In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti

      Холодный серый рассвет, пролившийся сквозь смог, как парное молоко через марлю, не принёс облегчения. Биллу казалось, что он наступил на него гигантской мертвенно-бледной пяткой местного безликого божка и выжал остаток жизненных соков. Отклинивший мозг вдогонку наградил его живописным калейдоскопом пережитых ночных кошмаров, от которых спазмом свело низ живота. Билл судорожно вытолкнул застоявшийся воздух из лёгких. Голова закружилась от нарастающих неприятных ощущений. По щекам словно наждачкой прошлись. Защипали лунки от проколов, запульсировала в такт сердцебиения точка на прокушенном ухе. Пересохшие губы взялись на стыке грубой коркой, зато поднявшийся было от низа спины до лопаток лихорадочный жар схлынул. Остаточная испарина равномерно покрыла кожу крохотными каплями. Как будто в сауне побывал. Аффект, инстинкт, адреланин — что бы не удерживало его до сих пор на ногах, оно больше не действовало. С глухим стуком колени во второй раз за сутки впечатались в асфальт. Бам. Ткань джинс удара не выдержала и на сгибе разошлась рваными прорехами. Теперь можно было смело отбрасывать спагетти в полевых условиях или любоваться бороздами счесанной кожи вместе с налившимися синяками размером с перепелиное яйцо. Долго, зараза, сходить будут. Если успеют.       Билл сейчас ничем не отличался от пыльного потасканного мешка с сомнительной начинкой в виде затянутых узлом внутренностей и пяти литров четвёртой резус-отрицательной. Ни моральных, ни физических сил у него не осталось. Вообще. Взвалил бы некто сильный и дружески настроенный его на мускулистую спину и вынес за пределы Дерри в безопасное место. Но увы. Мечтать не вредно. Вредно всё остальное. Боковое зрение вскользь зацепилось за непонятный отсвет, маячивший в паре сантиметров от лица. До неприличия скосив глаза вправо, он точечно, как объектив камеры, сфокусировал взгляд на серебристой ниточке, отделившейся от чёлки. Вроде не сезон миграции пауков… Да и не паутина это вовсе. При малейшем движении или вздохе она едва заметно покачивалась, но никуда не девалась, из чего напрашивался логический вывод, что это был волос. Седой, мать твою, волос. Накрутив кончик на палец, Билл безжалостно вырвал его с корнем. — Что за чертовщина здесь творится? — истошный вопль огласил пустынную округу. Громкое эхо, сталкиваясь с препятствиями на своём пути, разбивалось на ещё меньшие незримые осколки и разлеталось повсюду, продлевая жизнь затихающему звуку.       Город хранил гробовое молчание, но Билл знал — откуда только? — что ему не по душе излишний шум в дневное время. А вот ночью рыдай, ори, скули на здоровье, сполна вкусив гостепреимство Дерри и его добрых немногословных обитателей. Даже можешь попытаться выжить. Но шанс в процентном соотношении так себе, мизерный. — Я не знаю, что нам делать! — полицейский метался, как загнанный зверь, в истерике сгребая в пригоршни короткий соломенный ёжик волос. Билл обречённо закатил глаза. Так и скальп с себя снять можно, если перестараться. «Тсс, — хотелось приложить к пересохшим губам указательный палец, — он же всё слышит». Дерри увлечённо следил за ними расплывчастым отражением в уцелевших стёклах зданий, кусочком гравия, случайно попавшим в обувь под пятку при ходьбе, шорохом валявшейся на земле газеты. Прятался в хитросплетениях перекрестных улиц, в ржавых кузовах просевших фургонов, с грациозностью воздушного гимнаста раскачивался на обвисших бельевых веревках или путался в разлогих ветвях деревьев. Город был слишком неоднозначным, своенравным, как облезлая безхвостая кошка, которая однажды имела несчастье довериться людям и жестоко за это поплатилась. …В итоге монстры — как нелецеприятное последствие, а не первопричина — оказались напорядок преданнее своему дому. — Угораздило же вляпаться.       Билл не приглядывался, но похоже это был тот самый блюститель закона, увязавшийся за ними на заправке. Как тесен мир. Его подмывало съязвить на тему того, что всем рьяным и любопытным рано или поздно оторвут нос — в Дерри уж точно — но у него самого иммунитета от угрозы возможной расправы в карманах не завалялось, а потому бахвальная насмешка звучала бы слишком притянуто. Необоснованно и неостороумно. Налитые свинцом веки медленно сомкнулись над усталыми глазами. Голова безвольно склонилась к тихо опавшей на выдохе груди. Давала о себе знать бессонная ночь. Ему бы пять минуточек покоя… Билл резко вскинулся. Потревоженные мышцы, сокращаясь, загудели, как будто через них пустили кратковременный ток. Опущенная голова нелепо запрокинулась на выпрямившуюся шею. Сместился один позвонок, потом второй — и чувство вбитого между лопаток кола пропало. Если для Дерри Билл был любимой марионеткой, то прямо сейчас он вышел из закулисья и на поверку потянул за ниточки. Раз, два, три — вон как складно вышло привести его в чувство. Контроль над ослабленным телом постепенно возвращался, а вместе с тем возвращалось осознание, насколько ему плохо. Умереть не встать. — Сара, — он нашёл в себе силы позвать её, но голосовые связки выстрелили наружу лающим сухим кашлем. Охренеть. Это как нужно было копотью надышаться, чтобы от одного слова закашляться как пациент туберкулёзного диспансера? Умные люди без респиратора сюда не приходят. «Умные люди вообще сюда не приходят», — сам же парировал свой довод. И в том, и в ином тезисе был абсолютно прав.       