Mud / Грязь

Бой Энакина похож на танец. Его подпись в Силе сияет, когда он разрезает очередного дроида. "Мой Энакин," — думаю я, как дурак. Он не мой. Он мне больше не падаван, он мне никто. Он отступает, упирается мне в плечо, и мы сражаемся, дыша синхронно и слившись в одно целое в Силе, до тех пор, пока не уничтожаем всё, что движется. Вокруг тихо, слышно лишь наше дыхание и крики умирающих солдат. — Я вызову Рекса, — шепчет он. Я опускаюсь на колени возле ближайшего ко мне клона и касаюсь его горла в поисках пульса, а Энакин сообщает по комлинку наши координаты. Следующие несколько часов мы проводим, сортируя павших бойцов от выживших. Республика победила в этой битве, но это непросто признать, когда твоя одежда промокла от крови твоих солдат. У обломков, оставшихся после взрыва, вспыхивает слабое свечение в Силе. Я отчаянно копаю и вижу белые доспехи. Не успеваю я его вытащить, как свечение исчезает. Внезапно осознаю, как сильно устал за последние несколько недель, и бормочу проклятья, испачканный грязью по колено. Вздрагиваю, когда кто-то слегка хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу Рекса с бесстрастным лицом. — Мои люди займутся этим, генерал. Он заботливо касается меня, что крайне необычно для клона, даже для Рекса: они склонны избегать любого физического контакта без необходимости. — Вы правы, я здесь бесполезен, — отвечаю, поднимаясь. — Постараюсь немного отдохнуть. Благодарю его за заботу, но мои слова кажутся пустыми. Уходя, чувствую, как он провожает меня взглядом. Когда я вхожу в нашу общую палатку, Энакин сидит на своей койке. Он уже снял свою мокрую тунику и пытается стянуть ботинок, лениво пиная его другим. Не говоря ни слова, беру его ногу и помогаю ему, стягивая ботинок. Он облегченно вздыхает и откидывается на матрас. Свет послеполуденного солнца зеленеет, проходя через тент. Всё вокруг пропахло плесенью. Мы уже настолько привыкли к этому, что чувствуем себя как дома. — Как думаешь, можно ли промочить кости? Потому что я уже несколько недель не просыхаю. Ноет. Закатываю глаза, но мысленно улыбаюсь. Так он пытается избавиться от образов смерти — неуклюже и раздражающе, но я ценю его попытку. Стоп, я наслаждаюсь ворчанием Энакина? Это тревожный звонок. — Смотри, у меня в подмышке выросли грибы. Я сдерживаю смех. — Энакин, ты же не думаешь, что мне хочется проверять, что у тебя там растет. А теперь будь хорошим мальчиком и дай мне написать отчет. Мне ли не знать, что это лучший способ заставить его продолжать бесконечно. — То есть я гнию, а ты ничего не собираешься предпринять? Мой мастер должен заботиться обо мне! — Я уже давно не твой мастер, и уверен, что генерал Скауокер вполне способен сам решить проблему со своими грибами. Он не обращает на меня внимания, фыркает и дуется, глядя в потолок. Я изо всех сил стараюсь смотреть в свой голопад. Правда заключается в том, что мне нравится ощущать его близость, быть с ним вместе в тишине. Ключевая мысль — "в тишине", — думаю я с ухмылкой. За последние месяцы мы вымотались, но несмотря на это, вдали от Крусканта мы чувствуем себя как дома друг с другом. Мне неприятно это признавать, но из-за этого я хочу остаться. Его присутствие отравляет — каждая секунда, проведенная вместе, заставляет меня хотеть ещё. Это пугает, и иногда я ничего не могу поделать, кроме как сбежать. Временами кажется, что он играет со мной, как кошка со своей добычей, одновременно и понимая, и не осознавая, что он со мной творит. Тем не менее, в конце дня я хочу быть именно здесь, под одной крышей с ним, целый