Жена для праведного Старейшины Илина

Странности начались как-то уж чересчур внезапно. С Вэй Усянем по-другому, собственно, и не бывало. Странности преследовали его буквально на каждом шагу. Всю жизнь. Все две жизни. Вэй Усянь являлся олицетворением всего самого странного и необыкновенного, что только есть в этом суровом и прекрасном мире. Однако в свою защиту он мог сказать, что к такому повороту событий был бы готов далеко не каждый и что даже легендарный Старейшина Илина имел право на ошибку и дальнейшее обдумывание. Итак, это случилось ранним утром. Возможно, и раньше. Возможно, этого и не случилось бы, если бы он был рядом. Но они имели то, что имели. Вэй Усянь, если уж быть совсем честными, никогда не вставал в положенные пять утра и с удовольствием тратил долгие тягучие минуты после очередного случайного пробуждения — ведь муж как само олицетворение добродетели вставал-таки вовремя — на то, чтобы Лань Ванцзи, его любимый Лань Чжань, задержался в их общей постели на подольше и понежился с ним еще чуть-чуть, лишь самую малость… Обычно уговорить супруга на что-то такое было нетрудно — несколько тягуче-нежных поцелуев в измученные за ночь губы творили истинные чудеса, и любимый с чудесным стоном вновь падал в его раскрытые объятья и позволял ему творить всё, что заблагорассудится. Утренняя близость между ними протекала как-то до странности лениво и медленно. По ночам их страсть не знала начала и конца, но после восхода солнца… Всё становилось в разы слаще и прекраснее. Лань Чжань был прекрасен. А как он чуток, как мягок, как нежен, когда полумрак цзинши больше не скрывал ни их разгоряченных тел, ни искаженных первородным наслаждением лиц, ни взглядов, наполненных самой любовью и тихим признанием, вырывающимся из непослушного рта ломким хриплым шёпотом. Но почему-то на этот раз всё было совершенно не так. Теперь тишина. Подозрительная напряженная тишина окутывала их. Даже для Облачных Глубин было слишком тихо. Лань Чжань рядом уже проснулся — Вэй Ин чувствовал это, — но отчего-то молчал. Муж не желал ему доброго утра, не убирал волосы с лица, не пытался ни разбудить, ни поцеловать. Хотя вчера они договорились, что встанут вместе и пойдут к младшим оговорить подробности ночной охоты и обсудить их промахи. Озадаченный, Вэй Ин хотел уже было открыть глаза, как на его веки легли ласковые прохладные ладони, пахнущие сандалом, а лба коснулись десятки нежнейших поцелуев. Нервных. Сухих. Дрожащих. У Лань Чжаня губы отчего-то дрожали. И дыхание его сбилось. Но не так, как если бы они оба были поглощены страстью. Что-то было не так. Ему снова приснился кошмар? Лань Чжань иногда страдает от этого. — Лань Чжань? — Вэй Ин обеспокоенно коснулся ладоней мужа и попробовал убрать их с глаз, но сонный, он мало что смог сделать. — Милый? — Спи, Вэй Ин, — очень-очень мягко прошептал голос мужа. Тихий и до необычайности мелодичный голос. — Но… — Спи, ещё рано. — Любимый? Нежный, но всё такой же нервный поцелуй в губы заставил его замолчать и позабыть о сомнениях. Лань Чжань, скорее всего, просто разволновался. Плохой сон. Более позднее пробуждение, чем обычно. Обязанности Верховного Заклинателя. Предстоящий совет кланов. Всё на самом деле хорошо. Всё не так плохо. Лань Чжань бы обязательно сказал. Поводов для беспокойства не было, и ещё один поцелуй, мягкий, любящий, с едва заметной примесью отчаяния, полностью убедил его в этом. Вэй Ин ничего не смог противопоставить своему мужу, снова, и потому позволил тому встать и пойти заниматься важными делами, хотя обнять и успокоить его он все-таки попытался, как бы муженёк ни сопротивлялся. Однако усталость и недосып взяли своё, и он опять погрузился в сон, так и не успев сказать Лань Чжаню, что любит его и обязательно дождется. Что будет скучать по нему. Проснувшись ближе к полудню, он не заметил привычного присутствия мужа. Не было ни готовой бочки с горячей водой, которая расслабит мышцы после напряженной и приятной ночи, ни заботливых рук, ни поцелуев. Завтрака тоже не было. Да, он был полностью избалован вниманием мужа, ничего не говорите ему об этом, ладно? Всё в порядке. Он в порядке. Слабо пожав плечами, Вэй Ин взметнулся с постели и слегка поморщился от боли в одном стратегически важном месте и сквозь сонный морок отыскал штаны и нижнюю рубашку и полез в общий шкаф за чистыми ханьфу. Маленькая кухня, пристроенная сбоку, встретила его дневной прохладой. Приборы и посуда на столе и других поверхностях, предназначенных для готовки, стояли нетронутыми, что только подтвердило мысли Вэй Ина об отсутствии завтрака. Неужели Лань Чжань не поел? Его муж и он сам давно не пользовались чужими услугами. Слуги и ученики на горьком опыте узнали, что их не следует беспокоить без предварительного приглашения, однако… Это было очень непохоже на его Лань Чжаня — уйти голодным, никого не предупредив. Более того, — странно. Что ж, значит, ему следовало как можно скорее пригласить Лань Чжаня на свидание в Цайи. Они давно не посещали своё любимое заведение. Наверняка по ним уже успели сильно соскучиться как добрые хозяева, так и частые посетители. Чайный домик «Белый Пион» радовал посетителей многочисленными сортами качественного, тщательно отобранного чая и сладостей на любой вкус и цвет. Решив не откладывать дело на потом, Вэй Ин запахнул сильнее одежду, подтянул пояс, обулся, перевязал волосы алой лентой и бегом отправился вниз по горе до Цайи, дабы произвести разведку. Пробежки полезны. А в его случае — сугубо обязательны. Ему нужно было поддерживать с трудом набранную форму. Ну, а также находить новые способы тренировать как силу, так и общую выносливость. Не всё же любовью заниматься, усмехнулся про себя Вэй Ин. В Цайи его встретили тепло. «Белый Пион» был полон посетителей. Гостеприимная и славившаяся своим радушием хозяйка сразу же с порога предложила ему свободное место и между тем поинтересовалась, где бродит уважаемый Ханьгуан-цзюнь, кого спасает, кому уже успел помочь. Ведь непревзойденный Ханьгуан-цзюнь обязательно должен был с самого утра кого-нибудь спасти. Но, увы, не сегодня. — Мой уважаемый супруг был близок к тому, чтобы спасти меня от голода, однако дела потребовали у него всё доступное на тот момент внимание, и, к сожалению, я не успел позавтракать, — с тенью печали, заговорщическим шёпотом поведал Вэй Ин. — Поэтому не соблаговолите ли вы, дорогая госпожа, подать за этот столик что-нибудь вкусное и особенное. — О! — обрадовалась хозяйка. — У нас как раз недавно появилось одно новое блюдо. В последнюю неделю оно пользуется у нас особой популярностью. И вы бы знали об этом, если бы заходили почаще, господин, — лукаво подмигнула она. — Тогда с удовольствием попробую! — Сию минуту! Есть без Лань Чжаня — тоже странный опыт. Знакомый, но он не сказал бы, что приятный. Без его присутствия еда казалась пресной и скучной, хотя хозяйка заведения постаралась на славу и вложила в еду своё сердце. Жаль, что оценить новинку Вэй Ин оказался не способен. Попросив завернуть с собой побольше сладких пирожных с фруктовой и цветочной начинкой, Вэй Ин, расстроенный и разочарованный тем, что не знал, где находился супруг, пошёл домой. И ни в библиотечном павильоне, ни в ланьши, ни в цзинши Лань Чжаня не было. Везде, где бы он ни искал, Лань Чжань отсутствовал. И даже кроличья поляна пустовала. Кролики разбежались от Вэй Ина в разные стороны, попрятавшись в кустах, траве и норах, и не спешили выходить на зов. Иногда Вэй Ин в сердцах сравнивал этих милых и пушистых вредителей с курицами — те тоже не славились могучим интеллектом и пугались малейшего шороха. На суп бы пустил, да вот только Лань Чжань своих глупых кроликов обожал. — Тогда остаётся только Цзэу-цзюнь, — вздохнул Вэй Ин. И побежал допытываться правды у главы ордена. Технически как супруг Второго Нефрита клана Лань он имел на это полное право.