Билл закусил губы, чтобы не застонать, и поднялся. Неудачно. Пострадавшую после прыжка ногу прострелило болью, когда он переоценил себя и попытался с привычной лёгкостью ступить на неё. Картина мира опасно накренилась, и его без разбору кинуло прямиком на ближайшую стену. Успев в последний момент сгруппироваться, он несильно проехался виском между шершавыми кирпичными швами. «Фух, — поморщился, — Считай отделался малой кровью, а мог бы и голову проломить». А так царапиной больше, царапиной меньше. Плевать. Билл упрямо оттолкнулся ладонью от стены и, покряхтывая, захромал по направлению к Саре. — Ты ещё кто? — взвинченный полицейский, заприметив его неказистую фигуру, схватился за пистолет. Ни один мускул на лице Билла при виде наставленного на него отверстия дула не дрогнул. Абсолютный ноль эмоций по шкале Хокинса. После всех злоключений молниеносная пуля в лоб не самый худший исход, по крайней мере в сравнении со съедением заживо жуками. — Эй, я задал тебе вопрос?       Наверное издалека он не слишком отличался от здешних монстров. Спутанные как проволока волосы, грязная одежда, словно ею полы на стройке вытирали, а ещё от него без сомнений на версту разило изумительным ароматом. Смесью пота, ржавчины и сточных вод. И вот за этими впечатлениями стоило тащиться в грёбаный Дерри? Уголки губ растянулись в вымученной улыбке. Он как всегда в своём репертуаре. Бубнит и бубнит. Забавно, что его больше волновало отсутствие мочалки и исправной душевой кабинки, чем отсутствие еды. Между прочим третьи сутки во рту ни крошки… но голод его не беспокоил. От слова совсем. Странно. «Внутри каждого из нас живёт монстр, и внутри каждого из нас живёт бог. Торговец был монстром, Бог вылезет наружу». Местную философию на трезвую голову не понять. Пафоса в ней, как в заезженной до дыр притче о том, что «в каждом из нас сидит пара волков…», а вот смысл был туманным и каким-то хтоническим. Похлеще чем тривиальная дихотомия добра и зла в иллюстрациях на разворотах учебника. Но какой посыл скрывался за всем этим лично для него?.. Он не знал. Как не пытался, до сих пор не мог сложить два на два. Вычислялась ерунда какая-то. Билл остановился, переводя дух, и сжал занывшую переносицу пальцами. Когда же всё это закончится, а? — Сара. — Билл? — по мере узнавания её голос зазвучал воодушевлённее, — Билл, хвала небесам! Крис, это мой сын. Скорее, помоги мне!       Полицейский не сразу вложил пистолет в кобуру — излишне осторожничал — но под укоризненным взглядом Сары сдался. Умела она с людьми совладать. Со всеми, кроме него избранного. Названный Крисом недоверчиво приблизился и закинул его руку себе на плечо. С другой стороны точку опоры для надёжности ему придала Сара. Билл обессиленно повис на них, теряя ощущение твердой почвы под ногами. Изморенное сознание хотело отлететь в блаженное ничто, но третий обморок подряд — увольте. — Вот так. Потихонечку.       Почему-то вспомнилось, как Сара и Зак на двенадцатилетие повели его в лунопарк. Первый день рождения вне стен приюта. Он яростно отнекивался от мороженого, ваты, аттракционов и совместных фото ровно до тех пор, пока не увидел резиновую площадку батута. И даже дрожащие от страха поджилки помехой к исполнению детской мечты не стали. Сара, получив карт-бланш, делала милейшие снимки для семейного альбома, пока инструктор методично закрепил все карабины и помог ему раскачаться. Незамутненному восторгу Билла не было предела — в прыжке он фактически доставал до верхушек фонарей, а иногда поднимался и того выше. Но стоило, сбившись с ритма, потерять равновесие, и он повис, болтаясь между пружинящих тросов, как порванный британский флаг на ветру. Точь-в-точь как сейчас. Он крепче обхватил подставленные плечи и подтянулся, делая упор на здоровую ногу. Хотелось хорошенечко прогнуться в позвоночнике до хруста, как в какой-то мудренной йоговской асане из видео-подборки. Кто там сказал, что хребет корень всех зол? Не так уж и далёк он был от истины. — Давай сюда.       Его бережно с максимальным комфортом усадили на лавку у автобусной остановки. Наслаждаясь передышкой, он окинул быстрым взглядом уже знакомый школьный дворик, чуть дольше задержавшись на велосипеде, и наконец-то украдкой посмотрел на Сару. Не зря. Глаза у неё были на мокром месте. Она находилась в шаге от того, чтобы разрыдаться и броситься к нему с объятиями, но видимо переживала, как он и его проблема с тактильностью это воспримут. Билл неопределённо хмыкнул. Она как открытая книга со всеми своими эмоциями и чувствами — ничего не утаивает, ничего не выдумывает. Такая искренняя… Живая, и уже за один этот факт он, исключительно про себя, готов был поблагодарить высшие силы, если они здесь имелись. Крис профессионально — тренинги по первой медицинской помощи точно не прогуливал — прощупал его голень, прежде чем поставил предварительный диагноз. — Вывих. Вправлю, но будет больно.       