Кости под моей кожей

      Алекс переместился (был перемещён?) на диван. Он был укрыт тем же пледом, что и Нейт, когда очнулся. Его глаза были закрыты, а дыхание прерывисто. Но Нейт не думал, что тот спал.       Пистолет лежал на стуле, на котором раньше сидел Алекс.       Арт возилась на кухне, аккуратно расставляя банки на стойке, кончик её языка высовывался меж зубов каждый раз, когда она слишком сосредотачивалась.       Нейт, держась как можно дальше, обошел диван, раздумывая, не забрать ли ему пистолет. Но однажды он уже держал его в руках, и в тот раз это закончилось для него не очень хорошо. На кухне были ножи. Возможно, он возьмёт один из них.       — Ни в одной из банок нет куриного супа, — сообщила ему Арт, когда он вошёл в кухню.       — Знаю.       — Вот на этой написано, что это сытный перец чили. Это вообще не суп. Слово «суп» на этикетке нигде не упоминается.       — Потому что в этой банке не суп.       — Именно это я только что и сказала. — Девочка посмотрела на него снизу вверх. — Куриный суп помогает тебе выздороветь. Ни в одной из этих банок нет курицы. Как Алекс почувствует себя лучше, если он не съест курицу?       Нейт не знал, что на это ответить. Поэтому произнёс: «Вот эта», и постучал пальцем по одной из банок.       Арт посмотрела на банку с сомнением.       — Говядина с овощами.       — Да.       — Она поможет ему выздороветь.       — Да.       — Это научно доказано. Как и про курицу.       — Это не научно… да. Да, это научно доказано. Как и про курицу.       Она кивнула.       — Хорошо. Полагаю, это подойдёт, напарник.       Нейт наблюдал, как она отошла от банок и подступила к ящику возле раковины. Девочка вытащила из него консервную открывашку, как будто точно знала, где та лежит. Как будто она уже ей пользовалась. Что, если верить её словам, так и было.       Она положила открывашку около банки говяжьего супа с овощами и подошла к обеденному столу. Девочка ухватилась за один из стульев и передвинула его к кухонному гарнитуру. Когда ножки стула вплотную прижались к нижним шкафчикам, она взобралась на него, а затем на саму столешницу.       — Я могу тебе помочь…       — Я знаю, как это делается, — заявила она. Арт открыла верхний шкафчик и нашла то, что искала. Старые миски, которые стояли там с тех пор, как Нейт был ребёнком. Она взяла три из них и опустила на столешницу, прежде чем закрыла шкафчик и соскользнула обратно на стул. Девочка взяла тарелки и поставила их рядом с открывашкой и супом. Затем опять слезла со стула и перетащила его к плите. А потом вновь вернулась к шкафчикам, на этот раз к одному из нижних. Она вытащила кастрюлю и закрыла шкаф. Девчушка возвратилась к плите и вскарабкалась на стул, прежде чем поставила кастрюлю на одну из конфорок. Она в очередной раз соскочила со стула, пересекла кухню, схватила консервный нож и три банки говяжьего супа с овощами и снова подошла к плите.       Нейт ни разу не шелохнулся за всё это время.       — Можешь превратить хлеб в тосты? — попросила она, не глядя на него. — Я никогда не делала этого раньше и не хочу всё испортить.       — Что тут происходит? — прошептал Нейт.       — Мы готовим суп и тосты, Натаниэль, — сказала Арт, кряхтя, пока вскрывала консервные банки открывашкой. — Очевидно.       Очевидно.       Тостер стоял там же, где и всегда, — рядом с хлебницей. Нейту казалось, будто он двигался во сне, когда шёл по кухне с запечатанной буханкой хлеба в руке. Он положил его на столешницу в то время, как Арт переливала в кастрюлю первую банку супа. Она наклонилась и повернула выключатель. Нейт подумывал о том, чтобы сказать ей, что дети не должны играться с плитой. Однако не стал этого делать. Он не хотел, чтобы ему читала нотации маленькая девочка, которой явно было не больше десяти лет. На сегодняшний вечер ему этого уже было достаточно.       — У нас не было хлеба, чтобы сделать тосты, — произнесла она, переливая вторую банку. — Я искала, но его нигде не было. Я нашла крекеры, но они были чёрствыми, а Алекс не любит чёрствые крекеры, потому что он сказал, что они несвежие. Мне не казалось, что они испортились, но я не хотела, чтобы ему стало хуже, поэтому их выбросила. Извини, если они тебе были дороги.       — Всё в порядке, — пробормотал Нейт, задаваясь вопросом, что не так он сделал в своей жизни, чтобы очутиться в этой странной ситуации. — Они были старые.       — Не все старые вещи нужно выбрасывать.       Нейт не знал, как это прокомментировать. Поэтому сказал:       — Вероятно.       — А ещё я выкинула мешок с рисом. Потому что его погрызла мышь, и он рассыпался.       — Мне всё равно.       — Просыпанный рис я тоже убрала.       — Мне всё равно.       — Я выбросила его в мусор.       — Почему ты мне всё это рассказываешь?       Девочка посмотрела на него с того места, где стояла, начав помешивать суп в кастрюле. Нейт не знал, откуда она взяла ковш.       — Потому что это были вещи, которые мне не принадлежали, но с ними пришлось разобраться. Я хотела, чтобы ты знал, если вдруг будешь волноваться из-за их пропажи. Алекс сказал, что это не наш дом, и мы должны вести себя уважительно. Я проявляю к тебе уважение.       — Я не… просто… — Он беспомощно пожал плечами. — Спасибо.       — Пожалуйста. Так вот как делаются тосты? Ты просто держишь хлеб в руках?       — Что? — Нейт опустил взгляд. Он держал пару кусков хлеба. — Нет. Его надо положить в тостер.       — О. Просто ты стоишь и держишь хлеб в руках.       Он глянул на хлеб, засунул его в тостер и щёлкнул выключателем.       — Эй, напарник?       — Меня зовут Нейт.       — Я думала, что Натаниэль.       — Да. Это сокращение от… тебя зовут Артемида, верно?       Она кивнула.       — Артемида Дарт Вейдер.       Он не собирался затрагивать эту тему. Потому что это значило бы, что её отцом являлся Алекс Дарт Вейдер, а это могло бы служить признаком того, что Нейт и впрямь слёг с очень сильной горячкой.       — Арт — это сокращение от Артемиды.       — Так говорит Алекс.       — Нейт — это сокращение от Натаниэля.       Она нахмурилась.       — О. — Затем: — А почему Дик — это сокращение от Ричарда?       В воздухе витали ароматы тостов и супа.       — Что?       — Если Арт — это сокращение от Артемиды, а Нейт — это сокращение от Натаниэля, почему Дик — это сокращение от Ричарда? Это совсем не одно и то же!       — Я не… знаю?       — О. Ничего страшного. Ты умеешь делать тосты. Для меня и этого достаточно.       Нейт не думал, что когда-либо в своей жизни получал такое простое одобрение.       Из тостера выскочил тост.       — Вау, — обомлела Арт, покосившись на него. — Так вот как это работает, да? Хорошо. Я впечатлена. Ты можешь приготовить ещё, или придётся ждать двадцать четыре часа, пока тостер перезарядится?       — Я могу приготовить ещё.       — Здорово. Отличная работа. Пожалуйста, сделай ещё. Два для Алекса. Два для тебя. И шесть для меня.       — Ты не можешь съесть шесть тостов.       — Почему нет?       — Никто не ест шесть тостов.       — Кто такое сказал?       — Те же люди, которые говорят, что вместо курицы можно использовать говядину с овощами.       — О. То есть учёные.       — Да.       Арт с подозрением прищурилась, глядя на Нейта:       — Иногда учёные могут ошибаться.       — Знаю. Но не в этот раз. Два тоста.       — Четыре.       — Два.       — Три.       — Два.       — А ты очень хорош. Два тоста.       Нейт приготовил ещё тосты.       Арт выключила плиту и осторожно начала разливать суп по тарелкам, пар вздымался ей в лицо. Она заправила прядь волос за ухо. Стул слегка шатнулся. И прежде чем Нейт успел её остановить, девочка опустила руку на плиту рядом с конфоркой, чтобы не упасть.       Арт зашипела, бросив ковш в кастрюлю и быстро отдёрнув руку.       