***

— Как это, не знаете?! — поражённо воскликнул Вэй Ин, задыхающийся и ещё более разочарованный. И снова неудача. В течение всего разговора Вэй Ин очень внимательно разглядывал Цзэу-цзюня и был абсолютно точно уверен, что тот что-то от него тщательно скрывал. Недостаточно тщательно для намётанного глаза Вэй Ина, потому как результат наблюдения говорил сам за себя: Лань Сичэнь о чём-то недоговаривал. — Будьте спокойны, господин Вэй. С Ванцзи всё в полном порядке, — Лань Сичэнь в успокаивающем жесте приподнял руки и указал на место перед собой, словно бы упрашивая. Упрашивая присесть. Но Вэй Ин не мог сидеть! — Я буду спокоен только тогда, когда увижу перед собой живого и здорового супруга, — сказал он. — Где мой Лань Чжань? Лань Сичэнь мягко откашлялся, — воплощение спокойствия и безмятежности, чёрт бы его побрал. Вэй Ин прикрыл глаза и устало помассировал переносицу, в очередной раз напоминая себе о том, что бороться со старшим братом Лань Ванцзи — плохая идея. Им нечего делить. Они — одна семья, в конце концов. Вэй Ин, растеряв часть первоначального запала, с неохотой признал, что в своих благородных устремлениях несколько перегнул. — Я просто волнуюсь, — признался он. — Лань Чжань вёл себя сегодня очень странно. Он слишком быстро оставил меня с утра. Не… Не предупредил. «Он и не должен этого делать, Вэй Усянь, — жёстко напомнил себе Вэй Ин. — Лань Чжань не должен ни перед кем отчитываться, даже перед собственным мужем». — Мне очень жаль, господин Вэй, — вежливо извинился Лань Сичэнь. — Присядьте, я сейчас вам всё объясню. — Что-то мне это не нравится, — с подозрением протянул Вэй Ин. — Что это за новости такие, ради которых мне следует присесть? Цзэу-цзюнь, вы ведёте себя ещё более странно, чем мой муж. — И всё же присядьте, — попросил глава, едва заметно хмурясь. — Чаю? — Пожалуйста. Вэй Ин согласился из вежливости. Сейчас ему так и так кусок в горло не лез. Он беспокоился о Лань Чжане и желал лишь одного — найти его и спросить, что случилось. Вдруг он как-то обидел своего возлюбленного и даже не понял этого. В таком случае Вэй Ин просто обязан был извиниться. Сладости в качестве маленького подкупа и сладкие же поцелуи к извинению прилагались… — С Ванцзи всё в порядке, — вновь начал Лань Сичэнь. — Его совершенствованию и здоровью ничего не угрожает. «На данный момент», — мрачно подумал Вэй Ин. Он ожидал худшего. Однако слова Цзэу-цзюня сумели ненадолго успокоить его и привести в чувства. — Тогда где я могу его найти? — Господин Вэй, дело в том, что Ванцзи… — произнёс Лань Сичэнь, — он настойчиво упрашивал меня об уединении, и я предоставил ему место в закрытой части клана. — Что?! — Я понимаю ваше разочарование, но, поверьте, моему брату это жизненно необходимо. Господин Вэй, поверьте. — Но я… я… — Дело не в вас, уверяю. В этом я готов поклясться вам своей собственной жизнью. Вэй Ин затих. — И насколько долго Лань Чжань пробудет в уединении? — слабо спросил Вэй Ин. Это расстроило его сильнее, чем должно. — Ситуация, признаться, довольно… необычная. — Сичэнь покрутил в тонких изящных пальцах чашку с нетронутым горячим чаем. — Ванцзи выйдет тогда, когда будет готов. Думаю, через несколько дней мы уже увидим его вновь. Несколько дней. Несколько дней полной неизвестности. Вэй Ин уронил голову на грудь, уже начиная потихоньку сходить с ума, и, тихо попрощавшись с Цзэу-цзюнем, вышел из чужих покоев. В цзинши всё казалось неправильным, и Вэй Ин не знал, что с этим делать. А впереди его ждали долгие и мучительные дни, наполненные одиночеством. Впрочем, одиночества Вэй Ин боялся несильно. Он скорее опасался за душевное состояние мужа, который слишком резко для себя решил уйти в уединение и поменять привычную обстановку, уют и комфорт на нечто диаметрально противоположное. Лань Чжань не любил перемен и плохо реагировал, когда что-то шло не по плану. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — прошептал Вэй Ин в пустоту цзинши. — Возвращайся скорее.

