Печать Камы. Возмездие

В зале, где совсем недавно велись непринужденные светские беседы, отчетливо звучал смех и звон бокалов, царила общая атмосфера праздника и суеты, на несколько секунд осел самый тихий и страшный смог крайне ярко ощутимого напряжения. Время будто бы замерло за считанные секунды, оставив в реальном времени только нас двоих. Даже огромная люстра, размером с половину комнаты, будто специально оттенила всех остальных людей, выделив насыщенным бежевым цветом тошнотворный образ мужчины. Меня затрясло. Чем дольше я смотрела на него, тем больше меня охватывала паника и желание куда-то убежать от него подальше. Мозг загустел, став похожим на хаотично слепленный ком. В него больше не поступала информация, следственно, никакой речи об анализе реальности и выдаче алгоритма действий быть не могло. Наши взгляды пересеклись, и я выпала из сознания на несколько секунд… «…узкие навыкат глаза, со сморщенными веками и обилием свисающей потной кожи, стянувшейся в морщины. Редкие дымные волосы, густые торчащие брови и полные губы, что блестели от постоянного облизывания их языком. Было в этом что-то неумолимо пугающее и отталкивающее всем своим естеством…» «…сморщенный мясной коагулят, как будто его физиономию настолько прочно впечатали в раскрошившееся зеркало, что даже эластичность кожи не помогла ей вернуться в прежнюю форму. У меня по коже бегут мурашки от одного только вида кровяных подтеков и до сухости перемолотых мышц лица…» …что в ходе негласного противостояния двух сторон стали решающими. Амрит отреагировал странно: внутренне сильно напрягся, словно увидел не пожилого мужчину, а самого настоящего хищника, зверя, приготовился к некому нападению, после чего оглянулся по сторонам в поисках чего-то необходимого, но остался неприятно удивлён. Он не поднял шум, будучи возмущенным поведением гостя, не ответил ему столь же колко и резко, как обычно обращался к людям ниже себя по статусу. В конце концов, не вызвал бхутов! Дубеи держали в страхе врагов и союзников с помощью этой исключительной способности, и никогда не упускали эту заманчивую возможность — лишний раз продемонстрировать силу. Я по наитию повторила это же действие, стараясь понять ход его мыслей, и медленно покрылась мурашками, когда поняла в чём дело. Не было ни охраны, ни слуг, ни подручных, даже услужников других семей почему-то не было видно. Укол страха неприятно кольнул в грудь, вызывая нечто сродни пульсации, что фасцикулировала исключительно в верхней части тела, вынуждая сгорбиться, чтобы уменьшить это почти что болезненное ощущение. Пол под ногами начал плыть, трястись, будто бы тектонические плиты разошлись именно под весом резиденции Дубеев. Я махом потеряла равновесие, предусмотрительно закрыв глаза, чтобы сразу и безболезненно потерять сознание. Спину тут же заботливо подхватили две пары рук, но тошнота успела подобраться слишком близко к горлу, не давая встать обратно. Девдас что-то взволнованно спросил у своего сына, но тот впервые на моей памяти ответил что-то невнятное, перехватив меня полностью на себя. Одним быстрым движением уложил на согнутые колени, проведя большим пальцем по моей щеке. Я чувствовала, как его руки касаются меня, как обеспокоенно стучит налитое кровью сердце, как быстро сменяются мысли в его голове, не умудряясь найти подходящую. Связь усиливала как положительные, так и негативные чувства, от чего наши эмоции слились в одно большое переживание. Словно в коме, я ощущала, чувствовала, дышала, но не слышала абсолютно ничего. Разве что могла вербально распознать интонацию. Он звал меня, но я никак не могла ответить на его зов. За считанные секунды мне стало настолько плохо, что борьба с собственным телом стала казаться мучением, причем бессмысленным. Последнее, что отделяло реальность от небытия — слабое покалывание в левой руке, но вскоре и оно утихло вровень с моим сознанием.