Билл недоверчиво кивнул, мол к сведению принял, и до бела впился пальцами в прямоугольные брусы лавки, приготовившись терпеть. С вывихом далеко не ускачешь. В их реалиях он почти труп. Крис с ним не церемонился. Козёл. Резкий захват, прокрут — и из глаз градом покатились крупные горошины слёз. Твою же мать. Билл предательски поскуливал, едва сдерживаясь, чтобы не завопить во всю глотку, но осекся, заметив два полных сочувствия взгляда, вопросительно вперившихся в него. Как сговорились, аж тошно стало. «Не дождетесь!» — обиженно нахохлился и прикусил щёку. Во рту слюна смешалась с кровью, приобретая солоноватый привкус. Зато значительно полегчало. — Как ты? — Сара заботливо промокнула его взмокший лоб рукавом. — Билл, я… — Я искал тебя, — Билл раздражённо оттолкнул её руку. Очарование минутной радостью от встречи истаяло и наружу просочилась сроднившаяся с ним намертво грубость. Губы Сары дрогнули и сжались в тонкую полоску, лицо осунулось и в одночасье посерело. Яркие глаза на половину истратили задорный блеск, как будто в их встроенной батарейке сел заряд. Вот что с ним не так? Можно было подумать, что он обвинял её, но на самом деле его крыло от неловкости и смущения. Желание отбросить все условности и прижаться к ней было до зуда невыносимо — подобного с ним раньше не случалось. Ему выпал идеальный шанс, чтобы принять себя за полноценную часть семьи, но Билл никак не мог решиться. Мешала гордость и чёткое осознание, что если он даст слабину, то потом переиграть всё понов и вернуться к излюбленным отстранённым отношениям не выйдет. Никак. А если у них не срастётся? — Ты не приходил в себя, сотовый не ловил и Джорджи пропал. Я отправилась на поиски в город, но безуспешно. Думала, что быстро вернусь назад, но из-за темноты… дорогу назад я не нашла. Зато наткнулась на каких-то тварей и едва сбежала от них. А когда утром вернулась к машине тебя уже не было. Я чуть с ума не сошла, Билл. Ни тебя, ни Джорджи. Господи, что я за мать такая.       Билл намеренно придерживал рот на замке, раздумывая, как ему быть дальше. Или не быть. Продолжить упрекать её или утешить… Стоило ли вообще всё усугублять, чтобы теперь в душе маяться сложнейшей дилеммой? Он плотнее закутался в ветровку, игнорируя тот факт, что они находились посреди огромного тлеющего пепелища — пусть и подземного — а не где-нибудь в северных широтах. Попробуй тут замерзнуть. Одежда выступала не более, чем защитным жестом. Билл и сам до конца не понимал, от чего хотел оградиться. От неё, от себя, от вины, внезапно поровну разделившейся на двоих? Краеугольным камнем за пазухой висела мысль, что между родным и приёмным сыном она сделала выбор не в его пользу. «Хватит!» — жёстко оборвал зарождавшийся внутри бубнеж. Надоел. Кто он такой, чтобы осуждать её? В конце концов, сколько лет ему, а сколько Джорджи? И у кого из них больше шансов выжить без защиты матери?       Сара отвела болезненный потухший взгляд в сторону и погрузилась в себя. Билл краем глаза поглядывал то на её сгорбленную фигуру, теперь особенно казавшуюся маленькой и беззащитной, то на сомкнутые в замок поцарапанные ладони, бережно прижатые к животу. Застывший спертый воздух вокруг них звенел от напряжения. Саре больше нечего было ему сказать. Укорить её сильнее, чем она сама себя никто бы не смог, даже если бы подобной целью задался. Глупо. Глупо, потому что Билл и без каких-либо объяснений верил ей. Невыносимо разрываться между материнским долгом, когда у тебя двое детей и они оба в одинаковой степени нуждаются в тебе. Ну вот, признался. Билл, усмехнувшись, мотнул головой. Дурак. Он уже давно считал себя её сыном. Ныне и присно и вовеки веков. Или как там приговаривают, чтобы закрепить результат? — Нам нужно найти Джорджи, — спокойно подвёл черту. — Всё будет хорошо… «Мама», — рука с робкой заминкой погладила её по расслабившемуся предплечью. Но вслух обращение произнести не смог. Успеется ещё.       Билл при движении случайно задел локтем бок и удивлённо отметил, что его карман подозрительно топорщится. «Какого?» Он осторожно скользнул в него пальцами и выудил оттуда небольшой гипсовый обломок. — Что это? — Без понятия, — ответил, с интересом разглядывая находку. Показательно, но на ощупь она ещё хранила тепло чьей-то руки. Значит подложили её относительно недавно. «Отель Г…», — продолжение додумывайте сами, часть букв затерялась вместе с отломанной третью. Но и без того понятно, что сия вещица явно из числа фабричных штамповок. Такие производят большими партиями на заказ предприятий. — Поищите на карте автобусного маршрута какой-нибудь о-отель поблизости. — Отель Гранд подойдет? — Крис, демонстративно сложив руки на груди, пробежался глазами по надписям на схематической карте. Всё это время он держался в сторонке, видимо уважая их право на частный разговор без третьих лиц. Чем лично от него заслужил прибавку к карме. «Это после козла-то?» — Вполне.       Они передвигались короткими перебежками, чтобы не терять драгоценное время. Если честно, подолгу расшаркиваться на одном месте никому не улыбалось. Нервишки шалить начинали, всякие глупости в голову лезли, слуховые галлюцинации в виде фантомных сирен чудились, сподвигая на никому ненужную суету. В общем, неуютно им было. Неудивительно. Аномальный часовой пояс Дерри с общепринятым распределением суток и рядышком за компанию не стоял. Любая секунда промедления, так или иначе, приближала их к границе ночи. Никто не гарантировал, что даже втроём они смогут её благополучно пережить. Что уже о Джорджи говорить… — В отделе шептались о привидениях. Не думал, что слухи окажутся правдой.       Билл тихо хмыкнул, попутно вскидывая глаза на безрадостное небо. Серая однотонная высь растянулась гигантским плотным одеялом, державшимся по краям на хлипких деревянных прищепках. Так низко, едва ли не в метре над головой. Захочешь потрогать — руку протяни. Только бы оно потом на землю не рухнуло.       