Кости под моей кожей

      Двумя днями позднее они опять очутились в рискованном положении в Уопетоне, Северная Дакота. Пару миль полицейский следовал за их машиной по прямому участку дороги сразу после выезда из города. Стоило только им решить, что сейчас их остановят, как коп свернул в другом направлении.       Нейт вздохнул с облегчением, разжав руки, на ладонях остались следы от ногтей.       Весь остаток дня Алекс почти не разговаривал.       Они направились на юг, и Нейт знал, что их шатания бесцельны. Судя по информации, которую он собрал по кусочкам, выуживая из Алекса, их план не заходил дальше тех действий, которые нужно было предпринять для того, чтобы вывести Арт из Горы как можно быстрее. Изначально они собирались уехать дальше, чем вышло, но Алекса ранили в живот, и они не только не были уверены, что у Арт получится исцелить его достаточно, чтобы тот мог двигаться, а вообще сомневались, что ему удастся выжить. Хижину они отыскали по чистой случайности. Даже не спрашивая, Нейт сообразил, что машина, на которой они сбежали, почила на дне озера Гершель.       Они только-только пересекли границу Южной Дакоты, как Арт задала вопрос:       — Что такое Бесплодные земли?       Алекс бросил на неё короткий взгляд и опять вернул внимание на извилистую дорогу, простирающуюся впереди. Нейт предлагал сесть за руль, но Алекс, похоже, не верил, что тот сможет оторваться от погони, если вдруг их обнаружат. Нейт старался не слишком из-за этого обижаться.       — Что?       — Тогда на заправке с помощником шерифа. Ты сказал, что мы собираемся в Бесплодные земли.       — Это национальный парк, — объяснил ей Нейт, потому что Алекс снова погрузился в раздумья, и Нейт не был уверен, что тот ответит. — Там нашли много костей динозавров. Кажется.       — Мы должны туда поехать, — заявила Арт.       Эти слова сразу же привлекли внимание Алекса.       — Это…       Девочка отрицательно покачала головой.       — Нет. Не в этом смысле. Я просто хочу увидеть динозавров.       — Точно, — произнёс Нейт. — Ты же знаешь, что все динозавры вымерли.       Арт как-то странно на него покосилась.       — Все это знают, Нейт.       — Значит, тебе известно, что на самом деле мы не увидим динозавров.       Она закатила глаза.       — Иногда ты кажешься очень умным.       — А в остальное время?       Она ему улыбнулась.       — А в остальное время тебе повезло, что ты красивый. Не так ли, Алекс?       Нейт уставился на неё.       Алекс нахмурился сильнее.       — Мы должны отправиться в Бесплодные земли, — решила она. — И, пожалуйста, не говорите «нет». Мне не хочется заставлять вас выполнять мои приказы силой своего разума, но я сделаю это, если придётся.       Нейт поперхнулся.       — Она над тобой прикалывается. — Голос Алекса звучал необычайно угрюмо. — Она не может этого сделать.       — Эй! Он этого не знал. Зачем тебе надо было всё портить?       Алекс протянул руку и взъерошил ей волосы.       — Ты и так достаточно его испугала.       — Я не испугался, — возразил Нейт.       Арт окинула его взглядом.       — Немного испугался. И нет, прежде чем ты спросишь, я не читаю твои мысли. Ты просто… опять дёргаешься.       — Не могу дождаться, когда ты вернёшься на свою планету, — пробормотал Нейт.       Арт рассмеялась.       Они притормозили у маленького деревенского магазинчика неподалеку от Онаки, чтобы купить карту. Арт потребовала, чтобы её выпустили из пикапа и дали зайти внутрь, утверждая, что она провела в заключении три десятилетия и будь она проклята, если Алекс сможет её удержать. Тот выглядел так, будто собирался возразить, но Нейт опередил его, заявив, что отведёт Арт в магазин, а Алекс останется в машине.       — Ладно, — согласился Алекс, хотя прозвучало так, будто он вовсе не это хотел сказать. Он вытащил бумажник и протянул Нейту пару купюр. — Одна нога здесь, другая там. Не отвлекайтесь.       Арт ухмыльнулась ему, встала на коленки и наклонилась, чтобы одарить Алекса громким чмоком в щёку. Тот мягкий взгляд, который, казалось, возникал у Алекса только рядом с ней, промелькнул ненадолго, прежде чем снова скрылся за его маской. Она повернулась к Нейту.       — Чего же ты ждёшь? Выходи. Выходи!       Нейт сделал, как просила космическая принцесса: открыл дверь и вышел из пикапа. Она быстро выбралась вслед за ним, взяла его за руку и потянула к магазину. Арт была сильной, когда ей это было нужно. Нейту удалось оглянуться на Алекса. Тот наблюдал за ними через лобовое стекло. Нейт ему подмигнул.       Алекс не отвёл взгляда.       Магазинчик был маленьким. В нём имелись основные продукты питания и туалетные принадлежности. Холодильники с безалкогольными напитками и ящики с дешёвым пивом. За прилавком стоял пожилой мужчина с добродушным лицом, покрытым морщинами. Он поприветствовал их, когда они вошли, сопровождаемые звякнувшим над их головами после открытия двери колокольчиком. Позади него на полке рядом с шеренгами из пачек сигарет потрескивал старенький радиоприёмник.       — Здравствуйте, — обратился к ним старик, слегка помахав. — Помочь вам что-нибудь найти?       — Нам нужна карта, — объявила Арт, подтаскивая Нейта к прилавку.       — Наверное, я могу с этим помочь, — сообщил хозяин магазинчика, улыбаясь ей сверху вниз. — Нужно что-то конкретное?       — Мы едем в Бесплодные земли.       — А, — проронил он. — Хороший выбор. Наверное, у меня есть что-то, что может помочь путешественнику в пути. — Он посмотрел на Нейта. — Вы же в путешествии, да?       Нейт кивнул:       — Конечно.       Лучше говорить как можно меньше.       — Посмотрим, что я смогу найти, — сказал мужчина, начав рыться в шкафчиках.       Из радио доносился голос, который звучал почти безумно.       — …и они не хотят, чтобы вы знали. Они намереваются сохранить всё в тайне. Они не думают, что вы готовы. Но мы-то знаем, что это не так. Мы знаем, на что мы способны и чего хотим. Мы хотим правды. Вы действительно думаете, что Маркхэм-Трипп — это просто комета? Конечно, нет! Вы слышали, что сказал Джонни Браун во время вчерашнего эфира. Он астроном. Так что знает, о чём говорит. И если по его словам в хвосте кометы что-то есть, то естественно я ему поверю. Размером с Сатурн, сказал он. Почему они думают, что мы не выясним правду? Почему правительство Соединенных Штатов действительно верит, что мы не увидим того же, что и они? Я отвечу вам почему, друзья. Они считают, что мы овцы. Они добавляют фтор в вашу воду, убеждая вас, что он нужен для поддержания вашего здоровья, когда тот на самом деле делает вас покорными. Мужчины в Вашингтоне натягивают на лицо свои политические улыбки и твердят: «Доверьтесь нам. Мы действуем в интересах народа». А потом травят нас своими пестицидами, прикрываясь тем, что это нужно для урожая. Вы ожидаете, что мы в это поверим? На протяжении тысячелетий человечество занималось сельским хозяйством без применения яда. Лишь в последнем столетии заговорили о насекомых, которые наносят вред нашему жизненному укладу. Вы действительно думаете, что это так? Нет. Нет. Нет. Над нами экспериментируют. Нас тестируют. Мы находимся в самой большой в мире лаборатории, и никто об этом даже не подозревает! Никто, кроме вас, друзья мои. Вот почему мой долг заключается в том, чтобы поведать вам, что в этой комете что-то есть. Нас уже посещали ранее, можете в этом не сомневаться, а точно быть уверены. И нас снова собираются посетить. Джонни Браун сделал фотографии. Он смог всё на них разглядеть. Инопланетяне приближаются, люди. Вопрос в том, что мы собираемся теперь делать?       Нейт таращился на радио. Он оторопел, когда старик уронил пару карт на прилавок.       — Прошу меня простить, — извинился тот, протянул руку и выключил радио, прервав пронзительный крик диктора. — Иногда мне нравится его слушать. Стивен Купер. Он чокнутый и несёт всякую чушь, но это интересная чушь, понимаете? Теории заговоров и подобное. Я не верю ни единому его слову, но говорит он увлекательно.       — Ага, — удалось выдавить Нейту. — Я… я никогда о нём не слышал.       Мужчина усмехнулся.       — Я не удивлён. У него есть собственная радиопередача, в которой он рассказывает о привидениях и о том, как русские убили Джона Кеннеди. Он всегда утверждает, что у него есть доказательства, но, кажется, никогда ими не делится. Теперь, когда к нам приближается эта комета, он весь в предвкушении насчёт неё. Думает, что это знак. Пару дней назад к нему на шоу приходил парень, называвший себя астрономом. Тот заявил, что в хвосте кометы летит чёртов НЛО. — Он глянул на Арт. — Прошу прощения за мой язык, маленькая мисс. Не повторяй это слово, ладно?       Арт кивнула.       — О, да я бы никогда. НЛО, говорите? Как занимательно. Вы в них не верите?       Хозяин магазинчика отрицательно покачал головой.       — Конечно, я видывал кое-что странное. Но маленькие зелёные человечки? Почему-то мне кажется, что это всё полеты фантазии. Я имею в виду, что если бы такие существа где-то и обитали, то зачем им являться именно на эту планету?       — Чтобы помочь, — серьёзно заявила Арт. — Может быть, эта планета похожа на яркий маяк посреди безбрежного тёмного космоса. Возможно, они видят наш потенциал, но также и то, как легко мы можем сгинуть. Это хрупкое равновесие, Вам так не кажется? Грань между любовью и враждой очень тонка.       Брови старика нахмурились.       — Полагаю, что так. Впрочем, не слишком ли ты юна, чтобы размышлять о таких вещах? Маленькая девочка вроде тебя должна играть в куклы, а не думать о летающих тарелках.       — У меня уникальные и разнообразные вкусы, — сообщила ему Арт, беря с прилавка одну из карт. — Я могу любить кукол и одновременно изучать НЛО. То, что я девочка, не означает, что я не в состоянии решать, какими должны быть мои интересы.       — Верно, — медленно проговорил мужчина. — Я не хотел обидеть тебя своими словами. Вот твой папа может решить чем ты должна заниматься куда лучше, чем я.       — Он не мой папа, — произнесла Арт, разворачивая карту своими маленькими ручонками. — Мой папа ждёт в пикапе. А это папин особый…       — Сколько за карту? — поспешил спросить Нейт, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы отвлечь их обоих.       — Вот что, — сказал старик. — Считайте это моим вам подарком. Маленькая девочка очень умна. Умнее, чем я когда-либо мог быть. Кажется неправильным брать с вас плату за такую ​​мелочь, как карта, если та приведёт вас к приключениям.       — Спасибо, — поблагодарил Нейт, шагнул за спину Арт и протянул руку над её головой, пытаясь свернуть карту.       — Нейт, — отчитала она его, запрокидывая голову, чтобы на него посмотреть. — Я сама могу справиться.       — Хорошо, — вздохнул Нейт. — Но нам пора в путь, ладно? Твой папа начнёт волноваться, если мы задержимся.       — Тот, видимо, очень оберегает свою девочку, да? — поинтересовался хозяин магазинчика.       — Вы даже не представляете насколько, — осведомила его Арт. — Как-то раз один мужчина попытался меня у него отобрать, так мой папа взял свой пистолет и…       — Ну хватит, — оборвал Нейт, кладя руки на плечи Арт и отводя её от прилавка, карта смялась у неё в руках. — Не нужно делиться всем подряд с незнакомцами. Мы это обсуждали.       — Но абсолютно все будут незнакомцами, если только с ними не поговорить! Как ты рассчитываешь добиться хоть чего-нибудь, если не…       — Она слишко много читает, — торопливо бросил Нейт через плечо. Старик пялился им вслед. — Все эти книги. Из-за них у неё в голове возникают идеи, которые ей следует, вероятно, держать при себе.       — Нейт, ты так карту разорвёшь! Будь осторожен, это подарок от того милого мужчины, который не верит в инопланетян, но всё же слушает, как сумасшедшие о них говорят!       Колокольчик звякнул над их головами, когда они вышли за дверь.       Алекс сидел на своём месте, наблюдая за ними сквозь лобовое стекло.       — Что ж, — заключила Арт, мастерски складывая карту. — Это определённо было приключением, тебе так не кажется?       Каким-то образом Арт удалось отыскать шоу Стивена Купера на радио в пикапе.       Нейт всерьёз задумался о том, что ему стоит прямо на ходу открыть дверь и выскочить на шоссе. Он видел достаточно фильмов, чтобы знать, что если правильно сгруппироваться и катиться, то, вероятно, ему посчастливится отделаться лишь парочкой сломанных костей.       — …и это, друзья, это то, что они не хотят, чтобы вы знали. У них уже есть внеземные технологии, встроенные в наши военные корабли и наши самолёты. Только подумайте. За последнее столетие мы сделали больше скачков в развитии технологий, чем за всю историю человечества, и мы просто должны верить, что это произошло естественным путем? Что все эти изобретения появились благодаря человеческому разуму? Вздор. Нам показали, как летать. Нам показали, как расщеплять атомы. Вот почему сейчас есть военные базы с лазерными лучами, способными стрелять на расстояния в тысячи миль. Вы действительно считаете, что мы создали всё это сами? Чушь. И всё это, конечно, приводит к вопросу: «Почему?». Друзья, я объясню почему. Это должно было нас подготовить. Потому что однажды правда выплывет наружу, она выйдет на свет, сопротивляясь и крича. Ничто не сможет это остановить. Мы узнаем правду обо всём. И правда, конечно, заключается в том, что нас готовили. Есть послания, зашифрованные в строках программного кода. Которые нас подчиняют. Которые превращают нас в зомби.       — Он мне так нравится, — выдохнула Арт.       — Господи Иисусе, — пробормотал Алекс.       — Я имею в виду, что он очевидно ошибается абсолютно во всём, — рассуждала Арт, не обращаясь ни к кому конкретно и продолжая с упоением смотреть на радио. — Никто не показывал людям, как что-то делать. Вы сами до всего этого додумались. За что, кстати, вас можно похвалить. Ну. В основном. Кажется, вы, ребята, больше заботитесь о том, чтобы взрывать вещи, чем лечить болезни. Это немного отстало, но кто я такая, чтобы судить. И в хвосте кометы нет корабля. Знаете, из чего те состоят? Я хочу сказать, что сама идея смехотворна. И даже если бы такое было возможно, то это не помогало бы космическим путешествиям. Наоборот, это лишь бы их усложняло. Как можно верить этому парню? Он потрясающий, но серьёзно.       Нейт не знал, как это прокомментировать.       — …и давайте ещё поговорим о Маркхэм-Трипп. Вы сами можете её видеть, друзья. Теперь она заметна невооружённым глазом. Её называют событием века. Заявляют, что мы не сможем снова наблюдать ничего подобного в нашей жизни. Но почему она была открыта только в прошлом году? Разве НАСА не должно было обнаружить её давным-давно? У них достаточно спутников на орбите. Ну, тех спутников, которые ещё не проданы теневому правительству и не используются для слежки за людьми. Вы знаете всё об этом из шестнадцатисерийного цикла, котый мы записали прошлой осенью. Так что «Хаббл» должен был засечь её приближение ещё годы назад. Почему мужчина по фамилии Маркхэм и мужчина по фамилии Трипп оказались единственными, кто смог её заметить? Конечно, это лишь то, что нам говорят, верно? Подскажите, друзья. Кто такие Маркхэм и Трипп? Почему нигде нет их фотографий? Почему их никогда не видели по телевизору? Несколько газет брали у них интервью, но, чёрт возьми, друзья, вы же знаете, как легко было бы их сфабриковать? Всё, что для этого бы потребовалось, — пара подпевал, которым было бы приказано изображать из себя дилетантов с маленькими телескопами, установленными на их задних дворах с белыми заборчиками и двумя с половиной детьми. И они могли бы притворяться, что разглядели то, что даже крупнейшие обсерватории в мире не смогли. Вы знаете, что я обычно говорю о чём-то подобном, друзья. Если от чего-то попахивает навозом, то это бред сивой кобылы.       Арт весело рассмеялась, хлопая в ладоши.       — Инопланетяне приближаются, друзья, — предостерегал Стивен Купер. — Они идут, и мы ничего не можем сделать, чтобы их остановить.       На карте Бесплодных земель было отмечено несколько кемпингов. Они выбрали Сейдж-Крик, так как тот казался самым удалённым. Им потребовалось всего несколько часов, чтобы добраться до въезда, где они заплатили за посещение пареньку с покрытым рубцами от прыщей лицом, который со скучающим видом сидел в ветхой деревянной будке. Тот поздравил их с прибытием в Сейдж-Крик с едва сдерживаемым презрением, сообщив, что в лагере нет водопровода, а уборные — это туалеты с выгребной ямой, местоположение которых чётко обозначено, и пожелав им наслаждаться своим пребыванием. Арт выглядела довольной. Кажется, даже Алекса всё устраивало.       Нейт же никак не мог переварить новость о туалетах с выгребными ямами.       Территория самого кемпинга оказалась плоской и с едва намеченными границами. Вдалеке виднелись скалистые холмы, возвышающиеся над горизонтом. Алекс увёл пикап как можно глубже, выбирая место подальше от горстки других отдыхающих, которые уже разбили маленькие палатки и установили переносные грили.       Арт практически перемахнула через Нейта, когда выбиралась из кабины, требуя, чтобы Алекс показал ей, что такое туалет с выгребной ямой, потому что ей нужно было пописать. Затем она поправила себя, сказав, что на самом деле сейчас ей не хочется писать, но она попытается себя заставить, чтобы увидеть туалет с выгребной ямой.       Они оставили Нейта сидеть в пикапе в одиночестве.       Он наблюдал через лобовое стекло за тем, как Арт и Алекс направлялись к сооружённому из веревок и досок шалашу, который, казалось, вот-вот рухнет от малейшего ветерка. Нос Арт сморщился, когда они подошли ближе, и Нейт подавился смехом, увидев ужас на её лице. Алекс что-то ей сказал, и она схватила его за руку, пытаясь потащить обратно к машине.       Их преследовали военные на вертолётах с оружием.       Маленькая девочка была пришельцем с другой планеты.       Они не знали, куда держат путь.       Нейт понятия не имел, что произойдёт, когда всё завершится.       И вообще осталась ли у него жизнь, к которой он мог бы вернуться.       И, тем не менее, впервые за долгое время Нейт ощущал себя так умиротворённо. Он смотрел, как Арт упиралась в землю ногами, пытаясь помешать Алексу подтолкнуть её к туалету с выгребной ямой. А Алекс смеялся. На его лице проступила лёгкая улыбка и морщинки вокруг глаз. Зубы сверкали, обнажившись, и он смеялся. От этого зрелища у Нейта перехватило дыхание.       Да, они находились в бегах.       Да, они не представляли, что принесёт завтрашний день.       Но здесь, сейчас, в этот самый момент Нейт был почти… счастлив.       Он вышел из пикапа.       — Алекс! Алекс. Я передумала! Я не хочу видеть туалет с выгребной ямой. Алекс, отпусти меня!       — О нет, — произнёс Алекс, и Нейт услышал смех в его голосе. — Ты хотела это увидеть, я тебе покажу. Поверь моим словам, это не самое худшее в мире. В пустыне температура может доходить до ста градусов, и твоя задача — вырыть дерьмовую яму для всех остальных.       — Великолепно! Ты молодец! Но я не хочу слушать твои военные байки, какого чёрта! Нейт. Нейт. Помоги мне! Спаси меня!       — Ага, — откликнулся Нейт, прислоняясь к переднему бамперу. — Думаю, я останусь здесь, большое спасибо.       — Меня предали, — выдохнула Арт, внезапно обмякая и плюхаясь на землю. Хватка Алекса на её руке была достаточно крепкой, чтобы она не упала до конца. Вместо этого её ноги заволочились по траве.       — О, мы его сюда тоже приведем, — пообещал ей Алекс, оглядываясь на Нейта с озорным блеском в глазах. — Поверь мне. В какой-то момент ему придётся покакать.       Нейт скривился.       — Мне бы очень хотелось, чтобы ты не говорил это вслух.       Улыбка Алекса стала шире.       Он не подтянул Арт до конца. Та драматично задыхалась, цеплялась за его штанину и требовала, чтобы он понёс её, потому что её тело больше не функционировало из-за вони. Нейту пришлось сглотнуть подступивший к горлу комок, когда Алекс сделал именно так, как она просила. Он наклонился, подхватил девочку под ноги своими большими руками и поднял её. Она вскарабкалась на него, как обезьянка, упираясь кроссовками на его руки и грудь, пока не уселась ему на плечи, свесив ноги. Арт запустила пальцы в его короткие волосы, нежно за них потянув.       — Нам нужно найти динозавров. — Она посмотрела на Нейта. — И да, Нейт, я знаю, что они ненастоящие. Теперь уже нет.       — Ты идёшь? — спросил его Алекс, мотнув головой в сторону размеченной туристической тропы на другой стороне кемпинга.       Если чувство, которое испытывал Нейт, являлось счастьем, то его ждала опасность.       Но ему было плевать.       Когда солнце начало садиться, они разожгли костёр. Алексу удалось раздобыть сотейник и открыть три банки с супом, он вылил их содержимое внутрь посудины, прежде чем разместил её над огнем. Они находились вне пределов слышимости ближайших отдыхающих — молодой пары, которая помахала им издалека, но в остальном оставила их в покое.       Арт копошилась в кузове пикапа, расстилая спальные мешки, уже в предвкушении от ночёвки под звёздным небом. Она болтала о скалах, которые видела, о холмах, на которые взбиралась. Сетовала на отсутствие костей динозавров, задаваясь вопросом о том, может ли она использовать силу своего разума, чтобы выудить их из-под земли. Когда говорила о последнем, на её лице играла коварная улыбка, и она краешком глаза следила за Нейтом. Нейт знал, что та пыталась добиться от него какой-нибудь реакции, так что сохранял бесстрастное выражение на лице.       