***

— Ххх, какая строптивая, долго же пришлось «укладывать её», — недовольно прохрипел мужчина, показательно разминая шею. Его блестящие черные глаза потускнели, обведя взглядом присутствующих, что находились в оцепенении после увиденного. Неизвестный имел наглость перебить нелестным выкриком главу семьи Дубеев, так ещё каким-то неведанным образом повалил юную Госпожу Басу одним взглядом своих страшных темных глаз. Даже всемогущий брахманский сын бездействовал, больше справляясь о состоянии своей нареченной, что бездыханно обмякла на его коленях. Амрит был в бешенстве и замешательстве: старик обладал безумной неконтролируемой энергией, что подавляла жизненные силы других людей, сдавливала голову в раскаленных до белого каления тисках, била резко и точно, словно умела метать ножи. Он чувствовал, как из Амалы буквально «высосали» одну из трёх дош, намеренно ослабили путём столь бесцеремонного истощения от доминирующей энергии в её теле. Брахманский потомок чувствовал эту атаку и на себе, но многолетний опыт контроля духовного энергообмена, благодаря бесчисленному множеству медитаций, позволял ему сохранять хоть какое-то самообладание. Только вот тени, прячущиеся в закромах пространства, никак не хотели слушаться его. Они беспорядочно бродили еле видимыми силуэтами, словно тоже были обессилены. Печать жгла кожу, добираясь колкими языками пламени прямо костей, ярко красные нити, струящиеся из подземных истоков Вайтарани, тянулись по продолговатым линиям выпирающих вен, наэлектризовано перекатывались по мышцам, словно заряженные током сферы. Предвестник, метающийся по завуалированным узорам, никак не мог найти выход, рвался наружу, раздирал и без того незаживающие капилляры, пульсируя в каждом микроскопической точке злосчастной метки. Сконцентрироваться было сложно. — Ты… — в полной тишине голос Девдаса звучал особенно встревожено. Он указал пальцем на повернувшегося к нему Господина, что заинтересованно метнул в него прямой взгляд, — точно! Ты тот самый мальчик, спасшийся при землетрясении в Музаффарпуре. Чудом уцелевший сын скотоводов… Собеседник одобрительно ухмыльнулся, подходя ближе. Толпа расступилась перед ним, скапливаясь по бокам от образовавшегося прохода. Все опустили головы, стараясь отойти как можно дальше от неизвестного. — Приятно знать, что с возрастом твоя память не теряет гибкости, Дев. На данный момент, ты единственная живая душа, кто всё еще помнит бедолагу, которого настиг природный катаклизм в самом начале и без того несладкой жизни. Глава рода Дубеев выразительно посмотрел в ответ, не понимая, как за почти пятьдесят лет тот прожил от силы лет пятнадцать. Всё такой же румяный и юный, с бездонными черными глазами, густыми темными бровями, благородно нахмуренными до мелких морщинок у переносицы. Последняя внешняя особенность напоминала ему собственного сына. Девдас оглянулся на отпрыска, что без конца жмурился и дышал тяжелыми прерывистыми вдохами, пытаясь стряхнуть помутнение, возникшее перед глазами. Отец плотнее сжал губы, ощущая опасность сия ситуации. Это рано или поздно должно было случиться. Только застывающая кровь в жилах явно давала понять, что к этому невозможно быть готовым. — А неплохо вы казну с того времени пополнили, брахманы, — продолжил мужчина, придирчиво осматривая убранство залы и обилие роскоши в предметах далеко не первой необходимости, — я, верно, позабыл, как выглядит аскетичный образ жизни. — Народ щедро жертвует нам свои подношения, а семьи дюжины считают наш дом своим вторым прибежищем, — уклончиво ответил хозяин резиденции, — боги благодарны нам, а мы верны им. В конце концов, мы не были обязаны продолжать вести скромный быт из-за своего происхождения. — Надо же, благодарность богов, — хохотнул гость, — у них на небесах позолоченные диваны не держатся? Сила тяжести их к вам в хоромы притягивает? — Тебя, я так понимаю, тоже законы физики сюда привели? — отразил Девдас. Он понимал, что ходит по лезвию ножа и его острая часть уже целиться ему поперёк горла. — Ну, что ты, дорогой друг. Помнится мне, такие ненавязчивые беззлобные подколы тебя раньше не задевали. А