Отель «Гранд» выглядел до зевоты уныло и пресно. Обыденно. Архитектурные решения Дерри выдавали прошлый век, делавший упор на количество застроек, а не на их качество. Лаконичное здание на семь этажей, имевшее форму наконечника стрелы. Не полукруг, не квадрат, а сплющенный треугольник. Браво. Фасадная отделка первых двух этажей как будто немного выступала вперёд. Непреднамеренно или горе-строители спрятали косяки, старательно наслаивая штукатурку и краску. Может раньше она была посветлее и понаряднее, ближе к бежевому, но сейчас по цвету стремилась к неопределённой мазне. Как детская неожиданность. Остальные пять этажей были выложены мутно-коричневым кирпичом полторашкой. Загорелым и гладким, будто кто-то на спор сверху перевернул чан с керамической поливой для блюдец. Он видел такие на гаражной распродаже у соседей. В просторное фойе они пробрались без проблем, цепочкой минуя тусклые панорамные окна, покрытые пеплом и тягучими разводами — по ним словно невыжатой тряпкой поелозили и оставили так засыхать. Почерневшие на стыках уголки проёмов обросли паутинными гирляндами, на низких подоконниках с кадок свесили разлогие листья мёртвые комнатные растения. Куда не глянь — кругом безнадёга. Тлен. — Изыди! — Воу-воу, полегче, дамочка! — гаркнул Крис, прикрывая лицо от брошенного камня. — Ану прекратила!       Тяжело дышавшая женщина медленно опустила руку, но обломок из неё не выпустила. Готовилась защищаться. Волком поглядывала на них, спасибо что на нюх не оценила степень опасности. Убегать, правда, не спешила, напротив — хаотично подгребала к себе цилиндрические банки без этикеток. Скорее всего консервы. Боялась что отберут? Сдались они им. — Успокойся, мы не причиним тебе вреда. Как тебя зовут? — Анна. — Что ты тут делаешь, Анна? — Сара подогнула плисированную юбку под колени и аккуратно присела возле неё, услужливо пододвигая откатившуюся было банку. Втиралась в доверие. И всё это под их с Крисом полное неодобрение. — Матери нужна пища. Она защищает нас. Мы нашли убежище в Церкви. — Послушай, мой сын Джорджи. Он потерялся здесь. — Если в нём есть вера, он может выжить, а если нет, — продолжала незаинтересованно вещать Анна, методично набивая холщевую сумку найденными по закромах припасами, — то тьма заберёт его.       Билл внимательно прислушивался к их скудному разговору, подпитывая своё любопытство. Анна ему не нравилась. Серая забитая мышь, но взгляд, которым она перманентно обжигала его из-под жиденьких стрелок ресниц, когда думала, что никто не видит… Брр. Он не мог определить, чего в нём было больше — плотоядности или слепого обожания. Наверное такими же взглядами аборигены удостоили Кука прежде чем сожрали его с потрохами. Чтобы святости набраться. Печальная участь. «Спаси и сохрани», — Билл поежился и отвернулся.       Крис, не желая просиживать штаны, тихонечко шепнул ему, что не мешало бы разделиться и прочесать фойе, пока Сара тормошила флегматичную Анну, выводя на открытый диалог. Не очень-то у неё получалось. С безразличных односложных ответов мало что разберёшь, но она не сдавалась и продолжала выспрашивать хоть какие-то сведения о Дерри, о людях, обитавших здесь, о феномене темноты. Последнее ввергло Анну в состояние близкое к панике, по крайней мере отчётливая задышка и бледные губы свидетельствовали, что о монстрах она знает не понаслышке. Наверняка встречалась. Было бы удивительно, если нет.       Билл бестолково навернул круг вдоль широких оконных рам, сквозь которые худо-бедно полосами сочился блеклый свет, пошарился у коричневых кожаных диванчиков и массивных кресел в зоне отдыха, но никаких следов, указывавших на пребывание Джорджи не нашёл. Мистикой, кстати, тоже не пахло. И в этом как раз-таки была вся загводка — так не должно быть. Иначе зачем его поманили подсказкой? Билл растерянно притормозил у стойки с ключами. Ссохшиеся дверцы скрипнули несмазанными петлями, на голову сверху посыпалась пыль и мелкий мусор. Он яростно провёл ладонью по волосам, стряхивая нападавшую гадость. И тут-то ему на глаза попался корешок сложенной вдвое записки в нижней ячейке. Аллилуйя. — Нам нужно в сто одиннадцатый номер, — Билл помахал находкой в воздухе, привлекая к себе внимание. К нему сразу подтянулись Крис и Сара. Удивительно, но Анна тоже проявила интерес к записке, хотя её на обсуждение никто не звал. Намёка в виде тактичного покашливания она тоже не поняла, упрямо продолжая ошиваться рядом. Не то от страха, не то от скуки, но её сумка была собрана, а ремешок для надёжности пересекал грудь. Быстро управилась однако. А как же пища для их Матери? Немаловато будет? — Возьмем её с собой, — Сара не спрашивала, а утверждала. И откуда в ней столько сердобольности к сирым и убогим? Билл скривился. Не желая никоим образом соприкасаться с Анной, он пробрался поближе к Крису, как единственному оплоту здравомыслия. Утренняя истерика не в счёт — с кем не бывает? Крис, судя по хмурому выражению лица, целиком разделял его недовольство. К навязчивой попутчице он отнесся с крайним подозрением, которое росло в геометрической прогрессии. Неспроста она к ним навязалась. Ой неспроста… но деваться было некуда. Не гнать же её взашей?       Они наугад мыкались по коридорам отеля в поиске нужного номера. Соцветия сухостоя в высоких вазах покрылись пышными коконами из пыли и паутины. Незамысловатые тумбы-треножники, расположившиеся вдоль стен, постигла та же печальная участь. Некогда насыщенные зелёные обои с богатым узором потеряли цвет и лоск, превратившись в потрёпанные бумажные полотна, местами отставшие от стен. Кое-где на полу лежали растрощенные люстры с алюминиевыми отростками оборванных проводов. Под подошвами надломленно звенели осколки хрустальных декоративных шариков. — Его здесь нет, — Крис поочередно присвечивал фонариком на золотистые номерные знаки, выбитые на дверях. — Нумерация обрывается на сто десятом. — Может пропустили?       