dd

Курседу четыре.   Они играют с братиком на детской площадке. Строят какие-то крепости из песка.    — смотри! — показывает Кир, убирая формочку в сторону.   —- ого, — его близнец с интересом разглядывает незамысловатую конструкцию. Улыбается. Смотрит на свою. Понимает, что у Кира лучше.        Курседу девять.    Они рисуют на уроке изобразительного искусства. Кир выводит на бумаге плавные, мягкие линии. Кажется, это большой пушистый кот. Его брат рисует более размашисто, ломано. Немного похоже на енотика.    —- красиво? — спрашивает тихо. В ответ получает восхищённую улыбку. Засматривается на кота, пока Кир отворачивается к задней парте. Котик красивый. Нравится младшему больше, чем собственный енот. У Кира всегда рисунки лучше.       Курседу четырнадцать.   Множество выигранных каток в доте.   — как ботов.    Часто играют с братом на одной линии.    —- посаппортишь?   — отсосёшь?   Оба смеются.    Кир, конечно же, саппортит. Играет на своих часах лучше, чем подавляющее большинство.   —- дай тп на низ.   — а ты мне что?    —- поцелую, — с улыбкой сказанное и даже без издёвки.   Киру нравится саппортить брату. Но ещё больше ему нравится играть на мидерах. И с каждым разом у него   — оставь его, оставь. ХА.     получается всё лучше.       Курседу шестнадцать.   Когда он окончательно меняет роль и занимает мид, саппортить понемногу начинает младший. Изредка прилетает заабузить боттл или засейвить. А ещё понимает, что на миде Киру самое место. Из тех, кого младший знает, Кир играет лучше всех.   Кир всегда во всём лучше.   А ещё у Кира самые дикие идеи.    — го один раз.    —- придурок.    — один поцелуй для любимого братика, и аркана твоя.    Короткое касание губ в подставленную щёку.   И так   —- если рампагу сделаешь, отсосу.    — братик, для тебя хоть на Луну.   почти во всём.   Киру нравится быть примером, а его брату — восхищаться.    И что бы старший ни предложил, младший всегда поддерживал.   Понадобилось совсем немного времени, чтобы доверительные отношения под катализатором гормонов открыли новые возможности.    —- ты первый.   — нихуя. ты.    —- тогда оффни свет.    Щелчок выключателя и следом — волнительный вздох.    — да расслабься ты. они уже спят.    —- мать просила лечь пораньше.    — дак мы и ляжем. дай руку.   Тихое шуршание одежды, слабый скрип кровати. Чужие пальцы под резинкой собственных пижамных штанов. И наоборот, свои пальцы — под резинкой таких же клетчатых чужих.   Первые сосредоточенные вздохи.   — тихо.    —- ты слишком медленный.    — а ты слишком быстрый.    Первый стон, когда уже заблюрено стеснение.   — нас услышат, если не будешь тише.   —- сделай так ещё.    — да тише ты.    —- сделай так ещё.     Кир всегда во всём был лучше.   —- они уже спят?   — да. пошли.   Знакомый скрип кровати. Но в этот раз пальцы только старшего. Сжимает всей ладонью их обоих.   — стонешь, как девочка.    —- а ты грубый.   — больно?    —- нет. но не сжимай так сильно.    — да, оторву ещё.   —- долбоёб.   — тише. как думаешь, у кого длиннее?     Старший предлагал, младший шёл на поводу.   Но однажды.   — серьёзно?    —- ну давай.    — а если сольёшься?    —- да ты сам ссыкуешь.    — уверен?    —- так да или нет.    — проигравший будет стакать фулл карту всю неделю.   —- идёт.    Родители на этот раз в отъезде. Можно не закрывать младшему рот.   — у тя лицо такое серьёзное блять, ахаха.    —- втопи ебло.   Через одежду ощущается совсем не так, как голой рукой. Старший специально мешает, сбивая хаотичными толчками темп.   —- да прекрати.    — чтоб не втыкал.   Пара осторожных движений навстречу. В местах, где ткань соприкасается, становится тепло и мокро.   — сдаёшься?    —- завали.    Вес тела младшего не воспринимается, как помеха, когда оно так сосредоточенно трётся сверху об собственное.   — ты быстрее можешь? так никто никогда не проебёт.   —- ты проебёшь.    И в подтверждение слов — ещё одно движение. Сильнее, плотнее, грубее.   — охуеть ты мокрый.    —- охуеть ты твёрдый.   — вырастешь, тоже так сможешь.   И руками — на чужую поясницу под лонгслив.   —- э! так нечестно. ты сказал без рук.    — но не сказал где.    И ближе к себе, размашисто, с силой толкаясь навстречу.   Короткий нежный стон. Судорожно сжимающиеся бёдра. Теперь младший весь трясётся.   — сдаёшься? — с улыбкой повторяет рядом с ухом.    В ответ получает только тихий скулёж и ускоренные, сбивчивые трения.   — какой же ты--..   —- завали, — задыхается, но продолжает мелко толкаться в потемневшую от влаги клетку под собой.   — ..чувствительный.    —- сказал ебло стяни, — и как только огрызаться сил хватает?    Фиолетовая, до безобразия мокрая ткань жадно скользит по нижней серой. От поступательных движений сводит ноги и живот.   — как ..думаешь.. — говорит с отдышкой. — нам бы родители за такое лицо сломали или ..или просто в детдом сдали?   —- тебе бы член оторвали.. — сквозь такие же тяжёлые вздохи. — за то, что учишь плохому. а меня бы под арест домашний ..поса..дили.   — когда тебе за пределами дома.. — высоко и плавно толкается вверх; подвисает так, обхватывая за поясницу крепче. — нихуя не надо?   — когда мне за пределами дома.. — напрягает бёдра, вжимаясь до упора. — нихуя не надо.   Выиграть хотят оба.    Но мокрое пятно на фиолетовой клетке уязвимо расползается всё дальше.    — сдашься сейчас — и будем считать ничья, — тихо, на самое ушко. А бёдрами опять неумолимо вверх.    Отрицательное мотание головой, вцепившиеся в чужие плечи пальцы. Уже неконтролируемый скулёж, а следом настоящие, взрослые стоны. Младший никогда в подобных играх не выигрывал. Но ведь возможность так греет душу.   И снова стоны перерождаются в скулёж. А движения становятся всё быстрее и требовательнее. Кир понимает: больше младший не выдержит.   — ну я же говорил, — шепчет с улыбкой.   И, не сдержавшись, коротко целует в висок. Перехватывает поудобнее предплечьями за оголившуюся поясницу.   А потом даёт то, чего младший так хочет — резкие, быстрые, острые толчки навстречу. С напором вдалбливается в чужие бёдра своими, ощущая, как щекочет низ собственного живота. И, понимая, что братику все ещё мало, освобождает правую руку и пробирается за резинку его мокрого белья, заставляя чуть приподнять бёдра. Обхватывает плотным кольцом, несильно сжимая. Помнит, что братик не любит, когда сильно. А тот дрожит весь, жмётся ближе, толкается бездумно в руку. И примерно секунд через двадцать густо спускает старшему в ладонь.         — стаки ..тройные.       Курседу семнадцать.    Когда он становится популярным на твиче, выбирает себе ник и начинает жить отдельно, у него появляются новые игрушки. Айфон, компьютер, дорогие шмотки. Чуть позже он забирает брата к себе. Они делают одинаковый чёрно-белый сплит и парные татуировки с картинки, которую младший увидел в интернете.   — сф?    —- ну типа.      Без родителей живётся легче, как минимум потому, что не нужно прятаться под одеялом и быть тихими, чтоб не спалили за тем, чего братья делать не должны. Но парни взрослели, и потребность выплёскивать таким образом энергию постепенно рассеивалась.    А затем исчезла вовсе, когда младший, движимый идеей увидеть мир, переехал в Германию. К сожалению, брат был слишком ленив, чтобы последовать за ним.       Курседу девятнадцать.   Теперь у него чёрно-красный сплит и всё больше дорогих игрушек. Новый айфон, красивые автомобили. Акума.   Акума.   Забавный милый парень с зелёными глазами. Не такими, как у братьев. С ним младший застаёт Кира в их квартире, когда приезжает в Киев погостить.   Бледное, распластанное на тёмной простыне тело трудно не заметить, когда проходишь мимо не закрытой полностью двери. Особенно, когда лучи полуденного солнца освещают половину комнаты.   Свисающая с кровати в сторону входа голова. Чёрные, как уголь, растрёпанные волосы. Высоко вздымающаяся голая грудь. Широко разведённые в стороны худые ноги. И такое же худое, бледное тело брата, расположившееся между ними, стоя на коленях.   Его длинные руки, крепко обхватывающие кукольное тело за бока. До красноты вжимающиеся в чужую кожу бёдра, заставляющие тело снизу проезжаться по постели с каждым сильным, глубоким толчком. Размеренно расширяющаяся грудная клетка под тонкой, почти мраморной кожей.   Выглядит, как хищник. Но хрупкое горячее тело под ним едва ли выглядит, как жертва.    Мягкие, расслабленные черты лица. Приоткрытые пухлые розовые губы. И наверняка закатанные под опущенным веками стеклянные глаза. Которые распахиваются спустя пару мгновений, чтобы встретиться с глазами младшего.    — шизо, — новое имя, выбранное носителем, ведь никогда не нравилось прежнее, — выйди.   У Кира всегда всё было лучше.   Он твёрдо просит, но не останавливается. А у младшего, так нагло залипшего в проёме, тело двигаться отказывает.    И взгляд от Акумы не сводится.    Курсед не повторяет. Возвращает всё внимание к раскинувшемуся на влажных простынях партнёру. Растрахивает глубоко и с оттяжкой в таком же неторопливом, сладком для обоих темпе. Толкается внутрь до оглушающе звонких шлепков, от которых у младшего уши краснеют. Притягивает Акуму за бока себе навстречу, пока тот вмазанно и неотрывно смотрит вверх тормашками на застывшего в проходе гостя.   Красивый. Нежный.  Тихий. И такой заполненный.   Хочется дотронуться. Но старший будет против. То, что его отсюда не вышвырнули, уже удивительно.   Но этот взгляд.. В нём чувствуется.. заинтересованность? И почему из них троих неловко себя ощущает именно младший, полностью одетый и стоящий за полуприкрытой дверью? Почему..-

