Дело №482

– Винсент Годри. 25 лет. Считается сиротой, несмотря на живых родителей. После войны мать признали полусумасшедшей, но не поместили в Мунго, потому что периодически к ней возвращается адекватность. Отец считает Винсента виновным в состоянии матери, от чего отношения нельзя назвать теплыми. На этой почве нередко происходят конфликты и даже драки. С подросткового возраста мальчик был брошен и предоставлен сам себе. Как раз тогда они познакомились с Элоиром Боде, который переехал в соседний квартал. Винсента увлекали рассказы профессора, и все чаще он стал появляться в его доме. Через пару лет они уже вовсю работали над совместными проектами, проводили исследования и писали научные труды. Боде отзывается о нем, как о невероятно одаренном человеке, максимально увлеченном историей магии. Ученый практически заменил Винсенту семью… как он мог предать его? – задал вопрос Малфой, еще раз проговаривая историю парня, хранившуюся в досье. Мы уже полчаса вникали в его жизнь, но не могли понять, что заставило парня так поступить с профессором. – Как мы могли заметить, профессор тоже не особо понимает, почему это произошло. Он доверил Винсенту самую большую ценность - свою книгу легенд. – А на этот широкий жест он лишь забрал ее и преисполнился желанием стать самым могущественным магом из ныне живущих. Вот он жопа, конечно, да? – особо ни к кому не обращаясь, проговорил Малфой. – Никаких зацепок о том, где его стоит искать, у нас нет. Может нам снова навестить профессора? Он ведь должен знать, где может скрываться его ученик. – Иди один. – вскинул руки перед собой Малфой. – Я теперь персона нон-грата в его доме. – Да ладно тебе, он уже все забыл и будет рад тебя видеть! – горячо заспорил я. *** – Я все помню о вашем поведении, молодой человек, и прошу покинуть территорию моего дома. – интонация в голосе профессора Боде была непоколебима, когда он одним пальцем указал Драко на улицу. – Я не желаю вас видеть здесь. Мистер Поттер, – обратился он уже ко мне, и я едва успел вернуть глаза в устойчивое положение после того, как закатил их. – я в прошлый раз просил вас приходить одному, но вы снова здесь с этим джентльменом. – Профессор, это мой напарник. Коллега, с которым мы расследуем дело о пропаже вашей книги. Он, так же, как и я, рискует здоровьем, жертвует своим временем и силами, чтобы оказать вам максимальную помощь, а вы так недружелюбны к нему. Да, в прошлый раз, он слегка перегнул палку, – на этих словах я попытался проигнорировать два идентичных взгляда, удивленных слову «слегка», – но, поверьте, это лишь из-за нервозного состояния. Мы крайне ответственно относимся к этому делу, поэтому любая зацепка может быть очень ценна. И, несмотря на это, я простил вам вашу оплошность, когда вы забыли упомянуть о потенциальном преступнике Винсенте Годри. Я хорошо к вам отношусь, профессор, поэтому о вашей плохой памяти не узнали в Аврорате. Иначе вас давно бы доставили к нам для допроса с пристрастием. Вы ведь могли покрывать преступника абсолютно осознанно и это сделало бы вас пособником. А в вашем возрасте, попасть в Азкабан… – я горестно покачал головой в завершение своего монолога. Историк растянул неуверенную улыбку и галантно указал рукой в холл. – Добро пожаловать, господа авроры. Профессор прошмыгнул в дом быстрее нас, а мы слегка задержались на крыльце: Малфой цепко ухватил меня за локоть, не давая ступить и шага. – Можешь быть не таким эротично-серьезным? А то я рискую уйти в туалет, так и не услышав россказней Боде о его ученике. – он опалил мое ухо горячим дыханием и, отодвигаясь, напоследок, провел носом по коже за мочкой. – Не поверишь, но я периодически и сам тренирую выдержку. Отгадай, из-за кого? – я хмыкнул и первым вошел в просторный холл. Малфой за спиной тяжело вздохнул и я краем глаза уловил, как он отдернул мантию, прикрывая пах. Сразу вспомнился наш последний визит в этот дом. Но тогда моя мантия служила прикрытием от разоблачения далеко не напарнических отношений между нами. Кстати, про отношения. Стоит все-таки поговорить с Драко об этом. А то я до сих пор не понимаю, кто мы друг другу. Мы уселись на диван в гостиной профессора, он сам занял кресло напротив, и погрузились в молчание. Малфой всегда старался помалкивать в присутствии Элоира, который его недолюбливал, а профессор - из-за того, что я практически в ультимативной форме заставил пустить Драко, чему ученый был далеко не рад. И я почти уверен, что в его восприятии я потерял очень много баллов после этого поступка. – Итак, профессор. Вашего ученика Винсента Годри сейчас разыскивают полдюжины аврорских расчетов. И пока мы находимся в активной фазе поиска, вы можете ускорить нашу работу, предположив, где он может находиться. Расскажите нам, – я медленно, не сводя пристального взора с ученого, приблизился к нему, ни на секунду не прекращая настойчиво сверлить его взглядом. Он должен почувствовать напряжение, чтобы рассказать нам даже то, что мог забыть. А нервозность и легкая паника способствую улучшению работы мозга. – Сложно сказать, мистер Поттер. Он практически никуда не уходил из нашего квартала. Метался от меня до дома, и обратно. И это были единственные шаги по улице, которые он себе позволял. – Почему? – Отец не разрешал ему таскаться без дела. С боем отпускал ко мне, а уж о прогулках даже разговора не шло. – Тогда как он мог позволить себе уйти из дома? – подал голос Малфой, за что заслужил презрительный взгляд историка.     – Матери стало хуже и отец повез ее в Мунго. Как раз в ночь перед пропажей моей книги. А Винсент знал, что в госпитале ее продержат минимум сутки и решил сбежать. – нехотя ответил он. –  И все-таки, куда он мог податься? – настаивал на ответе я. – Куда угодно. Его ничего не держало.  Он понимал, что если сбежит, то обратный путь домой ему заказан. Отец не позволит вернуться. –А вы? Если б он пришел к вам и вернул книгу? – спросил Малфой. – Конечно, я бы принял его. Только он не придет ко мне, я уверен. *** Мы спустились с крыльца дома профессора и медленным шагом направились к калитке, ведущей на улицу. – Это все очень странно. – начал Драко. – Судя по описанию Боде, Винсент очень забитый, неуверенный в себе парень. У него нет друзей, родных, кроме родителей, он не знает никого в радиусе сотни километров. Куда он мог направиться? Да еще и с украденной книгой. – Скажи честно, ты считаешь его подозреваемым? – спросил я, потому что сам в этом уже был не уверен. – Нет. Он не похож на хладнокровного убийцу. Он мог утащить книгу, пока по неясной причине. Возможно, хотел продать ее и уехать еще дальше вместе с деньгами и начать новую жизнь. – Это никак не стыкуется с его портретом, который мы определили благодаря досье, и рассказу о нем профессора. Он без позволения отца и шагу не мог ступить за дверь. – Набрался смелости? Почувствовал, наконец, собственное достоинство? Или понял, что больше не может терпеть домашних издевательств?  – предлагал варианты Драко. Мы медленно шли вдоль улицы, когда на глаза нам попался дом семьи Годри. Они жили через квартал от профессора Боде, практически в тупике. Их дом был последним на улице, а рядом с забором уже начинался овраг, в котором скопилось достаточно много мусора. Само здание выглядело удручающе: обшарпанные стены, пустые глазницы окон на чердаке, покосившиеся перила крыльца, в котором отсутствовала пара досок. Заросшая тропинка вела на задний двор, но туда давно никто не ходил - проход перегораживали длинные ветки неухоженного дерева, которые могли неплохо отхлестать по лицу за одну лишь попытку обойти их. Весь двор был усыпан просроченными газетами Пророка, какими-то фантиками и бутылками. Драко невербально, но все равно брезгливо, сдвинул с тротуара, по которому мы шли, собачий помет, там и тут лежавший на не обстриженной лужайке не аккуратными кучами. – Я бы тоже отсюда сбежал. – услышал я Драко. Мы, не сговариваясь, остановились у дома Годри. – Здесь нечеловеческие условия.  Мерлин, они же маги! У них есть все для того, чтобы без труда содержать дом в чистоте. Бытовые чары, домовые эльфы, да много чего еще! Что с ними не так?   – С ними не так все. Мать - психологически неустойчива. Вряд ли ее волнует нестриженный газон. Отец, судя по всему, забил на то, что происходит вокруг него и помешался лишь на ругани с «не родным» сыном. А сам Винсент… не думаю, что он мог сделать что-то самостоятельно и не получить за это от отца. Мне кажется, ему доставалось за любую провинность и непослушание. Даже за уборку дома. – Это точно не он. Не он убивает их. Он просто не может. Ни один человек, который с детства подвергается побоям, никогда не сможет понять руку на другого. – Драко перемещал свой взгляд по фасаду дома, его крыше, окнам, слегка приоткрытой двери, по колосящейся от ветра траве газона. – А книга? – а я не мог оторваться от его профиля. От остро очерченных скул до выпуклой линии губ, от стрелок ресниц до плавного подбородка. Как можно быть насколько нереально красивым? Почему он все еще не женат? Ах, да… Я хмыкнул. И поблагодарил всех, кого возможно, за то, что женщины в этой схватке проигрывают. – Книга у него. Не знаю зачем она ему, но он точно сам украл ее. – Может из-за профессора? Видно же, что он помешан на ней. Парень мог испугаться, что она полностью поглотит его. Переживал. – Да, но зачем сбегать с ней? Это ведь преступление. Что-то должно было случиться такое, что могло его напугать до черта. Только из-за этого он мог пересилить свой страх. Страх наказания за свое самовольное действие. – Тогда кто убивает людей? Он может быть в сговоре с Винсентом? Или это просто два отдельных дела, которые не связаны с книгой, но произошли в одно и то же время лишь при нелепом стечении обстоятельств? – А мы все еще уверены, что книга у Годри? – он повернул ко мне голову и я впервые задумался о том, что неплохо бы проверить, а жив ли Винсент. – Что у нас есть. Два дела, которые могут быть связаны, а могут и нет. Пропажа книги. Пропажа вора книги. Разгуливающий на свободе убийца. Опасный артефакт. – И если все это сойдется в одной точке… – Настанет