Одета в чёрное | Dressed in Black

— Четвертая пятница –

Нарцисса усердно работала над зельем, или, по крайней мере, пыталась это делать. Их обмен письмами вдохновил ее попробовать новую основу для решения проблемы, и все выглядело многообещающе, или выглядело, пока не начались головные боли и дрожь. С момента последнего визита Гермионы она не выпила ни капли алкоголя, и ее организм был недоволен. Сначала она использовала восстанавливающее зелье, чтобы продержаться несколько дней, но даже оно уже не помогало. Она почти не спала, просыпалась в холодном поту, промокшая до костей, на простынях, пропитанными насквозь. Чаще всего она спешила в ванную и ее рвало. Потом она сидела, дрожа, на холодном кафельном полу в ванной, и слезы текли по ее лицу. Часами. В конце концов, Дотти находила ее и левитировала обратно в свежезастеленную постель. Нарцисса отказывалась обращаться к Андромеде не потому, что сомневалась в ее компетентности, ведь ее сестра была талантливой целительницей. Она чувствовала, что не заслуживает ее помощи. Она не заслуживала ничего, кроме агонии и страданий, которые постигли ее с тех пор, как она потерпела поражение. С тех пор, как она не смогла защитить своего сына, не смогла постоять за себя, оказалась беспомощной перед лицом своей сестры, не смогла остановить Беллатрикс… Как Гермиона вообще могла выносить вид Нарциссы, было загадкой. Было более вероятно, что она пришла в поместье Блэков, чтобы убить ее в ту первую ночь. Хотя теперь, после знакомства с блестящей, доброй и веселой молодой ведьмой, Нарцисса знала, что убийство никогда бы не пришло Гермионе в голову. Она не заслуживала дружбы темноволосой ведьмы, но желала ее так, как не могла припомнить, чтобы когда-либо желала чего-то, кроме своего сына. И это пугало ее едва ли не больше, чем явный сбой в организме. Она собиралась отменить сегодняшнюю встречу. Сначала Нарцисса думала, что сможет продержаться до вечера с помощью восстанавливающего зелья, но когда рано утром оно стало неэффективным, она поняла, что у неё нет шансов обмануть Гермиону и скрыть свою дилемму. Однако для того, чтобы что-то предпринять, ей пришлось бы встать и послать сову. Дотти уже приносила еду в ее спальню, но каждый раз Нарцисса была слишком не в духе, чтобы потребовать от эльфа отменить встречу от ее имени. Таким образом, теперь ей предстояло столкнуться с перспективой того, что Гермиона ворвется в ее спальню, как только Дотти впустит ее и расскажет о проблемах хозяйки. Совсем не так, как она мечтала, чтобы Гермиона вошла в ее спальню. Как раз когда эта мысль пришла ей в голову, и когда она почувствовала себя слишком слабой, чтобы укорять себя за потворство столь безнадежной фантазии, дверь распахнулась, и Гермиона бросилась к ней. — Нарцисса! Что случилось? С тобой все в порядке! Конечно, ты не в порядке. Нам нужно отвезти тебя в больницу Святого Мунго и… — Нет! — выдавила Нарцисса, задыхаясь, все еще скручиваясь в муках на кровати, дрожь пробегала по ее телу, а тошнота плясала в горле. — Ты больна! Как проницательно, Нарцисса хотела ответить, но боялась, что ее вырвет, как только она откроет рот. — Госпожа сказала, что нам запрещено везти ее в больницу. — Хорошо. Покажите мне, где находится ее зелья, пожалуйста, потом вернись к ней и присмотри за ней. Если она потеряет сознание, отправьте ее в больницу, — сказала Гермиона и посмотрела на Нарциссу, как бы осмеливаясь возразить. Она бы не согласилась, если бы могла говорить. Что ж, она сообщит темноволосой ведьме о ее дерзости, как только ей станет лучше. Она обязательно сообщит. В конце концов, Нарцисса была в комнате, но, Мерлинова борода, ее бы отсортировали в Гриффиндор, прежде чем она позволила бы своему телу отключиться.