Билл замедлился, неловко переступил с ноги на ногу и повернулся, натыкаясь взглядом на длинные фиолетовые портьеры, зачем-то украсившие часть стены. Он, не раздумывая, приблизился и рывком распахнул их, желая посмотреть, что за ними скрыто. Лучше бы он этого не делал. Брови непроизвольно поползли вверх, преобретая округлую форму. Билл заторможенно попятился, чтобы и остальные смогли полюбоваться открывшимся ему видом. А посмотреть было на что.       Внушительная картина ростом с него в громоздкой ореховой раме запечатлела юного одухотворенного адрогина в венке из неизвестных науке белых цветов, напоминавших крупные колокольчики в обрамлении оливковой продолговатой листвы. Одежда его была просторной и алой, как хлестающая из артерий кровь — талантливый художник дотошно прорисовал светотень в каждой складке, от чего создавалось впечатление, что ткань до жути реалистично струится водопадом к низу. Для убедительности подмывало потрогать её пальцем. На гладких бледных щекам виднелись росчерки слёз, но само выражение лица было неестественным. Безразличным как посмертная маска у покойника. В развернутых к миру ладонях зияли круглые дыры, а зачатки «крыльев» за спиной до одури напоминали свернутую в два валика кожу. — Есть предположения, что это за шедевр непризнанного гения? — Спасение. — Что ты сказала, Анна? — Это спасение, — голос Анны приобрёл громкость и уверенность, — Во времена смуты жители города всегда дарили Богу ангела. За это Бог изложил путь к спасению и даровал людям радость. — Дарили? В жертву приносили, что ли? — глаза Билла подозрительно сузились.       Анна под его пытливым взглядом стушевалась и набрала воды в рот. Ни звука больше не проронила. Билл, подождав ответ ещё немного, понял, что ловить с ней нечего. Не расколется. Видимо деяния её общины были не столь уж безобидны, раз на всеобщее обозрение их не выносили. Ну-ну. Неприятное чувство тяжести щупальцами впилось в солнечное сплетение. Внутри как будто что-то натянулось и, лопнув, хлестнуло во все стороны терпкой жижей. Тело от макушки до пят стало ватным. Его замутило. На мгновение он словил приступ жуткого головокружения сродни геомагнитному шторму, виски до треска сдавило раскалённым обручем. На мгновение… А после сознание прояснилось. — Билл? — Это здесь, — он невозмутимо вытер засочившуюся из носа кровь. На рукаве вокруг влажных багряных пятен расползался тёмный ореол. — Ты уверен?       Билл на слова не тратился, просто выудил канцелярский нож с рюкзака и направился прямиком к картине. Мерзость. Он без сожаления вогнал лезвие в холст и натужно потянул кривоватые разрезы от середины под испуганный возглас Анны. Подумаешь, святыня. Джемпер прилип к вспотевшей спине, кожу на больших пальцах жгло — значит возьмутся мозолями, когда будут отходить. От усердия Билл высунул кончик языка, но даже не думал останавливаться. Как и предполагалось за картиной скрывался проход к потайной двери. Ножик к тому времени затупился и пришёл в негодность. Он выронил его на пол и ногой отфутболил к плинтусу, чтобы не мешал. Нетерпеливо переступив через раму, схватился за ручку сто одинадцатого номера. Вот и всё. Сперва в ноздри ударил затхлый запах старья. Возникшая тяга подняла пыль столбом и забила дыхание. В горле защекотало, Билл с надрывом закашлялся в кулак, а свободной ладонью принялся разгонять воздух возле лица. Остальных, если прислушаться, постигла та же оказия. Он окинул слезящимися глазами одноместный номер от начала и до конца. Ничем непримечательный интерьер, возможно раньше соответствоваший градации люкса, добротная мебель, тканевый торшер, закрытое трюмо и четыре картины, сюжет которых был сопряжен с пресловутым «Спасением». По крайней мере, он так рассудил, а там попробуй разберись в местной искажённой религии. Билл вздохнул, ощущая под рёбрами отрезвляющий укол разочарования. Ему подсунули пустышку. — Смотрите, — Сара указала на выбитый провал напротив окна. — Кажется удар пришёлся снаружи, но всё, кроме стены, осталось нетронутым. Настолько тесная планировка вызвала недоумение. И чего строители хотели этим добиться? По сути стены отельного номера впритык подступали к соседнему зданию, хотя свободной территории вокруг хватало с избытком. Тогда зачем они влепили туда окно, если в плане освещения и проветривания толку от него ноль? Загадка. Крис для подстраховки перебрался в соседнее здание первым. Разумно, учитывая, что у него единственного было оружие и отработанный навык борьбы. Убедившись, что всё в порядке и им ничего не грозит он поднял большой палец вверх. Мол чисто. Билл от предложенной руки демонстративно отказался. Не неженка, чтобы метровое расстояние самостоятельно не перепрыгнуть. Ноги, оттолкнувшись от края, с заминкой приземлились на узкий бетонный поддоконник. Его немного шатнуло, хорошо хоть в проём нормально, а не кубарем вписался — Крис своевременно поддержал под локоть. Позорище. Сгорая от стыда, Билл постфактум отметил, что высота составляла этажей пять не меньше, но в отеле выше третьего они точно не подымались. Не мог же он так просчитаться, да и на зрение не грешил… — Похоже на фабрику или склад. — Здесь явно произошёл пожар.       Они столпились, буквально дыша друг другу в затылок, и рассматривали груды бесполезного хлама. Одежда, домашняя утварь, детские игрушки, коробки со швейными принадлежностями и мылом. Приличный стратегический запас. Консервы и воду, наверное, давно растащилы члены местной общины. Должны же они были чем-то питаться помимо святого духа и покаяний. — Нужно разделиться и всё проверить, — скомандовал Крис. — Далёко не расходимся.       