~{Второе поколение}~

      Лучший правитель — тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает.

Лао Цзы — древнекитайский философ VI–V веков до н. э. один из основателей учения даосизма Бог на пути Совершенства.

       Прошло более четыре сотни лет с последних Судьбоносных событий, что перевернули с ног на голову Три мира в одночасье. Маски были сняты, судьбы переплетены, а Небесная Столица сожжена до тлена: это и было ознаменования для Нового Времени под покровительством Нового Совершенного Владыки в лице Бога Войны Увенчанный Цветами: что был прямым доказательством греха Бывшего Покровителя Небесной столицы и внесший огромный вклад в Судьбоносное событие.       Новый Совершенный Владыка, несмотря на свою проклятую метку и природную невезучесть, неплохо справлялся со своими обязанностями: решал судьбу предавших богов, талантливо руководил перестройкой Небесной столицы и быстро разнес по земле последние вести, — Владыка Шэньу заключен и более не является богом, — и быстро поднялся в глазах смертных.        Понадобилось более сотни лет на регулирование дел во всех Трех Мирах, и как только воцарилась тишина Небесный Владыка пожелал более не появляться на глаза Небожителей и простых смертных. Многие не понимали причину такого решения, но согласились, и теперь могли только вскользь услышать о выбранной тропе божества: добровольный спуск в Призрачный город и тихое житье вместе с возлюбленным, — Князем Демонов, — на долгие годы. В свое отсутствие назначил несколько приближенных советников, что и передавали ему дела «особой важности» на рассмотрение, а иногда решая их без особо вмешательства Его Высочества Наследного Принца.        Вскоре Поднебесную всколыхнуло еще одно необычайное события: на свет появился наследник обоих Миров с огромным даром и великой мощью — Се Фа Ю; и следом за ним новоиспеченная дьяволица «Забытая во времени» — Хуа Фу Ши, что своим появлением точно распределила их роли в Новом Мире. Никто не спрашивал о данной метаморфозе, но не забывали шептаться за спиной и называть Совершенного Владыку «Пристанищем Темной Ци»: но кто смеет его осуждать за благоразумный выбор партнера на пути самосовершенствования? Никто. Стоило только Небожителям вспомнить: кто именно стоит за Совершенным Владыкой, и какими пытками подвергались отступники от его руки, — как все вопросы были сразу же сняты, а страх даже после стольких лет продолжал читаться в глазах давних богов.        На пантеон пришел не только наследник Саньлэ, но и еще одна фигура, что покорила всех своей развитой не по годам мудростью, остротой мыслей и высокими навыками боевых искусств, что передались по наследству: новая совершенная владыка Хуэйфэнь, покровительница Северо-Западных земель, — Му Юй Лин.       Никто бы в своей Небесной жизни не допускал мысль о том, что вечные соперники вдруг обретут свое счастья в объятиях друг друга, даже после громкой свадьбы осознания не до конца приходило. Боги юга не стали объединять свои владения, но со временем прибавили к своим владениям новые, а с ними почитателей и новые храмы. Оба были в работе, а о том, кто именно посадил семя и вынес богиню до сих пор шли жаркие споры: что сразу же прерывались, стоило кому-то из приближенных двух генералов приблизиться и заподозрить в чем-то неладном.       Богиня, хоть и могла претендовать на земли только исключительно своему божественному происхождению, решила спуститься с Небес и принять облик смертного и проложить себе путь обратно самостоятельно. Данный ход помог переосмыслить свое существование, получить больше практики и заработать хорошую славу, что гуляет рука об руку с порицанием и тяжело обратимым мнением о том, что Богини не могут иметь звания, и способны только рожать наследников или заниматься бумажной работой. Критику новоиспеченная богиня восприняла спокойно, посоветовалась с родителями и попросила разрешения на «выбор своей судьбы»: сколько бы криков не было во дворце и нежелания отпускать «родную кровиночку в ужасный мир» в свои 15 все равно спустилась, и вознеслась ровно через четыре года. Предрассудки до сих пор были, но не в таком количестве, тем более, когда Владыка Хуэйфэнь стала приглашать на честные спарринги с небольшой платой, — в её услужение уходило столько храмов и монастырей за сколько секунд боги умудряться проиграть, — и в каждом сражении выходила победительницей.        До Совершенного Владыки быстро дошли успехи крестницы, а уже после, когда было принято решение сделать её правой рукой своего прямого наследника, — Бога Покровительства всех Нуждающихся Гуолианг, — встретил сопротивление со стороны Богини, что «Не хотела иметь прямые дела со Столицей» и просто хотела заниматься своими землями и помогать своим благодетелям.        Гуолианг ни капельки не расстроился, лишь искренне порадовался и благословил на пути, при этом всяческим образом помогая на заданиях, иногда спускаясь вместе с богиней. Многие порочили им счастливую супружескую жизнь, тем более их родители, но у них разные цели: оба пытались достичь совершенства и приумножить свои заслуги, иногда идя, рука об руку, но не более чем товарищи, в будущем хорошие друзья.       Прошло много времени: наши герои выросли, изменились и получили то, чего хотели, но до сих пор имели юношеские порывы, что утопали в повседневных заботах, — прямо как сейчас: на очередном ежегодном Собрании Небожителей в столице при обсуждении последних новостей и распределение наград в соответствии с заслугами.       — Совершенный Владыка Саньлэ снова не удосужился явиться лично?       Данный вопрос обсуждался неоднократно, но из него продолжали вить веревки и пытаться раздуть до таких границ, пока данная особенность не станет причиной бунта в Поднебесной.        — Конечно же, за три сотни лет даже не появился в Столице, а теперь уже две мозолит глаза своим нечестивым отродьем, что лишь притворяется святым, — шепот на последних словах был чуть ли не сорвавшимся. — Помяни мои слова: придет время, и Призрачный город поглотит Небесные чертоги и мы все окажемся в руках этого Повелителя Демонов.       — Уверены ли вы, что его Совершенство находится там по своей воле? Больше похоже на насилие над духом и телом: Саньлэ точно шел по пути самосовершенствования и давал обет.       На Собрание Богов давалось ровно три дня: ранее было неделю, но Саньлэ упростил гуляние на один вечер, вместе четырех, так что времени было предостаточно; поэтому и слухи ходили только первые часы от прибытия и начала события, а после многие были заняты обсуждением и вечным делением, — от которого у новоиспеченного приемника безумно болела голова.       — Отец бы уже давно вышел из себя и сжег Столицу повторно, — голос насмешлив и мягок, а стоило рядом стоящей богине кивнуть, как он тут же расплывается в улыбке. — Генерал Киаохун, скажите, что вы думаете об этом?       Махнув в сторону проходивших шушукающихся богов, что тут же сбежали, стоило заметить Бога Покровительства в компании Богини Войны, что неспешно прогуливались по залитым солнечным светом коридоры при этом мило беседуя: не забывая отметить неподобающие одежды небожителей, что явно в этом и заявятся на собрание. Генерал, что вновь только вернулась с задания и поспешила в Столицу по приказу, улыбнулась в ответ и продолжила неспешную прогулку по давно знакомым коридорам.        — Не важно, что думаю я, важнее, что об этом думаете, — Вы, — из уст льются мягкие речи, что всегда нравятся её собеседникам, а после, будто продумывая до мелочей ответ, осторожно продолжила. — Вы — Будущее Небесной столицы, потому только вам решать, что делать дальше с неугодными вашим правлением: спустить с небес за непослушание или продолжить терпеть.        В ответ обычный кивок головы, а белые одежды, что вновь поднимались вверх при легком дуновении ветра, будто окружали своего хозяина ореолом непорочной чистоты и простой величественности: именно так и говорили благоразумные небожители о Боге Покровительства. Вновь убеждаясь в благородных слухах, со спрятанным упреком, медленно покачала головой и остановилась на одном уровне вместе с собеседником, что вновь обратил свой взор в окно; на плывущие облака и ярко голубое небо.       — И вновь ты права.       Укладывая руку на оконную раму, замечая медленно идущих чиновников разного сословия во дворец, иногда особенно спешных из, — бегали по особенным поручениям, и чаще всего в канцелярию, — вновь улыбнулся, стоило богине подойти чуть ближе и упереться всем телом о поверхность, высматривая что-то интересное. Не замечая ничего, что могло бы привлечь Будущего правителя, кроме спешащих богов, тяжело выдохнула и повернулась спиной к окну.        — Были сомнения? — усмехаясь, принимая во внимания тот факт, что коридоры опустели с их появления, продолжила. — Просто прими во внимания тот факт, что они все неблагодарные ублюдки, что с радостью разрежут нас на мелкие кусочки и отдадут на съедения гиенам: потому прекращай быть таким мягкотелым и решай дела радикально. Если нужно будет для этого сжечь Столицу, — усмехаясь, поднимая руку и выпуская огонек из пальца для пущей убедительности, будто отправляя его в стену. — Зови меня, я помогу.        Снова улыбки и неприкрытые благие намеренья со столь ужасными последствиями; что теперь стали шуткой в определенных обстоятельствах для поднятия настроения. Огонек тухнет стоит Богине резко повести рукой в сторону, а после положить на каменную поверхность, чтобы немного дать немного «остыть» тонким пальцам.        — Генерал Наньян и Сюанчжэнь должны уже прибыть на собрание, — стоило сообщить мягким голосом о таком важном событии, как глаза Юй Лин медленно приоткрылись, а после с усмешкой на губах закрылись. — Готов поспорить, что тебе вновь влетит за то, что ушла на задание в одиночку и до сих пор ходишь в таком виде.        Замечая, как Лин закатывает глаза, а после тянет руку к шляпе, что вновь умудрилась слегка сползти на бок при прогулке, не забывая поправить её и темную вуаль, лишь тихо промычала в знак согласия.        — Мне уже не 15, скоро две сотни стукнет, а они до сих пор упекают, прямо как маленькую, — чувствуя то, что в этом не одинока, тихо посмеялась и вновь принялась осматривать окрестности. — Папа снова закатит истерику, а отец только и будет пытаться успокоить его, а в итоге: драка перейдет в горизонтальное положение.        — Ну, ты хотя бы не слушаешь часовые лекции о « важности ответственности и хороших манер», — вздыхая, прямо чувствуя, что по прибытию домой вновь будет слушать нравоучения Совершенного Владыки под задорные взгляды отца, что будет до конца делать вид, что «ничего не понимает». — А, да, у тебя нет сестры, что хоть и младше, но ни во что не ставит тебя. Боги, она просто невозможна...       Богиня кивает, явно припоминая яркую личность сестры Небожителя, что слишком отличалась от брата: яркая помада, вечные алые открытые одежды, — иногда просвечивающиеся, — что не скрывают форм девушки, обвешанная золотыми украшениями, всегда на каблуках, что делали её заметно выше. Острая на язык и умелая во многих сферах, и больше всего играх на «жизнь», чем и была знаменита, — те кто проигрывали ей становились её рабами, а души навсегда оставались запертыми в петле времени, страдая в определенных событиях, — с прекрасными ораторскими данными и обворожительной улыбкой. Пожалуй, будь на месте Фа Ю она; никто бы даже рта не посмел раскрыть, — но носящая фамилию Князя Демона не могла стать владычицей, ей бы просто не позволили.       Демон Долговременного Азарта и Озорства: восхищал, соблазнял и показывал новый путь; но будь воля богини Войны, то никогда бы не захотела встретить её — слишком опасна для Небожителей. К сожалению, они были знакомы: и если демоница проявила свой интерес к богине, то та в свою очередь поспешила забыть о таком.       — Не видела её сто лет, и еще бы больше не видела, — замечая за собой раздраженность, что появляется именно тогда, когда речь заходит о ней, тяжело вздохнула. — Насколько мне известно: демоница не сидит на месте. Насколько месяцев пропала в этот раз?        — Наверное, второй или четвертый год? Я не считаю, — пожав плечами, а после, хмуря брови, будто и вправду пытается вспомнить точную дату, все же сдается и продолжает. — Обещала явиться на днях. Отец снова будет недоволен: все управление бросила и исчезла без следа, даже его люди не смогли выследить её.        Богиня Войны вновь обратила свой ясный взор на хмурое лицо собеседника, что не пытался развить тему дальше — этому есть простая причина: брат с сестрой не ладили совсем. Виноваты были не разные миры или чья-то несправедливость, просто найти общий язык не могли — оба вечно друг друга в чем-то обвиняли. Совершенной владыке Киаохуи не нужно спускаться в Призрачный город, — Два мира давно осведомлены об их громогласной вражде, что не может быть прервана даже Повелителем Санлэ, к голосу которого пытались прислушиваться родные дети.       — Явиться, куда же денется? Ты еще несколько тысяч раз будешь мне в духовной сети ныть о том: «Как невыносима эта девчонка».        Осторожно опустив ладонь на плечо собеседника, что вновь умудрился уйти в себя на момент разговора, легонько сжала и после погладила. Спустя несколько секунд таких действий Бог покровительства оттаивает и с несколько секунд смотрит на свою давнюю подругу и товарища, осторожно убирает руку и отбивает средний поклон в качестве благодарности. Богиня, замечая коридоры медленно наполняются знакомыми лицами, поспешно совершила поклон в пол, а после ретировалась с места преступления.       Снова молчаливое прощание, легкая улыбка на устах Будущего Правящего Владыки и новые шушуканья; что прерываются лишь тогда, когда были удостоены холодного взгляда темных омутов медленно наливающимся алым.