сейчас ты прям свирепеешь. Разве так обращаются с гостями? — разочарованно протянул оппонент, оглядываясь на других посетителей мероприятия, — Хорошие у тебя товарищи, щедрые. Только слабенькие, ведомые, а души гнилые, как яблочки в моём отчем саду. Почему же не «чистишь» своих ближних? Энергией не насыщаешь, позволяешь служения прогуливать, перед Богиней не замаливаешь? Чему же своих детей-то научишь подобным отношением, а? Господин кивнул в сторону молодых наследников, что находились неподалёку. Амрит держался из последних сил: собственное тело стало неподъемным, в ушах звенел непонятный звук на преимущественно высокой частоте, тензионная головная боль сковала череп, но её колебания уж очень отчетливо отдавались во всех отделах мозга, во рту ощущался приторно-кислый вкус, словно на месте миндалин кипел желудок. Но он не мог позволить себе потерять сознание, пусть его начало трясти от бессилия. Все остальные присутствующие уже дремали, оперевшись на стены или человека рядом. Они также были истощены и ослаблены. Неприкосновенен остался лишь фамильярно именуемый «Дев», только его вздутые височные вены слишком явно обнажали отголоски внутреннего напряжения. — С наступлением Кали-Юги исцеляющая энергия становится уж слишком дефицитным ресурсом. Порой людям приходится молиться несколько суток, чтобы замолить мелкую ложь или грубое слово, даже за единожды пропущенное в году служение нужно расплачиваться все следующие двенадцать месяцев… — Но избранным Камой большинство проступков спускается с рук, в прямом смысле, — грубо перебил его мужчина, глаза которого сверкнули синей вспышкой, — виной тому обстоятельства, исключения, в конце концов — необоснованная привилегия. Прошлый аватар был самой настоящей тряпкой, слишком нежным и терпеливым к людям, что складывали ладони в молитве лишь по принуждению. Нянчился с инфантильной хамкой из семьи предателей и водил дружбу с потомком высокомерного деляги, что и в грош его не ставили… — Это грязная ложь, старый ты асур! — выкрикнул Дубейский наследник, вздрогнув всем телом от гнева в собственном голосе. Слова сами собой выскочили из глотки, тем самым ослабив натиск той самой гнетущей энергии, что намеревалась разорвать его изнутри. Он не намеревался вмешиваться в диалог, хоть и закипал от столь невежливого обращения к своему отцу, но прямые оскорбления в адрес Рэйтана окончательно вывели его из себя, — Как ты вообще смеешь так низкопробно рассуждать о великом аватаре Шивы, полубоге, в руках которого судьба целого мироздания? Он веками держал под контролем всё, что только происходит, происходило и ещё произойдет! Тебе в пору закрыть пасть, если не хочешь навлечь на себя беду! — Ох, ты еще с нами? Какой забавный щеночек рассчитывает на престол, — нисколько не оскорбленный словами Амрита Господин подошёл к нему ближе, заглядывая в разъяренные, неестественно яркие зеленые глаза брахманского потомка, — в твоих словах есть доля действительности: рассуждать о воплощении былого имеет право только истинный, — его самодовольная ухмылка была настолько омерзительна, что нареченный печатью Камы и сам скривил лицо в похожее выражение, — время Махадевы истекло. Сам Ишана теперь блюдёт порядок на этой земле. Амрит озадаченно уставился на собеседника. Что за ересь? Он не желал признавать ту очевидную новость, что в одно мгновение вырвала из его груди левое предсердие, тем самым отрезав путь поступления кислорода в сердце. Этого не может быть. Рэйтан не мог просто так исчезнуть и оставить их. Тёмная Мать не могла допустить такого беспредела. Вайш наверняка хочет просто проучить их, дать лишней свободы, чтобы те в полной мере ощутили всю ответственность за себя и свои деяния. Махадева-Рита-Шива был в меру строг и жесток, никогда не позволял себе лишнего в отношении беззащитных перед ним людей. Он всегда придерживался благородной справедливости, не упиваясь вседозволенностью и властью, которым даже сами боги порой не могли противостоять. Полубог, сотканный из правил и порядка, что был ему другом и порой бывал ближе отца и матери, сохранял благочестие и заботился о народе, наставлял на верный путь