Унесённый Фьордами

— Вижу, посиделки у костра тебе очень понравились. Намджун довольно размеренно собирал необходимые вещи. Сегодня он уедет в Сеул, как и предупреждал Чимина. А друг его с самого утра сидел за обеденным столом и читал что-то ноутбуке, который Намджун без проблем согласился оставить здесь. Всё равно у него есть второй рабочий в кабинете. Пак приготовил блокнот, куда пару дней назад записывал инструкцию по розжигу печи. Сейчас же наспех черкал важные, как ему казалось, вещи из статей про скандинавскую мифологию. За первые два часа у него заполнился лишь один лист. И с нужной и более точной информацией были сайты только на норвежском. Конечно, Чимин хоть и знал этот язык, но всё равно сделал через браузер автоматический перевод, чтобы просмотреть всё быстрее. Про вчерашнее он пока решил никому не рассказывать, так как знал, что они, скорее всего, посчитают это воображением. Да и незачем их нагружать. Он сам-то до конца не разобрался. Вопросов и неразрешённых вещей было слишком много. — Так, то есть Хёрг — это алтарь, Хоф — храм, а Ве — святилище, — вслух сказал он. — А легенда мистера Сина и правда звучала по-новому… во многих статьях драугры лишь живые мертвецы, даже почти что вампиры… Ты ведь тоже не знал, что они могут быть и духами? — Ага, — кивнул Намджун. — Тебя так поразили драугры? — Да-а… интересные существа. Намджун застегнул рюкзак и поднялся на ноги, подходя к Чимину. Взглянул на экран ноутбука и вдруг показал на графу «Закладки». — Там ещё посмотри, я много статей насохранял в своё время. А, чуть не забыл! Сходишь сегодня до Альвиса? У нас газеты для розжига почти закончились. — Да, хорошо, — Пак закончил делать заметки и закрыл ноутбук. — Хочешь, провожу тебя до остановки?

***

Когда они вышли из домика, Чимин ощутил на себе взгляд. Слегка отстал от Намджуна и подошёл на пару шагов в сторону обрыва. Он не видел того призрака, но чувствовал всем телом, как он на него смотрел. Возможно даже улыбался. А Чимин легонько помахал и направился к спуску. Конечно, небольшое беспокойство о том, что на какое-то время домик остаётся за ним, было. Но Намджун ещё раз напомнил, что в случае чего добрые соседи помогут. До остановки они решили прогулять, несмотря на большое расстояние. Что Намджуну, что Чимину это не было в тягость. Полюбоваться окрестностями во время пешей прогулки им очень хотелось. Посадив друга на автобус, Чимин медленно направился обратно в деревню. Уже хотел глубоко вздохнуть и вдруг обернулся на сигнал автомобиля. И с улыбкой подошёл к переднему окну, потому что узнал в водителе Лиулфра Балке, который был на вчерашнем костре. Мужчина опустил окно и поздоровался. — Вас подвезти, господин Пак? — с лёгкой усмешкой спросил он. — Да, если вам не трудно! — Чимин поклонился соседу и залез в машину. Пристегнулся и посмотрел на дорогу. — Можете высадить меня у дома мистера Сина? Мне нужно взять у него газеты. Машина снова поехала. Уже знакомая лесная опушка как будто стала чем-то родным. Играла приятная музыка, что несла в себе некую мистическую атмосферу. Чимин даже начал двигать головой в такт ударных инструментов и флейтных мелодий. А потом неожиданно даже для себя спросил: — Мистер Балке, а вы верите в то, что боги и драугры существуют? — Честно, не особо. Я ведь никогда их не встречал, — сказал Лиулфр. — Но наши легенды и мифы бесспорно очень красивые и интересные. Не со всеми, конечно, знаком, но вот моя жена Мэрит, да и Альвис очень многие знают. Чимин призадумался. Может, раз уж он наведается к мистеру Сину, таки попробовать поспрашивать его про другие легенды? Попытка не пытка. Первые мысли об этом посетили его, ещё когда он читал статьи. Потому что одно дело — написанное теми, кто просто знаком с мифологией. Совершенно другое — слова коренных скандинавов. Не зря таки перед тем, как пойти провожать Намджуна, он одолжил у него небольшую сумку и положил туда пенал, да блокнот. Домик Альвиса Сина находился в нижней части деревни, прямо рядом с каменной тропой. Он отличался, как и парочка других, белый фасад заметно посерел. Дымоход