Казалось, она слегка разочаровалась, но продолжила дальше, треща о том, какими тёплыми будут спальные мешки и насколько, по её мнению, они окажутся удобнее, чем кровати в мотеле, на которых они спали прошлой ночью и которые были самыми худшими.       Алекс хмыкал во всех нужных местах, его хорошее утреннее настроение слегка поугасло. Но он не вернулся к своему обычному хмурому выражению, за что Нейт испытывал благодарность. Нейт был почти… расслаблен. Его мышцы устали из-за их похода, но то была хорошая усталость, которая пробирала почти до костей. Мускулы напряглись, а кожа всё ещё оставалась разгорячённой от солнца. Завтра, вероятно, он обнаружит, что слегка обгорел, но сейчас он не станет об этом беспокоиться. Воздух уже заметно похолодел, так что он отыскал в пикапе куртку. Он подумал, что та принадлежала Алексу. Но всё равно её надел. Алекс не произнёс ни слова, но, возможно, его взгляд задержался на Нейте чуть дольше, прежде чем он опять занялся готовкой их ужина.       Когда суп разогрелся, они сидели, прижавшись друг к другу, на заднем откидном борте. Алекс располагался посередине, держа сотейник на своих коленях. У каждого из них имелась пластиковая ложка, и они по очереди черпали суп. Алекс согревал бок Нейта, их плечи и руки соприкасались.       Они наблюдали за закатом, пока ели.       Закончив трапезу, они почти не сдвинулись с места после того, как Алекс поставил сотейник за их спинами.       — Вы только взгляните на это, — мечтательно протянула Арт, когда последние лучи дневного света погасли.       Нейт поднял взгляд.       Небо было не таким, как в Орегоне. Или в Вашингтоне. Или даже в Монтана. Да во всём округе Колумбия такого определенно нельзя увидеть. Нейту показалось, что его глаза открылись впервые, и он по-настоящему узрел то, что находилось над его головой.       Они сидели под мириадами звёзд, которые сияли ярче, чем Нейт когда-либо видел. Казалось, их неисчислимое множество, куда больше, чем он мог себе вообразить. За всю свою жизнь он ещё никогда не чувствовал себя таким крохотным.       — Вау, — выдохнул он. — Это… вау.       — Ага, — согласилась Арт. — Верно же?       Нейт почувствовал, как его ладони легонько коснулась ладонь Алекса, но не отвёл взгляда от неба, простирающегося над головой. Это могла быть случайность. Только и всего.       — Они не позволяли мне увидеть… ничего, — вдруг сказала Арт. Нейт почувствовал, как Алекс напрягся рядом с ним, но они оба хранили молчание. — Когда я была в Горе. Не таким образом. Я просила их. Умоляла их. Обещала показать им то, что им нужно. Всё, что я хотела сделать, — это выйти на улицу и взглянуть на небо. Но они отказали. Они думали… Я не знаю, что они думали. Что, возможно, если бы я увидела звёзды, то могла бы использовать их для отправки сообщения или чего-то столь же нелепого. Они не понимали, что всё, чего я желала, — это просто посмотреть вверх и увидеть, что там. Мне хотелось узнать, будут ли отличаться звёзды, если наблюдать за ними с этой стороны Вселенной.       Сердце Нейта колотилось в груди.       — Пришёл Алекс, и я попросила его описать мне небо. У него… сначала не очень хорошо получалось. Что ты сказал, Алекс? Когда я тебя спросила?       Алекс фыркнул.       — Я сказал, что оно всё одинаково.       — Точно, — подтвердила Арт, и пальцы Алекса коснулись пальцев Нейта. — Оно всё одинаково. И я смеялась над тобой, пока не поняла, что ты серьёзно. Что ты действительно так считал. Я думаю… думаю, что это был первый раз, когда я почувствовала печаль. Типа настоящую, полноценную печаль. Я пугалась. Я злилась. Но никогда не испытывала грусть. До того момента. До того, как появился ты. Ты помнишь, что я тебе сказала?       — Ты сказала, что мне нужно выйти на улицу и не возвращаться до тех пор, пока я снова не увижу небо. По-настоящему не увижу.       — И ты так и сделал.       — Да.       — Почему?       — Потому что это казалось правильным.       — И что ты увидел?       Алекс вздохнул.       — Что оно намного больше, чем я когда-либо думал. Что в нём есть… простор. Что-то, чего я никогда раньше не замечал.       — Ты чувствовал себя крошечным.       — Да.       — Будто ты всего лишь песчинка на пляже.       — Да.       — Понять такое — уничижительно, — заметила Арт. — Тем более в го́ре. Особенно в го́ре, я полагаю. Ты научил меня этому чувству. Я его не понимала. Раньше. А когда ты вернулся, ты так хорошо описал мне ночное небо, что казалось, будто я его и впрямь видела. Я увидела его твоими глазами, словно мы стояли бок о бок посреди глуши и вместе смотрели на звёзды. Это было хорошо. Это было очень хорошо, Алекс.       Алекс не проронил ни слова. Нейт думал, что Арт их от него и не ждала.       — Ты освободил меня, — прошептала она. — И теперь я сама могу любоваться звёздами. Нейт. Смотри. Видишь?       Нейт проследил за тем, куда указывал её палец.       — Она едва заметна, — произнесла Арт. — Звезда. Ты её знаешь?       — Нет, — признался он. — Не знаю.       — Вы зовёте её VL62 Cass. И, если честно, вы все ужасны в придумывании названий. Где ваше воображение? Ваши предки были в этом намного лучше, хоть и считали звёзд богами. Ну серьёзно, кто, чёрт возьми, смотрит на небосвод и говорит: «О, гляньте-ка, это моя любимая — VL62. Она такая красивая».       — Арт, — проронил Алекс.       — Ага-ага. VL62 Cass находится в Кассиопее. Это также одна из самых далёких звёзд, которую человек может увидеть невооружённым глазом.       — Что насчет неё? — спросил Нейт.       — За ней дом. Далеко-далеко за ней.       Нейт и не думал, что что-то ещё сможет его удивить. После всего, что он слышал. После всего, что видел. Ему казалось, что он уже не способен испытывать шок.       Он был не прав.       — Я не… — сумел выдавить он. — Это…       — Знаю, — сказала она, и Нейт ей поверил. — Вы все способны на такие великие и ужасные поступки. И вам на них отведено столь короткое время. Вы окружены миллионами себе подобных, но всё равно чувствуете себя одинокими. Вы такие злые, и сильные, и замечательные. И ещё такие хрупкие. Вы можете разваливаться на куски и чувствовать себя такими потерянными. Я вас не понимала. Не… прежде. И не думаю, что кто-то из нас понимал. Вы сложные и в то же время такие простые. Это двойственность, которая не должна быть возможной. Когда вы улыбаетесь, кажется, что выглянуло солнце. Когда вы плачете, то будто попадаете в ловушку мрака и не способны отыскать обратный путь к свету. Вы можете приставить пистолет к голове вашего врага и нажать на курок во имя того, что вы называете Богом. Вы сбрасываете бомбы и выжигаете почву у себя под ногами. Вы причиняете друг другу боль. Вы любите друг друга. Вы кричите слова, которые не находят отклика. Вы ненавидите, когда другие не похожи на вас самих. Те пугают вас, даже если они тоже просто хотят быть такими, как вы. Вы создаёте себе дом из ничего. Вы несёте друг друга до тех пор, пока ваши колени не подогнутся, и вы не споткнётесь. Вас почти невозможно постичь. Никто из нас не мог. И не сможет, если, как и я, не ощутит сердцебиение в груди. Если не получит способность почувствовать, как я, кости под моей кожей. Мы не похожи. Не совсем. Мы разделены временем и пространством. И всё же, так или иначе, мы все состоим из пыли и звёзд. Думаю, мы об этом позабыли. Хотя не уверена, было ли вам это известно с самого начала. Как вы можете быть одиноки, когда мы все одинаковы?       Нейт сморгнул подступившее к глазам жжение.       — Кроме того, — добавила она, — у вас есть бекон, и, честно говоря, я бы рекомендовала тотальный захват планеты, просто чтобы его заполучить. Типа полное уничтожение человечества.       Нейту казалось, что он вот-вот задохнётся.       — Артемида Дарт Вейдер.       — Это моё имя, не трепли его понапрасну.       — Не думаю, что я когда-либо раньше встречал кого-то вроде тебя.       — Надеюсь, что не встречал. А иначе мне бы пришлось спросить, не подвергался ли ты раньше анальному зондированию, и это было бы неловко. Я, наверное, знаю парня, который через это прошёл.       Алекс удивил их обоих своим смехом.       Нейт и Арт вытаращились на него, когда он наклонился вперёд, обхватив руками живот, и захохотал. Смех Алекса звучал так, словно исходил из глубины его груди, вырываясь наружу, будто только и ждал момента, чтобы выбраться на свободу. Смешки были резкими и тихими, но всё же он смеялся. Нейт почувствовал, как внутри него разливалось тепло при виде этого мужчины, этого странного и восхитительно пугающего мужчины, потешающегося над чем-то столь ребяческим, как анальное зондирование.       Нейт тоже не мог ничего поделать, кроме как рассмеяться.       Арт присоединилась к ним обоими.       Сидя под мириадами далёких звёзд и кометой, которая с каждым часом становилась всё ярче, они смеялись.       Арт заснула между ними, отрубившись почти сразу же, как только её голова коснулась свёрнутой куртки Алекса, которую Нейт дал ей использовать в качестве подушки. Её глаза закрылись, и она мгновенно начала храпеть, издавая звуки намного громче, чем должна была такая маленькая девочка. Нейта это никак не переставало впечатлять.       Он почистил зубы, прежде чем отхлебнул воды из бутылки и прополоскал рот. Нейт сплюнул воду в остатки их костра, услышав шипение и треск углей. Он подумал, что, возможно, ему стоит посетить туалет с выгребной ямой, но боялся, что провалится в неё в темноте. Лучше перетерпеть. Если уж совсем станет невмоготу, он может отойти немного в сторонку и помочиться на открытом воздухе, чего не делал с тех пор, как был ребёнком.       Алекс уже лежал в кузове, застегнув спальный мешок до груди и закинув руки за голову. Нейт тяжело сглотнул при виде его бицепсов, на которых туго натянулись рукава футболки, и отвёл глаза. Он забрался в пикап так осторожно, как только мог, не желая разбудить Арт.       Спальный мешок оказался теплее, чем он ожидал. Спальники отыскались в хижине. Родители, должно быть, купили их до того, как они… что ж. До того самого. Ему было любопытно, использовали ли они их по назначению, брали ли их из хижины, спускались ли к озеру и спали ли под звёздами, слушая убаюкивающий шум волн, бьющихся о берег. Одна лишь мысль об этом заставила его вздрогнуть.       Нейт задрал верхнюю часть спального мешка до подбородка и положил голову на свою дорожную сумку. Закрыл глаза и попытался уснуть.       Но не мог.       Он перевернулся на бок лицом к Арт и Алексу.       Алекс тоже лёг к нему лицом и смотрел на Нейта поверх головы Арт, его глаза блестели в темноте.       — Привет, — тихо прошептал Нейт.       — Привет, — шепнул в ответ Алекс.       Нейт открыл рот, чтобы спросить, каков план, что они собираются делать завтра, или послезавтра, или послепослезавтра. Но вместо этого выдал:       — Мой отец убил мою мать.       