ценой собственной расплаты перед вышестоящими божествами. Он не мог так бесцеремонно оставить свой пост. Всё, что сейчас происходит без него — поток бессмысленного бреда, граничащий с безумием. Рейтан в их последнюю встречу был сам не свой, что только и побуждало перемалывать голову в бесконечных догадках о происходящем. — Ты даже не представляешь, сколько тебе придётся замаливать собственные слова… — прохрипел Амрит, сильнее сжимая обездвиженное тельце на своих коленях, — я самолично отрежу тебе язык и преподнесу его нашей Махадеви, как подношение самого искушенного грешника. — Уф, верховный жрец колкий, как клык тигра, — рассмеялся оппонент, — в каком-то смысле, этого и не хватало вашему обожаемому Рэю. Он настолько проникся людьми, вашими человеческими чувствами и мышлением, что начал терять свою божественную энергию со скоростью света. У него появилась душа, мой дорогой. Он начал чувствовать и дышать жизнью, не соблюдать порядок, а пытаться создавать свой. Ему нет места в самом ужасном и бесчестном периоде существования. Ему предначертано переродиться или умереть вместе с существующим миром. Девдас громко выдохнул, обратив на себя внимание. Его голова склонилась к груди, а веки сомкнулись, словно он выражал скорбь, тем самым подтверждая слова «Ишаны». — Не трать себя на сквернословия, сын мой. Хоть аватарам и приписано вечное существование, но лишь в человеческом понятии. Творец всему отводит свой срок: что-то разрушается, что-то создаётся, круговорот жизней не остановишь, как и колесо сансары. — Послушай отца, наследничек. Он порой говорит толковые вещи, — пренебрежительно отрезал мужчина, обернувшись на шум позади себя. В залу прогулочным шагом вошли капитан Лайтвуд и мистер Грант. Оба с некоторой настороженностью оглядели помещение: люди в дорогих одеждах без сознания осели у стены, в центре стоял зачинщик разбоя, рядом с ним мужчина-ровесник в не менее шикарном наряде. На одном колене, придерживая их коллегу, стоял смазливый Дубейский жрец. Крови не было. Взгляды членов оперативной группы тут же выделили среди всего прочего именно Амалу, что бездыханно повисла в объятиях их главного подозреваемого. Киллиан же отметил, что уж слишком навязчиво смуглые руки в дорогих перстнях сжимают и без того несопротивляющееся тело девушки. — А вот и мои мальчики, — Господин горделиво кивнул в сторону пришедших, — как дела у усиленной охраны главной семьи в дюжине? — Обезврежены и изолированы, — кратко ответил Лайтвуд, лишь мельком взглянув на задавшего вопрос, — что здесь произошло? — Всё прекрасно, разговариваю с давним знакомым и его сыночком. Занимательная беседа. Очень информативная для ознакомления с культурой и историческими событиями прошлого. Не так ли, Дев? Девдас промолчал, поприветствовав чужаков неприветливым взглядом. — Для нас наиболее интересны события нашего времени, мистер Агарвал, — беспристрастно ответил Габриель, подмигивая Амриту, чей взгляд был грознее раздраженного тигра, готовившегося опрометью броситься к цели и растерзать врага, — вот и поймали вас, Дубеи. А такие слухи ходили о неприкасаемой семье, о-о-ох… — Поймали с чем? — ни секунды не думая парировал мужчина, замечая, как кто-то вцепился в его руку. Едва сознание Амалы пробудилось в реальном мире, она тут же уцепилась за него не только ментально, но и физически. Виски словно были налиты кипящим свинцом, легкие забиты какой-то асфиксийной ватой, а перед глазами будто бы светились врата рая, от яркости которых моментально атрофировалась сетчатка. Девушка зажмурилась, дабы эти белые вспышки прекратились как можно скорее, и она начала видеть хоть что-то помимо белоснежного полотна. Амрит опустил её в более удобное положение, сев вместе с ней на колени напротив друг-друга. Женские ладони объяли височные доли, скрытые под прядями густых волос. Голова гудела страшно и неумолимо, а боль только нарастала, не собираясь пропадать или снижать натиск. Каждая секунда давалась с огромной тяжестью, горло неприятно саднило от удержания крика в голосовых связках. Дубей чувствовал, что еще мгновение и её череп треснет от напряжения бесчисленным