***

Следующие несколько дней Вэй Ин провёл в ожидании мужа. Сон не приходил и не приносил желаемого умиротворения, а работа над талисманами давно перестала отвлекать его от навязчивых идей и мыслей. Время тянулось невыносимо медленно. Мучительно. Чтобы чем-то занять мозг, Вэй Ин начал работать над талисманами поиска. Потому что если Лань Чжань в ближайшее время не отыщется, то он сам пойдёт искать его, независимо от того, в какой части клана муженёк уединялся. Уже много лет у них не было секретов друг от друга. Они разговаривали и разбирались со всеми возникшими проблемами вместе. Всегда. С тех пор, как связали себя узами брака. И потому Вэй Ин пребывал в искреннем недоумении о причинах нахождения Лань Чжань в этом проклятом уединении. Кисть с набранными чернилами под его пальцами опасно затрещала, и Вэй Ин небрежно отбросил её в сторону. Он не хотел снова возвращаться в холодную постель. И это не каприз даже, а элементарная невозможность уснуть, когда не было родного тепла под боком и запаха сандала и чистой кожи, всепроникающего, окутывающего безопасностью и чувством любви и умиротворения. Вэй Ин так скучал. Вэй Ин винил себя в том, что Лань Чжань ушёл. Хотя, по совести, он не должен был винить себя в этом. Его муж не одобрил бы самобичевания. С тяжёлым вздохом Вэй Ин встал с пола, тоскливо затушил весь свет — обычно именно Лань Чжань занимался этим и он же приглашал их обоих в постель, — и медленно прошёл в спальню. Проведя рукой по шёлковым простыням, он осторожно присел на самый край кровати, словно она ему не принадлежала и в сотый или тысячный раз прокрутил в голове результаты последней совместной ночной охоты с юными учениками. Они отправились в дальнюю деревню по запросу. Призрак умершей женщины, поселившийся в храме неизвестной богини, не давал покоя жителям, в основном молодым девушкам и вдовам. То есть тем, у кого не было пары. Справиться с ней было не то чтобы сложно. Хлопотно скорее. Она существовала не только за счёт собственной энергии обиды, но и за счёт молитв верующих, которые приходили в незаконно оккупированный ею храм. И по итогу в перспективе безобидный призрак приобрёл некоторую божественность и силу. Да. Это было весьма хлопотно. Нескольких учеников ранило. А Лань Чжань… Вэй Ин резко подскочил с места и чуть не проехался носом по полу из-за собственной неуклюжести. Но едва ли он обратил на это внимание. — Идиот! — выругался Вэй Ин и добавил ещё пару крепких слов на свою бедовую голову, попутно пытаясь как можно подробнее воспроизвести предысторию призрака. Что-то про невзаимную любовь, что-то про предательство, и в этом ещё как-то оказалась замешана уважаемая госпожа из богатого клана, которого уже и в помине не было. Вэй Ин взглянул бы на отчёты, но что-то ему подсказывало, что Цзэу-цзюнь не даст на них взглянуть и вежливо попросит подождать. Раздражённый на самого себя и уставший, Вэй Ин разделся до нижних одежд, а потом, подумав, снял и их тоже. Он не боялся замёрзнуть. Его ядро стало достаточно сильным, чтобы поддерживать оптимальную температуру тела. Оно согревало его и сейчас придавало даже какое-то чувство стабильности. Вэй Ин уснул, на удивление, почти сразу, — видимо, окончательно вымотался. Однако, что было ожидаемо, сон его оставался чутким и беспокойным. Он проснулся ночью от того, что кто-то пытался беззвучно пробраться в их постель; кто-то, источающий ароматы влажного леса, дождя и сандала. Кто-то, кто пах так же, как и его муж. Матрас немного прогнулся под чужим весом, и Вэй Ин задрожал от ощущения знакомого жара, робко льнущего к нему со спины. Блаженно вздохнув, Вэй Ин, почти что всхлипнув от облегчения, сонно повернулся к источнику запаха, ткнувшись носом куда в район плеча и шеи, молча поражаясь мягкости, которую почувствовал всем своим телом, но в первые мгновения он не придал этому значения и просто поцеловал вернувшегося мужа куда-то в грудь, смутно разочаровавшись ощущению тонкой спальной одежды под губами, а не горячей обнажённой кожи. По привычке мужчина захотел было притянуть своего мужа, своего драгоценного Лань Чжаня, ближе к себе, прямо в свои объятья, а в ответ наткнулся лишь на мягкий, но решительный отпор и успокаивающее прикосновение к волосам. Лань Чжань молчал. Тогда Вэй Ин, не открывая глаз, пробормотал что-то невнятно и руками нашёл то, что должно было быть талией супруга, и настойчиво, с силой, притянул-таки его к себе, что получилось у него поразительно, просто необычайно легко. В Вэй Ине закралось недоверие и толика подозрения, и он распахнул глаза, чтобы после напряжённо замереть на месте от шока, ступора и краткого всплеска паники, длившегося всего миг. Миг, растянувшийся, кажется, на целую вечность. Напротив его глаз расположились выразительные глаза мужа. Которые испуганно смотрели на него со знакомого и одновременно незнакомого лица. Та же форма губ и изгиб изящных бровей, чёрных и густых. Тот же нос. И та же острота скул. Но… мягче. Женственнее. О. Боги. — Л-лань… Лань Чжань? — страшно прохрипел Вэй Ин и в эту секунду ужасающе остро ощутил прижатое к себе, — прижатое ближе некуда, — стройное женское тело. Не мужское. Нет. Нежные изгибы и упругая мягкость прижатая к его груди — грудь Лань Чжаня! — не давали ему обмануться даже на одну жалкую секунду. — Вэй Ин, — одними губами прошептал Лань Чжань. Лань Чжань. Это Лань Чжань. Только он мог произнести его имя так. Вэй Ин убеждал себя в этом в течение долгих нескольких минут, пока лежал неподвижно и пытался переосмыслить всю свою жизнь с нуля, вдоль и поперёк. Первым его побуждением было закричать и в панике кинуться прочь. Но тихий голосок в его голове напомнил, что он был абсолютно, безбожно голым и что он держал в руках потрясающе красивую женщину, которая по какому-то невероятному стечению обстоятельств являлась его Лань Чжанем. Его любимым мужем! Вероятно, Вэй Ин сошёл с ума из-за тоски и теперь медленно умирал в бреду. Точно. Он сошёл с ума. — Вэй Ин. Это я, — чуть громче прошептал Лань Чжань, отчаяннее, с болью в голосе. — Скажи что-нибудь. Вэй Ин не думал, что у женщин может быть такой низкий и прекрасный голос. Глубокий, грудной, тягучий. Обворожительный голос. Совершенное контральто. — Ты такой красивый, — столь же хрипло произнёс Вэй Ин, — я так скучал по взгляду твоих прекрасных глаз. Лань Чжань поджал губы и, покраснев, опустил ресницы к щекам. А затем внезапно покраснел ещё сильнее прежнего. — Т-ты… На тебе… — растерянно проговорил он. Он. Вэй Ину удобнее думать и обращаться именно так. И да. Ни клочка одежды на нём не было, потому что своей наготы, как и Лань Чжань, он давно перестал стесняться. Странно, что сегодня всё окрасилось волнением, смущением и страхом. Он и забыл, каково это. Насколько мог, Вэй Ин поплотнее натянул одеяло между ними и боязно коснулся мягкой щеки напротив. — Лань Чжань, чего же ты смущаешься, как де… — сказал он и осёкся на полуслове. Ох. Это… плохое сравнение. Плохая шутка. И соответственно плохой способ снять гудящее в их телах напряжение. Лань Чжань дрожал, как осиновый лист, в его руках и, видно, не знал, куда себя деть. И обычно Вэй Ин без вопросов поцеловал бы его, а следом они, полностью поглощённые друг другом, занялись бы осторожной и сладкой любовью, однако он чувствовал, что сейчас это будет неправильно. Лань Чжань нуждался в другом. — Как так вышло? — спросил Вэй Ин. — Проклятье? Это тот призрак? Она всё-таки задела тебя? Но ты не был ранен. И проклятой метки тоже никакой не было. Лань Чжань ощутимо расслабился, когда Вэй Ин начал говорить. — Мгм. Задела. — Прошла насквозь? — Да. Точно. А потом она исчезла, будто её и не было. Ищи-свищи её теперь. — Вэй Ин. — Да, милый? — не задумываясь, бросил мужу Вэй Ин, погружённый большей частью своего неугомонного разума в размышления о том, что им предстоит сделать. Библиотека ночью закрыта и откроется нескоро. А в закрытую секцию его временно перестали пускать из-за того, какой беспорядок он там навёл в прошлый раз. — Твоя одежда. — Моя одежда? — глупо переспросил Вэй Ин. — Оденься, — как ребёнку, объяснил Лань Чжань. Терпеливо и мягко. — Зачем? Этот разговор с каждой секундой становился всё забавнее и забавнее. Губы Вэй Ина дёрнулись в намечающейся улыбке. — Пожалуйста, — Лань Чжань упёрся ладонями в его голую грудь и попытался отодвинуться, и Вэй Ин, уже не скрывающий веселья в глазах, позволил ему сделать это. — Тебя что-то смущает? — промурлыкал мужчина в покрасневшее ушко мужа, не скрытое длинными волосами. — Я твой законный супруг, как и ты — мой. Тебе позволено видеть меня обнажённым. Да и не только, знаешь ли, видеть. Смекаешь? — Вэй Ин, — интонацией, предрекающей чью-то смерть, передал свою мысль Лань Чжань. О, Вэй Ин сто лет от него не слышал ничего подобного! И это замечательно! Смущение и гнев явно лучше страха и неуверенности. — Это ты пробрался ко мне в постель, как будто не знаешь, что каждую ночь мы спим вместе обнажёнными. Между прочим, я скучал и не ждал никакого подвоха с твоей стороны. Ну, и кто из нас двоих бесстыдник, Лань Чжань? — Вэй Ин! — Неправда. Ай-я, нехорошо врать, Лань Чжань, нехорошо, — покачал головой Вэй Ин, словно разочарованный в своём первенце родитель. И тут Лань Чжань, вероятно, не выдержал. Грозно нахмурившись и сверкнув раздраконенными глазами, он в пару молниеносных движений завернул его в тугой одеяльный кокон и грубо скинул с кровати. А Вэй Ин, не переставая дико смеяться, распутался и, театрально прихрамывая, ушёл за ширму, не потрудившись даже прикрыться. Словно нарочно. — Слушай, — спустя каких-то несколько секунд подал голос Вэй Ин, послушно одеваясь за ширмой, дабы не смущать своим голым видом ставшего чрезмерно чувствительным супруга, — если бы у тебя была родная сестра, то она выглядела бы точь в точь как ты сейчас. — Вэй Ин! И Вэй Ин рассмеялся от горько-сладкой смеси веселья и облегчения. «Что ж, — подумал он, укладываясь на вторую половину кровати рядом с новым Лань Чжанем, обиженно отвернувшимся к стене. — Странности преследуют меня на каждом шагу. В той жизни и в этой. Но на этот раз вселенная, видно, решила отыграться на моём бедном муже».