-А--ах.. —

.

.

.

.

. 

. 

 

врезается в подкорку мозга сильнее, чем мокрые шлепки, хоть и слетает с розовых губ совсем тихо.   Но достаточно различимо, чтобы братик запомнил.   У старшего самые лучшие игрушки — в этом Шизо убеждается окончательно, когда отмирает и поспешно покидает порог комнаты, чувствуя тёплую влагу в своих штанах.    

***

  Все последующие дни, в которые Акума пересекается с ним в одной квартире, младший испытывает лютое желание дотронуться до молочной кожи и одновременно с этим съебаться куда-то в Польшу.   Становится уже невыносимым просто смотреть и знать, что с кем-то можно так же. Голое тело, покорно разложившееся на мягкой постели перед братом, не покидает голову.     И вот в один вечер:   — серьёзно?    —- да.   Кир ухмыляется. Младший сидит перед ним, смотря куда-то вниз, как провинившийся школьник.   — понравился?   Шизо уводит взгляд. Кусает губы, чем вызывает у Курседа ещё одну улыбку. Больше самой ситуации веселит тот факт, что брат пришёл к нему, поджав хвост, видимо, полный мыслей о том, как ему сломают ебло.   — ок, поговорю с ним, — Кир треплет младшего по перемешанной макушке и встаёт с кровати.   Он всегда делился.   —- не злишься на меня? — удивлённо и слегка взволнованно уточняет Шизо, смотря старшему в спину.   — нет. ждал, когда попросишь что-то подобное.   Повисает тишина. Курсед чувствует, как у младшего шестерёнки в голове слетают.   — но у меня условие, — продолжает он.   И разворачивается, чтобы заглянуть в чёрные, почти полностью скрытые за волосами глаза. Шизо поджимает губы и вопросительно смотрит в ответ.   — мы будем в комнате втроём.   Младший подвисает. Смотрит куда-то сквозь пространство. Затем неуверенно кивает, понимая, что и не рассматривал другого варианта.   Курсед снова улыбается. Это будет интересно.  

 

***

 

есть предложение qqeqweiew   а ртом? a.q.   могут услышать qqeqweiew   пон a.q.   че за предложение a.q.   мой братик словил на тебя краш qqeqweiew   я заметил a.q.   тебе же он тоже понравился?  qqeqweiew   он копия тебя a.q.   как ты думаешь?  a.q.   да? qqeqweiew   да a.q.   отлично qqeqweiew   хотел бы с ним поиграться? qqeqweiew   это проверка на верность?  a.q.   не qqeqweiew   я знаю что лучше моего члена для тебя нет qqeqweiew   но он так тебя хочет qqeqweiew   ты бы видел как у него глаза горели qqeqweiew   и ты предлагаешь..? a.q.   он хочет тебя трахнуть qqeqweiew   угу a.q.   а потом наверно я его? a.q.   а потом все втроем собаку на улице a.q.   хочешь сказать никогда не хотел ощутить контраст? qqeqweiew   он на меня похож только внешне) qqeqweiew   в плане? a.q.   он же суетливый qqeqweiew   и гиперактивный qqeqweiew   и стеснительный пиздец qqeqweiew   не поверю что за все время что я о нем рассказывал ты ни разу об этом не задумался qqeqweiew   о чем a.q.   о том что трахаемся мы тоже по разному qqeqweiew     — Блядь, — Серёжа не выдерживает и откидывает смартфон в сторону. Приподнимается на кровати и закрывает лицо руками.    Кир с улыбкой приподнимается следом, подбирается поближе. Касается губами уха.   — ты ведь загорелся.    Акума молчит. Кир улыбается всё шире и плавно переходит губами с уха на нежную шею.   — представь, как мы трахаем тебя вдвоём, — шепчет между неторопливыми поцелуями. — хотел бы попробовать принять два члена сразу?   Серёжа давится воздухом. Соврал бы, если б сказал, что не хотел. Не то чтобы думал об этом часто. Но подходящей кандидатуры у них не было. Ни с кем, кроме друг друга, они не коммуницировали. А пускать в постель кого-то с улицы.. На хуй такое.   Отводя руку назад, обхватывает цветастую голову и прижимает к шее ближе. Вжимается пальцами в спутанные волосы. А затем чуть поворачивается к Киру лицом и говорит, тихо и серьёзно:   — А сил у вас на меня хватит?   У Кира от таких разговоров мурашки кожу рашат. Он с шумом втягивает воздух, прикрыв глаза, раскрывает рот и мокро мажет языком по тонкой коже.   — хватит, — выдыхает так же тихо и на сто процентов серьёзно.    И медленно целует вылизанный участок кожи. Серёжа прикрывает глаза с тяжёлым вздохом.   — Но мне нужна справка о том, что он здоров, — говорит в чужую макушку на выдохе.   — надеюсь, не психически, — не открывая глаз и тычась носом в тёплую шею, отвечает Кир.    На что Серёжа несильно оттягивает за цветные пряди, вызывая у того довольную улыбку.   — я скажу ему.    

