Химия, оказывается, не только в пробирках.

Проходясь по длинному, широкому и тёмному коридору, в вашей голове, ещё с недавнего разговора, крутится мысль, о которой, возможно, вы и не хотели бы думать. «Готова ли я к этой вечности?..» Конечно, вы готовы. После определённых метаморфоз в своем организме и пути, который пришлось преодолеть, вы полностью готовы, кажется, вообще к чему угодно. Но это бытовая мысль человека после определённой травмирующей ситуации, что-то около: «хуже уже точно не будет». Вот только хуже всегда может быть. Вы слегка не выспались из-за того, что не могли уснуть, поэтому дверь в лабораторию кажется более тяжёлой, чем всегда, а белый и яркий свет, идущий из помещения, мерещится ещё более ярким. Иль Дотторе как и всегда с самого утра трудится как пчёлка, уже занят чем-то интересным на столе, как обычно химикаты в пробирках, всё как положено будням. — Ох, Василёк! Доброе утро, — как будто ещё пару минут назад не смотрел на часы и не ожидал вашего появления за несколько минут до десяти утра. — Доброе-доброе. Ты сегодня пчелка-бабочка с хорошим настроением или мне кажется? — не сдержав зевка, уточняет девушка. Наблюдая как Дотторе возиться с работой, на лице невольно появляется легкая улыбка. — Пчёлка-бабочка? — подняв на вас голову усмехается. — Интересно, такие насекомые вообще существуют? — он может и не ответил на вопрос, но атмосфера позитива чувствуется, что вы для себя воспринимаете как наличие хорошего настроения. — Я, вроде как, всегда много работаю. Присоединяйтесь, миледи, — лёгкий взмах рукой, жест, призывающий подойти поближе. — Да, пчёлка-бабочка. Приелось выражение, ничего не могу сделать. Да и ты же с самого утра пашешь, а выглядишь все равно хорошо. — хмыкает Василиса, прислушиваясь к приглашению и подходя ближе. — Что же теперь создают твои волшебные руки? — Всё как обычно, заказ, но немного интереснее, чем обычно. Скажем так, это универсальное лекарство от спектра болезней, возникающих в костных тканях, вот только пользоваться им опасно из-за побочных эффектов. Увы, как видишь, людям не мешает риск, — предвестник игнорирует поток ваших милых комплиментов, показывая только лёгкую улыбку. — Пхах, почему-то в голову пришло, что руки у меня правда волшебные, учитывая то, как я работаю с порчей. Скорее даже убийственно-магические, — а колбочки перемещаются по столу и их содержимое постоянно меняется с одного на другое. — Вот как? Иногда люди думают о результате, а вот про последствия забывают. — пожимает плечами Василиса. — Так чем же мне тебе помочь? Не стоять же мне истуканом рядом, радуя твой глаз. — Это тоже можно, — смешок и более широкая улыбка. — Попробуй сделать так, чтобы все тут не взорвалось, хорошо? — вам передают колбу с полупрозрачной жидкостью. — Это нужно нагреть до девяносто пяти градусов, — кивок в сторону, вы сразу смотрите туда. — Горелка там. Термометр… Ещё одно задание — найди термометр, — работать с Дотторе одно удовольствие, посмеяться можно буквально с любой его фразы. — Ну я конечно могу, но толку то будет ноль. — усмехается девушка. Перерыв часть лаборатории, термометр таки находится. Когда «приготовление» закончено, можно приступить и к основному заданию. — Только нагреть? Василиса косит взглядом в сторону мужчины, на секунду отводя взгляд от колбочки. — Да, пока что только нагреть. Хм, толк от того, что ты будешь даже просто стоять на месте несомненно есть, — предвестник снова тихо посмеивается, и на ваше несчастье, свою прямолинейность контролировать не планирует. — Как минимум, это имело смысл до того, как я понял, что тебе не очень приятно просто стоять. Твои навыки коммуникаций очень мне подходят, как я говорил, так что, — мягкий наклон головы в вашу сторону, а это означает и взгляд, скорее всего