Силовой приём

      Гэвин бы соврал, сказав, что его вдохновляла идея Джима притвориться официантом, чтобы в дальнейшем не вызвать подозрений. Потому что даже грим не мог скрыть поганый характер и банальное отсутствие манер. Риду никогда не поручали работу под прикрытием, тот и не рвался: актёрский талант он похоронил глубоко в детстве и заниматься мародёрством не планировал. Да на его лбу буквально высечено: «Я не умею играть»! Если бы ему доверили притвориться музыкантом, то выкрутиться оказалось бы гораздо проще, вспомни он старые уроки пианино, но перспектива изобразить из себя официанта, ещё и андроида, его совсем не радовала, уже не говоря о том, чтобы отбросить собственное эго. И всё же Гэвин твёрдо держал своё слово.       Он ведь мог махнуть рукой и оставить эту парочку разгребать всё дерьмо — почему согласился? Азарт прикрыть лавочку под названием «Рай» раз и навсегда? Сочувствие Джиму Мартину? Нет. Когда речь зашла о Конноре, Рид потянулся на выручку, не раздумывая: он не проникся историей Мартина, его волновала судьба тостера рядом с этим скользким типом. Но дело лишь в этом: а как же его прославленный эгоизм? Жадность? С самого начала операции лейтенант бунтовал против своей личности и чувств и к настоящему моменту уже подозревал, что позорно проигрывает.       Ситуация дёрнула за струны нервов, когда Гэвин обнаружил себя в отражении зеркала. К своей внешности у него никогда не возникало вопросов, даже на такую «экзотику» находились свои любители в лице Ричарда и тех, что сопровождали его до этого — в его случае, конечно, не обошлось и без харизмы — однако перевоплощение заставило на секунду задуматься о том, чего бы мог достичь, относясь он к себе построже: возможно, добился бы приличного места раньше, не пришлось бы из кожи вон лезть, чтобы докричаться, а может, Ричард рассмотрел бы его в качестве любовного интереса немногим заранее. Миром правят красавчики, как ни упирайся, и перед собой Рид наблюдал одного из них. Косметика почти не ощущалась на коже, а вот бритые щёки теперь непривычно щекотало любое дуновение воздуха — небольшая жертва во спасение волос. Повезло, что мистер Бьянки оказался приверженцем бунтарства и посчитался с его желанием оставить волосы чуть взлохмаченными — так он хотя бы отличался от остальных прилизанных работников, — но выступить против фероньерки ему уже не удалось, поэтому теперь он мог ассоциировать себя только с Рудольфом, не хватало только красного носа. Впрочем, изображение носа идеально заменяла чёртова красная рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Рид поправил воротник-удавку и недовольно поморщился: если к узким брюкам он и мог привыкнуть — сам иногда носил джинсы, но те, что не настолько прилегали к бёдрам, — то к идеально застёгнутой рубашке ровно наоборот. И каждый раз, когда лейтенант порывался расстегнуть первые две пуговицы, к нему тянулся либо мистер Бьянки, либо Джим, чтобы застегнуть обратно, уже не поясняя после третьего раза, что «здесь так принято».       К шестому разу Мартин просто шлёпнул его по руке, проходя мимо, стоило приблизить пальцы к воротнику.       — Ричард и Коннор уяснили задачу, касающуюся меня, — начал парень, обведя троицу оценивающим взглядом, а после остановился на лейтенанте. — Теперь Гэвин.       К моменту разговора они уже продвигались по коридору, по стенам которого отдавалась музыкальная вибрация, к выходу в зал. Джим, в лице которого плескался неудержимый азарт, обступил команду спереди и повернулся к ней, не тормозя движение. Мартин уже два раза провёл инструктаж андроидам, как маленьким поясняя за правила дорожного движения, и теперь настал черёд Гэвина.       — Я уяснил ещё в первый раз: свечу собой перед Кормаком, но на рожон не лезу — что сложного?       — Как поведёшь себя, если тебя захотят снять? — съехидничал Джим, коварно ухмыльнувшись. Рид замер на месте, и к нему сразу же присоединились Ричард и Коннор. Девятисотый мрачно скривился в сторону напарника, восьмисотый же сдержанно проглотил комментарии. — Что будешь делать, если кто-то начнёт распускать руки?       Гэвин открыл рот, чтобы напомнить ему о прекрасных боевых навыках и описать в красках, какой стакан в какой заднице окажется, но мысли растворились так же быстро, как и появились. Ему ничего не осталось, кроме как недоумённо похлопать ресницами.       — Нам нельзя поднимать шумиху, — с чувством выплюнул Коннор, наконец выдав хоть какую-нибудь эмоцию, — вмешавшись в конфликт мы только привлечём внимание.       — Зришь в корень, — подмигнул Джим. — Не пойми неправильно, детектив…       — Лейтенант.       — …такие случаи — крайняя редкость, но всё-таки следует кое-что прояснить. Без обид, парни, — махнул рукой в примирительном жесте Мартин и вернулся к Гэвину, — на этот вечер ты — андроид клуба «Рай», в задачу которого входит удовлетворение клиента и беспрекословное подчинение. Работники не бьют клиентов. Не хамят, не выражаются. Они предельно милы даже с самым законченным ублюдком, который нагло лезет под юбку. Твоя задача — держать образ. Мистер Бьянки хорошо поработал над оболочкой, но одна твоя ошибка — и даже красивая мордашка тебя не спасёт.       Джим хотел было в шутку пригладить его за подбородок, но тут запястье резко, как на автомате, перехватил Коннор. Парень не расценил жест как угрозу и кокетливо улыбнулся, а вот Гэвин зафиксировал в памяти гарцующие огоньки злости под ресницами андроида. «Так вот как выглядит его ревность — так печётся, как бы его благоверный не увлёкся коллегой», — несветлая мысль унесла Рида глубоко в недра клокочущей тоски. Это эгоизм, да, эгоизм же? Или беспокойство за Коннора?!       Так или иначе, Мартин без особого сопротивления убрал ладонь, подкрасившуюся пятнами спадающего скина, и весело пронаблюдал за реакцией андроида ещё с несколько секунд, прежде чем продолжить. Лейтенант напрягся: что-что, а время явно не для воркования.       — Я дам тебе парочку советов. Если тебе поступит предложение перебраться в приват-комнату, скажи, что ты уже занят, и предложи обратиться к Кристин — она сопроводит клиента по интересующим вопросам. Если кто-то захочет тебя облапать, не реагируй.       — Чего? — возмутился Гэвин, переглянувшись с Ричардом. — Это же домогательство. «Не реагируй» — такой себе совет.       Джим тихо рассмеялся. Лисья улыбка, не сулящая ничего хорошего, потянулась от уха до уха.       — Запомни: здесь нет такого понятия, как «домогательство». Клиент всегда прав. Увы, детектив…       — Лейтенант.       — …но здесь так заведено. И всё же ты в состоянии спасти свою честь… если таковая имеется.       — Допиздишься.       — Если клиент настойчив, прояви терпение. Прости, Ричи, но Гэвс должен продержаться хотя бы десять секунд и слегка пофлиртовать, прежде чем предложить воспользоваться услугами Кристин. Ты не можешь просто развернуться и уйти — андроиды «Рая» так устроены. И не забывай улыбаться. — Пальцами Джим провёл дугу вверх от своих губ. — Ну, улыбнись? М-м… нет, лучше держи невозмутимость. Да, вот так.       — Он тебе не Ричи, а я тебе не Гэвс, — рявкнул Гэвин и после процедил: — Джимми.       — То есть мы должны сидеть и наблюдать, как Гэвина используют в своё удовольствие? — Голос Ричарда покрыл пространство многовековым слоем льда. — Я не согласен.       — Да и я не в особом восторге, — поддержал партнёра мужчина. Он уверенно шагнул к Джиму и скрестил руки на груди. — Добровольно подставляться? Никогда.       — Повторюсь: такое происходит редко. — Джима ничуть не испугал напор лейтенанта. Парень расправил спину, оттого казался выше даже самого девятисотого, хотя роста они примерно одинакового. — Всего лишь предупреждаю. Мы должны рассматривать все возможные исходы, не так ли?       Гэвин, как и остальные, растерял весь словарный запас, пытаясь укротить беснующиеся гордость и злость, пока раздумывал над ответом. Покосившись на Ричарда, он заметил, как тот, держа, казалось бы, безучастное лицо, упорно пытается противостоять рвущему бешенству, но похвастаться успехом пока не мог. Взгляд девятисотого ничем не отличался от взгляда Коннора, разве что не метал молнии. Второй, куда лучше контролируя эмоции, едва заметно ощетинился, как раненая собака, и тут же принял как можно более невозмутимый вид. Он надел пиджак, заявил властным тоном:       — Мы будем рядом, хочешь ты этого или нет, но мы вмешаемся, если того будет требовать ситуация, — и растрепал волосы, прежде чем добавить: — Ты и я втянули Ричарда и лейтенанта Рида в наше дело, поэтому обеспечить их безопасность — наша обязанность.       Джим выдержал неподвижный взор, пронзивший до кончиков пальцев даже Гэвина, и, несмотря на проявленную выдержку, парень остался недовольным ответом. Их натянутое электрическими проводами молчание затрещало, и в тот момент лейтенанту удалось рассмотреть Мартина получше и понять по палитре эмоций на лице, что тот не потерпит провала: либо годы работы на Кормака так повлияли, что он перенял привычки босса, либо в нём крылось ещё что-то, не поддающееся взгляду вскользь.       — Пора, — прервал молчание Джим и зашагал вперёд, громко и быстро цокая каблуками туфель. Коннор хвостиком двинул за ним, оставляя Гэвина с невысказанным вопросом, в мыслях ворошившим рой пчёл: «Что произойдёт, если Кормак Беверли узнает, что за его игрушкой ухлёстывает андроид?» Чем руководствуется восьмисотый, начиная отношения с человеком — бывшим членом мафиозной группировки Майями? Чем он вообще думает — тостер хотя бы имеет представление о том, что его может ждать? Даже если они добьются успеха, Джим вряд ли выйдет сухим из воды — возможно, он добьётся смягчения приговора, но освободить его от ответственности будет не в состоянии даже Коннор, они оба должны это понимать.       Это в лучшем случае. Хуже только то, в какое бешенство придёт Кормак, столкнувшись с ним. Против воли Рид уже набросал несколько вариантов последствий, большинство из которых не слишком положительные.       Отложив сомнения на ближайшую полку, Гэвин было последовал за ним, как вдруг сзади его обхватили двумя руками за талию и притянули к себе так крепко, что он подавился воздухом. Лейтенант не успел даже пикнуть, как Ричард прижался к нему всем корпусом и соприкоснулся щекой с его диодом. Полчища невидимых лапок тут же щекотно заскребли по лопаткам, когда шею обдало теплом чужого дыхания, и мужчина смущённо поморщился, обхватив сцепившиеся на животе ладони своими.       — Ричи? — проворчал он, впрочем, не сопротивляясь. Ещё один вздох — на загривке зашевелились короткие волоски. Ещё касание — низ живота обожгло приятными искорками.       Девятисотый соизволил выпустить его из нежных объятий и позволить повернуться к себе, но только с целью вновь мягко прижать к себе вплотную и приблизить лицо для ласкового поцелуя. Сначала Гэвин растерялся, широко раскрыв глаза. Но когда рука андроида потянулась к его шее и утянула теснее к губам, он отдался моменту и, закрыв глаза, объял партнёра в ответ. Ричард не торопился, мучительно медленно скользил по верхней и нижней губе, с тихим причмокиванием долго зацеловывал каждую, чтобы не оставить ни одного сухого места. Гладил трепетными пальцами одной руки по загривку, а второй — по плечу, сжимая и разжимая ладонь. Партнёр всегда проявлял чуткость — не считая моментов, когда система, отвечающая за эмоции, давала сбой, — и такие бережные поцелуи, как этот, каждый раз оставляли за собой сладкое послевкусие, похожее на зависимость, что понукало продолжить, заставляло желать вкусить большего.       Когда Ричард в очередной раз едва отстранился от него, Рид несдержанно выдохнул и приглашающе приоткрыл рот. На лице андроида сверкнула ухмылка, и тот послушно углубил поцелуй, вложив в него ещё больше интимной ласки. Он был подобно бессмертному пламени: казалось, вот-вот потухнет, но на деле только разгорался ввысь. Язык нежил непрерывно и заботливо, любовно переплетался с чужим, заставляя тело дрожать, требовать, безмолвно умолять. Вынуждая Гэвина тихо-тихо постанывать.       