Химия, оказывается, не только в пробирках.

Несколько последних дней прошли… Странно. Подозрительно и странно. До выходных вы с Дотторе работали почти в полной тишине и по раздельности: у него куча встреч, своих дел, работы и занятий, времени на вас не находилось. Из-за резкого контраста между полным днём с ним, ещё и настолько волнительным, чувственным, рядом в постели, очень неприятно было узнать, что три дня лаборатория считай должна была остаться на вас. Вы ничего не спрашивали только из чувства такта, которое не позволило доставать предвестника. Видно, что занят и пока объяснять ничего подробного не хочет. Ну, это его дело и право, с этим сделать ничего нельзя, только самой додумать его лишнюю нагрузку по недавно рассказанным подробностям, типа контрактов с другими предвестниками, возможно, должен какие-то отчёты всем вокруг, понабрал заказов или, может, случилось чего в организации. Вы обо всём узнаете, не важно, рано или поздно. А вся эта ситуация только лишний раз хорошенько напомнила вам о том, что Иль Дотторе — это Второй Предвестник Фатуи, а не только ваш милый парень. Что он занятой человек и никогда не сможет вечно уделять вам внимание, когда нибудь, да настанет момент, когда вы разойдетесь и не будете проводить сутки вместе за работой, милостями, приятными и невероятно интересными разговорами. Даже если это случится всего на несколько дней или неделю… Осадок неприятный. Но вот прошли и выходные, точнее один выходной в вашем случае, снова нужно идти в лабораторию с утра пораньше. А уже она, в свою очередь, встретила вас привычными яркими лампами, беспорядком и Доктором, по ощущениям… Даже слишком весёлым, как для девяти утра. Он слышит, что вы пришли, оборачивается с чудесной и слегка безумной улыбкой. — Доброе утро, Василиса, — сказано слегка громче, чем нужно. — Как ты? Отдохнула? — он готов слушать параллельно со своим занятием, поэтому поворачивает голову обратно к столу, на котором вы пока не поняли, что именно находится. — Утро доброе, прелесть моя, — чуть устало усмехается, направляясь не как обычно к рабочему месту, а сразу к доктору, и осторожно, чтоб не дай боже не помешать, обнимает со спины, сонно целуя в макушку. — Выглядишь воодушевленно, случилось что-то хорошее? — не прерывая таких приятных для души — особенно после предыдущих пустых дней — объятий, переводит взгляд на стол, за которым работает предвестник. — А… Я, кстати, нормально, только соскучилась… немного, — отводя взгляд, проговаривает конец фразы чуть тише, чем остальное, но быстро собирается, отметая унылое настроение, вновь заострив внимание на столе. — Чем занят сейчас? — У меня? Что-то хорошее? А разве было плохое? — слегка поворачивает голову к вам, пока вы хмуритесь, потому что Дотторе сегодня слишком уж громкий. — А ты как раз выглядишь уставшей, так? — на столе в это время маленькая версия руинного защитника, в которого мужчина тыкает отвёрткой, а тот активирует щит. — Рассказывай, что у тебя там случилось, я все равно просто играюсь. — Нууу, не плохое, просто сильно занятое, — прикрывая глаза, утыкается носом в щеку предвестника, чуть поводя, глубоко вдыхает — Дотторе как всегда пахнет очень приятно. — Насчёт меня не переживай, сейчас немного поприлипаю к тебе и заряжу свою батарею жизнерадостности, — усмехается, добавляя. — Соскучилась, как и говорила… А этот малыш, — кивает на маленького воинственного «паучка», чуть посмеиваясь, — очень миленький, зачем собрал? — Какая же ты милая, — отворачивается к роботу, снова пихнув его инструментом. — Так бы и зацеловал. У тебя пока нет поручений, делай что хочешь, — кладёт свою руку на вашу, пока обнимаете, легонько гладит. — Это устройство слежения, управляемое как вручную, так и самостоятельно работающее. У Десятой есть кое-какие проблемы, из-за которых понадобились такие малыши. Ну, а я просто более сговорчивый, чем Сандроне, вот и занимаюсь этим, — Дотторе берет защитника за часть механизма, которую можно по виду назвать лапкой, поднимает. — Смотри, в ядре камера. Хочешь себе такого? Вася же к фразе о поцелуях на короткое