Химия, оказывается, не только в пробирках.

— Не ожидал, — вам смотрят прямо в глаза, не моргая, около минуты. А дальше предвестник берет вас за воротник, немного отъезжает от стола, тянет вас на себя. Садит к себе на колени, вы спиной упираетесь ему в грудь. Далее вас обхватывают в районе живота, чтобы удержать на себе. Всё это быстро, близко и слегка дёргано. — Василёк, — Дотторе говорит вам на ухо, параллельно отодвигаясь назад, чтобы вы сидели на кресле между его ног. Это правда несколько удобнее. — Нам с тобой уже больше полугода, но я все возвращаюсь к прошлому, представляешь? — вы чувствуете, что чужие губы почти прикасаются к ушной раковине, из-за этого плечо подергивается от мурашек. — Хочу вскрыть твое милое и слабое тельце, чтобы из брюха текла кровь, знаешь, я хочу засунуть в тебя голую руку и трогать органы, если использовать много обезболивающего тебе даже не будет больно, — вы чувствуете, что его голос начинает дрожать, как и пальцы, что наспех выправляют рубашку из ваших брюк. — Просто подумай о том, что я трогаю тебя изнутри, что твои органы внутри тебя не прикреплены ничем, я практически могу менять их местами, или вынуть их полностью, ты будешь видеть это, чувствовать каждое прикосновение, это щекотно, как когда язык чешется, — его нервные смешки пугают вас только сильнее. В это время рука Доктора, с которой тот также в нетерпении снял перчатку, ложится на ваш живот. Холод ладони вызывает сокращения мышц, вот только второй рукой вас держат у шеи. — Я смогу сделать с твоим телом что угодно, понимаешь? Ты, маленькая и беззащитная рядом со мной, милая, очень красивая девочка, — рука поднимается, остаётся на уровне солнечного сплетения. — Не упрямься, дай мне сделать из тебя Бога, Василиса, — тон стал выше, значит мужчина на эмоциях. — Ты будешь лучшим моим творением, клянусь, просто терпи, я ведь дам тебе всю свою любовь, ласку, доброту, тепло, которые тебе будут нужны и ещё остались во мне, Василиса, прошу тебя, — судорожный вздох, в котором слышны замашки истерики. — Просто скажи мне «да», твоя жизнь навсегда изменится, даже сильнее, чем уже изменилась, — ваше лицо поворачивают вбок, чтобы вы смотрели на Второго… Взгляд будто темнее, чем обычно, улыбка кривая и широкая, в целом такое выражение лица у своего возлюбленного вы ещё никогда не видели, как и такого его состояния, хотя с мимикой и жестикуляцией у него все более, чем хорошо. Он просто смотрит на вас, явно с вдохновением и упоением. Вроде ничего плохого и не сделал, вам не больно, скорее… Да, такое чувство обычно называют страхом. Такой Дотторе пугает, чертовски. Его одержимость иногда переходит рамки, которые Василиса и так сдвинула слишком далеко. Казалось бы, это льстит, да и предвестник показал себя надёжным партнёром, заботящимся о ее благополучии, но с каждым разом его затеи все дальше и дальше заходят за грани не столько разумности, сколько вменяемости. Какой, простите, к черту, бог? Что он вообще собрался с ней делать? От слов и движения рук по телу мурашки. Жуткие. Слодотко смотрит на предвестника через плечо, пытаясь анализировать его состояние и слова, что было бы безопасно ему в этом самом состоянии сказать, но дело это неблагодарное, потому она просто опускает свои мысли и задаёт вопрос, который она уже долгое время глушила в своей голове. — Сколько еще боли мне нужно пережить, чтоб стать для тебя идеальной, Дотторе? Тишина длится всего несколько секунд, в это время мозг предвестника переваривает вопрос. А дальше только смех. Сначала тихий и глухой, далее становящийся звонким, громче и громче. В итоге Иль Дотторе прикрывает лицо правой рукой, дальней от вас, пытается успокоить истерический припадок. У него получается. — Много, — вы даже видите слезы на его рубинового цвета глазах. — Очень много. Но я не хочу делать тебя идеальной, — достаточно