***

  это обязательно? cvtcvtcvt   да qqeqweiew   сходи со мной cvtcvtcvt   иначе от кринжа сдохну cvtcvtcvt   найди ток клинику нормальную qqeqweiew   ок cvtcvtcvt     Все четыре дня, которые отводятся на ожидание результатов, Шизо старается максимально избегать Серёжу. Не ест нигде, кроме комнаты брата, которая была выделена ему на время приезда, в ванную ходит или ранним утром, или поздним вечером и вообще старается никуда за пределы кровати не выползать. А ведь очень хочется.   И вот на пятый день:     [.фото] qqeqweiew   здоров как под регеном qqeqweiew   отлично a.q.   он ещё не передумал? a.q.   он нет qqeqweiew   а ты? qqeqweiew   а должен? a.q.   просто уточнил qqeqweiew   мы же будем без резинки? a.q.   брезгуешь?) qqeqweiew   просто уточнил a.q.   ты скоро дома будешь? a.q.   да, тут по хуйне осталось qqeqweiew   и я не отказываюсь от своих слов что за все те бабки что я в нее вложил я обязан сдохнуть в этой тачке qqeqweiew    

***

 

 

сходи в душ. я приду через полчаса qqeqweiew     Два стука в дверь.   — идём.    Старший буквально ведёт Шизо за руку в их с Акумой комнату. Не может отделаться от мысли, что выглядит это, как поход в первый класс.   Серёжа ждёт братьев на большой расправленной кровати, среди чёрного, как нефть и его волосы, постельного белья. Пока ещё одетый. Когда Шизо его видит, у него живот скручивает роем бабочек. И кончики пальцев холодеют. Секунд пятнадцать он просто молча стоит у входа, боясь издать лишний звук. Курсед смотрит на него влажными, горящими от предвкушения глазами. Переводит взгляд на Акуму и тихо, с улыбкой говорит:   — подойди, он не укусит.    А затем легонько толкает в лопатку.    Шизо слушается. Подходит ближе. Замирает на полпути, пытаясь угомонить бушующих бабочек и трясущиеся руки. Акума следит за ним, не отрывая взгляда. Не выражает никаких эмоций, отчего младшему вдруг становится ультранеловко.   — красивый, правда? — не поясняя, кому адресовано, роняет Кир.   На самом деле обоим. Акума понимает.   —- да.. — выдыхает Шизо.    И всё ещё стоит на месте.   Кир знает, что братика нужно подтолкнуть. Показать, что всё хорошо и он здесь не лишний. Ведь он помнит, каким младший может быть. Серёже точно понравится.    Длинные татуированные пальцы мягко ложатся на такие же длинные, но без чернил. Тянут за собой. Шизо покорно следует. И внутри у него всё переворачивается, когда они наконец доходят до кровати.   Кир не отпускает руку. Наклоняется к покрасневшему ушку брата и тихо говорит:   — хочешь его обнять?   А сам смотрит на Акуму. И тот, ощутив на себе искрящий взгляд, начинает смотреть на Кира в ответ. Оба ощущают, как горит грудная клетка.   Шизо опускает голову, окончательно прячась за волосами, и тихо отвечает:   —- да.   У Акумы резко стягивает низ живота. Кир широко улыбается, понимая его ощущения. Поднимает руку младшего. И направляет вперёд. Серёжа без раздумий протягивает кисть навстречу, ладонью вверх. И принимает лапку младшего в свою. Шизо крепко сжимает новую ладонь, пока его тянут за собой на середину расправленной кровати. И тяжело вздыхает, когда Серёжа, аккуратно усадив его напротив, руку отпускает. Кир присаживается сбоку, ближе к краю. Так, чтобы видеть обоих.   Первые секунд десять все трое просто сидят молча. Серёжа с интересом разглядывает младшего, пока тот густо краснеет, пытаясь сесть поудобнее, и всё время смотрит куда-то вниз. Акума никак не может унять это зародившееся буквально за считанные минуты чувство трепета, когда за ним следит. Глядя на него, в голову сразу закрадывается одно слово — нежный. Кир никогда не расписывал его таким.   — давайте обозначим, чего мы хотим от сегодняшней ночи, — подаёт голос старший.   И смотрит на Акуму.   — вы трахаетесь, целуетесь, обнимаетесь. пачкаете друг друга слюнями, спермой, пóтом. — тут уже переводит взгляд на Шизо, который сжимается от каждого слова. — лижитесь, царапаетесь. трёте, гладите, мнёте.   У младшего уже и лицо, и шея полыхают.   — в общем делаете друг другу максимально хорошо, а простыне под вами максимально плохо, — заканчивает Кир, довольный собой. — ну или, проще говоря, красиво — делаете, некрасиво — не делаете.   А затем обращается к Шизо:   — братик. ты можешь его раздеть.   Младший вздрагивает, ощущая, как разливается густое вязкое тепло внизу. Медленно и неуверенно, но он слушается. Тянет пальцы к чужой футболке, а потом быстро утаскивает за нижние края наверх. Серёжа помогает, поднимая руки, вспоминая, как иногда это делает с ним Кир. Как он медленно задирает ткань, постепенно оголяя всё больше кожи. Как проводит широкой ладонью под ещё неоткрытыми участками. И как целует в те места, которые тканью больше не прикрыты.    Футболка улетает на угол кровати, и Шизо громко выдыхает, когда видит чужую грудь и слегка растрёпанные волосы. Его щёки — под цвет корвета брата, и с каждой секундой полыхают всё сильнее. Серёжа смотрит на него в ответ и не понимает, почему он такой хрупкий. Ведь росли с Киром они вместе.    Метнув быстрый взгляд в сторону старшего, который расположился с краю, подобно выжидающему тигру, Серёжа снова неосознанно их сравнивает. Тигр и котёнок. И трахается младший, очевидно, как котёнок.   Чувствуя, как от таких сладких сравнений кровь приливает к члену, Серёжа подбирается к Шизо поближе. И осторожно, чтобы не спугнуть, протягивает руки к животу, касаясь самыми кончиками пальцев. Шизо всё равно вздрагивает рефлекторно, но быстро успокаивается.   — дыши, глупый, — раздаётся сбоку голос старшего.   Серёжа слабо улыбается и цепляет низ чужого лонгслива обеими руками; неторопливо тянет кверху, ощущая, будто распаковывает абсолютно неизвестный подарок. Хотя тело у младшего абсолютно такое же. Даже родинка на груди есть. Серёжа подмечает это сразу, как только отбрасывает лонгслив в сторону футболки. Он очень любит эту родинку у Кира. Любит целовать и мазать языком, пока Кир въезжает в него членом на всю длину так, что кровать о стену долбится. А вот татуировка всего одна — лицо СФа, но зеркально и на другой руке. Серёжа помнит, как Кир про неё рассказывал.   Теперь, когда младший по пояс голый, в глаза ещё сильнее бросается то, как он краснеет. Пунцовые пятна заканчиваются там, где начинаются острые, почти белые ключицы. Худой, бледный и хрупкий. Если старшего можно назвать мраморным не только из-за цвета кожи, но и из-за поведения в постели, к его брату это просто неприменимо. Кир был прав: Серёжа хочет ощутить этот контраст. Хочет быть в одной постели с обоими. А ещё хочет с младшим говорить.   — Ты такой красивый, — наклонившись, шепчет ему на ушко, как самый большой секрет.   Но младший только за волосами сильнее прячется и молчит.    — шизо, — зовёт Кир, и тот сразу поворачивается на звук, — потрогай его. как хотел. как рассказывал мне, помнишь?   Акума заинтересованно переводит взгляд на старшего, а потом резко ощущает на груди чужие, но такие знакомые своим холодом пальцы. Шизо касается, как котик лапками. Мелко, осторожно, но торопливо. Кир с Серёжей следят за каждым его действием. Младший ведёт пальцами ниже, иногда сталкивалась с Серёжей взглядами; кусает нервно губы, обводя обтянутые кожей рёбра. Потом поворачивается к старшему. За плечо хватает и тянет к себе. И совсем тихо, так, чтобы только брат слышал, говорит:   —- хочу его поцеловать.   Будто всё ещё боится, что нельзя.    Старший улыбается едва заметно, переводя взгляд на Серёжу. Несколько секунд разглядывает его спокойные, но заинтересованные черты лица. А потом смотрит на Шизо и так же тихо, в самое ушко отвечает:   — он тоже этого хочет. и тебя он хочет.   