Одета в чёрное | Dressed in Black

Две недели спустя Гермиона снова заставила Нарциссу покинуть поместье. — Сегодня даже не пятница, — надулась Нарцисса. — Разве нам разрешено встречаться только по пятницам? Сегодня четверг. Это практически пятница. — Значит ли это, что мы не увидимся завтра? — Что? Нет. Если только ты не хочешь? — Нет. Я хочу увидеть тебя завтра, — сказала Нарцисса, несколько успокоившись. — Отлично. Теперь, я не уверена, стоит ли мне присоединяться сегодня. Моя проблема… она не была связана с алкоголем. — Это достаточно похоже, — сказала Нарцисса. Она ни за что не пошла бы на это собрание одна. — Я могу подождать тебя снаружи? — Если ты не пойдешь со мной, я не пойду! — Хорошо, хорошо, — сказала Гермиона. — Давай аппарируем туда? — Если ты меня аппарируешь туда. Я не знаю, где это место. — Естественно, — сказала Гермиона, протягивая руку. Нарцисса крепко держалась за нее. Они редко прикасались друг к другу, и это было к лучшему, но это также делало это короткое и невинное прикосновение более волнующим, чем оно имело право быть. Нарцисса сдержалась, чтобы не закатить глаза. Хорошо, что Гермиона не была искусна в легилименции. Они прибыли в район маггловского Лондона, о котором Нарцисса никогда не слышала, и вошли в здание, называемое центром взаимопомощи. Что они там делали, Нарцисса не знала. — Мы пришли на несколько минут раньше. О, смотри, у них есть кофе и выпечка, — сказала Гермиона, когда они подошли к большому залу. Прямо у входа стоял стол, заставленный разнообразной выпечкой и чайниками с чаем и кофе. — Хочешь? — спросила Гермиона, наполняя чашку черной, дымящейся жидкостью, а затем добавляя сливки и мед. — Нет, спасибо. Я в порядке, — сказала Нарцисса. Последнее, в чем нуждались ее нервы, так это в кофеине. — Как насчет выпечки? Желудок Нарциссы взбунтовался при одной только мысли об этом, тошнота поднялась по пищеводу. Она покачала головой. Гермиона взяла булочку и надкусила ее, облизывая губы. Нарцисса отвела взгляд. — Пойдем. Давай присядем, — сказала Гермиона и направилась через открытую дверь в комнату, напоминающую актовый зал с рядами стульев. Впереди стоял подиум, и несколько человек стояли рядом, тихо переговариваясь. Комната заполнялась, и люди выбирали себе места, некоторые садились рядом. — Вот как… магглы решают такие вопросы? — Нарцисса наклонилась к Гермионе и прошептала ей на ухо. Темноволосая ведьма кашлянула. Нахмурившись, Нарцисса похлопала ее по спине. — Ты в порядке, дорогая? — Да, — заикаясь, ответила Гермиона. — Не в то горло попало. — Хм. — У магглов есть разные способы борьбы с зависимостями. Это один из них, но есть и другие, например, психолог, которого я предлагала. — Целитель разума. — Да. — Это лучше. Мне нравится анонимность. — Ты не говорила, — пробормотала Гермиона в свою чашку. — Не похоже, что ты не любишь секреты. Кажется, я припоминаю, что моя сестра, твоя подруга Энди, не знала о нашей маленькой договоренности. Гермиона прочистила горло. — Смотрите, они начинают, — сказала она. Нарцисса обратила внимание на первого оратора вечера, молодого человека с ирокезом и кольцом в носу. Нарциссе стало интересно, для чего оно, и связано ли оно с его порванными брюками. Она повернулась, чтобы спросить об этом Гермиону, когда он заговорил. — Всем привет. Меня зовут Брайан, и я алкоголик. — Привет, Брайан, — ответила толпа в унисон.