Не дожидаясь, пока ему выделят живой довесок, Билл отделился и змейкой проскользнул по металлической лестнице наверх. Его вела интуиция и совсем малость необходимость побыть наедине с самим с собой. Он никак не мог избавиться от гнетущего ощущения нависшей беды. Что-то зрело. Неизбежное и зловещее. Страшнее, чем тьма. Помещение под чердаком в лучшие времена скорее всего было большим залом, а потом случился подземный взрыв или целая плеяда взрывов, спровоцировавшая разрушения и пожар. От перекрытий между этажами осталось одно только название. На цепях над бездонным провалом раскачивался литой знак — тот самый, который он видел на парте Гиллеспи. Его символику марким слоем покрывала угольная копоть. Настил, по которому он ходил, держался на соплях и честном слове. Но честность эта была сомнительной. Как и во всём, что касается Дерри. Билл, опустившись на четвереньки, осторожно подобрался к торчавшим по краям обломкам досок и, придерживаясь за острия стальных прутов, заглянул вниз. Сердце пропустило удар. В ушах зашумело от прилива крови и адреналина. Беспокойство отринуло его. В опустевшей голове импульсом проскочило занятное предположение, что он наконец-то дома. Дом… здесь в Дерри? Да ни за что. — Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, — криво усмехнулся, развеивая досужное наваждение. — Братик, мне так страшно. Забери меня отсюда, пожалуйста. По рукам и ногам волной прокатилась колючая дрожь. Билл нарочито медленно поднял голову. За грудой лома на противоположной стороне провала раздался всхлип и неуместным ярким пятном в поле зрения замаячил жёлтый дождевик. Явился не запылился. Псевдо-Джорджи скукожился, отвернувшись к нему спиной, и захныкал, поминутно капая на нервы. Гад. Знает же его слабые места. Билл отполз назад на более устойчивый участок и прищурился, критически оценивая расстояние. Шансы у него пятьдесят на пятьдесят. В обход будет по времени затратнее, быстрее только перепрыгнуть. Рискованно, но тогда псевдо-Джорджи наверняка не удастся сбежать. Руки так и чесались задать ему трепку за все подставы, особенно за ту записку во рту покойника. Билл, сосредоточившись на задуманном, задержал дыхание. — Давай. Смелее.       Уже в момент прыжка в мозг постучалась здравая мысль, что возможно стоило взять больший разбег или выбрать другой путь. Поздно. Пальцы в панике заскользили по доскам. Ногти пододрались, пучки щедро нашпиговало занозами, но он не замедлился ни на йоту. Высота приличная. Сорвётся — собирать будет нечего. Ноги зачерпнули пустоту. Вскрикнуть он не успел. Падения не последовало. Билл, покрываясь холодным потом, рискнул открыть глаза и изумился. Его цепко удерживали за руку, подтягивая к выступающей из стены впаянной скобе.       Клоун склонил непропорциональную голову набок и усмехался, явно наслаждаясь его страхом и беспомощностью. Об эмпатии в Дерри не слыхали. «Какой город, такие и люди», если этого ряженого можно за человека считать. Вряд ли. — Каждый здесь — клинический случай, — клоун, убедившись, что он крепко держится без его помощи, вполз обратно в вентиляционный ход, сверкая оттуда янтарными глазами на манер фар. — И ты тоже. Показалось или в полумраке действительно хищно клацнули зубы. Неестественно длинные для человека зубы. Час от часу не легче. Он гулко сглотнул и надёжнее перехватил скобу плохо слушающимися пальцами. — А ты походу г-главный врач в этой лечебнице? — он осторожно нащупал носком прочный выступ и перевёл дух. Главное сподобиться шустро подтянь свою тушу, если понадобится. — Проповедуешь ш-шоковую терапию? Клоун, прищурившись, коротко и беззлобно хохотнул. Было в нём что-то от классических героев старых кинофильмов. Вернее от злодеев. Они носятся под зрительский смех по черно-белому экрану с картонной бутафорией ножика в руке, а потом этот ножик оказывается в чьей-то печени по самую рукоятку. И всё это под гиперболизированные визги, крики, брызги крови. Секундная пауза — и почему-то опять становится смешно. Смерть проносится мимо зрителей ничего не значащим кадром. — Такой ты мне нравишься больше. — Кто ты? — Скоро узнаешь. Билл собрался основательно удариться в расспросы, но вентиляция опустела. Задрали. То появляются без повода, то исчезают по щелчку. Ох, как же он взбесился и насрать, что в его затруднительном положение нужно думать о том, как бы до прихода Криса и Сары не сорваться. — Господи, Билл! Держись! — Сейчас, парень, потерпи. Как ты туда забрался? — Мне показалось, что я видел Джорджи, — соврал, хватаясь за протянутые к нему ладони. Крис и Сара на пару помогли ему выбраться на поверхность, пока Анна в волнении обкусывала ногти. Ей-то чего переживать? Билл со вздохом облегчения опустился на колени и принялся разминать затерпшие руки. Фух, пронесло. «И всё-таки необязательно было прыгать», — он задумчиво почесал подбородок. Взяли дурака на слабо. «Но тогда клоун бы не появился», — тоже верно, а ему без этого ряженого походу никак. Не зря же их постоянно провидение сводит. — Приличная высота, — Крис, присвистнув, направил в провал свет от фонарика.       