мгновение прижала доктора к себе немного сильнее прежнего, в сердцах чуть было не пискнув из умиления, и, очень скоро расслабив тиски, сама поцеловала того в висок, после наконец отлипая. — Хочу! — отвечает на предложение Дотторе о роботе, протягивая к тому палец, но не решившись касаться, из страха ли за паучка или за палец — точно не определилась. — Будет моим маленьким другом — я ему душу изливать буду, а он мне только кивать в ответ, так ведь? — иллюстрируя свои слова, кивает, обращаясь к механизму с улыбкой. — И назвала бы его как-нибудь, чтоб тебя напоминал, но увы, отвечать так же интересно он не сможет, так что, — разворачиваясь, уместилась слева от доктора, облокачивается руками о стол позади, чуть подавшись вперёд для удобства. Смешок слетает с уст, пока сама девушка смотрит, как доктор опускает механизм обратно на стол. — Подумаю над именем ещё. — Ха-ха… — механизм скрипит конечностями, будто живой ходит туда-сюда по столу. — В него встроена прослушка и видео наблюдение, поэтому, считай, будешь мне выговариваться, — улыбается коварно, подталкивает робота в вашу сторону. Он быстренько подбегает, останавливается сантиметрах в десяти. — Такая тупая штука, как с мышью играть, — скучающе усмехается, поворачивается на вас. Смотрит молча полминуты. Потом видимо что-то приходит в голову. — У тебя проколоты уши? — Ммм, подглядывать собрался? Ай-ай, — пожурив шутливо, хихикает. Подставляет роботу ладонь, дабы он залез на нее, но механизм только отшатывается от нового препятствия чуть назад. Хмыкнув на это, Василиса убирает руку обратно, поднимая глаза на предвестника в любопытстве. — Нет, не проколоты, как-то не довелось, — чуть хмурясь в задумчивости, ненарочно потянулась пальцами к мочке, осторожно касаясь, будто удостовериваясь в своих же словах, — А что, у тебя есть предложения, что можно было бы на них повесить? — Да, есть. Давай я их тебе проколю? — шагает в вашу сторону, не обращая внимание на пугливость полуразумного механизма снова берет его в руки и сажает себе на плечо. — Парные серьги это вроде как мило, ты так не думаешь? — подойдя ещё ближе кладёт ладонь на вашу щёку, заправляет волосы за ухо. — О-хо-хо, мои ушки, — Василиса накрывает уши ладонями, наклоняя голову набок, — Вы в опасности! Ну ничего, я вас спасу… — смеясь, глядит на Дотторе, —…Или нет, — слегка прищурившись, подается ближе, — Сильно больно будет — я тебя покусаю, договорились? Кхм… Так, когда прокалывать будем? — весело спрашивает, полная энтузиазма. — Вот значит, как на тебя действуют объятия? — с улыбкой наклоняет голову к плечу. — Очень интересно себя ведёшь. Ах да, я ещё раз просмотрел информацию о тебе, и кажется, нам не нужно проводить ни одного из осмотров, чтобы начать твою модернизацию, — теперь становится ещё ближе, вы уже убрали руки от ушей, поэтому предвестник беспрепятственно оказывается в положении, в котором шепчет вам прямо на ухо. — А жаль, очень жаль. Это как оттягивать оргазм, понимаешь? — почти прижимается губами к виску, чем вызывает мурашки и желание зажмуриться, дёрнуться, куда-то себя деть. — Чего-то ждать, фантазировать, волноваться и всё-таки, спустя время, получить то, чего хочешь. Мне больше нравится идти к цели, чем получать всё сразу. Но наша ситуация — это тоже хорошо, весь теперь процесс не затянется на более чем год, — кладёт обе ладони вам на плечи, отстраняется. — Ты ведь все ещё согласна? — вы не видите чужих глаз, но чувствуете, что смотрят в упор и исходя из улыбки можно рассмотреть в эмоциях Дотторе долю чего-то больного. Больного именно в вашем отношении. — А-а, да, я же говорила — заряжаюсь, хе-хе, кхм…— отводит взгляд, улыбаясь — пытается скрыть то, как разнервничалась, а рука сама потянулась к тому уху, на которое было совершено, без преуменьшения, настоящее нападение, касается его, проходя и по шее, будто пытаясь пригладить мурашки. Вот как можно такое устроить, да еще и на ровном месте… аж жарко стало. — Не передумала, нет… То есть, да, согласна всё ещё, — вздыхает, закатив глаза из-за своей растерянности, но возвращается вниманием к Дотторе. — Не