Густое облако тумана заволокло разум, как афродизиак. Мужчина охнул в поцелуй, когда Ричард сжал его волосы и шире раскрыл рот, словно затем чтобы поглотить без остатка. В брюках стало совсем тесно, и Рид переступил с ноги на ногу.       Оставшиеся капли здравых мыслей должны были вот-вот высохнуть, если бы андроид вовремя не остановился. Он, не выпуская из хватки, по-змеиному прошептал партнёру в губы:       — Я бы тебя определённо снял.       И пустил смешком, наблюдая за опьяневшим взглядом раскрасневшегося Гэвина и поглаживая его скулу большим пальцем. Мужчина сглотнул и широко облизнул нижнюю губу, не совсем обладая возможностью вникнуть в суть слов Ричарда. После недолгой паузы он всё же очнулся и, быстро сморгнув пласт эротических фантазий, вздохнул и хотел было высказать вопрос о том, что нашло на андроида, как вдруг блуждающий по лицу партнёра взгляд засёк, что девятисотый с пару секунд глядел ему за спину. Помутившийся разум огрело хлыстом, и Рид резко обернулся.       Он едва рассмотрел треснувшие печалью глаза Коннора, когда тот, скрипнув кулаками, повернулся к ним спиной и поспешил догнать Джима, который уже скрылся за углом. Жуткий звук грузного шага продолжал ударять каблуками по стенам, пока совсем не стих спустя всего мгновение — от него у лейтенанта захолонуло сердце, а челюсть свело скрежещущей досадой. Гэвин обратил внимание на Ричарда, который невинно хлопал ресницами, склонив голову, как несмышлёный щенок, и улыбаясь, как ребёнок.       — Ты поговорил с ним? — Рид пронаблюдал за резкой сменой эмоций андроида: тот нахмурился и кивнул.       — Мне… непонятны его чувства. Коннор будто и сам не знает, чего хочет.       — Ну приехали… — щёлкнул языком Гэвин и тяжело вздохнул. Немного погодя он попросил: — Давай без показательных выступлений, окей?       — Окей! — Ричард согласился быстро и вновь засиял. Он увлёк его к себе для того, чтобы запечатлеть на его губах лёгкий поцелуй, и, огладив искусственный диод, предостерёг: — Будь осторожен.       Рид всмотрелся в утонувшее в голубых глазах беспокойство и с ухмылкой ответил:       — Как всегда.       Гэвин и Джим выступили в зал первыми. К тому времени артисты ушли со сцены на перерыв и пустующее место успели занять разношёрстные танцоры, громко поддерживаемые диджеем. Танцпол освободило полчище народа, но людей, конечно же, не убавилось. Мужчина чувствовал себя брошенным в клетку с тиграми, где лишний писк мог стоить ему жизни, в то время как новоиспечённый напарник чувствовал себя как рыба в воде. Вальсируя между гостями и официантами, он едва за ним поспевал, ослеплённый мерцающим светом прожекторов и оглушённый смешанными воедино музыкой, голосами и звуками чокающихся бокалов. Атмосфера накалилась до синего пламени, плескающийся в клиентах пыл вынесся в развязные танцы. Андроиды развлекали, подносили, болтали, провожали, обслуживали. Нетипичный концепт клуба заставлял думать об обычном светском приёме, в который вбухали миллионы.       Спина начинала ныть — Рид подошёл к делу ответственно: держал идеальную осанку, расправлял плечи и шагал твёрдо и уверенно. В лице хранил мёртвую стойкость, во взгляде — холодную невозмутимость, в зелени которой резво пританцовывали тени: он не привык скрывать вечное раздражение, предпочитая если не высказываться, то наглядно показывать недовольство, а в ситуации, подобной этой, мужчина ощущал себя стреноженным мустангом. Руки порывались расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке и стянуть чёртову фероньерку, что щекотала лоб чёртовыми перьями. Чем ближе они приближались к бару, тем отчётливее слышался сладкий запах алкоголя. Конкретно — того самого клубничного шота. Официанты ловко выхватывали пустые бокалы и стаканы и возвращали на стойку, а после сразу же наполняли подносы новыми и неслись обратно в зал, чуть ли не сбивая Гэвина с ног, будто он невидимка — мужчина уже успел подумать о том, что, вмажет если не назойливому клиенту, то охреневшему андроиду.       Когда они миновали препятствия и оказались у стойки, Рид повернулся, чтобы осмотреть зал в поисках шестого столика; найти-то удалось, однако цели до сих пор не видать — одна охрана да трое знакомых придурков. После, ощутив на себе пристальный взгляд, он устремил свой вверх, ко второму этажу, и замер, словно пойманный зверь. Ричард наблюдал за ним, опершись локтями в перила, Коннор же, будто боясь обжечься, пускал в него лишь мимолётный взор, прислонившись к колонне и деловито сложив руки на груди. Несмотря на возникшую наэлектризованность, у Гэвина отлегло: как бы он ни упирался рогом, надеясь только на себя, с этими двумя ему спокойнее.       Что значит: «Коннор будто сам не знает, чего хочет»? Пока тостер не знал, куда себя деть, Рид стал размышлять о том, чтобы поговорить с ним лично. Вот только с чего начать: ему не хотелось, чтобы восьмисотый всю оставшуюся жизнь игнорировал его присутствие, а в том, чтобы отшить кого-то, как известно, он не силён. Гэвин редко решался на серьёзные отношения, потому что расставания не могли обойтись без соплей, криков и скандалов… Почему-то план «разойтись по-тихому» всегда играл против него.       Какие к чёрту «отношения»?! Будто Коннор для него нечто большее, чем друг! Решено: он просто скажет, как есть. Тостер не ребёнок, он поймёт его. Да, точно.       Из потока мыслей его вырвал ударивший по груди металлический поднос, за который тут же схватился обеими руками, и Рид обратил внимание на Джима, что к тому моменту уже закончил принимать свою смену и перед тем, как встать на своё почётное место, бодро подтолкнул его локтем в бок со словами:       — Не спи. Попробуй принять заказ у вон того столика. И не забудь забрать пустые стаканы.       — Новичок, Джимми? — Рядом с парнем предстал второй бармен и подмигнул Гэвину. У него был странный оскал. — Откуда будешь, как звать?       — Гэ… — начал было тот, но оступился под скрип бокала, что так тщательно натирал Мартин. — …рей. Меня зовут Грей, я из Индианаполиса… Модель AX300.       — Домработница? — не сдержал усмешки коллега. — Редкость. Ну, рад познакомиться, Грей. Я Билл.       — Ага, — кивнул Рид и, проигнорировав протянутую руку, поспешил в зал.       По нему, конечно, плакала инструкция по обслуживанию клиентов. Следующие десять минут он провёл с тем, что два раза возвращался к одному и тому же столику, чтобы уточнить заказ ещё раз, едва не выронив стаканы в первый. С горем пополам ему всё же удалось обслужить злосчастный столик, за которым удачно расположились милые девушки, которые лишь похихикали на рассеянность нового сотрудника и даже успели пофлиртовать с ним. Следующие пять минут заняло обслуживание других гостей, а после три — ещё нескольких. Всё-таки Гэвин учился быстро — и не забывал об этом хвастать — поэтому успешно влился в работу, что стало новой причиной для гордости.       — Неплохо справляешься, Индиана, — заметил Джим, когда мужчина вернулся с очередным подносом.       — Я же, конечно, ради тебя стараюсь, ага, — огрызнулся Гэвин. — Ну и где твой маньяк? Уже давно пора бы явить свой лик.       Читаемое на лице сомнение привело лейтенанта в замешательство. Парень бы и сам хотел знать, он с самого начала не сводил пытливого взгляда с главного входа, порой теряясь в мыслях и путаясь в последовательности подачи напитков. Теперь же, когда Джим стал обращать внимание и на противоположные друг другу части зала, Риду стало казаться, что тот вообще понятия не имеет, откуда и когда покажется Кормак.       Однако в какой-то момент наигранную безмятежность Джима ураганом снёс ничем не прикрытый сквозняк ужаса. Ошалевшая физиономия парня приняла болезненный оттенок, губы искривились в омерзении, а в зрачках заплясали все языки синего пламени. Гэвин сощурился в подозрении и без резких движений повернулся всем телом к залу, чтобы обнаружить причину такой резкой смены настроения.       Он был потрясён. Ожидая увидеть двухметрового громилу с вооружённой до зубов охраной или хотя бы недалёкого мужика с залысинами — по крайней мере тот тип, что из опыта Гэвина, — лейтенант поначалу не поверил своим глазам. На его счету немало накрытых наркокартелей, неисчислимое количество допросов и облав, и все главы, «отцы», «президенты» и прочие имели, по его скромному мнению, те два типажа, про которые подумал он с самого начала.       Но не в этот раз. Этот глава был совсем новым экземпляром в его коллекции. Вокруг него не плясала охрана, что вместо этого собралась у столика, будто тот запросто мог обойтись без неё. От него разило не уверенностью, а скукой, его ленивый шаг неохотно отмерял пространство к дивану. Он чуть сутулился, сложив руки в карманы, и с его широким разворотом плеч картина представлялась комичная. Страху нагонял только шагающий у ног ротвейлер, и тот вилял коротким хвостиком.       И, чёрт возьми, хозяин клуба «Рай» выглядел так, словно выиграл в генетическую лотерею, оказавшись чертовски красивым засранцем под стать Джиму. Простота лежала в обычном зелёном свитере в цвет радужек, потёртых тёмных джинсах и ботинках, и она только подчёркивала сокрытый в благородных чертах лица шарм. Он был молод, возможно, чуть старше Мартина. Слишком молод, поймал себя на мысли Гэвин и сразу же стал шарить взглядом по тем, кто теснился рядом, но ни в одном из них так и не усмотрел и толики того лидерского духа, что увидел в Кормаке. Лейтенант не мог сказать, как хорошо тот сложен, из-за мешковатого верха, но отчего-то он не сомневался, что тот способен сломать ему пальцы, не прибегнув к инструментам. Во взоре глаз с узким разрезом прослеживалось что-то кошачье. Впалые бронзовые щёки выделяли широкие скулы. Узкий лоб прикрывали волны чёрных коротких волос.       — Слюну утри.       По лицу полоснула салфетка, и Рид тут же очнулся и помотал головой. Джим выдержал на себе грозный взгляд исподлобья и только раскрыл рот, чтобы добавить что-то, способное привести в чувства, как рядом пронеслось громогласное:       — Грей, шуруй к пятому!       На Гэвина уставилась пара не полюбившихся с самого начала глаз. Напарник Джима демонстративно выкатил перед собой поднос с двумя напитками, и Рид единолично с парнем занервничали. Мартин как воды в рот набрал, и лейтенант оказался не лучше.       За пятым столиком находилась душой нечаемая троица придурков.       — Ну, проблемы? — скривился тогда тот, не дождавшись ответа. — Давай, а то весь сахар взмокнет!       Мужчина не сразу, но кивнул без уверенности и забрал поднос. Джим, что обошёл партнёра, тут же принялся активно жестикулировать и шевелить губами. В общей суете до Гэвина дошло только что-то между «Провал» и «Плохо».       — «Не слажай, а то выебут», понял, — в развороте проговорил себе под нос Рид.       Ему нужно чудо. Нет, находчивость. Находчивости-то у него хоть отбавляй! С этими мыслями он, вобрав в грудь побольше воздуха, двинулся вглубь зала, неумело лавируя между посетителями. Главное держать образ. Главное. Держать. Образ. И никто ничего не заподозрит. По мере приближения убеждение в собственной силе потихоньку угасало вместе с надеждой на успех. Он мало входил в сферу интересов Анесторов и Маклагена с тем, что те о чём-то бурно перекидывались словами, поэтому ему подвернулась возможность рассмотреть Кормака получше. Парень к тому времени благополучно расположился на коронном месте и, подмяв под себя ногу и откинувшись на спинку, безучастно изучал телефонный дисплей. Свет от смартфона мягко падал на пушистые ресницы и блестящие губы, которые Беверли постоянно поджимал. У ног устроился ротвейлер с многообещающим именем Локи на жетоне ошейника.       Джим навряд ли бы утаил от него, если бы у Кормака был сын, а значит, сомнений нет. Образ молодого лидера группировки мафии в понимании Гэвина с треском развалился, как песчаная статуя. Тот явно заработал себе имя не одними лишь красивыми глазками, но в представлении пока не укладывался персонаж из рассказов Мартина. Рид помнил, о чём его предупреждали, и верить олимпийскому спокойствию не собирался.       