___

Предыдущая встреча с Гермионой была познавательной, но Нарцисса не была склонна записываться в спонсоры, хотя она была бы не против посетить еще несколько встреч в будущем. Она регулярно общалась с Андромедой. Они писали письма каждый день, и сестра даже навестила ее однажды в их старом доме детства. Они не затрагивали тему, которая стояла между ними — их родители отреклись от Андромеды, инцидент с Драко и то, что Нарцисса бросила свою сестру. Нарцисса не знала, как подступиться к этой теме, но сегодня у нее будет еще один шанс, поскольку сестра объявила, что хочет с ней встретиться. Зачем? Пришло ли время все обсудить? Неужели она передумала и хочет снова прекратить их общение? Это казалось маловероятным, учитывая, что Андромеда выглядела такой же облегченной, как и Нарцисса, и было бы гораздо проще закончить все письмом. Но зачем ей приезжать в поместье? Нарцисса рассказала Андромеде о своих проблемах с алкоголем и о том, как Гермиона помогла ей, хотя и не упомянула о маггловском собрании анонимных алкоголиков, на которое она ходила с Гермионой три дня назад. Они вообще мало говорили о Гермионе, хотя Нарциссе очень хотелось это сделать. Она боялась, что сойдет с ума, если не поделится с кем-нибудь тем, что творится у нее в голове. Не успела она опомниться, как из камина, который Нарцисса связала со своим домом, выскочила ее сестра. — Как всегда, неуклюжа, я вижу, — поприветствовала Нарцисса. Андромеда чихнула. — Ненавижу путешествовать с летучим порохом. — Она снова чихнула. — Я думаю… — она чихнула. — У меня аллергия. Нарцисса нахмурилась. — Почему бы тебе не принять зелье от этого? — Не знаю, — сказала Андромеда, достала салфетку и высморкалась. — Я редко им пользуюсь. — А, уклонения. — Ты бы все об этом знала, — сказала Андромеда и опустилась на диван напротив Нарциссы, которая положила свою книгу на журнальный столик. — Что это значит? — Нарцисса приготовилась к разговору об их прошлом, но Мерлин знал, что это будет трудно, к тому же они обе были вспыльчивы. — Успокойся. Мне не нужно прояснять нашу историю. Я… Я поняла, что тобой двигало, и почему ты делала то, что делала. Это в прошлом. Я… Честно говоря, я просто хотела вернуть свою сестру, и этого мне достаточно. Глаза Нарциссы расширились. Она серьезно? Андромеда рассмеялась. — Это отличная имитация рыбы, вынырнувшей из воды. Очень привлекательно. Не уверена, что я бы приняла такую позу рядом с Гермионой. — Что? — спросила Нарцисса. — Подожди. Ты серьезно? Нам не нужно обсуждать то, что произошло, и… — Ты хочешь что-нибудь обсудить? Нарцисса выдержала взгляд сестры. — Мне жаль. Мне так жаль, что я была такой трусихой, и что бросила тебя, и… — Шшш, — сказала Андромеда и бросилась к Нарциссе, притянув плачущую младшую сестру в свои объятия. — Я поняла. Это лишнее, но я прощаю тебя. Все в порядке. Мы в порядке, — ворковала она и погладила Нарциссу по спине. Нарцисса прижалась к Андромеде, и напряжение, которое она десятилетиями носила как якорь на шее, ушло, вытекая из нее в теплую шею и плечи сестры. Она была прощена. Между ними воцарилась тишина, и минуты текли, пока сестры обнимали друг друга. Успокоившись, Нарцисса отстранилась и вытерла глаза. — Я, должно быть, представляю собой ужасное зрелище. — Не хуже, чем обычно, — проворчала Андромеда, и Нарцисса шлепнула ее по руке. — Прости. Я не хотела напустить на тебя слюней. — Все в порядке. Ты слишком много беспокоишься. И всегда беспокоилась. Нарцисса вздохнула. — Перемены даются нелегко. — Верно, но иногда они необходимы. — Гермиона утверждает, что перемены делают жизнь лучше. Андромеда улыбнулась. — Она умная ведьма. — Так и есть, — сказала Нарцисса, прижимая подушку к груди. — Почему ты не хочешь быть с ней? — Что? — И рыбье выражение вернулось, — сказала Андромеда. — Это не смешно и не мило! Я не похожа на рыбу! — Немного. В любом случае, мой вопрос был ясен. — Гермиона говорила с тобой? — Она не сказала ни слова, но у меня есть глаза, ты знаешь. И даже мозг, который я иногда использую. Нарцисса сузила глаза. У нее был ужасный вкус в отношении людей, которых она любила. Кроме ее Дракона, но он был ее плотью. Подождите, что? Она не… Правда? Мерлин, помоги