выпускал практически такие же по цвету облака. Чимин поблагодарил Лиулфра Балке за помощь, подошёл к входной двери и нажал на кнопку звонка. Послышался приглушённый собачий лай, но всё равно высокий и звонкий. Через некоторое время ему открыли, и выскочил маленький пёсик с медовой шёрсткой и чёрными глазками. Оббежал смеющегося Чимина несколько раз и, поднявшись на задние лапы, передними упёрся в его колени. Получил то, чего хотел, его погладили по голове и почесали за ушком. Мистер Син, увидев гостя, улыбнулся и пожал ему руку. — Здравствуйте, мистер Син, — воодушевлённо сказал Чимин. — У вас милая собачка. Как зовут? — Доброго утра! Её зовут Бегги. Как видите, та ещё непоседа, — ответил он. — Как вы? — Вполне себе, — ответил Пак. — Намджун перед отъездом попросил меня зайти к вам за газетами, у нас их уже мало осталось. — А-а, конечно, проходите! — Альвис Син пропустил его внутрь и подозвал за собой красавицу Бегги. Они прошли до второй двери сквозь сени, где стояли различные коробки, деревянный стол с габаритным инструментами и прочие вещи, которым, видимо, не место в самом жилье. В некоторых ящиках Чимин увидел дозревающие помидоры. Красные и продолговатые вкусности красиво выделялись на фоне зелёных. Кажется, на заднем дворе Альвиса был огород. — Не против, если я угощу вас чаем? Нанна приготовила лимонный пирог. Как обычно, поделилась со мной. — Да, не откажусь. Спасибо! — домик изнутри был довольно старым. А когда они поднимались по лестнице, Чимин заметил, что одна ступенька довольно сильно проседала. Так ведь и сломается окончательно. И, по законам судьбы, это запросто может случиться в самый неподходящий момент. — Мистер Син, может, вам помочь? Я могу починить эту ступеньку. — О-ох, я буду очень благодарен! А то мне уже семьдесят три, не могу без боли в суставах заниматься такими вещами. — Тогда давайте, как чаю попьём, сразу сделаю. Планов у меня нет никаких. Красный чай с ягодами и мятой пах замечательно, а на вкус был просто превосходен. Мягким, слегка сладким шлейфом отдавал, приправленным приятным холодком. А лимонный пирог оказался великолепным. Чимин никогда не ел лимонные десерты. Видимо, зря. Хотя не факт, что в кондитерских лавках Сеула будет такой же вкусный. Кислинка лишь слегка ощущалась, а вкусный песочный коржик и начинка с запахом цедры и сливок просто таяли во рту. Он в очередной раз убедился, что у Нанны Берг золотые руки. Они устроились на обеденном столе небольшой кухни, и Пак её рассматривал с интересом. Скромно, но очень красиво, даже уютно и тепло. Мистер Син явно любитель чая, в отведённом местечке покоились многочисленные бумажные пакетики с травами. Он отпил ещё немного чая и спросил: — Мистер Син. Можно вас спросить ещё немного про драугров? — Вам так понравилась легенда? — улыбнулся Альвис. — Да-а, очень, — после глубокого вздоха Чимин ещё кусочек пирога съел. — Вы говорили, что драугров-духов видят либо те, кого они зовут, либо те, кто связан с ними нитями судьбы. А какими эти нити могут быть? — Хмм… — старик потёр подбородок и на миг посмотрел в окно. — Чего-то одного нет, я слышал о многих причинах. И встреча, которая должна было случиться, но человек умер до неё, и предначертанные любовные узы. Но знаете… одна из них кажется мне самой красивой и необычной. Это Эндрборинн, — Чимин в любопытством слегка нахмурился и телом наклонился к Альвису. А тот тихо посмеялся, увидев непонимание. — Ну, если яснее, реинкарнация. Услышанное заставило неосознанно дотронуться до амулета, что был под кофтой, ведь он словно издал громкий удар вместе с сердцем. Пак широко раскрыл глаза и даже приоткрыл рот. Снова она, реинкарнация… Третий раз донеслась до его ушей, и это уже настораживало. Один раз — случайность, два — совпадение, а третье — уже закономерность. Альвис же сам уже более серьёзно и задумчиво посмотрел в свою кружку, налив себе ещё ягодного чая. — Однако в ситуации драугра-призрака это довольно любопытно, — продолжил он. — В конце концов реинкарнация — это перерождение души. Раз он привязан к месту душой, то каким образом