Но вдруг вся его выдержка дала стрекача под натиском противоречащей эмоции, что яркой вспышкой осела на лице Беверли, когда тот с громким выдохом запрокинул голову на спинку дивана и сморщился, как от головной боли. Выражение усталости исполинского масштаба окропило изнеможённые черты золотыми каплями. Когда парень раскрыл глаза, а брови сошлись в переносице, Гэвин открыл для себя ещё одну эмоцию — седую печаль, серую тоску, что целиком заполнили радужку, — и оцепенел от встретившихся лицом к лицу несостыковок. Если тот испытывал проблемы с проявлением эмоций, тогда… что это?       — И долго нам ещё ждать?       Лейтенант дёрнул взгляд в сторону знакомого надменного голоса и понял, что уже с меньше минуты стоит с протянутым к столу подносу и в открытую пялится на Кормака, пока Анесторы и Маклаген изучают его, как подопытного перед операцией. Второй так с особым интересом мясника.       Гэвин, не растерявшись, переставил стаканы напротив троицы и хотел было побыстрее смотаться, но, как только развернулся, приказной тон тут же пригвоздил его к полу.       — Ничего не забыл?       — М-м… желаете что-то ещё? — натянул приветливое настроение он.       — Пустые стаканы забери… — хлопнул себя по лбу Кайл. — И повернись, когда с тобой разговаривают.       Рид сглотнул рвущийся порыв и, улыбнувшись от уха до уха, повернулся и быстро собрал посуду, хотев, скорее провалиться под землю, чем обслуживать таких ублюдков, как эти. Но даже после этого Маклаген не оставил его в покое, а, напротив, попросил задержаться. В висках тревожно застучало. Он ведь не мог узнать. Не мог. Стремясь не выдать себя ничем, мужчина решил использовать манеру Коннора склонять голову. Так он и поступил, неестественно лыбясь.       — Новичок?       — Верно. — Ему стоило усилий заставить себя копировать снисходительный тон Ричарда и удерживать взгляд в одной точке, прямо между бровями собеседника. — Меня зовут Грей, и я…       — Да пофиг, — махнул рукой Кайл. — Тебя не учили манерам?       — Мой функционал… — Гэвин вдруг оступился, когда почувствовал, что воздуха стало не хватать. — То есть моя модель далека от идеала… но… я быстро учусь.       Судя по выражению лица, Маклагена вполне устроил такой ответ, и он усмехнулся. А Рид почувствовал себя выставленным на продажу — так его осматривали с головы до пят, и обращённые к нему взгляды ни разу не льстили. И тогда Кайл склонился над столом, чтобы язвительно проворковать:       — Отлично. Тогда начнём с основ. Извинись за своё поведение.       Лейтенант повёл челюстью, чувствуя скрип собственных зубов. Ему бы хотелось, чтобы стаканы прикрыли его скривившееся на мгновение лицо. Он не шевелился. Он теперь не слышал ни музыки, ни разговоров, ни стучащего друг о друга стекла — только стремительно колотящееся сердце, что бешено погнало адреналин по телу. Гэвин ненавидел, когда его отчитывали. Его бесило, когда заставляли извиняться. Что ж, такой исход был ожидаем, и, пусть сквозь зубы, мужчина прошелестел сквозь натянутую улыбку, уже мысленно уделав Кайла подносом:       — Прошу прощения.       Он рассчитывал, что удастся смыться сразу же, как выполнит требование отморозка, однако стоило развернуться на носках, чтобы унестись прочь, как тот вновь его затормозил, не скрывая собственного превосходства:       — Я что-то не расслышал. Подойти и скажи нормально.       Рид внял не сразу. Потоптавшись на месте и совершив пару быстрых вздохов для успокоения, он нацепил на лицо самое непринуждённое выражение и буквально подскочил к Маклагену, следом выпаливая на одном дыхании:       — Прошу прощения.       — М?       От увиденного у Гэвина дёрнулся глаз. Кайл приложил палец к своему уху и обратил его к нему, гадко похихикивая. Он же прекрасно слышал, Рид находился так близко, что даже глухой мог услышать сквозь вереницу шуршащих вокруг звуков. Придурок откровенно издевался. Точка кипения достигла того пика, что лейтенант склонился над ним, чтобы в следующий момент заорать так, чтобы тот оглох. Но его прервали.       Шею стянуло удавкой. Рида ухватили за галстук и рывком потянули вниз, что он едва не уронил поднос. Такому манёвру подивились даже Анесторы, раскрыв рты так же широко, как сам Гэвин. Маклаген же ядовито зафырчал, яростно поблёскивая маленькими глазками.       — Будь хорошим мальчиком, Грей, иначе когда-нибудь тебе придётся извиняться на коленях. Твоё счастье, что я не пидор.              С этими словами он отшвырнул галстук за спину Рида, и мужчина отшатнулся, рассеянно удерживая равновесие и стаканы на подносе. В один момент лицо Гэвина искривилось в гримасу такой злобы, что удивился даже Кайл, и только тогда лейтенант понял, что совершает колоссальную ошибку, походя на себя настоящего.       — Какие-то проблемы?       Джим, возникший словно из-под земли, оказался его спасением. Он, подкравшись из-за спины, как тень, выпрямился гипсовой скульптурой и, сцепив руки сзади, проникновенно глядел на Маклагена в упор. Тот не успел оправиться от внезапного появления, поэтому вместо него заговорил Пол:       — Твои подопечные совсем от рук отбились.       — А кто я такой, чтобы воспитывать полноценных членов общества?       Парень без тени страха обошёл Гэвина и встал перед ним защитной стеной. Рид заметил, что один из Анесторов имеет щербинку между зубами.       — Твоя правда, — кивнул Билл, а после продемонстрировал ровный змеиный оскал. — Сначала бы твоим воспитанием заняться…       — Кайл знает не понаслышке, чем это может закончиться.       — Щенок… — рыкнул Маклаген.              — Джим?       Накал страстей рассыпался песком под мягким тоном представшего перед присутствующими мужчины, которого Гэвин так детально изучал. Голос ласковый, с приятной хрипотцой, оказался совсем рядом, за спиной Кайла, который следом за братьями подскочил с места и выровнялся, как в армии перед командиром. Кормак был… обеспокоен? Рид вновь столкнулся со шквалом противоречий. Уши слышали одно, но глаза видели совершенно другое. Тусклые глаза мистера Беверли стали приобретать незамысловатые оттенки, чем дольше тот глядел на Джима, и лейтенанту этот взгляд показался почти откровенным. Преисполненным кротостью.       — Кормак? — ответил Джим, будто у того пересохло в глотке. Несмотря на тревогу в голосе, выражение оставалось непринуждённым. Встреча поставила в неловкое положение всех, и только этим двоим казалось, что они находятся в помещении одни.       Омерзительно. Джим не должен смотреть на своего бывшего так. План есть план, но что-то подсказывало Гэвину, что дело пахло керосином. Коннор бы не одобрил, увидев подобные игры в гляделки.       А впрочем, чем тостер лучше Мартина? Стоят друг друга, подумал Рид и дёрнул уголком губ.       — Всё в порядке?       — Босс, мелкий совсем уже!.. — вскинулся было Кайл, но тут же смолк, поджав хвост и вжав голову в плечи. Кормаку стоило всего лишь бросить медленный спокойный взгляд, чтобы заставить его трепетать.       — Отзови псов, они мешают нам работать, — вкрадчиво попросил Джим. У ног Кормака заскулил Локи и завилял коротким хвостом, выжидая команды «можно», чтобы облизать парня с головы до ног. Хозяин в свою очередь кивнул и вновь обратился к Маклагену.       — Вы слышали, — после того, как подчинённые смиренно поклонились, мистер Беверли едва улыбнулся Мартину: — Присоединишься ко мне, Джим?       Тот, как бы раздумывая, шевельнул губами и в подозрении сощурился. Подогрев интерес Кормака в пару секунд, он развернулся к Гэвину, сказал:       — Возвращайся к работе.       И, подмигнув, зашагал к бывшему, не дожидаясь ответа. Значит, у того всё под контролем, оставалось дело за малым. Рид был не рад задержаться в компании трёх безмозглых амбалов, а потому поспешил скрыться в потоке гостей и сразу же раствориться в свечении приглушённых цветов, ощущая на спине пронзающий насквозь взгляд пропитанных неприязнью глаз. Неприятное чувство покинуло сразу же, как лейтенант миновал толпу и буквально прилип к барной стойке. Бармен кинул ему что-то нечленораздельное, но тот уже оказался погружён в собственные мысли, не слыша ни чужих разговоров, ни постукивания стекла, ни музыки. А ведь он почти попался, Гэвин и забыл, как легко его можно вывести на эмоции. Лопатки стянуло тревогой: вдруг узнал? Эти трое хоть и производили впечатление отбитых придурков, но едва ли те попали под крыло Кормака лишь за физические заслуги. Мистер Беверли явно не из тех, кто стал бы возиться с кем попало.       Рид, удерживаясь за стойку, осторожно развернулся. Хотелось бы ему, помимо смазливого образа, иметь хотя бы половину функционала андроида. Видеть чётче, слышать острее. Что-то не клеилось. Что-то подсказывало, что всё не так просто. Вот бы подслушать… Даже если у Кормака проблемы с проявлением эмоций — зачем ему имитировать печаль и сожаление? Гэвин видел, как резко поменялось настроение, когда в диалог влез Кайл, и как быстро мистер Беверли вернуть себе прежнее выражение лица. Да, для него Джим определённо особенный, возможно, как и тот сказал: на грани одержимости. А что до Мартина?..       Укол злости ткнул в позвоночник, и лейтенант перевёл взгляд на второй этаж — андроидов там уже не оказалось, и он судорожно замотал головой по залу. Где-то притаились.       — Грей, к девятому! — скомандовал Билл и всучил в руки поднос с тремя цветастыми коктейлями. Гэвин хотел было нахмуриться в своей привычной манере, но сразу же одёрнул себя. Вместо этого он выпрямился и зашагал в указанном направлении. И лейтенант почти ни с кем не столкнулся по дорогое, кроме как с выскочившей с танцпола поддатой девицей, что на мгновение повисла у него на шее — ему повезло, что рядом оказался её кавалер и утащил несчастную за собой и он не пролил ни капли. А когда он донёс напитки до нужного столика и его поблагодарили, даже улыбнулся, и ему за это прилетели чаевые прямиком в карман брюк. Похоже, Рид начинал понимать принцип. Он бы никогда не отказался от маленького бонуса за свои страдания.       Лейтенант решил не возвращаться к стойке сразу, а юркнуть за одну из колонн, что располагалась недалеко от шестого стола, и припечататься к ней спиной, чтобы сделать только вид, что ему интересно то, что происходит вокруг. Люди сновали кто куда, звуки смешались в раздражающую какофонию, и едва ли он мог что-либо расслышать из разговора Джима и Кормака. Краем глаза ему удалось заметить, как расцвёл мистер Беверли в компании бывшего и как тот охотно отвечает ему взаимностью, и Гэвина затошнило от обиды. Это игра, это всего лишь игра. Риду хотелось на это надеяться.       — Занимаешься шпионажем?       Лейтенант не успел испугаться, когда рядом, сложив руки на груди, возник Ричард. Он среагировал моментально, мотнув головой в его сторону, и оцепенел от неожиданности. В голубых радужках поплясывали насмешливые тени, а на губах застыла ехидная улыбка.       — Ты можешь распознать, о чём они говорят, верно? — кивнул в сторону Джима и Кормака тот.       — Я слушаю их с самого начала. Всё идёт по плану.       — Не нравится мне это. — Гэвин чуть выглянул из-за угла и забубнил: — Не походит Беверли на деспота. Взгляни на него.       Ричард, возвысившись над партнёром, послушно высунулся следом. К счастью, Кормак сидел лицом к ним, поэтому они в полной мере могли оценить, как тот сверкает счастливыми глазами и лыбится, как влюблённый идиот. На фоне могла твориться несусветная суматоха со взрывами и стрельбой, и тот бы ни за что не отвлёкся даже на это! Подперев щёку кулаком, он самозабвенно слушал, о чём говорил Джим, и изредка открывал рот в ответ.       — Досье говорит, что он ответственен за резню в парке Террамар и череду исчезновений «Большой пятёрки». Вполне себе походит.       — Но… он же сущий божий одуванчик…       — Ты не хуже меня знаешь, что внешность порой обманчива.       — …чего не сказать о Джиме. Ты бы видел его лицо, когда они встретились. Мне показалось, он вот-вот упадёт ему в объятия, не постеснявшись нас. И это совсем не соотносится с той агрессией, с какой он рассказывал нам о Кормаке.       — Он играет роль.       — Для кого — нас или них? — осёкся Гэвин, вернулся за угол и поднял голову на андроида, что предстал прямо перед носом высокой стеной. — Что, если наша принцесса втрескалась не в того человека? Что, если Коннора используют?       — Тебя это так волнует?       — Да, чёрт возьми! А тебя нет?        Рид тут же мысленно отругал себя за секундный выплеск эмоций. Ему повезло, что возглас заглушала музыка. Ричард в ответ грустно свёл брови и опустил задумчивый взгляд в пол.       — Очень. Меня очень волнует Коннор. Но сейчас мы не можем делать какие-либо выводы. Пока со стороны Джима всё выглядит как игра. Предлагаю придерживаться основного сценария.       Гэвин, отвернув голову в сторону, с чувством цыкнул и продемонстрировал недовольный оскал. Сдаваться без боя никогда не было в его стиле. Поэтому он, собравшись с мыслями, уверенно произнёс, не глядя на напарника, что вновь почтил его вниманием:       — Коннор должен быть готов к тому, что его ожидания могут разбиться вдребезги. Нужно найти его и сказать всё, как есть. Всё, что я думаю.       Андроид молчал недолго. Понаблюдав за решительностью в лице партнёра, он с улыбкой приблизил своё и обхватил подбородок Гэвина двумя пальцами, чтобы тот обратил на него серьёзный взгляд. Встретившись с глазами, полными отчаянной нежности, мужчина смягчился.       — Ты ведь поступишь по-своему вне зависимости от того, что я скажу, ведь так?       — Я не спрашиваю разрешения, — нагловато усмехнулся тот.       — Теряешь образ послушного андроида, — хохотнул Ричард. — «Беспрекословное подчинение», помнишь?       — Кажется, я начинаю понимать вас. Эта личина определённо плохо на меня влияет.       Рид хотел добавить пару слов, чтобы поддержать игру, но RK900 оказался вдруг так близко, почти вплотную, что у него перехватило дыхание. Пальцы, держащие за подбородок, опустились на плечо так, что почти не чувствовались, а другая рука нашла опору возле его головы. Блестящие в лихорадке глаза андроида окаймила сталь, в то время как голос оставался шёлковым.       — Любопытно. Я читал, что людям нравится примерять на себя роли во время полового акта, но не думал, что твой образ так… взбудоражит мои сенсоры. Необычное чувство.       Щёки девятисотого приняли голубой оттенок, и с каждым словом нежность тембра меняла тональность с высокого на низкий, словно в голосовом модуле что-то ломалось. Гэвин сглотнул, осознав, в каком положении находился и какой смысл вложил Ричард в свои слова.       — Так ты у нас по ролевым? — прыснул Рид. — Так хотелось мной покомандовать?       — Возможно, — мотнул головой тот, а после приблизился к уху и, слегка лизнув кожу за ним, зашептал: — А может, мне просто хотелось хотя бы раз увидеть, как ты мне подчиняешься…       Лейтенанта тут же бросило в жар, а в брюках стало немного тесно, оттого он мученически закатил глаза и зажмурился, облизнув и прикусив нижнюю губу. Кончики ушей мгновенно залило краской. Ричарда, который не нашёл в себе сил на этом остановиться, реакция заставила только насмешливо фыркнуть, обжигая шею.       — …и я знаю, что ты совсем не против подчиниться мне. Как хороший мальчик, верно, Гэвин? Или мне называть тебя Грей?..       Рид пожалел о том, что не поинтересовался, как здесь и сейчас забронировать свободную комнату. Ладонь, опустившаяся с плеча на бедро, пальцами задевая ягодицу, не облегчала разгорающееся внутри желание. Гэвин, прижавшись горячей щекой к холодной, мотнул головой, чтобы его губы оказались напротив губ Ричарда. И тот с победной улыбкой потянулся к нему, предвкушая сладость поцелуя.       В ту же секунду на них налетел грузный молодой человек с побледневшим от алкоголя лицом и съехал вниз по колонне, что-то невнятно кряхтя — вроде извинения. Губы Гэвина мазнули по скуле андроида, что быстро среагировал и, поймав человека, рывком притянул к себе, чтобы вес не пришёлся на него. Пока девятисотый считывал показатели Рида, а тот пытался понять, что только что произошло, у колонны уже собрался народ, чтобы помочь ходячему бедствию вновь встать на ноги — преуспели они в этом не слишком.       И тогда к гостям подключились работники, и один из них рявкнул в сторону лейтенанта:       — Ты так и будешь стоять? Помоги!       Рид и не успел понять, что ему только что скомандовали, как собаке, как по инерции ринулся на подмогу, пока Ричард похихикивал в кулак и качал головой, с нескрываемым удовольствием наблюдая за ситуацией. Гэвин разделал его одним лишь взглядом, когда поднимал мужчину буквально на своей спине.       Так и продолжился его рабочий вечер.                                                                         ***       Он приполз в гримёрку буквально на коленях. Толкнул дверью так, словно та весила тонну, и ввалился внутрь на ватных ногах, держась за единственную опору в виде стены. Закрывшись изнутри, Гэвин прилип к двери спиной и в голос завыл. Не сказать, что он вообще не представлял себе работу обслуживающим персоналом — сам в юношестве варился в этом, когда катастрофически нужны были деньги, — но Рид должен был признать, что на плечах андроидов-обслуги лежала куда большая ноша. Это работа не из разряда просто «подай-принеси». В клубе «Рай» андроид что-то вроде ломовой лошади. И горько то, что лейтенант не мог просто взять и признаться, что некоторые массы неподъёмны для него — он же, чёрт возьми, робот, не чувствующий веса! Что-то ему подсказывало, что завтра он не сможет не то, что встать с кровати, Гэвин и пальцем ноги пошевелить не сможет. Задобрить его не смогли даже приличные чаевые, что теперь ютились в кармане брюк.       К счастью, остаток вечера не принёс ему неприятностей — и это даже удивило, учитывая его везение. Его не пытались обругать или унизить, его не пытались снять — всё ограничивалось подмигиванием и переглядками. Только одна симпатичная девушка пыталась стрельнуть у него номерок, но Гэвина как раз спас следующий заказ и большая загруженность под ночь.       