резкое, отчего неприятное движение, вас схватили за челюсть. Доктор немного выровнялся, чтобы говорить вам в лицо, давит на щёки, заставляя надуть губы. — Ведь ты итак являешься идеалом. Посмотри на себя, — с вашей шеи рука опускается к ключицам. — Эти чудесные плечи, телосложение, лицо… Я просто хочу сделать тебя сильнее, — лица приближаются друг к другу, вам говорят прямо в губы. — Чтобы ты не стыдилась того, что слаба. Хочу, чтобы мы были напарниками, чтобы ты знала о мире все то, что знаю я. Чтобы мы делили мысли на двоих, понимаешь, Василёк? — он снова опускает руку, уже левую, вам на живот. Скорее держит, чем просто прикладывает. — Ты так и не дала мне согласия, душа моя. Но я могу ждать, — вам от этого только страшнее, но далее следует короткий поцелуй в губы, лишь соприкосновение на секунду. — И надеюсь обещанием твоей личной порчи я ускорю процесс твоего желания стать сильнее. Ты ведь хочешь? Скажи мне, ты хочешь, чтобы я лично сделал тебе глаз порчи? — вам реально страшно. Это в некотором смысле греет душу, с вами говорят воодушевленно и явно честно, но… Но от этой честности страшно. — Я надеюсь, ты ясно понимаешь, насколько сильно сейчас пугаешь меня? — глаза в глаза, немного прищурены, дыхание учащенное и глубже обычного, а голос тише, чтоб было проще его контролировать. — Звучишь безумно, с каждым твоим словом я все больше начинаю чувствовать себя твоим проектом, и это пугающе близко к истине, — девушка кладёт руку на ключицу Дотторе, не отталкивает, но это помогает держать своего рода дистанцию между ними. — Дотторе, говоря об идеале, я не имела ввиду внешние данные, и ты это понял, к чему этот фарс. — Ха-ха… Мне нравится ощущение того, что меня боятся люди. Просто потому что раньше боялся я, — вашу руку, лежащую у шеи, берут за запястье, подносят к плечу, чтобы вы положили её на него. — Пожалуйста, не стоит. Мои желания не должны становиться реальностью, Василёк. А то, что ты мой проект… А отношения, разве, не являются общим проектом для двух людей? Со временем они становится лучше, люди переживают трудности, становятся сильнее вместе… Это не так работает? — вопрос почти наивный. — Я не хочу делать тебя своим рабочим проектом, пойми. Сейчас ты сама пришла ко мне и спросила, о чем я думаю. Я показал тебе то, что у меня на душе. Ты разочарована? Ненавидишь меня? — рука на вашем животе подозрительно сократилась в пальцах, далее медленно опустилась на ляжку. — Хочешь убить меня? Сказать, что я пугаю настолько, что ты не готова к будущему? — а лицо ваше отпускают, укладывая правую руку на бедро. — Это просто мысли, Василиса, я не буду делать этого, если ты не будешь согласна. Я вообще отпущу тебя, если скажешь, что не нравится сидеть рядом со мной, — приближение к вашему лицу, благодаря тому, что Дотторе уже сидит практически боком к вам на кресле. — Так близко и тактильно. Я не держу тебя, Василиса, ты можешь встать, когда посчитаешь нужным, — поглаживание правой рукой от бедра к внутренней его части, все ещё по ноге, но очень близко к промежности. — Клянусь, я не буду делать ничего, что сдержит или не понравится тебе. — Разочарована? В тебе-то? — почти обреченно отводит взгляд, вслед за ним отворачивая голову. — Вовсе нет… Скорее в себе. А если хочешь спросить почему, то не утруждайся — все равно не отвечу, — голос, опустившийся до сиплого шепота, мерно и ровно доносит мысли, которые даже для самой девушки в логичный порядок улечься не удосуживаются. — Вообще, я восхищаюсь тобой. Нет, правда, — усмехается, опуская руки свободно болтаться вдоль тела. — Восхищаюсь тем, как ты мастерски путаешь мои мысли, а я даже не замечаю, действительно ли мое мнение является моим. — Это плохо, — мужчина аккуратно и ненавязчиво поднимает обе руки на вашу талию. — Я не должен влиять на тебя настолько, чтобы ты не понимала, где ты, а где я влияю на