количеством головных нейронов, как было и с ним. Он испуганно протянул руку к девичьему лбу, прижав определенную ладонную точку к месту, где обычно наносят бинди. Это было необдуманное и совершенно бесполезное движение, но оно почему-то оказалось действенным. Приятное пудровое тепло скопилось в абстрактно сформированный шар, после чего рассыпалось мягким дуновением, потушив очаг рези. Агония стихла, а янтарные глаза, наконец, полностью открылись, слегка покраснев от собравшихся слезинок на водной линии. Дышать стало легче, Басу тут же сделала несколько жадных вдохов, едва разлепив дрожащие губы. — Амала, вы в порядке? — поинтересовался Габриель, изумленно наблюдавший за происходящим. — Дайте же ей оклематься хотя бы пару минут! — взъелся Амрит, не отнимая руки ото лба девушки. Но уже спустя мгновение голос сменился на мягкий и волнительный, — Легче? — Намного, да, — Амала кивнула, подняв благодарный взгляд на своего целителя. Не теряя ни секунды, она повисла на его шее, наплевав на присутствие остальных. Самым важным сейчас было присутствие её нареченного. С ним всё в порядке и он рядом. Когда она потеряла сознание, их связь ощутимо ослабла. Привычное ощущение чужеродной жизненной энергии исчезло, испугав хранительницу до продолжительных перерывов между ударами сердца. В беспамятстве ей казалось, что с ним произошло нечто настолько ужасное, что его жизнь находилась под угрозой, в опасности, а она в неведении… совершенно безучастная и бесполезная. Угрозой совершенно точно была не смерть, это было масштабнее и тяжелее, нежели окончание жизненного цикла. На кону было не тело, а душа. Но всё обошлось. Кратковременное помешательство, она просто перенервничала, перепила и перенапряглась, а главное — пережила эти страшные минуты. Амрит гладит её по спине, по волосам, дышит с ней одним воздухом, его сердце бьется ей в грудь, а энергия их связи вновь приятно ноет под кожей. Только чернильные глаза, наблюдавшие за воссоединением двух наследников, не давали полноценно расслабиться. Остальные люди вокруг, чудом оправившись вслед за девушкой, не смели издавать и звука. Лишь смотрели, не решаясь сделать лишний вдох. — Ну, что за идиллия, любо дорого смотреть, — иронично прокомментировал Господин, вызвав злобный взгляд потомка брахманов. Но тот и не собирался останавливаться. Незачем разводить огонь, который вскоре надо будет тушить, — ох, простите, капитан Лайтвуд, вам, наверное, данная картина не по душе, не так ли? Киллиан настолько навязчиво смотрел прямо на Амалу, что у той появилось странное жжение в горле. Ему-то откуда известно о заварушке, участниками которой они были? Она скосила взгляд в сторону Амрита, пока он ненавистным взглядом прожигал ступенчатый колодец во лбу атташе. — Любовный треугольник в действии — замечательное зрелище. Столько негативных и противоречивых эмоций. Совокупность энергетических излучений, что плавят человека изнутри, — смаковал Агарвал, пленяя своим заискивающим голосом со странной интонацией одобрения, — обманы, манипуляции, бегство и разрушение. Идеальный обмен энергиями. Басу вспыхнула от его слов, как обычно взрываются звезды, лишенные гравитационного сжатия. Не успела она полностью прийти в себя, как сердце запульсировало от частых сокращений в силу их нереально высокой скорости. Старик раздражал её до трясучки. Пугал, раздражал, одним словом, вызывал исключительно негативные эмоции. Все те, кто так или иначе негативно влиял на её настроение, неизменно получали ответное действие в виде физической расправы. Это почувствовал Дубей, немедля вмешавшись со своим ответом. — Раз вам по душе мыльные оперы, то отправляйтесь в Навали* и наблюдайте за всеми страстями в первом ряду сколько душе угодно. — Обязательно посещу это место и полюбуюсь, спасибо за напутствие. Но разве найдётся ли там настолько уникальный случай, что пойдет хоть в какое-то сравнение с вашим? Насколько мне известно, избранников Камы всего двое и сейчас они, прилипнув друг к дружке, как мухи на клейкой ленте, находятся передо мной. — Закройте свой поганный рот и даже не вздумайте открыть его снова, — возмутилась Амала, предприняв