полный и бесповоротный пиздец. *** В кабинете у Министра магии собрались все причастные к расследованию этого дела сотрудники. Мы с Малфоем, Симус, Панси Паркинсон, а также Цильсман и Робардс. Все, кроме самого Министра. Мы с Драко лениво наблюдали за тем, как Панси что-то судорожно дописывала в отчете по собственному делу, Симус управлял зачарованной птичкой, летающей по кабинету, а наши начальники старались максимально абстрагироваться от того, что сидят плечом к плечу. Часы на стене кабинета (откуда появилась эта любовь к настенным часам никто уже не мог вспомнить, но после активного внедрения в магическую жизнь всего маггловского, они стали висеть буквально в каждом кабинете всех отделов Министерства) указывали на сорокаминутное опоздание первого лица Магической Британии, и мы вновь издали коллективный тяжелый вздох. – Кстати, я провел исследование образцов, которые нашли на месте расщепления Ванессы Велдс. – прошептал Драко, наклоняя голову ко мне. Я также приблизился к нему. – Могу подтвердить, что они совпадают с тем, что нам предоставил ее муж. Это, действительно, она. – Ну вот. А ты не доверяешь моим спецам. – самодовольно произнес я, уже собираясь отодвинуться, как услышал его хмык. – Что не так? – У меня большие сомнения, что она была выброшена в аппарационный вихрь после смерти. –  В смысле? – Еще расщепляло живую. А твои расхваленные спецы… – …говорили, что она была мертва. – я прикрыл глаза. Ну ё-мое. Теперь Малфой постоянно будет перепроверять информацию, поступившую от нас. Я понимал, что это их ошибка, но она все равно ни к чему не вела. Ванесса была мертва, а значит это была лишь оплошность в проведении исследования.     – Хорошо, я понял. Теперь ты ключевой эксперт в этом деле. Доволен? – я повернулся к нему и увидел расцветающую улыбку, которую он тут же скрыл, когда в кабинете открылась дверь и в нее влетел Кингсли. – Прошу прощения за опоздание. Эти русские…тяжело с ними проводить переговоры. – он бросил огромную кипу бумаг на свой стол, освежил свою мантию движением палочки и сложил руки на столе, готовый слушать наши доклады. – Ну что? Кто начнет? Цильсман? – На совещании Отдел тайн представляет мистер Малфой. – спокойно ответил глава невыразимцев. – Тогда что забыл здесь ты? – тут же подал голос Робардс. – Мистер Малфой сидит напротив и ответит на все наши вопросы. Предлагаю отправить мистера Цильсмана восвояси. Пусть и дальше пердит в свое кресло. – Мистер Робардс! – взорвался министр, в то время как все остальные подозрительно закашляли в кулаки. – Я обожаю твоего начальника. – прошептал Драко, отсмеиваясь. – Пора начинать ревновать. Я понял намек. – я стер с лица любое подобие улыбки и с каменным лицом уставился на Робардса. – Ну что вы, министр, пусть почешет языком. А то на большее наш глубокоуважаемый Гавейн Робардс не годен. Хоть одну мышцу разовьет. – вяло попытался ответить на колкость Цильсман. – У меня есть одна мышца, которая уже очень хорошо развита. Тебе понравится, Цильсман. – пошло причмокнув губами ответил Главный аврор, и я спустился по стулу ниже, пряча предательский румянец щек за руками. – Они ведь это не серьезно? – с надеждой пробормотал Малфой, стараясь больше не вслушиваться в диалог наших начальников. – О чем ты?  Робардс был абсолютно серьезен, когда предлагал Цильсману отсо… – Поттер! – перебил меня Драко, ударив коленкой под столом. – Ты-то куда? Извращенцы. Оба. Я хмыкнул и снова перевел взгляд на ругающихся руководителей авроров и невыразимцев.   От тех слов, которые звучали из их уст Симус покраснел и старался больше не поднимать на них глаз, Панси с игривой улыбкой брала на вооружение некоторые предложения и идеи, а мы с Малфоем максимально абстрагировались от этой разборки. В принципе, как и во все остальные подобные словесные перепалки, ведь и дня не проходило без таких концертов, поэтому ничего нового для нас эта сценка не несла. Мы были ежедневными свидетелями прилетающих в кабинеты начальства взаимных воппилеров, министерских самолетиков и даже пару раз бросались разнимать зарождающиеся драки. Эти двое не любили друг друга, но уже не представляли жизни без этих разборок. После того, как они возвращались в свои кабинеты, на лицах распускались самодовольные улыбки, и они удовлетворенные вновь хватались за разгребание текущих дел.       – Так, господа. Давайте закрывайте эту тему. У мистера Финнигана не осталось ни одного не покрасневшего участка кожи на теле из-за ваших разговоров. – обратился к Цильсману и Робардсу министр. – Мы здесь собрались не ваши стычки наблюдать, а обменяться данными о ходе расследования дел. Мистер Поттер? – обратился ко мне Кингсли, и я приподнялся с кресла повыше, садясь в нормальное положение. – Может вы начнете? – Без проблем, министр. – я открыл свою папку с подбивкой всех дел, которую уже знал наизусть, и начал доклад. – На данный момент у нас на руках 6 трупов. Мотивы преступлений установлены в полной мере, причины смертей также определены, восстановлены предположительные временные рамки с описанием действий жертв. Первым трупом, обнаруженным в рамках данных дел, стал сотрудник Отдела тайн Министерства магической Британии Свенсон Холланд, который был заколот маггловским ножом в собственном доме. Через час после обнаружения трупа была найдена еще одна жертва, которой стал коллега Холланда – Джейсон Бейл. Благодаря нашей совместной работе с представителями Отдела тайн нам удалось определить, что несмотря на то, что Холланда мы нашил первым, убийца заколол мистера Бейла на полтора часа раньше. – Мотив у этих двух убийств был один - заполучить артефакт под названием «Октирон», – вступил Драко, – Его изучением последние годы и занимались Холланд с Бейлом. За пару дней до убийств Холланд вынес артефакт со своего рабочего места в Отделе для продажи и с тех пор он хранился у него дома. – Переговоры с потенциальным покупателем же проводил Бейл. В целях безопасности, он назначил встречу в людном парке, однако, это не уберегло его от смерти. Итог - 49 ножевых, что говорит о безумной ярости нападавшего. Мы предполагаем, что они не смогли договориться и на эмоциях невыразимца закололи. – После преступник обыскал дом убитого Бейла, что подтверждает оперативная группа, приехавшая на место. Не найдя «Октирона», убийца наведывается к Холланду. – Визит подтвердила соседка невыразимца. – кивнул Симус, проводивший ее допрос. – Первая встреча ничем не завершилась - после тяжелого разговора Холланд и его будущий убийца разошлись, а невыразимец вместе с артефактом аппарировал из дома. – Допрошенная соседка вызвала наряд. Ребята подтвердили, что смерти в доме не произошло, а затем установили защитный купол. На этом же месте работал мистер Малфой, который установил, что артефакт был вывезен некоторое время назад. – В этот же вечер группа среагировала на оповещение купола и незамедлительно выехала к дому Холланда. – я был благодарен Драко за сокрытие огромной профессиональной оплошности с куполом. – К тому моменту невыразимец был уже мертв. Зачем он вернулся в дом - не известно. Но в этот момент его вновь посетил убийца, который зарезал Холланда и забрал «Октирон». Уходя, он зацепил купол, на что и сработали чары оповещения. – Так убийца получил артефакт. – кивнул я. – Это первое дело нашего расследования, которое плавно вливается во второе. – Как удалось установить в ходе следствия, «Октирон» имеет свойство увеличивать магическую силу своего владельца. Для этого артефакт должен быть наполнен магией других людей. Ставя перед собой задачу расширения своих способностей, преступник начал убивать людей с высоким уровнем магического ядра. На данный момент его жертвами уже стали известный колмедик Майкл Хайсингейл, сотрудник Всемирного драконьего заповедника Кассандра Велскот, а также Ванесса Велдс - потомок рода Певереллов вместе с дочерью.   – У всех уровень магического ядра выше среднего. – И ко всем убийца попытался применить артефакт. Мы с Драко переглянулись и подумали об одном и том же: до последнего момента мы не верили, что он работает, ведь на каждом из тел наблюдался разный способ его применения. – Что касается последнего двойного убийства матери и дочери, то у нас нет доказательств, что преступнику не удалось отобрать у них магию. Они обе сильнейшие наследницы рода, и если он все таки разобрался с использованием «Октирона»… – По уровню магии сейчас он может сравняться с мистером Поттером. – закончил Драко наш общий рассказ и чуть сильнее обычного сжал в руке папку с делом. В кабинете на некоторое время повисла задумчивая тишина и краем глаза я заметил, как по руке Панси поползли мурашки. Мы все представляли, что будет дальше, если в ближайшие несколько дней мы найдем еще несколько трупов магически одаренных людей. – Это очень тревожные новости, господа. –  задумчиво проговорил Кингсли и потер лоб. – Канва его преступлений вполне логична и понятна, и мы даже знаем, что будет происходить в будущем. Предлагаю обсудить наши дальнейшие действия. Симус твердо поднял руку и прочистил горло, дождавшись кивка Министра. – Нам необходимо составить список предполагаемых жертв - людей, чья сила или ее потенциал превышают среднестатистического мага. Важно не допустить последующих убийств, а значит их жизни приоритет для нас. – Неплохая мысль, мистер Финниган. – одобрил Министр. – Но нам это не поможет. – подал голос Драко. – Даже если мы запрем их в одном невероятно защищенном месте, только в  Лондоне останутся тысячи граждан, которые и менее интересны для него, но все же имеют силу. Мы просто подтолкнем его убивать больше и чаще. Его жертвой может стать условная Велскотт или пятеро других граждан. Уровень магии, который он заберет, будет примерно одинаковым. – Я согласен с Малфоем. Нам нужен план, который позволит сохранить максимальное количество жизней. А если мы вдруг спрячем всех видных деятелей Британии, то убийца поймет, что мы вышли на его след и активизируется в наполнении артефакта, подгоняемый нашими действиями. Чем ближе будем мы, тем больше трупов он оставит, в панике пытаясь собрать максимум для себя. – Возможно