Алекс сделал резкий вздох, но ничего не сказал.       Нейт подумал, что ему следует остановиться. Что Алексу больше не нужно ничего знать. Что он выбрал не то время, не то место и не того человека, которому стоит всё рассказывать.       — Он застрелил её. А потом застрелился сам. Я не видел их много лет. Я не был… тем, кем они ожидали.       Алекс медленно кивнул.       — Я не… Я даже не присутствовал на похоронах. Я не был уверен, какие чувства должен испытывать. Грусть, потому что они были моими родителями? Злость, потому что они бросили меня, будто я ничто? Я убеждал себя, что ничего им не должен. Я говорил себе, что я трус.       — Почему?       — Что почему?       — Почему они… Кем они ожидали, что ты будешь?       — Натуралом, — ответил Нейт и ощутил облегчение. И ужас. Имелся шанс — хотя Нейту казалось, что тот стал меньше, чем раньше, — что Алекс посмотрит на него с отвращением, но было приятно произнести это вслух. Существовали люди, которые знали о его ориентации, но те не были… важны. Только Рут, разве что. Она знала. Но с ней всё было не так, как сейчас. Это был Алекс.       — О, — лишь выдохнул тот.       — Ага. — Нейт слабо усмехнулся, надеясь, что только что не совершил ошибку. — Думаю, я их удивил. Вернее, я точно знаю, что их удивил. Они поймали меня и моего парня на горяченьком.       Алекс кашлянул.       — Вот что ты имел в виду. Тогда в хижине.       — Ага.       — Дерьмо.       — Ага.       — Это… жёстко.       — А ты всегда знаешь, что сказать, не так ли?       — Я пытаюсь.       Нейт вздрогнул:       — Знаю. Я не… это имел в виду. Не в том смысле.       — Мне всё равно.       И да, это ранило. Сильнее, чем Нейт ожидал.       — Прости. Я не…       — Нет, — поспешно выпалил Алекс. — Я не… я имел в виду, что мне всё равно, что ты… не натурал. — Его голос звучал взволнованно.       — О, — проронил Нейт. — Это… хорошо? Ага. Это хорошо. Спасибо. И я не знаю, почему тебя благодарю. Это странно. Я просто… Спасибо. Наверное. И я опять тебя благодарю, какого чёрта…       — Нейт.       Нейт захлопнул варежку.       — Всё в порядке. Я не… не считаю это проблемой.       — Хорошо. Это хорошо.       Алекс выглядел так, будто к чему-то готовился. Он отвёл взгляд, потом опять перевёл на Нейта, а потом вновь отвёл. Он открыл рот раз, другой. Затем:       — Я… немного такой. Эм. Оба. Мне нравятся… оба пола.       Нейт моргнул.       — Бисексуал. Это… круто. Круто. Ага. Круто, круто, круто.       — Я взорвал твой мозг?       — Заткнись.       Вокруг глаз Алекса снова появились морщинки, будто его это веселило.       — Всё-таки кажется, что я взорвал тебе мозг.       — Не взорвал ты мне мозг. Я просто… удивлён.       — Почему?       Нейт пожал плечами.       — Без понятия. Ты… ну знаешь. Весь… ты.       — Твои слова так всё подробно разъяснили.       — Я не знаю, что ещё сказать!       — Тссс. Ты её разбудишь.       — Сомневаюсь, что она слышит что-то кроме своего храпа.       Алекс тихо усмехнулся:       — Она всегда так храпела. Как бензопила.       — Это было бы очаровательно, если бы не было так противно.       — Ты привыкнешь.       Алексу было лучше знать, верно? У него имелись годы, чтобы проверить это на себе.       — Она… счастлива.       Улыбка Алекса слегка померкла.       — Думаешь?       — Ага. Была ли она когда-нибудь счастлива? В Горе?       Взгляд Алекса немного ожесточился, но Нейт не думал, что это чувство было направлено на него.       — Иногда. Когда я был рядом с ней. Они… Случалось такое, что они нас разлучали. Они хотели провести эксперимент, чтобы выяснить насколько глубока и сильна связь между нами. Максимальное время, в течение которого нам не давали видеться, составило почти семь месяцев. Она… Ни один из нас в итоге не перенёс это хорошо.       Нейт порывался спросить, что произойдёт, когда Арт вернётся домой, оборвётся ли эта связь. Но он не мог себя заставить. Вместо этого поинтересовался:       — Они не заботились о ней, не так ли? Люди в Горе.       Алекс покачал головой.       — Не особо. Не так, как я. За ней наблюдало несколько человек. Они… относились к ней нормально. Но даже они думали, что она не более чем паразит, живущий в теле маленькой девочки. Животное в клетке. Они не видели в ней той, кем она была на самом деле. Не так… не так, как я.       — Что ты подумал, когда тебе впервые рассказали? Я даже не представляю, как можно начать объяснять всё про неё кому-то.       Арт всхлипнула во сне, повернувшись лицом к Алексу. Её руки подёргивались. Нейт задумался, снятся ли ей сны. И если да, то о чём они.       — Я… они привезли меня туда. В Гору. Сказали, что мне предоставили доступ к специальному проекту. Что я стану частью чего-то экстраординарного. Что если я соглашусь на то, о чём меня просят, не глядя и не требуя разъяснений, то уже никогда не смогу вернуться назад. У меня ничего не осталось. Поэтому я согласился.       И пока Алекс говорил, а Арт спала между ними, глаза Нейта постепенно стекленели, а звёзды обволакивали их троих своим ярким сиянием, которое устремилось к Земле так, будто светила падали с небосвода. Нейт увидел картинки у себя в голове — вспышки образов, становившиеся всё чётче, пробиваясь сквозь дымку, и он…       Он думает, что конечно, да, как угодно. Засекреченное задание. Он уже слышал такие слова ранее. Знает, как это работает. Они в курсе, что он умеет держать язык за зубами. Он служит бессрочно. Строит военную карьеру. Вступил в армию, когда ему было восемнадцать лет, и никогда не оглядывался назад. Его мать спилась, а отец сидел в тюрьме от двадцати пяти лет до пожизненного за вооружённое ограбление с применением огнестрельного оружия. Вот что привело его старого доброго папашу за решётку — выстрел из огнестрельного оружия при совершении уголовного преступления.       И Алекс Вейр, тощий маленький Алекс Вейр, уже тогда понял, что если он не выберется, если он не разорвёт порочный круг, то закончит так же, как и они.       Поэтому, когда он вошёл в офис военного рекрутера с аттестатом об окончании средней школы, на котором едва высохли чернила, он знал, что делает правильный выбор.       Одиннадцать лет спустя ему говорят, что он станет частью чего-то, чего никогда не имел возможности видеть. Алекс чувствует оцепенение, его разодранное на части сердце покоится где-то внизу живота, но он слушает. Он никогда не был любопытным. Ему не нужно знать больше положенного по званию, хороший морпех просто делает то, что ему велено. Он обучен лишь выполнять приказы, поэтому почти теряется, когда его засыпают вопросами, вместо того, чтобы давать инструкции к действиям.       За столом напротив него сидит мужчина, и Алекс понятия не имеет, кто он. Тот не в форме. На нём мятые брюки цвета хаки и рубашка-поло, и он представляется Гриром. У мужчины на столе лежит толстая папка с файлами, которую тот мельком просмотрел, и в которой Алекс краем глаза заметил свою фотографию. Алексу хочется спросить, о чём там говорится, хочется узнать, что пишут о нём в его досье. Алекса на мгновение посещает мысль, что его отправляют в отставку, и эта догадка ужасает его до тех пор, пока Грир не произносит:       — Это… важный проект, боец. Важнее, чем всё, что ты видел в своей жизни. Ты должен быть уверен в участии, потому что пути назад не будет.       Алекс никогда не был любопытным.       Но боже, до чего же ему любопытно прямо сейчас. Даже боль, пропитавшая его кости до самого основания, слегка отступает перед желанием выяснить, о чём же идёт речь.       У него ничего не осталось, поэтому он соглашается.       Улыбка Грира не достигает его глаз.       Они его тестируют. Колют и тыкают. Делают ЭКГ. ЭЭГ. МРТ. Просвечивают рентгеном. Подключают провода ко всему его телу с головы до пят и говорят, что это называется 3D-сканированием. Берут его кровь. Плазму. Сперму. Делают спинномозговую пункцию. Проверяют зрение. Рефлексы. Он бежит по беговой дорожке, миля за милей, пока не начинает думать, что вот-вот свалится с ног.       Так продолжается полгода.       После возвращается Грир.       Тот сообщает:       — Пора.       Весной 1985 года Алекса забирают из Феникса и впервые отправляют в Гору. Ему тридцать лет, и он потерял абсолютно всё.       Алекс считает, что его везут на испытание экспериментального оружия. Или брони. Возможно, даже роботов. Его воображение никогда не отличалось живостью (мать всегда говорила, что в детстве он был слишком угрюмым и серьёзным), но он видел фильмы. Алекс знает, что иногда научная фантастика на самом деле вовсе не фантастика. Постоянно будет разрабатываться новый вид оружия, а он хорош в своём деле. Имеет награды. Бойцы следуют за ним. Он сообразителен и быстр. Его тело натренировано. Он подготовлен.       Вот почему он недоумевает, когда его отводят вглубь Горы в комнату со стеклянными стенами от пола до потолка.       Внутри комнаты — клетки — маленькая девочка.       На ней розовые спортивные штаны и синяя майка. Она сидит в центре на полу, скрестив ноги, склонив голову набок, и смотрит на него блестящими глазами. В комнате есть кровать. Книжная полка, заполненная книгами. Перегородка, за которой скрывается туалет и душ. Зелёное лиственное растение, которое выглядит так, будто буйно разрастается, потеряв контроль.       И она, конечно.       Алекс думает: «Ах вы ублюдки, сволочи, вы понимали, что делаете, вы знали, почему попросили присоединиться к проекту именно меня, как…»       Он спрашивает:       — Что это?       — Это, — отвечает ему Грир, — Седьмое Море.       Маленькая девочка закатывает глаза.       — Я не понимаю.       — Знаю, — говорит Грир. — Но скоро поймёшь.       Его уводят из комнаты. Из её клетки. Прежде чем он выходит за дверь, он оглядывается на неё через плечо.       Она машет ему рукой.       Алекс не машет в ответ.       А когда ему рассказывают, что она такое, откуда взялась, как давно в той комнате и всё остальное, он произносит:       — Чушь собачья.       Грир смеётся.       — Я сказал то же самое, боец. Но могу тебя заверить, что это правда. Всё правда.       (Нейт прочувствовал его. Этот момент. Этот ужасно необычайный момент, когда всё, что Алекс когда-либо знал о том, как устроен мир, рухнуло с величайшей лёгкостью. Он дрожал, лёжа в пикапе.)       Ему выделяют несколько дней на… осознание. Он встречается с людьми, которые повествуют ему о таких вещах, как биология и генетика. Они разглагольствуют о чём-то вроде не поддающейся расшифровке ДНК и кордицепсе однобоком. Алекс не понимает. Он не может ничего из этого осмыслить. Он морпех. Вручите ему пушку и скажите, куда стрелять, он нажмёт на курок. Дайте ему карту и укажите, где находится враг, он найдёт способ его захватить. Но заявите ему, что маленькая девочка в комнате — инопланетянка, и он не сообразит, как с этим быть. Он не представляет, как сопоставить это со всем, что ему известно.       