тебя. Может, со временем, мы потренируем тебя в этом смысле? — вы даже почти не заметили, как ваши брюки расстегивают. — В плане, когда я постараюсь внушить тебе мысль или мнение, я скажу тебе об этом. Ох, Василёк… — вас, в силу возможностей расположения, целуют в щёку. — Ты не против, если я сделаю кое что? — поглаживание между ваших ног, мягкое и медленное, повторяется пару раз в несколько секунд молчания. — Уверен, ты не будешь против. Если… Ты напугана, или хочешь дальше говорить, или работать, я уберу руки, — у вас аж появляется ощущение, что все что происходит, все ещё происходит добровольно-принудительно и вы якобы не можете отказаться из «своих» желаний. — Прости меня, прости, Василёк. Просто будь такой же честной, как я, хорошо, малышка? — сказано без иронии, тихо, над ухом, обращение не унижает вас, является лаской, судя по тону. — Мгм, я попробую, — на сколько процентов всё сказанное действительно отражает точку зрения предвестника Слодотко не знала, но часть ее верит ему безоговорочно, и наверное именно этого сейчас она желает больше всего, оттого девушка только кивает и мягко укладывает голову на плечо Дотторе, отдаваясь ситуации. — И… Да, против я не буду, — глубокий вдох, затем выдох, и руки, обвивающие мужчину за шею, — Продолжай. — Я знал, что ты не будешь против, милая моя, — поскольку вы явно согласились, Иль Дотторе подставляет пальцы обратно к вашему лицу, поворачивает вас к себе. — Надеюсь, ты понимаешь то, что произойдёт? — голос ужасно тихий, мягкий, на ваш взгляд пошлый, отчего вы и сама заводитесь сильнее. Поскольку возможность есть вас целуют. Вы и сама садитесь так, чтобы было удобнее зацеловать — обвить губы друг друга, надавить на плоть, смять её, на секунду остановится и снова повторить процесс воссоединения двух влюблённых. Вы давно не чувствовали такой контакт, тело реагирует мгновенно, вы чувствуете яркое возбуждение, пульсирующее между ног. Предвестник только усиливает это ощущение, проводя пальцами по ткани брюк, таких лишних, что вы, честно говоря, хотели бы сами снять их и сесть на него, но это только мысли, сейчас вы целуетесь, чувственно и страстно. К слову… Эта особенная страсть Доктора вас морит: поглаживания, приятные обращения, поцелуи, которые могут длиться, как вам кажется, часами, редкость подобных пошлых процессов — все это даёт определённую искринку. Сейчас вы и сама липнете к нему — обеими руками обнимаете, тихонько вздыхаете, целуете в ответ с любовью и всем своим женским желанием, вы хотите того, что планирует сделать партнёр. Но он… Почему-то не делает. — Василёчек, — вам в рот проговаривает любимый. — Ты ведь понимаешь, что я сейчас привил тебе определённые мысли? — вы, если говорить откровенно, соображаете туго. Из-за этого вы какое-то время молчите. — И что? — единственное, что всплывает в голове, чтобы не прервать эротику. — Хах… Ничего такого, — вас снова целуют, несколько секунд, но очень приятных, сразу после отворачивая вас от себя и приступая к шее, почти одинаково эрогенной для большинства людей зон. — Просто тренировка. А далее то, чего вы хотите — поцелуи. От уха к шее, медленно, на плечо. Тем временем, рука у таза все ещё гладит вас, особенно последние несколько минут ласк вас поощряют достаточно, чтобы завестись настолько, насколько это получится в вашем состоянии. Вы трезвы, в своём рассудке, ничего не принимали, но… Испуг ранее сыграл свою роль — вы на взводе и находитесь в нервном напряжении, как бы не отрицали. А это, в некотором смысле, способствует возбуждению. Прелюдии не закончились, но с вас навязчиво приспускают брюки. Обе руки предвестника опускают пояс брюк с вашей талии ниже, вы не сопротивляетесь, даже слегка приподнимаетсь с кресла, чтобы ему было удобнее. Может, на вас не самое эстетичное белье, или гигиена в данный момент не удовлетворяет ваши личные