___

Гермиона бросилась в лабораторию зелий Нарциссы и отвергала пузырек за пузырьком, пока не наткнулась на то, на что так надеялась: зелье против абстинентного синдрома. Но почему Нарцисса не приняла его? Может, с ним что-то не так? Беспокойство за светловолосую ведьму подтолкнуло ее вперед, и она поспешила обратно в спальню, в то время как праздная мысль: «О Мерлин, помоги мне. Я в спальне Нарциссы», — мелькнуло у нее в голове, но тут же была отброшена. Не было времени на такие безнадежные глупости. Она была здесь, чтобы помочь своей подруге, а не оплакивать причину своего нахождения в спальне Нарциссы. — Вот, — сказала Гермиона, откупоривая пузырек. — Это должно помочь. Это твое зелье против абстиненции. Почему ты не принимала его раньше? — Оно… делает вещи… х… хуже, если… — Если ты снова выпьешь. Точно. Ты хочешь принять его сейчас? Нарцисса кивнула. Гермиона обхватила голову светловолосой ведьмы и помогла ей опорожнить пузырек. Глаза Нарциссы закрылись, и она замерла, прежде чем по ней пробежала мелкая дрожь. — Как насчет того, чтобы Дотти набрала тебе ванну? Вздохнув, Нарцисса потянулась к руке Гермионы. — А как насчет… тебя? — Я просто подожду в гостиной. — Я не… — Пожалуйста. Я думаю, это поможет тебе, и это даст зелью время сделать свою работу, пока ты расслабишься в теплой воде. — Хорошо, — сказала Нарцисса. — Ты можешь позвать… ее? — Знаешь что? Ничего, если я это сделаю? Я позову ее по пути в гостиную, и она поможет тебе забраться в ванну. — Я… не инвалид. — Нет, но ты ослаблена, и я не хочу, чтобы ты поранилась, если упадешь или еще что-нибудь. Нарцисса закатила глаза. — Иди. Это… там, — сказала она и кивнула в сторону задней части спальни. Гермиона сжала руки Нарциссы и поднялась, чтобы набрать воду. Почти час спустя, когда Гермиона устроилась с книгой, которую нашла на кофейном столике в гостиной, к ней присоединилась Нарцисса, одетая в темно-зеленые брюки и синюю блузку в тон ее глазам. Гермиона прочистила горло, как только это сравнение пришло ей в голову. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше, спасибо, — сказала Нарцисса и со вздохом села в свое обычное кресло. — Прости, что заставила тебя ждать, и за… ну, за все это. — Что случилось? — Я перестала пить после прошлой пятницы, и мое восстанавливающее зелье, которое помогло мне пережить большую часть недели, перестало действовать. — Опасно бросать алкоголь просто так. — Хм. — Почему бы не позвонить хотя бы Энди? — Андромеде? Моей сестре? — Да, — сказала Гермиона. — Откуда… ты ее знаешь. — Ее внук — крестник Гарри. Но помимо этого, мы подружились. Она помогла мне. — Помогла в чем? — Я… у меня развилась зависимость от зелья сна без сновидений. Нарцисса поморщилась. — О. Это неприятно. — Это один из вариантов. Это также… Я не пью алкоголь из-за этого. Я не доверяю себе. — В каком смысле? — Иногда слишком заманчиво потерять себя и забыть… обо всем. Однажды я была пьяна, и я увидела в этом привлекательность. Легкость, тепло, и это чувство удовлетворения? — Но следующий день ужасен. — Да. Это была еще одна причина. Но после того, как я только что преодолела свои проблемы с тем зельем, я почувствовала, что добавление алкоголя — это искушение судьбы. — Мудрое решение, — пробормотала Нарцисса. — Почему ты решила бросить пить? — Я давно об этом думала, — сказала Нарцисса и притянула подушку поближе к груди. — Еще до того, как ты начала меня навещать, я поняла, что у меня может быть проблема, но как только начался наш вечерний ритуал в пятницу, мое желание выпивать немного уменьшилось, но в конце концов, это было зелье. — Памяти? — Да. — Мне жаль. Я не хотела, чтобы ты… — Нет, нет. Не извиняйся. Время пришло в любом случае. Хотя я все еще борюсь с жизнью, я также не хочу смотреть, как она уходит. — Ты борешься с жизнью? — Иногда я просто хочу спать вечно. — Я полагаю, это обычно называют смертью, — ответила Гермиона. Нарцисса рассмеялась. — Мы не знаем этого наверняка. Может быть, то, что наступает после смерти, противоположно сну, а вместо него — очередное приключение. — Хорошо. — Я не самоубийца, Гермиона, хотя