Нейт двинулся раньше, чем успел сообразить. Однажды он точно так же обжёгся из-за этой плиты в первое лето, когда они сюда приехали. Это вышло случайно, но волдырь от ожога вылез практически мгновенно. Мать сказала ему опустить руку под холодную воду. Это помогло. Немного.       Арт взвизгнула, когда он схватил её и потащил к раковине. Нейт намеревался подставить ладонь девочки под струю воды, но та не потекла из крана, когда он повернул вентиль.       — Дерьмо, — пробормотал он. — Воду ещё не включили. Её не будет, пока…       — Отпусти её.       Он замер.       Арт перестала шевелиться.       Нейт медленно оглянулся через плечо.       Пистолет был направлен на него уже в третий раз менее чем за два часа. Лицо Алекса было бледным, но он твёрдо стоял на ногах, держа палец на спусковом крючке.       — Она обожглась о плиту, — объяснил Нейт, стараясь унять дрожь в голосе. — Всё, что я хотел сделать, — это опустить её руку под воду.       — Арт.       — Было горячо, — вздохнула Арт. — Моя ошибка.       — Опусти её.       Нейт опустил.       — Арт, иди сюда.       Она недовольно проворчала себе под нос слова, которые Нейт не мог разобрать, но сделала, как просил Алекс. Тот не опустил пистолет, когда поднял руку девочки для осмотра.       — Всё в хорошо? — спросил он, глядя на её ладонь.       — Я в порядке. Вот, видишь? Ничего нет.       Нейт нахмурился.       — Что значит, ничего нет? Я видел, как ты…       — Должно быть, всё произошло слишком быстро, — произнёс Алекс, опуская пистолет. — Она не успела сильно обжечься. Кожа лишь слегка покраснела.       — Могу я теперь закончить дела? — спросила она раздражённо. — Ты не должен вставать. Я готовлю суп. У Нейта было несколько банок. В них нет курицы, но он сказал, что говядина с овощами тоже подойдёт, и что тост тоже поможет тебе выздороветь.       И тогда Нейт снова это увидел, мельком. Выражение Алекса чуть-чуть смягчилось, резкие черты его лице сгладились до такой степени, что он выглядел почти нормальным. Если бы тот не держал в руке огромный пистолет, Нейт решил бы, что он совсем не жуткий. Алекс хмыкнул и опёрся о стойку. Арт выглядела так, будто собиралась что-то сказать, но передумала.       Нейт понял. Его не собирались вновь оставлять наедине с Арт. Не тогда, когда он мог схватить её так легко.       Он задавался вопросом, смог ли бы он это сделать. Если бы до того дошло. Он не стал бы причинять ей вреда, просто…       Желудок скрутило при этой мысли.       Арт вернулась к плите и вновь взобрался на стул.       Из тостера выскочили ещё тосты.       Девочка налила суп в последнюю миску.       Нейт недоумевал, что, чёрт возьми, происходит.       В шкафчике над холодильником было виски.       Нейт отчаянно его хотел.       Вместо этого он оставался в углу кухни, борясь с желанием бежать с воплями и вскинутыми над головой руками.       Арт выглядела очень гордой собой, ставя тарелку с супом на обеденный стол перед Алексом. Она побежала обратно к кухонному гарнитуру, схватила ложку и положила два кусочка тоста на бумажное полотенце, прежде чем вернулась к мужчине.       Девочка оставила свою миску на столешнице рядом с миской Нейта, вместо этого решив оттащить свой стул от плиты обратно к обеденному столу, чтобы он оказался прямо рядом со стулом Алекса. Она взобралась на него, облокотилась о стол, подпёрла подбородок ладошками и стала наблюдать за Алексом.       Нейт хотел задать столько вопросов. Но каким-то образом ему удавалось держать рот на замке.       Алекс взял ложку и окунул её в суп.       — Ты должен подуть на него, — наставляла она. — Вот как ты ешь суп. Ты дуешь на него, прежде чем отправить в рот.       Он сделал именно так, как она сказала.       Девочка не сводила с него глаз.       Алекс жевал.       Арт была в восторге, она с нетерпением подалась вперёд.       