***

Вэй Ин пребывал в шоке. У него малость кружилась голова и странным трепетом заходилось сердце. Лань Чжань уснул быстро, потому что время давно перевалило за девять вечера, а вот Вэй Ин задумчиво смотрел на непривычно узкую спину и плечи мужа, на осиную талию и линию длинных мускулистых ног, скрытых под тонким одеялом, и пытался осознать, что это с виду хрупкое создание — могущественный Ханьгуан-цзюнь. В конце концов, устав думать, Вэй Ин закрыл глаза и сам не заметил, как провалился в глубокий сон. На утро они, собранные, сытые и спокойные, после неловкого завтрака и эпизода с переодеванием отправились в библиотеку. Вэй Ин, широко зевая и потирая ушибленный бок, искоса поглядывал на мужа и старался привыкнуть к тому, что смотреть нынче надо не выше, а чуть ниже. Незначительно. Серебристый гуань в волосах Лань Чжаня их небольшую разницу в росте прекрасно компенсировал, и визуально казалось, что они были равны. — Куда ты так торопишься, любовь моя? — слаще прежнего зевнул Вэй Ин. — Библиотека никуда не убежит. Лань Чжань остановился, будто наткнувшись на невидимую стену, и расширенными глазами посмотрел на Вэй Ина. А тот уже понял свою ошибку и нервно запустил пальцы в волосы на затылке. — А-Чжань, — тихо начал он, — я понимаю, что тебе, должно быть, непривычно и некомфортно в своём новом теле, но ты же сам постоянно говоришь мне, что спешка никогда ни к чему не приводит. Молчание. Минута. Две. Вэй Ин переминулся с ноги на ногу и взял руки Лань Чжаня в свои. Его ладони были ненамного меньше, чем у него, но всё такие же тёплые, мозолистые и сильные. — Не некомфортно, — прошептал Лань Чжань. — Правда? Обнадёженный Вэй Ин ободряюще сжал красивые и умелые руки мужа своими. — Мгм. Это тело моё. Просто оно… другое. — Хм, и как? — Легче. Выносливее. — О, — восхищённо присвистнул Вэй Ин. — А как ты справился с равновесием и прочими… дополнениями? — Приемлемо, — сухо ответил Лань Чжань. Вышло это довольно забавно. — Приемлемо, и всё? Хорошо, скажу прямо. Где ты был, Лань Чжань? Ты оставил меня так надолго, оставил в полном одиночестве, в холодной постели, голодного, ничего не знающего. Глаза мужа мгновенно стали виноватыми. Лань Чжань опустил голову вниз и вполголоса извинился: — Прости меня. Я испугался и сбежал. Вэй Ин насилу погасил вспышку боли в груди и с теплом произнёс: — Ну, стой, не извиняйся. Мы же договаривались, помнишь? — Никаких извинений между нами, — шёпотом повторил только им двоим известную фразу Лань Чжань. — Верно, — улыбнулся Вэй Ин. — Выше нос. Со мной всё хорошо. — Мгм, — Лань Чжань смягчился и поднёс одну из рук Вэй Ина к губам, и последний не сдержал рваного вздоха. Всё такие же мягкие, эти губы. Отогнав ненужный морок, мужчина встряхнулся и чуть неуверенно приобнял возлюбленного за талию. Бодрым голосом он предложил идти дальше и принялся рассказывать о том, чем занимался в последние дни, пока Лань Чжаня отсутствовал. — А я был у целителя, — поддержал он беседу на середине пути. — Неужели? И что он сказал? Лань Чжань? — Есть способ снять проклятье. — Есть?! — Мгм. Молчание. — И? Лань Чжань, ради всей любви ко мне, не тяни, что же из тебя всегда правду клещами вытаскивать приходится? Ты должен быть счастлив, что у меня терпение святого. Лань Чжань фыркнул и закатил глаза, что на женском лице смотрелось намного милее и комичнее. — Я серьёзно, — взмахнул рукой Вэй Ин. — Зачем нам с тобой сидеть в пыльной библиотеке, когда решение уже есть? Лань Чжань не ответил и упрямо продолжил идти к библиотечному павильону. Очевидно, все ответы его ждали только там.