по-доброму снисходительный. — Хоть садись в кресло и мартини попивай, ты все равно ещё находишься на уровне восстановления после болезни. Поэтому напрягать тебя не будем, — внимание снова к столу и происходящим на нем реакциям. — Только, наверное, мозги. Тихо прочистив горло на такое заявление, Василиса, скрывая неловкую улыбку, принялась за свое задание. Приятно его внимание к деталям, хоть и ясно, что как помощник она явно не дотягивает. На этой почве можно было бы вновь начать заниматься самоедством с последующим выяснением их отношений и убеждением девушки в ее небесполезности, но настроение слишком хорошее, чтоб обратить на такой нюанс внимание. — Хах, благодарю за беспокойство о моем самочувствии, господин Дотторе, — Вася внимательно наблюдала за показателями температуры, пока аккуратно нагревала пробирку вместе с содержимым. Как он там сказал — не подорвать? — Вы очень заботливы, что о мозгах моих… — вздох, сопровождаемый мягкой усмешкой, — Так и быть, потерпят, они и так по тебе слишком скучают, — короткий взгляд, всё-таки брошенный в сторону доктора, почти сразу возвращается к горелке. — Что ты начинаешь? — Дотторе естественно заметил обращение на «вы». — Давай лучше о чем нибудь другом поговорим. Знаешь, когда занят, ещё и двумя вещами не мешающими друг другу, время быстрее тянется, — склянка стучится о другую, создавая характерный стеклянный звук, немного привлекло внимание. — Хотя я даже не знаю, хочу ли чтобы оно шло быстрее. Оу, кстати, Василёк… — возможно, он нарочно обращается ласково. — Ты, кажется, пару дней назад спрашивала что-то о порче и себе? Ещё остались эти мысли? — подозрительно, что он сам завёл разговор. — Ничего я не начинаю, просто, ммм, балуюсь «рабочей атмосферой» — весело отвечает, пока до ее ушей и сознания не доходит вопрос о порче, от которого девушка чуть было не подскочила в излишнем возбуждении, благо сдержалась и всего-то слегка дёрнулась в сторону предвестника. Остаётся надеяться, что незаметно. — М? А, да, порча, разумеется я все ещё за. А что такое? Ты согласен?! — ладно, к черту. К чему ей вообще понадобилось бы скрывать свою взволнованность перед ним? Правильно, ни к чему. Потому Василиса сейчас словно ребенок с горящими от предвкушения новой игрушки глазами смотрит в спину Дотторе. — Тихо, — смеётся Доктор, отставляя химикаты чуть дальше от края стола, махинации с ними он закончил. — Мне просто интересно. Какой глаз порчи ты бы хотела, или не глаз, а что-то посерьёзнее, — размышляя поворачивается весь в вашу сторону, рукой опираясь о стол. — Это не произойдёт прямо сейчас, повторяюсь в сотый раз, ты восстанавливаешься. И порча… Это не тоже самое, что и глаз бога. Ты это знаешь, но я, как заботливый партнёр, объясню ещё раз, — взмахивает рукой, чуть в сторону откидывая прядь чёлки с маски. — Порча, в отличии от глаза бога, черпает силу из тебя самой. И духовные, и физические, и любые другие. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты дорвалась до, в твоём понимании, «просто оружия». А ещё я элементарно боюсь, что ты когда-то станешь сильнее меня и я не смогу справиться с тем, что женщина даже на уровне со мной по силе, — совершенно невинный и якобы безучастный, лёгкий тон. — Шучу. — Да-да, помню, — откидывается на спинку, чуть поумерив пыл, — Восстанавливаюсь, но и я ведь не о сиюсекундных просьбах говорю, всё понимаю… — серьезно кивает, в то же время последнее предложение вызвало неподдельное веселье, сейчас бы номеру два из предвестников фатуи бояться кого-то вроде нее. — Мог бы даже не уточнять, ха-ха, мне до уровня хоть какой-то угрозы для тебя придется лет эдак сто тренироваться с рвением лорда Тартальи, не меньше, — подобная ситуация даже представлялась с трудом, учитывая не совсем стандартную силу