вы все меня сейчас не поддержите, но, на мой взгляд, игра на живца - это то, что нам сейчас необходимо. – перемещая взгляд с меня на Драко, сказал Робардс. – Так мы хотя бы попробуем приблизиться к мрази. – Я не думаю, что у дверей Министерства выстроится очередь из людей, готовых рискнуть своими жизнями ради твоего смехотворного плана, Робардс. – хмыкнул Цильсман. – А нам не нужны толпы. Нам нужен один. – подал голос я, настраиваясь на бурю, которая сформируется через несколько мгновений, когда до них дойдет суть моего предложения. – И он у нас уже есть. За столом все переглянулись, пытаясь понять, кого я имею ввиду. Первым отмер Малфой. – Поттер, ты ебанулся? Совсем твои кретинистые мозги вытекли, да?! – вскочил он на ноги и продолжил орать на меня уже с позиции превосходства. – Когда из тебя уже изыдет эта любовь к самопожертвованию? Наверное тогда, когда я выбью из тебя все твое самодовольство и отвратительную гриффиндорскую храбрость, которая никому нахер не уперлась!        – Стоп. Поттер, ты про себя что ли? – нахмурился Робардс. – Еще раз предложишь такую лютую чушь и я тебя уволю. – Вы говорите это на эмоциях, – Симус тоже вскочил на ноги и обвел всех взглядом. – но если подумать, то это очень хорошее предложение… – Финниган, сядь на место и заткнись! – рявкнул Драко, тыча пальцем в бывшего гриффиндорца. – Мы все здесь служим Министерству, магической Британии и нашим гражданам. И это единственный выход, который позволит нам сохранить жизни людей. Мы выбрали эту профессию, зная, что может возникнуть такой момент, когда наша жизнь спасет кого-то. И Гарри прекрасно знает, что у настоящего аврора даже не возникнет сомнения, когда этот вопрос встанет. – продолжил гнуть свою линию Симус. – Да что ты, Финниган? – с издевкой произнес Драко и оперся двумя кулаками на столешницу, приближаясь к аналитику и метая в него гневные молнии.  – Ты у нас тоже не обделен магически, так давай с тебя начнем? Твой уровень тоже выше среднего, верно? Раз ты так сильно поддерживаешь эту тупую идею, почему бы и не выйти добровольцем? Слава и почет будут обеспечены. – Никто не сравнится с Гарри в магическом уровне. Он сильнейший волшебник Британии на данный момент. – настаивал Симус. – Именно поэтому он нам будет нужен, когда из твоего хладного трупа высосут магию и убийца станет еще сильнее. Если Поттер станет нашей убиенной овечкой, кто выступит против одного из могущественных магов современности, которым он, не сомневаюсь, станет, если мы не поймаем его в ближайшее время? Ты? Я? Министр? Даже если мы соберем армию из сотен подготовленных боевых магов, он сметет нас одним заклинанием, ты понимаешь это, дубина?  – Мистер Малфой, у меня есть предложение. – обратил всё внимание на себя Цильсман. – Возможно, в пылу спора, вы забыли, где работаете. А я вам хочу напомнить, что в нашем Отделе невероятное количество очень интересных вещиц, о которых большинство людей мира даже и не подозревает. И среди этих удивительных предметов есть один уникальный. И он называется «Дарующий силу». Я нахмурился и перевел взгляд на Панси, которая все это время не принимала участие в нашем «общении». Девушка, до этого с интересом слушающая перебранки и крутившая ручку между пальцев, замерла и испуганным взглядом уставилась на своего начальника. А через секунду бросила напряженный взгляд на Драко. Я поднял глаза. Малфой замер и на его лице отразилась эмоция полнейшего неверия. Он резко побледнел и из него как будто в миг вышла вся уверенность, а силы покинули. Он выглядел как человек, который уже неделю не спал и грузил вагоны без магии. – Нет. – растерянно пробормотал он, не отрываясь от глаз своего начальника. – Нет. Мы не будем использовать его. В его голосе не добавилось уверенности, но глаза покраснели и показалось, что еще десяток секунд и он заплачет. Я испугался за его состояние и, обхватив его руку чуть выше локтя, мягко потянул обратно, усаживая в кресло. Он плюхнулся на сидение как безжизненный труп и тут же откинулся на спинку, задирая голову и прикрывая глаза. – Нет. – все также тихо сказал он. – Так нельзя. – А о чем, собственно, речь? – удивленный Робардс посмотрел на Малфоя, который никогда не позволял себе насколько эмоциональных всплесков. Мы привыкли, что при любом раскладе он был единственным твердым кремнем на наших совещаниях. Его нельзя было вывести из себя, он никогда не менялся в лице, его невозможно было огорошить, потому что, казалось, что он уже и так все знал и был готов к любым неожиданностям, но это неизвестное «Дарующий силу» выбил его из колеи. Уверенность и стойкость испарились, обнажая уставшего и эмоционального молодого мужчину, которого он все эти годы скрывал. – Как мне кажется, этот предмет станет нашей подстраховкой в случае…непредвиденных потерь. – Цильсман быстро поднял на меня глаза и тут же перевел взгляд на Министра. И я понял, как верно расшифровать его фразу. На самом деле она звучала, как: «станет нашей подстраховкой в случае неминуемой гибели Поттера». Какой он все-таки милый тип этот