должен пройти её? Если так подумать, то человек, который является реинкарнацией драугра, наверное, чувствовал бы себя неважно на душевном уровне. Души как таковой у нового воплощения, скорее всего, и нет. Либо же части, которая и привязана. И звучит это мучительно. — И правда… — только и смог ответить Чимин. Не то, чтобы мучительно. Скорее, это выматывало и гнетуще отзывалось внутри. Вечный скорбный вой души о том, что чего-то не хватало. Чего-то поистине необходимого, дорогого и важного. Слова мистера Сина определённо наталкивали на мысли и проясняли некоторые вещи. Но, увы, от них становилось только страшнее и запутаннее. И всё ещё была неопределённость. Верить этому или нет? Глаза и душа твердили в унисон, что это правда, и все слова переплетались друг с другом в постепенно становящуюся чёткой картину. Но разум мешал. То ли страхом, то ли недоверием. Чимин этого понять пока не мог никак. Когда он допил чай, поблагодарил мистера Сина за гостеприимство и сразу взял необходимые инструменты. Нашёл небольшие доски и не без указаний укоротил одну до нужной длины с помощь циркулярного станка, что оказался в сенях дома. Парой ловких и простых махинаций поменять ступеньку у него получилось. Когда он закончил, решил пройтись по лестнице и улыбчиво кивнул, когда ни скрипа, ни проседания не было. — Вот и всё, — гордым тоном сказал Чимин. — Спасибо вам огромное! — радушно сказал Альвис. — Пустяки! Если ещё что-то понадобится, то обращайтесь. — Хорошо! Газеты в углу сеней, возле грабель и лопат. Возьмите сразу пару стопочек, чтобы хватило на подольше. Там рядом на крючке висят нитки, чтобы их перевязать и без проблем нести. В нужном месте и правда оказалась целая куча газет, которые были сложенные в довольно высокие бумажные башенки. Чимин даже удивился. Откуда столько?.. Хотя, как говорил Намджун, Альвис Син ездит за ними в соседнюю деревню. Значит, имело смысл привозить максимальное количество, которое поместится в машину. Три стопки он осторожно перевязал верёвками и, попрощавшись, направился домой. Сегодня солнце светило очень сильно. Ветер хоть и спасал прохладой, но голова и тело в кофте всё равно нагревались. Поэтому он решил поторопиться домой. Да и постепенно вечерело. Скоро будут сумерки, а Чимин должен был выполнить своё обещание и прийти. Почему-то должен был. И если раньше он совершенно не понимал, почему его душа так тянется к этому, да и в принципе к Норвегии, то теперь всё немного встало на свои места. В это всё ещё что-то мешало поверить и принять, но это вполне имело место быть. Раз этот драугр никого не звал, то они были связаны нитями судьбы. И осталось разобраться, судьбоносная встреча была им назначена… либо же дело всё-таки в реинкарнации? Как бы сильно ни терзали сомнения, он склонялся ко второму варианту. Ведь завязанные на душе муки, слова об амулете и, в конце концов, сам драугр уже пробирались с новой силой, чтобы разбить привычное мировоззрение. Только что к этому потоку прильнули слова мистера Сина о том, что душе непросто и как будто чего-то не хватает. Действительно было похоже на то, что с ним происходило. Как ещё объяснить его неутолимую тягу к этой стране? Как объяснить вечные поиски и малейшие, но нужные моменты приятного душевного умиротворения во время рисования? А в этой деревне оно успокоилось, потому что, видимо, именно сюда его и звало. Лишь одно осталось непонятным. Почему именно написание картин? Может, тот драугр при жизни тоже был художником? Сказать наверняка было трудно. В принципе всё было трудным и от этого отталкивающим. Это казалось настолько нереальным, что даже не по себе. Запутанным и как будто похожим на самое что ни на есть удачное стечение обстоятельств. И от этого глаза на лоб лезли однозначно. Но, вопреки этому, приятно отзывалось в душе. Она точно из последних сил пыталась дать понять, что Чимин, наконец-то, прошёл ту самую грань в правильном направлении. Похожее он ощущал, когда писал картины. Успокаивался и наполнялся. И, несмотря на сомнения, этому не капли не хотелось противиться, как бы страшно ни было.