волнения, но, кажется, партнёру плевать. Как только штаны оказываются ниже бедер он кладёт ладонь на низ вашего живота, все ещё целует где может, то есть ухо, шею, плечо. Его рука сдвигается немного ниже, постепенно опускаясь к вашей промежности. Он снова гладит, ласково, тепло во всех смыслах, аккуратно. Далее пальцы проникают под белье, домашнее, светлого цвета и с дурацким бантиком. Гладят вульву, внешние половые губы, немного влажные. Вас намерено разыгрывают, и это получается, поскольку вы глубоко и медленно вздыхаете, берете Иль Дотторе за руку, которой он трогает вас ниже пояса. Тот только усмехается вам на ухо — начинает говорить, а у вас со временем… Возможно вы просто поняли, что у вас есть некоторый фетиш на пошлые разговоры. В особенности с Вторым Предвестником. — Всё хорошо? — риторический вопрос, поскольку вы откидываете голову назад, на плечо Зандика, как только он начинает говорить, параллельно с этим все ещё трогая вас под бельём. — Ты ведь не против? Так дышишь, будто все это тебе нравится, — звучит, будто он осуждает. — А что-то не так? — вы полностью адекватна, в этом и сок, на вас настолько жёстко влияет возлюбленный, что вы будто пьяны. — Нет конечно, все прекрасно, — он всё ещё трогает вас, но теперь кладёт пальцы на клитор, что для вас было забавно, прощупав верхнюю часть промежности несколько секунд. — Просто… Ты ведь возбуждена? Я чувствую, что ты завелась, это взаимно, — его вдох как раз подтверждает слова. — Но я переживаю о том, нормально ли это. Вы молчите, просто потому что… Странно все это. Очередная манипуляция? Попытка расположить вас к себе? В любом случае, вы просто поворачиваете голову в сторону Дотторе, вздохнув перед этим, поскольку его движения начинаются достаточно спонтанно и… Легче будет описать подробно. Два пальца мужчины, указательный и средний, ложатся прямо по бокам от нерва клитора, от выпирающей там «венки». Он со средней, спокойной амплитудой двигает пальцами вверх-вниз, натягивая капюшон органа и опуская его, от этого чувствуется тугое, но ощутимое чувство удовольствия, это приятно. Вы естественно хотели бы ответить ему, что это абсолютно нормально, да и вы сама рада тому, что он делает, но этого уже не нужно. Забавный факт: до процессов предвестник очень много говорит, но во время, часто, ведёт себя попеременно тихо. Сейчас как раз вышло именно так. Пальцы меняют положение — теперь вас трогают намеренно на нерве, на клиторе, стимулируют, чтобы доставить конкретное удовлетворение. Сначала медленно, почти мучительно и скучно, но это быстро переходит в приличный темп, хороший, чтобы довести вас до оргазма в ближайшие несколько минут. Поскольку вы доверяете партнёру, он старается создать нужную атмосферу — трогает вашу грудь под рубашкой свободной рукой, целует, шепчет глупости, не такие жестокие, как раньше, — пробует держать определённый темп, вы сдаетесь достаточно быстро. Женский оргазм — удивительная вещь, если девушка не доверяет вам, не уверена в себе, волнуется, боится, её чувствительность недостаточна — попытки тщетны, вы не сможете довести её до заветного оргазма. К вашему и, естественно, счастью партнёра, вы любите его, хотите происходящего, хотите его самого, ваша чувствительность позволяет подобные утехи, именно поэтому вы с шумным вздохом дергаетесь, чувствуя определённое, единичное чувство наступающего оргазма. Дотторе, видимо, понимает это, именно из-за этого немного ускоряется, кусает ваше плечо, второй рукой держа под грудью. Вы тихонько пищите секунду, сразу после жмуритесь, одной рукой сжимаете подлокотник, другой руку Доктора, сводите ноги. Спазм мышц из-за определённого воздержания чувствуется особенно ярко, а после мягкого и банального «не сдерживайся» на ухо вы совсем плывёте в чужих руках, сдавленно стонете, на большее вас не хватает — удовольствие рывками растекается по