***

Перерыв кучу древних свитков, записей и документации, они нашли несколько похожих случаев. В первом случае жертву прокляла ведьма и помочь ей вовремя не смогли, потому что проклятый артефакт был слишком крепко соединён с чужой жизненной энергией. Тот мужчина остался женщиной навсегда. Во втором — снять проклятье удалось, благодаря индивидуальному заклинанию с такими мудрёными массивами, что Вэй Ину оставалось лишь в затылке почесать и присвистнуть. А в большинстве остальных случаев всё оказалось проще простого. Хм, даже запретная секция не пригодилась. — То есть… двойное совершенствование? — тихо отметил Вэй Ин, посмотрев на мужа, который после его слов покраснел и отвёл взгляд. — И эта идея тебе не нравится. — Дело не в этом. — Тогда в чём? — Целитель сказал, что есть шанс, что всё пройдёт само. Моё золотое ядро само справится с проклятьем за пару месяцев. К тому же, как оказалось, женское тело сильнее в плане совершенствования. Контроль лучше. Вэй Ин поперхнулся воздухом. — Хорошо, — прохрипел он. Главное, чтобы любимый был доволен. Пусть осваивается в новом теле столько, сколько необходимо. Вэй Ин лучше многих понимал, каково сейчас было Лань Чжаню. Ему самому понадобилось несколько лет, чтобы привыкнуть к телу Мо Сюаньюя и привести его в порядок, не говоря уже об укреплении и стабилизации золотого ядра. Лань Чжань здорово помогал ему с тренировками и медитациями. Благодаря этому, он стал сильнее, выносливее, раздался в плечах, обзавёлся мясом на костях и мышцами. И Вэй Ин сделал бы ровно то же самое для своего Лань Чжаня — помог бы ему во всём. И если Лань Чжань хотел подождать, а не бросаться в омут с головой, то так тому и быть. — Но, — шепнул Лань Чжань, пристально разглядывая Вэй Ина своими невозможными глазами и придвигаясь ближе, — с двойным совершенствованием это было бы быстрее. Признаюсь, мне хотелось бы поскорее вернуть своё прежнее тело. У Вэй Ина пересохло во рту. — Двойное совершенствование — так двойное совершенствование! — слишком громко произнёс мужчина. — Садись, А-Чжань. Быстрее начнем — быстрее закончим. Ты же хочешь вернуть себе свое тело? Так что скорее садись со мной медитировать. Вэй Ин бодрился и пытался не выдать своего волнения. Мужу ни к чему знать, насколько он нервничал и пытался не думать об иных формах двойного совершенствования. Лань Чжань был желанен для него в любом облике, будь то облик мужчины или женщины, но начать, наверное, следовало с чего-то более знакомого и интимного. Их энергии восхитительно взаимодействовали друг с другом во время медитации, словно они и правда являлись родственными душами. — Вэй Ин меня не хочет? — расстроенно прошептал Лань Чжань. — Что? Подобное заявление показалось Вэй Ину более чем абсурдным. Возмутительный бред. Вэй Ин хотел своего мужа всегда. Просто он вполне разумно опасался прикасаться к нему, не зная точно, желают ли его прикосновений. Он хотел лишь дать Лань Чжаню привыкнуть к своему новому телу, прежде чем приступать к чему-то большему, ведь по себе знал, насколько это тяжело. К тому же сейчас Лань Чжань — женщина. Великолепная, сильная, красивая, но всё же женщина. А как доставлять удовольствие женщине Вэй Ин знал только в общих чертах. Вдруг он что-то сделает не так? Девушки — они же… хрупкие и нежные. Немного переборщишь с силой, и всё. Напоминания же о том, что Лань Чжань — сильнейший заклинатель, — а теперь ещё и заклинательница, — который только знал мир, Вэй Ин нарочно упускал из виду, чтобы унять непотребные мысли. Мысли о муже всегда сворачивали только в одну сторону. В сторону постели. О, помогите ему милосердные боги. — Помилуй, Лань Чжань, я никогда раньше не ублажал женщину, — взмолился Вэй Ин. — Мой скудный опыт ограничивается цветными картинками в весенних сборниках. — Можем начать с самого простого, — мирно предложил Лань Чжань, опустив напряжённые плечи и выпрямившись. — С самого простого? Самое простое — это поцелуи, Лань Чжань. Лань Чжань же не пошевелился и пристально уставился на него, сексуально приподняв одну бровь. Он нарочно давил на его слабости, коварный белый лис. Лисичка. — Разве в библиотеке целоваться не запрещено? — прошептал лукаво Вэй Ин. — Думаю, с прошлого раза правила не сильно-то и поменялись. — М-м. Лань Чжань наклонился к нему и завлекающе взглянул из-под ресниц в приглашении. Розовые влажные губы слегка приоткрылись, обнажив белые острые зубы, следы от которых ещё долго не сходили с его кожи, когда тот решался их оставить. И… — Боги, — побеждённо прошептал Вэй Ин, изнывая от желания поцеловать своего мужа, и подался вперёд. У него сильно закружилась голова, когда их губы наконец соприкоснулись друг с другом, и немного повело в сторону. Для равновесия он нежно обнял Лань Чжаня за талию и плечи, прижал к себе, погладил, замер ненадолго. Восхитительно. Поцелуй был изучающим и нежным, сладостным. Вэй Ин чуть не заплакал от облегчения, когда понял, что этот поцелуй мало чем отличался от их прежних поцелуев, и едва не застонал в голос, когда Лань Чжань игриво прикусил его нижнюю губу и втянул её в свой тёплый и манящий рот. Влажно выпустил. О, боги. Судорожно вздохнув, Вэй Ин ненадолго прервал ласку, а затем с гуляющим во всём теле возбуждением нырнул обратно, в ощущения горячих мягких губ напротив своих собственных, всё таких же щедрых и жадных до него. Лань Чжань, чуть выгнувшись, обнимал его за плечи и шею, почти упав спиной на пол позади. Тихий стон удовольствия покинул лёгкие мужа и был поглощён ртом Вэй Ина. До библиотечных стен дошли лишь отголоски этого прекрасного звука. — Вэй Ин, — прошептал Лань Чжань, тяжело дыша. — Я… Вэй Ин кивнул, целомудренно поцеловав мужа в щёку, и хотел было сказать, что всё прошло просто потрясающе, он в восторге, он непередаваемо счастлив, как вдруг кто-то очень возмущённо и громко закричал. А так громко кричать мог только один Лань. — Мастер Вэй! — с яростью, удивившей Вэй Ина до глубины души, зарычал Лань Цзинъи. Рядом с ним, беспомощно оглядываясь, стоял Сычжуй, и в его глазах плескались боль и разочарование. О, нет. Нет, нет, нет, нет, нет… — Сычжуй! — Нет! Не подходите! Значит, пока Ханьгуан-цзюнь находится в уединении, вы изменяете ему, целуясь в губы с… с… — А-И, не надо, — тихо попросил расстроенный разыгравшейся сценой Сычжуй. — Как это, не надо? — раздражённо сложил руки на груди Цзинъи. — Что мы скажем твоему отцу? Как нам это объяснить? — Потом юноша снова повернулся к Вэй Ину. — Это ваша вина! Как вы могли?! — Да, это моя вина, — спокойно согласился взявший себя в руки Вэй Ин. — Успокойся. — Но… — возмущённо надулся Цзинъи, выглядя в точности как взъерошенный воробей. Сейчас в бой кинется. — Достаточно, — холодно прервал их Лань Чжань. — Вэй Ин помогал мне с поисками и снятием проклятия. Поцелуй не помог. Вопиющая ложь. Они целовались не поэтому. Вэй Ин отказывался принимать в этом участие. — Цзинъи, ты перепишешь правила, касающихся криков в общественных местах и бездоказательных обвинений. Сычжуй, мы с твоим Сянь-гэгэ просим у тебя прощения и приглашаем сегодня на ужин в цзинши, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию. — Х-ханьгуан-цзюнь? — прохрипел Цзинъи, бледнея на глазах. — Слушаю, — невозмутимо ответил Лань Чжань. Но вопросов не поступило. Грациозно поднявшись с места, Лань Чжань поправил и без того идеально сидящую одежду и ещё раз поцеловал Вэй Ина в губы. — Разбирайся с ними сам, — сказал он напоследок и, плавно покачивая бёдрами, удалился из библиотеки. Вэй Ин проводил женственную и гибкую фигуру мужа предательским и отчаянным взглядом, а после уже пустился в нестройные путанные объяснения. Лань Цзинъи и А-Юаню не помешало бы разъяснить ситуацию сразу.