Билл цыкнул. Началось. О наступление темноты он знал до того, как послышались набирающие обороты звуки сирены. Будто произошла внезапная синхронизация с городом. А может это клоун так на него повлиял? Как вариант. Потревоженные птицы, хлопая крыльями, устремились к чердачным окнам, за которыми собирались целые галдящие вихри. Громче всех кричали вороны, крупными гроздьями срываясь с крыш домов и проводов в неизвестном направлении. Всё сущее подчинялось единому коллективному инстинкту — бежать во чтобы то не стало. — Нужно уходить! Скорее! — Пошевеливайтесь! — подгонял их Крис, не теряя бегущую Анну из вида. Запыхавшаяся Сара постоянно оглядывалась на него, чтобы удостовериться, что он нигде по пути не заблудился. Билл мог. Названия улиц сменялись одна за другой, приближая их к центральной части города. Ноги налились непомерной тяжестью. Каждое движение давалось с трудом, словно Дерри сотней незримых рук цеплялся за него, удерживая от спасения. Спасения ли? Билл, не в силах пошевелится, соляным столбом замер перед длинным зазубренным языком ступеней, тянувшихся к гранитному монолиту церкви. Он узнал её, не мог не узнать свои мрачные рисунки из альбома. «Своеобразное представление о цирке, да?» Четыре системы оповещения на каждую сторону света и неканонический крест в качестве отличительной декорации. Покатый холм от низа и до верха был покрыт спиралью надгробий. Старые и свежие, над которыми, похоже, недавно поработали лопатами. Тьма их не тронула. Здесь её власть была слабее. Билл, стоя у подножия ступени, безмолвно наблюдал, как слой за слоем она обгладывала слюнявой пастью город, снимая дневную презентабельную облуду. Только ошмётки летели. Испаряясь, они оставляли несовершенные формы и линии зданий, формирующие уродливый костяк, в котором уже копошилось нечто, выходящее за рамки человеческого сознания. И для каждого оно было разным. Мимо него, толкаясь, в панике проносились люди. С неба неожиданно хлынул дождь, прибивая к земле пепел и смог, а он по-прежнему не мог заставить себя сдвинуться с места. — Билл, нам нужно спрятаться, — Сара обняла его, успокаивающе целуя в макушку. — Давай же, милый. Идём. Билл неосознанно прижался к ней и позволил увести себя. Состояние необъяснимой кататонии отступило, запуская привычный мыслительный процесс. Но что же всё-таки это было? — Зло мстительно, Билл. Будь мудр в своём выборе.       Он обернулся. Никого. Но предупреждение снова и снова звенело в голове, делая ударение на слове «выбор». — Что такое? — Ничего. Показалось. Церковь наполнилась огнями. Прихожане, утешая друг друга, горестно причитали. Воздух пропахся талым парафином и дымом от масляных ламп. Билл, не реагируя на уговоры Сары, вглубь заходить наотрез отказался. И от двери было прекрасно видно, что проход между стройных рядов сидений вёл к круглой углублённой площадке. «И здесь этот дурацкий знак наваяли», — он нахмурился, исподлобья наблюдая, как Крис и Сара предпринимают попытки пообщаться с местными, с которыми до этого о чём-то шушукалась Анна. Напряженный взгляд переместился на витраж — росчерк цветной палитры в этом массивном склепе — изображавший обезглавливание палачом грешника под мотивационным лозунгом: «О Господь Бог Всемогущий, в Твоей руке покоится вся победа». — Дети мои, — ропчущая толпа благоговейно притихла. — Блажен человек который не ступает путем нечестивых, не стоит на пути грешников и не сидит на престоле насмешников.       Из-за большого неисправного орга́на к ним величественно вышла женщина в строгом фиолетовом платье, ворот которого был застегнут на перламутовую пуговицу под самим горлом. Полумрак хищно заострил её нос и придал губам излишней пухлости. Седые волосы были убранны в элегантную причёску на затылке.       По-змеиному хищный взор мазнул по их компании и задержался на нём. В чёрных зрачках вспыхнуло радостное узнавание, а его посетило ощущение мокрого ледяного прикосновения под джемпером. От неё веяло жутью похлеще, чем от чудовищ. Какая-то его часть ассоциировала себя с беспечным сверчком, которого вот-вот накроют банкой и скормят паукам. «Беги и не оглядывайся», — вопил внутренний голос, а он редко когда подводил. — Анна, дитя моё, ты привела к нам нашего ангела. Десятки пар глаз торжествующе уставились на него. Билл рефлекторно сделал шаг назад. И ещё один, когда заметил усилившийся фанатичный блеск в глазах собравшихся людей. От страха, гнавшего их сюда не осталось и следа. Они с некой кошмарной неотвратимостью подымались с насиженных мест и собирались вместе. Человек пятьдесят, не меньше. — Не приближайтесь, — предупредительный выстрел в потолок заставил их ненадолго вжать головы в плечи. Крис перезарядил пистолет. Хоть на показ он держался молодцом, но уверенность его пошатнулась. — Дети мои, разберитесь с ними.       Они ринулись в атаку, словно только и ждали, когда она даст указание. Послушные овцы своего пастыря. Крис в считанные минуты израсходовал все патроны, но нападавших было несоизмеримо больше. Ему битой врезали по затылку, повалив на пол, и пинали ногами куда придётся, пока изо рта пузырями не засочилась кровь. Убедившись, что он больше не представляет для них угрозы они переключились на Сару. Сердце болезненно сжалось в груди. Билл было дёрнулся к ней на помощь. — Не думай обо мне! Билл, беги! Я задержу их! — Сара загородила проход, хотя в её спину сыпались удары. Что она могла сопоставить безумной толпе. Ничего. — Беги! — Люблю тебя, — вышло сбивчиво и на выдохе. — Я люблю тебя, мама! — крикнул громче, ощущая, как слёзы плохо сдерживаемым потоком хлынули по грязным щекам. «Мать — Бог в глазах ребёнка». Билл, давясь всхлипами, со скрежетом распахнул дверь, но не тут то было. Анна остервенело вцепилась ему в загривок, нашёптывая какую-то ересь о боге, прощении и рае, который он, вроде как, должен им обеспечить. Первое нелестное впечатление не подвело — она оказалось тем ещё волком в овечьей шкуре. Надо было с лестницы её скинуть. — Отпусти! — Билл, шипя от боли, проталкивал корпус наружу. — Пошла прочь! — качнувшись, ему всё же удалось перевесить. Он, запутавшись в ногах, пробкой вылетел вместе с ней на улицу. — Вернись. Позволь закончить ритуал и даруй нам спасение. — Хрен вам, а