Шизо сжимает пальцы на руке брата сильнее. И Курсед совсем-совсем тихо добавляет:   — не бойся.   Затем снова смотрит в сторону Серёжи в немой просьбе помочь. Тот понимает. И мягко зовёт:   — Шизо.    От собственного имени, произнесённого Акумой, сердце начинает биться чаще. Младший не знает, почему.    Серёжа зовёт и аккуратно обхватывает за запястье; снова тянет к себе, вынуждая руку старшего отпустить. Шизо неуверенно переступает по постели коленками. Тяжело дышит, а потом вовсе перестаёт, пытаясь наклониться ближе..   Слишком мягкий, слишком робкий, слишком..           — Он девственник? — пронзает осознанием.           Шизо замирает, чувствуя, как вспыхивают щёки, уши и грудная клетка. Акума поворачивается в сторону старшего, ожидая ответа. Смотрит, как тот невесело кривит в улыбке губы.   — но целоваться умеет, — отвечает Кир.   — И когда ты собирался рассказать?   — хотел, чтоб было сюрпризом — Кир снова невесело улыбается, поблёскивая огоньками карих глаз.   Акума смотрит в эти глаза с укором, но быстро отворачивается, показывая, что разговор окончен. Однако Кир понимает, что на дне зелёных глаз ещё есть неозвученная фраза «Поговорим позже».   Серёжа возвращает всё своё внимание к Шизо и видит, как тот ещё сильнее закрылся волосами и ссутулился, вцепившись в простыню между колен. Не двигается абсолютно, и кажется, что ему хочется исчезнуть. Внутри всё сжимается до хруста от понимания, что ему стыдно. Глядя на него, Серёжа вспоминает, каким был Кир. Все их начальные неловкие попытки сблизиться и сделать друг другу хорошо. Какими бы разными они с братом ни были, но Кир когда-то так же сидел напротив Серёжи, не понимая, что нужно делать. Они оба сидели.   — Иди сюда, малыш, — Серёжа протягивает и сцепляет руки у Шизо за спиной, прижимая к себе грудью. Медленно и плавно зарывается рукой в чужие волосы на затылке; в местечко, где даже после краски волосы мягкие. Гладит кончиками пальцев. Какое-то время сидит с младшим в тишине. Даёт к себе привыкнуть. Кир очарованно за этим наблюдает.   — Хочешь раздеть меня дальше? — теперь очередь Серёжи шептать для двоих.   Ему очень хочется, чтобы младший говорил. Но Шизо молча тянет руки к его штанам и прихватывает за резинку. Серёжа мягко целует участок за покрасневшим ушком, а потом чуть сильнее сжимает волосы на затылке.   И слышит тихий, почти сорвавшийся на стон выдох.   Сжимает снова. И слышит ещё один. Потрясённо улыбается — первое чувствительное место. И такое же, как у брата. Целует за ушком ещё раз, а потом чуть отстраняется; смотрит на красно-розовые щёки и приоткрытые от тяжёлого дыхания губы. Искусанные и такие мягкие на вид. Не может отделаться от мысли, что хотел бы видеть их на своём члене. Пока старший плавно втрахивается внутрь. А потом наоборот.   Серёжа больше не может терпеть. Уже не ждёт инициативы. Наклоняется сам и утягивает в горячий влажный поцелуй; облегчённо выдыхает через нос, когда чувствует теплоту и мягкость чужих губ. Шизо покорно тянется вперёд, смотря из-под дрожащих опущенных ресниц; касается серёжиных губ медленно и громко; периодически отстраняется, пытаясь совладать с бешено бьющимся сердцем, но снова оказывается вовлечённым в поцелуй. Течёт весь и нервно переступает по постели коленками. А когда пытается поцелуй углубить, чувствует в волосах крепкую хватку, что от чужих губ оттягивает.    — если не остановитесь, он кончит, — обращается Кир к Серёже. И хватку не ослабляет.   Акума смотрит сначала на старшего, у которого блестят глаза и скулы едва заметно покраснели, а затем на младшего, который выглядит и дышит так, будто его здесь сладко и глубоко оттрахали. Серёжу эта чувствительность до покалывания кончиков пальцев заводит. Он снова переводит взгляд на старшего; цепляет пальцами ткань футболки на его груди, тянет вверх. И твёрдо, насколько позволяет возбуждение, говорит:   — Хочу вас обоих. Сейчас.   Кир убирает руку с чёрного-белого загривка, а затем послушно и быстро избавляется от футболки; садится рядом с братом. И теперь все трое оказываются друг перед другом обнажённые по пояс.    Два таких одинаковых, худых и бледных тела, которые в этой постели будут послушными только для него. Отличаются лишь цветом волос и чернильными рисунками. У старшего их больше. У младшего — всего один. Но вызывающий особый трепет. Парный. Серёжа протягивает к каждому из братьев по руке, касается рисунка у обоих. Очерчивает чёрные края. После — ведёт кончиками пальцев по белой груди каждого. Оглаживает тонкую нежную кожу. Не отрывая, ведёт ниже. И поочерёдно следит за реакцией.   Младший мелко вздрагивает и дышит через приоткрытый рот. Его бешено бьющееся сердце Серёжа почувствовал бы даже на правой стороне груди. Старший, чьё тело привыкло к хозяйским прикосновениям, реагирует спокойнее. Дышит размеренно. Ждёт, пока Серёжа наиграется. А играться хочется долго. Поднимая руки выше, он обхватывает братьев под челюстью чуть ниже уха и снова начинает гладить. Рассматривает красивые, такие любимые черты лица у каждого. Затем возвращает внимание к младшему. Тянется ближе. И заводит в глубокий поцелуй, не убирая рук. До влажных звуков, до слюны. Так, что член от нарастающего возбуждения у обоих дёргается. Целуется Шизо совсем не как девственник, Кир был прав. Но Серёжа быстро отстраняется, помня слова старшего. Всё ещё удерживает братьев под челюстью. Младший расстроенно выдыхает и тут же кусает себя за губы, прячась за волосами. Серёжа утешительно гладит его закушенные губы в уголке подушечкой большого пальца, а затем переключается на Кира. Наклоняет к себе и целует так же глубоко, с напором. Кир, соскучившийся по горячему рту, тянется ближе. Ласково вбирает чужие губы своими и посасывает. Целует кончик языка. Пытается пробраться глубже. Но Серёжа снова отстраняется, напоследок коротко поцеловав в верхнюю губу, и устраивается в середине, поочерёдно разглядывая результат своей работы. Невероятные. Как же их хочется..   Взгляд снова переходит к младшему. К его поджатым от пульсирующего возбуждения губам, красным щекам и шее, изящным ключицам, в которые хочется укусить. Серёжа тянет его за запястье ближе и прикидывает, как долго будут сходить укусы с этой кожи. И перед тем, как поцеловать снова, бросает Киру тихое:   — Не ревнуй.   А затем цепляет припухшие губы Шизо своими и тянет за шею на себя, не проверяя реакцию старшего на сказанное. Они падают в обнимку на мягкую чёрную простынь, продолжая вылизывать друг друга в рот, а Кир садится рядом, на уровне их соприкасающихся лиц. Послушно ожидая своей очереди. Серёжа обхватывает младшего за руки и направляет к резинке своих штанов, бёдрами толкаясь понемногу вверх. И Шизо, распалённый поцелуем, смелеет достаточно, чтобы потянуть резинку вниз. Боже, они и в самом деле это делают. Они будут учить младшего трахаться.    Серёжа помогает, приподнимая бёдра; остаётся в одном только белье. Молочный и мягкий. У Шизо живот сладко тянет от такого вида. И глаза у него горят так же, как у брата. Серёжа часто Киру говорил о том, как его красивые глаза вызывают желание в них трахнуть. Никогда не понимал природы такого желания, но объяснить по-другому не мог. Он приподнимается и снова тянет Шизо на себя, роняя на постель; мокро, медленно и с перерывами, чтобы не пересыщать, посасывает его губы, а руками пытается освободить от клетчатых штанов. Стягивает почти до колен, но Шизо не даёт снять полностью: жмётся очень тесно, елозит, пока тщательно вылизывает чужой рот, и ни на секунду не прекращает толкаться в серёжины бёдра своими. Кир ухмыляется, снова видя брата таким. Голодный, жадный    сверхчувствительный  