***

За полтора часа до того, как выйти к обрыву, Чимин решил растопить печь, чтобы она разогрела дом к его возвращению. Вчера он уже попробовал в первый раз под наблюдением Намджуна, и у него довольно неплохо получилось. Однако он всё равно заглядывал в инструкцию, достал из кармана зажигалку, принёс с улицы дрова и настругал хворост. Подошёл к газетам и посмотрел на них. Датировки были разные. И 2003 год, и 2015. Даже некоторые были до двухтысячных: девяностые и восьмидесятые. Он взял одну, развернул и скомкал три разворота. Глянул на стопки ещё раз и вдруг отложил бумажные комки. Схватил одну из газет, что была датирована 1 августа 1990 года. Большой заголовок гласил:

«СЕДОЙ ХОВ «ВИНД НЬЁРДА» ЗАКРЫЛ СВОИ ПОКОИ»

«В одной из самых старинных деревень Норвегии «Винд Ньёрда» находилась тропа на самую вершину Седого Холма, что вела к храму, которому насчитывалось уже более 1000 лет. Местные жители занимались реставрацией каждые 20 лет, чтобы посещать так называемый Седой Хоф. Так во времена викингов называли храмы и другие скандинавские архитектурные постройки, сотворённые в качестве дани уважения Богам. В 1956 году в «Винд Ньёрда» официально открыли экскурсионный центр, где туристам и приезжим предлагали не только прогуляться по близлежащим горам и равнинам, но и отправиться на экскурсию по верхней части деревни, чтобы увидеть местный алтарь и храм на вершине. Однако 17 июля 1990 года во время одной из экскурсий туристы, любуясь красотами норвежской глубинки с самого верха Седого Холма, заметили тканевые клочки и следы крови на крутом спуске скалы, а также сумку с художественными принадлежностями уже около храма. Была вызвана полиция, и судмедэксперты предположили, что человек сорвался с вершины и погиб. Личность погибшего так и не была установлена, так как тело не обнаружили. Также по комментариям полиции, погибший, упав с вершины, умер ещё в процессе падения, пострадав от ударов о гору. Тело, скорее всего, уже упало с нижнего обрыва в море. Из-за произошедшего было принято решение закрыть экскурсионный центр. Также власти ближайшего города приняли меры, и во избежание других жертв тропу на вершину Седого Холма разрушили…» — Обалдеть… — на выдохе произнёс Чимин. Отложив эту газету на стол, он уже быстрее начал готовить всё для розжига печи. То и дело поглядывал на остальные стопки и решил, что завтра пробежится по всем газетам, хотя бы заголовкам. Там ведь вполне могло быть что-нибудь ещё. А эту покажет призраку. Вдруг это про него? Вдруг он что-то вспомнит?.. Когда печка уже была растоплена до углей, он закрыл топочную дверцу, а в голову тут же пришла идея. Чимин бросился в свою комнату и взял с тумбы кисточку. Ведь в той статье говорилось про сумку с художественными материалами. Также он схватил телефон, включил его и нашёл в контактах номер Ким Тэхёна. Ответил его друг не сразу, гудков шесть точно прошло, и Чимин всё это время ходил с телефоном из стороны в сторону. И когда он услышал рваный вздох и недовольное бурканье Чонгука, сразу сказал: — Тэхён-и, мне нужно кое-что! Я бы занялся этим сам, но на завтра у меня дела. — Чонгук-а, подожди… — на лице Пака невольно расцвела ехидная улыбка. Кажется, он их отвлёк. — Что такое? — Мне нужно, чтобы вы поискали одного человека. — Эм-м... ладно? Попробуем… — ответил Тэхён. — Как его зовут? — Не знаю… но я могу скинуть его фото. Думаю, по нему тоже можно попробовать. — А-а… зачем тебе его искать? — Я объясню в другой раз, ладно? Мне сейчас нужно бежать, — Чимин под разговор подошёл к чемодану и вытащил уже альбом, а также второй пенал с карандашами разной мягкости, растушёвками и клячками. — Фотографию я скину в ближайшее время. — У тебя там всё хорошо? Как ты? — голос Кима прозвучал уже обеспокоенно. — Да, я в норме. На