Они возвращают его в комнату.       Девочка изрекает: «Ещё раз привет», и колени Алекса под ним подгибаются.       Никто не двигается, чтобы помочь ему подняться.       Девочка замечает:       — Люди часто так делают рядом со мной. Это странно, правда?       Они не дают ей имени. Во всяком случае, настоящего имени. Её называют «Седьмым морем» или «той штукой, пришедшей из космоса».       Алексу требуется четыре месяца, чтобы набраться смелости и поговорить с этой вещью без злости. С этой штукой, пришедшей из космоса.       С ней.       Листья на деревьях в лесу, окружающем Гору, уже сменяют цвет, когда он впервые ей говорит:       — Привет.       Она моргает всего один раз и произносит:       — Привет, Алекс.       Он привязывается к ней. Боже, помоги ему, он к ней привязывается.       Она… не то, чего Алекс ожидал. Она любит читать. Она смеётся, когда он рассказывает ей о собаке, которая была у него в детстве, — глупой дворняге, что, казалось, всегда спотыкалась о собственные лапы. Она задаёт ему вопросы обо всём и обо вся. Какой его любимый цвет. Был ли он когда-нибудь у океана. Он когда-нибудь ездил на лошади. Он когда-нибудь гладил пингвина. (Синий. Да. Нет. Какого чёрта?)       (Нейт рассмеялся. По крайней мере, ему так показалось. Он не был уверен.)       Поначалу с ними в комнате всегда кто-то находится. Несколько человек. Они остаются на заднем плане, печатая на своих компьютерах, делая пометки в своих блокнотах, изучая показания приборов, которые, кажется, никогда не прекращают работать. Они перешёптываются за его спиной, всегда говоря приглушёнными голосами, никогда не перебивая Алекса и Седьмое море, пока не настанет пора ему уходить.       Алекс в восторге из-за неё.       Он раздражается из-за неё.       И не знает, что делать, потому что эти противоречивые чувства его разрывают. Первый год самый худший, потому что он всё ещё в трауре. Алекс до сих пор скорбит по всему, что потерял. А тут она — эта штука, пришедшая из космоса, и теперь она улыбается ему каждый раз, когда он входит в комнату. Она признаётся ему, что ей не нравится, когда он её покидает. Спрашивает, могут ли они посмотреть фильм. В комнате есть телевизор, а под ним большой чёрный видеомагнитофон. Им приносят кассеты. Комедии. Мультфильмы. Вестерны. Последние ей нравятся больше всего. Она сидит на полу, прислонившись к разделяющей их стене, поставив локти на колени, подперев подбородок рукой, и восторгается видом ковбоев и индейцев, разбойников, грабящих поезда.       Он тоже сидит во время фильма. Ему предлагают стул. Алекс его берёт. Он его использует. Поначалу. Но в конце концов тоже садится на пол, и их разделяет шесть дюймов пуленепробиваемого стекла.       Порой электропитание мерцает и гаснет. Но такое никогда не длится долго.       — Проводка, — сообщает ему Грир. — Здесь ужасно. Не думаю, что нам стоило забираться так глубоко в горы.       На второй год Алекс входит в её клетку.       Они говорят ему надеть защитный костюм.       Он говорит им отвалить.       Она нервно ёрзает. Переминается с одной ноги на другую.       Вместе с ними в комнате много людей, стоящих в сторонке и наблюдающих. Выжидающих.       Чтобы попасть в клетку, нужно пройти через две двери. Алекс встаёт перед первой, и электронный замок переключается с красного на зелёный. Вход медленно открывается. Он идёт внутрь. Дверь за ним затворяется. На потолке оживают вентиляторы, и вокруг Алекса струится белёсый туман, слегка отдающий лекарствами. Вентиляторы замедляются и в конце концов останавливаются. Вторая дверь открывается.       Он входит в клетку.       Она обнимает его ещё до того, как Алекс понимает, что она двигается.       Её маленькие ручки обвивают его талию, голова упирается ему в живот, а он ненавидит её, испытывает неприязнь ко всему, что она из себя представляет.       Но кладёт руку ей на макушку и говорит:       — Привет.       На пятом году она себя с ним связывает.       Это происходит с удивительной лёгкостью.       Вот она читает Алексу вслух книгу, которую тот ей принёс («Миссис Фрисби и крысы НИПЗ»), а в следующее мгновение её голос раздаётся у него в голове. Сначала Алекс не понимает, что происходит, не может взять в толк, почему её губы больше не шевелятся, но он всё ещё её слышит. К тому же он не просто слышит слова, не так ли? Он видит миссис Фрисби, и Никодимуса, и Джастина, и Джереми, и Дракона. Но не так, как если бы те были настоящими. Нет. Он видит их так, как представляет она — эта маленькая девочка, которую называют Седьмым морем, и она рассказывает ему историю у него в голове, и это ошеломляет. Чересчур.       Алекс теряет сознание.       Неделю ему не разрешают с ней видеться.       Они расспрашивают его, что случилось.       Хотят разобраться.       Он думает солгать. Держать это в секрете между собой и девочкой.       Но у него есть долг.       Он им рассказывает.       Когда Алекса пускают обратно в комнату, на её лице проступает облегчение.       — Прости, — потрясённо извиняется она. — Я не собиралась…       — Всё в порядке, — заверят он с хрипом.       Она опускает взгляд на свои руки.       — Мне было грустно. Пока тебя не было.       (Нейт чувствовал, как разрывается его сердце. Он хотел протянуть руку и прижать пальцы к лицу спящей Арт, но не мог пошевелиться. Он даже не был уверен, что сам всё ещё бодрствовал.)       И ох, разве это не выводит их из себя. За те годы, что она находилась под их наблюдением, будучи Ореном или тем, кто она сейчас, она никогда ничего не говорила о грусти. Она вообще не затрагивала тему эмоций. О, они видели выражение её лица. Она улыбается. Хмурится. Злится, хоть и редко. Но она никогда не выражала эмоции вслух.       А теперь она вдруг о них заговорила. Ей было грустно, когда у неё забрали Алекса.       Впервые за пять лет Алекс думает, что ей здесь не место.       Это опасная мысль.       Чёртовски опасная.       Если честно, настолько опасная, что Алекс не позволяет себе вспоминать об этой мысли очень долгое время.       По меньшей мере, до девятого года.       На девятом году приводят женщину, которая называет себя просто Лорой, и та всё меняет. Алексу сообщают, что они не получают нужных результатов, что они зашли в тупик, а начальство требует ответов. Грир, которого Алекс видел всего несколько раз с тех пор, как его привезли в Гору, сокрушённо ему улыбается.       — Она никому из нас спуску не даст, — произносит мужчина. — Надеюсь, ты готов, боец.       Лора бескомпромиссная. Она в возрасте, может быть, ей немного за пятьдесят. Изо дня в день она носит одинаковые тусклые блузки, один и тот же лабораторный халат, бессменные очки в роговой оправе. Она не улыбается, когда впервые встречает Седьмое Море. И даже не выглядит шокированной. Алекс задаётся вопросом, о чём она думает, пока медленно ходит вокруг клетки, оценивающе её разглядывая. Со своей стороны, девочка («Артемида, — мысленно подсказала она ему на шестом году, — ты можешь называть меня Артемидой») не кажется впечатлённой. Она стоит на одном месте, медленно вращаясь вокруг своей оси, чтобы наблюдать за Лорой.       Обойдя клетку, Лора впервые смотрит на Алекса.       — Вы тот, с кем она связана.       — Да, мэм, — подтверждает Алекс.       — Хорошо. — Она бросает взгляд через его плечо на охранников, стоящих у двери. — Уведите его отсюда. Я не хочу видеть его здесь снова, пока не разрешу.       — Что? — спрашивает девочка (Артемида, Арт) встревоженным голосом. — Нет, подождите, что вы…       Алекс думает сопротивляться. Размышляет о том, чтобы схватить один из автоматов и заявить этой женщине, этой Лоре, что она не отнимет у него Арт. Что она их не разлучит.       Он не решается.       А Лора делает именно так.       Разлучает их на семь месяцев.       Это… мучительно. Случаются моменты, хоть и короткие, когда Алекс всё ещё может её чувствовать, порой мимолетные проблески образов мелькают у него в голове. Алекс не знает, то ли расстояние ослабляет связь, то ли что-то более мрачное, но та едва ощутима. А когда связь появляется, то приносит с собой яркие вспышки боли. Как будто Арт мучают.       Алекс не ест. Бывают дни, когда он даже не встаёт с постели. Так продолжается два месяца. Он болеет. Его лихорадит. Алекс знает, что за ним следят, что он тоже является частью эксперимента, как и Арт, но ничего не может сделать, чтобы это остановить.       На четвёртый месяц он требует встречи с Лорой.       Чтобы её добиться, уходит три недели.       Алекса приводят в офис Лоры, который раньше принадлежал Гриру.       — Он… вышел на пенсию, — сообщает она, когда Алекс о нём спрашивает. — Ловит рыбу. Играет в гольф. Или делает что-то ещё, чем обычно занимаются люди, когда становятся не нужны.       Алекс ей не верит.       — Вы понимаете, почему? — задает она вопрос. — Почему мы должны её сломить?       Алекс прочно удерживает маску на месте. Он не позволит ей соскользнуть. Не перед этой женщиной. Та этого ожидает. Он не даст ей желаемого.       — Нет, — отвечает он.       Она медленно кивает.       — Я так и думала, что нет. Скажите мне, мистер Вейр. Как Вы думаете, что произойдёт, если они за ней вернутся? Вдруг она представляет из себя что-то важное? Что, если они решат, что то, что мы здесь сделали, равносильно первому выстрелу?       Алекс не отвечает.       Лора вздыхает, откидываясь на спинку кожаного кресла.       — Мы должны подготовится к вторжению. Они не похожи ни на что, что мы когда-либо видели. Как мы можем надеяться их остановить, если мы их не понимаем? Это не… это не Розуэлл, мистер Вейр. Это не существа из плоти и какой-то жидкости, которую они называют кровью. У них есть потенциал стать не чем иным, как биологическим оружием. Они не будут атаковать с неба. Они атакуют изнутри. Мы рискуем оказаться не чем иным, как носителями развитой расы, эволюционировавшей далеко за пределы всего, что мы когда-либо лицезрели. Вы действительно думаете, что мы можем сидеть сложа руки и позволить этому случиться? Или мы должны быть готовы к любому повороту событий?       Она… не ошибается. Алекс это знает. Но сокровенными местами своего сердца, теми самыми, что только начали восстанавливаться, он в это не верит. Совсем.       — Зачем?       Лора выгибает бровь.       — Зачем что, мистер Вейр?       — Зачем им это? Зачем им проделывать весь этот путь только для того, чтобы на нас напасть? Чтобы взять нас под контроль. Если они настолько продвинуты, как Вам кажется, то разве они не оставили подобные желания на предыдущей эволюционной ступени?       — Прагматизму не место, когда имеешь дело с неизведанным. Если чужаки входят без приглашения через заднюю дверь, ты не приветствуешь их в своём доме. Ты берёшь в руки своё ружье и показываешь им, кто тут живёт.       — Сначала стреляй, потом задавай вопросы, — с горечью произносит он. — Арт никогда бы…       — Арт? — спрашивает женщина обманчиво мягким тоном.       Алекс закрывает глаза.       — А, — издаёт Лора. — Понятно.       Она держит его вдали от Арт ещё три месяца.       (Нейт никогда не испытывал ненависти ни к кому, кого раньше не встречал. Но как же он возненавидел Лору.)       Алекс так и не понял, почему ему разрешают опять зайти в комнату с клеткой. Он не в курсе, из-за того ли это, что его возвращения требует Арт, вдруг она обещает им, что взамен расскажет то, что они хотят знать. Алекс не знает, но ему всё равно, потому что облегчение, которое он испытывает, когда снова видит девочку, охватывает его полностью, хоть он и не позволяет каменному выражению на своём лице измениться. Это не имеет значения, потому что Арт и так понимает. Их связь пробуждается, и на него набрасываются посланные ей образы, увидеть их у себя в голове всё равно, что увидеть восход солнца впервые в жизни. Она счастлива. О да, она много ещё какова (обижена, зла и напугана), но она счастлива.       (Нейту казалось, что он едва дышит.)       «Привет», — раздаётся голос Артемиды в разуме Алекса.       «Привет», — отправляет он ей в ответ.       И она улыбается.       В глубине его сознания, в таких затаённых местах, которые недоступны даже Артемиде, у Алекса зарождается мысль, что дела должны обстоять не так, как сейчас.       Всё возвращается к… ну, не к нормальному, потому что в происходящем нет абсолютно ничего нормального. Лора, кажется, отступает на шаг, хотя Алекс уверен, что далеко она не отходит. Они всё ещё проводят свои тесты, но не такие масштабные, как в те месяцы, пока Алекс и Арт были разлучены. Арт мало рассказывает ему о том, через что прошла, сколько Алекс ни просит. Он не уверен, благодарен он за это или нет.       В какой-то момент Арт спрашивает его, как долго она заперта в клетке.       Он сообщает ей, что уже почти тридцать лет.       Алекс вздрагивает, когда та говорит вслух:       — Хм. Не так уж и долго.       Время не имеет… никакого значения. По крайней мере, для неё. Арт пытается ему это объяснить, но такое слишком абстрактно для понимания Алекса. Тридцать лет для человека можно считать целой жизнью. За тридцать лет человек рождается, учится говорить, ходить и думать. За это время люди вырастают и достигают зрелости. Их разум укрепляется. Они становятся теми, кто они есть.       Для Артемиды всё по-другому. Для неё время изменчиво. Тридцать лет для Арт — ничто.       Однажды Алекс спрашивает её, сколько ей лет.       В ответ его наполняет сложный поток образов, который заставляет Алекса верить, что ей уже века, но что там, откуда Артемида родом, она всё ещё считается ребёнком. На планете Арт, её называют словом, которое очень близко по значению к «подросток».       К концу девятого года Арт посылает ему видение и набор слов.       Алекс видит звёзды.       И слышит: «Думаю, что они за мной возвращаются».       После этого Алекс каждое утро просыпается до восхода солнца. Покидает Гору и направляется на базу внизу. Ходит вокруг ограждения. Запоминает периметр. Пересчитывает солдат. Считает, сколько шагов нужно пройти от Горы до задних ворот. До главных ворот. Он твердит себе, что у него есть долг перед страной. Что ему нужно сейчас же остановиться.       Но он не может. Не может. Не может.       («Боже мой, — попытался произнести Нейт вслух. — Боже мой».)       У Алекса острый ум. Всегда таким был. Он может запомнить очень много за столь короткое время. Он изучает все пути побега из Горы. Как часто охранники сменяются на посту. Сколько их и где. Выявляет их слабые места. Есть три дежурства. С четырёх утра до полудня. С полудня до восьми вечера. С восьми вечера до четырёх утра.       Пересменка в четыре утра самая уязвимая. Уходящие с поста охранники уставшие. А те, что приходят, едва проснувшиеся. Небо тёмное.       И проводку внутри комнаты, где держат Арт, так и не исправили. Электричество то и дело моргает, особенно во время бурь. Конечно, есть резервные источники питания. Запасные генераторы. Но тем требуется несколько минут, чтобы включиться. В плане имеются непредсказуемые обстоятельства. Например, клетка Арт не открывается, если нет электричества. Однако Алексу кажется, что девочка может открыть дверь, если захочет, но она этого ещё не делала, и он не осмеливался уточнять у неё, почему. Без питания камеры в комнате отрубаются. Единственный свет исходит от ряда аварийных фонарей на полу, которые указывают путь к выходам.       Алекс не знает, удастся ли ему на такое пойти.       И правильно ли то, что он замышляет.       Решение принимается за него, когда однажды днём, спустя почти десять лет с тех пор, как его впервые привезли в Гору, ​​Алекс подслушивает Лору. Он не получал известий от Лоры уже несколько месяцев, поэтому очень удивлён, обнаружив её в комнате с Арт. Лора не замечает Алекса, она стоит к нему спиной, а лицом к Артемиде.       Женщина говорит:       — Скоро. Думаю, это произойдёт скоро.       А потом она разворачивается и уходит, пройдя мимо Алекса, даже не кивнув в его сторону.       Он не знает, что значит «скоро».       Но он уверен, что ему не нравится, как это звучит.       В последующие несколько дней он прислушивается к перешёптываниям. К Алексу настолько привыкли в Горе, что люди склонны думать, что в комнате он просто занимается тем, чем ему велено. Видимо, они не понимают, что он может их слышать. Учёные обсуждают планы сделать то, что они совершили лишь однажды. С Ореном Шредером. Насильно удалить Арт из тела, в котором она обитает.       Только на этот раз они не собираются предоставлять ей другого носителя.       Они шушукаются о том, что если оно газообразное, то его можно разложить на мельчайшие молекулы. Вместо того, чтобы изучать носителя, почему бы не обратиться непосредственно к источнику? Наверняка есть секреты, скрытые в… чём бы оно ни являлось. Им не удаётся выяснить ничего нового. Они не хотят, чтобы их заменили, как Грира. Некоторые из них работают здесь десятилетиями. Должен настать финал.       И он близко.       Арт смотрит на Алекса с любопытством.       — Что такое?       — Ты мне доверяешь? — спрашивает он её.       И образ, который она посылает ему в ответ, настолько полон любви и света, что у Алекса перехватывает дыхание. Она доверяет. Она доверяет ему очень сильно.       «Хорошо, — думает он в ответ. — Хорошо».       План глупый, если честно. Он не сработает. Он не может сработать. Алексу никогда так не везло. Он слишком хорошо знает, что даже то, что спланировано до мельчайших деталей, может в любой момент пойти прахом. Вся его жизнь являлась ярким примером именно этого.       Но всё же он должен попробовать.       И, возможно, Алекс планировал всё намного дольше, чем сам осознавал. В конце концов, была же причина, по которой он каждую неделю снимал деньги со счёта и засовывал наличку себе под матрас, верно? Иначе зачем бы ему всем этим заниматься, если бы он с самого начала не собирался осуществить свой план?       Он делает выбор, над правильностью которого ломал голову несколько недель.       Но ему кажется, что, возможно, это решение он принял ещё почти год назад.       И тогда для него всё вдруг сходится.       Алекс выжидает до тех пор, пока не узнает, что Лора покидает Гору. Она отлучается на неделю каждый месяц или около того, прежде чем вернуться обратно. Он не знает, куда она ездит. Иногда Алекс задаётся вопросом, ждёт ли её семья. И если да, то чем, по их мнению, она занимается, когда уходит на работу. Ему кажется, что те были бы удивлены, узнав, что их любимая приказала уничтожить существо внутри маленькой девочки.       По совпадению, во время её отсутствия поступает предупреждение о приближении сильной весенней бури.       «Сейчас, — решает он. — Сейчас. Сейчас. Сейчас».       В ту ночь Алекс не спит.       Хотя знает, что должен.       Но не может уснуть.       Вместо этого он наблюдает за тем, как меняются цифры на электронных часах.       На циферблате три тридцать, когда он встаёт.       Снаружи гремят раскаты грома, отдаваясь внутри Горы слабым эхом.       Алекс ничего с собой не берёт, оставляя после себя не так уж и много вещей. Несколько дней назад он уже загрузил джип на автопарке за базой. Никто даже не взглянул в его сторону, когда он брал одежду из клетки Арт. Прежде Алекс уже занимался стиркой её белья.       Ему встречается несколько человек, но уже поздно (или рано, в зависимости от того, как посмотреть), и все они с остекленевшим от усталости взглядом. Они кивают ему, но больше ничего не говорят. Алекс направляется в комнату охраны рядом с тем местом, где держат Арт. Внутри сидит мужчина с сонными глазами, которого Алекс едва знает. Тот окружён мониторами. Рок-музыка доносится из маленького магнитофона.       — Привет, — здоровается Алекс как раз в тот момент, когда мониторы мерцают от очередного раската грома.       — Привет, — откликается охранник, оглядываясь через плечо. — Ты рано.       Алекс пожимает плечами.       — Не мог уснуть. Как наша девочка?       — Не двигалась несколько часов, — сообщает мужчина, кивая на один из мониторов. Тонкая полоска помех скатывается по экрану. Видны слабые очертания кровати. Арт лежит на боку, натянув одеяло до шеи.       Мужчина зевает, хрустнув челюстью.       — Я могу посидеть за тебя немного, — предлагает Алекс. — В любом случае, тебе осталось всего пятнадцать минут до конца смены.       Охранник смотрит на него с надеждой. За последний год Алекс уже делал так несколько раз, готовясь именно к этому самому моменту.       — Да? Чувак, это было бы здорово. У меня завтра свидание с одной из местного городка. — Он хмурится. — Уже сегодня, я полагаю, если смотреть на время. Официантка. Чувак, она такая горячая. Ты не представляешь, какие у неё шикарные буфера.       Алекс отмахивается от него.       — Убирайся отсюда. Поспи. Не хотелось бы, чтобы ты заснул с девушкой своей мечты.       — Или хотелось бы? — спрашивает мужчина, игриво шевеля бровями. Он встаёт и поднимает руки над головой, растягивая спину. Прежде чем покинуть комнатушку, он хлопает Алекса по плечу. — Спасибо, чувак. Это очень круто с твоей стороны.       — Без проблем. Эй, сегодня Рейес и Джонс на посту? — Он уже знает ответ, но получить подтверждение не помешает.       — Ага. Установили стол у комнаты той штуки. Опять режутся в карты.       Алекс выдавливает смешок.       — Придурки.       — Мне ли не знать. Ещё раз спасибо, Вейр. Увидимся завтра.       