Рид приволочился к зеркалу и упёрся в столик ладонями, без устали разглядывая разбитое сменой лицо. Макияж держался достойно, только и без того лохматые волосы спутались, а некогда выглаженная до идеала одежда смялась. Руки сразу же с наслаждением стянули со лба фероньерку и отбросили прочь, а после дёрнули за узел галстука вниз, и лейтенант мысленно отметил снизошедшее до него облегчение. Ему хотелось поскорее избавиться от сковывающей движения одежды, умчать домой и принять душ, чтобы смыть остатки косметики и сладкий запах парфюма. Пальцы расстёгивали пуговицу за пуговицей, и с каждым открывающимся участком кожи дышать оказывалось свободнее. Взмокший торс тронуло лёгким сквозняком, и волосы на затылке встрепенулись. Гэвин, в блаженстве закрыв глаза, потянул рубашку с одного плеча, а после с другого.       И, открыв глаза, тут же подскочил, глотая вскрик и упираясь ягодицами в столик. На него пялилась пара карих любопытных глаз из угла гримёрки.       — Тостер, ты что здесь делаешь?!       Всё, что Рид смог вымолвить. Коннор, выступивший из тени, как угроза, вёл себя так, словно ничего необычного не происходило. Он даже не поменялся в лице: так и остался непоколебимой скалой с разницей в том, что эта скала испытывала необычный интерес к объекту напротив.       Гэвин быстро накинул рубашку обратно и быстро задышал, пытаясь унять бьющееся от испуга сердце.       — Жду вас, — похлопал глазами Коннор. — Почему вы один?       — Потому что вы с Ричардом должны наблюдать за твоим дружком, а я своё отработал, — цыкнул Рид. — Почему ты здесь, а не в зале?       — У Джима всё под контролем.       — М-м… — неприязненно скривился Гэвин и пошлёпал к умывальнику, что стоял за одной из ширм. Зашелестела вода, возникла пауза. Пылающей кожи коснулась приятная прохлада, и Рид даже на несколько секунд задержал ледяные руки на своём лице, прежде чем продолжить:       — Ты уверен в нём?       — У нас нет вариантов.       Лейтенант вышел из-за ширмы и потряс мокрой головой. Пара капель скатилась по лицу, упала с подбородка на грудь и устремилась вниз. Коннор поднял взгляд на собеседника не сразу.       — У тебя они всегда находились, разве нет? — насупился Гэвин и упёр ладони в бока. — Я вот что-то не очень горю желанием идти за тем, кто не внушает мне доверия. А наш Джимми едва ли сходит за невинную овечку.       — К чему вы, лейтенант Рид?       — Тц… — щёлкнул языком лейтенант и закатил глаза. Вздохнул. — Хорошо, скажу прямо: тебе не кажется, что Джим поимеет тебя, стоит получить то, чего хочет?       — Нет, не кажется. Мы имеем общую цель. Мы нужны друг другу.       — И ты веришь ему?       — Да.       — Тогда поздравляю, — театрально похлопал в ладоши тот и широко вытаращился на него, — ты самый законченный кретин. Впрочем, твоё дело.       С этими словами он махнул рукой и, не глядя на андроида, шагнул мимо оппонента к напольной вешалке в поисках своей одежды. Завозился: в этой куче и не разберёшь, что принадлежит ему. Но раздражало даже не это. Раздражали глупость и наивность Коннора. И пока он мысленно материл и его, и его подопечного, Гэвин не заметил, как сзади подкрался тостер и встал рядом.       — Я не понимаю.       — А? — отвлёкся тот и выпрямился. — Что? Что тебя потенциально могут использовать? Ну, ощутишь на шкуре, вспомнишь мои слова.       — Я не понимаю, почему ты себя так ведёшь, — сощурился восьмисотый. — Ты говоришь, что тебе всё равно, но при этом тебе не нравится общество Джима рядом со мной.       Рид выдавил из себя рычащий вздох, повернулся к Коннору и ткнул ему в грудь.       — Поверь, мне похер… Как и на то, с кем ты спишь… О, нашлась!       Гэвин краем глаза заметил нужные плечики и дёрнул их на себя. Обрадовавшись находке, он устремился обратно к зеркалу. И его даже испугала воцарившаяся зловещая тишина. Рид хотел было поинтересоваться, не заглючил ли Коннор в очередной раз, но стоило обернуться, как…       — Блядь! Не. Делай. Так. Сука!       Прямо перед носом возник силуэт тостера, что в один момент перестал быть похожим на себя. Те же черты, тот же образ, но взгляд, испепеляющий дотла, даровал ему новое альтер-эго. В тёплых глазах трещали исступлённые угольки, отражая испуганную фигурку Рида. На плотно сжатых губах ни намёка на привычную ему добрую усмешку. Гэвин от неожиданности даже попятился назад, пока не встретился спиной со стеной. Напору Коннора противостоять он не смог. В силах был только неуверенно произнести:       — Т-ты чё? Дистанцию держи.       — Ты врёшь, Гэвин. Я вижу.       Андроид притиснулся к нему так близко, что колено оказалось аккурат между ногами Рида. Обе руки он расположил по бокам от головы. Гэвин нервно сглотнул и вцепился пальцами в лацканы его дурацкого пиджака. Лопатки пронзило знакомым трепетом, и ему это не нравилось.       — Зрение проверь. Отвали.       Вдруг одна из ладоней без стеснения обхватила его лицо, а вторая опустилась на бедро — как раз на то место, где Коннор недавно оставил синяк. Сначала восьмисотый собственнически сжал его, заставив Рида заскулить, а после стал ласково поглаживать. Гэвин, готовый задохнуться от возмущения, хотел было снова открыть рот, но его опередил андроид:       — Не нравится? Уверен? Я знаю тебя достаточно, Гэвин, чтобы сказать, что, если бы тебе было действительно мерзко, ты бы меня уже оттолкнул… Так ударь меня. Ударь меня, Гэвин, если тебе действительно всё равно. Сейчас.       Мягкие пальцы, поглаживающие челюсть, путали мысли в кучу. Ласковые прикосновения тыльной стороной ладони по оголённой талии и торсу плавили мозги. Тихий, успокаивающий голос прямо над губами парализовал. Гэвину больно. От того, что Коннор прав. От того, в каком он положении.       От того, что он действительно чувствовал к нему.       — Кон, что ты делаешь? — едва слышно процедил Рид, не спуская глаз с надвигающихся на него губ.       — Выполняю обещание, — так же тихо произнёс Коннор, трогая звуками губы напротив, — быть с тобой мягче.       Секунда. Вторая. Третья. И Гэвин сбился со счёта ударов собственного сердца, когда его сдавили настойчивым поцелуем.