ей. — Кто-то прозрел. — Ты мне не нравишься, — пробурчала Нарцисса. — Неважно. Мы говорим не о нас. Мы говорим о Гермионе и тебе. — Нет никакой Гермионы и меня. — Я думала, вы друзья? — Да. Друзья. — Хорошо, значит, что-то есть. — Да, но… не то, на что ты намекаешь. — Это одностороннее влечение? Потому что я могу поклясться, что Гермиона, кажется, влюбилась в тебя. Нарцисса закрыла лицо руками и застонала. — Оно не одностороннее, но у него нет будущего. — Почему? — Ты серьезно? Посмотри на мою жизнь! Я разрушила все, что когда-либо хотела, или потеряла, и… — Драко… — Он почти умер! — Но он не умер. В отличие от Теда. В отличие от Доры. Нарцисса опустила голову. Как невероятно эгоцентрично с ее стороны. — Мне жаль. Я не… — Перестань корить себя за то, на что ты никак не могла повлиять. Я упомянула их не для того, чтобы причинить тебе боль или обвинить тебя. — Но… — Нет. Ты не можешь продолжать нести весь мир. Он слишком тяжел, а у тебя всего две руки! Нарцисса рассмеялась. — Что? — Я серьезно. И не тебе его нести. Я знаю, что наши родители были самыми тяжелыми для тебя. Мерлин знает, почему, и мать наложила на тебя руки, но ты должна забыть об этом. Ты должна перестать позволять прошлому определять твое настоящее и будущее. — Андромеда протянула руки к Нарциссе. — Позволь мне спросить тебя кое о чем. Когда ты проводишь время с Гермионой, что ты чувствуешь? Нарцисса наклонила голову. — Свет. Я чувствую себя свободной и довольной. В безопасности. — Ты хотела бы проводить с ней больше времени? — Да. — Ты часто думаешь о ней? — Все время. — О чем это тебе говорит? — Я знаю, что это значит. Я не тупая! — Я никогда не говорила, что ты тупая. — Это не так просто. — Что тебя сдерживает? — Я боюсь. Я… когда Драко потерялся, и… я не знала, выжил ли он, и… те моменты были худшими часами в моей жизни. — Я верю тебе. — Но он был в порядке. Он в порядке. — Да. — Андромеда сжала руку Нарциссы. — Я не знаю, если я… Я никогда не чувствовала себя так раньше. Я никогда… Люциус, и я… у нас была договоренность, но то, что было между нами, определенно не было любовью. Честно говоря, я не думаю, что когда-либо любила кого-то так. — Это страшно. — Да. — Когда я влюбилась в Теда, я знала, что потеряю свою семью, что потеряю своих сестер, и мое сердце разбивалось от одной только мысли об этом, и хотя я надеялась, что однажды все изменится, у меня никогда не было другого выбора. Я… Я не могла представить свою жизнь без Теда рядом со мной. — Ты не… ты не жалеешь об этом, хотя… он… — Мертв? — Андромеда вздохнула. — Нет. Не пойми меня неправильно. Потерять Теда. Потерять Дору, — сказала Андромеда и закрыла глаза. — Нет большей боли, и нет слов, чтобы описать эту потерю. Как будто часть твоей души умирает вместе с ними. — Тогда как… — Но я не жалею, что любила Теда. Ни на секунду. Он дал мне лучшие годы моей жизни, и у нас была Дора. Я не могу… теперь ее тоже нет, и… — Андромеда втянула губы. — Они были моим всем, а теперь есть только маленький Тедди. И ты. Мои друзья. — И Драко, — добавила Нарцисса. — Да. Племянник, которого я, надеюсь, скоро встречу. — Я позабочусь об этом. — Время — странное понятие. Люди говорят, что время лечит все раны, но это гипогрифовое дерьмо. Время позволяет тебе жить дальше, и с ним появляется расстояние, которое облегчает дыхание без близких, которых ты потеряла, но боль никогда не прекратится. Ты всегда будешь скучать по ним и желать, чтобы они все еще были здесь. — Тогда почему ты… — Потому что, что такое жизнь без людей, которых мы любим? Что за существование мы ведем, одинокие, отрезанные от тех, кого мы любим, кого мы хотим? Ради чего? Чтобы их потеря не причиняла нам боли? — Но… — Ты бы оплакивала Гермиону, если бы она умерла сейчас? — Что? Конечно! Что это за вопрос? Даже не начинай! Я могу справиться с собственной смертью, поскольку мне не пришлось бы с этим жить, но… — А не слишком ли поздно тогда? Тебе уже не все равно. Ты уже глубоко в этом. Все, что ты делаешь сейчас, это подписываешься на потери и боль в будущем, не получая удовольствия от того, что делает все это стоящим. — И что это? — Провести свою жизнь с ней. Любить ее сердцем, разумом и телом.