стыдно меня до такого состояния доводить, — усмехается, устраиваясь предплечьями на сгибе шеи, пальцами мягко перебирает волосы, до которых дотягивается, — Заметь, это даже не вопрос. — Какого состояния? — укладывает руки на вашу талию. — Я ни до чего тебя не доводил. Это ты доводишь меня до не нормального состояния и чувства, глупенькая моя, — проглаживает ваши бока вверх-вниз, немного склоняется к вам, клювом маски дотрагивается до носа, две маски на лицах издают при соприкосновении тихий глухой звук. — Ненавижу чувства, которые нельзя объяснить, а любовь грамотно объяснить невозможно, с учётом всех её особенностей. Пообещай, что всегда будешь только со мной и моей, пожалуйста, — сказано спокойно и вежливо, он не давит, просто хочет слышать приятные слова, хотя… Все это слегка жутковато, если подумать. Такие откровения всегда приятны, а от такого как Дотторе — втройне — а то и больше — ценно, оттого и волнительнее, и прерывать его — предательство по отношению к себе, своей душе и сердцу, что тают не столько от ласки, которой данная речь не была столь пропитана, сколько от обнаженной беспомощности его перед ней самой и его чувствами. И это льстит. Эгоистично, возможно, но так чертовски приятно. И эгоизм этот Василиса себе прощает, потому что готова платить за него такими же волнующими нутро доктора чувствами в ответ. Всё честно. Обожание за обожание. — Обещаю, — тихо. Сместила руки, ладонями умастившись на лице, частично касаясь шеи, притягивая к себе вплотную. — Всегда с тобой и только твоя, Дотторе, — гладит по щекам, большим пальцем правой руки очерчивая контур нижней губы, немного рвано вдыхает, поднимая глаза — за масками не видно ни ее, ни его, но это и не нужно. — Пока жива — целиком и полностью… Как и ты мой, — усмехается последнему, и, придвинувшись ещё ближе, целует в уголок губ, словно бы просто долго прижимаясь — никакой пошлости, только нежность. — Конечно, — соглашается с вашими словами о собственности. — Я хотел умолчать это, но предложил парные серьги, чтобы установить туда датчик слежения. Нечестно было бы держать тебя в неведении, поэтому пусть и эта особенность будет парной, — в вас закрадывается жуткое чувство. Он серьёзно хотел следить за вами? Разве в этом есть нужда? — Хм… Я ещё и дошёл до кое-чего, что нужно было осознать чуть раньше. Покажу тебе кое что, немного позже. Мурашки. На сей раз не совсем приятные. Хотя то, что о намерении оповестили заранее — да, это явно смягчает некоторые углы. Или на это и был расчет? В любом случае. — А-эм… Благодарю за честность? — Василиса в каком-то недоумении смотрит на доктора, сведя брови к переносице. Всё ещё странно. — Но, прости за вопрос, я не совсем понимаю, зачем, к чему это? Я и так постоянно с тобой… Да даже если и нет… — чуть выжидает, следя за реакцией, — Что-то не так? Последняя фраза почти вылетела из головы, но была быстро поймана — о ней она тоже спросит, но уже после того, как разберётся с более насущным вопросом. — Нет-нет, ты ни в чем не провинилась, — Доктор всё-таки отстраняется от вас. Автоматон на плече по выставленной к столу руке спускается на свое место, видимо наскучил. И не мудрено, тут происходят вещи поинтереснее, чем какая-то игрушка. Как минимум ваши забавные реакции. — Я говорил тебе, что параноик? — что-то такое вы с трудом, но припоминаете. — Это нужно для моего спокойствия. Мы ведь не всегда можем быть вместе, — игра тоном и очередной наклон головы чуть к плечу — не зря вы выдали мужчине прозвище «зяблик», не жалеете об этом ни минуты. — Да и ты тоже будешь знать где я, поэтому теперь всё честно. А если нет желания делать что-то с ушами, всегда есть вариант браслетов или колец, выбирай, раз уж открыто заговорили об этом, — выглядит Иль Дотторе… Воодушевленно влюблённым, по другому вы не оцените его эмоции. Вася, ещё пару секунд разглядывая предвестника, выдыхает прикрыв глаза — его идеи иногда убивают, но, по правде говоря, Дотторе сложно за это винить — как никак, прожить столько лет, да и с такой работой, к тому же… — Ладно, я поняла тебя, — реагируя уже куда спокойнее, особенно