Руки в темноте

      Гарри задыхался, чувствуя, как мужчина теснит его назад, к расколотому столу. Он цеплялся занемевшими пальцами за его мантию и плечи, и все навалилось разом, смолотое в единую кучу, мешанину чувств и ощущений: потеря родителей, маггловские родственники, ощущение твердых губ, промчавшаяся в паре сантиметрах машина, инвалидная коляска, скольжение холодных рук и вдавившееся в поясницу дерево, усыновление, сбитое дыхание и влажные звуки поцелуев, шорох одежды и хруст стекла под ботинками, смерть целой семьи — равнодушная и быстрая, и в голове набатом бьет — неправильно, неправильно, неправильно.       Губы Темного Лорда сместились к влажному виску, замирая.       Гарри продолжал задушено хрипеть раскрытым ртом, хватаясь за широкие плечи и смотреть куда-то перед собой, не видя ничего вокруг.       Прохладное безносое лицо сместилось к мокрой от нервного пота шее, вдавливаясь в нее, заставляя Поттера содрогнуться. Ладонь машинально сместилась на гладкий бледный затылок, съехав вниз. Кажется, это были объятия. Невозможные, странные, уродливые, холодные объятия. Подросток почувствовал слабое давление тяжелой мрачной магии, опуская трепещущие веки и глубоко вздыхая: сердцебиение начало приходить в норму, поддаваясь уговорам чужого волшебства. Это все неправильно.       Волдеморт отстранился, заглядывая в лицо парня отсутствующим взглядом кровавых глаз.       Неправильно.       Мужчина мягко поцеловал влажный лоб, смазывая прилипшие к нему пряди волос, смещаясь вниз и прижимаясь губами к левой скуле. Гарри не двигался. Темный Лорд опять посмотрел в глаза Поттера, чтобы вновь приблизиться и оставить задержавшийся поцелуй на приоткрытых губах, неглубокий, плотный, основательный.       Неправильно. — С завтрашнего дня я начну вести переговоры с Авроратом, — нарушил тишину взрослый Усилитель, все еще прижимаясь к заиндевевшему парню всем телом, смотря на него сверху-вниз. — Не реагируй на письма, сразу неси всю почту в мой кабинет. Теперь ты не можешь отвечать за семейную политику и преступления, и вся нагрузка целиком ложится на Главу Рода, — голос бесстрастный, сухой, спокойный. Гарри просто слушает, как единственный ориентир в круговороте безумных событий. — Включая встречи, долги, обязанности, даже приказы новым домовым эльфам. Считай, я полностью перехватываю роль Джеймса Поттера, как если бы он не передал своему наследнику бразды управления родом. Поттер сжал челюсть, но никак не отреагировал на упоминание покойного отца. Настоящего отца.       Его подбородок приподняли вверх холодные пальцы, заставляя смотреть на Волдеморта. — Когда эта волокита закончится, я сделаю тебя полноправным Главой Рода Поттер, а сейчас — готовься к экзаменам, проводи время с друзьями, учись, проектируй дальнейшее будущее, не омраченное судами и разбирательствами. Ты не один. — И что будет дальше? — хрипло спросил гриффиндорец, не вздрагивая, когда большой палец руки Темного Лорда погладил его нижнюю губу, мимолетно чиркнув когтем по верхнему ряду зубов. — Ты и я. Что? Мужчина размял плечи и отстранился, отходя в сторону, отворачиваясь. Голос оставался ровным и равнодушным, не проявляя никаких лишних эмоций: — Я не прошу тебя проводить со мной время круглосуточно, мне подобные созависимые отношения не интересны. Однако… Раз уж мы теперь семья. Раз уж я нашел своего Соулмейта, не думаешь же ты, что я отпущу его на все четыре свободные стороны? Мне приятна твоя компания. Тебе приятны мои прикосновения. Не вижу причин копаться в формулировках отношений. Все будет идти так, как нам захочется. — Отношения с «отцом», — подросток запнулся, почувствовав тошноту и холодок на шее. Неправильно. — Да? И что же с ними не так? Да как такое вообще может быть возможным?.. Как Усилитель до такого жутко нездорового дерьма посмел додуматься, Гарри надеялся на романтические отношения, испытывал сексуальную тягу к мужчине, но что ему делать теперь? Как относиться к своим чувствам и ужасающей действительности? Если все происходящее — крайне неправильное. И если Поттер верно понял «ритуал с кровью и костным мозгом» — теперь они по-настоящему, в самом деле, действительно практически кровные родственники.       