— ..Котёнок,

— выдыхает Серёжа в покрасневшие губы, — тебя нужно раздеть.   Шизо виновато прячет мордочку у Серёжи на шее и жмётся ближе.    — не хочет отпускать, — со смешком подмечает Кир. — теперь он к тебе привык.    А сам вспоминает, как три года назад учил брата привыкать к себе.   Серёжа запускает пальцы в растрёпанные волосы, мягко отстраняя от себя, и смотрит в два блестящих, влажных уголька на месте глаз.   — Мы быстро снимем с котика мешающую нам одежду и продолжим, — говорит и параллельно заправляет пару прядей за красненькое ушко.    Младший млеет. Жмётся к руке на пару секунд, а потом нехотя отстраняется. Идёт на контакт. Приподнимается и позволяет Серёже стянуть с себя штаны окончательно.    — Хороший мальчик, — удовлетворённо роняет Серёжа, садясь напротив. И пальцы пропускает за резинку белья. Оттягивает, оглаживая фалангами нежную кожу. Слышит нежный вздох.    — Потерпи, котёнок, — младший по-прежнему молчит, но Серёжу устраивает и так: просто говорить что-то мягкое в его сторону, наблюдая, как тот отвечает телом.    Когда бельё оказывается стянутым до бёдер и кромка пересекает середину члена, первое, что бросается в глаза — гладкая, выбритая кожа. Складывается устойчивое впечатление, что у братьев вообще ничего разного на теле нет. Серёжа эту мысль ласкает, пока подушечками больших пальцев очерчивает кожу на стволе. Младший переступает коленками и не сводит взгляда с чужих пальцев. Серёжа не может отказать себе в желании коснуться бархатистой кожи губами. Наклоняется, подушечками растирая оголённый участок, и медленно целует чуть выше пальцев. Кир видит, с каким огнём в глазах Серёжа рассматривает младшего. Понимает почему. Шизо для него — чистый лист, который можно запачкать как угодно.   Оставив ещё один поцелуй, Серёжа тянет резинку ниже. Шизо сжимается весь, пытаясь не дёргаться и не мешать, а затем кидает взволнованный взгляд в сторону брата. Серёжа, чувствуя его волнение, целует в напряжённый живот, привлекая к себе внимание, и тихо, не отстраняясь, говорит:   — Я очень хочу тебя увидеть, котёночек. Можно?   Шизо несколько раз кивает, уводя взгляд в сторону, и Серёжа продолжает тянуть резинку ниже. До тех пор, пока член, хлёстко ударяясь о живот, не показывается полностью. Шизо уязвлённо стонет от резкого соприкосновения, но тут же успокаивается поцелуем в розовую головку.   — Ты такой красивый, — шепчет Серёжа, зная, что слышат его оба. — Такой большой.   У Шизо член мелко дёргается от произнесённых слов. Серёжа это замечает и с улыбкой поворачивается к старшему.   — Наш котёнок любит, когда хвалят.   У Шизо дыхание сбивается. В который раз. Серёжа избавляет его от нижнего белья окончательно и обнимает за голые худые бёдра, лицом утыкаясь в живот, совсем рядом с членом. Шизо с силой впивается зубами в левую кисть. Жмурится. Спустя пару мгновений чувствует, как закушенную руку тянут изо рта. Видит пальцы брата поверх своих. Помнит ещё с подросткового возраста.       — зачем ты так делаешь?   —- не знаю..   — не делай больше, глупый. ты же не любишь, когда больно.       Кир отводит руку в сторону, наклоняясь со спины, и тепло шепчет:   — глупый.   Шизо виновато закусывает губы и смотрит вниз. На ласкового, такого нежного Серёжу, который, уткнувшись в мягкую кожу живота, дотрагивается губами в ленивых поцелуях до одного участка.   — хочешь быть у него внутри? — раздаётся у младшего над самым ушком, чтобы Серёжа не слышал. — он очень горячий там. и мягкий. когда трахаешь медленно, течёт сильнее.   Серёжа приподнимает голову, ощущая, как младший задрожал, и ловит расфокусированным взглядом две пары плотоядных чёрных глаз. Чувствует, что на дне этих глаз он уже раскатан по постели и сладко выебан до мокрой насквозь простыни.   А после чувствует, как Шизо наконец-то отмирает. Тянется пальцами к резинке его белья, несмело начинает стягивать вниз. Серёжа садится так, чтобы младшему было удобнее. Следит за сосредоточенным взглядом карих глаз и поджатыми губами. Наклоняется, целует в щёку, поощряя смелость; переводит взгляд вниз, на длинные белые пальцы. Приподнимается, когда бельё оказывается стянутым до бёдер. Комочек тёмных волос, который порой царапал во время секса чувствительную кожу Кира, сразу привлекает внимание младшего. Он невесомо касается кончиками указательного и среднего пальцев, будто хочет узнать, насколько они жёсткие. Будто у самого такого нет. Какой всё-таки забавный. Интересно, он так же будет дуть губы, как и брат, если прижаться к его гладко выбритому паху своим? Шизо словно слышит эту мысль, поднимает голову. А Серёжа снова целует, поощряя. Коротко, но мокро. А затем садится так, чтобы младший мог окончательно стянуть с него пропитавшуюся влагой ткань.    Вид полностью открытого и вставшего члена, с его блестящей, потемневшей головкой, заставляет Шизо покраснеть и шумно сглотнуть. Он поднимает голову, смущённый собственной реакцией, и снова оказывается затянутым в мокрый поцелуй. На этот раз Серёжа толкается языком глубже, будто пытаясь достать и вылизать чужую глотку. Посасывает губы медленно и жадно, пока младший бессовестно течёт на мягкую постель.    — Котёнок, ты готов? — шепчет в перемазанные вязкой слюной губы, утирая большим пальцем нижнюю.   И ловит совершенно новый взгляд таких знакомых, родных глаз. Взгляд горячего волнения.   — Только говори со мной, хорошо? Когда будешь внутри. Я очень хочу тебя слышать.    Шизо коротко кивает, смущаясь, и Серёжа медленно целует его в порозовевшую щёку. Так нравится это игра в нежность с ним. Он и для Серёжи уже словно младший братик. Мягкий, сладкий и ласковый. А совсем скоро будет ещё и грязным.   Повернув голову в сторону старшего, Серёжа пальцем подзывает его к себе; ждёт, пока тот устроится за спиной и одарит мягким поцелуем в шею, под линией волос. Кир не позволяет себе движений, которых от него не просят. Ведёт рукой вниз по позвонкам, чего младший не видит. А затем приподнимает Серёжу за бёдра и касается кончиками пальцев между ягодиц, заставляя опустить голову и шумно выдохнуть. Что делает братик, взгляду Шизо не доступно. Но следит за реакцией Серёжи он с диким любопытством. Тому явно приятно. Когда Серёжа громко выдыхает и поднимает голову, по правую сторону от него старший кидает маленький красный предмет, в котором младшим, хоть и не сразу, но распознаётся пробка. А потом снова тягуче целует в шею. Затем чуть сдвигается в сторону и укладывает Серёжу спиной на мягкие подушки. Нависает над бледным телом по правую руку, любуясь. Шизо любуется вместе с ним. Сидит, подогнув задние лапки, и не знает, куда деть передние.    — Идём сюда, котёнок, — зовёт Серёжа и раздвигает согнутые в коленях ноги.    От такого обращения у Шизо в который раз внутри всё сладко стягивает. Он подбирается ближе, не отрывая от Серёжи взгляда, и неловко опускает голову, встречаясь с влажным взглядом брата. А тот ухмыляется, переводя всё внимание на тело, раскинутое на чёрных подушках, и запускает руки в такие же тёмные, как уголь, волосы. Серёжа прикрывает глаза и ластится к длинным пальцам, размеренно дыша.   — он внутри ещё мокрый. потрогай, — подначивает старший, несильно оттягивая пряди.   