попытку встать. И у неё это получилось, только Дубей вскочил вслед за ней, схватив за рвущиеся в бой запястья, — кто вы, чёрт побери, такой? Что здесь вообще происходит? — Ухх! Узнаю знаменитую породу львиц, — довольно прорычал мужчина, схватив Басу за нижнюю челюсть и помотав в разные стороны, — а мордашка-то какая славная! Злобная, разъяренная, бесспорно, миловидная, но этот пылающий огонек, заточенный в глазах… — Убери от неё руки, ублюдок! — Амрит с силой хлестанул старика по руке, едва не вырвав её из плечей одним отточенным ударом. Он тут же возник прямо перед Агарвалом, закрыв собой свою нареченную. Амала, шокированная и, безусловно, возмущенная, осталась стоять неподвижной статуей, чьи руки и ноги застыли в интересной оборонительной позиции, похожей на элемент индийского танца. Она готова поклясться, что руки этого мерзкого старика были целы только благодаря тому, что она не сразу опомнилась и не успела скрутить каждый его фаланг в замысловатый морской узел. Но то, что он так беспардонно мог схватить её в любой момент, тем более за лицо, заставило «львицу» поумерить пыл. Ишана по инерции отдёрнул пальцы, снисходительно ухмыльнувшись. — …всё в лучших традициях. И трахаться за спиной у уже выбранного жениха является одной из основных. Только раньше втихушку отдавались именно Дубеям, сбегая из постели иностранца, а сейчас всё наоборот. — Ну, почему же? Что-то остается неизменным, — внезапно подал голос Лайтвуд, — обстоятельства несколько другие, но суть одна. — К чему связывать абсолютно несопоставимые между собой случаи? — вмешался Девдас, подойдя ближе к сыну и его невесте. Оппоненты выглядели как две враждующие команды: трое против трех. — Почему же? Тебя самого не оскорбляет недальновидность ваших бывших союзниц? Это твоя мать всю жизнь прожила с равнодушным к ней мужчиной, что до конца жизни с ума сходил по Радхе, разве не так? Если бы она тогда не вскружила ему голову… — Тебе так нравится ворошить прошлое? Что произошло, того не миновать… — Потому что только переполошив прошлое появляется возможность предотвратить подобное в будущем! — Вы пришли сюда для того, чтобы покопаться в чужом белье? Вынести личное чужих людей на публику? Возможно, в прошлый раз я слишком тихо вас спросила, но мне не сложно, я повторю: кто вы, черт побери, такой и что вам здесь надо? — громко спросила Амала, которая уже достаточно, как ей казалось, отмалчивалась, позволяя говорить о ней и её семье в подобном ключе. Она смело вышла из-за спины Амрита, но незаметно для остальных ухватилась за его руку, позволив их пальцам сплестись. — Я твоя кара, Амалия Басу. Это всё, что тебе нужно обо мне знать. «Да что же это такое! Ни один человек в этом городе не может мне внятно и ясно объяснить, что за чертовщина тут творится!» — гневно прошипела она про себя, нисколько не испугавшись столь устрашающих фраз. В отличии от своего суженного. Он оттянул её следом за собой, не давая приблизиться к Господину. В нём сработала та самая чуйка, к которой он прислушивался несмотря ни на что. Обычно это были отголоски божественной энергии Вайша, но если его больше нет, то что это было? — Правильно, учись держать свою сучку на поводке, Дубей. А то и тебя самого загрызёт, — подмигнул ему Агарвал, чей голос проник к нему не через уши, а прямиком в голову. — Смотри, как бы твоя шея не хрустнула под её зубами, старик, — телепатически ответил Амрит, сжав ладонь девушки до такой степени, что её кольца впились в тонкую кожу меж его пальцев, — не говоря уже о моих. — Молись, как бы я не сожрал вас обоих. Можешь считать себя под защитой предвестника, если так можно выразиться, — он недобро оскалился, с хитрецой сощурив глаза, — в конце концов, тебя поглотит либо он, либо я. Но в первую очередь, я отведаю твою нареченную. По её собственной воле. Носитель печати с вызовом посмотрел ему прямо в глаза. Отныне, все стало ясно, как божий день. Мир больше не нуждался в аватаре порядка и благоразумия. До кровавой луны остается несколько суток, а пока мироздание под властью самой темной ипостаси Шивы: бога хаоса, гнева и смерти. Аватар Рудры пришёл за ними.