И ведь Гарри понимал логику решений Усилителя, правда, понимал. Он сам бы не справился, до этого ни за что в семейных делах не отвечая. У парня нет ни опыта, ни моральных сил, ни влияния, ни даже мыслей, как разгребать всю ту свалку проблем, оставленную родителями и дядюшками. Ведь меньше, чем через месяц, все имущество старших Поттеров автоматически становится имуществом Гарри. Включая эту гребанную запрещенку в подвале и других комнатах. И если раньше связи отца и взятки помогали отводить глаза Аврората от семейных дел, теперь новость о пяти смертях дошла до журналистов и министерских чиновников, и замять незаконные опыты больше не представляется возможным. Гарри действительно не справился бы один.       И все же…       Гриффиндорец коснулся губ, мучительно скривившись. — Это аморально. Раздался глубокий, тихий смех. Мужчина явно забавлялся над моральными терзаниями Соулмейта, казавшимися ему бессмысленными и ничтожными. — Ты привыкнешь. Разве Лорд Волдеморт не говорил, что получает все то, что он захочет?       Не сказать, что жизнь подростка кардинально изменилась, нет. Усилитель иногда просил называть его отцом, но отеческих действий и жестов никогда не проявлял: никакой проверки домашних заданий, никаких родительских объятий или шуточек, никаких походов по магазинам, никаких наказаний за то, что разговаривал за столом или вообще обедал отдельно от мужчины в любое время дня. Если Волдеморт надеялся справиться с надетой ролью родителя, то явно в этом провалился. Но Гарри уже знал, что у мужчины не было ни детей, ни семьи, чтобы брать откуда-то здоровый пример. Поттер не жаловался. Он пытался глушить в себе тоску и боль любыми средствами.       Проведал могилы дядюшек, общался с Нимфадорой и крестником, Темный Лорд дозволял Рону и Гермионе приходить в гости и даже оставаться с ночевкой.       Первым делом напряженный Уизли повел носом, нюхая воздух и передергиваясь. Смешанная магия Волдеморта и лучшего друга навевала ужас своим странным сочетанием. — Развели тут порнуху, день на дворе! — пожаловался он в первую очередь, сильно ежась. — Жуть. Будто в сырую пещеру попал. Гарри, вы опять ядрами трахались? Герми, ты чувствуешь? Девушка пожимала плечами. Она легче реагировала на магию Темного Лорда. Само собой, обо всем произошедшем Гарри им рассказал. — Вот это по-настоящему нездоровая хуйня, — выдохнул пораженный Уизли после нескольких секунд напряженного молчания. — Типа, да, я понимаю смысл усыновления… Папа рассказал, что в Министерстве о твоей семье постоянно говорят, даже обещают второй выпуск Ежедневного Пророка со статьей о взрыве… Второй! О Поттерах! На первой странице! — Ты отвлекся, — устало и вымученно улыбнулся Гарри. — Да. Точно. Мне понятен смысл официального усыновления, но погоди, ритуальное усыновление?! Это ненормально! И он просит называть своим отцом! Вы же того-этого… — Рон причмокнул губами, изображая поцелуи. — Или больше нет? — Больше «да», ничего не прекратилось. Я… Мы совсем недавно опять целовались, как… Как любовники, друг. Наконец, хмурая Гермиона тоже подала голос: — Темный Лорд — последний из Гонтов. Вообще-то в поступке твоего Усилителя прослеживается древняя традиция его предков. Кровосмешение. Родственные браки. Правда, то, что ты парень… Это становится бессмысленным… Но можно вырастить детей в пробирке… — девушка ненадолго ушла в себя, мрачнея сильнее. — Мне жаль такое говорить, но усыновление принесло гораздо больше пользы, а моральная дилемма решаема долгим разговором с Усилителем. Объясни, что не так, попроси вообще не затрагивать тему усыновления. Не думай о ней. Никто из вас не