рисование не особо настроен, но мне определённо идёт на пользу, что я здесь. В первый день даже смог сделать небольшой этюд. Всё, мне правда нужно идти! Передай Чонгуку привет и прости, что прервал вас! Не успев дослушать какую-то возмущённую фразу, он повесил трубку и выбежал из комнаты. Захватил газету и зажигалку, постучал по пачке сигарет в заднем кармане. Вытащил из шкафа складной стул и от занятости рук ногой распахнул дверь наружу. Так же быстро направился к Хёргу. Сумерки уже начались. От ветра колыхалась трава, дальние деревья и со странным трепетом душа Чимина. Он был всё ближе и видел, как призрак терпеливо сидел на земле. Заметив знакомое лицо, он удивлённо поднялся, как будто не ждал вовсе и не надеялся. А Пак, тяжело дыша, сказал лишь: — Привет. — Привет… — ответили ему. Парень осмотрел Пака и слегка вскинул брови. — Зачем тебе это всё? — Слушай, ты не против, если я тебя нарисую? Это поможет узнать, кто ты. — Что?.. Не дав духу даже продолжить, Чимин подошёл ещё ближе, разогнул стул и бросил на него альбом с пеналом и газетой. Чуть ли не подскочил к пареньку и вытащил из кармана толстовки найденную кисть. Протянул и спросил: — Ты её узнаёшь? — он повертел кисть в руках, чтобы дух её хорошенько рассмотрел. — Я нашёл её среди этих камней. А ещё мне попалась старая статья, 1990 года. Там было про человека, который сорвался с вершины и погиб. Что, если это… — Подожди, прошу тебя! — громко сказал парень, выставив руки перед собой. Затем заглянул прямо в глаза. — Зачем ты всё это говоришь? Не ведомо было Чимину, как это рассказать размеренно. Но он вдруг коснулся пальцами груди, где прятался амулет. Вытащил его и снял с шеи. Он понимал, что более деликатных слов не подберёт, так что оставалось только одно. Говорить правду от чистого сердца. — Я хочу тебе помочь всё вспомнить, — выдохнул он. А драугр вдруг сделал шаг назад. Он явно не ожидал таких слов. Смотрел то на Чимина, то на грудку камней. Затем поднял голову на далёкую вершину горы и сглотнул ком в горле. — Помочь? Зачем тебе это делать? А Пак лишь вздохнул. Поверит ли он? Хотя, учитывая, что он призрак, и не в такое поверишь… Поэтому, отдышавшись, Чимин ответил: — Я увидел тебя, как только приехал. Делал наброски и заметил, как ты стоял на самом краю. А вчера был костёр, где жители деревни рассказывали легенды. И один из них, Альвис Син, поведал нам историю о драуграх, что могут быть неупокоенными духами. Всё про них рассказал. Что они могут привязаться к месту смерти, если не выполнили последнюю волю, либо же каким-то образом забыли свою жизнь. И что видят их лишь те, кого они зовут, и те, которыми связаны с драугром судьбой. Когда я это услышал, как раз побежал сюда и снова тебя увидел, — он старался не тараторить, но выходило слабо. Сжал кисточку в руках от волнения, пока во второй руке перебирал амулет. — Ты тоже ничего не помнишь. И ты здесь, хотя умер. А раз ты меня не звал, то… — Чимин на миг остановился и опустил голову слегка. Было странно и даже неловко такое произносить, но он прислушался к тяге внутри, что требовала продолжить. Вылить все слова и чувства. Прислушался Чимин к своей душе, которая точно так же, как и во вторую встречу, хотела вырваться и дотянуться подобно порыву сильного ветра. — То мы с тобой связаны. Верилось в собственные слова с каждым предложением всё больше. Он поднял руку с оберегом за верёвку прям перед лицом призрака. — Связаны? — только и успел спросить тот. — Здешний торговец оберегов сделал мне амулет. Я выбрал, что в него положить, и он сказал мне обо всём, что меня мучает, — продолжил Чимин. Человек без имени же не сводил взгляд с мешочка. — Я выбрал гелиотроп, белый коралл… — …и воронье перо, — вдруг шепнул дух и тут же отшатнулся. Одной рукой схватился за голову от