не с-спасение, мрази. Билл, превозмогая горькое отчаяние, принял вертикальное положение. «Не сдавайся! Не смей сдаваться хотя бы ради неё!» — приказывал себе, заставляя двигаться. За спиной жалобно заскулила Анна. Материлизовавшийся Пирамидоголовый, не церемонясь, сорвал с неё одежду. Послышался хруст сминаемых твёрдой рукой рёбер. Бледное туловище разделилось надвое, одну её часть здоровяк швырнул прямо в приоткрытые двери. Так, чтобы в неуспевшую захлопнуться щель по середине брызнула кровь и кишки. Что было дальше Билл не видел, он бежал, не разбирая дороги в темноте. Полагаться больше было не на кого. Память услужливо подкинула номер палаты из записки, вот туда он и подастся. Терять ему всё равно нечего. «Остерегайся Братства». Верно, а ведь доброжелатель его предупреждал на их счёт. Билл оплошал, забыл, не придал значения, что люди — в самом светлом их значении — не могли здесь без веской причины остаться. За свои грехи они были прокляты, а город стал их тюрьмой.       Госпиталь разместился неподалёку — в двух кварталах от Церкви. Нелепо. До чего же нелепо, чёрт возьми. Как если бы кто-то сказал, что в ад можно попасть с любого канализационного люка, если вежливо постучать.       Билл ввалился в холл больницы, не заботясь о тишине. Нахрен все меры предосторожности. Теперь ему было не страшно, теперь ему было безразлично, даже если из-за угла вылезут монстры и разорвут его на куски. Без Сары, без Джорджи и Криса собственное спасение не имело значение. Всё, чего он хотел — получить ответ на свой последний вопрос касательно истоков всей этой истории. Билл, шмыгая носом, остервенело давил на кнопку вызова лифта, пока автоматические дверцы, звякнув, не раскрылись. Тросы сдвинулись с места, приводя простаивающий механизм в движение. Кабину тряхнуло. Он прижался спиной к стене, чтобы не упасть. Тесные, замкнутые пространства с детства не вызывали в нём восторга, но у него был только один возможный путь. Выбор без выбора. Лифт под тусклый свет мигающей лампочки медленно пополз вниз. Ему оставалось строить в голове догадки, чем закончиться спуск. Вряд ли чем-то хорошим. — Я бросил их, — Билл обхватил себя руками, сотрясаясь в диком ознобе. Иррациональный холод расползался внутри миллиметр за миллиметром, к нему подключилось невыносимое чувство вины. Что стало с Сарой и Крисом? Они убьют их? Будут пытать? Возможно если бы он остался… О да, так они бы их конечно отпустили и благословили на дорожку. Бред. «Не выдумывай», — Билл шумно вздохнул и удручённо ткнулся лбом в стену. Пожалуйста, пусть с ними всё будет в порядке. Он обязательно вытащит их. Пока не знает как, но придумает. Лишь бы они продержались. Лишь бы... Лифт остановился столь внезапно, что он не успел собраться с духом. Вообще ничего не успел. Билл небрежно смахнул ладонями слёзы с ресниц — они ему сейчас не помогут — и решительно повернулся к выходу, встречаясь лицом к лицу с неизвестностью. В темноте на расстоянии вытянутой руки невозможно было толком ничего разглядеть. Фантазия заработала на славу, услужливо подкидывая вереницу стрёмных образов притаившихся в засаде тварей. Зарисовать бы, чтобы не забыть. Потом продаст как идею для комиксов. Он потянулся к рюкзаку за фонариком. Направленный луч света беспощадно прорезал царивший мрак. Словно насмешка судьбы палата «151» находилась аккурат в конце коридора с сюрпризом.       Существа при жизни определённо были медсёстрами. Туфли на каблуках, короткие белые халатики, шапочки с красными крестами, в ухоженных руках острый больничный инвентарь. Правда в тёмной версии они больше походили на жертв пластического хирурга. Вместо лиц — бугры сморщенной как у шарпея кожи над затянувшимися множественными порезами. Тошнотное зрелище. Билл, нервно пожевав губу, попытался прошмыгнуть мимо первой медсестры. Разбежался. Скальпель в её руке описал дугу, перерезая глотку такой же пугливой подружке. Ничего себе. «Да вы издеваетесь?!» — он пораженно отшатнулся. На короткий миг его посетило малодушное желание забраться обратно в лифт и сидеть там, пока не околеет. А затем пришло осознание, что это ничего не изменит. Хоть сиди, хоть не сиди — никуда они отсюда не денутся. Кто же тогда будет проход охранять? Билл набрал побольше воздуха в лёгкие и, задержав дыхание, бесшумно протиснулся в тесные ряды медсестричек. Они, ахая и охая, зашевелились, но не нападали, словно он находился в некой слепой зоне. Значит колебания звука должны быть напорядок выше, чтобы их спровоцировать. Всё складывалось неплохо. Билл старательно без спешки обходил изогнутые в причудливых позах тела, пока, зазевавшись, едва не пропустил коварный удар в спину. Чудом заметил и пригнулся за секунду до, выронив из руки фонарик. Встрепенувшаяся от стука медсестра вонзила шприц с кислотой в соседку, а та, в свою очередь, ударила её в живот ножницами. Их оцепенение как рукой сняло — началось хаотичное побоище. Билл, припав к земле, гуськом путался между стройных ног, шаг за шагом пробираясь к палате. Наверное любой другой мальчишка не упустил бы возможности заглянуть им под халаты, но его не прельщало получить из-за любопытства иглой в глаз. Миновав последнюю медсестричку, Билл резво вскочил, отбегая на безопасное расстояние. Залитые кровью существа нелепо дернулись и окончательно затихли.       Он на всякий случай оставил включенный фонарик на полу в качестве приманки, а сам сделал рывок вперёд в надежде, что дверь окажется не запертой. Ручка под натиском ладони щёлкнула и опустилась. — Добро пожаловать домой, Билл. Тебе пора вспомнить. Билл боялся открывать глаза.