — прокомментировала Игнис, снова уставившись на Отто, которого прямо сейчас переполняет одновременно и непонимание, и волнение, и крайнее удивление, и восторг.       Небо сегодня потрясающе чистое. Голубизна небес и их бесконечность над нашими головами манят к себе взгляды, как магнит. Слегка задувает ветер, играясь с людскими волосами, кроной деревьев и кустов, травой. Далёкое, тёплое Солнце напоминало большой, яркий, блестящий от жира и масла, блин. Блин, так аппетит разыгрался, спасу нет!       В паузах между разговорами девушка и парень невольно рассматривали прохожих. Этих людишек — настоящая сборная солянка. Каких только нет: с шапкой из перьев и ниток, с ботинками в форме чайника, у которых даже носик есть; одновременно восхищаешься своеобразностью жителей и находишь в этом какой-то откровенный бред, абсурд. Страшно представить людей, кто создаёт моду в этом мире. Как он выглядит, во что одевается?       Отто, не первый день находясь здесь, наконец убедился, что в Канкордии нет ни одной машины и намёка на её существование. Из транспорта обнаружились лишь частично ржавые, редкие мопеды и велосипеды, расписные разноцветные кареты-кэбы, запряжённые лошадями. Обойдя полгорода, ни метро, ни машин, ни автобусов не нашлось.       — А где все машины? — поинтересовался Отто у, как обычно задумавшийся о своём, Игнис.       — Машины?! — как-то испуганно переспросила она, но, очнувшись, взяла себя в руки, хладнокровно зашевелив губами, — Машины… Что такое машины?       — Транспорт. У вас кареты до сих пор, а у нас машины уже изобрели. Старина! — с насмешкой пояснил непросвящённой девушке парень.       — Никогда о них не слышала, — виновато опустила голову Игнис, приподняв на Отто то ли грустные, то ли испуганные, то ли озлобившиеся глаза. Скорее, всё вместе. Она обеспокоенно стала сжимать пальцы, щипать кожу и хрустеть. Глаза забегали по столу, из неё пёрло раздражение, ощутимое за километр.       — На машинах кататься быстрее и лучше, чем на каретах, великах.       — Хм… Не знаю, но что-то мне подсказывает, что на них расходы большие… неэкологичные они… и опасные…       — Ну, может, ты и права. Они заправляются бензином, а он действительно опасен, — зловеще улыбнулся Отто, — Да и аварии… да, ты права. Как всегда. И выхлопные газы ихние… фу.       — То-то же, — вздохнула Игнис, расслабившись и откинувшись назад.       — У вас и самолётов нет?       — Нет. Самолётов нет. Самый быстрый способ добраться до кого-либо — на ручной перьёнке.       — Ручная перьёнка? — внезапно для себя Отто подметил, что чтобы жить здесь на постоянной основе, то ему придётся многое узнать и многое забыть. Даже так, он готов. Он искренне желает остаться здесь, поселиться где-нибудь, накопив монет. И такое пылкое желание не столько из-за потерянных родителей, сколько… наверное, что-то ещё его здесь задерживает. Что именно — ему ещё предстоит узнать.       — Хах, это птица такая. Как дракон, только поменьше, выглядит более безобидно и покрыто перьями. Если встретишь, то никогда не суй ей палец в рот, понял?       — Я по-твоему дурак? — Отто бросил на Игнис осуждающий взгляд.       — Кто знает, милый, кто знает… особенно учитывая тот факт, что ты самоубился в своём мире и попытался в моём.       — Да пошла ты! — произнёс Отто, нервно застучав пальцами барабанной дробью по столу, смотря на Игнис, как мышь на крупу, хех, как пироман на огнетушитель.       — Ну не кипятись. Дурак — не самый худший приговор, — рассмеялась девушка.       Минут через десять принесли им обед. Еда подавалась красиво и чрезвычайно аппетитно. Не пожалели зелени, спасибо. Игнис, как истинная леди, кушала аккуратно, помогая ножиком и вытираясь салфеточкой, а не как обычно, что аж ошмётки летят во все стороны, а когда она всё-таки доест, подотрётся рукавом или скатертью. В этой шутке, к сожалению, имеется доля правды. Отто ест как всегда, никого ничего не смущает.       Когда основные блюда были прикончены, им подали чмырицу с фруктами. Чмырица, как оказалось — зелье непонятного, вечно меняющегося, переливающегося цвета, которое вообще не блестит на солнце. Ну, разве что самую, почти не заметную, малость. По консистенции оно, как обычная вода. Пахнет спиртом и газировкой вроде колы.       