признаюсь, что смерть меня завораживает, и бывают моменты, когда все так тяжело, и я просто хочу, чтобы все это прекратилось. Отчаяние — это своего рода смерть, пока ты жив. Оно лишает тебя радости, света, общей веры в то, что жизнь стоит того, чтобы жить. — Ты не думаешь, что жизнь стоит того, чтобы жить? — Я этого не говорила. Бывают моменты, когда я не могу оценить то, что предлагает жизнь; хорошие, теплые, счастливые моменты. Все они потеряны для меня, потому что я тону в темноте. — Как ты выходишь из такого состояния? Нарцисса пожала плечами. — Алкоголь дает иллюзию помощи, но иногда даже это кажется предпочтительнее. — Это не решение. — Я в курсе, и хочешь верь, хочешь нет, но я знаю, как ты выходишь из таких моментов. — Продолжай. — Это все, однако. Нет никакого большого секрета, никакого механизма, чтобы все стало лучше. Никакой магии, — сказала она с сухим смешком. — В конце концов, это просто происходит, и ты выходишь из этих провалов просто потому, что ничто не становится невыносимым, а это, моя дорогая, самая невыносимая характеристика жизни. Отчаяние, тяжесть, они исчезают, через некоторое время, и обычно это проясняет твое видение, и ты снова способна ценить жизнь. — То есть ты хочешь сказать, что нам нужно просто ждать, пока все наладится? — Сон тоже помогает. Но что еще? — спросила Нарцисса.

— Шестая пятница –

Прошло две недели, а Нарцисса все еще испытывала моменты, когда искушение побуждало ее потянуться за бокалом вина или огненного виски. В качестве дополнительной защиты она велела Дотти спрятать все их алкогольные напитки под чарами, которые не позволят никому использовать вызывающие чары, и отказаться доставать их, если Нарцисса попросит, чего, к счастью, до сих пор не было. Но это не значит, что не было никаких неприятностей. Однако в ее отказе покинуть поместье был один положительный момент — она не могла просто купить себе больше алкоголя. Кроме того, это позволило ей сосредоточиться на завершении зелья памяти. Прогресс шел медленно, но верно, учитывая, что ее физические и умственные способности еще не полностью восстановились. Она продолжала принимать зелье против абстинентного синдрома, но даже с его помощью ее телу и разуму требовалось время на восстановление. Во время их предыдущей встречи Гермиона предложила Нарциссе обратиться к целителю разума, чтобы помочь ей справиться с проблемой, но об этом не могло быть и речи. Хотя она не так сильно заботилась о внешнем виде, как традиционно заботилась ее семья, это было слишком далеко. В «Ежедневном пророке» такие новости были бы на слуху. Будучи умной ведьмой, Гермиона предложила ей обратиться к маггловскому психологу, их версии целителя разума, или, по крайней мере, присоединиться к собранию анонимных алкоголиков, где люди с подобной проблемой рассказывали о своем опыте. И хотя Нарцисса видела в этих предложениях мудрость, все это потребовало бы от нее покинуть поместье, а она просто не могла заставить себя сделать это. Она как-нибудь разберется с этим. Но сегодня вечером она собиралась удивить Гермиону готовым зельем, которое, как она надеялась, восстановит память ее родителей. Чтобы унять свою нервную энергию, Нарцисса провела вторую половину дня в саду, занимаясь ручной прополкой. Она винила Гермиону за все это новоприобретенное маггловское влияние, хотя ей пришлось признать, что темноволосая ведьма была права: это занятие действительно было терапевтическим и отвлекало ее от сегодняшнего вечера. Приняв ванну, она расхаживала по гостиной, ожидая, когда раздастся звонок в дверь и Дотти введет Гермиону. Когда это наконец произошло, она остановилась посреди комнаты и уставилась на дверь. — Привет. Как дела? — поприветствовала ее Гермиона, как всегда с коричневым бумажным пакетом и своей верной сумкой, перекинутой через плечо. Нарцисса не смогла ответить сразу, пораженная тем, как сильно ей не хватало присутствия младшей ведьмы, хотя они виделись неделю назад и регулярно переписывались. Она сходила с ума, и все это не имело счастливого конца. Тем не менее, она собиралась вернуть родителей