тазу, далее по животу, к ребрам. Оно мягкое, тёплое, постепенно захватывает, и также отпускает, заставляя вас продолжительно выдохнуть и расслабиться. Очень приятно, удовлетворяюще, слегка нервно. Вы дышите немного сорвано, но явно довольно. А ваши старания успокоиться прерывает голос над ухом и движение в белье, это от вас убирают руки, но не окончатльено, теперь гладят по бёдрам. — Всё хорошо? Хочешь отойти, или, может, встретиться уже завтра? — Ты меня выгоняешь? — усмехаетесь, чувствуя, что все это смахивает на излишнюю заботу. — Перестань, говоришь, как будто с пациентом. Черт… — М? — предвестник теперь нежится — трётся щекой о ваш висок, обнимает, пока на вас между прочим все ещё спущены штаны, он недавно говорил о своих влажных фантазиях о вашем вскрытии и так далее по списку. — Прозвучало очень реально и почти фактически. Ты ведь так к этому относишься? — в вашей голове сегодня особенно бурно рождаются логические цепочки, причём в правильном направлении. — Около того, — вы вздыхаете, наверное, чувствуя лёгкое разочарование. — Тебе ведь это нужно. Люди в отношениях занимаются сексом, а раз я этого неприемлю, мне надо немного расслаблять тебя, — поцелуй у скулы, пока вы… Он странный, сегодня вы сильнее обычного осознаете это. — Я ведь не просила, — кладёте руки на ладони Доктора, проглаживаете. — Да и момент не самый подходящий, как бы, ты не обязан, я понимаю причины. — После ссор происходит самый страстный секс, слышала о таком? — почему вы вообще сидите посреди рабочего дня и занимаетесь подобными глупостями? Там, разве, не стоит препарат, который ещё нужно закончить? — Из-за контраста эмоций пары часто так мирятся, глупость, но я даже знал таких людей. А ещё, скажу честно, — он так забавно и смущённо хихикает, что вы неосознанно повторяете звук. — Мне нравится чувство доверия, да и пока пугал тебя представил все, о чем говорил. Ну и, да, мне нравится насилие, это было очевидно, — это он так пытается что-то до вас донести или просто заговорился в своих бреднях?.. — Со мной все совсем плохо, как ты думаешь? — Торе… Плохо, но ты… Не знаю, что тебе сказать, — «учитывая то, что сижу между твоих ног и спиной чувствую то, как тебе «нравится» что либо». — Спасибо за прямоту, я понимала, что у тебя точно есть подобные наклонности, просто давай договоримся — не делай так больше. Все нор-маль-но, — вы, наверное, этим себя успокаиваете, а не его. — Ты почти не вредишь мне, так что успокойся. В прямом смысле тоже. — Не надо меня успокаивать, я не ребёнок, чтобы так возиться, — обнимает крепче. — И также не нужно обелять меня. Если мы с тобой хотим строить что-то дельное, то, вероятно, я должен себя контролировать, а ты говорить, что тебе не нравится. Я ведь прав? — похоже, вы начинаете понимать, что он делает. — Ты сейчас реализуешь какую-то тактику поведения? — поворачиваетесь к предвестнику, через плечо смотрите ему в глаза. Сидит улыбается, падла. — Типа качель или какого-то очередного контраста? — Ммм… Не то что бы я делаю это нарочно. Просто я все ещё адекватный человек, осознаю реальность и нормы, додуматься до очевидных шагов решения проблемы легко. — Какую проблему ты вообще видишь? — вы все ещё смотрите ему в лицо, чтобы, наверное, лучше понимать эмоциональную составляющую разговора. — Ха-ха, — Дотторе отводит взгляд в сторону. — У тебя одна проблема — я. Остальные как раз я и решу, — звучит слишком уж эгоистично и высокомерно. — Док, — вы закатываете глаза, вздыхаете и все-таки встаёте, сразу натягивая брюки на поясницу. — Ты иногда такой противный, аж тошнит, — оборачиваетесь на предвестника, что сидит смотрит на вас, даже не скрывает того, что доволен своим положением и ситуацией. — Чего ты пялишься? — а вы пока заправляете рубашку. — Я не могу посмотреть на свою женщину? — как он выражается, ещё и со своей этой манерой