может забеременеть, чтобы возмутиться кровосмесительной связью. Раз уж теперь вы — одна семья… — Семейка Аддамс, — вставил Рон. — …то необходимо как-то уживаться и мириться с некоторыми моментами. — Ему нравится одновременно относиться ко мне и как к сыну, и как к любовнику, понимаете? Гарри поджал губы, пытаясь успокоиться, и продолжил: — Я чувствую себя каким-то больным извращенцем. — Ну, больной извращенец тогда не ты, а Сами-Знаете-Кто, — глубокомысленно поправил его Уизли. — Который прется от инцеста. Должны же быть хоть какие-то минусы, а то ты его совсем уж идеальным расписывал. Что там было… «Взрослый», «умный», «сильный», «а какие пальцы, ты закачаешься…» Поттер сразу же вспыхнул до кончиков ушей: — Ничего себе, «какие-то минусы»! — …«такая кожа мягонькая», «властный уверенный голос», — Рон сделал вид, что задумался, прижимая указательный палец к подбородку. — «И член явно еще рабочий». Гермиона рассмеялась, качая головой, наблюдая, как Гарри пытается зажать другу рот. — А как насчет твоего Усилителя? Есть результаты? — Смотри, — Грейнджер вытащила из сумки толстую книгу с незнакомыми символами. — Мой будущий подарок. Я связалась с Министерством, и мне одобрили взять особую сову для начала Ухаживания. Она исправно донесет посылку, если я попрошу ее «доставить до своего Усилителя». Правда, я не узнаю, куда и кому. Но надеюсь, что мне ответят и пригласят на встречу. — Нервничаешь? — Я уверена, что смогу за себя постоять и дать достойное Ухаживание, которое сможет заинтересовать Усилителя. Меня больше волнуют ваши отношения с Темным Лордом. И говорим мы сейчас о них, верно? Поттер был уверен, что Темный Лорд узнал об этом разговоре. До каждой мельчайшей подробности, ибо в тот же вечер слишком внимательно провожал «сына» задумчивыми глазами. А через пару дней обмолвился, что настроил каминную сеть на Уизли и Грейнджер, отчего они могут приходить погостить в любое время. Гарри, конечно, был рад, что Усилитель принимает его выбор друзей, но мысль, что у парня совсем не было секретов и личного пространства, расстраивала. А еще Поттер был уверен, что Волдеморту явно нравилось, как друзья замяли тему с инцестом и привели Гарри в чувства.       Действительно ничего не изменилось. Темный Лорд не стремился проводить с «сыном» больше времени: прикосновения, поцелуи, молчаливое общество — дело одно, но разговоры и взаимодействия двух совершенно разных людей?.. Гарри все еще оставался подростком с определенными увлечениями, вопросами и характером, и он понимал и видел, что Волдеморта это совершенно не интересовало. Впрочем, как и Поттер находил многие занятия Усилителя чрезвычайно скучными или опасными. Честно говоря, для магических партнеров это было абсолютно нормальным явлением. Никаких «соулмейтов» не существовало, и Гарри с Волдемортом явно не походили на родственные души, чего Темный Лорд упорно не замечал. Поттер просто смирился. Ну, считает и считает мужчина, что они созданы для любви, пусть считает и дальше. Пока что их романтическое движение отношений полностью устраивало парня, пусть, особого выбора ему не предоставили.       Не считая темы с усыновлением. Омерзительной и постыдной. Темный Лорд действительно пытается заставить Гарри называть его своим отцом или хотя бы папой. И каждый раз парня бросает в дрожь и шок от этих разговоров, мужчина будто бы намеренно не позволяет забыть об их новой родственной связи. Даже если бы в их отношениях не было сексуальной подоплеки, так быстро после гибели семьи называть кого-то новым родителем?.. Поттер морально не мог. А Волдеморт не понимал этой скорби, не давал «сыну» время оклематься от потери, продолжая давить и настаивать. Не то чтобы у Поттера было настроение на интимные ласки, когда в грудной клетке образовалась дыра горя и тоски. Может быть, Волдеморт — чуть больше социопат, чем юноша раньше про Усилителя думал.       