Ты убивала колдунов?

      Эстос не был так окрылён, как она. Его светлые глаза глядели на Альду безрадостно.       – Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит… – спросил Эстос.       Она печально улыбнулась, борясь с предательской болью внутри. Конечно, она подумала и об этом, но радость близкого спасения сначала затмевала всё. Теперь же слова Эстоса упали тяжело, как камень.       – Я понимаю, Эстос. Я готова принять это.       – Я не хочу, чтобы ты тоже была… была такой, как я.       – Ты зависишь от меня, и будет справедливо, если и я буду точно так же зависеть от тебя. – Она коснулась пальцами его рта, когда он снова начал говорить. – Я всё знаю. И я хочу быть с тобой.       Эстос взял её лицо в ладони.       – Это очень больно, любовь моя, – сказал он, глядя в её расширившиеся глаза. – Не хочу, чтобы тебе хоть когда-то пришлось испытать ту боль.       – Значит, ты не должен оставлять меня.       – Я никогда не оставлю тебя, буду с тобой до своего последнего вздоха. Я принёс бы какую угодно клятву. Самую страшную и самую сильную, какая только есть под небесами.       На Двор Смерти они отправились, конечно же, не через главные ворота. Альда, как и все члены её клана, знала, что глухая задняя стена храма вовсе не была глухой: там был тайный ход. Может быть, даже не один. Но про один ей было известно наверняка.       Стена поднималась вверх тремя уступами, каждый из которых был высотой в полтора человеческих роста. В нижней ступени находился с десяток глубоких ниш, и в каждой за вращающимся камнем был устроен тайник. В них жрецы помещали записки с именами жертв, которые должны были принесены в славу Двора Смерти, и награду, полагавшуюся исполнителям.       Другую сторону узкой улочки образовывали стены двух десятков небольших домов, ни в одной из них не было ни дверей, ни окон: соседство с Двором Смерти мало кого радовало. Живущие в этих домах люди предпочитали не вспоминать лишний раз, что находилось по другую сторону улицы.       Несмотря на то, что на площадях и рынках снаружи было ещё светло, улочка была погружена в густой сумрак, потому что косые лучи заходящего солнца сюда не попадали. Но в другое время дня проникнуть сюда было невозможно: днём вход на улицу «прятался», и никто не мог найти его, даже если знал точное место. На закате же войти сюда мог любой – правда, желающих особо не находилось. Только спешащий по очень срочному делу рисковал пробежать под стеной Двора Смерти; при любых других обстоятельствах жители Карталя предпочитали сделать большой крюк и обойти или весь огромный Двор, или бедный квартал, населенный ворьем, калеками и шлюхами, лишь бы не ступать в исчезающий проулок.       По этой простой причине улочка всегда была пустынна – и поэтому когда красноватый свет на дальнем её конце закрыла чья-то широкоплечая фигура, Альда и Эстос одновременно схватились за оружие. Альда – за кинжал, Эстос – за короткий меч.       Из ближайшей к ним ниши выступил ещё человек.       Эстос толкнул Альду к стене, чтобы никто не мог зайти им со спины.       Это было верным решением – потому что в улочке появились ещё два человека, отрезая им путь назад.       – Девять против двоих, – прошептала Альда.       Её тело напряглось, готовясь к сражению.       – Где остальные? – Эстос не понимал, где Альда нашла ещё пять.       – В нишах и вон за тем выступом.       Эстос предпочёл поверить: Альда явно лучше него видела в темноте. Оставалось понять, что это были за люди и чего они хотели. Эстос сомневался, что это были слуги его отца. Откуда бы они могли узнать, что беглецов нужно подстерегать именно здесь? А если бы и знали, то их бы тут ждал сам первый господин – и на этом игра была бы кончена.       – Что вам нужно? – спросил Эстос.       Вместо ответа в него полетели сразу два метательных ножа. Эстос уклонился от одного, второй Альда отбила в воздухе.       Первый из кинжалов воткнулся в стену в пальце от плеча Эстоса, и Альда выдернула его. В её взгляде что-то вспыхнуло.       Эстос догадался, что она поняла, что происходит и кто на них напал, – просто не было времени объяснять. Она сделала шаг и встала перед Эстосом, закрывая его своим телом.       – Ты не в того метишь, Тервел, – отчётливо произнесла Альда, и звонкое эхо сделало её слова ещё громче. – И где остальные? Дядя решил не марать об меня руки и отправил тебя?       – Не угадала, – одна из дальних теней выступила вперёд. – Я пришёл сам, по своей воле.       Его лицо было скрыто тенями, но Эстос узнал голос: тот парень, что набросился на Альду в «Кошачьем сердце».       – Знаешь, что сделал твой дядя, когда увидел, что твоё имя кровоточит? – продолжал тот, кого Альда назвала Тервелом. – Ничего. Сказал, что ты всё равно что мертва, нарушенная клятва скоро убьёт тебя, и велел сбить твоё имя со стены.       – Тебя это не устроило? Решил убить меня своими руками? – в голосе Альды звучали разом разочарование, сожаление и непонимание.       – Я решил тебя спасти, дурочка!       Альда коротко и зло рассмеялась, но Эстос расслышал в этом смешке и другое – всё то же непонимание, даже растерянность.       – Спасти меня? – спросила Альда. – О чём ты?       – Ты умираешь из-за него, – с презрением и ненавистью выплюнул Тервел. – Не знаю, чем он тебя привлёк, может быть, околдовал… Но умираешь ты из-за него. Если ты не можешь убить его, это сделаю я.       Тервел выше поднял свой кинжал.       – И ты думаешь, я позволю? – с угрозой произнесла Альда.       – Ты одна против нас. Что ты можешь сделать?       – Я стою многих.       – Мне дали лучших людей.       – Кто?       – Тот, кто приказал тебе убить этого жалкого Вилвира! Я тоже убивал колдунов, и сделаю это снова.       Эстос, которому короткая передышка помогла вернуть хладнокровие, понял, что нужно делать. Приказ убить третьего господина Соколиного дома Альда получила от Дзоддиви. Если он дал своих людей Тервелу, то среди них вполне мог оказаться колдун. Это меняло весь расклад. Их не двое против девяти, а двое против пятнадцати – и это в лучшем случае.       Пользуясь тем, что Тервел так глупо и тщеславно разболтался и дал им время, Эстос начал понемногу поднимать магический щит. Колдун, если он тут был, не поймёт, что сплетается заклинание. Эстос знал, что его особое колдовство не ощущалось как магия, люди чувствовали лишь холод, но очень немногие знали, что этот холод означал. Воздух в этом проулке был наполнен завихрениями силы, которые источал Двор Смерти, и на ещё один маленький холодный поток никто не обратит внимания.       – И чего ты ждёшь? – спросила Альда. – Давай, попробуй! – И добавила: – Предатель.       – Я не хочу, чтобы ты пострадала, – ответил Тервел. – Всем будет проще, если ты сделаешь то, что обещала – убьёшь его. Не можешь ты – убью я. И всё будет как раньше!       – Я не хочу как раньше!       – Хочешь! Иначе ты бы сюда не пришла… Думаешь, почему я устроил засаду здесь? – Тервел приблизился на одни шаг. – Потому что я знал, что ты хочешь жить и поэтому придёшь… Ты будешь искать способ спастись! И я оказался прав: ты здесь. Но тебе не нужно просить ни о чём жрецов Смерти – они всё равно бессильны перед клятвой! Тебе нужно просто… просто не мешать мне. Отдай мне его, и я тебя спасу.       – Уйди с моей дороги, – процедила сквозь зубы Альда.       – Ты погибнешь! Как ты не можешь понять?! – выкрикнул Тервел. – Я пытаюсь тебе спасти! – он почти умолял.       – Мне плевать, чего ты хочешь. Ты и твои люди, вы мешаете мне.       Альда выставила правую руку с зажатым в ней кинжалом перед собой и двинулась к Тервелу.       Перед этим она успела на миг отвести руку назад и быстро сжать ладонь Эстоса. Тот по одному её прикосновению понял, что она хотела сказать: «Верь мне, я знаю, что делать».       В отличие от всех остальных здесь, Альда единственная знала про щит, который поднялся уже до пояса. Знать то, чего не знают другие – преимущество.       Тервел заступил Альде путь – и одновременно ещё три фигуры из ниш двинулись к ней.       Глаза Эстоса успели привыкнуть к темноте, но он всё равно не сумел понять, что произошло между Альдой и Тервелом.       