речи… Примерно из-за этого вы и влюблены в мудака, вроде Иль Дотторе. — У нас разве нет работы? — вы смутились. Смотрите в сторону, застегиваете брюки. — Если ты захочешь — не будет, — кое кто явно чувствует, что хозяин положения. Что-то он разошёлся. — Дотторе, — стараетесь сделать тон серьёзным. — Перестань так себя вести, я уже сказала, мне мерзко. — Почему? Разве не весело? — предвестник складывает ногу на ногу, руки на подлокотниках. — Ты, вроде, сама пару раз заводила какие-то игрища такого рода. Или нам стоит начинать подобное, только если ты сама проявишь инициативу? — это не наезд, просто вопрос, уточняющий и не более. — Я себя чувствую, как будто дочка твоя, причём маленькая и капризная, — тихо и коротко смеётесь, снова отводя взгляд. — Не самое приятное ощущение… Странно это всё, не стоит. — У тебя какие-то комплексы на этот счёт? — усмешка, параллельно с которой вас легонько пихают носком ботинка в ногу. — Не первый раз слышу жалобы на то, что ты слабее, хуже кого-то и так далее. Это бред, ты ведь понимаешь? Отсутствие опыта не значит то, что кто-то слабый. Дети ведь не становятся плохими после того, как измазались в еде. Они просто не умеют крепко держать ложку, — предвестник ставит ноги на пол, притрагивается к вашему бедру, чтобы снова посадить вас на себя. — Ты ведь учишься, как и мы все. Забудем об играх, — вы не сопротивляетесь, садитесь к Дотторе на колени. — Это не комплекс, скорее… Я волнуюсь, что недостаточно хороша. А ещё такое отношение заведомо ставит меня в роль ведомой, что не очень хорошо, ты сам говоришь, — ладонь на щеке Второго, вы легонько гладите его, трогаете шрам на виске, пока на вас с прищуром смотрят. — Я не понимаю тебя. От слова «совсем» не понимаю. — В каком это смысле не понимаешь? — мужчина перебирает в пальцах ткань ваших штанов, второй рукой слегка придерживает вас за спину. — В смысле тяжело с тобой. Я даже не знаю, нарочно ты что-то делаешь или нет, понимаешь? Я чувствую интуицией, что что-то не так и ты пытаешься манипулировать, но не могу допереть, как и в каком месте, — в ответ вам слышен смешок. — Ты в состоянии не делать такие штуки? Иначе у меня совсем голова распухнет, ха-ха. — Я не нарочно, правда, Василёк. Извини, такого как сегодня не повторится, обещаю, — поцелуй в щёку. — Не думай об этом. Если от этого не зависит чья то жизнь, твоё мнение или убеждения, не стоит даже задумываться. Когда общаешься с другом, ты же не пытаешься прочитать его мотивы и понять что-то ещё в этом плане? Нет конечно. — Хах… Ты кстати знаешь, что романы между врачом и пациентом запрещены на уровне закона? — вы слегка флиртуете. — Конечно знаю. Но, кажется, нам с тобой закон не писан, не правда ли? — мягкая улыбка, приятный взгляд и атмосфера чудесным образом реабилитируется. — Обожаю тебя. С тобой безумно приятно общаться. — Абсолютно взаимно, мой хороший. Тебя очень интересно… И приятно слушать, — хихикаете, но явно никогда не признаете, что вам до одури нравится голос возлюбленного. — А лекарство, кстати, готово? — Твою мать, — вас навязчиво спихивают с колен, вы соответственно поднимаетесь, не забыв посмеяться. — Я забыл напрочь! — сразу за вами подскакивает предвестник, с щелчком опускает маску на лицо, сразу к столу, несколько секунд смотрит на колбу и… Разочарованно выдыхает. — Переделывать, — хлопок по столу, такой же расстроенный. — Почему? — вы, не унимая смеха, рассматриваете жидкость в ёмкости. — Расслоилось. Нужно было дать остыть, при этом следить, чтобы жидкость оставалась однородной. Мы, как ты знаешь, не следили, — поворот головы в вашу сторону, улыбка снова на месте. — Я плохо на тебя влияю, Дотторе, — шагаете к нему, обнимаете руку предвестника. — Переделаем вместе? Так же быстрее, эффективнее. — Ммм… Ты права, — вас приобнимают на уровне талии, целуют в висок. — Пойдём, нужно взять ингредиенты.