Серёжа сильнее раздвигает ноги, приглашая, а у Шизо резко начинает плыть перед глазами. Он опускает голову, замерев между худых коленок. Тогда братик решает показать, как нужно. Сдвигается поближе к раскинутым ногам и тянет пальцы к животу, ведя самыми кончиками под напряжённым, влажным членом, а средним пальцем второй, татуированной руки касается растянутой и мокрой дырки. Растирает по кругу, не погружаясь, ловит другой рукой каждое напряжение мышц живота. Младший не отводит взгляда. Дышит так, что грудная клетка высоко вздымается. А потом в голову старшему забирается одна фантазия. Настолько грязная, насколько и нежная. Кир ласкает её в своих мыслях так же, как ласкает Серёжу снизу. Постепенно надавливает, но сразу ослабляет. И неотрывно следит за голодным взглядом братика. А когда решает ввести палец поглубже, наклоняется, оставляя поцелуй на втянутом животе, и резко, чтобы был слышен хлюп, толкается внутрь на одну фалангу. Младший закусывает губу, чувствуя, как внизу живота уже горит, а Серёжа вплетает пальцы Киру в волосы, не открывая глаз. Старший в ответ на ласку снова оставляет поцелуй на бледном животе, совсем близко к члену, и не может удержаться, чтобы не подуть на влажную головку. Средним пальцем медленно оттягивает стенки изнутри. Вынимает полностью. И мягко вводит обратно наполовину. Так, чтобы братику было хорошо видно. Серёжа изнеженно вздыхает и вскидывает бёдра. И Кир моментально угадывает в этом движении просьбу о большем, добавляя безымянный. Скользит двумя до упора, чувствуя, как стенки жадно сокращаются. Рассматривает покрасневшие серёжины щёки и приоткрытый рот. Начинает мелко растрахивать дырку до сочных, влажных хлюпов, удерживая пальцы внутри почти на всю длину. От таких быстрых, интенсивных движений Серёжа бездумно перебирает его чёрно-красные пряди и начинает учащённо дышать, закусив губу. А потом резко чувствует холодные касания в районе бёдер с внутренних сторон. Вздрагивает и с любопытством распахивает глаза.    И видит Шизо, с его немой просьбой разрешить потрогать там, где расположились трахающие пальцы брата.   — Смелее, котёнок, — улыбается Серёжа. Робкие касания подушечками пальцев младшего в самом деле ощущаются, как лапки котика.   Кир останавливается, оттягивая стенку кверху, и пригласительно смотрит в сторону братика. Тот утыкается Серёже мордочкой в местечко чуть ниже колена, смазанно целует. И робко тянет левую лапку к погружённым пальцам. Касается фаланг. Кир, не ожидая, вздрагивает, чуть поджимая губы. А Шизо, не заметив, гладит дальше. Когда доходит до краёв влажных, покрасневших стенок — сглатывает и очарованно очерчивает полукругом снизу. И медленно, очень аккуратно проталкивает средний. Серёжа сладко выдыхает, стоит третьему пальцу войти до середины, и сжимается, заставляя братьев подавиться воздухом и переглянуться. В глазах друг друга каждый видит вожделение, адресованное раскинувшемуся под ними телу.   Шизо пробует немного надавить на левую стенку, мягко проскользнуть глубже, растрахать мелко изнутри, как делал брат. Серёже нравится, каким любопытным он становится. Он поощряет младшего за каждое действие. Свободной рукой вплетается в волосы, гладит, оттягивая прядки. А другой рукой перебирает прядки старшего.   Пальцы братьев в разном ритме толкают стенки изнутри. Соприкасаются, трутся. Серёжа не может перестать думать о том, как бы на месте этих пальцев хорошо ощущались два члена. Но в первый раз младшего лучше этим не пугать. На первый раз будет только член Шизо.   — Дай ему смазку, — зачёсывая Киру волосы назад, говорит Серёжа.   Тот слушается, тянется к изголовью кровати в левый угол, почти выскальзывая пальцами из тела; затем бросает Шизо небольшой флакон.    — Смажь себя, котёнок, — просит Серёжа, ласково заправляя пару прядей тому за ухо.   Кир вынимает пальцы, напоследок проводя снаружи самыми кончиками; улыбается мыслям. Видит, что Шизо всё ещё разглядывает флакон.        —- нахуя она?    — так приятнее.    —- мне и так приятно.   — а так будет совсем-совсем охуенно. иди сюда.       Шизо поднимает голову, встречаясь с взглядом таких же карих глаз. Быстро отворачивается; вынимает палец. Открывает флакон и выливает гель прямо на член, тяжело вздыхая от окутавшей прохлады.   — Он левша? — с интересом выдаёт Серёжа, приподнимаясь на локтях.    Младший замирает на пару секунд, снова отчего-то смущаясь, а затем возобновляет растирание лубриканта по члену.   — да, — легко улыбаясь и разглядывая братика, отвечает Кир. И кидает к ногам младшего пачку влажных салфеток, заметив, как тот растерянно смотрит на перемазанную в геле руку.   Шизо вытирает кисть и закусывает губу, не зная, куда себя деть дальше. Всё становится слишком реальным, и эта паника, подкатывающая от низа живота до горла, становится слишком ощутимой.   — Эй, — шепчет Серёжа, мягко обхватывая за запястье и убирая салфетку в сторону. — Иди сюда, котёнок.   Совсем.                            Как в юности.   — иди сюда.   —- а если спалят??    — тише. дверь закрыта. чего ты какой ссыкливый?   —- потому что это пиздец.   — идём ко мне, пугливый котик.       Серёжа аккуратно укладывает на себя, соприкасая члены. Целует в щёку. Заглядывает в глаза и гладит по лицу. А Шизо фыркает, как загнанный зверёк, и кривит губы. Кир не остаётся в стороне. Вытирает пальцы, пропитавшиеся запахом клубничной смазки, новой салфеткой и мягко гладит братика по волосам. Оба переглядываются, пытаясь успокоить младшего. Но Шизо по-прежнему дрожит и сбито дышит. И тогда Кир решает успокоить его так, как всегда работало. Слегка поворачивает голову братика на себя, не прекращая гладить по волосам,   и наклоняется, чтобы оставить под скулой нежный, тягучий поцелуй.   Шизо замирает, остановив взгляд на Серёже. Даже нескольких секунд тому хватает, чтобы увидеть в чёрных, влажных от желания глазах тихий, детский восторг. А потом Шизо опускает веки и делает один большой глубокий вдох. Кир отстраняется на пару сантиметров, чтобы оглядеть его пылающее алое лицо, а затем ловит и взгляд. Своих-чужих больших и чёрных глаз.   — пугливый котик, — выдыхает тихо, касаясь большим пальцем места поцелуя.   Серёжа смотрит, затаив дыхание. Нежно гладит младшего по лицу, пока старший перебирает ему волосы. Решает аккуратно переключить внимание на себя. Проводит пальцами за ушком; ждёт, пока младший повернётся. И, когда два влажных уголька с интересом смотрят в его сторону, тянет на себя для поцелуя. Ласкает языком послушные, розовые губы. А рукой к чужому члену тянется, обхватывает.    — Спустись чуть-чуть пониже, котёнок, — выдыхает в приоткрытый рот. И чуть сжимает под головкой.    Шизо тихо скулит и сдвигается пониже. Серёжа помогает, направляя член к готовому отверстию. Младший не двигается и не дышит, пока головка не утонет в бархате влажных стенок.    — хороший мальчик. ещё немного, — Продолжая гладить младшего по волосам, Кир левой рукой касается его напряжённого живота, растирает, оставляя поцелуй на плече.   Шизо хнычет от чувствительности. От желания толкнуться глубже и быстрее. Но две пары рук аккуратно направляют и от этого удерживают.   Член входит уже на половину. Серёжа убирает с него руку и обхватывает обеими младшего за голову; нежно, медленно целует. Кир чувствует, как Шизо напрягает живот только сильнее. В последний раз проводит ладонью до паха вниз и руки от младшего убирает. Оставляет касания для Серёжи. Тот приподнимает бёдра, устраиваясь поудобнее; двумя руками убирает спадающие на лицо младшему пряди. И тихо спрашивает:   — Как ощущения, котёнок? — Шизо в ответ на это только тяжело вздыхает. Тогда Серёжа тянется к самому ушку и шепчет: — Говорить, помнишь? Хочу, чтоб ты со мной говорил.   Младший помнит. Говорить приучил ещё братик с подростковых лет.       — зачем ты всё время руку кусаешь?    —- какая разница? хочу и кусаю.    — тебе неприятно?    —- нормально всё.    Чужая рука ложится поверх искусанной, тянет изо рта. Другая оттягивает кожу под головкой.   — если боишься, что будет громко, лучше прижмись ко мне ближе. не делай вот эту хуйню.   Холодный носик послушно касается изгиба шеи над ключицей. Ноги с острыми коленками переплетаются, когда младший садится ближе.   —- быстрее..        Шизо жмурится и прячет лицо между чужих ключиц.   —- хочу.. глубже. — скулит вымученно и еле слышно.   Серёжа шумно выдыхает, перебирает цветные прядки на затылке.   — Я тоже хочу тебя глубже, — и легонько толкается бёдрами вверх.   Сам не знает почему, но с младшим постоянно хочется говорить. Шептать что-то, хвалить. С Киром в постели не так. Кир любит молча и глаза в глаза, пока с оттяжкой трахает, прижимая собой. Или прижимаясь сзади, стоя на ногах, подогнутых в коленях, и тяжело дыша в затылок.   Медленно и плавно, Шизо ведёт бёдрами вперёд. Дрожит и поджимает пальцы на ногах, когда бархатистые стенки обнимают член со всех сторон. А следом обнимают и чужие руки на пояснице, прижимая ближе. Направляют. Серёжа нежно вздыхает, чувствуя член всё глубже. Обнимает Шизо крепче. Смотрит в глаза Кира, устроившегося под боком. Не до конца верит, что это в самом деле происходит. Шизо замирает, войдя до упора. Чуть трётся бёдрами; дышит, фыркая. Напоминает Серёже их первый с Киром раз.        — иче дальше.    — Совсем дурной?    Кир не отвечает. Только медленно скользит бёдрами по чужим, пристраиваясь, пытаясь прикинуть, как лучше двигаться.    — Пожалуйста, сделай уже чё-то, — от бездействия и горячего члена внутри у Серёжи голова кружится.    А Кир не торопится. Скрывает собственные страх и панику за медлительностью.       Теперь Кир с жадностью рассматривает два худых и бледных тела. Следит за каждым движением, запоминает каждый отклик одного своего мальчика на другого. А мальчики понемногу друг к другу привыкают. Шизо сорванно и быстро дышит, уткнувшись носиком между острых ключиц; жмётся грудью плотнее. Серёжа его гладит по спине и по затылку. Не торопит. С Киром научился терпению.   Постепенно мелкие покачивания бёдрами становится всё шире. Когда Шизо находит удобный угол, он выскальзывает чуть меньше чем на половину и делает первый резкий толчок, от которого у Серёжи вылетает нежный выдох. Кир замечает это, рассматривая его лицо, и чувствует аномальное тепло в груди. Серёжа гладит младшего за ушком, а тот, ощущая одобрение, делает так ещё. И ещё. Серёжа судорожно вздыхает и приподнимает бёдра. Кир жадно разглядывает его натянувшиеся мышцы, пока младший толкается внутрь снова. И снова, но уже быстрее. Мягкие шлепки быстро усиливаются, перекрывая звуки тяжёлого дыхания. Серёжа откидывает голову, закрыв глаза, и дышит через приоткрытый рот. Шизо скользит по его коже каждой частью тела, ластится к гладящим рукам и мелко втрахивается до влажных хлюпов, лишь изредка недовольно вздрагивая, когда задевает животом волосы в паху. Такой же чувствительный, как старший брат.   Мелкие, интенсивные толчки — совсем не то, к чему Серёжа привык. У него внутри всё щекочет от нарастающего возбуждения, которое трениями младшего только усиливается. Он часто толкается бёдрами в ответ, пытаясь угомонить рой бабочек, которые скребут горячие стенки живота изнутри. И вот уже спустя пару минут они находят общий ритм. Подстраиваются друг под друга, скользят по мягкой, тёплой коже, крепко обнимаются. Кир пожирает их взглядом и чувствует, как понемногу возбуждается сам. Но всё ещё не позволяет себе раздеться ниже пояса. Серёжа переглядывается с ним, когда в очередной раз подмахивает бёдрами. И замирает. Чёрное, всепоглощающее, влажное желание опаляет его сверху вниз. Эти глаза смотрят хищно, увлечённо. И с каплей зависти. В последнем не признаются, но Серёжа видит.    Правая рука поспешно устремляется в сторону обладателя больших голодных глаз, переплетается с его протянутой ответно левой. Кир кусает губы и ощутимо сжимает сцепленные пальцы. Серёже хочется быть с ним в этот момент настолько же, насколько и с младшим. Он тянет Кира на себя, увлекает в глубокий поцелуй. А бёдрами толкается в младшего сильнее. Позволяет горячему языку неторопливо вылизывать свой рот, пока Шизо интенсивно вылизывает членом его стенки изнутри. Резкий, крышесносный контраст. Отрывается Серёжа от пухлых губ только тогда, когда чувствует на шее длинные, успевшие стать тёплыми пальчики. И тут же встречается с парой любопытных тёмных глаз, источающих немую просьбу. Кир облизывается и слабо ухмыляется, понимая. Отдаёт Серёжу губам младшего, пока тот торопливо потрахивает снизу. Они лижутся, ласкаются до взмокшей кожи и стекающей со рта слюны. От переизбытка ощущений, когда Серёжа вскидывает бёдра вверх и сильно сжимается, Шизо сцепляет зубы у него на шее, на что получает болезненный вздох снизу и сразу чувствует крепкую руку в волосах, оттягивающую от нежной кожи. Моментально замирает, как нашкодивший котёнок, хватается за серёжины плечи, когда несильно тянут кверху.    — он не любит, когда кусают, — твёрдо, но без злобы говорит старший, удерживая за цветные пряди.    Шизо виновато поджимает губы, приподнимаясь и цепляясь за плечи всё сильнее, и Серёжа снова мажет взглядом по любимой родинке на чужой бледной груди. Аккуратно приподнимается следом, вздыхая на пару с младшим, когда угол проникновения меняется, и перехватывает татуированную руку, уводя в сторону.    — Пусть делает так, как нравится, — короткий взгляд старшему в глаза. А после — тянет Шизо на себя, ложась на спину, и медленно целует в любимый участок на груди.   Кир кривит уголок губы, но не спорит. Послушно отсаживается чуть назад. Серёжа принимается забвенно ласкать родинку языком, заставляя младшего мелко дрожать и кусать красные губы — новые для него ощущения, сомнений быть не может. Весь напрягся, опираясь руками о постель, сладко, заведено дышит и не двигается. Серёжа бёдрами плавно вверх толкается навстречу, спуская руки к его напряжённым ягодицам, чуть сжимает.   — Котёнок, продолжай.    И снова в родинку целует. Старший ухмыляется и садится поудобнее. Шизо опускает голову, встречаясь со взглядом светлых глаз, и начинает мелко двигаться, понемногу восстанавливая темп. Кир наконец замечает в его движениях пропавшее стеснение. Младший двигается так, как полюбил с братиком ещё давно. Серёжа снова вскидывает бёдра, сильно сжимая член внутри, и с упоением наблюдает, как их котёнка с этого плавит.    — Хочешь ещё раз укусить? — спрашивает негромко и тянется пальцами к приоткрытому рту. Поглаживает нижнюю губу.   Шизо несдержанно выдыхает, на мгновение останавливаясь. Помнит, как от него хотят слов. Собирает мысли в кучу, пока ластится к чужим пальцам на губах, мелко втрахиваясь снизу, и тихо, на одном дыхании отвечает:   —- я бы искусал тебя всего.   От такого откровения у Серёжи пальцы на ногах поджимаются. От того, что младший говорит с ним, преодолев стеснение, член дёргается.   Шизо наклоняется и в подтверждение своим словам ощутимо прикусывает изгиб шеи и плеча. Толкается в зацепленную кожу языком, пока бёдрами ускоряется до громких, мокрых шлепков. Больше никто не оттягивает, никто не запрещает. Наоборот — Серёжа надавливает на местечко у затылка и поощрительно гладит по спине. А затем откидывает голову и тихо, заведённо стонет на каждом толчке внутрь, когда Шизо задевает простату.   — Котёнок, так очень-очень хорошо.. Пожалуйста, сильнее–..., — срывается на стон, когда Шизо резко толкается в комочек нервов и кусает с другой стороны шеи.   Младший сам уже весь дрожит. Замедляется, пытаясь отдышаться, но тут же ощущает острую нехватку трения. Скулит. Серёжа ответно толкается бёдрами в своём, медленном темпе, пытаясь прибавить контраст. Из головы никак не идёт мысль ощутить в себе две члена за раз. Два длинных и двигающихся с разной скоростью горячих члена. И чтобы оба брата скользили по его телу. Руками и языками.   