— Одиннадцатая пятница –

— Ты выглядишь усталой, дорогая, — сказала Нарцисса, когда Гермиона зевнула в третий раз после ужина. — Мы можем закончить на ночь. — Нет, нет. Я… Вообще-то, это забавно. — Как это? — До того, как мы встретились, до того, как Драко настоял на том, чтобы я поговорила с тобой, я все еще страдала от ужасных кошмаров. Война давно закончилась, и можно было подумать, что я все это пережила, и… — Вовсе нет. Тот, кто ожидал этого от тебя, просто дурак, — сказала Нарцисса. — Ай. Но да, я признаю, что иногда бываю глупой. Нарцисса фыркнула. — Видишь ли, я жила в клетке, как и ты. — Я и сейчас не часто выхожу на улицу. — Это лишь вопрос времени, когда ты вернешься к нормальной жизни. — Разве ты не говорила мне в одном из своих писем, что нормальность переоценивается? Гермиона отмахнулась от нее. — Да, и это все еще в силе, хотя мне нужно поработать над выбором слов. Я имела в виду возвращение к тому, как все было раньше, когда ты покидала свой дом. — Я знаю. Я просто дразню тебя, дорогая. Продолжай. — Ну, моя клетка была не такой заметной, как твоя, так что я сомневаюсь, что мои друзья смогли бы заметить это так же легко, как Драко — тебя. Я… Я решила игнорировать прошлое, забыть о будущем и существовать только в настоящем, но даже это не было настоящей жизнью. — Я не уверена, что понимаю, — сказала Нарцисса. — В прошлом была война, и это было то, с чем я не могла справиться. Я рада, что мы обсуждали это в письмах. Это… это позволило мне разобраться с этим в свое время без необходимости отвечать сразу. — Я рада, что это помогло. — Итак, война и то, что произошло, было чем-то, что я отбросила, сначала с помощью зелья сна без сновидений, и ты знаешь, что из этого вышло. — Гермиона вздохнула. — Я перепробовала множество маггловских техник, от медитации до йоги, упражнения, все. Но я все равно просыпалась с криком. Мое настоящее тоже было отстойным, учитывая ситуацию с моими родителями. — Теперь это исправлено, — сказала Нарцисса. — Да. — Гермиона ответила сладкой улыбкой, от которой сердце Нарциссы затрепетало. — Что касается будущего, я рассказала тебе, как я выбирала, что делать со своей жизнью, еще до того, как пришло мое первое письмо из Хогвартса. Нарцисса кивнула. — Мне нравится моя работа. Это сочетание исследований и пропаганды, и я чувствую, что меняю ситуацию к лучшему. — Так и есть. Я хотела сказать тебе об этом, но со мной связались некоторые из моих бывших, менее… предвзятых коллег, и они рассказали мне о твоей программе, и что они никогда не думали о ситуации и несправедливости в таком ключе. До таких людей трудно достучаться. — О, это замечательно, — сказала Гермиона. — Но все равно иногда мне кажется, что я не оправдываю свой потенциал. Единственная проблема в том, что я не могу сказать, чувствую ли я это органически, потому что предпочла бы заниматься чем-то другим, или же я реагирую на ожидания, которые люди проецируют на меня. — И это повлияло на твои мысли о будущем? — Да, но это еще не все. Все свалилось вместе. Мои кошмары, моя неспособность пережить войну, неудача с родителями, а затем выбор карьеры, которая, как оказалось, разочаровала всех. — Гермиона, посмотри на меня, — сказала Нарцисса, пытаясь сдержать холодный гнев, который поднимался в ней. Темноволосая ведьма подняла голову, и в ее глазах заблестели слезы. — Ты… превосходишь все, на что кто-либо мог надеяться или ожидать от тебя. Ты невероятно умна, но главное, ты такая добрая. Ты веришь в людей и хочешь помочь даже тем, кто этого не заслуживает. — Нарцисса