***

— Надо было оставаться с мужем и никуда не ехать… — продолжала причитать Лалит, недовольно морща лоб, — я уже не Дубей и семейные разборки больше не должны были меня касаться… — Твой Авур как-то сомнительно относится к семейным традициям, решила ему потакать? — раздраженно отозвался Риши откуда-то справа. — Давайте не будем ссориться, сейчас далеко не лучшее время для этого, — примирительно высказалась Джая, чей миролюбивый настрой так и норовил остальных устроить какую-нибудь катавасию на пустом месте. — А что нам еще делать? — Киран с недовольством нажимал различные кнопки рядом с рулем, пытаясь хоть как-то себя развлечь. Не было бы здесь потомства Вимала, все бы шло совсем по-другому… — Ждать, пока обстановка станет более безопасной, — ответила юная Банерджи. Её смутил слегка грубоватый вопрос Кирана, но она старалась держаться ровно. В эту странную многоместную машину их посадила Мадху, выловив прямо из зала. По её словам, это был приказ Господина Дубея. Какого именно — не уточнялось. Им было необходимо ехать сегодня ночью в только-только восстановленный храм для проведения коллективного приветственного служения наступившей Кали-Юги. Для Банерджи — это огромная честь, для Дубеев — обременительная обязанность семейных традиций, для Кирана — отличный повод познакомиться поближе с местной культурой. Юный Басу вообще не до конца понимал, что же делает этот великий культ? И почему он и Амала так всецело интегрированы в это? Сестра успела мельком упомянуть ему об причастности их семьи к дюжине, пусть она была одной из главных, всё же, неужели они так ценны только из-за своей крови? И этот Дубей с ней так обходителен и внимателен, будто бы он ведом не только любовью, но и чем-то ещё, более материальным. Да и эта странная «печать», если её вообще можно было назвать таковой… одним словом — всё было как-то не так. И затащили их сюда тоже неведомо зачем, они могли просто подождать на улице. Хотя, на собрании они могли обсуждать нечто настолько важное и сокровенное, что было недоступно даже наследникам, пусть и младшим. Но зачем их тогда вообще позвали на этот сбор? Устроили бы себе элитное афтепати в узком кругу и дело с концом. А, может, специально хотели показать, что их намерения чисты и непорочны, собрав столько народу, а потом вывести недостойных под разными предлогами, как бы случайно? Всё равно это непродуманно, так или иначе, гости общаются между собой и рано или поздно заподозрили бы неладное, оскорбившись подобным жестом. Интересно, что сейчас происходит в общей зале? Амала поди купается в овациях, пьет вино, без конца целуется со своим кичливым женишком, параллельно вынюхивая каждую крупицу новой полезной информации, пока он бестолку ломает пластмассовые пуговки и пластинки, не зная, чем себя занять. Джая занята тем, что тушит каждую вспышку конфликта Дубеев-младших, пока те будто специально находят новые поводы, чтобы побеситься друг с другом в привычной для них манере. Только вот их пререкания вышли на новый уровень — были слышны толчки и шлепки, выделяющиеся на фоне общей возни в тесной машине, и ругательства на повышенных тонах. — Риши, Лилит, вы с ума сошли? Уже и драться вздумали? А если сейчас придет кто-то из взрослых и увидит?! — всполошилась юная Банерджи, уже не зная, как унять этих двух выскочек. Её большие карие глаза беспорядочно метались из стороны в сторону, не зная, кому из них придержать руки. Киран мысленно разделил задние и передние сидения машины невидимой стеной, не желая принимать участия в этих разборках. Но Джая, перевалившаяся корпусом за коробку передач, была совершенно иного мнения. Юному Басу тоже пришлось