Алекс сглотнул.       — Вкусно? — потребовала Арт.       — Вкусно, — сообщил Алекс.       Арт вздохнула, усаживаясь удобнее на стуле.       — Это просто замечательно. — Она повернулась и посмотрела на Нейта, всё ещё стоявшего в углу. — Ты был прав. Говядина с овощами такая же, как и курица.       Нейт кивнул, не уверенный в том, что делать дальше.       Она опять отвернулась.       — Ты чувствуешь себя лучше?       — Да. Я буду в порядке.       — Если только снова не будешь вести себя глупо. Тебе очень повезло, что у тебя есть я.       Алекс съел ещё одну ложку супа.       Нейт посмотрел на тарелки, всё ещё стоявшие на столешнице вместе с тостами, которые остывали.       Потом снова глянул на обеденный стол.       Арт наблюдала за каждым глотком Алекса.       Нейт не должен был этого делать. Он должен был уехать. Должен был убраться оттуда, пока то, от чего эти двое бежали, их не настигло. Он должен был требовать ответы. Должен был кричать на них, повторяя им вновь и вновь, чтобы они убирались к чёрту из его дома. На стенах висели фотографии его родителей, застывшие улыбки давно минувших лет, и Нейт задавался вопросом, а не теряет ли он случаем рассудок.       У него было столько дел. Он должен был спасти себя. Обеспечить свою безопасность. В доме находился чокнутый раненый мужчина с пушкой и девочка, которая порой говорила так, словно очутилась в дурном спагетти-вестерне, любила солнцезащитные очки и не обжигалась, когда дотрагивалась до горячей плиты.       Нейт взял тарелку с супом.       Два кусочка хлеба.       И отнёс еду к столу.       Поставил перед девочкой.       Алекс следил за каждым его движением, ложка замерла на полпути к его рту, бульон стекал в миску.       Арт повернула к Нейту голову.       Её губы растянулись в широкой улыбке, обнажая маленькие зубки.       — Спасибо, шеф, — выдала она, опять протяжно медленно растягивая слова. — Полагаю, пора отведать похлёбку самой.       Он кивнул и вернулся к кухонному гарнитуру.       Наблюдал, как они едят.       Арт то и дело начинала болтать, говоря странные вещи вроде: «На вкус не как овощное пюре в горе» и «Я хотела съесть шесть тостов, но Нейт сказал два, и думаю, хлеб мне нравится больше, когда он тост».       Где-то на половине трапезы Алекс замедлил темп. Было заметно, как его веки тяжелеют.       Девочка заставила его съесть всё до последней капли.       Мужчина подчинился без жалоб.       Он закончил есть прямо перед тем, как и она.       Арт заглянула в его миску, чтобы убедиться, что та пуста.       Так и было.        Она казалась этим довольной.       — Может, говядина с овощами всё-таки лучше курицы.       Девочка отнесла обе тарелки в раковину. Нейт вздрогнул от их грохота. Она посмотрела на него, потом на полную миску с супом и тосты, всё ещё лежавшие на столешнице.       — Ты не был голоден? — спросила она.       — Нет.       — О. — Она нахмурилась. — Почему ты не сказал? Разве это не пустая трата продуктов? Ты можешь сделать тосты из хлеба, но нельзя из тостов опять сделать хлеб. Иногда из вещей можно сделать что-то одно, но повернуть это вспять невозможно, как ни старайся.       Он поинтересовался:       — Почему тебя зовут Артемида Дарт Вейдер?       — Потому что мне нравится это имя, — ответила она. — Почему тебя зовут Натаниэль Картрайт?       — Потому что меня так назвали родители.       — Твои родители — это те люди на стенах?       Он кивнул.       — Тебе нравится твоё имя?       — Это единственное имя, которое у меня есть.       — Ты не тост.       Нейт чувствовал себя не в своей тарелке.       — Что?       — Ты не тост, — промолвила девочка. — Ты можешь быть Натаниэлем Картрайтом. Затем можешь быть кем-то ещё. А потом, если тебе не понравится, ты снова можешь стать Натаниэлем Картрайтом. Ты не тост. У хлеба нет выбора. У тебя есть.       — Господи Иисусе, — пробормотал он.       — Вот именно, — согласилась она с довольным видом. — Я уверена, что твои родители не будут возражать, если ты станешь кем-то, кто тебе нравится, а не тем, кто ты есть. Лучше быть немного счастливым, чем не быть счастливым вообще.       — Да кто вы такие? — задал он вопрос хриплым голосом.       — Я Артемита Дарт Вейдер, — произнесла она, медленно проговаривая каждое слово. — А это мой Алекс Дельгадо.       Артемида Дарт Вейдер Дельгадо. Нейт не знал, как на это реагировать. Он понятия не имел, как реагировать вообще на всё происходящее.       — Арт, — предостерёг Алекс низким голосом. — Достаточно.       — Я просто пытаюсь…       — Больше не надо.       Она вздохнула.       — Ты слышал босса, — сказала она Нейту. — Возвращаемся на дорогу, напарник.       Может быть, она была психически… больной. Умственно отсталой? Нейт не знал правильной терминологии. Может, у неё было что-то не так. С головой. И её отец выкрал её из больницы или ещё откуда-то, и кто-то его подстрелил, а теперь они прятались здесь. Они были сбежавшими из психушки преступниками, и они только что съели его суп. Нейт приготовил им тосты. Это делало его соучастником… чего бы там ни было. Он укрывал беглецов и готовил для них тосты. Он попадёт в тюрьму.       — Я не хочу в тюрьму, — выпалил он.       Алекс пристально на него посмотрел.       — С чего ты вдруг собрался в тюрьму?       — Потому что ты украл свою дочь из психиатрической лечебницы, и они тебя застрелили, а я сделал тебе тост.       Алекс и Арт уставились на него.       Нейт не знал, что ещё сказать. Он выложил всё, что крутилось у него на уме.       — Ты и сам как хлебушек, — наконец изрекла Арт. — Не могу дождаться, когда тебя как следует отжарят.       Нейт тяжело сглотнул.       — Это… это была угроза?       Девочка отрицательно покачала головой.       — Это прозвучало как угроза? — Она снова посмотрела на Алекса. — Это одна из тех вещей, которые звучат как одно, но могут означать другое?       — Думаю, он просто слишком остро реагирует, — бросил ей Алекс. Он упёрся ладонями о стол и поднялся, морщась при каждом движении. Ткань фланелевой рубашки туго натянулась на напрягшихся бицепсах мужчины, на что Нейт точно не должен был обращать внимания. У него были другие заботы. Например, маленькая девочка, угрожающая ему тем… что его, быть может, убьют. Каким-то жестоким способом.       Та мгновенно оказалась рядом с Алексом, суетясь вокруг него, когда он отошёл от стола. Он сделал шаг. А потом другой. И затем ещё один, прежде чем слегка покачнулся. Он вернул контроль над равновесием до того, как успел упасть, но девчушка всё равно его поддержала, обвив свои крохотные ручки ему вокруг талии, будто бы это могло удержать от падения мужчину, который был в пять раз больше неё.       Нейт и вовсе не двигался.       Алекс остановился, глубоко вдохнул. Выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, а затем направился к дивану. Без дальнейших происшествий ему удалось сесть, прежде чем улечься на спину, свесив одну ногу с дивана, а другую закинув на подлокотник. Нейт уставился на дырку в носке мужчины возле большого пальца. Она была небольшой, но всё же была.       — Мне нужно это увидеть, — услышал он голос Арт.       — Не сейчас.       — Алекс.       — Арт. — Она оглянулась на Нейта. Тот не знал, являлось ли это знаком о том, что она просит его о помощи. Он сомневался, что вообще мог как-то помочь.       Девочка развернулась обратно к Алексу. Она наклонилась вперёд и что-то ему пробормотала. Нейт не слышал, о чём она шептала.       Алекс вздохнул:       — Немного.       Пистолет лежал на обеденном столе. Просто валялся.       Немного повозившись, Арт расстегнула рубашку мужчины.       Та распахнулась.       