подняла руку. — Позволь мне закончить. Неважно, какую работу или карьеру ты выбрала. Ты бы все делала со страстью и в меру своих сил. Эти магические существа, которыми вечно пренебрегало и плохо обращалось наше общество, они заслуживают такого чемпиона, как ты. — Спасибо, — сказала Гермиона со все еще грустной улыбкой, но часть грусти, казалось, улетучилась. — Это много значит для меня. — Я просто говорю правду. — До нашей встречи моя жизнь была одной большой, тщательно выстроенной рутиной, и это… это был единственный способ, которым я могла функционировать, особенно после того, как зелье сна без сновидений перестало действовать. Я сосредоточилась на работе и планировала прогулки с Гарри и Роном. Но в основном я сидела дома, уставившись в стену, наблюдая, как утекает время. Раньше я так много читала, и у меня было время, но после войны… художественная литература казалась мне утомительной и побежденной. Я даже не могу объяснить. — А как насчет нехудожественной литературы? — У меня не хватало внимания на это. Все это было просто слишком. — Но сейчас тебе лучше? — Да, — сказала Гермиона. — Тогда почему ты так устала? И почему это было смешно? — Потому что раньше я теряла сон из-за кошмаров и… депрессии, правда, но прошлой ночью я так погрузилась в этот роман, что не могла его опустить, и вдруг наступило три часа ночи. А мне нужно было вставать в семь, так что… Брови Нарциссы почти сползли со лба. — Ты устала, потому что читала вместо того, чтобы спать? — Да? — Я волновалась за тебя! — Но разве ты не можешь сказать, что я в порядке, и что… я счастлива здесь, с тобой? — прошептала Гермиона. Нарцисса покачала головой, не в силах вымолвить и слова. — Ты просто чудо, Гермиона Грейнджер. И мне приятно это слышать. Я тоже счастлива здесь, с тобой.

— Двенадцатая пятница –

— У меня есть для тебя сюрприз, но ты должна пообещать, что не будешь злиться, — поприветствовала Гермиона Нарциссу, положив свои сумки, чтобы покопаться в своей сумке-мессенджере. Нарцисса застонала. — От таких слов никогда не было ничего хорошего. И тебе привет, дорогая, — сказала она. — О да, конечно. Привет, — сказала Гермиона, и румянец, поползший вверх по шее младшей ведьмы, отвлек Нарциссу, пока она размышляла, как далеко вниз он распространяется. Гермиона вытащила несколько рулонов пергамента, несколько писем и книг. — Что все это значит? — спросила Нарцисса, подойдя к Гермионе. — Ты знаешь, что судебное дело твоей матери начинается на следующей неделе? — Не напоминай мне, — сказала Нарцисса и вздохнула. — Может, и не начнется, — сказала Гермиона, продолжая раскладывать вещи на столе. Нарцисса наклонила голову. Что она задумала? — Что ты сделала, дорогая? — Ну, я поговорила с Кингсли, и… — Ты знаешь, что я не хочу, чтобы министерство вмешивалось в мои дела! — Дело не в министерстве, а во мне! Я попросила его об одолжении, как друга. Кроме того, министерство вмешивается в твои дела из-за этого нелепого судебного дела, которое подала твоя мать! — Продолжай, — сказала Нарцисса, сложив руки перед грудью. — Когда ты сказала, что твоя мать поддерживает идеи и взгляды Волдеморта, это напомнило мне о тайных спонсорах. — Что это такое? — В маггловском мире часто встречаются люди с большими деньгами, которые поддерживают политиков или бизнес, но делают это тайно, через подставные компании и тому подобное. — Существуют компании для подставных лиц? — Нет, это… это не имеет значения. Иногда люди не хотят, чтобы мир знал, что они поддерживают кандидата или дело, потому что это плохо скажется на их