Дотторе. Кстати о ней. — А что ты имел ввиду, когда говорил о чем-то посерьёзнее? — Ты не знаешь? Существует три вида порчи — элементальная, теневая и живая. Последние два это как раз то «посерьёзнее», которое я имел ввиду. Но начинать, конечно же, всегда стоит с элементальной, она понятнее и проще в освоении, поскольку везде в нашем мире действует эта самая сила элементов и мы интуитивно воспринимаем её легче. А вот с остальными потяжелее, нужно больше контроля, больше мыслительных процессов, нужно понять, какая тебе будет удобна техника управления и так далее, — во время лекции предвестник смотрит вбок, на стол, что-то там теребит в пальцах. — Во всех этих вопросах очень помогает, как раз таки, наша с тобой регенерация. Любые угнетающие свойства силы сглаживаются, но, конечно, не полностью. Ах да, в использовании очень влияет умение контролировать свои чувства, это как… Ммм… Ты слышала выражение: «тот, кто дерётся на эмоциях, всегда проигрывает»? Здесь работает такой же принцип, нужно ясно мыслить и быстро думать. Я уже начинаю раскрывать секрет фирмы, поэтому, лучше сразу задай вопросы, если они появились, иначе я сам придумаю, о чем говорить ещё пару часов, — забавное и будто смущённое хихиканье заканчивает слова. На самом деле что-то такое о порче Вася припоминает, но этой темы они касались слишком вскользь, потому отложилось она в памяти так себе. Внимательно слушая, девушка только кивает, не смея прерывать рассказ, до конкретного к ней обращения. Дотторе как всегда умилителен в моменты увлечённости. — Эх… Я не боялась бы шагнуть с обрыва, если бы не знала о гравитации. Это я к тому, что базовые знания помогают задаваться вопросами. А о порче я знаю примерно ноль, потому лучше я узнаю обо всем из твоих поступательных рассказов. А то вдруг, я не знаю, — немного взбалмошный взмах рукой, — Если чихнешь два раза с интервалом в три секунды, то голова пользователя взорвется, и это очевидный факт для всех, кроме меня. Да и я никогда не против тебя послушать. В общем и целом, профессор Иль Дотторе, — скрещивает руки, смотря на доктора с веселой усмешкой, — Я с превеликим удовольствием посещу все ваши лекции в любое удобное для вас время. — Пхах, хорошо, — кивок в вашу сторону. — За температурой главное следи. Ну, прямо таких правил нет, просто важно не переусердствовать и следить за собой. Я, например, когда мы были в Натлане, со злости и испуга, как раз не рассчитал и перегнул. Порча сильно влияет на давление, от этого куча болей и кровотечений отовсюду, противная штука. Ладно, эти твари, конечно, заслужили сдохнуть на месте, но можно было сделать это… Не так, как это сделал я, — смешок, даже немного жутковатый, если вспоминать, что тогда было. Вам бы к психиатру наведаться после всех этих приключений… — А вопрос мой остаётся тем же — если элементарный глаз порчи, то какой? — Хм… — издав тихий задумчивый звук поднимаете взгляд вверх, на потолок. — Наверное, крио. Я, по-моему, уже когда-то говорила о том, что хотела бы электро, но… Это слишком неустойчивая стихия, так что пусть будет так, — отпускаете взгляд обратно, быстро смотрите на термометр, а сразу после на предвестника. — Почему-то я так и думал. Ага, мы говорили об этом, я ещё сказал, что тебе больше подойдёт именно крио. Судя по всему, как и всегда был прав, — самовлюбленная улыбка лично для вас и сразу же шаги, тоже в вашу сторону. — Хорошо, приму это к сведению. Выбор, кстати, очень даже неплохой, материальная стихия, разобраться сравнительно просто, — подойдя ближе к вам, Дотторе берет градусник за кончик, поворачивает к себе, чтобы посмотреть температуру. Значит ли это, что в работе он все ещё не доверяет вам? — Что ж, чего ты ждёшь от этого разговора? Я сам завёл его, понимаю, но чего бы ты хотела? Моего согласия