Движения были невероятно быстрыми, к тому же противники, сражаясь на кинжалах, оказывались почти вплотную друг к другу. Единственное, что Эстос понял, это то, что они ненадолго скрестили кинжалы, но никто не был ранен.       Тем не менее, выиграла эту короткую схватку Альда, потому что она оказалась за спиной Тервела, ближе к его помощникам, так что Тервелу пришлось развернуться вслед за ней.       Эстос мог бы сейчас ударить его в спину, но удержался: щит был важнее. К тому же от него вряд ли была польза в схватке, где кинжалы двигались с такой скоростью, что он едва мог уследить.       Послышались вскрики. Альда билась сразу с тремя людьми, и двое почти сразу же упали на землю.       Когда Тервел вновь оказался в опасной близости от неё, Альда снова молниеносно переместилась – так что между ними оказались тот из «лучших людей», что пока стоял на ногах, и ещё один человек. Она больше не подпускала Тервела к себе.       – Да, именно так… – произнесла Альда. – Я убью твоих помощничков одного за другим, а когда мы останемся один на один…       – Ну уж нет! – выкрикнул Тервел. – Господин Ролдо, теперь вы!       Сначала Альде показалось, будто у неё мутится зрение, потому что дальний конец улочки словно пошёл волнами, но потом лёгкое головокружение подсказало, в чём было дело… Творилось заклинание.       Её рука немедленно рванулась к мешочку, который дал ей Шкезе, но она отдёрнула её.       Слишком рано. Магия должна распространиться, растечься…       Сделав ложный выпад, Альда бросилась назад к Эстосу.       Кинжал Тервела полоснул её по плечу, но то была лишь царапина.       Альда сорвала мешочек с пояса и подняла вверх.       Тервел и те двое, что стояли рядом, замерли, понимая, что сейчас что-то произойдёт. Но даже они не успели сообразить, что именно…       Альда чувствовала, как несётся на Эстоса волна магии.       Она сделал одновременно две вещи – подбросила мешочек в воздух и нырнула за выставленный Эстосом щит.       Второе у неё получилось не сразу – сначала она наткнулась на что-то вроде мягкой стены, мягкой и упругой, как натянутое полотно. Но потом она почувствовала её край и скользнула за него.       Этой крошечной задержки хватило для того, чтобы она ощутила кожей жар…       Золотое пламя, яркое, как дюжина солнц, залило всю улицу, пронеслось по ней огненной волной и через пять счётов исчезло, опало, точно его и не было никогда…       В узком проходе снова стало темно и тихо.       – Похоже на золотой порошок, – мёртвым, неестественно ровным голосом произнёс Эстос. – Только намного, намного сильнее.       Он махнул рукой, и колдовская завеса перед ними исчезла…       Она не была совершенной, ничего не пропускающей сферой, а наскоро поднятым щитом, поэтому они чувствовали и запах, и жар, пусть и слабый, подобравшийся сверху, но когда её не стало… Альду затошнило от вони горящей плоти. Она вспомнила тот день, когда она с Тервелом убили купца и его колдуна.       Почему всё и всегда заканчивается огнём?       От дыма заслезились глаза.       Альда помнила, где стоял Тервел перед тем, как… Перед тем как всё кончилось. Глупый, сумасбродный мальчишка! Он ведь хотел ей добра…       Но когда он сказал, что с ним люди Небесного дома, Альда поняла, что пути назад нет. Даже если она расскажет про нареченных и татуировку, даже если Тервел поймёт, он уже не сможет их отпустить. Люди, присланные Дзоддиви, не отступят, потому что их прислали убить Эстоса Вилвира. Это Тервел пришёл спасти Альду, остальные пришли убивать.       Альда склонилась над почерневшим телом, пытаясь понять, он это или нет. Она слышала мучительные долгие хрипы, но никак не могла понять, кто их издаёт.       – Золотой порошок не сжигает живую плоть, – тихо сказал Эстос. – Только опаляет.       – Тервел, это ты? – Альда ощупывала тело, стоя над ним на коленях. – Глупый мальчишка… Зачем, зачем ты… Я не хотела, чтобы всё так получилось!       Над её головой зажёгся бледный колдовской огонь, и в его свете Альда наконец разглядела: да, это был Тервел. Под слоем сажи и пепла кожа на его лице была багровой, потрескавшейся.       Тервел пытался открыть глаза, но показались лишь две сухие щелочки.       – Я не хотела, Тервел, – прошептала Альда. – Зачем ты пошёл к ним? Ты же…       – Пото… что ты… – прохрипел вдруг Тервел. – Ты не… смогла…       – Я люблю его, Тервел! – вырвалось у Альды. – Люблю!       – Зна… ю… Поэтому… я должен…       – Как ты смог узнать?       – Твои пальцы… Когда ты… прихо… – Тервел тяжело сглотнул. – Приходила домой…       – Пальцы? – переспросила Альда, подумав, что, может быть, ослышалась.       – Кольца… Следы от колец. Не служанка… Служанки не… носят…       Альда покачала головой. Он заметил.       Конечно, заметил, их учили замечать.       Она начала быстро обыскивать Тервела. Кожаный мешочек, спрятанный в одном из потайных карманов, стал жёстким от жара и едва не растрескался в её руках. Альда вытряхнула из него горсть мелких обгоревших вещиц и выбрала одну: небольшой круглый орешек.       – Надо же, уцелел, – прошептала она.       – Что это? – спросил Эстос.       – Простой способ спрятать полезную вещь.       Альда сжала орех пальцами, скорлупки легко разъединились. Внутри было белое полупрозрачное зерно.       Альда положила его на грудь Тервела.       Больше она ничего не могла для него сделать. Только положить исцеляющий талисман.       Эстос тем временем отошёл проверить остальных.       – Кроме тех двоих, которых ты убила, все живы. Просто без сознания. Колдун пострадал сильнее всех, но он-то точно выживет.       Альда понимала, что им надо уходить. Колдун мог в любой момент прийти в себя, и кто знает, на какие фокусы он был способен. Альде казалось, она слышала это имя – Ролдо – и не раз. Скорее всего, он был не просто мелким колдуном на службе Небесному дому, а одним из господ. Может быть, семнадцатым или двадцать пятым, но это всё равно значило, что он очень и очень сильный колдун.       – Попрощайся за меня с родными. Мне жаль, но я не могу иначе, – Альда поцеловала Тервела в лоб.       Альда указала место, где проще всего было взобраться на первую из ступеней стены.       – И предупреждаю ещё раз: наверху тебе станет плохо.       – Как именно плохо? – спросил Эстос.       – Не знаю. Поймёшь, когда оно начнётся.       Когда Эстос наконец вскарабкался туда, цепляясь на неровности в каменной кладке, то не успел сделать и трёх шагов, как на него навалилась необъяснимая тревога. Тело покрылось липким потом дыхание участилось, ноги подгибались. Альда потянула его за собой, но с каждым пройденным шагом тревога нарастала, сменившись уже настоящим ужасом. Эстос едва сдерживался от того, чтобы не броситься со ступени вниз, лишь бы избавиться от этого тупого, животного страха.       На узкой ступени каждый невольно прижимался бы к стене, но Эстос наоборот держался самого края, потому что мысль о том, чтобы дотронуться до стены была пугающа и отвратительна до тошноты.       Он догадывался, что это наваждение, чары, но ничего не мог с собой поделать.       – Это сделано, чтобы отпугнуть грабителей, – говорила Альда, но Эстос едва понимал слова. – Потерпи немного.       Она вдруг толкнула его вбок, на стену – и Эстос едва не рухнул в пустоту. Его руки не встретили никакой опоры, а сам он оказался под низким каменным сводом в каком-то тёмном проходе.       – Иди быстрее. Сейчас всё пройдёт, – пообещала Альда.       – А ты? – задыхаясь спросил Эстос. – На тебя не действует?       – Моя семья служит Двору Смерти. Мои родственники говорят, что это не самые приятные ощущения, но вполне терпимые. А я почти ничего не чувствую, только гул в ушах. Но я… Дядя говорит, я всегда была их любимицей.       – Чьей? – спросил Эстос, следуя за Альдой по проходу, которому не видно было конца.       – Я же говорила тебе: когда я была ещё младенцем, то едва не умерла. Вернее, умерла, пока родители бежали сюда, но верховный жрец меня вернул. С тех пор я… У меня вроде как связь с этим местом. На меня слабо действуют чары, жрецы всюду пускают меня. Почти всюду…       Они дошли до простой деревянной двери, и Альда толкнула её, навалившись всем телом.       Дверь вела в похожий коридор, правда там было много дверей, и вечерний свет лился сквозь отверстия под потолком.