Ради любви…

      В ближайшей к месту обнаружения похищенных женщин московской ЦКБ номер 15 той ночью собрался практически весь состав ФЭС во главе с самой Рогозиной. Она даже приехала туда первой и успела поставить на уши всё хирургическое и реанимационное отделения, вытащив из дома лучших медиков. Не сказать, что те были счастливы сорваться посреди ночи на работу, но ФЭС — есть ФЭС, как говорится, тут не поспоришь особо…       В самой конторе остались лишь дежурные офицеры-охранники, новенький эксперт Толик Ломов да судмедэксперт Валентина Антонова, которых курьеры и скорая помощь, доставившая труп одного из похитителей — того, что стрелял в Сурганову — успели загрузить неотложной работой. Из остальных домой не уехал никто — все либо дружно подпирали стены больницы, либо сдавали кросс по её коридорам в сторону выхода на улицу, на нервах постоянно бегая курить…       Наконец у ворот больницы послышался оглушительный вой сирен. Это, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, с мигалками и ядрёными матерками особо темпераментного, к тому же считавшего себя виноватым Майского доставили Оксану и Светлану. И если самочувствие Амелиной не вызывало у коллег особой тревоги — переохлаждение разве что да небольшое обезвоживание, то Сурганову из-за ранения и обильной потери крови привезли в очень критическом состоянии…       Ждать скорую в лесу на трассе благоразумно не стали. Мужчины, насколько могли бережно, уложили Светлану в фэсовский джип на заднее сидение и рванули в Москву.       Всю дорогу Данилов гнал точно на пожар, благо Новорязанское шоссе в виду ночного времени не было особо загружено, но Серёге и эта скорость казалась черепашьей. Майор то без конца поторапливал коллегу, то старательно снимал с себя скальп.       — На пенсию пора! — гундел Майский, шарахнув кулаком по приборной панели. — Медлительный и неповоротливый стал, как тюлень!       — Серый, хорош ныть! Если ты что-нибудь сломаешь сейчас, лучше точно никому не будет, — не выдержав, осадил его Степан. — Приехали уже почти, уймись!       Арбенину, проявив прямо-таки удивительную дальновидность, в машину к Свете не пустили, опасаясь её неадекватного поведения и резкого увеличения числа пострадавших.       Певицу буквально силой впихнули во второе авто, передав прямо в руки Власовой, Оксанка быстро прыгнула на переднее пассажирское, а Таня Белая — за руль. И, наверное, если б не грозные порыкивания и железная хватка Риты, они бы точно угодили в аварию, потому как, если Майский подгонял Данилова лишь матюгами, то Арбенина, видимо, считая себя супер-гонщиком и асом вождения, упорно рвалась вперёд, порулить.       — Ебать, ты достала! — рявкнула Власова, когда у неё в буквальном смысле отсохли руки удерживать ненормальную певицу. Рита от безысходности выхватила пистолет и приставила его к виску Дианы. — Если ты, сука, ещё раз дёнешься, ей богу выстрелю!       Диана ошалело скосила глаза на, кажется, спятившего капитана, медленно и послушно откинулась на спинку сидения, больше не пытаясь перебраться вперёд и отобрать руль у Тани, и ядовито выплюнула:       — Посадят!       — Ага. Зато живые доедем! — нисколько не смутилась Маргарита. — Или ты думаешь, я землю носом рыла и искала Ксюху, чтобы ты, дрянь шизанутая, её сейчас мне тут в аварии угробила?!       Оксана, испуганно замерев, во все глаза с ужасом пялилась в зеркало заднего вида и очень боялась, что эта Рита — заболевшая эпилепсией — правда ведь запросто наверное сможет выстрелить!       Одна Белая каким-то невероятным чудом сохраняла спокойствие ниндзя, смотрела исключительно на дорогу и старалась не сильно отстать от «мужской» машины.       — Диана Сергеевна, вы и правда лучше бы сидели смирно, — мило улыбнувшись, посоветовала она рок-певице. — Поверьте, я много лет знаю Ритку и смею вас заверить — слов на ветер она не бросает!       Диана совсем сникла, промолчала и уронила голову на грудь, но через несколько минут попросила, покосившись на Власову:       — Убери пушку, не полезу больше, обещаю.       Маргарита скептически хмыкнула, но оружие спрятала, не забыв пригрозить:       — Ладно, но смотри — у меня реакция молниеносная! И привычка есть одна опасная. Видишь ли, я сперва бью, а потом думаю!       Арбенина кивнула и всю оставшуюся часть пути лишь молча, до крови закусывала губы да сжимала ладони в кулаки, не преминув первой выскочить из авто, стоило Татьяне лишь притормозить у дверей приёмного отделения рядом с первой машиной.