небольшой боли и зажмурился от настигнувших искорок. А Пак удивлённо улыбнулся. Особо не думая, выложил всё, ведь противиться страху и собственным сомнениям уже было глупо. И это помогло. Пролило небольшой лучик света. Они посмотрели друг на друга поражённо и завороженно. — Ты помнишь? Ты тоже это всё выбрал, когда был жив, так ведь? — с надеждой спросил Чимин. — Я узнал, что это значит. Я… Я — это ты, но… То есть ты… в общем, перерождение души. Реинкарнация. — Перерождение? — дух недоверчиво нахмурился. — И как же это должно было произойти, раз я здесь? — Не знаю… но смотри. Учитывая статью и твою привязанность к обрыву, ты был тем самым человеком, что рисовал на вершине, а затем сорвался. И я тоже рисую. Я выбрал для амулета то же, что и ты. Мой друг и один местный житель как раз сказали, что здесь замешана реинкарнация… А ещё… — Чимин вдруг опустил голову. — Моя душа чувствует себя неспокойно. Словно от неё что-то оторвали. И меня всю жизнь тянет в Норвегию. Да-а… звучит дико, не так ли? Пока не знаю, как именно это работает, но я узнаю. Неосязаемая рука духа вдруг поднялась и попыталась потрогать амулет, но тонкие пальцы прошли насквозь. Однако юноша вмиг распахнул глаза и одёрнул руку. В глазах вместе с еле выросшей надеждой промелькнуло изумление. Ведь пальцы остались внутри. Маленькие вещички в мешочке помешали пройти до конца. — Я их чувствую! — сказал он, а Чимин слегка поднёс оберег к себе. — Что? Он вновь дотянулся и осторожно задел каждый предмет. Сухоцвет слегка щекотал, камень отдавал холодом, а перо наощупь было очень мягким. Он осторожно сомкнул пальцы и приподнял оберег под удивлённый взгляд. Затем отпустил и посмотрел на свою ладонь. Следом слегка слезящиеся глаза направились уже на Чимина. — Я могу их потрогать. Теперь сомнений не было никаких. Если раньше они хватались из последних сил, руками царапая, то теперь они с расслабленной улыбкой ослабили свои оковы. На смену пришёл лишь трепет. Приятный и обволакивающий. Пак неожиданно улыбнулся. Это лёгкое чувство дотронулось до его потерянной души. Словно призрак коснулся не вещей в тканевом мешочке, а именно её. И его одарили добрым взглядом, ведь таки поверили. Правда было неизвестно, как именно прошло это перерождение души, но Чимин, как и сказал, обязательно узнает.

***

— Так ты художник? — Ага. Но в последнее время рисование перестало мне помогать ощущать равновесие… Драугр с любопытством разглядывал Чимина, пока тот, максимально сосредоточенный, то и дело поднимал на него свой взгляд. Всматривался в лицо и тут же продолжал выводить линии и штрихи карандашом. Солнце, увы, уже практически скрылось, но Пак придумал довольно занятную схему: включил вспышку на телефоне и подложил его на мешочек. Камушек внутри послужил своеобразной подставкой. Верхнюю часть телефона он откинул на грудную клетку, в середину между ключицами. Так и сидел, стараясь двигаться осторожно, чтобы не уронить, да первое время слушал лёгкий смех от этой задумки. — Поэтому сюда приехал? — Я всегда любил Скандинавию. Особенно Норвегию, — Чимин вдруг заулыбался. — И я только сейчас узнал главную причину. Ему пока что могли лишь задавать вопросы. А он искренне на них отвечал. Они разговаривали, пока на бумаге альбома появлялся портрет, становясь чётче и объёмнее. Пак бы не поверил и покрутил пальцем у виска, если бы ему сказали, что он будет рисовать призрака, который оказался его прошлым воплощением. Но вот он, прямо перед ним, и мысли об этой встрече грели душу. Она всё сильнее тянулась к новому лицу, что оказалось очень добрым и нежным. Вот чего не хватало. Второй частички, что оказалась в ловушке. Её нужно освободить, и это по силам было только Чимину. Дух слегка теребил собственные пальцы, стараясь не отворачивать лицо, ведь его