Беззаботная жизнь Филиделя

02.04.2749 аUc, Конуи, Уэльс, Авилон

Филидель открыл свой зелёный глаз и сонно почесал скрытые под волосами рожки. Кажется, они снова начали расти. Интересно, а рога тоже потом будут выпадать, как зубы? Мальчик пытался спрашивать у мамы, но ей этот вопрос чем-то не понравился, и они вместе постарались сделать вид, что Филидель ничего не спрашивал, а мама не слышала. Они часто так делали, когда речь заходила о мальчике или его папе, которого тот не помнил. А мама помнила и была на него сильно за что-то обижена. Строго говоря, она и на сына была обижена, хотя Филидель так и не понял, за что, а спрашивать не стал, подозревая, что результат будет тот же, что и у других подобных вопросов. Мальчик быстро понял, что эта обида как-то связана с папой и не зависит от его, Филиделя, собственных поступков, и успокоился, решив, что раз он сам ни в чём не виноват, то и переживать нечего. В конце-концов, мальчик понял, что в мамином отношении есть и плюсы: если он не встревал в неприятности, из-за которых маме приходилось бы за него извиняться или платить доктору, то мама никогда не спрашивала, где он был, и что делал, почему вернулся поздно и прочие глупости, которыми постоянно донимали взрослые его приятелей. Филидель открыл свой второй, голубой, глаз, соскочил с кровати, быстро натянул шорты, — мама недавно сделала ему замечание, что он уже слишком взрослый, чтобы бегать по дому голышом — забросил на плечо остальные вещи и, оперевшись рукой на подоконник, выпрыгнул в окно, во второй руке неся за шнурки ботинки. Душ в их доме был в отдельном строении, и мальчик направился через двор туда. Ополоснувшись и проснувшись окончательно, Филидель оделся, обулся, тихо поминая плохими словами длинные жёсткие шнурки, пригладил пятернёй непослушные волосы, ставшие почти что чёрными от влаги, и направился в пекарню, откуда уже начал доноситься запах первой выпечки. — О, проснулся, — просто констатировала Гиллен, его мама, бросив на сына беглый нечитаемый взгляд серых глаз. — Ага! — улыбнулся Филидель. — Тебе помочь, мам? — Если хочешь, то конечно, — именно ради таких редких, едва заметных маминых улыбок мальчик и вставал чуть свет. Когда он ей помогал, мама не обижалась, а, кажется, даже гордилась сыном. И когда его не было не обижалась. Поэтому Филидель либо работал в пекарне, либо гулял, либо сидел в своей комнате, где спал, рисовал или читал книжки. — Я всегда хочу. — Мальчик споро убрал волосы под полиэтиленовую шапочку, натянул на руки перчатки и взялся за работу, лишь периодически уточняя у матери, что надо делать. — А чего ещё ты хочешь? — Внезапно первой заговорила Гиллен, когда Филидель уже мыл руки после работы: противная мука так и норовила залезть в перчатки. — Ничего, — немного подумав ответил мальчик. — У меня уже есть всё, что мне нужно: ты, наш дом, что покушать, чем заняться и я могу гулять где и сколько захочу. Зачем мне ещё что-то? — Ты опять до вечера уходишь? — как обычно сменила тему мама. — Если я тебе не нужен. — Нужен. — Мальчик и сам не понял, почему от этого простого слова у него перехватило дыхание, а мать продолжила: — Но завтра. А сегодня гуляй, раз для тебя это важно, сын. Еду возьмёшь в холодильнике, иди. Как всегда, в конце каждого их утра, мать легонько толкнула его в спину. Как всегда, Филидель сорвался на кухню за термосом с чаем и кейсом с бутербродами. Как всегда, через несколько минут он уже мчался по улочкам родного города в сторону гор. Но сегодня самое обычное солнце почему-то светило ярче, а самый обычный воздух был слаще. Может быть потому, что мама прямо ответила на вопрос, который почему-то оказался так важен? А может от того, что ему было сказано идти, а не «проваливать», как обычно? Мальчик не задумывался об этом, он просто наслаждался жизнью, которая внезапно стала ещё прекраснее.