внутри, соглашается, наклоняя голову в зеркальном жесте к плечу, — Уши проколоть — идея интересная, но два вопроса. Первый, — усмешка, возможно даже слегка нервная. — Успеют ли они зажить и не буду ли я вечность ходить с ноющими ушами? И второй, куда важнее наверное, — скрещивает руки, приподнимая бровь, ответ на этот вопрос на самом-то деле раскроет и другие детали. — Не создаст ли это все лишних слухов? Теперь Василиса задумывается, разглядывая свои руки. Что ей больше подойдёт? Она много работает руками, и браслет, который будет мешать на запястье, не подходит. Кольца — тоже. — А что насчёт подвески? Выглядит как нечто самое логичное и подходящее. Недлинный шнурок, «амулет», который займет своё место в ямочке меж ключиц. — Хм… Подвеска — звучит очень даже неплохо, но это слегка ломает другое условие по этому поводу, — улыбается вам миленько, но совершенно не спокойно, как может показаться на секунду. — Регенерация только быстрее заживит настолько маленькие ранки. Пфх, слухи? Ты думаешь их нет уже сейчас? — бедром опирается о стол, зеркалит вашу позу, сложив руки на груди. — Тем более, у легенькой и красивой безделушки в будущем будет достойное предназначение. Думаешь, я просто так предлагаю, только из романтичного желания? Мда, девушка настолько мало общается с кем-то помимо предвестника, что даже не задумывалась о том, что все наверняка уже шепчутся о них. Ну да неважно, их дело, если и так. — Хах, интересненько, — чуть тянет слова задумавшись. — А что, слежка уже не достаточно достойное применение, чтоб я не думала о твоей сентиментальности? — Нет, не достаточно. У меня на тебя огромные планы, моя хорошая, — голос ниже, он определённо заигрывает своим слегка дурным интересом, который начал открыто показывать. — И не обязательно это будет очередным экспериментом над человеком. Я все-таки тебя люблю, — слова льются приторно-сладким мёдом, особенно становящиеся частыми признания в любви. Слышать подобное является невиданным удовольствием, особенно если держать в голове, что вы единственная за несколько столетий, кому удалось слышать нечто такое. — Хочу поместить в украшение универсальное противоядие, а в будущем и другой препарат. Чтобы в экстренной ситуации можно было воспользоваться, — проговорив идею улыбается только ярче, в голове снова невольно всплывает мысль о том, что ваш мужчина не кто иной, как гений. — Ты… такой, — берет лицо в ладони, даже как-то умиляясь. — Продуманный, ха-ха, и милый до невозможности. Очаровательно, очень, — приблизилась к лицу, чмокнув куда-то в щёку, — если бы не маска, то поцелуй пришелся бы на нос, но чем богаты. Вася не отдаляется, напротив, еще ближе прижимается, дабы дотянуться до уха. — Я тоже тебя люблю, — совсем тихий и жаркий, но игривый шепот, с таким же тихим хихиканьем, и, как полагается, поцелуй в висок следом. — Опыт позволяет, — приглаживает ваши волосы на затылке, собранные в низкий хвост. — В общем думай, опять же, это не вопрос сегодняшнего дня, — руки предвестника опускаются, чтобы обнять ваши бока. — Ты не против экскурсии? У лаборатории есть нижний этаж, а ты оказалась надёжнее, чем я думал. Мне кажется, самое время прогуляться туда. А вот это было внезапно, хотя если подумать, то должно быть вполне ожидаемо, что ее не посвятили во все секреты сразу. — Вау, это что, новый уровень отношений? — ещё один смешок — сегодня для Васи, видно, весёлый день. — Конечно не против, — чуть отстраняясь, наклоняет голову набок, щурясь, — А на скольки примерно процентах доступной информации я сейчас нахожусь? — Ммм… Этот новый уровень наступил ещё после наших последних посиделок наедине, — Доктор разворачивается, подмахнув рукой вместе с движением, призывает идти за собой. — Ух, какие интересные вопросы мне поступают, — улыбается вам через плечо, проходя к операционной. — Возможно, около шестидесяти-семидесяти. Это не значит, что я не доверяю тебе, заранее прошу не придумывать, — заходит в тёмное помещение, включает свет. — Это означает только аккуратность. Тем более тебе ни к чему знать многое, просто не воспользуешься