Однако и насильником мужчина тоже не был. Когда Гарри просто-напросто догадался попросить его на время перестать трогать или даже целовать, объяснил причины своей отстраненности, когда попросил дать время на скорбь, Волдеморт взял и согласился. Вот так просто. Поттер с облегчением думал, что его Усилитель, этот ночной монстр, все же имеет какую-то человеческую мораль. По крайней мере парень осознавал, что это идет на благо долгосрочным отношениям, к которым стремился Темный Лорд.       Постоянно жить в новом доме оказалось непривычным и тоскливым. Незнакомая территория, частые гости в виде Пожирателей Смерти, их собрания, пару раз Гарри слышал новости о каких-то пленниках в подвале, что привело его в ужас и замешательство. Волдеморт же коротко комментировал: правительственные преступники.       В еще больший ужас Поттера привело столкновение со Снейпом, таким же болезненно-угрюмым, что и всегда. Завидев мальчишку, тот застыл в аналогичном ступоре, а затем куда-то потащил, говоря о глупости, безрассудстве и опасности. — Ты понятия не имеешь, в какое место попал! — вообще-то определенно знал, какое именно. Снейп же яростно шептал и дергал за руку удивленного парня, куда-то уводя за собой: — Как ты сюда пробрался, если тебя кто-то увидит… Больной идиот, шевели ногами, я… Гарри возвел очи к потолку и выдернул конечность из неприятных ладоней своего профессора. — Я живу здесь. — Ч-что?! Юноша почесал затылок и вздохнул. Он понятия не имел, что сам Снейп здесь забыл, да еще и пытается куда-то увести. Какой-то бред. — Ты должен находиться в доме Дурслей до совершеннолетия! Еще раз спрашиваю, как ты пробрался в это место?! — Мой Усилитель решил, что будет лучшим мне находиться здесь, — Поттер недовольно повел плечами, начиная злиться. Зельевар вел себя так, будто хозяин дома — натуральный монстр какой-то, от которого необходимо спасаться на все четыре стороны. Знакомый огонек агрессии приподнял голову, настороженно принюхиваясь: Гарри никому не позволит оскорблять Темного Лорда в своем присутствии. — Это Пожиратель Смерти? — мужчина стремительно бледнел. — Лестрейндж? Мальсибер? Если это Фенрир, Мордред, тупой ты мальчишка… Почему… Как давно тебя сюда приволокли?! Ты понятия не имеешь, кто хозяин поместья, и молись всем существующим богам, чтобы никогда не узнал. А Дамблдор… Гарри не понимал, почему Снейп сует свой длинный нос в его личную жизнь. Не дом, а проходной двор для Пожирателей. Поттер клянется, что однажды даже слышал плаксивый голосок Драко. Но Снейп — последняя капля. — Не ваше дело, — медленно, по слогам произнес гриффиндорец, скрещивая на груди руки. — И если вы опять попытаетесь меня похитить, сэр, ничем хорошим ваш сраный подвиг не закончится. И кому точно следует уйти отсюда, стоит прямо передо мной. Мужчина привычно начал покрываться яркими пятнами бешенства, но ответить ему не позволил холодный голос позади: — Северус. Зельевар дернулся и круто развернулся, зачем-то шагнув в сторону и прикрывая собой взъерошенного и злого мальчишку. — Мой Господин, — быстрый поклон. — Прошу простить и помиловать, это всего лишь школьник. Я немедленно его отсюда заберу, его Усилитель не совсем в адеквате, кто-то из Пожирателей Смерти, вероятно, не в своем уме, если позволил себе привести мальчика в Ваше поместье. Волдеморт повернул голову в сторону Поттера, и тот молчаливо развел руки в разные стороны, пытаясь держать лицо серьезным. Затем Лорд молча шагнул к своему Соулмейту, и внезапно Гарри понял: сейчас произойдет нечто крайне тревожное. И верно: оказавшись рядом с подростком, Темный Лорд лениво и медленно обхватил его напряженные плечи холодной рукой, разворачиваясь к ошалело моргавшему профессору Зельеварения. Гарри ощутил, как к его вечно растрепанным волосам прижалась чужая голова, слегка потершись подбородком о них. — Разумеется, я в курсе, что в моем поместье живет мой сын, Северус. И я определенно пребываю в своем уме и