на твоё владение порчей? — теперь Доктор стоит сбоку от вашего кресла, смотрит и улыбается почти лестно, ожидает какой-нибудь интересной реакции. — Да, все именно так, ты правильно предположил, ровно на это я и рассчитываю, если говорить без увиливаний, — улыбается, чуть внимательнее наблюдая за нагреваемой пробиркой — да чего ж так долго-то, они уже столько времени говорят, а нагрелось, дай боже, только на половину. — Но пыл бы мне всё-таки поумерить, я и представить не могу, когда эта прелесть до меня дойдет, учитывая все нюансы, потому-у, наверное, я постараюсь забыть этот разговор как прекрасный сон. — Почему забыть? Кажется, когда долго ждёшь, в мозг поступает только больше дофамина, — предвестник улыбается вам, скорее всего, специально настраивает на определённое настроение и чувства. — Если мы останемся рядом, это случится… Кхм, я забегаю вперед, — он точно нарочно. — Нагревается долго, потому что это связь веществ, молекулы которых тяжело подвержены разгону при соответственно нагревании, это нормально. Какой же… — Это ты у меня на лице прочел моё недоумение? — посмеивается, усаживаясь поудобнее на стуле. — Интригант. Радости можно получить много и от внезапного подарка, но ты решил пойти путём жестоким. Медленно-медленно доводить до кипения, скажем так. — Но так ведь интереснее, — улыбается, теперь более… Эмоцию тяжело распознать, но зубки стали видится яснее, значит это почти оскал. — Сначала ты находишь жертву, потом долго-долго обрабатываешь её, ищешь подходы, узнаешь слабости. В итоге находишь её слабые стороны, наблюдаешь, выцепляя правильный момент, и… — щелчок пальцами. — Она уже поймана. А когда живность поймана, пришло время разделать её, — похоже, он слегка потерял нить разговора. — Этим я и занимаюсь. Разделываю твои желания на порции, — нет, все-таки не потерял. — И стараюсь отдавать их частями, чтобы не разбаловать. Василёк, — одной рукой Иль Дотторе опирается о подлокотник вашего кресла, слегка наклоняется, видимо, просто чтобы надавить. — Если ты захочешь, мы сделаем что угодно. Всё твои желания будут воплощены в жизнь, но… Всему свое время, — встаёт ровно, все ещё довольно улыбаясь, у него в голове явно свои планы на ваш счёт. Ох уж эти разговоры с предвестником, настроение такое — зажать Дотторе у стены и вкрадчиво так смотреть в глаза, но смотреть так сейчас приходится только на показатели термометра. Васе бы завыть впору. — Как же ты не вовремя, солнце моё, всё это начал, — усмехаясь как-то бессильно, опирается лбом о стол. — В каком это смысле не вовремя? — ладонь на вашем плече. — Мне кажется, тебе самое время догадаться о некоторых вещах, — поглаживание, пока ещё вы лежите головой на столе, по затылку. — О многих, я бы сказал. Почти элементарных, но таких, которые ты игнорируешь уже добрые пару месяцев, — голос становится, как бы так правильно понять… Более глубоким, серьёзным, может быть, в силу басистости тихим. — Но, раз так, думай, что хочешь. Тема порчи, я думаю, закрыта, раз ты выбрала элемент? — сегодня, как вам кажется, высказано слишком много намёков, наваждений и объяснений. Поглаживания по затылку, тем временем, не прекращаются, все ещё спокойные и приятные движения на голове. Не прерывая действий Дотторе, Василиса только немного неловко рассмеялась, на ощупь ловя чужую руку своей, слегка цапнув ее ногтями. — Я имела ввиду, кажется, немного не то, о чем говоришь ты. Всего-то то, что я бы с огромным удовольствием бросилась в твои объятия, если бы не эта чертовски долго нагревающаяся пробирка, — садится ровно, не выпуская руки доктора из своей, подносит к губам для короткого поцелуя, после опуская на свое плечо. — Но теперь мне интересно, о чем именно говоришь ты? На вас несколько секунд пялятся, без улыбки и прочих попыток