***

      — Чего ж так долго-то? — уже в который раз спрашивала неизвестно кого Диана, накручивая круги по небольшому коридору-предбаннику возле отделения реанимации. Внутрь святая святых их естественно не пустили, да и отсюда время от времени пытались выставить, но фэсовцы так зыркали на ни в чём неповинных медсестёр, что те мигом ретировались.       Рита наспех устроила Амелину в отдельную палату в отделении терапии и, пообещав любимой держать её в курсе всех событий, присоединилась к остальным.       — Ну что? — хмуро спросила капитан, но Серёга лишь молча качнул головой.       Власова вздохнула и, пристроившись в уголке тесного помещения прямо на полу, прикрыла было веки, но расслабиться хоть ненадолго у неё не получилось — Арбенина, как бешеная гончая наматывая круги, раз за разом упорно врезалась в её ботинки. Специально она это делала или нет, Рита не ведала, но терпение у капитана закончилось крайне быстро:       — Да сядь ты уже! — рявкнула она. — Достала мельтешить перед глазами!       Диана сбилась с шага, вынырнула из своих мыслей и резко развернулась, удивлённо, будто только заметив, уставившись на Маргариту.       — А ты пристрели меня! Давай! — в таком же резком тоне огрызнулась певица. — Или ты только пока начальство не видит, можешь своей пушкой размахивать и тыкать ею в невинных людей?       Рита хмуро покосилась на мигом навострившую уши начальницу и промолчала.       — Что, Рогозина рядом, и сразу и пистолет в кобуре, и язык в жопе? — зло добивала Арбенина, видимо, посчитав явным предательством тот злосчастный инцидент в машине. Ну, а как же? Она к ней единственной во всём этом хвалёном долбанном ФЭС со всей душой отнеслась, напарницей и уже чуть ли не подругой посчитала, а капитан ей — пистолет к затылку! И ведь считанные часы назад сама готова была за свою Ксюху любого на месте грохнуть, а тут…       И Рита не выдержала больше. Сказалась, видимо, безумная нервотрёпка последних часов. Руки её мелко задрожали, лоб мигом покрылся испариной, дыхание сбилось. Женщина глубоко втянула носом воздух, словно задыхаясь, и принялась судорожно шарить по карманам.       — Да… где же?.. Неужели потеряла…       Встревоженный Данилов в один миг оказался рядом с Ритой, тут же подскочили и Ромка Березин, и Субботин, и даже этот смазливый новенький оперативник, с которым иногда ставили Риту, Олег Воеводин. Бывший и без того как натянутая струна Майский напрягся ещё больше и, грубовато отодвинув певицу в сторону, растолкал остальных и опустился перед Ритой на корточки.       — Рит… Ритка! Ритуля, с тобой всё нормально? Ты чего? На тебе лица нет…       — А?.. — Власова скользнула по напарникам-коллегам отсутствующим взглядом и молча полезла в очередной карман. Таблеток нигде не было…       — Потеряла… — рассеянно констатировала капитан, кажется, начиная совсем задыхаться.       С трудом поднявшись на ноги, Рита пошатнулась, но устояла, обвела затравленным взглядом тесное помещение, на секунду-другую задержавшись на одновременно взволнованном и хмуром лице Рогозиной, и бредя по стеночке, поплелась на выход. Парни пытались поддержать её, но Рита лишь раздражённо отпихнула их руки и потопала самостоятельно.       — Чего это с ней, а? — растерянно спросил майор и собрался было отправиться следом за коллегой, но Галина Николаевна остановила его:       — Серёж, побудь лучше здесь, я сама схожу к ней.       