репутации, а иногда это даже незаконно. — Хорошо. Продолжай. — Ну, мне интересно, твое пособие для твоей матери… крутое, а она умная женщина. Скорее всего, она уже сколотила состояние во время брака с твоим отцом. — Это вероятное предположение. — Так что, если она использовала свои деньги, чтобы помочь Волдеморту? — Что? — Я знаю, знаю. Я не была уверена, найду ли я что-нибудь, или даже если она действительно это сделала, но я подумала, что если она действительно финансово поддерживала его, то это может привести к неприятностям с Визенгамотом, из которых даже ее друзья не смогут ее вытащить. — И? Ты что-то нашла? — Конечно, нашла, — сказала Гермиона, и ее глаза светились от возбуждения и удовольствия. Нарцисса, завороженная видом темноволосой ведьмы, сначала никак не отреагировала, пока Гермиона не столкнулась с ней. — Эй. Не отвлекайся. Вот, — она протянула Нарциссе пергамент. Глаза Нарциссы расширились, и, положив лист, она повернулась лицом к Гермионе. — Ты знаешь, что это значит? — Да. Разве это не замечательно? Как ты думаешь, она встретится с нами, чтобы обсудить это? Каковы будут твои условия? — Я еще не знаю. Я… Я не могу в это поверить, — сказала Нарцисса, опускаясь в кресло за столом в столовой. Ее взгляд переместился с пергамента обратно на Гермиону в изумлении. Темноволосая ведьма нашла для Нарциссы способ раз и навсегда избавиться от ее матери. Как? Почему? Как она могла… — Эй, — сказала Гермиона, усаживаясь в кресло рядом со светловолосой ведьмой. — Ты в порядке? Ты не расстроена? Я знаю, что это трудно, и… — Нет. — Нарцисса сжала руку Гермионы на столе. — Спасибо тебе. Так много. Я не… у меня нет слов. Я не могу поверить, что ты сделала все это, чтобы… чтобы помочь мне. Я буду вечно у тебя в долгу. — Ерунда. Мне нравится помогать тебе, и я наслаждаюсь исследованиями. Это было похоже на головоломку, и я рада, что смогла ее решить. Ты мне ничего не должна. Для этого и существуют друзья. — Друзья. Да, — сказала Нарцисса и сжала руки Гермионы, в то время как последний разговор с Андромедой эхом отдавался в ее голове.

___

— В чем дело? Тебе нужно поговорить с моим адвокатом. Это вряд ли уместно, и я здесь только потому, что ты моя дочь, и… — Сядь, мама. Пожалуйста, — сказала Нарцисса, сдерживая вздох. Ее мать знала, как действовать на нервы. Она просто хотела покончить со всем этим. Заседание суда было назначено на завтрашний день, и она хотела сосредоточиться на других вопросах, более важных, чем новая истерика ее матери. Друэлла сузила глаза, но села. — Я вижу, ты снова пригласила в наш дом свою любимицу-грязнокровку, — усмехнулась она, глядя на Гермиону. Нарцисса хлопнула ладонями по столу. — Не смей называть ее так! Губы Друэллы сжались в тонкую линию, когда она уставилась на свою дочь, но та молчала. — Ты откажешься от своего судебного иска и уйдешь из моей жизни. Навсегда. Возвращайся во Францию и живи там своей жизнью. Держись подальше от моей семьи, включая Гермиону, — сказала Нарцисса, протягивая руку и сжимая руку Гермионы, которая смотрела на нее расширенными глазами. Друэлла с презрением посмотрела на их руки, а затем сосредоточилась на Нарциссе. — И почему я должна это делать? — Из-за этого, — сказала Нарцисса и свободной рукой подтолкнула длинный пергамент перед матерью. Вздохнув, Друэлла взяла свиток и стала читать. Минуты шли, и с их течением цвет лица Друэллы спадал, придавая ей пепельный вид, а на щеках появились красные пятна. — Понятно, — сказала она, опуская бумагу на стол. — Кому ты это показывала? — Никому, — сказала Нарцисса. — И