***

Разумеется, там, где знали двое, знали и трое, а затем четверо, пятеро и так далее по списку. Вскоре весь мир совершенствования узнал о том, что муж неисправимого Старейшины Илина превратился в женщину и никто не мог снять с него сие проклятье, кроме человека, наложившего его. А кто ещё бы поступил столь подло и коварно, если не Вэй Усянь, этот кровавый бессовестный демон? Смотрите-ка, ведь он даже мужа собственного не пожалел, которого, по слухам, любил больше жизни. Куда делась вся его любовь? Вот такие разговоры ходили в отдельных уголках поднебесной. И Вэй Ин не знал, смеяться ему или плакать. — Вздор, — недовольно отзывался о таких слухах Лань Чжань. — Знаю. — Тогда перестань думать. — Если я перестану думать, то тебе скоро станет скучно и ты меня бросишь. Как ответственный муж несравненного Ханьгуан-цзюня я не могу себе этого позволить. Лань Чжань фыркнул и неторопливо провёл пальцами по струнам гуциня, пока Вэй Ин работал над талисманами. Прошло чуть больше недели, и их рутина постепенно вернулась на круги своя, за исключением секса. Они не зашли дальше поцелуев и объятий, и, не поймите неправильно, Вэй Ина это полностью устраивало. Лань Чжань пока смущался обнажаться и, как правило, уходил переодеваться за ширму. И просил о том же Вэй Ина. Что касается вечерних ванн, Вэй Ин продолжал набирать для возлюбленного воду. Конкретно сегодня он хотел зайти немного дальше, чем обычно, и предложить помочь. Боги, да он годами помогал Лань Чжаню раздеваться и принимать ванну по вечерам ровно так же, как и Лань Чжань помогал ему принимать ванны с утра. Почему это вообще должно было поменяться из-за какого-то проклятья? Они же супруги. Это их любовная рутина. Способ позаботиться друг о друге. — Лань Чжань, — мужчина отложил письменные принадлежности и подошёл к мужу со спины, уселся, укладывая руки на его плечи и слегка сжимая пальцами, убрал мешающие волосы. Сильными массирующими движениями он принялся расслаблять уставшие за день мышцы, особое внимание уделив точке на задней части шеи. — Любимый? — М? — мурлыкнул он, падая спиной ему на грудь. Последняя гудящая нота, сыгранная на гуцине, растаяла в воздухе. — Давай попробуем сегодня вечером? — низко прошептал Вэй Ин, целуя Лань Чжань в шею, и у того резко перехватило дыхание. — Начнем с горячей ванны, а дальше посмотрим, что думаешь? Нам необязательно что-то делать. — Вэй Ин, — слабо возразил Лань Чжань, — я хочу, но… — Но? — Очень давно хочу. — Продолжай, — протянул Вэй Ин, прикусывая нежную кожу и улавливая, как по стройному телу супруга прошлась мелкая дрожь. — Я… — Ещё стесняешься? — Немного, — жарко выдохнул Лань Чжань, подставляя шею его губам. — Я очень хочу заняться с тобой любовью, Вэй Ин, но это… трудно, когда не знаешь, что делать с собственным телом. — Всё в порядке, в это нет ничего странного. Тебе не нужно много об этом думать. Лучше скажи, как тебе идея принять со мной ванну? Лань Чжань ахнул, когда Вэй Ин впился губами в чувствительное место за ушком, и кивнул, прикусив щёку изнутри. — Мне нравится, — прошелестел он. — Можно увидеть тебя? — Ты хочешь? — Да, очень хочу. Мне… любопытно. Вэй Ин оглаживающими движениями спустился с плеч к скрытой под одеждой груди, к подрагивающему животу. Поцеловал выразительную линию челюсти и красное от смущения ушко. — В-вэй Ин… — Пойдём? Пока Вэй Ин таскал и нагревал воду при помощи талисманов, добавлял масла, лепестки цветов и травы, зажигал благовония и заваривал чай, Лань Чжань снял широкий пояс и медленно спустил верхний ханьфу с притягательных плеч. Слой за слоем. Наконец на Лань Чжане остались только нижние одежды из тончайшего шёлка с кружевными узорами на рукавах и вороте. Белый цвет подчеркивал сливочную белизну нетронутой солнцем кожи. Пряди полураспущенных чёрных волос прятались в прозрачных складках нижнего халата и прикрывали порозовевшие щёки. Лань Чжань робко коснулся завязок и остановился, отведя взгляд в сторону. Вэй Ин, проверив воду, оглянулся на мужа и подошёл к нему сбоку, протянув руку. Лань Чжань тут же схватился за неё и обнял его за талию. Своё лицо он спрятал где-то в районе шеи Вэй Ина, который, не теряя времени, неторопливо потянул за злополучные завязки, медленно, чтобы в случае чего Лань Чжань смог остановить его. Нижние одежды легко распахнулись, открывая вид на аккуратно, но надёжно перебинтованные груди, округлые, упругие, мягкие. Лань Чжань жарко покраснел, когда Вэй Ин проследил их форму кончиками пальцев, и не остановил, когда его ладонь бережно обхватила одну. — Это… — хрипнул Вэй Ин, неохотно убирая руку. — Наставница показала. — Наставница? — Да. В женской части. — В женской части? Ты был в закрытой женской части и ничего мне об этом не сказал? — Мне было страшно, — погрустнел Лань Чжань. — Ох, Лань Чжань, — Вэй Ин дотронулся до щеки мужа и заставил его посмотреть на себя, — я не виню тебя. Это там тебе всё объяснили? Про бинты и прочее? Тебе с ними удобно? — Да. Ещё поделились одеждой и выделили покои. Позвали брата. — Разумеется, они позвали Цзэу-цзюня. — Я попросил его ничего не говорить тебе, — жалостливо взглянул на него Лань Чжань, обнимая крепче. — Ты не был готов. Не думай, что я не понимаю. — Мгм. — Давай тебя разденем, вода стынет, — шепнул Вэй Ин, и Лань Чжань мелко кивнул, тихо сказав: — Вкусно пахнет. — Твои любимые травы. — Масло? — промычал Лань Чжань, откидываясь назад и позволяя Вэй Ину размотать стягивающий грудь бинт. Он вздохнул с облегчением и задышал свободнее, когда длинная тканевая лента перестала давить. — Добавил. Боги, какой ты красивый, — пробормотал мужчина. — А теперь медленно забирайся и отдыхай. Я разденусь и присоединюсь к тебе? — Мгм. Вэй Ин галантно отвернулся и поэтапно разделся, чувствуя на себе внимательный взгляд мужа. Лань Чжань очень красивый. Он имел прекрасное сформированное тело женщины. Изящная линия плеч и сильных рук, высокая нежная грудь, узкая талия, подтянутый живот, немножко выступающий снизу, широкие бедра и стройные ноги. Общеизвестно, что Вэй Ин любил как мужчин, так и женщин. В Юньмэне, где нравы царили свободные, мало кто ограничивался каким-то одним полом. Но. Даже не люби он девушек, он бы всё равно захотел Лань Чжаня. Этого человека просто невозможно не хотеть, невозможно не влюбиться. — Вэй Ин, иди ко мне. Особенно, когда тот звал его таки́м голосом. Вэй Ин влюблялся в него по-новому каждый день. Любил его всем сердцем. Вода была чуть-чуть горячее, чем он обычно делал. Такую он готовил для своей шицзе раньше. Сев напротив мужа, Вэй Ин вытянул ноги