Рогозина нашла Риту на улице, возле стены, у подъезда и немало удивилась. Совершенно спокойная Власова просто неспешно курила. Дышала она ровно, ни тремора рук, ни испарины — вообще ничего…       На звук хлопнувшей двери Рита обернулась, вздрогнула и замерла. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг друга, а потом…       Руки капитана вновь задрожали, лицо пошло уродливыми красными пятнами, дыхание нарушилось. Недокуренная сигарета выпала из дёргающихся пальцев, женщина закатила глаза и обессиленно сползла по стене на влажные от мокрого, шедшего уже несколько часов снега ступеньки.       — Рита, да что с тобой происходит? Ты пропустила приём препарата? — участливо наклонилась к ней начальница.       Власова слабо кивнула, уронила голову на грудь и, обхватив колени руками, задрожала сильнее.       — Как они называются? — капитан не реагировала. — Так. Ладно, сейчас разберёмся…       Рогозина достала телефон и, покопавшись несколько секунд в списке фамилий, нашла нужную и нажала вызов:       — Алло, Стас, а ты сейчас где?.. На работе? О, отлично! Тогда не в службу, а в дружбу возьми, пожалуйста, различные противосудорожные препараты, какие у вас есть, и спустись к… — женщина подняла голову и посмотрела номер над дверью. — …ко второму подъезду хирургии… Да, это очень-очень срочно!.. Хорошо… Спасибо, дорогой, я жду.       Рита продолжала дрожать и слегка раскачиваться, а теперь ещё и тихонько подвывала в такт.       Галина Николаевна нахмурилась и покачала головой, надеясь, что её старый, ещё со студенческих времён приятель не подведёт и не слишком задержится. Помочь Власовой она ничем не могла, потому что судя по симптомам, трогать капитана было нельзя ни в коем случае — хуже только будет! Вот и получалось, что надо просто дождаться, когда Стасик принесёт таблетку.       Хмурое ночное небо монотонно и упрямо сыпало мокрым снегом, навевая сон, и мысли Галины помимо её желания умчались в прошлое…       …Когда-то давным-давно, в шальную пору юности, Станислав Вознесенский был безнадёжно влюблён в неё, но она, увы, не смогла ответить ему взаимностью. Она вообще в те времена думала лишь об учёбе и романов ни с кем не заводила. Не стал исключением и Стасик, хоть и слыл завидным женихом у них в ВУЗе: отличник, спортсмен, красавец, а главное — очень перспективный! Да о таком только и можно было мечтать! Но сердце Гали осталось равнодушно к его ухаживаниям. Подружки и просто знакомые дружно крутили пальцем у виска, мол, ох, завыбираешься ты, Галюня, одна, в итоге, останешься! Галина молчала в ответ. Ну, не объяснять же им, что на самом деле её сердце прочно и уже давно — ещё с первого курса — попало в плен, вот только взаимностью этот человек ей, увы, никогда не ответит… Впрочем, тогда она оказалась не права — Валюшка всё-таки стала её, только гораздо, гораздо позже…       А Стас… Несмотря на её отказ, они не поссорились и продолжали все годы учёбы приятельствовать. Правда после института их пути-дорожки окончательно разошлись и переплелись вновь совсем недавно. Именно тогда Вознесенский снова внезапно появился на горизонте. Был он к тому времени уже в должности заведующего отделением неврологии в филатовской московской больнице и выступал консультантом по одному из их запутанных (а других у ФЭС никогда и не было!) дел, а после пригласил старинную подругу на ужин в ресторан.       Идти Галина не хотела, но практичная Валя настояла на том, чтобы она непременно приняла приглашение, мол, не стоит распугивать вокруг себя хороших людей, мало ли когда и какая помощь может пригодиться…       … — Чего ты упираешься? — убеждала Антонова. — Сходи, отдохнёшь, расслабишься. Ты когда в последний раз была в ресторане, а?       — Валь, да как ты не понимаешь? Он влюблён в меня был, а сейчас недавно развёлся… И в ФЭС пялился всё время, аж неудобно было… Ты правда не видишь, к чему он это всё затеял?       — Ой, ну и к чему? Неудобно, дорогая моя, штаны через голову надевать! Подумаешь, отказала один раз, откажешь и второй! — фыркнула любимая. — О! А хочешь — не отказывай. Давай, тебя замуж выдадим?!       — Ты спятила? Или у тебя температура? — брови Рогозиной полезли на лоб.       — Ни то, ни другое… — рассмеялась Антонова. — Ну, правда, а почему нет? Я ведь замужем. И тебя выдадим, отличное прикрытие будет. Тогда уж точно никто и никогда не прикопается, что мы слишком часто вместе бываем. Что такого? Подруги и подруги…       — Да ну тебя! — отмахнулась Галина. — Я не понимаю, ты совсем что ли не ревнуешь?       — О, Господи! — всплеснула руками Валентина. — Родная, ты в каком веке живёшь? Вроде, современная женщина, а говоришь о таких диких предрассудках! Ревность — удел слабых и неуверенных в себе женщин. Я не такая, ты тоже. Тогда о какой ревности может идти речь?       — Ну… — Галя смутилась и отвела взгляд. Она хоть и считала себя сильной и независимой деловой женщиной, но умудрялась порой так сильно ревновать свою Валюшку, что едва не сходила с ума! И совершенно никакие самоубеждения не помогали! Ну, что поделать, если на самом деле в душе она была жуткой собственницей? И, если мужья Антоновой не вызывали особого опасения, даже несмотря на то, что любимая иногда делила с ними постель и даже рожала от них детей, то вот любой хоть немного заинтересованный взгляд в сторону судмедэксперта кого-то женского пола тут же сносил крышу… — Наверное, ты права, — выдавила из себя Галина.       — Конечно права. Ступай и отдохни, родная, — томно прошептала Валентина, обдав ушную раковину жарким дыханием и мигом запустив тем самым толпу мурашек. — Поздно уже, пошли баиньки, любовь моя… — довольная такой реакцией, ухмыльнулась Валя и утянула Рогозину в спальню…       … Тот ужин со Стасом и правда прошёл на удивление легко и непринужденно. Нет, мужчина пытался в самом начале, как говорится, взять быка за рога, и первым делом поведал о трёх своих неудачных браках, сделав акцент на том, что теперь он «совершенно свободен» и тут же спросил, как у неё обстоят дела на личном фронте:       — Замужем? Дети? Внуки?       — Три нет, — рассмеялась Галя и хмыкнула: — Что-то ты меня рановато в бабушки записываешь!       — Ой! Не смеши, нынешняя молодёжь и в двенадцать уже рожает! — парировал Стас. — Вдруг у тебя тоже скороспелый киндер?       — Нет, Стасик, детей у меня нет и мужа тоже нет…       — О! Так может…       — Не может, — Галя мигом стал серьёзной. — Уймись ты уже. Да, я не замужем, но и в принципе туда не собираюсь!       — Да почему? — не унимался приятель. — Неужто за столько лет так ни один джентльмен не тронул твоё сердце?       — Представь себе, не тронул, — улыбнулась Галина. — И нет, джентльмены не причём, просто я по леди, понимаешь?       — Эм… В к…каком смысле? — выпучил глаза Вознесенский.       — В том самом, дорогой мой, в том самом.       — А… Эээ… И давно? — всё ещё сомневался друг. — Может, ты просто не встретила того самого, единственного?       — Да нет, почему? — мило улыбнулась Галина. — Очень даже встретила. Только это не он, а она…       Так Станислав и узнал её секрет, клятвенно пообещав никому не трепаться об этом, и слово своё, вроде бы, до сих пор держал, вот только подтрунивал над ней с тех пор постоянно! Наверняка найдёт повод и сейчас…       Хлопнула дверь подъезда. Станислав действительно не подвёл и появился, на удивление, быстро — не прошло и пары минут даже. Галина Николаевна забрала у него лекарства и присела к Маргарите.       — Рита, посмотри сюда. Что ты пила? Что-то из этого? — Власова не прореагировала, только на пару тонов увеличила громкость издаваемых звуков.       — Рита! — Рогозина несильно встряхнула её за плечи. — Сюда! Посмотри!       Маргарита медленно подняла голову и послушно попыталась сфокусировать взгляд на препаратах. Получилось не сразу, перед глазами всё безбожно плыло. Наконец с трудом, но ей удалось. Она взяла дрожащими пальцами один блистер и стала выдавливать из него таблетку. Руки дрожали и совсем не слушались.       — Давай помогу, — Галина Николаевна быстро выудила небольшой кругляшок и, видимо, для надёжности, сама запихнула его Рите в рот. — Глотай. Рита, глотай!       Топтавшийся рядом седоволосый врач тут же протянул пластиковую бутылку с водой, но Рогозина только отмахнулась:       — Не надо, хуже подавится… Ну, же, Ритуля, давай, будь умницей! Проглоти её… Вот так… Молодец… Сейчас всё пройдёт… — Галина Николаевна уселась рядом и вот только теперь позволила себе обнять Власову за плечи. — Тише, тише… Всё будет хорошо…       Рита довольно быстро затихла в её руках и тихонько засопела, заснув.       — Галчонок, какого хрена происходит? — негромко спросил немало удивлённый Станислав. — У неё ведь явная истерия по симптоматике. Зачем тогда она принимает противосудорожный препарат?! Это ведь лекарство от…       — Эпилепсии, да… Стасик, будь добр, вызови своих ребят с каталкой. Видишь ли, я сама пока не понимаю, что происходит, поэтому, давай-ка, ты положишь её к себе и сделаешь все необходимые анализы, договорились? — Стас быстро кивнул, выуживая из кармана белоснежного халата сотовый. — Только никого не пускать к ней и результаты сразу мне!       — Так точно, товарищ генерал! — шутливо козырнул приятель. — Доложу немедленно!       — Проковник всего лишь, — криво улыбнулась Рогозина. — Это ты меня слишком сильно повысил! И это… Ты сам лично проследи за ней, а?       — Конечно. Да не переживай ты так: и разберёмся, что с твоей девочкой, и вытащим! — успокоил врач, хитро улыбнувшись на слове «твоей». — Думаю, истерия у неё подтвердится, а она хорошо лечится, сама знаешь.       — Дай бог, — кивнула Галина Николаевна, придерживая дверь перед каталкой. — И… Она не моя девочка! Просто коллега! — Стас снова заговорчески заулыбался, и Галина, закатив глаза, фыркнула: — Господи, лучше бы не говорила тебе! Ты теперь всех подряд представительниц слабого пола мне в любовницы записывать будешь?       Вознесенский уже откровенно заржал и согласно покивал.       — Да ну тебя! — отмахнулась Рогозина и, видимо смирившись с неуёмной фантазией Стаса, лишь попросила: — В общем, сразу звони!       Процессия, возглавляемая хохочущим другом, скрылась наконец в лифте, направляясь в отделение неврологии, сама же Галина переступила порог коридора у реанимации как раз в тот момент, когда из-за наполовину стеклянных дверей наконец вышел усталый врач.       — Кто тут про Сурганову спрашивал?       — Мы! — оглушил его дружный хор голосов.       — Что? Все, что ли?! — то ли растерялся, то ли удивился доктор, но, заметив нашивки ФЭС на униформах людей, озадаченно протянул: — Так пострадавшая, вроде бы, певица, не имеет отношения к вашей конторе?       — Да говорите вы уже! — рявкнула Арбенина. — А то сейчас вы к ней отношение заимеете! Закатаем вас на пятнадцать суток для профилактики!       Врач ошалело уставился на Диану:       — Да за что?!       — П…простите её, просто волнуется человек очень сильно… Вот и несёт всякую чушь! — аж поперхнулась и стала заикаться от слов певицы Рогозина и наградила рок-звезду таким убийственным взглядом, что та мигом стушевалась и даже слегка попятилась.       — А я чего? Я ничего… Как там Светка, а? — Арбенина вперила жалобный взгляд в доктора. — Скажите же уже, пожалуйста!       — Да нормально с ней всё! В рубашке ваша Сурганова родилась, — произнёс наконец хирург. — Пуля навылет прошла, внутренние органы не задеты. Обморожение небольшое наблюдается, истощение и приличная потеря крови. Последнее и было самым опасным, но всё, что могли, мы уже сделали. Прогнозы хорошие, думаю, обязательно выкарабкается ваша Сурганова…       — А можно её навестить? — с облегчением выдохнула Диана.       — Женщина, да вы чего?! Это же реанимация! — отрезал врач. — Завтра посмотрим на её состояние и, если ничего непредвиденного не случится, думаю, через пару-тройку дней переведем в обычную палату. Вот там и нанавещаетесь!       — Хорошо, огромное спасибо вам, но я ещё жду от вас завтра официальное заключение, — напомнила медику Рогозина и обернулась к подчинённым: — А вы все — по домам. Живо!       Повторять не пришлось — фэсовцев как ветром сдуло. Врач тоже быстро ушёл, одна Диана растерянно мялась в коридоре.       — И вы ступайте домой, здесь вас к ней всё равно не пустят, вы же слышали, — устало проговорила полковник. — Выспитесь наконец, отдохните, придите в себя. Вы потом, немного попозже, очень нужны ей будете.       — Ладно, хорошо, — кивнула Диана и развернулась к выходу, как вдруг будто что-то вспомнила, снова остановилась и оглянулась:       — А где Рита? С ней нормально всё?       — А вам-то что? Вы, вроде, в контрах с ней? — мигом нахмурилась Галина Николаевна. Вот только жалобы на Ритку от этой взбалмошной рок-звезды и не хватало!       — А? Да не! — замахала руками певица. — Вы чего?! Она чумовая! Мы прям спелись с ней! Да вообще, если б не она…       — Ясно, — выдохнула и улыбнулась полковник. — Здесь она, в неврологии.       — Чего?! — аж открыла рот Диана. — Но… Почему?!       — Долго рассказывать… — отмахнулась Галина Николаевна. — Если хотите, возьмите и навестите её, пусть сама всё расскажет, вы же почти подруги? Или я ошибаюсь?       — Нет, не ошибаетесь! А можно? Меня пустят? — удивилась Арбенина.       — Пустят. Я предупрежу зав.отделением. Не переживайте так, — видя всё ещё ошарашенный взгляд Дианы, Галина Николаевна добавила: — Последствия пулевого ранения в голову дают о себе знать, полечиться ей надо, и будет всё хорошо с Ритой…       — Ааа… Я прямо завтра и приду тогда! — заверила Диана. — Мы придём!       — Кто это мы? — насторожилась полковник — этой женщине точно палец в рот не клади!       — С детьми, — улыбнулась певица. — Они, походу, тоже неплохо сдружились.       — А, хорошо, только давайте не прямо с утра. Выспитесь, отдохните и вечером приезжайте. Всего доброго вам, — Рогозина кивнула на прощание и поспешила на выход. В больнице ей делать было больше нечего, а вот поговорить кое с кем прямо-таки не терпелось!