информацией, — вы останавливаетесь у шкафа напротив двери, но левее него, перед стеной. Вы были в этом помещении достаточное количество раз, чтобы знать, что и где находится. Вот только удивляет вас как раз таки то, что в своём знании вы ошиблись. Иль Дотторе проводит по стене рукой, с нажимом, пальцы быстро попадают на область, которая продавливается. Плита теперь отчётливо видна, нажатие до щелчка, слышно движение механизма, после которого часть стены отъезжает вниз, обнажая проход. Очередная лестница. — Дамы вперёд, — предвестник становится вполоборота, выставив руку, приглашает. И вы проходите первая. Приходится вглядываться, чтобы видеть ступеньки, а с каждой из них всё сильнее становится виден синевато-зеленый свет, который и завершит ваш наполовину слепой путь до нулевого этажа. Зайдя наконец в помещение, вы проходитесь по нему взглядом, слегка перехватывает дыхание. Большое, почти двухъярусное помещение, вы уже видите двери которые ведут ещё куда-то, вглубь всего этого безумства. Первое что бросается в глаза — четыре стоящих в ряд колбы, высотой метра по три, а в шириной примерно в полтора. Взгляд к второму этажу, который по-хорошему является мезонином — лестницы с обоих боковых сторон и достаточно большое количество установленной на нем аппаратуры, видимо, это для колб и управления процессами в них. Под ним склад чудовищного количества банок, склянок, пробирок, по ощущениям там можно найти что угодно и это даже не преувеличение. Теперь смотрите на противоположную сторону помещения — рабочий стол, над которым тоже метра на три во все стороны расстелились листы бумаги, непонятно чем исписанные, расчерченные схемами и графиками. Чуть дальше ширма с кушеткой и ящиком рядом, потом проход, перегороженный от остального помещения пластиковым жалюзи в пол. Всё это вместе так футуристично и как будто бы нереально, что вы не перестаете рассматривать место, в которое попали, пока рука не ложится на ваше плечо. — Примерно в такой обстановке мы будем тебя колоть. Устраивает? — по голосу слышно, что он доволен вашей реакцией, которая из себя представляет ступор в перемешку с восторгом. — А? — оборачивается на Дотторе, не сразу сообразив, что у нее спросили, но информация, пусть и с задержкой, все же поступает в мозг. — А, да, конечно! — вновь обращает все свое внимание к помещению, оглядывая его почти с детским восторгом, — Ты меня сейчас даже вот этой своей фразой не смутил ни на миллиметр, тут же, буквально, такая кладезь… Всего! Буду думать о прекрасной лаборатории пока сама буду помирать от кошмарной боли, — со смешком легко бросает шутку, подходя к кушетке. — Просто замечательно, — идёт за вами, совершенно довольный, но резко сворачивает к стеллажам. — Сегодня только «почва», которая немного потрясет организм и уже на неё можно будет посадить клетки. Может голова кружиться, подняться температура, но не более, — приходит к нужным полкам, оглядывает их, стараясь, видимо, вспомнить где находится нужное вещество. — Через два дня первая инъекция. Ох, ты же сможешь сама себе делать уколы? — вспомнил, судя по тому, что копошится на одном из рядов колб. А вот это внезапно. Василиса резче чем думала оборачивается на предвестника, в легком замешательстве глядя на его спину. — …Ладно, смутил, — неуверенный смешок, а за ним какой-то наивный вопрос, наверное чтоб разбавить внезапное напряжение. — А уши-сережки? И про уколы — могу… наверное. Но давай лучше ты, когда есть возможность, хотя бы на первых порах, — обсуждения, уколы, побочки — всё это ну слишком неожиданно сейчас. — Испугаться успела? — Дотторе находит нужную колбочку и теперь направляется к вам. — Уши могу проколоть прямо сейчас, если так захотелось. Не пугайся, то что я сейчас вколю не обязует нас начать прочие процедуры уже на этой неделе или даже в этом месяце, — подходит к столу и ставит на него препарат. — Это скорее у меня руки чешутся начать. Прости, если тороплю события, — обеими руками опирается о лакированное светлое дерево, поворачивает голову в вашу сторону. — Говори прямо, если нужно время. У нас его, за счёт