От сладких фантазий глаза закатываются. Серёжа пытается сморгнуть нахлынувшую пелену и вновь встречается взглядом со старшим. Тянет к нему руку, касается щеки. Кир чуть поворачивает голову и перехватывает фаланги губами. Пожирает серёжино нагое тело своими чёрными глазами. Скользит маслянистым взглядом от лица до переплетённых пар ног. Касается кончиками пальцев его коленки. Тот вздрагивает, а Кир уже ведёт ниже, к напрягающимся то и дело бёдрам. Обводит кожу по кругу, пока братик продолжает мелко вбиваться до звонких шлепков. Серёжу с этих касаний размазывает так, что член уже весь мокрый. Кир и к нему кончики пальцев тянет, трогает головку. Серёжа поджимает губы и выгибает спину. Ему мало. Но Кир понимает, что на сегодня в их планы не входит двойное проникновение. Братик не готов. Да и Серёжу нужно растягивать усиленнее. В последний раз слегка надавливая на головку, Кир убирает руку и наклоняется к младшему, к самому уху, чтобы что-то прошептать. Тот останавливается, заставляя Серёжу разочарованно выдохнуть, и приподнимается так, чтобы открыть вид на его живот. Бледный, слегка напряжённый, блестящий от смазки.    — охуенный, правда? — не может сдержать восторга Кир, пока смотрит Серёже в глаза.   —- охуенный.. — тихо отвечает Шизо и опускает голову.   Кир улыбается, поворачиваясь к братику, и заправляет правой рукой прядь волос ему за ушко. А левой рукой скользит Серёже под поясницу.    — приподними его немного, — по-прежнему обращается к брату.    Шизо слушается и аккуратно тянет Серёжу за бёдра вверх, устраивая на своих ногах. Кир медленно, с упоением проводит по натянувшимся мышцам ладонью, ведёт до коленки. Затем наклоняется и целует туда, где мышцы бедра напряжены сильнее всего, задерживается губами, трется щекой и носом; ластится, как большой кот. Серёжу вид таких двух одинаковых, но дико разных котиков у своих ног заводит до исступления.   Напоследок оставив короткий поцелуй на том же месте, Кир выпрямляется. Кладёт ладони Серёже на живот, ощутимо надавливает подушечками пальцев по бокам. Серёжа закусывает губу и вымученно, со стоном выдыхает, выгибая спину. Слишком ярко, слишком сильно. Слишком хорошо. Шизо с интересом наблюдает за такой сладкой реакцией, облизывая губы.   — он у меня чувствительный мальчик, — тихо и с улыбкой проговаривает Кир. И мягко надавливает снова.   Серёжа вскидывает бёдра, прогибаясь в спине сильнее, и хватается двумя руками за простынь.   — подними ещё повыше. и ближе на себя.   Шизо выполняет. Старается всё делать в точности, как просит братик. Когда тянет ближе, снова задевает простату. Серёжа тихо стонет и напрягает живот.   — теперь выйди из него.    Шизо аккуратно скользит наружу. Образовавшуюся пустоту Кир сразу заполняет новым поцелуем в коленку и мягким поглаживанием живота.   — теперь медленно входи. медленно, — говорит и давит на нежную кожу двумя руками, игнорируя мокрый, потемневший член.    Шизо ведёт бёдрами плавно, медленно настолько, насколько способен. Кир приподнимает Серёжу за поясницу, вынуждая прогнуться сильнее, а правой рукой продолжает массировать и давить на живот. И, когда наконец видит сладкие очертания члена, пробирающегося всё дальше, глубже, будто стремящегося к сердцу — очарованно выдыхает, касаясь мягких границ кончиками пальцев.   Шизо тяжело выдыхает и громко сглатывает, когда видит, как собственный член натягивает мягкую тонкую кожу. Кир улыбается, не в силах оторвать взгляда. Водит кончиками пальцев вокруг. Надавливает, чтобы очертания были ярче. Шизо подаётся бёдрами назад, немного выскальзывая, и снова плавно толкается вперёд, чтобы видеть, как бледная уязвимая кожа податливо натягивается под разными углами.   Кир ухмыляется от осознания, что братик понимает. И, пока тот увлечён рассматриванием, склоняется над животом и медленно накрывает губами местечко, где проявляется головка. Закрыв глаза, ласково целует. Серёжа вздыхает разнеженно и вплетает пальцы правой руки ему в волосы, хаотично гладит. Кир снова целует, но в этот раз в очертания ствола. Скользит губами ниже. У Шизо от развернувшейся картины низ живота дико тянет. И зудит. Хочется спустить. Прямо внутрь.   —- хочу.. кончить, — тихо говорит, сжимая за приподнятые бёдра.   Кир переглядывается с Серёжей на пару секунд. И неторопливо отстраняется, давая младшему продолжить.   —- внутрь, — добавляет Шизо, смотря куда-то вниз.   Серёжа вздыхает, чуть прогибается в спине и раздвигает ноги шире, устраиваясь поудобнее.   — Хорошо, котёнок, — и ведёт руками у младшего по груди. А потом поворачивает голову и обращается уже к старшему: — Когда он закончит, хочу, чтоб ты продолжил.   Кир коротко кивает, пытаясь спрятать улыбку, и отсаживается в сторону. А Серёжа ведёт ладонями выше, к ключицам. Касается легонько и снова вниз, к высоко вздымающейся груди. Чувствует, как бьётся сердце. Шизо млеет от этих касаний. Следит за скользящими кистями и дышит через приоткрытый рот. Перехватывает за бёдра поудобнее и начинает мелко двигаться, иногда толкая стенки живота изнутри, пока чужие руки с восхищением оглаживают грудь.   Звонкие шлепки снова заполняют комнату. Шизо дрожит и громко дышит, ощущая, как бабочки внутри вот-вот начнут кончать.   — Он сейчас..?    — да.   Серёжа наклоняет младшего к себе. Сам весь дрожит от частых, глубоких попаданий по простате. Жмурится и утыкается лицом меж рёбер. Обнимает за взмокшую поясницу. И когда чувствует, как Шизо вздрагивает весь, замирая у него внутри, касается губами его родинки в мокром поцелуе. И переживает с младшим его самый сладкий оргазм от первого проникновения.   — Хороший мальчик, — шепчет, осыпая грудь влажными поцелуями.    Гладит по спине и пояснице, влажно дышит чуть ниже ключиц. Одной рукой убирает со лба прилипшую чёлку. Аккуратно целует в носик. Но сам тоже хочет кончить.    — Котёнок, — целует в щёку и заглядывает в глаза, — братик тоже хочет поиграть. Поделишься?   В попытках отдышаться Шизо не замечает, как старший оказывается за спиной. Но отчётливо ощущает, как подушечки пальцев мягко надавливают на затылок, заставляя тихо заскулить.       —- блять..что это было? что ты сделал?   — где? вот тут?   Стон срывается с зацелованных губ.   —- да! вот тут–   — тише, глупый. а то больше не будем целоваться.   С обидой нахмуренные брови, поджатые распухшие губы. Очередное касание, вызывающее тихий стон.   — понравилось? мне тоже там нравится.       Шизо откидывает голову, сильнее вжимаясь в подушечки пальцев, а Кир не может удержаться от тёплого смешка. Всё как в юности.   Дальше — раздевается полностью и помогает Шизо мягко выскользнуть из чужого тела. Когда руки обоих братьев мельком касаются молочных боков, в глаза снова бросаются парные татуировки. У младшего — на левой. И у старшего — на правой. Серёжа ласкает их туманным взглядом, пока рука старшего не скрывается у младшего за спиной. Горячие, белёсые капли тут же вырываются наружу, стоит только члену младшего покинуть растянутые стенки. Не долго думает, закрывает головкой своего, почти полностью вставшего. Шизо от такой картины краснеет весь, хотя уже не должен, и ложится с правой стороны, подтягивая к лицу колени. Видит, как братик превращается в хищника, каким его увидел младший в прошлый раз. Как расправляются его плечи и напрягаются бёдра, когда крепкие руки натягивают растраханное, вылизанное изнутри другим членом тело на себя. Видит, как закатываются от наслаждения серёжины глаза и как он сам становится податливее и отзывчивее.    Братик трахает медленно, но громко. Так, что чужая сперма сочно хлюпает. Водит руками по натянутому животу и надавливает с особой точностью, в определённые места — младший хотел бы знать в какие. Серёжа в ответ кусает губы, извиваясь, и сжимает цветные волосы в дрожащих пальцах.   — не засыпай, братик, — со смешком бросает в его сторону Кир.    А Шизо трёт глаза и хмурится — и в самом деле клонит в сон. Серёжа поворачивает голову в его сторону и улыбается одним лишь уголком. Даже засыпает, как котик. Свернувшись калачиком.   Последнее, что Шизо помнит перед тем, как проснуться — тёплые руки на макушке и такие же тёплые на плечах, накрывающие чем-то мягким.