Мужчина выходит за дверь, не оглядываясь.       Алекс прислушивается к его удаляющимся шагам.       Мониторы мерцают, когда буря нарастает.       Он оборачивается к экранам, смотрит на камеру возле кровати Арт.       Та не спит.       Она вовсю бодрствует, стоит под камерой и глядит прямо в объектив.       Алекс быстро расправляется с видео-оборудованием. Рвёт провода. Выливает на электронику оставленный охранником кофе.       Один за другим экраны покрываются снежной рябью.       Затем он переходит к действию, выскальзывает за дверь и идёт по коридору. Останавливается на Т-образном перекрёстке, металлическая решётка у него под ногами слегка поскрипывает. Он глубоко вздыхает. Алекс поступает правильно. Он делает это ради неё.       Он поворачивает направо по коридору. Рейес и Джонс, откинувшись на спинки своих шатких стульев, сидят у входа в комнату Арт, между ними установлен небольшой раскладной столик, автоматы стоят в сторонке. У Джонса изо рта торчит зажжённая сигарета, а вокруг головы клубится дым. Рядом с его правой рукой пепельница, набитая окурками. Между парнями раскинуты карты.       Они поднимают глаза, когда слышат его приближение.       — Вейр, — говорит Рейес. — Ты чего это не спишь?       — Бессоница.       Джонс смеётся:       — Стареешь, приятель?       — Должно быть, — соглашается Алекс, уже решив, как избавиться от них с минимальным шумом. — Мне нужно попасть внутрь.       Улыбка Джонса немного тускнеет.       — Нельзя, здоровяк. Ты знаешь правила. Никого внутри до шести утра. В целях безопасности, понимаешь? Мы не хотим, чтобы оно причинило кому-нибудь вред.       Алекс фыркает.       — Ты действительно думаешь, что она причинит мне вред?       Джонс и Рейес обеспокоенно переглядываются. О, Алекс осведомлён, что значат их взгляды. Они, как и большинство всех, кто ниже его по рангу (а может быть, как и несколько человек среди тех, кто выше), не знают, как себя с ним вести, и сомневаются, что он остался полностью человеком. Алекс слышал, как они перешёптывались о том, что оно промыло ему мозги, что оно проникло и в его голову, что оно инфицировало его, заставив выполнять свои приказы. Они относятся к нему настороженно, да, но они также его и боятся. Они страшатся того, чего не понимают.       И это хорошо. Им как раз и стоит это делать.       — Нет, — медленно произносит Рейес. — Мы не думаем, что она причинит тебе вред, но приказ есть приказ. Ты же знаешь?       — Я выше вас по званию.       Ни один из них ещё не тянется к своей винтовке. Так глупо, ну серьёзно.       — Верно, — соглашается Джонс. — Но приказ отдан людьми выше тебя. Ты это знаешь.       — Знаю, — улыбается Алекс. — Я просто прикалываюсь, парни. Решил над вами слегка подшутить.       Они оба расслабляются.       Сперва Алекс устраняет Джонса, так как тот быстрее из этих двоих. У Алекса за плечами два десятилетия опыта. Несмотря на то, что занимается этим проектом уже десять лет, он не позволяет себе терять форму. Он такой же сильный, как прежде, и всё ещё способен двигаться быстрее, чем мужчина вдвое моложе него.       Он обхватывает руками лицо Джонса и впечатывает его голову в каменную стену позади. Джонс хмыкает и обмякает на стуле.       Рейес движется быстрее, чем ожидает Алекс. Парень уже держит автомат, когда Алекс к нему поворачивается. Алекс хватается за дуло, прицел впивается ему в ладонь. Он резко дёргает оружие в сторону, ломая лежащий на спусковом крючке палец Рейеса. Выстрел так и не раздаётся. Рейес открывает рот, чтобы закричать от боли, но из него вырывается лишь резкий хрип, когда Алекс ударяет ладонью ему по горлу. Глаза парня округляются, когда Алекс хватает его за затылок и швыряет лицом об стол. Тот ломается от силы удара, и Рейес с тихим ворчанием падает на пол. Его веки трепещут, когда он перекатывается на бок, а из носа по щекам ручьями хлещет кровь. Он таращится на Алекса снизу вверх затуманенным взором и открывает рот, но ботинок Алекса встречается с его лицом, и парень отрубается.       Прошло меньше минуты с тех пор, как они поздоровались с Алексом.       Он подтаскивает бессознательного Рейеса к панели управления, которая находится рядом с дверью, ведущей в комнату Арт. Кладёт руку парня на чёрный датчик. Мгновение ничего не происходит. Затем тонкий голубой лучик пробегает сверху вниз по ладони, сканируя отпечаток. Дверь открывается.       Алекс бросает Рейеса на пол.       Арт наблюдает, как он входит в её комнату. Тусклый свет мерцает над головой. Он двигается быстро, ему нужно добраться до компьютера до того, как питание…       Лампочки гаснут.       На секунду воцаряется давящая тишина, а затем на полу загораются белые аварийные фонари.       — Нет, — шепчет он, потому что теперь её чертова клетка заперта, это…       Арт стоит у ближайшей к нему стеклянной стены.       Она кладет на неё руку.       Алекс чувствует всё в своей голове. Шёпот. Образы. Арт думает о невероятных звёздах.       Стекло под её ладонью покрывается паутиной трещин.       Алекс делает шаг назад.       Стеклянная стена разбивается.       Но осколки не падают.       Арт опускает руку и медленно проходит сквозь стекло, отталкивая со своего пути острые обломки.       С лёгкой улыбкой на лице она останавливается перед Алексом.       — Мы собираемся в приключение?       Он произносит:       — Пора седлать и отправляться в путь.       (Нейт пропал, пропал, пропал.)       Алекс берёт Арт за руку. Её ладошка тонет в его хватке.       Они выбегают из комнаты.       Она ничего не говорит про двух мужчин, через которых им приходится перешагнуть.       Алекс ведёт их по коридору, путь к выходу уже намечен у него в голове. Он смотрит на часы. Пересменка будет через десять минут. Везде темно, генераторы ещё не включились.       Они обходят основные проходы стороной. Лучше придерживаться маленьких коридорчиков. Там встречается меньше людей. Но наступит момент, когда у них не будет выбора. У каждого выхода из Горы будет как минимум два охранника, и ещё двое идут им на смену.       Но именно на это он и рассчитывает.       Они достигают ближайшего выхода менее чем за пять минут.       Алекс заглядывает за угол.       Впереди стоят двое мужчин.       Ему надо действовать быстро.       Он отпускает руку Арт и думает: «Жди тут».       Идёт за угол.       Мужчина справа видит его первым. Он пытается поднять автомат, но останавливается, когда узнаёт Алекса.       — Сэр, — выпаливает он.       — Почему вы всё ещё здесь? — рычит Алекс. — Генераторы пока не включились. Есть же протоколы на такой случай. Почему вы ещё не отметились?       Правый косится на Левого.       — Наши сменщики не пришли. Мы думали, что подождём, пока…       — Вы неправильно думали, — огрызается Алекс. — Двигайте задницами и…       Затем у него за спиной:       — Святое дерьмо, что, чёрт возьми, эта штука делает снаружи…       Он оборачивается. Пересменка прибыла раньше положенного. Двое мужчин стоят, направив оружие на Арт, которая вышла в коридор.       Блять.       Левый и Правый охают позади Алекса.       — Привет, — изрекает Артемида Дарт Вейдер. — Рада вас видеть.       Она дёргает головой вправо.       Все четверо мужчин ударяются о стены, автоматы выпадают у них из рук и приземляются на пол.       — Ха, — издаёт Арт. — Они оказались не такими тяжёлыми, как я думала. Я, возможно, перестаралась. Бедные ребята. Будет больно, когда они проснутся.       Алекс выхватывает ключ-карту у одного из мужчин, что валяется рядом с дверью. И ждёт.       Ничего. Питание по-прежнему отключено.       Его охватывает паника.       — Ну давай же. Ну давай…       На потолке начинают мигать лампочки. Алекс не знает, возвращается ли питание или включаются генераторы, но это не имеет значения.       Он вставляет ключ-карту в чёрную щель на стене.       Издаётся писк.       Дверь открывается.       — Идём, — говорит он. — Мы должны спешить.       Они бегут по длинному коридору. Они уже близко. Так близко.       Они добираются до последней двери. Та не запирается электронным замком.       Алекс просто её распахивает.       Дождь ударяет ему в лицо. Он делает глубокий вдох холодного воздуха. Его кожа моментально намокает. Арт ахает от нахлынувшей на неё волны влаги, и лишь намного позже Алекс сможет осознать, что это первый раз, когда она очутилась за пределами Горы, более чем за три десятилетия. Это поразит его, и очень сильно.       Молния сверкает над головой.       Гремит гром.       Он вновь хватает Артемиду за руку и тащит её в бурю. Гравий на дорожке хрустит под их ногами. Алекс смаргивает капли дождя. Впереди, у въезда на базу, он может видеть лучи прожекторов, медленно движущиеся взад и вперёд, охранников, расхаживающих по своим надзорным башням.       Они идут прочь от главных ворот. Алекс уводит их с основной дороги, скрывая среди деревьев и теней. Они ненадолго замирают, когда мимо пробегают два солдата. И ждут, пока те не скроются за углом, прежде чем вновь пускаются в путь.       Автопарк пуст в столь раннее утреннее время. Механики не явятся на смену ещё несколько часов. Гараж, где размещаются автомобили, принадлежащие правительству Соединенных Штатов Америки, огромный, но Алекс точно знает, куда им нужно идти.       Они заходят через боковую дверь и закрывают её за собой. Дождь барабанит по крыше. Арт дрожит, но сейчас Алекс не способен ничего с этим поделать. Он помнит, как впервые выяснил, что ей может быть холодно, и это потрясло его сильнее, чем он ожидал. А потом Алекс узнал, что она может испытывать голод, счастье и боль, и он до сих пор задаётся вопросом, стоят ли того для неё эти чувства. Судя по обрывкам, которые Арт ему показала, такие ощущения для неё не свойственны, когда она… в своём обычном состоянии. Она не испытывает эмоций или чувств, по крайней мере, в той степени, в которой это делают люди. Во всяком случае, раньше не испытывала.       Бывают дни, когда Алекс хочет, чтобы он тоже так умел. Дни, когда он желает оттолкнуть от себя все эти чувства.       Он не уверен, хочется ли ей того же.       И не знает, как у неё об этом спросить.       Они перемещаются по рядам хаммеров, и джипов, и бронированных машин с установленными на них пулемётами. В самом начале Алекс подумывал о том, чтобы взять одну из бронемашин, но такая не останется незамеченной, не так ли? Он не может представить себе, как они едут по дороге, и при этом их не останавливают полицейские из-за огромной пушки, прикреплённой к крыше автомобиля.       Поэтому их ждёт серый джип. Это самая новая модель (как и большинство транспортных средств в атопарке — в этом секретном правительственном объекте, где проводятся эксперименты с инопланетным организмом, доллары налогоплательщиков не пропадают зря), и бензобак полностью заправлен. Алекс укомплектовал его так хорошо, как только можно, оставаясь незамеченным. Его дорожная сумка уже лежала внутри, набитая одеждой и деньгами. Он прихватил для Арт такую же. Имелась еда и вода, но мало. Он не смог принести больше, не вызывая подозрений.       