и невредимый, сидеть и закатывать глаза от его нытья. Качаю головой и пытаюсь снова начать писать отчет. — Отчет наверно сложный, раз ты так долго сидишь над ним. По тенту барабанит дождь, и нам приходится повышать голос. — Почему бы тебе не написать его хотя бы раз? — Бюрократия — не моё, ты же знаешь. Да и не хочется отвлекать тебя от такого веселого занятия — ты улыбаешься. Не могу придумать, как бы резко ему ответить. Энакин вопросительно уставился на меня, и я проверяю свои щиты. — Я так хочу домой, — наконец признается он со вздохом. Я слишком хорошо понимаю, о чем он, меня от этого мутит, и я ненавижу себя за это. — Я тоже, — стараюсь отвечать непринужденно. — Осталось недолго, скоро мы вернемся в храм и попытаемся побыть там какое-то время. Он печально улыбается. — Я ужасно скучный партнер: всегда напрашиваюсь, чтобы меня успокоили, сказали, что всё будет хорошо, и ты лжешь мне раз за разом. Мне следует убедить его, что я не лгу, но, сам не соображая, что говорю, отвечаю, что он мой падаван, поэтому мне не так просто перестать о нем заботиться. Похоже, я действительно устал и не контролирую себя. Когда мы вернемся, мне станет лучше. Попрошу Совет разделить нас. — Ты же знаешь, что не попросишь, — сказал он, и я чуть не задохнулся. Я отвел взгляд, расстроенный своим отсутствием самоконтроля и его неуважением. Мы не лезем в мысли друг друга — это негласный договор, который действует с начала наших отношений. — Извини. Ты всегда так собран, и когда что-то выскальзывает из-за твоих щитов, это всегда громко, как крик. Я не шевелюсь, пока не проходит спазм в горле. Когда поворачиваюсь к нему, мое лицо выражает лишь загадочную безмятежность отстраненного Мастера. Я улыбнулся, кивнул и сказал, что это неважно, я сам виноват, и что этого невозможно избежать, проводя с кем-то много времени. От такого он взбесится. — Судя по тому, как ты боишься одной мысли о совместной миссии со мной, ты действительно больше не можешь меня выносить, — как обычно, он ожесточается, чтобы скрыть свою боль. По опыту я знаю, что пожар лучше потушить как можно скорее. — Не глупи, я имел в виду не это. Ты тоже не можешь дождаться, когда мы уедем. — Я ненавижу эту планету, но не хотел бы быть здесь с кем-то другим. На секунду моя бровь недоверчиво изгибается, о чём я тут же сожалею. Он подходит ко мне и смотрит сверху вниз, как это всегда бывает, когда мы спорим, с тех пор, как он перерос меня. — Что ты имел в виду? Я не отвожу взгляд, но стараюсь выглядеть смиренно, а не вызывающе. — Мы оба устали. Давай закончим на этом. — Сбегаешь, как обычно. — Энакин, пожалуйста, у нас был тяжелый день. Ты тот, с кем я хочу сражаться плечом к плечу; тот, кому я доверяю свою жизнь каждый день. Это не значит, что мы должны держаться вместе постоянно. Возможно, для нас обоих иногда лучше сделать перерыв. Буду благодарен, если ты это поймёшь. Другой на моём месте окаменел бы, увидев его яростный взгляд. Я же вижу лишь его грусть. — К чему этот твой насмешливый тон? Ситуация становится рискованной, а у Энакина, как всегда, не хватает здравого смысла понять это. Надо быстро придумать удовлетворительный и безопасный ответ. — Я всего лишь имел в виду, что твой старый нудный Мастер не может быть единственным, чьей компании ты жаждешь. Он пытается найти скрытый смысл, но находит лишь сомнения. Никогда не пойму, как Избранник, Герой Без Страха может быть настолько невежественным, чтобы думать, что я не знаю, и никто не знает. — Ты не старый — всё, что он может ответить. — Но нудный. Спокойной ночи, Энакин.