рисовали. Смущало довольно сильно, что на него всё поглядывали, рассматривая каждую деталь. Но было это нужно для того, чтобы появилась возможность узнать про него хоть что-то. — Поразительно… — сказал призрак с лёгкой ухмылкой. — Амулет для меня был осязаем. Обычно такое происходило лишь в какое-то определённое время. — Определённо время? — удивился Чимин. А драугр пожал плечами. — Ага. В такие дни я чувствую ветер, и он меня касается. А потом… — он вдруг немного поджал ноги и уткнулся подбородком в колени. — Потом я вижу тьму. Лишь где-то далеко мелькают какие-то огни. Яркие и красивые. Я каждый раз пытался до них дотянуться, но это было больно. Длилось это всегда по разному, либо миг, либо как будто вечность. И я возвращался сюда… — а у Чимина тут же в голове застыло лишь одно единственное слово. Солнцестояние… точно оно. То самое определённое время. Так он духу и сказал. — Солнцестояние? — Длинный день, если простыми словами. Солнце находится в зените очень долго. По легенде в солнцестояние драугры-духи видны круглые сутки. — То есть рисование помогало твоей душе? — вдруг сменил тему призрак. — Да, но, видимо, с каждым годом это воздействие слабело. Но знаешь… — Пак на миг отложил альбом. — Мне кажется, это из-за того, что ты тоже был связан с рисованием. Я уверен, эта кисть всё-таки твоя. — Хмм… — парень вдруг нахмурился. — Может, и та штука моя?.. — Штука? Какая?! — Пак разительно на него посмотрел, подхватив телефон в руки. Рука, выглянув из рукава кофты, указала на склон, что прилегал почти что к самому краю. Чимин же сорвался в ту сторону, поднял голову, да направил свет вспышки выше, выискивая что-то. И вдруг на выдохе охнул. Предмет этот был совсем недалеко, буквально в нескольких метрах. — Какая-то рама? Что это? Проверить стоило обязательно. Так велело и тело, и душа, и разум. Поэтому Чимин поставил первую ногу на травянистый склон, второй оттолкнулся и схватился за растущий мох на выпуклом куске камня. Дух же вскочил на ноги и обеспокоенно посмотрел ему вслед. — Эй, будь осторожен! — сказал он. А Пак с новым толчок забрался ещё выше. Слева не слишком близко скала уже имела внизу обрыв. Шумящее море эхом ударялось о камень. Снова выпад, и, наконец, эта непонятная рама оказалась прямо перед ним. Да не одна. Свет попал на деревянные ножки, Вторая рама была чуть выше. Но Чимин тут же понял, что это. Художнику то такое не узнать… — Это мольберт! — крикнул он сверху, телефоном поднял свет выше, заприметив знакомую фактуру холста. Да и краска там уже была нанесена, но не подмалёвком, как он, например, делал для начала. — И картина! Осторожно он взялся за ножку мольберта и потащил по скале. Тот, освободившись от преграды, с несильным грохотом упал прямо перед ногами призрака, который тут же присел на корточки. Пока Чимин доставал и картину, решил рассмотреть её, поднял за край и поставил на каменистую поверхность, чтобы опереться о неё. Затем под освещением телефона рассмотрел начатый горно-лесной пейзаж в тёмных тонах. Хоть картина и не была закончена, но выглядела она очень красиво. Нежные мазки, более объёмные придавали морским волнам выразительный вид. Точно так же были намечены и облака. Заполнена картина была странным образом. Наполовину, но к середине мазки красок шли по неровной диагонали. Стоило ему засмотреться, как нога на пару сантиметров скатилась, заставив тихо вскрикнуть. Лучше рассмотреть внизу. Поэтому он подхватил холст и так же осторожно спустился обратно. А дух всё сидел перед мольбертом. Поднял голову, когда на деревянную подставку пролился свет. — Красивая картина, — сказал Чимин. Затем посмотрел на мольберт и тоже присел рядом. — Смотри… Сбоку с помощью то ли ножа, то ли острой толстой иглы расположились наспех высеченные две буквы.

«М.Ю.»