Им принесли целую бутылку. Видимо, градус невысокий, можно себе позволить осушить всё до капли. Отто разлил зельице по довольно большим бокалам, к слову, в одном бокале, если лить до краёв, поместилось бы полбутылки этой чмырицы. А бутылка, между прочим, пол литровая! Но на первый заход решили не рисковать и парень налил до половины.       Чокнувшись за пожизненное здравие, они испили сие чудного напитка. Игнис с небывалым наслаждением проделала три глотка и скромненько поставила бокал на место, ожидая реакции Отто. Тот, сделав один жалкий глоток, отстранился от бокала и шмыгнул недовольно. Какие-то… непонятные чувства от этой чмырицы…       — Шоколад что ли? — нервно просмеялся Отто.       — Да! Шоколад, виноградный свежевыжатый сок и спирт, как тебе такое? По крайней мере, это весь состав, что я знаю, — хихикнула Игнис. Примерно такую реакцию она ожидала от парня, — На самом деле, ингредиентов больше. Так Рим сказал. Но даже ему не известен весь состав чмырицы. О ней ходят легенды… Кто-то даже ляпнул, что благодаря чмырице мы соорудили порталы в другие измерения.       — Удивительное зелье, мда, — в целом, вкус приятный, а послевкусие… похоже на лекарство. Покашляв и закусив хлебушком, он заморщился и почувствовал, как в груди становится горячо. Алкоголь в чмырице замедленного действия.       — О да-а, чувствуешь, как печёт? — ухмыльнулась Игнис, глотнув ещё, — Любимый напиток алкашей наших!       — А у вас разве грешники есть? В смысле, алкоголизм — грех, насколько мне известно.       — А как без них, без грешников-то. Семья не без урода, как говорится, — огорчённо говорила девушка, закусывая чмырицу фруктовыми дольками, — Но, хоть они и есть, живётся им далеко не сладко. Болеют много грешники, а у кого грехи очень тяжёлые, то… посмотри на меня или вспомни тот рассказ про пытливого хвостатого недотёпу.       — Ха-ха, понял, — Отто сделал ещё один глоток причудливой жидкости, — А мне кажется, эти рога… придают тебе дополнительный образ. Ангел-грешница. Прикольно, в моём вкусе.       — Кажись, тебе больше нельзя наливать, — смеялась Игнис, а комплиментик ей на самом деле понравился.       — Не-не-не, я правду говорю! — парень ещё не опьянел, но разум уже начинал мутнеть, — Тебе идёт!       — Я тебе нравлюсь, да, мерзкий алкоголик? Черть с чистой душой, а?! — продолжала шутить и смеяться рогатая.       — А может и нравишься, тебе то что? — подлив себе ещё чмырицы, возмущался Отто. Он скорее тоже шутил, нежели всерьёз ругался, — Я же не какой-нибудь… эдакий… я же не буду доставать тебя.       — Ах, если бы! — всё громче хохотала девушка, — От психа чего только не дождёшься!       — У самой рога! У меня-то нет ничего!       — У меня ещё и крылья есть, могу и улететь от тебя, недоумок, и останешься ты ни с чем! — по-прежнему отшучивалась Игнис, демонстратитвно попивая чмырицу.       — Да ты даже летать не умеешь, куда ты улетать собралась?       — Умею.       — А я не видел.       — А пойдём покажу.       — А пойдём.       — А Пойдём! — оставив разменянную в магазинах серебряную монету на столе, Игнис, забрав бутылку, ушла с террасы на улицу. Отто тоже оставил монетку и побежал за Игнис, спотыкаясь.       Говорят, горный воздух лечит? Может, кого-то и лечит, но точно не этих придурышных, которых, судя по всему, ничто не вылечит, особенно пьяных. Находясь на вершине одной из гор, окружающих Канкордию, они всё равно продолжали ругаться, спорить. На такое зрелище страшно смотреть, ведь в любую секунду они могут упасть, утонуть в сугробе, а если громче орать начнут, то и лавина не за горами. А воздух здесь, к слову говоря, и вправду свежий… хотя на такой высоте и дышать особо нечем. А главное — как они забрались-то? На то есть хорошая, старая поговорка — пьяному и море по колено. И горы невысокие. И смерть — приключение. Логичнее и во много раз безопаснее было бы показать своё умение летать ещё на земле, просто взлетев, но им понадобилось именно уйти в горы и, спрыгнув с них, полететь, чёрт побери, нормально. Почему так? История умалчивает.       