~{***}~

Огромные мраморные коридоры становились все запутаннее; с каждой новой пристройкой, годом, изменяющимися позолоченными деталями, картинами новых знатных Богов и расписаниями картин темного прошлого и нового будущего. Спешно проходя между ними, резко сворачивая на переходах, вспоминая золотое правило семьи: «Никаких опозданий», — вновь путалась в длинном подоле темно-синего ханьфу, что оказался отвратительно узким в ногах, но единственный легкий для носки.        Несколько поворотов и темному взору представилась позолоченная дверь более 3 метров в высоту и метра в ширину; что было определить проще, чем из какой пробы позолоты сделаны ветловые узоры. Поправив складки верхних одеяний, осторожно проводя по наспех расчёсанным волосам, — не забывает тихо ругнуться, стоило вспомнить о заколке в волосах, что теперь явно спала в бок, — унимает клокочущие сердце и открывает тяжелые двери.       Пару секунд и в неё летит подушка наполненная пером невиданной птицы, что тут же ловиться на лету, а стоило услышать тихие крики, как стало понятно: «Что именно тут происходит?». Пройдя вглубь комнаты, замечая легкий беспорядок: разбросанные подушки на полу, перевернутая кровать и несколько порванных тюлей, что безобразно висели над кроватью и смущали взором нежную девицу; но не её. Она другое дело.       — Прекращай уже кидаться, мы не дома, — голос из другой комнаты, кажется, смешанной спальни, быстро разнесся в полной тишине, а стоило, глухому удару чего-то о пол повторится, как вновь послышалось уставший. — Что я снова сделал не так? Подышал слишком громко или коснулся вашего тела?        — Ты знаешь что натворил: не смей меня выставлять истеричкой.        Снова удар, но теперь уже били не окружающие предметы, а кого-то. Обреченный вздох, тихие маты под нос и мычания, что издавал второй, стоило жертве нападения выпустить секретное оружие: по характерным причмокиванием, что звучали слишком пошло в полной тишине, можно понять, — техника вновь сработала на отлично.        «Может зайти позже? Возможно, успею привести волосы в порядок и папа успеет успокоиться?»        Новый приглушенный удар, а после приближающиеся ровные шаги, что медленно настигали богиню. Не нужно поворачиваться, чтобы увидеть, как один из богов скрещивает руки на груди и скептически оглядывает образ Владычицы Северо-западных земель: что лишь успевает схватить темную рукоять своего меча на поясе и спустить нервный смешок с уст.        — Папа, я вижу, вы в прекрасном настроении? — разжимая рукоять меча, стараясь запрятать под темные верхние одеяния, что не ускользает от темного взгляда, осторожно посмотрела назад: поджатые губы и холодный, метающий молнии, взгляд. — Отец снова что-то сделал не так?        — Твой отец просто идиот: ему не нужно ничего делать, чтобы вывести меня из себя, — тяжело вздыхая, направляя пару предупреждающих взглядов на супруга: что уже хотел, было что-то возразить. — Как собственно и тебе. Вы решили меня свести в могилу на пару? Что за внешний вид?        Взяв Лин за руку, не забывая закатить глаза, повел в сторону дамского столика: опустив на подушку, при этом напомнив девушке о осанке, берет в руки гребень и распутывает смоляные волосы, что от природы были слишком непослушными.       — Ну, я же оделась…        — И я промолчу как именно, — отделяя пару прядей приходясь нефритовыми гребнем по кончикам: работы предстоит много. — Чигори сполз в бок, пояс снова завязан неправильно: сколько раз говорить, чтобы ты так сильно не завязывала, а оставляла свободные концы?        В это время, не обращая внимания на поучения супруга, генерал Наньян поспешил убрать следы их ругани: с белой тканью даже возиться не стал, но подушки умудрился побросать правильно, как и накрыть покрывалом, хоть и неправильно; отчего снова получит по макушке от любимого мужа.        — Фэн Синь, прекращай там возиться и подойди сюда, — тихий, уже спокойный голос Бога Войны разносится по комнате, а стоило бросить взгляд на надувшегося, как павлина, Совершенного Владыки Наньяна. — Сам не подойдешь — подойду я: врежу, подниму и донесу сюда.       Угроза работает правильно, и вот, преодолев расстояние в несколько шагов, наблюдает следующую картину: гребень откладывается в сторону под тихий вздох облегчения девушки, а длинные тонкие пальцы вновь перебирают темные пряди, что спускались вниз, к самому бархату золотистой подушки, что вновь спутывала концы. Осторожно приподнимая пальцами за подбородок, мягко касаясь головы собирая шелковые пряди в своеобразный пучок: немного отходит и показывает свои успехи.        — Лучше собрать или распустить?       Обычный вопрос вызывает растерянность, а стоило заглянуть в зеркальце и увидеть смеющиеся два лица: слабую панику, что выражалась фырканьем и пожиманием плеч. Фэн Синь в таком не разбирался, от силы совсем, потому все оставил в руках любимого: что время от времени любит, вводит в ступор обычными вопросами; и вряд ли успокоиться, пока не получит внятного ответа.       — Ну, собери, — осматривая работу Му Цина, на лице которого теперь сияла улыбка, немного промычал и продолжил. — Может еще добавить косички по бокам? Ну, те, которые идут в закрутку, как они там называются?       Пару мгновений и отпустив руку, распуская волосы и смеясь в кулак: не забывает тыкнуть локтем в плечо супруга, что лишь непонимающе наклонил голову. Закончив смеяться, с явным весельем поглядывая в золотистые омуты напротив, вернулся к волосам девушки, что успела парочку раз задуматься.       — Не смейся, ты знал, что я ничего в этом не понимаю, — нахмурившись, продолжая наблюдать за нежными касаниями к темным прядям с боку, что с помощь ловких движений превращались в аккуратный пучок. — Другие, вроде как, носят высокие прически, так что, да?        Му Цин улыбается, чувствует, что нужно похвалить за наблюдательность, но лишь качает головой и закрепляет волосы заколкой, которая была до этого, а после критично оглядывает со всех сторон и удовлетворенно кивает. Замечая, что на него до сих пор смотрят с вопросом, поправляет темно-синий накидку, воротник которого стоял прямо и смотрел верх.       — Обычно да, но тут другая ткань и тип ханьфу, более легкое, — выделяя последнее слово: одновременно гневаясь и радуясь такому выбору одежды, — ведь прекрасно знал, что дочь могла прийти в своем обычном виде, продолжил. — Здесь подойдет любая, но нужно заметить, что ты забыл важную деталь.       — Какую?        — Лин-Лин не любит тугие прически.        Абсолютно обыденный тон, — в который вложено столько же мягкости, сколько и легких издевательских ноток, — и Владыка юго-восточных земель широко раскрывает глаза и после виновато улыбается, явно успев забыть такую важную деталь; он старается не думать, что никогда не спрашивал о том, почему его любимая дочь на обучении не собирала волосы в высокий хвост. Он не хочет думать, что был слишком невнимателен.       — Я рада, что вы больше не ругаетесь.       Поднимаясь с насиженного места, молясь всем Всевышним, чтобы генерал Сюаньчжэнь не вспомнил о макияже: важной вещи в лице всех молодых девушек, что подчеркивают изюминку, — поспешно ушла к столику, при этом подхватывая с золотой миски парочку виноградин, тут же отправляя в рот под пристальный взгляд отца.       — Пока что, — Фэн Синь быстро подходит и усаживается на одну из подушек, при этом ожидая остальных, что повторили за ним действия. — Подожди немного и твой любимый папочка найдет повод начать орать.       — Ага, а твой отец найдет повод меня выбесить, — взяв виноградинку, а после прокручивая её вокруг пальцев, стараясь не раздавить мякоть, невинно улыбается. — Вот даже теперь: просиживает уже несколько месяцев в кабинете с бумажками; забыв о любимом супруге, которому обещал не перерабатывать, и круглой дате.       Виноградинка не выдерживает такого сжатия, и теперь раздавленная мякоть стекает по тонким бледным пальцам вниз к запястью. Му Цин ни спешит вытирать руку, лишь тяжело смотрит на Фэн Синя, что вновь готов расходится в извинениях, лишь бы не гневить его еще больше. Предчувствуя новую порцию ругательств, и возможно рукоприкладств, осторожно берет руки обоих родителей и нежно улыбается.       — Поздравляю с годовщиной, вы уже три сотни лет вместе и не поубивали друг друга на радость другим, — улыбка сияет на лице девушки, что начинает замечать, как темные глаза прекратили светиться недобрыми искорками. — Мне жаль, что не смогла поздравить раньше и то, что мы не смогли её отметить по-семейному, но у меня есть подарок.       Решив не медлить с вручением, тем более заинтересовав двоих владык, с улыбкой на лице достала из рукава резную шкатулку красного цвета, и пододвинув её, немного неловко убрала руки. Постукивая пальцами о твердую поверхность, замечая: немного удивлённый взгляд одного и снисходительный второй, — почувствовала, как в горле резко пересохло.       — Шкатулка просто отвратительная.       — Му Цин.        Богиня лишь улыбнулась, полностью принимая мнения родителя, что видел красивые вещи издалека, в отличие от своего супруга, и кивает. Лин уже давно думала о подарке и определившись с ним, при этом решаясь его самолично сделать, вспомнила о красивой «обертке»: обежав множество резчиков на Небесах и не удовлетворившись результатом, спустилась на землю и там тоже не нашла «идеальной обертки». Можно было сделать самой, но время поджимало, и не так уж и много свободного времени было выделено Богине Войны до знаменательной даты.        — Знаю, хотела было уже без формальностей вручить, но не могла так поступить, — замечая понимающий взгляд ценителя прекрасного, что тоже давно не видел качественных товаров, не мог не улыбаться на слова дочери. — В Двух миров не было, а в Призрачный город спускаться не хотелось, так что вот… Откройте уже.        Генерал Наньян, как бы долго не смотрел на шкатулку, все никак не мог понять её «отвратительности»: обычная шкатулка небольших размеров с витливыми узорами в виде цветов и листочков, сверху был изображен хорошо изображенный дракон в облаках, — крайне легкая конструкция с приятным запахом масляных красок цвета киновари. Поспешив открыть, не дожидаясь пока остальные договорят о «бедности» искусства, слегка приоткрыл и тут же захлопнул крышку шкатулки, а после посмотрел на дочь.       — Чего закрыл-то? — замечая поспешные движение, снова закатывая глаза, пододвигает к себе и самостоятельно открывает крышку. — Приглашение на свадьбу что ли увидел?        Усмехаясь, замечая хмурые выражение лиц, лишь тихо посмеивается: Фэн Синь в жизни так просто не даст, бить поклоны ни пойми с кем, лучше вообще ни с кем, а вот Юй Лин лишь в радость такое, — она не собирается становиться женой в таком молодом возрасте, да и в будущем тоже. Поспешно открыв, а после с приглушенным стуком откидывая крышку, лишь покачал головой: на усыпанном алыми лепестками пиона дне лежало два гребня с детально проработанными золотыми листьями. Не было никаких сомнений — это парное украшение.       — Я знаю, вы не в восторге от парных вещей, тем более из золота, — стараясь говорить более уверено, чувствуя некую дрожь в теле, стоило оценивающе посмотреть на свою работу вновь, тихо выдохнула. — Но мне бы хотелось, чтобы вы их носили хоть иногда, вместе. Могу ли я помочь одеть их?       Стоило Фэн Синю кивнуть, как богиня тут же поспешно прошла за спину и дрожащими руками, забирая из шкатулки гребни, чувствуя головокружительный запахи исходящих от лепестков, аккуратно закрепила в волосах. Немного постояв, не понимая, почему оба молчат, решила все же нарушить тишину:       — Мне снять? Работа отвратительная, согласна, я найду что-нибудь другое...        Му Цин, что все это время сидел неподвижно, вдруг схватил девушку за запястье и потянул на подушки. Садясь рядом с родными на колени, чувствуя, как руки отца тут же тянутся к её плечам и крепко обнимают, лишь слабо покраснела, неуклюже обнимая в ответ.        — Догадываюсь, откуда у тебя такие сомнения насчет всего того что ты делаешь, но тебе нужно быть немного увереннее, — замечая взгляд Му Цина, что лишь закатил глаза на его верное замечание, вскоре тоже был притянут в крепкие объятия мужа. — Они прекрасны Лин, мы обязательно будем их носить, так?        — Конечно же, а как иначе? — чувствуя себя слегка зажатым, все же смирился с этим и нежно поцеловал девушку в макушку. — Хоть каждый день, получилось просто отлично, но шкатулка просто ужасна. В этом нет сомнений.       Не стараясь, отстранится, даже чувствуя, что ноги медленно затекают в таком положении, лишь сильнее прижалась к родному теплу и тихо вдыхала приятный запах цветов, вновь обращая внимание на то, как украшения красиво переливаются при дневном свете.       — Спасибо вам, — начиная шмыгать носом, прекрасно понимая к чему это приведет, снова почувствовала нежные руки Му Цина на своей макушке. — Я рада, что у меня такие прекрасные родители.