здравии. Гарри в этом не совсем уверен, но вырываться или возражать не стал. — Ваш… сын?.. — глухо переспросил Снейп, отшатываясь. — Это Поттер. Это мальчишка Поттеров. — Больше нет, — безразлично отреагировал Усилитель, скользя длинными пальцами по плечу Гарри. — Вероятно, стоит придать публичной огласке наши… Своеобразные узы. Разбираться с Пожирателями Смерти, не умеющими держать язык за зубами и логически размышлять, мне не хочется. Круцио. Гарри дернулся, с шоком смотря, как сдавленно застонал и рухнул на пол Снейп, пытаясь сдержать крик и сильную судорогу мышц. Он в панике посмотрел на флегматично спокойного Усилителя и быстро прошептал: — Хватит. Пожалуйста. Волдеморт опустил палочку, даже не посмотрев в сторону Поттера. Его голос оставался бесстрастным и отстраненным, словно ситуация никак не касалась мужчину. — Можешь быть свободным, Северус. Настоятельно не рекомендую с этих пор находиться рядом с моим сыном дольше, чем положено по учебным часам последнего курса. — Он общался с моей матерью, — произнес Гарри, когда остался наедине с Темным Лордом. Тот молча ожидал продолжения, глядя на парня сверху-вниз. — И почему-то решил, что здесь мне грозит опасность. — Мне не интересно, что он решил и подумал, — ответил мужчина, аккуратно касаясь бледного лица гриффиндорца кончиками пальцев в намеке на поглаживания. — Несоблюдение субординации карается наказанием. И… Гарри. Я желаю, чтобы ты отужинал со мной сегодня. — Банкет? — О, нет, простой семейный ужин. Я освободил вечер от работы. «Семейный». Поттер постарался не поморщиться. Ужин. Хорошо. В этом нет ничего страшного. Парень скучал по обществу Усилителя. В совместном ужине нет ничего такого, и Гарри кивнул, заслужив короткую ласку — на мгновение прижавшиеся ко лбу твердые губы.       Еще одно небольшое, но очень заметное отличие: мама и папа никогда не позволяли своему сыну пить алкоголь, а тем более в их присутствии, но на сегодняшнем ужине Волдеморт раскрыл бутылку красного вина и разлил его по двум фужерам, предлагая один из них изумленному Поттеру. Тот коротко кивнул и дождался, пока домовые эльфы не подадут к столу еды. Ужинали в тишине — Темный Лорд не торопился завязать диалог, только молча посматривая в сторону подростка, а Гарри и не возражал, предпочитая тишину.       Он много размышлял в последнее время. Думал о своем будущем. Как дальше быть, что делать. Как вести себя с приобретенным «отцом», а хорошо ли быть последним Поттером. Гермиона права: никто из них не может дать потомства и, получается, оба рода просто угаснут? Волдеморт выразился ясно, говоря, что у Гарри не будет жены или любовницы, впрочем, на этот момент категоричный отказ мужчины теперь понятен. И был ли сам парень сторонником соблюдения древних традиций настолько, что поставит продолжение рода выше возможных отношений с Усилителем? Или вариант с «детьми из пробирки» тоже сойдет? Поттер вообще не уверен, что хочет детей. Тем более Волдеморт точно не сможет быть благополучным родителем. «Черт возьми, я даже не разобрался с прошлыми проблемами, а уже надумываю будущие», — он нахмурился. — «Какие к черту дети, почему я вообще о детях думаю. Я ведь даже не уверен, что люблю Темного Лорда. К этому все и ведет, конечно, но сейчас — он мне просто симпатичен. Да. Немного возбуждает. Нравится магия. Но это пока что не любовь».       И, Поттер был уверен, что и Темный Лорд не любил его. Пока что не за что. Они все еще далеки друг от друга, их отношения все еще строятся и развиваются. Что ж, бывает и так: не любовь с первого взгляда, а медленно и осознанно возникающие чувства. Быть может, в браках по расчету здравомыслящие супруги так и поступают. Гарри понимает, что у него не будет ни сил, ни возможности пойти против Волдеморта, бегать от него и прятаться, поэтому просто следует комфорту, раз уж иного варианта не существует.       