скрыть недоумение. Но далее Иль Дотторе медленно растягивает губы в улыбке и вытворяет очередную свою глупость: садится поперёк ваших колен, приобняв ближней к вам рукой за плечи. — Забудь о температуре, я слежу, — ехидная улыбка, дурной смех и все признаки того, что существу возрастом в более, чем пятьсот лет, в душе явно около семнадцати. — А что ты хотела бы услышать от меня? Какое объяснение тебя устроят? — свободной от объятия рукой мужчина проглаживает ваше лицо по линии челюсти, указательным пальцем останавливаясь на подбородке и слегка надавив им поворачивает к себе лицом. — Хах, лад-нень-ко, очаровательное создание, — обвивая руками корпус прижимается ближе. Ее все ещё очень веселят натура и повадки Дотторе. — Я бы хотела узнать, о чем именно я должна была догадаться. — Даже не знаю, — растягивает слова и гласные, слегка меняет положение, уложив обе руки на ваши плечи. Теперь Дотторе ещё ближе, лицом и телом к вам, а его вес, прилично отличный от вашего, чувствуется сильнее. — Забудь, это шутка. Я иногда не слежу за тем, что говорю, поэтому не беспокойся, это было чем-то вроде: «вспомни, я вообще-то тоже тебя люблю, даже если кажется, что не так, как раньше». Вася щурится, немного наклоняя голову набок. — Видимо мне придется самостоятельно копаться в памяти, потому как сказанное тобой ранее звучало чуть сложнее, чем ты описал, — чуть ерзает, принимая положение поудобнее. — Но спасибо, это слышать приятно и очень ценно для меня, — добавляет чуть тише, настроение сменяется видно на что-то более сентиментальное, раз хочется прижаться изо всех сил, уткнувшись куда-то в плечо и сидеть так вечность, но вместо этого девушка, чуть дольше обычного разглядывая лицо Дотторе, аккуратно целует того в щеку, обходя маску, что клювом тычется в ее скулу. — Я тебя люблю, но ты и так это знаешь, — улыбаясь, чуть отстраняется обратно, чтоб было удобнее смотреть туда, где должны быть глаза, и носом своим весело тычется в нос маски. — Боже-боже, как все это мило, — предвестник обнимает вас крепче, прижимается поближе. В такие моменты хочется, как вы часто мечтаете, оказаться в кровати и вместе, в обнимку уснуть. Но вместо продолжения ласкового обмена признаниями и объятиями, Дотторе отлипает от вас и слегка качнувшись встаёт на ноги, пальцем немного наклоняет термометр, чтобы проверить, пора ли выключить газ. И интуиция его не подвела, исходя из того, что берет в руку щипцы и снимает колбу с держателя, прокрутив сразу после этого ручку, регулирующую огонь. — Я, кстати, не слишком тяжёлый? А то обещал не напрягать, — поворот головы в вашу сторону с лёгкой улыбкой, пока сам Доктор уже стоит у тех ёмкостей, которыми недавно занимался. Выдох, печальнее чем нужно, и вытянутые ноги — они не то чтобы затекли, но потянуться будет не лишним. — Ты приятно тяжелый, — недолго поразмыслив отвечает, покрутившись на стуле в сторону предвестника. — Да и сидел ты недолго, а жаль. — Жаль? Даже так? — также преувеличено удивлённо, пока почти кипящая жидкость перетекает из одного сосуда в другой. Всё это варево перемешивается, кипит только сильнее, источает пар желтоватого цвета и соответствующий химикатам неприятный запах. — Как у тебя дела с физической подготовкой? Лучше будет спросить, конечно, как раньше обстояли дела, — голосом выделяет слово «раньше», хотя среди особенностей речи Второго тяжело распознавать такие акценты. — Даже так, да, — улыбается по-лисьи, наблюдая за работой предвестника. — Подготовка, хм… — задумывается, параллельно отмахиваясь от химозного тумана, что уже и до нее дополз. Её физическая активность ограничивалась утренней зарядкой несколько раз в неделю, если повезёт, а то и меньше, но на слабость она жаловаться не может, так что. — Средняя? Чу-у-уть выше среднего? Я не