Цильсман. –  Так, Ронер, давай с начала. О чем ты говоришь? Что еще за «Дарующий силу»? – спросил Кингсли, но был перебит отвратительным металлическим лязгом, с которым проехал по полу стул, когда Малфой медленно поднялся на ноги. Он взял себя в руки, потому что от него вновь начала исходить покровительственная аура контроля. – Цильсман, клянусь, я сделаю то, о чем мы с вами говорили, если вы расскажете об артефакте сейчас. Мерлин свидетель, я сделаю это, если вы еще хоть раз упомяните этот блядский артефакт. Он не должен приближаться к Поттеру ни на метр. – от тихого и напряженного голоса Драко по всему телу прошли мурашки. Он говорил так зловеще и упрямо, что я ощутил, как неоправданный ужас поднял на задней поверхности шеи волосы, а дыхание дрогнуло на мгновение. Панси, сидевшая напротив меня, сглотнула и опустила взгляд, зябко поежившись. – Мистер Цильсман, вы ведь понимаете, что он не шутит. – обратилась к начальнику девушка, не поднимая взгляда. – Малфой, ты вздумал мне угрожать? – начальник невыразимцев также поднялся с кресла, ровняясь с оппонентом, и властно уставился на Драко. – Ничего не перепутал? – Уверяю вас, что ничего. И да. Это угроза. Я предупреждаю вас. Один раз, Цильсман. Вы знаете, чем эта перепалка между нами может закончится, поэтому будьте мудры - не позволяйте мне совершить непоправимую ошибку. Все в кабинете замерли, не решаясь разбить эту напряженную атмосферу, сковавшую нас по рукам и ногам, заставляющую постоянно сбиваться сердечный ритм. Я не понимал, о чем идет речь, но, если Драко так настойчиво навязывает начальнику свое мнение, значит имеет весомые причины. Ему в этой жизни я доверяю как никому больше. – Малфой, загибай пальцы. – произнес Цильсман. – Неподчинение начальству, угрозы, невыполнение поручений, грубое нарушение профессиональной этики… ты на волоске от позорного увольнения, гаденыш. – Загибайте пальцы, Цильсман. – холодно ответил невыразимец. – Я единственный, кто держит ваш ебанный Отдел в узде. Я контролирую всю работу спецов по разным направлениям, взаимодействую со всеми разновидностями Отделов тайн по всему миру, я знаю про все артефакты и опасные заклинания, которые хранятся в Отделе. Это я являюсь настоящим начальником Отдела тайн магической Британии. Давайте честно, Цильсман. Я постоянно прикрываю вашу дряблую жопу от вылета с работы, я выполняю всю вашу работу, я давно стал единственным в структуре, кто может справиться с магическими провалами, которые возникают на территории страны. Я уникальный специалист, которого в случае потери работы с ногами оторвут любые министерства в любой точке гребанной планеты. Без меня ты даже не разберешься в своей документации, тупой ты олух, без моего приказа ни одно твое поручение не будет выполнено, а без моего контроля не проведутся ни одни испытания неизвестных магических опасных предметов, потому что лишь я могу создавать защитный купол такой силы, что сдержит даже десять выбросов. Давай, расскажи мне про мое увольнение! Ты без меня и недели не просидишь на своем кресле, ублюдок. После своего огненного спитча Малфой резко подорвался и вылетел из кабинета, как пушечное ядро. Панси, мгновенно подпрыгнув, бросилась за ним, а я не мог оторвать взгляда от лица Цильсмана. Он покраснел и покрылся испариной, а одна из его рук судорожно полезла в карман и, вытащив платок, обтерла влажный лоб. – Значит так, Цильсман, – начал Кингсли. – Малфой тебя переиграл. Во-первых, через час на моем столе должен быть отчет о всех магических провалах, которые все еще открыты. Ты сам уверял меня, что они прекратили появляться еще несколько лет назад! Во-вторых, я не потерплю увольнения мистера Малфоя из Отдела. Я и раньше был прекрасно осведомлен о том, как у вас там все устроено, поэтому эти откровения не стали для меня чем-то новым. Однако, советую тебе начать искать новое место работы. Без шума. Но получить должность в структурах, близких к Министерству, можешь не рассчитывать. Цильсман сжал руки в кулаки, а его плотно сомкнутые в гневе зубы сделали челюсть квадратной. Он скупо кивнул и направился к двери. – И еще одно, Ронер. – обратился к Цильсману Кингсли. – Я не знаю, что это за штуковина этот ваш «Дарующий силу», но, если мистер Малфой настолько против его использования, даже не вздумай идти наперекор ему. Я понятно выражаюсь? Второй сухой кивок и практически бывший начальник Отдела покинул кабинет. За ним, быстро кивнув нам, выбежал и Симус, все еще не отошедший от шока жарких разборок. В кабинете нас осталось трое. – Между нами, Гарри, – министр ухмыльнулся и пододвинулся ближе ко мне. – Я даже рад, что это наконец-то произошло. Да, Робардс? – он кинул взгляд на моего начальника, меланхолично крутящегося в кресле. – А я давно тебе, Кингсли, говорил, пора его взашей гнать. Ты не слушал. У бедного Драко аж нервы сдали. – он хмыкнул и достал маггловские сигареты из кармана мантии. – Хороший он парень, но рано его на цильсманское место сажать, уж поверь. У него энергия кипит, сил выше крыши, он хочет приносить пользу и двигаться, а не сидеть на месте и бумажки перебирать. Так ведь, Поттер? – и лукаво взглянул на меня.  