Тебе заявили, что твоя жизнь принадлежит Усилителю? Хорошо, если ты не связан по рукам и ногам, а имеешь свободную волю и выбор. Гарри просто умудрился избежать участи обзавестись подобранной родителями невесты. Что ж, Лорд Волдеморт — Невеста Неизбежности. Почему бы и нет. Парню нравилось так думать. Как-то даже легче становилось.       Твоя неизбежная невеста имеет лик монстра? Это экзотично и странно, хотя Гарри ничего не имел против других рас. Гарри нравилась экзотика, и к отсутствию носа и волос можно наловчиться привыкнуть настолько, что в будущем, парень надеется, станет любить это лицо.       Поттер не считал себя лишенным свободы выбора. Когда первый ужас прошел, волшебник начал наслаждаться обществом Волдеморта, и он совсем не против немного не иметь выбора, если в итоге компания окажется комфортной и достойной. Кажется, Гарри совсем ничего не угрожает.       Больше нет родителей, которые могли бы осудить его за это.       Гриффиндорец залпом осушил фужер с вином, не морщась, и застыл.       Вилка выпала из ослабевших пальцев, Поттер с нарастающей паникой задохнулся воздухом: все его зрение поплыло, в теле разом разрослась слабость, тяжесть. Гарри с шумом вскочил на ноги, шатаясь, и заплетающимся языком выдавил: — Т-ты от-травил меня!.. — Все хорошо, — последовал спокойный ответ, и парня насильно притянули в объятия. Поттер даже не заметил, как Волдеморт оказался рядом. Гриффиндорец дышал часто, прерывисто, пугаясь: легкие тоже немели, ноги переставали держать ровно, Гарри слабо отпихивался от крепких рук, борясь с накатывающейся тьмой. — Все в порядке. Потерпи. Гарри, все будет замечательно, ты молодец. Не сопротивляйся зелью. Поттер навалился на грудную клетку мужчины, с отчаянием скребя по ней пальцами, наркотическое опьянение заставляло мышцы расслабляться, а веки тяжело опускаться. Волдеморт продолжал нечто убаюкивающе нашептывать, прижимать теряющего сознание парня к себе ледяными руками, и в последствие только их Гарри мог чувствовать в темноте и пустоте искусственного сна.       Возможно, ему снился кошмар. Возможно, прямо сейчас Волдеморт приносил своего «сына» в кровавую жертву, и смазанность сознания — все еще действующее зелье, Поттер не понимал. Расставленные вокруг свечи двоились и плыли, черный свод грота вращался, подобно смене дня и ночи, обнаженная спина касалась холодного камня, скованные железом руки и ноги не могли пошевелиться. Гарри сдавленно простонал, замечая нависший над ним силуэт ночного монстра. Тот выводил на голой коже кровавые узоры, чертя испачканными пальцами по ней нечто странное, незнакомое, пугающее. Со всех сторон несся шепот, со всех сторон его касались руки. Кровь в венах бурлила и закипала, причиняя боль, кажется, раскалилось все тело, и Гарри опять провалился в темноту. — Ты что сделал?.. — прохрипел Поттер, приходя в себя. Жар отступил, кандалы и каменный алтарь исчезли, сменившись удерживающими объятиями. Он обнаружил себя полулежащим на чужих коленях и — опять — чертовски голым. — Это был ритуал. Что происходит?.. — Еще один ритуал усыновления, — раздался спокойный и нежный голос сверху. Холодные пальцы пробежались по обнаженным плечам, уже чистым. — Окончательный. В тебе течет моя кровь. Теперь не только магия, но и моя суть. Ты все еще остаешься Поттером, но несешь в себе и кровь, магию Гонтов. Мои. Мой сын. — Я тебе не разрешал, блять, ты не можешь просто взять и решать за меня, травить, обманывать, — с трудом прорычал Поттер, но даже не пытаясь двигаться, чувствуя остаточную слабость и вялость. — Не можешь! — Отдохни, — пальцы погладили лицо. — Тебе нужно восстановить силы. Скоро все пройдет. — Ты слышишь меня? Это ненормально! Ты просто больной, что за черт?.. — Видишь, теперь все правильно, — проурчал голос ласково, совершенно не обращая внимания на грубые слова и обвинения. — По-настоящему. Настоящая семья. Теперь все будет замечательно. Мой сын. Моя кровь. Гарри зарычал громче от