знаю, могу два раза подтянуться хе-хе. — Ого, подтянуться два раза? — посмеивается собеседник, после ставит на стол намешаное чудо и следит за тем, чтобы оно не полилось за края. — Прекрасно, это замечательно. Не сомневался в тебе, — он как будто издевается или говорит с некоторым сарказмом… Или не «как будто». — Ох, прошу, не надо оваций, сударь, — машет рукой, второй нарочито манерно прикрывая лицо. — Я осознаю, насколько великолепна и восхитительна, но полно, это смущает, — смешок и возвращение к нормальному состоянию. — Нет, а чего ты ожидал вообще от маленького учёного работника, а конкретно меня? Красивых навыков обращения с двуручным мечом, может? Прости, — весело разводит руками, откинувшись на кресле, после чуть сползает с него, свесив конечности. — Могу книжками кидаться! — Конечно, этого и ожидал, — всё ещё забавляясь, предвестник помешивает бурлящую жидкость. — Если серьёзно — все давно было понятно, не переживай. Только у солдат здесь физическая форма хоть куда-то годится, — кажется, начинается очередная лекция. — А если говорить о рядовых работниках, мне кажется, все умрут к семидесяти. Многие не понимают, что чтобы жить качественно и относительно хорошо, нужно следить за своим здоровьем и его базой. Хотя… Нашему миру больше грозит уровень средней по миру медицины, чем физическое развитие, оно само собой в норме, особенно у… Скажем прямо, части населения с условиями ниже среднего. Пфх, так рассуждаю, будто мне не плевать на это, — пара шагов от стола, чтобы подтянуть к себе свое кресло и усесться в него. — Будь моя воля, устроил бы геноцид. В мире столько бесполезных людей — тупых, инвалидов, смертельно больных, — зачем они все живут? Чтобы мне отсылали детишек с элеазаром и слёзно просили вылечить? Потом ещё и осуждают, бездраные твари, — Иль Дотторе скрещивает руки на груди, смотря ровно на колбу, в которой жидкости наконец успокаиваются в кипении. — Наука требует жертв, а гуманизм — бредни для неженок. Ну и в чем он не прав? — Прав во всем, кроме того что мир не из одних идеальных людей должен состоять. Из несовершенств рождаются изменения и мутации важны, не мне тебе об этом говорить, сам ведь понимаешь, — Вася усаживается ровно, немного успокаиваясь. — А такие люди, как ты сказала, «мотивирующие», могут стать хорошим материалом для опытов. Мне вообще кажется, что не зря определённых людей гнобят, — улыбка снова появляется на лице. — Возьмём как пример даже меня. Я ведь не всегда был тем, кем являюсь, так повлияли события в жизни, причём не самые позитивные и приятные. Уродов не стоит порицать за внешность, например Яксы — на вид гниды ещё те, по факту полумонстры, а ведь защищали регион и помогали Архонту, какие умнички. Но вот за глупость… — Доктор поворачивается к вам. — Ты знаешь, почему мои ассистенты так часто менялись, пока не появилась ты? — улыбка зловещая, как и тон голоса. Василиса наклоняет голову, внимательно слушая монолог мужчины. Ответом на вопрос сначала были нахмуренные брови, но после девушка все же подаёт голос. — До того у тебя в подчинении были срезы. Другие же ассистенты, вероятно, не были настолько продуктивны и полезны. К тому же, возможно у них были другие взгляды. Другими словами, они могли быть более эмпатичными, что в работе с тобой не является огромным плюсом. — задумчиво отвечает она, после чего поднимает взгляд на мужчину. — Или я думаю не в том направлении? — В том, но при всем этом они часто оказывались тупорылыми слабаками. Я не какой-то злобный или властный человек, мне не нужна собака, мне нужен нормальный напарник, с которым и поспорить, и порассуждать можно, — как-то вам не особо верится в сказанное, учитывая как минимум ваше положение на данный момент. — Правда меня почему-то почти все боятся… Хах, ладно, ты