И вот, горный пик, стоят двое, готовятся к полёту с пятидесятью процентной вероятностью того, что они разобьются в две смачные лепёшки с привкусом спирта. Отто замёрз, обнял себя руками, на носу скоро повиснет большая сосулька, как в мультиках. Ноги до колен увязли в снегу, и до дна не коснулись. Игнис холод не по чём, она гордо наблюдает за тем, как бедный парень дрожит, стучит зубами.       — Лети, — сказал Отто.       — Сам лети, бестолочь, — сказала Игнис.       — Лети, — сказал Отто.       — Сейчас ты у меня полетишь! — сказала Игнис.       — Лети, — сказал Отто. И полетел сам. Девушка ему на зло пихнула его в плечо, а тот не устоял и прямо вниз полетел. Жаль, не выросло у него крыльев.       Алкоголь моментально выветрился, парень только что осознал, что находится в горах, а прямо сейчас летит с обрыва вниз, к своей окончательной и бесповоротной смерти. Время словно растянулось, каждая секунда чувствовалась, как десять. Внутри всё охладело, стало неимоверно страшно, от страха парализовало. И главное — ничего нельзя сделать. Спасти может только чудо, а чудес не бывает… Отто коротко взвизгнул и замолк. Правда ведь, чего кричать-то? Толку никакого. Кричи не кричи — смерть криков не боится. Дышать стало в разы сложнее, он летел быстро, вдохнуть не успевал…       С одной стороны, на этой приятной ноте бы и закончилась вся история, но с другой — как бы не так. Сквозь лёгкий горный туман из снега показалось что-то большое, оранжевое, яркое… Оно становилось всё ближе и ближе с каждой секундой. И когда уже вот-вот всему пришёл бы конец, Отто почувствовал неслабый удар и толчок по всему телу. Сначала он подумал, что умер, но, открыв глаза, понял, что смерть была в нескольких метрах от него, но он выжил благодаря тому, что сам Феникс перехватил его и гордо взлетел над Канкордией. Вот тогда-то Отто и закричал, как угорелый. Дышать было по-прежнему неудобно, но гораздо легче. Игнис держала его, как могла. Ей было тяжело, как никогда.       — Да не кричи ты, а то из-за тебя лавина полгорода накроет к чёртовой бабушке! — разругалась Игнис.       — Ты! Ты толкнула меня! Я чуть не умер, как я ещё должен реагировать по-твоему?!       — Заткнуться, как ещё??? — девушка старалась говорить как можно тише, — Раскормил задницу, теперь падаешь отовсюду, а Игнис ловит его, будто ей делать больше нечего!!!       — Так ведь это ты меня…       — Цыц! Молчи, кому сказала!!!       Каждый взмах крыльями давался Игнис легче, чем раньше. Боли никакой не ощущалось и полёт стал ровным, а не вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вниз…       Развеялся туман, Игнис и Отто летели над облаками, над городом. Пока до горы добирались, уже и вечер давно настал, и ужин закончился. И попу мыть идти пора, а они по горам лазают. Зато какой вид: Солнце скрылось под домами, а облака до сих пор тлеют, краснеют, подобно углям в камине. Те, кто сидит дома, включили свет, зажгли костры, свечи. Фонари заработали на улицах. И с высоты лицезреть всё это так эстетично, что словами описать трудно. Пусть холодно и дышать не легко, зато какие ощущения, какие воспоминания! Будет, что в компании рассказать, хотя и там врядли поверят.       Небо почернело, показались первые, самые яркие звёздочки. У тутошней Луны, в отличие от Земной, есть кольца и довольно большие, красивые, синего оттенка. Как божественна, прекрасна здешняя природа!       Отто на некоторое время потерял дар речи и, как клещ прицепившись к Игнис, молча смотрел. Сердце бешено стучало, в груди ураган различных эмоций, чувств. Ураган мешает что-либо говорить. Впрочем, ничего говорить и не надо — всё и так понятно. Да, бывают в жизни моменты, когда безмолвие объясняет больше, чем разговор. Иногда лучше насладиться моментом и, чтобы всё прошло лучше и насыщеннее, нет ничего проще, чем просто напросто молчать. В такие моменты начинаешь благодарить мир за то, что дал возможность видеть, чувствовать, жить…       А ведь недавно Отто был готов умереть. Вспоминая об этом, его дрожь пробирала до костей.       — Скажи, чудесно? — подала голос Игнис.       — Чудесно… я нигде не видел похожего… — завороженно ответил Отто, отойдя от немого шока.       — Да… но я иду на посадку, ты тяжёлый. По-моему, даже Рим легче, — усмехнулась крылатая.       — Ну, это ты уже загнула слишком, — Отто сильнее прижался к Игнис, видимо, поняв, что не любит высоту. Не боится, а просто не любит.       — Да, пожалуй, ты прав, я приуменьшила сильно на счёт Рима… — продолжала шутить Игнис, а Отто решил, что ответит ей по приземлении.       — Теперь-то ты веришь, что я умею летать? — пытливо расспрашивала девушка парня, который до сих пор с вылупленными глазами идёт, еле моргая.       — Ага… Да ещё как… — прошептал он охрипшим голосом. Сейчас он чувствует себя нереально изнемождённым.       — Будешь в следующий раз спорить со мной или поверишь, как старой подруге? — снова рассмеялась Игнис.       — Да пошло оно всё… — с ужасом оглянулся Отто. Правильно, к чёрту, к чёрту.       — Вот-вот, я припомню тебе твои слова, если опять осмелишься спорить! Обещаю! — успокоившись от смеха, Игнис, игриво шатаясь, шагала по улице, ступая по следам Отто, идущего впереди, сгорбившись и спрятав руки в карманы, — Какой-то ты слишком уж вымотанный.       — Действительно. Интересно, почему…       — Надо бы тебя разогреть, — сказала Игнис и перед Отто тут же вспыхнул огонь. Парень остановился и, выпрямившись, улыбнулся. Но внезапно повернулся к девушке.       — Я хочу сам что-нибудь поджечь. Руки прямо чешутся… — жалобно выпалил он. Игнис хотела было возразить, как вдруг вспомнила один лёгкий трюк.       Рогатая подошла к парню, тот с недоверием почувствовал, как она ищёт у него на груди ту «висюльку» с треугольником. Найдя, она сжала её в кулаке. Сжимала около минуты, а потом отпустила. Он преобрёл некий красный оттенок, хотя изначально был серебристым.       — Что ты сделала? — спросил в недоумении Отто, пока Игнис куда-то отбежала. Вернувшись, она протянула парню сухую палку. Он его в руки взял, покрутил, повертел. Крылатая предложила ему стукнуть пальцем по концу палки и о чудо! Из-под пальца сверкнули искорки. Тогда он повторил, искр было больше, запахло дымом. И на третий раз конец палки обуглился и загорелся. Такие необычные, непривычные и восхитительные чувства от всего этого. Отто провёл пальцем вдоль палки и за ним оставался чёрный след, который через пару секунд тоже загорался. Парень водил рукой над огнём и не обжигало! Просто чудо!       Прошло минут пять веселья. Руки внезапно обожглись и отбросили горящую палку. Та задымилась, потухла, соприкоснувшись с землёй. Треугольник стал чёрным, а на одежде появились маленькие следы сажи.       — Ну как, отвёл душу? — радостно спросила Отто девушка.       — Да… но я хотел подольше!       — А подольше нельзя, всё, пошли домой, капризное дитя, — закудахтала крылатая.       Как приятно после тяжёлого дня, истоптав ноги до предела, почувствовав и повидав много нового, преобретя новые счастливые, радостные, захватывающие воспоминания и получив от сегодняшнего дня урок, лечь в покамест холодную, но мягкую, свежую и чистую кровать. Только голова соединилась с подушкой, Отто потянуло в сон.       Дверь тихонько заскрипела. В комнату прокралась Игнис. Перья на её крыльях мокрые, волосы мокрые тоже, а сама девушка в ночной сорочке. Получив разрешение пройти, она подбежала к кровати, села на ней и уставилась на парня.       — Хорошо день провели, не так ли? — улыбаясь, задала вопрос Игнис.       — И не говори! — вздохнул Отто, прикрыв глаза, — Таких дней насыщенных было очень мало.       — Сколько?       — Четыре. Сегодня, день моего прибытия сюда, день, когда я сбежал из дома и день, когда я мусорку в школе поджёг. Ха-ха.       — Ха-ха… — Игнис неловко хихикнула, — Спать хочешь?       — Хочу, безумно, — изнемогая, отвечал Отто чуть ли не на последнем издыхании.       — Ну тогда давай, спокойной ночи, до завтра, сладких снов, — протороторила девушка и, в качестве дополнительного пожелания крепкого, здорового сна, приобняла Отто. Тот был слишком слаб, чтобы так же крепко обнять Игнис, поэтому ответил лишь осторожным поглаживанием. Прежде чем уйти, девушка молниеносно чмокнула парня в слегка щетинистую щеку и не менее быстро упрыгала из комнаты. Тот оставил раздумья об сегодняшнем дне, о том, что произошло только что, на следующее утро. Выключив светильник, в комнате совершенно потемнело и сон накрыл Отто с головой.