— Инициалы… — вздохнул Пак. — Точно они! — Ты уверен? — Привычка подписывать свои принадлежности есть практически у всех творцов. Я тоже всё подписываю инициалами. С университета эта привычка появилась, чтобы мы ничего не путали, — он провёл пальцами по впалым буквам и мягко улыбнулся призраку. — Тогда пока что буду звать тебя Мю. Ты не против? А ему лишь улыбнулись, уже шире и радостнее, чем до этого. И в груди встрепенулось что-то с новой силой. — Звучит мило… Мне нравится. Взгляды встретились вновь, и от этого было тепло и приятно обоим. И ведь действительно. Душа, разделённая на две части, так близко и так далеко, чтобы соприкоснуться и слиться воедино. Чимин вдруг протянул ему сжатый кулак. — Привет, Мю, — сказал он тихо. А призрак поднёс свой, чтобы отбить, хоть и не ощущая этого. Такие жесты всё равно ощущались чем-то живым и правильным. Проникали в самое нутро. — Привет, Чимин. Пак всё рассматривал картину. Густые мазки ему очень нравились, он сам любил такое делать с помощью мастихинов. А, как всё высохнет, он проводил пальцами по рельефным работам, что напоминали горную скалу. — Слушай, Мю… — вдруг сказал он. — Хочешь, я закончу твою картину? — Давай, — улыбнулся драугр. — Раз она моя, то и твоя. Интересно будет увидеть, как ты её доделаешь. Они попрощались спустя пару часов, когда рисунок был закончен. Мю его рассмотрел и сказал, что получилось замечательно. Что у Чимина явно талант. Но он тут же поправил себя, ведь в этом портрете чётко виднелся долгий путь усердного труда и упорства. Чимин же посмеялся и устало зевнул. Вот и сказал, что хочет спать. А Мю его без проблем отпустил. Ведь теперь они, разумеется, будут видеться каждый день, но, увы, лишь вечером. Хотя от этого грустно не становилось, ведь Пак прекрасно понимал, что его новый друг будет здесь. — Я унесу мольберт и картину в домик, хорошо? — спросил он. — Без проблем, — дух пожал плечами. — Мне пока без надобности. И они в унисон посмеялись. Кажется, Мю при жизни было присуще чувство юмора. Воспоминания хоть и исчезли, но, видимо, даже они не способны унести за собой некоторые черты характера. Чимин же осторожно закрепил на мольберте картину с помощью верхнего деревянного зажима. Даже слегка удивился. Сейчас такие мольберты можно было найти разве что в университетах. Современные уже делались без зажимов, а холсты крепились на специальные липучки, чтобы можно было быстрее отцепить и повернуть для более удобного нанесения краски. Но это в данной ситуации оказалось очень пригодным, ведь можно было зажать там и альбом. Лишь пенал с карандашами, спрятанный под расслабленной тканью складного стула, остался во второй руке. И теперь уже с добротой и посеянной дружбой прозвучали слова. Пока, Мю.

Пока, Чимин.

Пак, зайдя домой, сверил время. В Норвегии было уже 4:30 часа утра, а в Корее 8:30. Он поставил мольберт с картиной в свою комнату, чтобы Намджун его не увидел сходу, и сразу снял альбом. Прошёл в гостиную, включив свет, и затушил тлеющие и обдающие теплом угли. Затем закрыл топочную дверцу и, сделав фотографию портрета, тут же отправил Тэхёну. А ещё зашёл в контакты и выбрал номер Намджуна. Тот ответил уже практически сразу, так как его рабочий день уже начался. — Да, Чимин, слушаю? — сказал он слегка сонным голосом. — Намджун-и хён, привет! — ноги сквозь прихожую привели его обратно к двери своей комнаты. — Можешь для меня кое-что купить в художественном? Я переведу тебе деньги. — Хорошо, без проблем, после работы заскочу, — тихо из трубки послышалось шуршание бумаги. — Что тебе нужно? Взгляд Чимина снова пал на деревянную конструкцию и картину. Возникло тотчас знакомое наитие, как в первый день. Ему точно нужно будет это сделать, и он сделает. Закончит эту работу. Наверное, даже вместе с Мю. Усевшись на кровать, он ответил: — Мне нужны удлинённые синтетические кисти, масляные краски, деревянная палитра, этюдник с треногой, холст на подрамнике размером где-то пятьдесят на семьдесят и разбавитель для масла, — Пак глянул на старую кисть, которую словно вечность назад обнаружил среди камней Хёрга. — А, и ещё растворитель. Разберёшься? А то, как можешь заметить, я всё ещё не сплю и не смогу тебе помочь с выбором. — Да, хорошо, — усмехнулся Намджун. — Если что, попрошу консультантов помочь. Только дай уточнить, сколько масляных красок тебе нужно? — Можешь взять базовый набор, а отдельно белый и холодные зелёные с синими. — Понял. Повесив трубку, Чимин вздохнул, затем вытащил из чемодана лежащее на дне полотенце и направился в уборную, где помимо унитаза, разумеется, была, пусть и небольшая, но душевая кабинка. Вчера от удивления он даже забыл принять душ перед сном. Так что быстренько разделся, настроил воду до нужной температуры, глянул в зеркало на свой амулет и решил снять. Всё-таки вода пропитает мешочек. Намокнет и перо, и сухоцвет, который, скорее всего, завянет. Мысли о призраке не покидали его до самого конца. Он умывался на автомате, ведь разумом всё ещё был около обрыва. Бессомненно, именно Мю начал рисовать этот пейзаж. И именно он сорвался с вершины. Оставался лишь один вопрос. Как это случилось?.. И почему Мю был там один?