и раскинул руки в стороны в приглашении, а Лань Чжань после секундного колебания с удобством расположился между его ног. — Эй, я всё понимаю. Расслабься вместе со мной, я не причиню тебе вреда. Глупо говорить об этом. Разумеется, он бы не стал причинять никому вред. Он скорее для себя говорил такие банальные вещи, чем для кого-то другого. Вэй Ин, тихо вздохнув, уложил мужа к себе на грудь и продолжил прерванный массаж, только теперь он уделял внимание каждой мышце и избегал интимных мест, хотя соблазн был… Очень скоро Лань Чжань начал таять в его объятиях, от его прикосновений, и подаваться навстречу его рукам. Но стоило Вэй Ину дразняще коснуться низа живота возлюбленного, как тот испуганно замер, подрагивая. Или… Нет, всё-таки не испуганно. Не совсем так. — А-Чжань? — Всё хорошо, — с придыханием ответил Лань Чжань. — Верю, но последняя реакция говорит сама за себя. Никогда не думал, что я скажу это, но ты много думаешь, — негромко рассмеялся Вэй Ин. — Что ты вспомнил? — Наш первый раз. — О, это было довольно гор… — Я сделал тебе больно, — перебил он. Значило ли это, что Вэй Ин причинял ему боль прямо сейчас? Он же вроде пока ничего не делал. Следовательно, причина в другом. — Это не так, — возразил ему Вэй Ин, пока мог. — Мой любимый человек не мог сделать мне больно. — Мы поторопились, и я потерял голову от желания. Я слишком сильно хотел тебя. — Лань Чжань… Их первая близость и правда была не самой удачной, — это так. Его тело вело себя как сумасшедшее. Те места, которые не были особо чувствительными в прошлой жизни, взрывались от новых и необыкновенных ощущений. К такому не привыкнешь сразу. Да что там, он до сих пор, даже спустя несколько лет брака, привыкал. И больно. Да, было больно. А ещё хорошо. Потом, когда ласки сбавили обороты, ему стало нестерпимо хорошо. Они были неопытными. Доставлять друг другу удовольствие научились далеко не сразу. Но чем больше они проводили время вместе, тем чувственнее и приятнее становилась их близость. Лань Чжань понял, что Вэй Ин никуда не убежит от него, а Вэй Ин перестал спешить и подгонять и научился наслаждаться процессом от и до. — Лань Чжань, мы обсудили и извинились в тот день перед друг другом сотни раз. И в конце концов нам обоим было хорошо. — Вэй Ин переместил замершую внизу живота руку на внутреннюю сторону бедер Лань Чжаня. Погладил. — Безумно хорошо. — В-вэй Ин? — Мы стали лучше. Намного-намного лучше. Вэй Ин немного раздвинул ноги Лань Чжаня и провел ладонями по всему его телу, по длинным ногам, животу, груди, рукам. — Вэй Ин… ах… — Чего ты боишься? Что я причиню тебе боль? Глупость какая. И вопрос тоже — глупый. Они женаты много лет и, естественно, прекрасно знали свои и чужие пределы. — Нет, — прошептал Лань Чжань. — Тогда что? Не нравится, что теперь я постоянно буду сверху? — насмешливо поинтересовался он. — Нет, мне нравится, когда ты сверху. И Вэй Ин чуть воздухом не подавился, видят небеса. Сердце стучало быстро, без перебоев. Дыхание потяжелело. И без того твёрдый член стал ещё твёрже, и Лань Чжань издал приглушённый стон, почувствовав его горячую длину своей мокрой и разгорячённой кожей. Прижался теснее. Между ними даже для вздоха не осталось места — так крепко они обнимали друг друга. — Лань Чжань… — Ты очень заботливый любовник, страстный, добрый и щедрый, и ты знаешь, как я люблю больше всего, — вслед за шёпотом Вэй Ин почувствовал губы на своей шее. — Я так люблю тебя. Не выдержав, Вэй Ин развернул мужа и жадно впился в его приоткрытые губы своими. Они постоянно обменивались поцелуями. Вэй Ину нравилась эта часть супружеской жизни, и он не упускал ни единой возможности поцеловать своего мужа. Приветственный утренний поцелуй, нежные поддерживающие поцелуи в течение всего дня и неудержимые, распаляющие, дикие, горячие — но ночам, когда сама необходимость сдерживаться отпадала сама собой за ненадобностью. Такие поцелуи предназначались для супружеского ложа. Только для них одних. С нежеланием оторвавшись от пленительных губ, Вэй Ин перешёл на чувствительную шею. Низ его живота горел, кожа вся покрылась мелкими мурашками, он дрожал и отвечал на нескончаемые ласки мужа одобрительными стонами. Руки Лань Чжаня в его волосах, на его плечах и спине, направляющие его и удерживающие на месте. Сила в этих руках никуда не делась. Безмолвное «ещё» слышал он в их движениях, в том, как они сжимали его и гладили и притягивали к себе. Вэй Ин послушно спустился поцелуями на грудь Лань Чжаня и мягко обхватил губами розовый и влажный от воды сосок, а другой рукой обхватил второй, заботливо сняв большим и указательным пальцем прилипший цветочный лепесток. Лань Чжань застонал, чуть выгнувшись над водой, и запустил пальцы в его волосы. — Вэй Ин! — вскрикнул он, когда Вэй Ин резко встал, подхватив его под бедрами. Вода с громким всплеском ударилась о стенки бочки. Кожу захолодило на открытом воздухе, приятно, так приятно. — На постели удобнее, — горячечно прошептал Вэй Ин. — Да… Вэй Ин усмехнулся. — А ты стал легче. — Молчи. «Да. Молчи и делай свою работу, Вэй Усянь». Вэй Ин любовно закатил глаза, нежно целуя податливые губы мужа и тихо посмеиваясь в поцелуй, и, перехватив супруга понадёжнее, перешагнул через стенку бочки. Вода стекала по их обнажённым телам прямо на пол, и позже Лань Чжань наверняка будет ругаться и ворчать на него, но сейчас им обоим было всё равно. Лань Чжань ни на секунду не отрывался от его рта и продолжал судорожно хвататься за него, словно от этого зависела его жизнь. И только почувствовав, как Вэй Ин бережно укладывает их на постель, он открыл глаза и немного ослабил хватку. Поцелуи сместились ниже. Вэй Ин, придавив возлюбленного к постели, отследил губами линию белой нетронутой шеи, посасывая, покусывая, ловя падающие на него сверху стоны. По его венам как будто запустили чистейшее пламя, в висках громко стучало, — агония и бескрайнее удовольствие в одном флаконе. Кожа ощущалась болезненно чувствительной. Слишком давно они не были вместе как супруги. Вэй Ин опасался, что кончит, даже не притронувшись к себе, стоит ему только слегка расслабиться и отбросить контроль в сторону. Боги, до чего же хорошо. Лань Чжань восхитителен. Отзывчивый, мягкий, красивый, такой красивый… — Лань Чжань, — простонал он, целуя выразительные ключицы и утыкаясь носом между округлых грудей, — Лань Чжань, Лань Чжань, Лань Чжань… Кожа мягкая, как вода, горячая на ощупь, солоноватая и упругая. Целовать бы и целовать. Вэй Ин взял в рот столько мягкой плоти, сколько смог, и осторожно выпустил, сжимая губы