~{***}~

      В первый день собрания приглашались боги всех сфер: от ремесла и благородия до войны и стихийных бедствий. Решив, что именно так будет проще решить накопившиеся дела и поддержать некоторые договоренности, каждый из божеств приглашался в Золотой зал, — один из самых больших во дворце, — приготавливали места и сладкие вины с угощениями, а после неспешно делясь информацией дожидались Главного Советника Саньлэ и обсуждали основу. В другие дни божества могли запросить аудиенции или же вновь собраться, но уже более узким кругом, — своей сферы.       — Как бы не прискорбно это осознавать, но Се Фа Ю не справляется со своими обязанностями.        Длинные коридоры вновь окутали своей таинственностью, а стоило заблудиться еще раз и услышать парочку лестных комментариев в адрес приемника, как одному из Богов Войны пришлось высказаться. Му Цин ни был резок, и не обвинял никого, просто подмечал факты и бросал гневные взгляды вместе с мужем на непокорных.       — Хочешь помочь с делами? — рядом слышится усмешка, слишком громкая даже для заполненных коридоров, а стоило увидеть предупреждающий взгляд супруга, как улыбка расцвела. — Идея плохая, тем более, для нынешнего положения.        Богиня Войны, что все это время шла между ними, чтобы рядом идущие ненароком не устроили сцену, лишь тихо вздыхала от каждого слова. Положение было хуже некуда, а то, что Дворец наполняется новыми слухами, было лишь полбеды: кто-то стал сеять смуту на землях божеств. Монастыри и храмы сжигались один за другим, а также стали пропадать божества: на сегодняшний день их было уже трое, — и все они шли против правления Саньлэ и его приемника. Многие уже стали подозревать Бога Покровительства в этих исчезновениях, и уже во всеуслышание заявляют о причастности и новом Бедствии в лице полубога и демона. Заявление хоть и были услышаны, но быстро прекращены: стоило увидеть меч из белого нефрита и красные глаза приемника, как сразу же все затухали.        — Лин, только прошу тебя, — останавливаясь перед дверьми Золотого зала, замечая входящих, все же устремил темный взор на Богиню. — Не лезь на рожон. Я не выдержу, если что-то случится с тобой или А-Синем. Хорошо?       Генерал Наньян уже поспешил в зал, чтобы поздороваться с прибывшими богами старого поколения; коих после падения Небесной Столицы осталось не так уж много в сравнении с недавно вознесёнными. Посмотрев в сторону Владыки юго-запада, что хоть и казался отстранённым, но был слишком напряжен. Ситуация за последний год стала катастрофичной, даже сжигание мест подношений и статуй за последние десятилетия были не такими ужасными.       — Генерал Сюньчжэнь, — обращаясь так, точно проводя черту, лишь с улыбкой продолжила. — Я ваша дочь.        Три слова еще никогда так не пугали как сейчас, но несмотря на это, пришлось лишь кивнуть, — будто это и вправду был обычный вопрос, а не подтверждение его догадок, — и после поспешить на свои места.       Садясь на подушку, делая вид, что совершенно не замечает надменных взглядов, все же дожидается определенной богини, с которой еще было хоть какое-то настроение говорить. Стоило увидеть чуть опоздавшую богиню северо-восточных земель в нежно бирюзовых одеждах с повешенными серебряными украшениямии вечным недовольным лицом, что точно также запиналась как и она, но спешила на свое место, что было рядом с её.        — Смотрю, ты тоже встретилась с отцом?       Богиня Ханг лишь опустилась на свою подушку и поспешно налила себе вина, но быстро его отставила, стоило мелькнуть бирюзовым одеждам и знакомому вееру Бога Ветра. Тяжело вздыхая, чувствуя тяжесть всех надетых украшений, лишь усмехнулась, стоило осмотреть свою компаньонку.       — Госпожа Му, прошу вас, не напоминайте мне об этом позоре, — чувствуя, как трескаются губы от новых улыбок все большим богам, что нужно было раздавать в компании родителя, который до сих пор занимал высокое положение, тихо простонала. — Мне не дали идти в своих одеждах, даже одеть что-то неприметное. Я и не хотела идти, сама справлюсь со случившимся или через тебя, но приглашения мне доставили лично.       — Госпожа Ши, прошу вас, не волнуйтесь, — замечая темный взор, слишком громко говорящий обо всем представлении, посмотрела в сторону и осторожно наклонилась и пододвинула чашу с вином. — Повелитель Ветра ушел в другую сторону. Как дела в Призрачном городе?        Благодарно кивнув, тут же пряча чашу за рукавом и испив горячительный напиток, все же слегка расслабилась. Не замечая больше ничего и никого, все же принялась медленно поедать расставленный виноград, а после взяв в руки палочки, осторожно подцепляла сладкую луп у бенг, что и в этот раз был восхитителен, как и год назад.        — Если ты снова о подозрительной активности демонов, то поспешу тебя расстроить, — прожевывая булочку с начинкой из дыни, решилась взяться за фэнлису, что в этот раз была бирюзовая, а по вкусу травяная. — Все тихо. Спрашивала у отца, он тоже молчит, ибо из «Дворца невероятного наслаждения» ничего не приходило, даже задания стали по типу: уничтожь духа земли или же помоги мне с фестивалем «Тысячей огней».        Черновод — один из главных помощников Князя Демона был одной из самых важных пешек Призрачного города: он знает все, и даже немного больше. У него нет секретов от мужа, но ему он не спешит ничего говорить, — до сих пор настораживает его ветреность, что не скажешь о дочери. На каждый её вопрос он отвечает максимально искренне, так что информация из вторых уст всегда достоверна: ошибки быть не может, — Призрачный город не при делах, уж его хозяин точно.        — Что говорит Верховный Владыка об исчезновениях?        — Он ничего не знает.       Заявление было слишком громким, тем более для того, кто напрямую подчиняется Саньлэ, — тому, кто всегда в курсе всех событий в Столице и на Земле, — но теперь получается, что он лишь «фактический» правитель, а его заменяющий…       — Фа Ю, только закончив обучение, решил забрать остатки власти у отца, — в виде всеведение, — и решать проблемы самостоятельно? — стоило увидеть, как ей кивают, как пальцы медленно сжимались в кулак до вздутие вен, до хруста в костяшках пальцев. — Теперь все встало на свои места. Положение не просто кошмарное, а просто дрянь.        Не нужно быть гением, чтобы понять, как будут действовать божества, узнав о том, что троном завладел полу демон и уже без ведома правителя вытворяет, что душе угодно. И если вспомнить, что обучение закончилось более сотни лет назад, то многие просто будут в бешенстве: и не факт, что сторонники Его Высочества наследного принца будут и на стороне его сына. Самые близкие люди уже решили встать на нейтральные позиции и ждут развязки.       Собрание не просто было одной огромной ловушкой; и непонятно для чьей стороны. Многие новоприбывшие божества уже под влиянием старых взглядов, так что люди на стороне Его Высочества слишком поредели, — можно по пальцам посчитать. Владычица, что хоть и не приняла в свое время предложение о браке, но осталась на его стороне и является фактически правой рукой, придется сделать выбор: продолжить балансировать между двух огней и подвергать опасности семью или же уйти вконец.       — Расслабься, никто ничего не узнает, — наблюдая всю палитру осознания на лице Богини Войны, лишь прокашлялась, и вновь посмотрела в толпу, что стала медленно рассасываться. — Он похож на своего отца: осторожен в таких вещах. Возможно, если даже ты задалась таким вопросом только сейчас, то прекрасно справляется со своей ролью. Им плевать кому жаловаться, тем более, он имеет слишком много устойчивых опор: ты одна из них.       — Напомню одну деталь: я не вечна, как и мое мнение о людях, — чувствуя, как все же вскипает, поспешно наливает себе чашу с вином и прогоняет очередного чуть не подошедшего бога взглядом. — Если будет стоять выбор: они или семья, — выберу второе, не задумываясь, но перед этим нарушу один из запретов родителей и поговорю с Верховным Владыкой.        Полукровка лишь хмыкает, а после вновь принимается за еду, стоило силуэту родителя вновь исчезнуть из поле зрения. Стараясь, точно также как и Богиня Войны, не обращать внимания на глумливые взгляды и все больше громкий шепот, лишь продолжила радоваться прекрасной компании.        — Ты его ни разу не видела, даже фрески не так точны с настоящим, лишь слышала голос, не более, — чувствуя, что от этого толку будет мало, лишь посмеялась. — Он хоть и твой крестный, но это не значит, что за множество десяток лет, не принимая никаких аудиенций, вдруг решит поговорить с тобой. Ты с таким же успехом можешь встретить А-Ши на Земле.        Исчерпав последние силы на разговоры, решаясь оставить один из вопросов на потом, все же возвращается к чарке с чаем и более ничего не говорит. Гуолианг задерживается, даже слишком, что вызывает еще большую волну недовольства, но стоило ему войти руку об руку с главным советникам, как многие тут же успокоились.       Начало Собраний всегда были однообразные: приветствие, приношение даров, заслушивание положительных новостей и раздача почестей. Все самое интересное начинается вечером: стоило алкоголю попасть внутрь небожителей, а теме плавно перетечь более волнующую.       — Дворец провел исследование по отношению к сожжению множества храмов и монастырей, а также других священных мест и может прийти к выводу: вред причинен умышленно, и не людьми, даже не демонами.        Последние слова вновь всколыхнули общественность, так что кивнув Несовершенной владыке Хонг, что уже поспешила встать со своего места и ровным шагом пойти к трону под множество взглядов со свитком в руках, лишь тяжело вздохнула, стоило Боку Покровительства кивнуть в знак согласия.       — Я, Богиня Стихийного Бедствия, Ши Дайю Цзе, — негромко начиная, даже не удосужившись открыть свиток, лишь негромко продолжила. — Лично занималась расследованием этого дела, как один из советников Приемника Совершенного Владыки — Бога Покровительства всех Нуждающихся Гуолианга. Проведя исследование было обнаружено, что ни один из демонов, и более того Непревзойдённых, никакого отношения ни имеют. Что касается недавних исчезновений Богов, мы точно сказать не можем, ведь их следы теряются на Земле, но продолжаем поиски.       Один из Небожителей, что видимо до их пор отходит от столь наглых речей, встает с места и с позволения приемника, что с явным интересом смотрел на смельчака. Пройдя пару шагов под недоуменными взглядами, а после встав и начиная сверлить взглядом полукровку, тихо выдает:       — Я, один из богов благородия, Шу Вэйдун, прошу прислушаться к моим словам, — осторожно склоняясь в поклоне, явно тяжело даваясь это, ведь выглядел слишком помято. — Один из пропавших моя единокровная сестра Шу Ши, её нет уже несколько месяцев, но несколько часов назад получил от неё слабую связь.        Бог Покровительства напрягся, настолько, что чуть не встал, но был вовремя остановлен чужими взглядами, и продолжил взирать сверху вниз. Данные о пропавших были на вес золота, а теперь кому-то резко пришло сообщение от одного из них за несколько часов до Собрания. Выглядит все так, будто должен быть подвох, и он и вправду есть.        — Я узнал, где примерно это было, но не пошел лично, ведь это дело касается лично вас и Совершенного Владыки Санлэ.        Снова шепот, что был прерван поднятием руки приемника, который вновь посмотрел на бога, но теперь уже с новой стороны, обдумывая каждое слово и принимая взвешенное решение.       — Гора Тунлу.       Два слова вызвали кошмарный отклик: тихий шепот становился громче, а сказы о Безликом Бае, что заточен в этом месте вместе с неуспокоенными душами собственных почитателей, вновь стал разноситься со всех сторон. Успокоить движением руки или словами больше не удавалось, так что пришлось вновь просить помощи со стороны: Му это поняла по его взгляду, так что поспешно встала со своего места и преодолев расстояние до центра, где её было бы видно также хорошо, как и сидящего на троне, сняла с пояса меч вместе с ножными и поставила прямо напротив себя.        Богиня Войны имела множество талантов и реликвий, один из них: затерянный меч Вечности, — Юншэн, — что вводил врагов в оцепенение, стоило ей обнажить холодную лунную сталь. Стук о поверхность звучал для врагов как лунная песня, но уже на 7 стуке было одной из самых невыносимых мелодий, что оглушал, но при желании хозяина мог привести в разум и привлечь внимание. Сталь неизвестного происхождения, неизвестного мастера, но всеми известного одного из побежденных Четырех бедствий, чьи силы попали в чужие руки, как и меч. Именно Богиня Войны и Мудрости встретилась с ним и победила, все происходило по указу приемника, который позволил после победы оставить реликвию у себя, ведь он наконец-то раскрыл свой потенциал в руках настоящего хозяина.        Третий стук и предупреждение, а уже на четвертом, решаясь более никого не жалеть, слегка обнажила холодную лунную сталь и песня разлетелась по Золотому залу. Пару мгновений, абсолютная тишина и меч вновь на своем месте, а вот Богиня осталась стоять в Центре, прямо перед братом пропавшей, что теперь стоял и трясся перед ней.       — Боги, да какая гора Тунлу? — стоило кому-то это выкрикнуть, а после выйти вперед, явно не опасаясь насмешек, ловко переворачивая ситуацию. — Безликий Бай давно повержен и заключён, вы говорите о пропавших в этом же месте? Больше похоже, что это намеренная информация, чтобы заставить нас дрожать в страхе, а руку, да, руку точно приложили Непревзойденные, ведь все пропавшие были против вашей демонской политики.        Стоило сделать пару шагов ближе к трону, как перед ним сверкнула холодная стать сразу двух клинков советников, что были готовы убить, если он снова порвется подойти. Отшатнувшись, чувствуя, как нежную кожу на шее все же порезала сталь одного из клинков, тут же приложил платок и закричал:        — Вот как вы поступаете со своими поданными? — чувствуя, как кровь начинает закипать, тихо выплевывал. — Саньлэ, что сначала строил из себя хорошего, сбежал и оставил после себя отпрыска демона, что теперь посылает своих шавок убивать. Одна— полукровка, что заслужила быть Несовершенной только из-за рождения; вторая— пошедшая против своих же, присоединилась к этим демонам и убила небожителя.        Несовершенная владыка Ханг убирает клинок подальше от чужих лиц обратно в ножны, явно не думая и дальше слушать этот бред, что не скажешь об «убийце предавших своих», которая направила меч к горлу говорящего и прожила темным взглядом сумасшедшего, что явно не знает, когда нужно прикусить язык.       — Я убила не одного, и не двух, на моем счету более сотни жизней изменников, — никто не торопил её убирать клинок, так что, воспользовавшись ситуацией, решила объявить. — Сейчас, ваши речи похожи на измену, и я не побоюсь замараться прямо здесь. Может быть, я и шавка, и многие присутствующие до сих пор меня за бога Войны не считают, но мне не нужно разрешение, чтобы поступать так, как считаю правильным.        Замечая, что немного перегнула палку, все же убрала меч в ножны, но не прекратила смотреть на кричащего, что теперь искал спасения в других: но кто пойдет против неё? Безумец, явно только он, а таких больше в этом зале нет.        — На сегодня хватит, но помните, — обращаясь сразу к обезумившему, и другим, усмехнулась. — Мои нервы не из стали.