Повязка была белая, приклеенная к коже пластырем. На ней не виднелось даже намёка на кровь. Алекс прерывисто вздохнул, под россыпью тёмных волос напряглись мышцы пресса. Арт бережно потянула за пластырь.       — Осторожно, — попросил он, скривившись, когда пластырь стал сдирать ему волосы.       — Может, если бы ты не был волосатым монстром, всё было бы проще.       Алекс испустил резкий выдох, очень похожий на смешок.       Пластырь отклеился.       Нейт мог бы схватить пистолет. Прямо сейчас. Он мог бы взять пушку и держаться на достаточном расстоянии от Алекса, чтобы тот снова не застал его врасплох. Так что Алекс не смог бы применить эти свои шустрые ниндзя-трюки. Мужчина был сложен как полузащитник, но Нейт никогда ещё не видел, чтобы кто-то так двигался. Нейта продолжал мучить вопрос, насколько близко он был к тому, чтобы схлопотать пулю в голову, когда схватил Арт, желая опустить её руку под воду.       Нейт сделал шаг к столу.       Арт взялась за бинт.       Он прошёл мимо стола, оставив пистолет лежать на месте.       Однажды, он освещал протест в Коламбия-Хайтс, который поднялся из-за смерти чернокожего бездомного от рук полицейского. Лос-Анджелес всё ещё полыхал из-за Родни Кинга, а Нейт в это время находился на другом конце страны, с широко распахнутыми глазами и затаённым дыханием. Он вёл репортаж в самом эпицентре беспорядков, протестующие кричали, с их лиц не сходило выражение чистой ярости, а потом вокруг эхом разнёсся громкий треск. Люди пригнулись и начали вопить, толкая друг друга в попытках убежать. Нейт просто стоял, и его швыряли из стороны в сторону. Среди толпы он заметил вытянутую руку с высоко поднятым чёрным пистолетом, который стрелял в воздух. Люди снова заверещали. Раздался третий выстрел. Стрелок (позже выяснилось, что это был белый парень по имени Кит Блэр, которому нужно было стать центром событий, нужно было причинить как можно больше боли) был устранен через мгновение.       Но на земле лежал ещё один мужчина, он корчился, скребя ботинками по тротуару, хватая ртом воздух. Руки мужчины прижимались к животу, а кровь, которая текла между его пальцами, была настолько тёмной, что почти шокировала.       Нейт не сдвинулся с места. Это был репортаж. А он не мог ввязываться в репортаж.       После он себя ненавидел.       Очень долго.       Но на помощь пришли другие. Они подошли и оттолкнули руки мужчины. Прежде чем они успели прикрыть рану переданной кем-то рубашкой, Нейт увидел увечья: рваную дыру в животе незнакомца, разорванную кожу, хлещущую кровь.       Через два дня мужчина скончался в больнице.       Статью об этом написал один из его коллег.       Нейт знал, как выглядят пулевые ранения.       Повязка была снята почти полностью, и на ней виднелось…       Крошечное пятнышко крови на нижней стороне. Самая чуточка, капелька красного на белом.       Но открытой раны не было.       Никаких швов.       О, кожа была красной и воспалённой, да. И на ней проступили синяки. Имелось даже круглое углубление, которое могло оказаться входным отверстием от пули. Но оно, похоже, успело зажить. Как будто в Алекса стреляли не недавно, как подразумевалось. Возможно, Нейт неправильно расслышал. Может быть, он не так понял.       Но почему тогда Алекс двигался так, будто его ранили недавно? Да, были те шокирующие ниндзя-трюки, но…       — Выглядит лучше, — тихо заметила Арт. Она оглянулась на Нейта. — Спасибо.       Он стоял у края дивана, глядя сверху вниз на оголённую кожу Алекса.       — За что?       — За говядину с овощами. Ты был прав. Она помогла. И за тосты.       — Когда, ты сказал, тебя подстрелили?       Алекс окинул его холодным взглядом.       — Я не говорил.       — Когда тебя подстрелили?       Алекс молчал.       Арт вздохнула.       — Угу. Верно. Ладно. — Нейт сделал шаг назад. — Я… собираюсь просто…       Он развернулся и зашагал по коридору в спальню.       Хижина содрогнулась, когда он захлопнул за собой дверь.