на соске. Лань Чжань вскрикнул, откидывая голову назад, и с силой надавил на его плечи, уговаривая опуститься ниже и в тоже время продолжая касаться его затылка дрожащими пальцами, упрашивая остаться там, где он был, будто не мог определиться с тем, что ему хотелось больше всего. — Ты не оставишь ничего от моей груди такими темпами, — прохрипел он с искажёнными от блаженства чертами лица. — П-полегче, А-Ин. — Никто не виноват, что у тебя такая роскошная грудь. Увлёкся, — без капли раскаяния, невнятно пролепетал Вэй Ин, полностью увлечённый тем, что продолжал ласкать грудь мужа и вырывать из его горла всё новые и новые звуки, но темп послушно сбавил. Он хотел, чтобы от упоения Лань Чжань забыл собственное имя и перестал сопротивляться. Впрочем, сопротивления ждать бесполезно. Лань Чжань любил секс во всех его проявлениях и с тех пор, как они поженились, перестал отказывать себе в этом. — Бесстыдник. — Лишь правда, любовь моя. Чистая правда. Он не мог перестать любоваться им. Смотрел украдкой, а то и открыто, алчно исследуя фигуру мужа горящими глазами, но вежливо давая тому необходимое пространство. Он позволял себе совсем немногое — едва коснуться прикрытых белоснежным ханьфу плеч, спины и бёдер и убранных иначе волос, пахнущих сандалом и ещё чем-то сладким, нежно приобнять за тонкую талию, согреть в холодные ночи своим теплом, поцеловать ненавязчиво и ласково, заслонить собой от чужих надоедливых взглядов. Ревность. Вэй Ин и до этого ревновал и делал это не без причины. Бывали случаи, когда Лань Чжаню, глубоко женатому мужчине, счастливому в браке со Старейшиной Илина, присылали помолвочные письма и просили рассмотреть их «предложение». Поразительная наглость. Лань Чжань, конечно же, эти предложения рассматривал и посылал в ответ категоричные отказы, напоминая, что у его супруга есть границы терпения, которые лучше не испытывать. Но всё стало в разы хуже после проклятья. Предложений руки и сердца стало больше, как будто Вэй Ина вообще не существовало. Оскорбительных случаев — тоже. Титул Ханьгуан-цзюнь многие почему-то начали забывать, только завидев Лань Чжаня в его прекрасном и могущественном женском облике. Глупцы. Вэй Ин чуть ли не рычал на каждого, кто смотрел хотя бы на одну секунду дольше положенного, и отгонял от своей новоиспечённой «красавцы-жены» самых настойчивых. Эта неделя воистину стала испытанием для его выдержки и терпения. Лань Чжань был слишком прекрасен для своего же блага. — Милый, — предупредил Вэй Ин, прежде чем осторожно опуститься между ног мужа. Он и сам не знал, чего ожидал. Возможно, привычной жёсткости тёмных волос у рта, потрясающе горячей твёрдости, любимого мускусного запаха желания. Однако теперь он имел дело с нечто совершенно другим, более… В общем, Лань Чжань был очень красив внизу. В любом виде. И в любом положении. — Не смотри туда, — попросил Лань Чжань, стыдливо прикрывая лицо ладонью. — А ты смотрел? — с ухмылкой поддразнил Вэй Ин, двигаясь пальцами в нужном направлении, ниже, по животу и нежно вдоль чувствительных складок. — Между прочим, я собираюсь целовать тебя здесь. Лань Чжань застонал, то ли от мимолётной ласки, то ли от бесстыдных слов. — Вэй И-ин. — Пробовал касаться себя? — Н-нет… Ах, Вэй Ин! Жемчужная кожа с лёгким пушком — волос тонкий, как нить шелкопряда. Нежно-розовая отзывчивая плоть, истекающая солоноватой и вязкой влагой, согревала губы. Вкус почти тот же. Только он был немного насыщеннее, его было больше. Мягко раздвинув губы, Вэй Ин лизнул вдоль. И ещё раз. И ещё. В книгах говорилось, что важно уделять внимание всем местам, которые приносят удовольствие партнёру, и потому, прислушиваясь к супругу и его чувствам, он с любопытством коснулся странного аккуратного уплотнения сверху, гладкого и, на удивление, очень чувствительного, судя по тому, как Лань Чжань вздрогнул под ним и издал тихий, полный неподдельного изумления вздох. Да Вэй Ин и сам был удивлён. И поэтому робко лизнул его ещё раз, надавил языком, бережно вобрал в рот, чуть-чуть пососал и… На этот раз комнату огласил чей-то ясный и томный стон. Лань Чжаня крупно затрясло. Заметало по постели. — Здесь? — возбуждённо прошептал Вэй Ин, не отрываясь и целуя, вылизывая, нежа. Перед глазами всё расплылось. Всё закружилось. Под губами — гостеприимно влажно, горячо, сладко и солоно. Так хорошо. — Вэй Ин, я… Лань Чжань инстинктивно приподнял бедра, а затем застенчиво попытался опустить их обратно и сдвинуть ноги вместе. Вэй Ин не дал. — Ш-ш-ш, ты делаешь всё замечательно, — сказал он. — Покажи, как тебе нравится. И Лань Чжань показал. Издав нечто среднее между вздохом и стоном, он положил одну из своих длинных ног Вэй Ину на плечо и прижался к его рту, выгнувшись в пояснице. — Продолжай, Вэй Ин, пожалуйста, продолжай, только не останавливайся… Ох, Вэй Ин… Слишком чувствительный, что это приносит боль. Лань Чжань, даже будучи мужчиной, с трудом терпел чрезмерную стимуляцию и часто прерывал Вэй Ина быстрее, чем тот успевал насладиться его насыщенным и неповторимым вкусом. На этот Вэй Ин не торопился, не мучил и ласкал мужа размеренно и ритмично. Он не ускорялся и не замедлялся, но иногда позволял себе спуститься ниже и проникнуть языком внутрь трепещущего тела Лань Чжаня, и, постанывая, он ненадолго оставался там, наслаждаясь тем, как Лань Чжань сжимался вокруг него, пульсировал и истекал смазкой. Вэй Ин старался не думать о том, каково это — чувствовать что-то подобное на своём члене. Женское тело — поразительно. В какой-то момент Лань Чжань со стоном напрягся и задышал чаще, пронзительнее. — Вэй Ин, — жалобно простонал он. На грани. «Уже?» — подумал мельком Вэй Ин. Что ж, не ему здесь жаловаться. Тяжело дыша, мужчина уложил обе ноги мужа к себе на плечи и приник губами и языком сильнее, глубже, слаще, пока Лань Чжань не вскрикнул в последний раз и не обмяк на постели, задыхаясь и дрожа. Ласково лизнув возлюбленного напоследок, Вэй Ин лёг рядом и обнял Лань Чжаня, успокаивая его дрожь и целуя куда придётся. Он совершенно не ожидал того, что Лань Чжань перевернётся и накроет его член губами, не успев отдышаться. И если раньше у Вэй Ина и были какие-то сомнения, то теперь они полностью развеялись. Это Лань Чжань, его пылкий, нежный и сильный Лань Чжань. И, о, небеса, его волшебный рот… Ему понадобилось всего лишь пара правильных движений, чтобы кончить и забыть, что его когда-то звали Вэй Усянь. Это всё неважно. А вот губы возлюбленного на его губах — очень даже. Вэй Ин хотел сейчас только эти губы, а до тех пор весь мир мог их подождать.