И теперь, когда они здесь, теперь, когда он открывает перед Арт дверь и она забирается внутрь, Алекс понимает, какое это безумие. Какая же это ужасная идея. О, конечно, раньше он тоже думал, что это безумие, но тогда всё было слишком абстрактно. У него имелись другие важные заботы, поэтому он не сосредотачивался на факте, что шансы на то, что все получится — на то, что они действительно сбегут — невелики.       Алекс должен попробовать.       Он пристёгивает Арт ремнём безопасности.       Она касается его руки.       — У нас всё будет хорошо.       Он напряжённо кивает.       Отступает и захлопывает её дверь. Он обходит передний капот джипа, когда раздаётся голос:       — А я говорила себе, что Вы не настолько глупы. Ненавижу, когда мне доказывают, что я не права.       Лора стоит несколькими рядами ниже в окружении двух мужчин. Алекс их не узнаёт, но может понять, кто они. Вернее, членами какого подразделения являются.       Силовики.       Элитный отряд Горы, состоящий из мужчин, основная работа которых — именно такие вот моменты.       Они следопыты. Охотники.       Если что-то пропадает, их отправляют найти и захватить.       Некоторых из них он уже видел возле Горы. Ходили слухи о том, на кого именно они работали. Судя по тому, что удалось разузнать Алексу, Соединенные Штаты нанимали их в частном порядке. Что давало Горе возможность отрицать свою к ним причастность в случае необходимости.       Они вооружены, но Лора тоже. В руке у неё пистолет, а на лице пустое выражение.       — Вы должны знать, что добром это не кончится, — говорит она ему незлобиво.       Алекс ничего не отвечает. Он уже планирует дальнейшие действия у себя в голове.       Лора кивает, словно не удивлена его молчанием.       — Мне неизвестно, на что оно способно, мистер Вейр. Не думаю, что даже Вам известно. Оно Вас инфицировало.       Массивные передние двери гаража до сих пор закрыты. Джип имеет усиленную конструкцию, так что у них всё ещё есть шанс. Это пока не конец.       Вот только Лора поднимает пистолет и стреляет в него.       (Нейту показалось, что он закричал, но из него не вырвалось ни звука.)       Всё происходит так быстро, что Алекс не успевает среагировать. Раньше в него уже стреляли, всего один раз, в провинции Эль-Асима в Кувейте в 1982 году. Это случилось в портовом городе, пуля попала в правую руку и прошла насквозь. Было больно, но он смог стиснуть зубы и сражаться дальше.       На этот раз всё не так.       Сначала Алекс даже не понял, что вообще произошло. В один момент он стоит перед джипом, сжав руки в кулаки, а в следующий уже прижимается к капоту, и его живот горит. Он слышит, как позади него кричит Арт, и делает судорожный вздох. Больно, твою мать, как же больно. Его зрение начинает затуманиваться, но он пытается с этим бороться.       Один из Силовиков вручает Лоре толстую круглую металлическую ленту.       Алекс знает, что это такое.       Существо в маленькой девочке позади него когда-то обитало в теле молодого солдата по имени Орен Шредер. Через время было решено выяснить, смогут ли они навредить этому созданию. Ей. Ему. Они испробовали многое. Химикаты. Газ. Инъекции. Но лишь когда они с помощью электричества вышибли пришельца из Орена к чертям, они поняли, как хотя бы можно это существо сдержать.       Силовик вручил Лоре ошейник, способный бить разрядом в тысячи вольт.       Арт никогда раньше не приходилось его носить.       Но ей всегда этим угрожали.       Алекс не думает, что сейчас это просто угроза.       И Арт, видимо, тоже.       Потому что Алекс чувствует, как нарастает её гнев. Это похоже на бурю, разразившуюся прямо у него в мозгах.       Артемида в бешенстве.       «Садись в машину, — проносится в его голове. — Живо». Он никогда ещё не слышал, чтобы её голос звучала так холодно.       Автомобили вокруг него начинают греметь.       Силовики отступают на шаг назад.       Глаза Лоры сужаются.       Она снова поднимает пистолет и…       Земля трескается под их ногами, и Алекс кренится к водительской стороне джипа. До него доносится предостерегающий крик одного из Силовиков, грохот выстрелов, и он клянется, что слышит, как пуля разрезает воздух, проносясь мимо него. Одной рукой Алекс обхватывает живот, поэтому знает, что истекает кровью. Это плохо, но Арт велела ему пошевеливаться, так что он двигается так быстро, как может.       Он добирается до двери и рывком её открывает. Стиснув от боли зубы, забирается внутрь. Нащупывает ключи, спрятанные за козырьком, и захлопывает дверцу.       Арт на него не смотрит.       Она таращится прямо перед собой широко открытыми и пустыми глазами.       Следуя за её взглядом, Алекс переводит глаза на лобовое окно.       — Блять, — выдыхает он.       В воздух поднялись десятки автомобилей. Они висят на высоте не менее десяти футов над землёй. Силовики направляют на них оружие, будто пули остановят то, что вот-вот произойдёт.       Лора же не обращает на всё это внимания. Она смотрит прямо на них, одной рукой возведя пистолет, а в другой держа ошейник.       — Езжай, — произносит ему Арт тихим голосом.       Алекс заводит джип.       Он точно видит, когда Лора снова решает нажать на курок. Её плечи напрягаются, и она делает глубокий вдох.       Алекс переключает джип на первую передачу.       Бьёт ногой по педали газа.       Начинают падать машины. Раздаётся громкий визг металла, когда они дождём обрушиваются на землю, разбиваются стекла, капоты срываются и взмывают в воздух. В глубине гаража и справа от них взрываются хаммеры, в темноте вспыхивает яркое пламя, шрапнель вонзается в стены.       Силовики бегут, пытаясь увернуться от того, что сыпется сверху. Первому почти удаётся добраться до боковой двери, когда на него приземляется один из джипов. Алекс не видит, что происходит со вторым.       Лора не убегает. Она медленно идёт навстречу едущей машине, стреляя из своего пистолета с высокой точностью. Пули попадают в армированное лобовое стекло и отскакивают. Её прицел верен; лобовое стекло трескается прямо перед лицом Алекса.       Он не сбавляет хода.       Лора не отпрыгивает из-под колёс, как ожидает Алекс. Сверху всё ещё сыпется разгром, когда джип сбивает её на скорости около тридцати миль в час, и она ударяется о капот и лобовое окно, яркие капли крови разбрызгиваются по стеклу. А потом её тело подлетает над джипом и скатывается с его крыши.       — Двери, — выкрикивает Алекс. — Арт, двери.       Артемида что-то мычит себе под нос. Раздвижные двери содрогаются в своих рамах, и на секунду Алексу кажется, что джип столкнётся с ними лоб в лоб. Всё закончится ещё до того, как они выберутся из автопарка.       Но тут двери срываются с петель, вся передняя стена склада рушится, как если бы снаружи кружился массивный смерч. Они в гараже, а потом вырываются в темноту, освещаемую молниями, дождь хлещет по ветровому стеклу. Алекс ведёт машину одной рукой, а другой придерживает рану в боку.       Дальше всё словно сон.       Он слышит сигнал тревоги, знает, что по ним стреляют, но пули, похоже, в них не попадают. Он отключается, может быть, совсем на чуть-чуть, слушая шёпот в своей голове, который говорит ему, что всё будет хорошо. Всё будет просто замечательно. Они будут в порядке.       Он верит шёпоту.       В какой-то момент на них падает луч прожектора, и до него доносится тум-тум-тум от лопастей винта, но затем где-то вдалеке раздаётся резкий треск и взрыв.       Они прорываются через задние ворота на старую лесовозную дорогу. Она грязная и скользкая, вода скатывается с холмов вокруг них. Всё внимание Алекса сосредотачивается на том, чтобы удерживать глаза открытыми. Он везёт драгоценный груз. С ней ничего не должно случиться.       Позже Арт сообщит ему, что второй грохот, который он слышал, — это лавина, сошедшая позади них, один из скалистых холмов обрушился и упал на дорогу, перекрывая её.       — Нам повезло, — отметит она. — Должно быть, буря его расшатала.       Он ей не поверит, но ни слова об этом не скажет.       Арт говорит ему подвинуть руку: «Алекс, убери руку», — и он стонет, когда выполняет её просьбу. Затем её ладонь оказывается на нём, и та кажется такой горячей, что будто его ошпаривает. Каким-то образом ему удается не кричать.       Три дня спустя они натыкаются на знак, указывающий им на озеро Гершель.       Арт заявляет:       — Туда. Нам надо туда.       Алекс возражает:       — Мы должны продолжать ехать. Мы должны убраться как можно дальше.       Артемида Дарт Вейдер качает головой.       — Нет. Алекс. Нам нужно ехать к озеру. Я это знаю. Ты должен мне доверять.       Он доверяет. Она — единственное, что у него осталось.       Так что он сворачивает на дорогу к озеру и…       Нэйт медленно моргнул, чувствуя себя так, словно только что очнулся от самого яркого в жизни сна.       Артемида храпела, положив голову Алексу на плечо.       Алекс наблюдал за ним.       Ни один из них не произносил ни слова в течение, казалось, нескольких часов.       Затем:       — Она… Как ты…       Алекс произнёс:       — Не знаю. Это… то, что она делает. Связь. Узы. Со мной. С тобой.       — Мы должны вернуть её домой, — сказал Нейт, и он сомневался, что когда-либо в своей жизни верил во что-то сильнее. — Мы должны найти способ вернуть её домой.       Он не ожидал, что Алекс поднимет руку. Нейт не ожидал, что ладонь приблизится к его лицу. Пальцы проскользнут по его щеке. Подбородку. Большой палец погладит его по губам.       Нейт подался навстречу прикосновению, потому что это было единственное, что он мог сделать.       Он слегка повернул голову и запечатлел мягкий поцелуй на ладони Алекса.       Глаза Алекса расширились, но он не отстранился.       Нейт взял руку Алекса в свою. Он подвинулся немного ближе, чтобы ему удалось прижать к своей груди ладонь Алекса. Та была тёплой.       Алекс облегчённо выдохнул и закрыл глаза. Нейт увидел, как мгновение спустя он заснул, устроив предплечье на Арт.       Вскоре после этого Нейт тоже погрузился в сон под морем звёзд и ярко сияющей кометой.       На следующее утро, завтракая яичным порошком, который на вкус был словно дерьмо, Арт объявила:       — Ты знаешь, куда мы должны отправиться.       Алекс провёл рукой по лицу.       — Ты уверена?       Она медленно кивнула.       — Это… я думаю, это нужно сделать. Перед отбытием.       Нейт перевёл взгляд между ними.       — Мне это не понравится, да?       — Седлай, напарник, — сказала ему Арт. — Впереди трудные дни.