бессилия и злости, дергая руками и ногами, но все еще неспособный внятно сопротивляться или ударить психопата. И выдохся так же быстро. Просто закрыл веки и сосчитал до десяти, призывая себя к спокойствию и обдумывая случившееся. Изменений в себе Поттер никаких не ощущал. Это просто еще одно ритуальное усыновление. Последнее, если правильно понял. Его не покалечили и не убили. Даже фамилию оставили. Волдеморт — больной ублюдок, он обязан был предупредить хотя бы, если не спросить согласия. Это ненормально. И сильно злило. — Если ты еще раз сделаешь нечто подобное, я уйду, — сквозь зубы прогрубил Поттер. — Что сделаю? — миролюбиво переспросил Темный Лорд, гладя парня на своих коленях по волосам. Гарри взорвался, не веря, что мужчина не понимает: — Отравление, ритуалы без моего ведома и согласия, обман! Я не хочу таких отношений, мне не нравится, такие поступки, я!.. — Хорошо, — лаконично ответил Усилитель, не отрываясь от своего занятия. — В следующий раз я обязательно спрошу разрешения заблаговременно своих действий. Поттер весь сдулся, умолкая. Длинные пальцы Темного Лорда накрыли его глаза, погружая во тьму. — Отдыхай.       Это казалось невероятным, но разлад их отношений и первую жгучую ссору спасло письмо Поттеру. Письмо с угрозами и обвинениями от семьи Петтигрю. Волдеморт говорил приносить всю почту лично ему, но парень увидел фамилию отправителя и не стал переживать, доверяя родственникам дядюшки. Написанное шокировало. Повергло в сильнейший ступор.       Отец Питера требовал огромную денежную сумму — компенсацию за смерть сына, требовал публичные извинения, требовал пересмотра завещания, якобы там была какая-то обещанная им поттеровская доля в случае травм или гибели других участников экспериментов. Мистер Петтигрю требовал осудить Поттеров не только за проведение незаконных опытов, но и признать их непосредственную вину в гибели трех невинных человек. Учитывая, что дом принадлежал Поттерам, подвал и лаборатория — тоже им. Исключить несчастный случай.       На негнущихся ногах Гарри поднялся в кабинет Темного Лорда, молча протягивая ему вскрытое письмо. Мужчина не стал высказывать осуждение за непослушание, а лишь пробежался глазами по гневным и оскорбительным строчкам. Затем отложил пергамент в сторону, бесстрастно посмотрев на бледного и болезненно выглядящего Усилителя. — Я предполагал, что они не оставят тебя в покое, — спокойно прокомментировал Волдеморт. — Один из их людей прорвался в больницу Святого Мунго и пытался заставить тебя подписать контракт о согласии полной опеки над недееспособным несовершеннолетним волшебником. И за дни твоего восстановления семья Петтигрю вполне могла воспользоваться своим положением и снять все деньги со счета Поттеров. Условно. Вряд ли они успели бы даже выйти из дома. Поттер моментально понял, на что намекал мужчина. От него веяло угрозой и чем-то нездоровым, отталкивающим. — Контракт? Я ничего такого не помню, — пораженно выдохнул Гарри, он озадаченно нахмурился. Как-то весь гнев на мужчину пропал сам собой. — И… Что с тем человеком? Удалось задержать раньше? Волдеморт пугающе улыбнулся. — Я убил его, сын мой. Парень вздрогнул, но глаз не отвел. — Тебе не следует реагировать на это бессмысленное недоразумение, — Усилитель вернулся к обсуждению письма. — Если Петтигрю решат дойти до суда, на сцену вступлю Я. Никакого беспокойства. Гарри с трудом кивнул. Сердце жгла обида. Почему его родителей пытаются выставить виноватыми? Неужели все только ради денег? Нажиться на чужом и своем горе? — Мне не хочется знать, что ты убиваешь людей, — тихо произнес юноша, но взгляд стал твердым и решительным. Он сжал кулаки. — Это отталкивающие знания. Мне неприятно касаться убийцы. — Я учту твои желания. Мужчина провел длинными пальцами по своему столу, склоняя голову ближе к плечу и разглядывая парня, не мигая. Комнату заволокло тяжелой и душной магией. — Не узнаешь.