мы никому не покажем его, пока ты согласна и, что более важно, будешь соблюдать наши условия. — Ты хочешь, чтобы я исчезла из твоей жизни, — сказала Друэлла, высоко подняв голову. — Да, и не забывай, что это касается и моей семьи. — Которая также является моей семьей, — сказала Друэлла. — Мама, ты не удосужилась навестить нас с тех пор, как умер отец. Последний раз ты встречалась с Драко, когда ему было двенадцать лет. — Я была занята, — фыркнула Друэлла. — Это не повод шантажировать меня, изгонять из семьи. Нарцисса не ответила. — Ты выбираешь ее вместо меня? Свою собственную мать? — В мгновение ока, но дело не в Гермионе. Дело в том, что ты сделала, и в твоих махинациях, которые ты замышляешь, чтобы выжать из меня больше денег. У тебя не хватает средств, мама? Помощь Волдеморту выжала тебя досуха? Поэтому ты в первую очередь искала Драко? — Как ты смеешь? Нарцисса ущипнула себя за переносицу. — Я так устала, мама. Я… Я провела свою жизнь в твоей тени, даже когда тебя не стало, я застряла, придерживаясь твоих правил и представлений о том, кем я должна быть. Как я должна жить. — Ты — Блэк, Нарцисса. Это влечет за собой определенные обязанности. — Я сомневаюсь, что ты вела бы себя иначе, если бы мы были простолюдинами, но дело не в этом. У тебя могут быть какие угодно ожидания и представления о том, кем я должна быть, но с меня хватит. Я хочу жить в соответствии с тем, кем я хочу быть, независимо от моего происхождения и воспитания. — Ты должна… — Я никому ничего не должна. Эта жизнь — моя собственная. Мне сорок шесть лет, мама, и я чувствую, что не прожила жизнь. Я существовала, следовала правилам и боялась всего. — Ты ведешь себя так, как будто твоя жизнь была пыткой, — сказала Друэлла. — Нет. Это не так. Мне повезло и я была привилегированной, но это не значит, что я была свободной. — Свобода переоценена. Особенно, когда это твой выбор, — Друэлла снова бросила взгляд на Гермиону. — Гермиона может быть магглорожденной ведьмой, воспитанной магглами, неважно, что в этом нет ничего плохого, но у нее больше чести, честности и доброты, чем было у Дома Блэк с момента его основания. Мне повезло, что я могу назвать ее своим другом. — Ты пожалеешь об этом, Нарцисса. — Я сомневаюсь в этом, а если и сомневаюсь, то это мое бремя, которое я должна нести, основываясь на решении, которое я приняла по собственной воле. — Подожди и увидишь, — сказала Друэлла, резко вздохнув, прежде чем подняться. — Мы пришлем тебе сову с точными условиями нашего соглашения. — Так и сделайте, — сказала Друэлла и повернулась, чтобы уйти. Нарцисса проводила взглядом удаляющуюся спину матери. Она не могла поверить, что это может быть последний раз, когда ей приходится иметь с ней дело. — Все прошло хорошо, — сказала Гермиона, когда за Друэллой закрылась дверь. — Я удивлена, что ты молчала во время всего этого. В какой-то момент мне показалось, что из твоих ушей идет дым. — Это было трудно, без сомнения, но это был твой бой, и я была полностью уверена в тебе. Нарцисса улыбнулась. — Спасибо, что защитила меня. — Конечно, — сказала Нарцисса. — Я только что поняла, что мы шантажировали твою мать. — Да. Ну, она сама виновата, что приобрела все эти убежища для Волдеморта и Пожирателей смерти. Ей повезло, что я только наполовину сократила ее пособие. — Действительно. По мне, так это все равно слишком много денег. — Возможно. — Но я не об этом. У вас, Блэков, шантаж в крови. Нарцисса немигающим взглядом уставилась на Гермиону, а затем закатила глаза. — Серьезно, дорогая? Гермиона рассмеялась.