поймёшь о чем я говорю в будущем, — рука у рта, чтобы прикрыть лицо. — Особенно, если не только на словах станешь немного жёстче. — Ну, знаешь… Страх предыдущих ассистентов я понять в принципе могу. — Василиса хмыкает, складывая руки на груди. — Ты иногда так улыбаешься, что появляется желание как можно быстрее свалить из помещения. Я-то к этому вроде уже привыкла, но все же, порой стрёмненько. — Я разве страшный? — почти обижено спрашивает, улыбаясь при этом только шире. — Знаешь, иногда людей стоит пугать. Чтоб пальцы в розетки не сували, — в этом есть определённый намёк, как вы понимаете, он говорит о «воспитательных» целях. — И это даже помогает! Та девочка, которой случайно при тебе пол рта выбил, теперь вообще не разговаривает, — а теперь вам становится правда жутко, потому что далее следует тихий смех. Василиса дольше обычного смотрит на предвестника, что-то будто поняв для себя. — Ты мне угрожаешь? — слишком спокойный тон для вопроса. — Об этом я должна была догадаться? — легкий прищур и внимательное наблюдение за поведением Дотторе. Предвестник же также долго смотрит на вас, не показывая никаких лишних реакций. Подносит ко рту ладонь, ставит пальцы на подбородок, видимо, думает, что тут можно ответить. — И всё-таки не зря я выбрал именно тебя, — говорит немного тише, чем до этого. — Отвечать честно, или сойдёт и ложь? Что-то… Неприятно. Выдыхает, скрещивания руки на груди и закидывая ногу на ногу. Как лёгкая и непринужденная атмосфера умудрилась превратиться вот… в это. — Этот вопрос — уже как ответ. Но я хотела бы услышать прямое подтверждение, дабы не додумать… Лишнего, — отводит взгляд в сторону, всё-таки надеясь на отрицательный ответ. — Хорошо. Изначально я не имел это ввиду, но подразумевал в том числе. Сейчас ведь все хорошо, да? — ни капли грусти или негатива, Дотторе, кажется, достаточно весело говорить обо всем этом. — Я не создан для отношений, пойми, я создан для науки, Василёк. Мы с тобой… Это скорее исключение, чем правило. Тебе не нужно бояться меня, тогда я имел ввиду, что в будущем ты будешь иметь статус, из-за которого тебя могут начать бояться, — он будто пытается вложить что-то вам в голову, или оправдаться, или заболтать… Вы, зная Доктора, не можете воспринимать его слова сугубо как объяснение. — Я не буду бить тебя, кричать и ругаться, это совершенно лишнее, даже если будет работать. Просто, скажем так, я немного чересчур увлекаюсь некоторыми вещами, — с низа лица пальцы поднимаются к клюву маски, далее подключается и вторая рука, чтобы корпус аксессуара отскочил от креплений и вам показалась скрытая ранее половина лица возлюбленного — является ли это жестом доверия? — Или, в нашем случае, людьми. Понимаешь, о чем я говорю? — Угу, понимаю, — усмехается, перебирая пальцами в воздухе. — Понимаю что зубы мне заговорить пытаешься. Неужто боишься, что я сбегу от тебя, когда узнаю о твоих темных мыслишках на мой счет? — переводит взгляд, недобро смотря прямо в глаза второго. — Удивлена, признаться, очень даже. — Конечно. Потому что все сбегают, — добренький тон и хитрое выражение лица отсылают вас к мысли, что намерения у него как раз не добрые. — Но я не пытаюсь заговорить тебя, я пытаюсь ответить на твои вопросы. Тебе вообще везёт, между нами полтора метра расстояния, — улыбка ярче. — Кто знает, что началось бы, если бы сидели ближе, м? Может, я начал бы воплощать в жизнь, как ты сказала, свои «тёмные мыслишки»? — пальцы скрещиваются на уровне груди, нога на ноге. Это все больше походит на какие-то невнятно-жуткие заигрывания. Не медля и секунды, Василиса встаёт, преодолевая эти несчастные полтора метра, останавливаясь прямо перед креслом доктора. — Что ж, приступайте, — легкий наклон к лицу и голос тише обычного, — Я вся в вашем распоряжении.