~{***}~

      В комнате был слышен лишь гулящий ветер из окна. Солнце давно зашло за облака, а сами они в момент стали серыми, будто кто-то умудрился их разгневать до такого состояния, что чуть ли молнии не пускает. Будто повинуясь погоде, такой же напряжённой, как и обстановка в комнате, Божества кидали красноречивые взгляды: старались молчаливо доказать свою правоту, при этом не пытаясь говорить о случившимся.       — Мы должны поговорить с Саньлэ.       Богиня, что еще недавно угрожала богам несколько десятков минут назад, теперь выглядела более умиротворенной, но несмотря на это, бушующий ураган периодически вырывался в импульсивных хождениях и тихим планом действия.       — Что именно ты ему скажешь? — тихий голос, что был мягок даже сейчас, продолжил вторить её раздражению, а его обладатель сидел за столом и продолжал рассматривать накопившиеся бумаги. — « Приветствую Совершенного Владыку Саньлэ, я понимаю, Вы ушли на покой и оставили все дела на своего сына, но Он не справился со своей работой, и теперь у нас исчезают боги, что предположительно находятся на горе Тунлу. А, вы тоже её помните? Ну да, там заточен Безликий Бай, что походу решил немного поиграть с душами небожителей.» Ты так это себе представляешь?       Листы летят вниз, а от былого спокойствия остаются лишь крохи, что заставляют сидеть на месте. Взгляд выдает с потрохами: некий страх и непонимание плескались на самом дне карих омутов, что темнели с каждой минутой все больше, но при этом гордость и непоколебимая вера в свои силы не давали признать поражения.        — Хорошо, раз так не хочешь, чтобы это дошло до него, то я сама иду на гору Тунлу, — откидывая волосы назад, вновь пытаясь поправить края ханьфу, лишь обессиленно закатила глаза и прекратила попытки. — Узнаю правдивы ли слова того чудака: если «да» притащу этих идиотов на руках, а «нет», так будем искать дальше. Мне нужно разрешение, ну так?        Громкое единоличное решение, совсем в духе Воительнице, что было бы принято и реализовано даже без разрешения, и у Фа Ю, кажется, вновь встают волосы дыбом от таких поворотов событий. Было понятно, что нужно проверить гору, но там находится опасный заключенный, так что отправляться одной было опасно: её никто не пустит. Вот только вот останавливать бесполезно, но попытаться стоило.       — У нас трое пропавших, хочешь стать четвертой? — замечая без дело валявшуюся бамбуковую кисть, что давно не крутилась между пальцев в приступе поступающей паники и решаясь исправить данную неприятность. — Богиня Благородие, Литературы, Воды и ты, — так раз четвертая богиня; и никакая бы, а Войны, с одним из мощнейших артефактов и великим потенциалом.        В это время, пока кто-то решил поиграть со смертью в карты, Богиня Стихийного Бедствия сидела на подушках и лениво наблюдала за перепалкой, при этом не забывая поедать прихваченные с кухни машу на рисовой основе с нежнейшей начинкой из сочных фруктов, а также попивать молочный чай. В отличие от своих компаньонов Цзе уже успела переодеться в своё излюбленное темное ханьфу, а рядом лежала шляпа доули с темным покровом, что спасает от палящего солнца и ненужных взглядов.        — …. Не пущу я тебя одну, даже не надейся, — голос уже тих, но даже так звучал твердо. — Мы идем с тобой, а советник как-нибудь сам разберётся с этим чертовым советом.       — Еще приемником зовется. Да кто так все бросает?        Снова тишина, что внезапно была прервана хрустом, и стоило повернуться на звук, как оба, почти синхронно, закатили глаза: Богиня Бедствия уже лежала на подушках и с набитым ртом хрустела фисташками, что всегда находились на столике, и предназначались Фа Ю, что очень любить заедать проблемы соленой сладостью.        — Извините, — раскрыв еще одну скорлупку выколупывая оттуда фисташку, тут же отправила себе в рот. — Не раскрывалась долго, пришлось зубами. Ну, вы продолжайте, я вам не мешаю.       Богиня Войны больше не спорит, лишь соглашается и снова поглядывает на Цзе, что продолжила поедать сладкие клейкие рисовые шарики вперемешку с фисташками. Сделав пару шагов навстречу и усаживаясь рядом, зачерпывает горсть орехов и сосредотачивается на их очищении, а не на новом споре с Фа Ю, медленно успокаивается.       — Хорошо, допусти, вы пришли к единому мнению и готовы идти к горе Тунлу, но… — носящая фамилия Ши, что ранее подъедала сладости и только слушала, все же решилась активно подключиться к диалогу и кое-что припомнить обоим. — Как мы найдем дорогу к горе в лабиринте « Множество душ», если не знаем дороги и не можем защититься от Неупокоиных выше « свирепого»?       Стоило упомянуть одну важную деталь, как недавно спорящие застыли на месте и слишком глупо стали смотреть друг другу в глаза. Оба знали о ней по легенде четырехсотлетий давности, что всегда казалась глупой сказкой; но стоило столкнуться с проблемой под множество сомневающихся взглядов и пообещать проверить «достоверна ли информация», то вновь пришлось обращать внимание.       Гора Тунлу была священным местом, в котором поклонялись Высшим богам: приносили скромные дары в виде сладостей и фруктов, жгли благовония и с упоением молились. Одному из богов так понравилось это место, что он решил в нем основаться и явился в человеческий сон, чтобы мастера могли увековечить его мирный стан в каменную статую. Все шло своим чередом, но человек, что попался ему, был одним из суеверных и разнёс новость по окрестностям: бог прогневан, настолько, что явился во сне, ведь они нарушали его покой, и теперь он требовал человеческие жертвы. Толкование было неправильным, но бог не мог еще больше пугать: так что пришлось наблюдать за тем, как каждую неделю селяне отправляли молодых девушек, а после и юношей, разрывали их плоть на алтаре и вновь молились. Боги отвернулись от этого места, даже пожелавший занят это место: все исчезли, но жертвоприношения остались и создали после адскую смесь гневных эмоций: от жуткого страха до полного гневного недоумения.        Безликий Бай, явно подозревая о подобной истории, воздвиг себе трон на горе Тунлун и принимал жертв, а также благоволил тем, что отдавались себя всего служению. Место, что и без того было наполнено душами неуспокоившихся, стало наполняться еще больше: Бай собирал все больше душ, приумножал свои силы и разносил « Поветрие ликов», при этом не забывая плести коварные планы по отношению к Его Высочеству наследному принцу Саньлэ. После раскрытия личности и планов, решаясь на отчаянный поступок: заковать Безликого в цепи и предавать огню каждую секунду, что удалось сделать из-за строения горы и всеми печально известной печи, что возрождала его каждый раз. Души, что были насланы на жителей павшего Царства вернулись на гору, но теперь стали свирепыми и убивали случайно забредавших путников, так что Нынешний Совершенный Владыка и Князь Демонов решили построить ловушку для Неупокоиных: они ходили по кругу, не встречаясь друг с другом и не могли чувствовать живую Ци, оставаясь бестелесными оболочками, а проходившие путники, как бы не сворачивали, всегда обходили гору и никогда не встречались с духами. Существовала карта, что находилась в руках Собирателя цветов под кровавым дождем, что хранил её всегда при себе, как его муж прах в кольце: только им известен правильный вход в пещеру и безопасный выход из неё.       — Значит, все же придется спуститься в Призрачный город, — тихий вздох полного раздражения и скорлупа от орехов перемещается обратно в миску, а мысли вновь крутились вокруг родительского запрета. — При этом, нам нельзя попадаться Правящему Владыке Саньлэ, а также выдавать свое присутствие.       Нельзя появляться втроем на публике, тем более, Му Лин, что до сих пор является скандальной личностью в Трех мирах: враждебно относится к богам, что только и успевают нести от неё убытки; умерщвлены многие демоны, что пытались встать на её пути; на Земле было лучше, её просто почитали и должным образом возносили пожелания, подкрепляя огромной верой каждое, — о большем Небожитель и мечтать не может. Мысль о перевоплощении в мужчину было отнята сразу же, ведь в таком виде продержится недолго, что не сказать о ребенке или почтенного возраста, так что пришлось отказаться: хватит сокрыть истинные силы и не до узнаваемости переодеться, при этом стараясь скрыть черты лица перед демонами. Можно было принять другой облик, даже был один такой, но он создан не для этой миссии, даже времени, так что было лучшим решением остановиться на этом.

