Души себя.

И я не знаю сколько раз ты умерла в моих глазах. Всё повторяется по кругу и ничего не меняется, хотя нет, потому что кое-что уже не так. Ты слишком хороший актёр, Серёжа, я почти даже поверил. Твои глаза такие честные и невинные, когда со всей злости кричишь на меня. Со стороны это может выглядеть, как ссора, которая обязательно перерастёт в драку, или словно точка в отношениях. Но во-первых, мы не ругаемся. Может Серёжа хочет так думать, но мы оба знаем, что он не сможет сказать такое серьёзно, а я не смогу принять его слова. Они бьют по сердцу, минуя все препятствия, но я не готов отпустить Жожо, поэтому даже не думаю про обиду. Я просто не могу обижаться на мой личный кучерявый хаос, который как блонд на волосах. Жжёт, ломает, портит и требует постоянного внимания, но въедается до самого корня. Если закрасишь, то волосы отвалятся совсем. Я не могу без блонда. Я не могу без Серёжи. Но несмотря на всё это, я же вижу, что ты сам понимаешь, что происходит. Даже не так. Ты всегда знал, но не хотел понимать, а сейчас стало слишком поздно. Серёжа тоже увяз в этом болоте из чувств, которые проникли в душу, словно сирень по весне. Красиво и с оглушительным ароматом, который не всем нравится. Слишком приторно. Он распространяется быстро и его ничем не перебить или заглушить, а игнорировать тоже невозможно, всё равно лезет в лёгкие и глубже — в сердце. Оказывается, что Сергей не любит сирень. Помнишь, что ты раньше пытался мне доказать? Что тебе это не нужно, ведь это не больше, чем глупый эксперимент, ведь мы друзья. Друзья же трахаются по дружбе. Дружеский секс особенно хорош, когда один влюблён до беспамятства, а другой делает вид, что ты для него ничего не значишь и он может спокойно найти себе другого «друга». А ещё мне нравятся твои попытки убежать от самого себя, потому что тебе страшно до онемения и дрожи красивых рук. Но это же рофл, да? Значит, мне просто показалось, как ты плачешь каждый наш раз. Мы сидим вместе в стенах моей квартиры, пытаясь не смотреть друг на друга, потому что только закончился стрим, который прошёл достаточно обычно для нас. Серёжа приставал ко мне, а я пытался отвернуться или улизнуть от прикосновений, ведь это же шутка и я не должен их хотеть и жаждать всей грешной натурой. Мои бабочки обязаны пархать и делать пируэты от твоих рук и губ, которые буквально везде, но они дохнут, не успев взлететь, потому что ты это делаешь для контента, а я влюблённый идиот, который встречается с суровой реальностью каждый раз, когда смотрю в твои искусственно влюбленные глаза. Они не такие, Серёжа, ты хороший актёр, но меня обмануть невозможно после того, как видел твои настоящие эмоции. После того, как видел твои настоящие влюбленные глаза. —Вань, нам надо поговорить. Я очень сильно удивился, потому что не думал, что ты хочешь что-то со мной обсуждать, кроме стримов и дружеского секса. Но Жожо слишком непредсказуем, это я уже уяснил давно. После того, как он меня поцеловал, если быть точнее. Первый и последний раз, потому что мы не целуемся, это слишком по-гейски, а мы не такие. Серёжа меня поцеловал, когда увидел обожание в глазах напротив и не смог устоять, тогда всего хоть на миг, но я увидел тебя, словно в первый раз и влюбился заново, в настоящего тоже влюблённого тебя. Но Пешков испугался своего решения, которое он принял за доли секунды. Когда ты настолько любишь человека, что вокруг ничего не видишь, а точнее для тебя «вокруг» просто не существует, кроме одного человека, весь свет сходится клином именно на нём, только протяни руку и человек тут и всегда будет здесь. А я раздавлен последней надеждой, а закопан уже мёртвой бабочкой в могилу ожиданий и мечт. —Говори, я всегда выслушаю тебя, Серёж. Не верю сам себе. Оказывается, что я тоже актёр. Боялся, что меня раскроют и бросят, как ненужное, но нет. Мой голос звучал обычно, хотя мысли путались и не складывались в ровные предложения. Они орали в голове благим матом, ведь я не знал, как себя вести и пытался успокоиться, ведь мы никогда не говорили откровенно, а сейчас будет именно такой разговор, по-другому уже никак. Время вышло давно, ещё до нашего знакомства. Решаюсь посмотреть на мою личную кудрявую катастрофу и понимаю, что зря и одновременно это правильное решение. Переосмысляю всю жизнь, чтобы освободить самую важную полку в библиотеке имени Сергея Пешкова в моей памяти и запихать его туда полностью в эту секунду. Стараюсь остаться в этом моменте навсегда. Серёжа смотрит на меня открыто, искренне и, чёрт возьми, влюблённо. А вот это пугает, не думал, что буду бояться чувств Жожо, больше чем сам Жожо. Я понимаю, что он хочет сказать и о чём думает, когда надевает маски. Но сейчас они спали, а я настолько не привык, что могу видеть его обнажённые душу и сердце, что даже растерялся, но уже совершенно не волнуюсь. Волнению нет места, потому что в его глазах я могу прочитать лишь одно. Прочитать могу, но не понимаю. И эту одну-единственную мысль он озвучил самостоятельно: —Так не может больше продолжаться. Первый вариант — я могу уехать обратно в Армавир, чтобы всё закончилось. Сказало, моё исчадье ада в кучеряшках, а я сидел неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это прекрасное наваждение, которое только мне открылось. Я не сразу понял смысл его слов, просто залипнув на голосе, ведь он тоже поменялся. Он хочет уехать домой, но этого не может быть. Серёжа не может меня бросить. Не может же? —А какой второй вариант? Стараюсь держать голос и лицо, но теперь выходит плохо. Не понимаю эмоции, которые испытываю, но даже над этим наплывом в гордом одиночестве возвышается одно слово «нет». Я не знаю, что отрицаю. Может здравый смысл или осознание, что могу остаться один и отпустить его навсегда. А может отрицаю второй вариант, которого не существует, потому что Серёжа его не придумал. Это я вижу тоже в его глазах. А Пешков молчит, он и правда не знает другой вариант. —Мы не остановимся на первом. Говорю я для того, чтобы точно обозначить свои положение и позицию. Я только что увидел его влюбленные глаза и он хочет, чтобы я сдался? Проблема явно не в тебе, ведь я, дурак, ждал и терпел.