Я тихо засмеялся и прикрыл глаза рукой. От него нельзя было укрыть ничего. Он всегда был в курсе всего, даже самых хорошо сохраняемых тайн. – Гайвен, не смущай мальчика. – хохотнул Кингсли, а затем покивал головой. – Он очень важный винтик в Отделе тайн. Так он и выразился - он практически и есть сам начальник невыразимцев. Цильсман занимал это место лишь потому, что на Драко и так огромная нагрузка и ответственность. Да и слишком он молод, чтобы такие должности занимать. Не поняли бы меня. К тому же, с его прошлым… на то, чтобы люди забыли кто он нужно еще некоторое время. Придет час, и, я не сомневаюсь, его знаний и умений хватит и на посягательство на мое кресло. *** Когда я вошел в общий кабинет Малфоя и Паркинсон, Драко с громкими ударами папок разбирал стол. Он разбрасывал их по трем стопкам с таким отвратительным грохотом, что Панси, стоявшая у своего кабинета, каждый раз морщилась от этого шума.   – Драко. – обратился к нему я, плотно закрывая за собой дверь. – Поттер, сейчас не время… – начала Паркинсон, но была перебита рассерженным голосом Малфоя. – Зачем пришел? Хотя нет, не говори. Я и так прекрасно знаю причину. – он вновь громыхнул толстой кипой бумаги по столу, от чего папка на несколько сантиметров проехалась по поверхности. – Любознательность привела, да? Что хочешь узнать? Мой наполненный непонятными словами монолог не оставил равнодушным, так? – Да. Хотел бы пояснений. – не стал скрывать я, чем заслужил молчаливое «ты совсем дурак?» от Панси. – А нет пояснений. Всё это я сказал под воздействием эмоций. На самом деле информация засекречена. И мне уже попало за то, что я рассказал об этом во всеуслышание. И только на этих словах я заметил, что обе его руки от локтя до кистей были не в рукавах рубашки, а в белых бинтах. Ох… магия не любила, когда ее законы и порядки нарушались. Даже непроизвольно. Теперь понятно, почему он сбежал - магический откат уже начинал действовать и он просто скрылся от посторонних глаз. – Насколько сильно? – кивнул я на его руки. – Уже лучше. Я успела вовремя купировать разрастающуюся язву. Когда магия гневалась на человека, она доставляла ему не только физическое страдание, но и магическое истощение. Физически это могло быть что угодно. У Драко, например, это было выжигание плоти. Если оказать скорую помощь, то последствий не будет, но, если не успеть среагировать в первые секунды, руки могло разъесть до кости. – Что с магией? – Сейчас он даже Акцио не может. – снова ответила Паркинсон, с жалостью бросая взгляд на коллегу. – Как долго продлится - не знаю. То, что он рассказал было защищено магическим запретом, но он сказал не слишком много и размытую информацию, поэтому, можно считать, легко отделался. Это была правда. За выбалтывание, даже непреднамеренное, запрещенной информации могло случиться что-то намного страшнее. – Я понимаю, что мне не положено знать о том артефакте, про который упомянул Цильсман. Но он был уверен, что этот предмет сможет помочь в непредвиденной ситуации. Может стоит продумать план «Б» с его использованием? – я ступил на очень непрочный лед. Малфой сейчас грозится снова взорваться, а я огрести от него по самые уши, но я должен был предложить этот вариант. – Мы не знаем, что сейчас происходит с «Октироном», насколько он заполнен. Вдруг нам, действительно, не справиться без этого непонятного «Дарующего силу». Драко поднял на меня полные ярости глаза. – Еще одно упоминание этого гребанного артефакта и ты, Поттер, узнаешь, какие пыточные инструменты хранятся в стенах Отдела тайн. Я обеспечу тебе их тестирование. – Но, объясни, почему? – не сдавался я, уперто шагая по краю малфоевской выдержки. – Это страшная вещь. – Паркинсон оторвалась от стены и подошла к Драко, плавно касаясь его лопаток ладонью. – Не просто так информация о ней магически защищена. Просто сравни: «Октирон», с его силой и чудовищной мощью при полном заполнении, не считается опасным, на нем не лежит никакой защиты, а на «Дарующем»… она намного страшнее. Поэтому даже не пытайся заставить нас думать о его применении. Я вздохнул и смирился с поражением. План «Б» так и не будет разработан.  Я не знаю, что это за сверхсекретная и ужасающе мощная хреновина, но если и Драко, и Панси запрещают ее использовать, то пусть будет так. – Хорошо. Больше я даже не вспомню об этом. – я дождался, пока серо-голубые глаза оценивающе уставятся на меня, проверяя, можно ли верить моим словам, и продолжил: – Я обещаю. – Ты просто не понимаешь, куда хочешь влезть, Поттер. – он как будто подуспокоился и теперь не дышал праведным гневом. – Этот артефакт не будет использован, пока я работаю в Отделе. Я костьми лягу, но запру его на все замки, которые смогу.                    – Я тебя понял. Настаивать больше не буду. – согласился я и присел на край стола, оказываясь боком к Драко. – Но у нас есть несколько вопросов, которые нужно решить в ближайшее время. И без тебя я не справлюсь. – Ты ведь про субботу говоришь, да? – тяжело вздыхая проговорил он. Панси, понимая, что ее присутствие больше не нужно, тихо скрылась за своей дверью, напоследок кивнув мне. – Я не знаю, Поттер. Это слишком серьезный риск, который я не хочу претворять в жизнь. Я настойчиво смотрел вперед, на стену, игнорируя бешенное желание взглянуть на него. – Я знаю, что ты не доверяешь мне. Ты говоришь об этом постоянно. Ты совершаешь действия, оглядываясь на то, что не можешь положиться на меня. Ты не подпускаешь меня к себе…ну… – смутился я, –…помимо физического контакта. Но я не об этом. – я повернул к нему голову и пробежал взглядом по уставшему лицу. – Просто скажи мне, как помимо родовой метки твоей семьи, трех Неприложных и собственной совести я могу заставить тебя мне доверять? – Именно «заставить»? – его бровь взлетела вверх. – Даже не «помочь научиться мне доверять» или «расположить к себе»? – Ты понял, что я имел ввиду. Просто подобрал неверное слово. – я вздохнул. Когда Малфой хотел быть жопой, он ею был. – Я знаю тебя с 11 лет, и ты все еще думаешь, что я надеюсь тебя «заставить»? Это невозможно. Все это знают.  Он хмыкнул. – Почему ты не хочешь рассказать мне о своих вопросах, которые я бы задал родителям сам? Потом передам их ответы тебе. – Мне нужно знать, что они отвечают, чтобы задавать наводящие вопросы, или спрашивать о том, что кажется непонятным или не до конца объяснимым. Он пару раз качнул головой, и обхватил нижнюю губу большим и указательным пальцем, слегка массируя. – Ты ведь знаешь, что это не так, да? – Что именно? – Я доверяю тебе. – он хотел сделать шаг ко мне, но лишь неловко пошатнулся и остался стоять на своем месте. – Я доверяю тебе расследование, улики, доверяю тебе ведение нашего дела. Я доверил тебе наш общий с Панси кабинет, свои секретные документы. Я впустил тебя в свой дом. – он хмыкнул. – Я настолько тебе доверяю, что могу засыпать в одной кровати. Ты это понимаешь? Я никогда ни с кем не засыпал. Всегда уходил и не оглядывался. А теперь ты проводишь ночи в моей спальне, завтракаешь на моей кухне, пишешь свои чертовы отчеты перед моим камином. И после этого всего имеешь наглость заявлять, о моем недоверии?  – Я ценю все то, что ты делаешь для меня. Благодарен за то, что впустил в свою жизнь. Правда. Я никогда не был счастлив так, как сейчас. Но у этого всего есть одно «но». – Это был тот самый момент, когда в дамских любовных романах парочка влюбленышей бросается в объятья друг друга и клянутся в вечной любви. Но у нас от слова «вечность» оставалось только «но». – Ты сотрешь мне память через месяц или больше. Не важно. И все то, что делает меня счастливым сейчас, канет в Лету. Я забуду о тебе, о своих чувствах, о твоих касаниях. И через минуту после того, как ты произнесешь «Обливейт» ты станешь для меня тем же долбанным слизеринцем из Хогвартса, которому я с огромным удовольствием бил морду, обзывал и люто ненавидел. И всё твое доверие ко мне, оно также испарится. Потому что я пропаду из твоей жизни. Вместе со мной уйдут и крепкие ночные объятия, и утренние подгоревшие тосты, и чернильные пятна на столе. Как сейчас уже ничего не будет. Мы оба уставились на пол, не смея смотреть друг на друга. Я до сих пор пытался гнать подальше эти мысли из своей головы. Я не хотел вспоминать о нашем уговоре, о том, что вся привычная сейчас жизнь растает, после произнесения нескольких сочетающихся в одно слово букв. Магия - удивительная штука. – В субботу. В 12.00. Я открою тебе камин в мэноре. Приходи один и никому не рассказывай об этом.  *** Прийти домой. Скинуть мантию на пол в прихожей. Ленивым движением стянуть обувь. Сделать десть шагов по коридору. Повернуть направо. Обогнуть кухонный островок. Открыть створку верхней тумбы. Достать бутылку. Отвинтить крышку. Сделать пару глотков. Утереть рот тыльной стороной ладони. Вернуться в гостиную. Сесть на диван в неосвещенной комнате. И пить. Пить. Пить. Глоток за глотком. Пока противное и липкое ощущение неправильности происходящего не покинет тело вместе с разумом.  Это все неправильно. То, что происходит последние недели, - неправильно. Наши нормализовавшиеся с Драко отношения. Череда убийств. Пропажа жуткого артефакта. Смерть едва родившейся малышки. Это все отвратительно, и заставляет виски заходиться невыверенным маршем в голове, а грудную клетку сдавливать легкие тугим обручем. Но хуже всего то, что в этом списке ужаса, я холодею лишь от одного понимания - я согласился, что он сотрет мне память. И я даже сам это предложил! Кто бы мог подумать! Я понимаю, чем руководствовался, когда говорил это. Мне нужно было заставить Малфоя сотрудничать и раскрыть секретную информацию, которая бы помогла раскрыть дело. Но я даже предположить не мог, во что это выльется. Что меня так это поглотит. Зацепит. Разворотит. Заставит чувствовать. И умирать каждый такой день. У кошек ведь девять жизней? Тогда я их всех переживу. Потому что мое сердце останавливается и вновь заводится ежедневно. Я умираю и воскресаю каждый божий день. Уже три недели подряд.