~{***}~

{Самая настоящая преисподняя, где демоны бесчинствуют и безудержно веселятся.}

      Вылетевшая фраза из уст хозяина Призрачного города, точнее торговой длинной улочки, стала причиной одним из главных запретов Поднебесной: не соваться в это место, если не готов продать душу демону. Новоприбывшим божествам рассказывали сказки о том, что в этих местах теряли не только души, но и всякую божественность, а после сознание и опускались на самое дно и еле карабкаясь, одевали маски зверей. Говорили, что в этом месте можно было легко заметить чудовищную картину: на лавках могли оказаться чучела должников и проданы за малую цену, уличная еда непригодна для людей, а местные кровавые бабочки затаскивают за угол и высасывают душу вместе с кровью.        Боги, как и люди, за все 400 лет почти не появлялись в городе: многие были напуганы, а хозяин рынка только и рад — никто не мешает торговле и не пытается высмотреть любимого супруга, что уже накрепко зацепился за это место; более не готов его терять ради небесных почестей и золотых одежд. Каждое новое лицо на рынке становилась достопримечательностью, а белые послушницы-бабочки тут же доносили до ушей Князя Демона об его появлении.       Немногие знали, что слухи были немного преувеличены: бесчинства хоть и творились, но не в таких кошмарах и люди, как и другие человекообразные существа не были обменной монетой. На рынке можно было приобрести многое, но не кощунственные вещи, — для таких вещей были подпольные рынки, — можно было найти и человеческую еду, но немного острее и прянее, чем в обычном мире.       Оказываясь перед воротами Призрачного города, неспешно поправляя синие рукава, до сих пор не понимала, откуда такая ткань: плотно прилагала к груди, защищала от холода и при этом охлаждала в пекло, а расшитые, будто живые, голуба-синие бабочки, что казались скоро вспорхнут и улетят, заставляли чувствовать себя слишком неуютно и особенно. Лин скоро стукнет две сотни лет, через какой-то десяток, но такое впервой одевает, а то, как хитро улыбнулся Фа Ю, отдав наряд для миссии, лишь сильнее смущало: всегда казалось, что теперь она ему что-то должна больше, чем обычно. Сильнее наклоняя шляпу доули, что снаружи была покрыта черной краской, вздыхая приятный аромат, вновь принялась восхищаться прочностью ткани, что нельзя было порвать ни при каких обстоятельствах, — она пыталась, даже мечом.        Ворота Призрачного города никто не охранял, но была в них своя особенность: чтобы войти нужно назвать пароль, — обычно о нем знают проживающие в этом месте, но если хорошо поискать и порыться, то можно найти упоминания о нем. Он не менялся достаточно давно, — имеет богатую историю, как и скрытое предупреждение, — но все равно не был раскрыт обычным смертным.       — Я пришел в храм « Тысячи Фонарей», но не буду преклонять колени.        Плотный туман, что плотной дымкой окружал на все что падет взор, в несколько мгновений становится прозрачнее, а стоило преодолеть несколько чи прямо, как оказываешься на месте.       Все залито алым: торговая улочка, горящие фонари над ней, что дают рассмотреть все великолепие, одежды торговцев и украшенные лавочки, — от такого рябило в глазах, но стоило немного пройтись, как быстро привыкал и в душе появлялся некий азарт. Неискушенные живые существа водимые этим чувством, тут же направлялись в Игорный дом, но были и те, кто просто решался прогуляться по узкой улочки и послушать общую симфонию города.        — Дайю, прошу тебя, следи за ней.        Проходя очередную палатку с некими вкусностями, что так и манили на вид дочь Черновода, лишь тяжело выдохнула и кивнула. Лин в это время старалась спрятаться под полями шляпы, но при этом осматривалась по сторонам, будто ожидая опасность, и все это время держалась за рукоять Юншэна. Наследник на такую настороженность лишь поспешил успокоить Богиню, но та, будто и не слышала.       — Юй будь осторожней: не заговаривай с местными, — посмотрев на Богиню, что в это время выгибала вопросительно бровь, будто спрашивая: «Я на идиотку похожа?», и после похлопал по плечу. — Не смотри на меня так, предупреждение никогда не бывает лишним.       Неспешная прогулка продолжалась ровно до того момента, пока они не добрались до центра: Фа Ю, — что взял на себя обязанность выяснить у Князя Демонов местоположение входа в гору Тунлу и взять на себя все риски, — времена попрощался со своими спутницами и быстро затерялся в толпе. Стоило оставить спутниц одних, как Несовершенная владыка Ханг взяв за рукав Богиню Войны, тут же направилась к палаткам с едой.       — Нам, вроде сказали, никуда не сворачивать и не заходить.       Бедствие лишь улыбнулась и с большим рвением потащила к одной из палаток: еда всех оттенков красного, не только острое, но и сладкие вкусности, от которых разбегались глаза, а аромат и вправду завораживал. Несмотря на своеобразную местность, здесь можно заметить и привычные взору сладости: тунхулу, что делается исключительно из фруктов в «стекле», но ягоды здесь покрыты некой щетиной и не вызывали доверия; алые, будто искупавшиеся в пряностях, китайские клейкие шарики и машу. Ши, что уже успела понабрать руки и начать спорить с торговцем о цене, вызывала лишь тяжелый вздох: Наводнение не была бедна и могла заплатить за свои покупки, но, будто подчиняясь своей вольной натуре, до сих пор спорила со всеми подряд и пыталась сбить цену до нуля или же подарить, а после исчезала. В отличие от одного из отцов, Богине была присуща природная удача Ветра, так что почти из всех ситуаций выходила «сухой»: не прошло и пары минут, как Ши была потеряна, а торговец упрямо смотрел на Лин и требовал плату.       — Почему же я не удивлена…— тяжело вздыхая, в который раз за этот день, вновь благодарит все Три мира, — валюта здесь примерно одинаковая, — расплачивается, а после цепляется взглядом за экзотический фрукт на палочке. — И можно мне вот это.       «Чтобы найти Цзе, нужно думать как Цзе: куда может пойти вдоволь наевшаяся сладостями Стихийное Бедствие?»       Держа фрукт в руках, как приманку для Повелительницы Воды, более успокоившись и стараясь не быть слишком подозрительной в глазах местных, решила купить несколько сувениров: глаза просто разбегались от разнообразия, тем более, когда очередь доходило до магических артефактов.        Фрукт стал медленно таить в руках, так что пришлось выбросить: пробовать еду призраков была не самая лучшая идея. Стоило дойти до примерно находившейся ящика для мусора, вдруг зацепилась взглядом за ребенка: потрепанные темные одежды и босые ноги. Он стоял у прилавка со сладостями и положив пальцы в молящем жесте, смотрел на зазывающего торговца в алых нарядах, что был похож на змея.        — Брысь, всех покупателей распугиваешь.       — Прошу вас, всего лишь одну тунхулу, — детский голос слегка дрожал. — Я выполню любое поручения.       Наблюдая за развернувшейся ситуацией, в который раз проклиная свою мягкосердечность, что передалось по наследству, выкинула заветревшуюся сладость и поспешно подошла к палатке.       — Заверните парочку тунхулу, что он выберет.        Торговец пытался рассмотреть лицо покупательницы, но вскоре сдался и посмотрел на мальчонка, что в свою очередь неверующе смотрел на свою «спасительницу». Богиня вновь кивнула на прилавок, и уже через несколько мгновений расплачивалась за несколько палочек со странными фруктами завернутый конвертом с красивой алой лентой. Мальчишка не стал рассыпаться благодарностями, и стоило им отойти от палатки, тихо спросил:       — Вам что-то нужно?       — Есть одно, — чувствуя себя облегченно, прекрасно понимая, что и в мире демонов знают что такое «благодарность», все же решила попытать удачу. — Мне нужно встретиться с одной демоницей, но мы немного потерялись: черное ханьфу, в шляпе доули с темной вуалью, а на поясе меч с синей кисточкой на конце. Видел такую?        Мальчишка задумался крепко хватая сладости двумя руками и прижимая к груди, будто она заберет их, если ей не ответят, задумчиво посмотрел в гущу разноплановых духов. Богиня Войны, что уже смирилась с тем, что вконец потерялась, думала пойти обратно и уже развернулась, но тут её хватают за ладонь и сразу же отдергивают.       — Из.извините… — смотря на тропу, только не в глаза той, к которой проявил неуважение, так же тихо заявляет. — Я, кажется, видел её по дороге сюда. Она тоже была с пакетиком, но уже орешками и разговаривала с «Духом в белом»: торговцем этих странных шляп и масок. Пойдёмте, покажу вам дорогу…       Решив, что более ничего говорить ребенку не стоит, — она уже умудрилась его напугать своим внезапным порывом и внешним видом, — стараясь успевать за мальчиком, прибавляла шаг. Стоило потерять его в толпе, как мальчишка появлялся из ниоткуда и с негромким: «Пойдёмте», — прибавлял шагу. Своеобразные догонялки продолжались ровно до тех пор, пока они не оказались в самой гуще людей, и очередной раз проныривая около Богини, резко останавливается и показывает пальцем на прилавок.       — Белый дух здесь.        Замечая одинокую палатку в самом дальнем углу и множество шляп, что были слишком блеклыми на фоне разукрашенных масок, хотела повернуться и поблагодарить, но того уже и след простыл. Тяжело вздыхая, понимая, что дальше придется расспрашивать самой, спрятав рукавом рукоять меча, порываясь взять её, лишь поспешно подошла. Подмечая пару шляп с вуалью, улыбаясь, думая уже о том, что можно примерить и купить, — скажем, дополнить коллекцию, — осторожно заглянула внутрь: пусто.        «Кто оставляет свою палатку без присмотра? Неужели, думает, что красть нечего или имеет некого покровителя?»       — Вас что-то интересует?        Голос был тих и мягок, будто напевал колыбельную, а стоило повернуться назад, как Богиня обомлела: за её спиной стоял мужчина, что лишь не на много старше её, в монашеском наряде, на голове находилась конической формы бамбуковая шляпа доули, а руки обмотанные бинтами держали несколько свитков. Несмотря на довольно неопрятную внешность, черты лица были изящными и правильными, а улыбка, что будто приклеилась к лицу, прекрасно сочеталась с глазами цвета молочного шоколада.       Странный торговец, с еще более странной аурой: просачивалась некая божественность, но темной Ци было намного больше, будто перекрывала всю светлую.       — Хочу купить маску, — решаясь, что зайдет под видом покупателя, а после уже как бы невзначай спросит о Ши, осмотрела весь товар. — Пожалуй, сойдет что-нибудь простое.        Замечая, что прилавок полон не только масками, но и различными амулетами, то тут же стала высматривать то, что всегда пригодиться родителям: в любую погоду и настроение.       — Можете показать амулеты с черепахой?       Торговец улыбнулся, как-то по-доброму, а после разложил на прилавке парочку амулетов с изображением мудрой черепахи, что дарует его владельцу терпения. Замечая, что среди всего представлено слишком несколько амулетов с головой дракона, лишь закатила глаза и все же выбрала из всего богатства две штуки.       — Не желаете приобрести кулон с изображением пиона или лотоса? — тихий голос вновь прорезал шумные улицы, отвлекая от созерцания различных амулетов. — Возможно, вас заинтересует «Инь-Янь»?       Не сдерживая смеха, что был приглушен кулаком, вновь прикрылась шляпой, лишь бы не пустить парочку колких комментариев насчет столь бесполезных вещиц. Вместо этого, повинуясь минутному порыву, решила объяснить причину смеха:        — Мне не нужен кулон, — я не старею, и благодаря родителям никогда не потеряю красоту, — замечая улыбку торговца, вновь стала рассматривать предложенные простые маски. — По тому пути, что предстоит пройти, мне не нужно будет семейное благополучие.        Торговец тихо охает, а после удивленно смотрит на девушку, что продолжила перебирать маски. Показывая в сторону резного зеркала в полный рост, что тут же был оккупирован посетительницей: выбирала между белой наполовину лица и полной, но с улыбкой.        — Значит, вы самосовершенствуетесь, отрекаясь от мирских благ? — запаковывая амулеты в бумагу, не забывая красиво завязать лентой, продолжил. — Где-то я уже об этом слышал: не плохая практика.        Богиня, что все же не смогла выбрать лучший вариант, вновь стала рыскать по прилавку в поиски лучшего, и найдя, удивленно ахнула. На прилавке, среди прочих, висела золотая маска, немного потрёпанная, но рубин посередине, что ровно делила маску напополам, а аккуратные узоры напоминали что-то возвышенное, как и аккуратные концы, что напоминали края бабочек.       — Что-то не так?       — Да, хотя нет, — усмехаясь своим мыслям, прекрасно понимая, что быть такого не может, вдруг выдает. — Мне вдруг показалось, что та маска и вправду принадлежала Его Высочеству наследному принцу Саньлэ.       — Цепкий взгляд, — замечая исказившиеся лицо, на котором читалось восхищение и удивление, улыбнулся. — Хотите посмотреть?        Богиня кивнула и уже вновь разглядывала маску, но уже вблизи. Хотела было уже прикоснуться, но мотнув головой, все же передумала и вновь принялась вспоминать фреску Его Высочества во времена процветания Королевства Саньлэ, и чувствуя не просто восхищение, а некую тоску, лишь тяжело выдохнула.        « Уже три сотни лет не появлялся в Столице, даже на рождение крестницы не пришел, а после умудрился поругаться с верными ему людьми спустя еще сотню лет.»        — Боги, на что я надеюсь…— вторя своим мыслям и постыдным желаниям, все же возвращается к своей покупке и решается больше не искать нужную маску, — ей они не идут. — Выглядит потрепано, даже на оригинал смахивает, жаль, что настоящая маска давно утеряна вместе с сожжением Королевства.        Не допуская мысли, что эта вещь оригиналом и каким-то чудесным образом оказалась в руках торговца, а не у Саньлэ, что точно бы берег её как зеницу ока, лишь печально усмехнулась. Ей удалось посмотреть на фальшивку, столь похожую на фрески, и как же Богиня завидовала феноменальной памяти одного из родителей, что мог восстановить все детали в рисунке, и уже по нему восхищено рассказывать об всевозможных приключениях Принца и его свиты: о временах, когда он пытался штопать Жое и кричать на отца, за его узость, а после доходить до драки, и всегда останавливаться, когда этого просит Саньлэ.       Время шло, девочка выросла на этих рассказах и до сих пор верила, что сможет хоть разочек встретиться с Восхитительным Принцем из всех рассказов, но мечты быстро разбились о суровую реальность: он исчез, испарился в воздухе, а после умудрился при личной, единственной встречи, поссориться с родителями из-за своего решения посадить ребенка демона на престол.        — Живая легенда, — грустно усмехаясь, совершенно не замечая взгляда торговца, продолжает. — Всегда будет на устах, но никогда не в глазах.