повернуться, дабы в ходе стычки девочке ненароком не прилетело по лбу. — В самом деле, озверели что-ли? — усмехнулся он, пока не увидел, что на глазах Банерджи уже блестели слезы. Она лишь мимолетным движением глаз послала ему благодарный взгляд, но пара кристальных дорожек уже пробежали по румяным щекам беглыми ручейками. — Да просто уймите эту сумасшедшую! Чуть что, сразу с кулаками лезет! — оправдывался Риши, отбиваясь от нападок сестры, которая так и норовила вцепиться ему в волосы и уже тянула за воротник ширвани. — А ты сразу признай, что был неправ и я тебя даже по головке поглажу! — тут же ответила Лалит, пнув его своей пяткой в икру ноги, тут же подкрепив это движение не слабым шлепком в спину. — А мне хотя бы свою правду избиением доказывать не нужно, — стерпел парень, ущипнув ту за бок и перехватив её запястье, — мелкая, ты совсем оборзела! Не позорься! — А ты чего уворачиваешься? Давай сразимся в честной схватке! — Да вы успокоитесь или нет? Вам весело, я смотрю, а Джая уже слезы льет, не зная, как вас остановить! — Кирану пришлось повысить голос, чтобы его, наконец, услышали. Он повторил движение Риши, ограничив свободу движений правой руке Лалит, — Послушай, ты, конечно, скажешь, что не мне тебе указывать, и будешь права, но всё же. Ты замужняя девушка, ещё и из знатной семьи, самой не стыдно такое напоказ вытворять? Твой брат тебе никогда не ответит на удар ударом, даже если ты ему нос сломаешь, потому что ты его родная младшая сестра и он тебя уважает. Поднаберись воспитания и начни его уважать в ответ, он этого более чем заслуживает. — Надо же, защитник нашёлся, ты сам-то в каких традициях воспитывался, англичанин полукровный? Руку отпусти, иначе без своей останешься, — огрызнулась девушка, откинувшись на спинку сидения, — мы сами разберемся, как нам себя вести и перед кем. У тебя тоже старшая сестра есть, неужто у вас вечно тишь, гладь, да божья благодать? — Глотки друг другу не перегрызаем, по крайней мере, — уклончиво ответил Киран, обратив внимание на притихшую Банерджи, — эй, ты в порядке? — Джая, мы просто шутили, ничего серьезного, — тут же встрепенулся Риши, выглянув из-за сидения, дабы увидеть, как девочка прижалась к двери, поджав трясущиеся колени к вздымающейся груди, — ты действительно плачешь? — Нет, нет, все хорошо, я просто испугалась, — она замотала головой, вбирая ладонями соленые разводы с опухших щек. — О, боже, — закатила глаза Лалит, — ты слишком мягкотелая и чувствительная. — Госпожа Шарма, закройте рот, — в один голос сказали парни, переглянувшись между собой. Оба улыбнулись, пока главная бунтарка презрительно фыркнула, отвернувшись к окну. Между Кираном и Риши впервые за долгое время протянулась невидимая, но ощутимая нить взаимопонимания и сплоченности, которая для обоих была сродни невозможному чуду, внезапно зародившемуся на фоне обоюдных подколов и легкой неприязни. Но если найти общий язык в такой ситуации им оказалось не так уж сложно, то, может, эта пубертатная вредность в отношении друг друга не больше, чем издержки незрелости? Джая протянула руки к коленям сероглазой, переплетя пальцы домиком. Шарма тут же развернулась, готовая вновь разразиться самой разъяренной бурей, но увидев покрасневшие карие глазки с поджатыми губками, уголки которых подплывали к округлившимся яблочкам на щечках, сумела перевести гнев на милость, положив свою руку сверху. — Ладно, милашка, проехали, — усмехнулась она, — ласковый телёнок, как говорится… Лалит не закончила фразу, многозначительно подмигнув тут же стушевавшейся девушке, старательно игнорируя сразу два недоуменных взгляда, направленных на нее из-под выгнутых бровей.