молодости, навалом, — наконец на лице снова появляется улыбка, добрая и спокойная, нарочно, чтобы вас немного успокоить. — Успела, отрицать не буду, но отказываться я не собираюсь, — скрестила руки, почти защитный жест. — Я побуду смелой трусихой и сама буду обрубать себе пути отступления, потому не медли давай, — а то ведь не сдержусь, а там и убежать могу. — И я очень этому рад, — сразу после вашего очередного согласия выпрямляется, прихватывает баночку и идёт к вам. Когда успел надыбать шприц?.. — Убежать? Тебя привязывать? На столах есть крепления для рук и ног, чтоб ты знала, — усмехается картинке, возникшей перед глазами. — И наверху, и здесь. Предвестник теперь около вас, придержав за подбородок целует в щёку. Обходит и открывает ящик, стоящий сбоку от застеленной кушетки, теперь вы мельком увидев узнали, что там секционно расставлены и разложены какие-то интересные штуки, в том числе спиртовые салфетки, которые и взял Дотторе. — Садись, если вырубишься — головой о бетон биться не очень приятно. — Давай отложим связывание до лучших времён, — развернувшись усаживается на кушетку, принявшись закатывать рукав. Вот как знала, что этим все и кончится, и из всей лаборатории сразу подошла именно к кушетке — какое совпадение. Протягивает руку в сторону, где стоит Дотторе, сама отворачивает голову, покачивая тем временем ступнями в лёгкой нервозности, — Фу, никогда не любила уколы. — Ха-ха, хорошо, — салфеткой Доктор протирает сгиб вашего локтя, оставляет вас так, открывает одноразовый шприц и иглой протыкает крышку колбы, чтобы набрать материал. — Я думал, в прошлый раз ты просто волновалась. Комментировать или просто быстро вколоть? — поднимает руки на уровень лица, чтобы следить за объёмом набираемой жидкости. — Просто болтай со мной. Ожидание убивает, а четкое знание того, что происходит — добивает, так что… Сколько там говоришь паучков нужно Арлекино? — заводит пустой разговор, смотря куда угодно, но не на свою руку. — Понял тебя, — сказано немного тише, чем обычно, шприц вытащен из тары, внимание снова к вам. — Сто пятьдесят штук, ясное дело, всё это не я буду делать, моя задача отдать чертёж и готовую модель, — увлечённо берет вас за пястье, приподнимает руку, чтобы рассмотреть, насколько видны вены. — Если ты все ещё хочешь оставить себе того, который на первом этаже, отложи его куда-нибудь, — не предупредив вводит иглу, неприятное ощущение есть, но поскольку вы этого не видите, всё не так плохо, как могло быть. — Не дёргайся, — по руке расходится странное ощущение прохлады, жидкость аккуратно и медленно растекается по крови… А от этой мысли становится противно. Но всё случилось быстро. Дотторе вынимает иголку из вашей руки, прикладывает к ней предварительно оставленную рядом и только что открытую салфетку, предназначенную как раз для того, чтобы остановить кровь. Вы сгибаете руку в локте. — Всё, умница. Дать конфету, как в детском отделении? — хихикает и отходит к урне у стены, выкидывает все использованные предметы туда. — Только если из ваших уст, доктор, — лукаво улыбается, краем глаза следя за чем-то занятой фигурой Дотторе, что стоит поотдаль. — И по голове погладить не забудьте, я ведь даже не заплакала, огромное достижение, как мне кажется, — веселится, не беря в голову мысли о том, что только что произошло — начало положено, думать о нем не надо, особенно пока побочные действия так любезно не напоминают о себе. А паучка она, пожалуй, себе всё-таки отложит. — Обязательно. Второй Предвестник оборачивается, медленно подходит к вам, с видом, будто никакого отношения к дальнейшим действиям не имеет. Кладёт ладонь вам на голову, пальцами чешет макушку, наклоняется и чмокает в губы, забавно повернувшись, чтобы не ткнуть клювом маски вам в глаз. — Всё ещё хочешь колоть уши? Нормально чувствуешь себя? — встаёт ровно, но все ещё гладит вас по голове. Улыбнувшись и прикрыв глаза от расслабляющих движений, Василиса слабо кивнула в знак согласия, горит сарай — гори и хата, кажется именно этим принципом сейчас руководствуется девушка. Ну а что, сейчас ей любопытен