— Прости.

      Богиня посмотрела на торговца, что резко перешел на неформальное обращение. В одном слове было слишком много вины, что казалось, будто перед ней и вправду потомок королевской четы Саньлэ, что искренне извинялся. Жаль только, что это лишь странный торговец, явно влюбленный в свое дело, что иногда не думает, о чем болтает, не более.        — Без маски тогда уж, — наблюдая за тем, как торговец убирает маску обратно, подмечая про себя, что лишь пепел прошлого, осторожно отбивала ритм пальцами по прилавку, дожидаясь неспешной упаковки презентов. — Кхм, извините, вы случаем не видели тут демоницу в темных одеждах?        Улыбка снова вернулась на лицо торговца, что продолжил неторопливое свертывания каждого предмета, а после, заворачивая в большой свиток, бросая что-то по мелочи в виде подарка, положил на прилавок.        — Недавно отошла, сказала, что нужно вернуться к подруге: разминулись, — замечая, что девушка дает больше положенного за товар, хотел было уже отказаться, но по уверенному взгляду покупательницы решил этого не делать. — Хотите услышать удивительный факт о семье правителя этого мира?        — Какой же?       — Бабочки — способность Князя Демонов, так же, как и у его детей, — показывая на одну из масок, что символизировали старшего сына, — на нем были бабочки с золотым переливом. — Золотые — сын, алые — дочь, а синие смеют носить только дальние родственники или же избранники.       Взгляд торговца устремлен на рукава, и стоило Богине осознать в каком положении все это время находилась, не смогла сдержаться и хорошенько выругалась под нос, при этом проклиная «Фа Ю» за его шутки. Стараясь шептать проклятия как можно тише, при этом наблюдая за совершенно спокойным белым духом, закатила глаза к небу и забрала свою покупку, а после настороженно поклонилась.       — Спасибо вам, я не знала об этом и одела первое попавшееся.       — Будьте осторожнее, говорят, одному из потомков Саньлэ судьбой предначертана Богиня Войны с Небес, — улыбаясь, вновь слушая тяжелый вздох со стороны, продолжил. — Будет забавно, если вас примут за неё.        Поклонившись и сбегая вперед, чем дух успевает договорить, лишь бы не слушать этих бредней, поспешила на место встречи. Пройдя несколько сотен Чи, и замечая около прилавка Ши вместе с Се, что сминал в руках свиток и негромко объяснял одной из спутниц.

~{Несколько палочек благовоний ранее…}~

       Дворец невероятного наслаждения еще одна сказка для маленьких детей: несмотря на то, что резиденция правителя Призрачного города и вправду существовала, и многие могли её увидеть издалека, никто и близко не мог приближаться к ней, а уж тем более мечтать зайти. Как и в сказке: это место окружено фонариками, что освещали путь хозяевам этих мест, рядом располагалось волшебное озеро, а внутри множество комнат с изысканно обставленным интерьером. Коридоры утопали в мягкости шкур неведомых зверей, а с момента создания прочных уз, стало намного тише: не многие уже вспомнят, сколько танцовщиц развлекало хозяина неведомых хором, но многие с уверенностью могут сказать, что для душевного спокойствия ему нужна была лишь одна живая душа, — любимый муж, которого на данный момент не должно быть здесь.        Потом Саньлэ шел тихо и прямо, точно угадывая с поворотами и однотонными дверями, лишь бы скорее добраться до места назначения. Несмотря на желание, идти быстрее не получалось: виновато ли в этом мягкость ковров или же собственный страх вперемешку с беспомощность, — до сих пор было непонятно.       Нужная дверь найдена, тихий стук и бросок костей, что тут же переместило в нужную комнату. Помещение было небольшое, но вполне пригодное для кабинета, коим он и является, а стоило заметить за низким столиком хозяина этих хором, что сгорбившись, размашисто расписывал бумаги, ждал своей очереди; прямо, как и свитки в углу стола.        — Проходи.       На него не смотрят, но точно дают понять, что выслушают, а этого уже достаточно. Подойдя к столу и присаживаясь на одну из подушек на колени, будто собираясь мыслями, вновь заглянул в бумаги: аккуратный почерк помощника градоначальника резко разниться с прибавленными записями и росписями, — как бы Се Лянь не пытался его обучить чистому писанию, все было без толку: продолжал писать неразборчиво и резко.       — Как моя сестра поживает?       — Недавно вернулась, но стоило появиться внезапным гостям, точнее гостье, в виде печально известной Богине Войны; как её и след простыл.        Формальности, что хоть и не были нужны, все же соблюдены, и теперь оба рассматривали друг друга: один пытался понять в чем причина этого визита, перебирая в памяти всю свежую информацию, а второй пытался предугадать настроение собеседника.       — Отец сегодня на земле?       — Нет, ушел разбираться с одним делом в Призрачном городе, — улыбаясь, наблюдая за переменившимся лицом сына, тихо хмыкнул и отложил кисть. — Они не должны встретиться.        Фа Ю лишь улыбнулся. Стараясь спрятать нервозность за таким привычным, и слишком мягким, жестом: данная особенность, как в дар, передалась от одного из родителя, и будто в насмешку, всю удачливость, которой было катастрофично мало у бога. Жаловаться было грех, тем более с такими мощными светлыми атрибутами и второй особенности, — непревзойденной чуйке, — так что можно было не бояться из-за недостатка удачливости.       — Вы правы, отец, не должны, — кивая в ответ, уже заинтересовывая в цели визита, тихо продолжает. — Нужна карта к горе Тунлу и ваше молчание.        Улыбка не спадает с лица Князя Демона, как и открытое любопытство, что всегда появлялось при странных обстоятельствах. Неспешно оглядывая серьезное лицо сына, что никогда не бросает слова на ветер и действует четко по необходимости, кивает: берет чистый свиток и проводит рукой, медленно проявляя хаотично расставленные линии по кругу, что и вправду были похожи на единый лабиринт. Свернув свиток и кинув его в руки Фа Ю, что лишь помотал головой: одна из любимых и непонятных черт Князя Демона была любовь к «веселью и наблюдению», так что явно должны быть условия. Снова играя в гляделки с родителем, максимально оттягивая момент с подвохом, все же торопливо спросил:       — Каковы условия?        Собеседник вздыхает и возвращается к бумагам, будто совершенно и не слышал вопроса. Все бы ничего, но он точно что-то хочет получить за свое молчание, и если молчит, то старается набить себе цену: это работает не только в деле, но и в отношениях с семьей.       — Ты прекрасно знаешь, где именно шляется Ши, — слова тихи, и благодаря этому, как и атмосфере, воспринимались намного чувствительнее. — Он переживает, хоть и знает: вы оба прекрасно справляетесь со своей жизнью, но пусть хотя бы появиться дома. Ради спокойствия вашего отца.        С минуту посмотрев на крайне возмущенного родителя, — на ком и держится все семейство, как и моральное состояние супруга, — прекрасно понимает, о чем он и тяжело вздыхает. Возможно, они и в плохих отношениях с сестрой, но так просто раскрывать её местоположение не хотелось: у них договор и несколько компроматов друг на друга, что оба не побояться использовать, если их планы сорвет второй.        — Раз знаете, то почему сами не заставите вернуться обратно?       — Я дал обещания, что не появляюсь в Небесной столице без острой необходимости, — качая головой, вспоминая, при каких именно обстоятельствах пришлось давать клятву, вернулся к выведению каждого символа, что получались менее запутанными. — И до сих пор жду от вас результатов, а то пока вы только проблемы доставляете, оба.       Фа Ю лишь улыбается и кивает. Он прекрасно знает мнение одного из своих родителей о себе и сестре, но не пытается прекословить: Ши смогла, и теперь она в бегах, но следует за своей сладкой мечтой, он же до сих пор пытается доказать свою значимость, но смог лишь еще больше унизить в глазах Небожителей своего всеми обожаемого родителя. Продолжает терпеть насмешки, колкие слова в свой адрес, но вспыхивает как спичка, стоит услышать что-то грязное о Саньлэ: говорит грубо, не стесняется в методах и посылает своих приближенных разрезать глотки изменникам.        — Я буду стараться лучше, отец.        — Есть ли в этом смысл?        Губы поджимаются, кусаются изнутри, лишь бы не сказать лишнего и просто наблюдать за стройными строчками на письме. Ему не нужно говорить, что он «ничтожество», он прекрасно с этим справляется самостоятельно: каждый день, работая в кабинете, затевая тихий спор с советниками и чувствуя ненавистные взгляды божеств за спиной.

Почему же тогда, сейчас, такие слова бьют под дых и заставляют остановиться на достигнутом?

      — Может быть и нету, но стоит попытаться.       Встав с места, уже держа в руках кости, старается не поворачиваться, лишь тихо произносит слова прощания, подкидывает и перемещается к воротам. Замечает белую бабочку на своем плече и сжимает ладонь в кулак, осторожно встряхивает и поспешно уходит из Дворца Наслаждений: красивая оболочка, но внутри давно побелевший шоколад.       В это время кабинет погружался во мрак, а его хозяин прикрывает глаза, наблюдая за каждой бабочкой по отдельности и замечая каждое изменение в своем мире. Тяжело вздыхая, чувствуя, что в этот раз удача вновь вернулась к Гэге и отвернулась от собственного сына, лишь усмехнулся: все точно идет по плану.