Гермионы, пока ее проклятие не разрушило все. Гермиона нахмурилась. — Ты в порядке? — она положила обе сумки на стол. — Да, извини. Привет, дорогая. Я в порядке, не стоит беспокоиться. Я просто предвкушала этот момент, и… — Ты ждала? — спросила Гермиона, ее глаза расширились от удивления, а на лице появилась довольная улыбка. — Да. Я… У меня есть для тебя сюрприз. — О? Тогда давай посмотрим. — Откуда ты знаешь, что на это стоит посмотреть? — Я не знаю. Это было просто выражение. Что это? Нарцисса подошла к своему креслу и открыла сумочку, доставая две склянки с красновато-коричневой, густой жидкостью, и закрыла их руками. — Я хочу заверить тебя, что это безопасно. Я очень надеюсь, что одной дозы будет достаточно, но я могу сделать больше. У меня все еще есть все ингредиенты, и… Гермиона, казалось, подпрыгнула на месте. — Зелье! Ты закончила зелье, но ты сказала… — Я много работала над ним в течение последних двух дней, но я не хотела обнадеживать тебя на случай… — О, Мерлин! Нарцисса! Это невероятно! — Гермиона бросилась вперед и заключила Нарциссу в крепкие объятия. — Осторожно, флаконы, — сказала Нарцисса, досадуя, что не может насладиться объятиями, но защита флаконов была важнее. — Прости, — сказала Гермиона, отстраняясь. — Когда мы сможем отдать им их? Нарцисса положила флаконы обратно в сумочку. — Ты можешь отдать их завтра. Зелья точно хватит до воскресенья, но я бы предпочла, чтобы ты дала их до воскресенья. — Что значит, я могу это сделать? Где ты будешь? — Здесь, конечно, — сказала Нарцисса. — Я думала, ты пойдешь со мной. А вдруг что-то пойдет не так? Я не хочу делать это одна! Я не могу привести их сюда. Будет достаточно сложно заставить их выпить склянки, а без тебя… — Я не покидала поместье уже… ужасно долго. Я не могу, Гермиона, я… — Перестань. Ты можешь покинуть поместье, и, видит Мерлин, тебе пора это сделать. Ты не можешь провести остаток своей жизни, застряв в этом месте. — Я не застряла здесь! — О? Тогда почему бы тебе не выйти? Правильно, потому что ты не хочешь! — Это нечестно! Я… — Нарцисса закрыла глаза и глубоко вдохнула. Это было не так, как она себе представляла. — Мне страшно, — прошептала она, избегая взгляда Гермионы. Темноволосая ведьма опустила руки и подошла ближе к Нарциссе. Она протянула руку и заколебалась, прежде чем коснуться руки Нарциссы. — Нечего бояться. Ты свободна. Некоторые люди могут вести войну против тебя, но они не в счет. Большинство людей просто хотят жить дальше и жить своей жизнью, и они, вероятно, просто проигнорируют тебя. — Я даже не знаю, чего я боюсь! — Нарцисса зарычала, одна из ее рук присоединилась к руке Гермионы, и она сжала ее. — Может быть, через некоторое время этот… кротовый холмик перерастет в гору? — Прости? — Иногда мы реагируем на что-то, как после окончания войны, когда ты отдалилась, потому что все было слишком тяжело, и наш первый инстинкт часто заключается в том, чтобы спрятаться подальше. Это нормально, и это не проблема, но то, что начиналось с малого, выросло, потому что ты продолжала прятаться, и со временем перспектива ухода стала непреодолимой. — Да, в этом есть смысл. Но понимание этого не меняет того, что я чувствую. Я все еще… это пугает меня. — Я понимаю, и я не… Я не пыталась высмеять то, через что ты проходишь, но мне очень нужно, чтобы ты была там. И ты не будешь одна. Я буду там с тобой, и мы не только поедем в маггловский район, но и даже не будем в Англии. Они живут в Австралии. — О, Гермиона… — Пожалуйста! Послушай, если мы приедем туда, и все будет слишком ужасно, и ты не сможешь этого сделать, я верну тебя сюда и вернусь сама. Я обещаю. Нарцисса вздохнула. Она хотела пойти, не только на случай, если что-то пойдет не так, но и потому, что хотела быть рядом с Гермионой. А вдруг ничего не получится, и тогда темноволосая ведьма останется одна в своем отчаянии, а Нарцисса будет бесполезно сидеть в своем поместье? — Хорошо. — Спасибо, — сказала Гермиона с сияющими глазами и наклонилась вперед, чтобы снова обнять светловолосую ведьму, и на этот раз Нарцисса позволила себе насладиться объятиями.