процесс — как именно это будет сделано, еще и то, что сделано это будет руками, собственно, Дотторе, подбивало азарта и волнения, а дальше и результат бонусом останется. Сплошные плюсы. Кроме того, что иглы Слодотко всё так же ненавидит. — Хорошо. Дальше становится тихо. Доктор отходит от вас на поиски игл, параллельно с этим найдя латексные перчатки. Вы наблюдаете за ним, поскольку просто так сидеть скучно. Он прекрасно ориентируется в пространстве, да и не мудрено, это же всё его собственность. Находит две подходящие иглы, чуть ли не бегает туда-сюда, на ходу меняя ткань на резину на руках. Вы не первый раз замечаете, что он делает все быстро. Возвращается к вам, кладёт на сидение запакованные иголки, серёжки-гвоздики, которые у него были с самого начала и снова берет салфетки. — Так, прекрасно, слушай внимательно, — шагает к вам, заправляет волосы за ухо и протирает мочку тканью, чтобы продезинфецировать. — Считаю до трех, на «один» начинаешь вдыхать, на «три» медленно выдыхаешь, всё поняла? — рассказывает так, будто уже сто раз делал подобное. — Поняла, — немногословно. Василиса чуть ерзает в предвкушении, ей даже будто и не страшно вовсе, а только очень интересно. Кажется, с ней шутят гормоны… Любопытно, а много ли она может в подобном состоянии? А пальцы-то все равно край кушетки сжимают. Вам ничего не отвечают, предвестник занимается дезинфекцией предметов, которые ему понадобятся. Происходит это достаточно быстро — в полую иглу вставлен стержень серёжки, первая пошла. К вам наклоняются для удобства. — Раз, — прислоняет острый кончик к мочке уха, вы начинаете вдыхать воздух. — Два, — Дотторе ставит пальцы в удобное для прокола положение. — Три, — счет совершенно спокойный, поэтому вы с натугой выдыхаете по команде. Чувствуете, как протыкается кожа, сопровождается это острой, но не сильной болью, костяшки на пальцах побелели от напряжения в следствии волнения и сжатия края сидения. Движение быстрое, тоже чуть ли не на раз-два-три — несколько секунд и Доктор кладёт использованную иглу рядом с вами обоими, в ушке остаётся только титановая серьга, которую теперь аккуратно застегивают. По щекам жар из-за пережитого наката короткой боли. Теперь в вашем теле на одно отверстие больше. — Всё, — берет второй набор из инструмента и украшения, переходит в левую от вас сторону. — Тоже самое, — вы снова съеживаетесь, поскольку времени на передышку не дали. — Раз, — вдох. — Три, — снова резкая боль, тело даже среагировало из-за неожиданности, вы немного отдернулись не по своей воле, а предвестник, хихикнув, протаскивает иголку в дырке, чтобы загнать в неё гвоздик. — Тихо, не дёргайся, чуть не промазал, — оперативно защелкивает крепление и целует вас в щёку, таким образом и хваля, и успокаивая. — Готово. Умничка, — снова наклоняется к вам, без усилия трёт мочку уха так, чтобы не задеть свежий прокол, видимо, кровь пошла. — Ах, спасибо, — рефлекторно тянется к ушам в порыве потрогать, но вовремя останавливает себя на полпути — не хватало только инфекции занести. Руки находят свое прежнее место на кушетке, сама же Вася льнет ближе к ладони Дотторе. — Нет, серьезно, и не только за это, — слабый кивок в сторону использованных игл. — Я просто… Мы с тобой столько проходим вместе — для тебя это обыденность, уверена, но мне всё в новинку, и честно, многое я наверняка бы никогда не испытала без тебя, — ладонью мягко накрывает руку предвестника, нежной искренностью улыбаясь тому. — Спасибо. — Эмоции — удивительная вещь, — закончив с приведением в порядок органа чувств встаёт ровно, прикладывает ладонь к вашей щеке, немного поглаживает ее пальцами. — Не могу сказать «не за что», потому что тоже благодарен. Видимо, даже если всё это кратковременные увлечения, мы как минимум обязаны остаться хорошими друзьями. Ты удивительная, Василёк, — рука смещается на подбородок, приподнимает ваше лицо, чтобы вы смотрели на Дотторе. Если ещё час назад в нём проглядывалась гиперактивность, то сейчас он совершенно спокоен, отчего предвестник кажется необычайно милым. — Иди-ка отдыхай. На сегодня закончим.