Невероятные приключения Даниила и Артемия в Столице

      Вечер перед отъездом проходил совсем скучно. Подарки уложили в огромную авоську, документы упаковали в несколько папок и файлов, чтобы Бурах по неосторожности не помял их. Каттус довольно улёгся на сумку у входа, посчитав ее прекрасной лежанкой.       — И ты вот так и живёшь? — скучающе хмыкнул Артемий.       — Как? — переспросил Даниил, все это время занятый бумажной работой.       — Ну, вот так. Скучно, тихо, как муха в паутине!       — Нечем заняться? Можешь почитать что-нибудь, — Данковский махнул рукой на шкаф, набитый книгами.       — Да дело не в этом, — вздохнул Артемий, но все же взял с полки какую-то книжку. Он даже попытался почитать ее, но книга оказалась чем-то научным, сложным и с латынью.       — А ты никогда не хотел вернуться? — вдруг спросил Бурах.       — Куда? — нахмурился Данковский, продолжая расставлять числа и подписи.       — На Горхон.       — Ни разу.       — Почему?              — Сам подумай. Для меня Город-на-Горхоне — это грязь, чума, смерть, варварские обычаи, обман и разрушение. С чего бы мне хотеть вернуться в этот кошмар?       — Город не такой, — возразил гаруспик.       — Я жил там всего двенадцать дней. Ни один из них мне не понравился. Конечно, ты видишь Город иначе, это же твоя родина! А мое место теперь — в Столице.       — Ты так ненавидишь чуму, хотя благодаря ей твоя «Танатика» в безопасности.       — Лаборатория цела благодаря вашей панацее, а не чуме! — воскликнул Даниил. — От «Танатики» осталось одно название! Я сделал искусственный аналог панацеи, но Власти все равно запретили исследования! Чтобы наши сотрудники не считались преступниками, всем пришлось переучиваться. Мы уже давно фармацевтическая лаборатория. Создаём лекарства — скукота! При любом исходе «Танатика» бы исчезла так почему бы мне не ненавидеть Песочную Язву?       Артемий изогнул бровь. Вот оно как. Значит, весь этот «успешный успех» лаборатории никак не связан с изучением смерти.       — Если все так плохо, зачем ты все ещё остаёшься на этой работе? — продолжал выпытывать Бурах, видя, как от их разговора Линии Данковского потихоньку распутываются.       — Есть хочу, вот и остаюсь! Ипотеку выплачиваю, счета каждый месяц приходят. Разве у вас не так же?       Гаруспик покачал головой. Решил больше не доставать Даниила. Тот раздражённо вздохнул и ещё усерднее принялся заполнять документы. Артемий во второй раз схватился за книгу, но через полчаса чтения чуть не заснул. Протерев глаза, он покосился на письменный стол. Данковский все ещё корпел над бумагами.       — У тебя же выходной. Зачем работаешь? — заметил Бурах.       — Чтобы завтра прийти позже. Тебя же не отпустишь одного на вокзал, — проскрежетал учёный.       Зная Даниила, это можно было расценивать как проявление заботы. Артемий усмехнулся. Хоть бакалавр строит из себя злючку-колючку, а на самом деле добрый. Это дети про него так говорили. Бурах был полностью согласен с ними.       Перед отъездом гаруспик спрашивал у своих ребят-Приближенных, что им привезти из Столицы. Все, как один, просили привезти дядю Бакалавра обратно.       — Он смешной был!       — С книжками.       — И умный — жуть!       — Он меня учить обещал!       — Артемий, ещё один врач нам не помешает.       Бурах и сам бы рад вернуть Даниила, но всем отвечал, что с Бакалавром, наверное, не получится и переспрашивал, что привезти. Дети хмурились и просили гаруспика приехать самому живому-здоровому.       Знали бы они, что вот их дядь-Бакалавр, сидит в двух шагах от Артемия, горбится над нелюбимым делом и на чем свет стоит ругает их Город. Как же его туда привезёшь против воли?       Пока Бурах думал об этом, Данковский отложил стопку исписанных бумаг в сторону и устало потянулся.       — Во сколько поезд, Артемий? — спросил он.       — Утром, в десять.       — Ну что ж, тогда по чаю и спать?       — Угу, — пробурчал гаруспик, — кому-то надо пораньше лечь в ванну.       — Я предпочту свои пальто и пол, — цокнул языком Даниил.       На удивление Бураха Данковский совершенно спокойно разрешил спать в своей кровати.       — Все честно, — пожал плечами ученый. — Между прочим, спать на полу полезно.

***

      Утром в десять Даниил и Артемий уже были на платформе. Народ толпился у входов в поезд, кто-то бежал с сумками и чемоданами, кто-то кричал, кто-то смеялся.       — Как доедешь, напиши мне, — наказал Даниил. — Сообщением на телефоне. Надеюсь, хоть это твой кирпичик умеет? Письма идут слишком долго.       — Это не кирпичик. Между прочим, у меня самый современный гаджет на Горхоне! Мне ж не просто так подарили, за заслуги… Ну что ж, ойнон, прощаться будем? — улыбнулся Бурах.       Даниил недоуменно покосился на него. В своей огромной степняцкой куртке гаруспик казался таким по-домашнему простым и теплым. Хотелось уткнуться ему в плечо и обнимать, как мягкую игрушку… Определенно, в Столице такому чуду не место!       — Прощаются, Артемий, навсегда. Мы на станции в Городе тоже прощались, однако это не помешало тебе заявиться ко мне. Может ли ваше прощание быть гарантией того, что мы больше не увидимся?       — Ойнон, не усложняй так, — закатил глаза гаруспик. — Это проще говорится: видеть тебя больше не хочу.       — Это был сарказм. Я просто не знаю, как надо прощаться. Передавайте, что ли, привет Еве, Марии, Стаматиным, младшему Владу, ну и ребятам своим тоже.       — Передам, — кивнул Бурах, запрыгивая на ступеньку и забираясь в вагон. — Ребята тебя особенно ждут. Приезжай в гости, если соскучишься!       Данковский лишь фыркнул. Да ни за что он не будет скучать по той дыре! Даже если там разрешат заниматься танатологией. Даже если там будет Бурах.       Поезд загудел и тронулся. В ближайшем окне открылась форточка, и оттуда высунулась широкая ладонь гаруспика. Тот махал ей на прощание. Данковский скептически проводил состав взглядом.       Наконец-то все на своих местах. Артемий через пару дней будет дома, Даниил уже сегодня вечером один, в своей любимой квартире с не менее любимым котом. Но сначала Данковского ждала не самая любимая работа.       День шел долго и уныло. Казалось бы: ну же, Даниил, радуйся, все как раньше, но что-то внутри подсказывало, что не должно быть так. Как раньше. Чего-то не хватало.       Домой учёный вернулся пораньше. На ходу заметив что-то белое в почтовом ящике, он выхватил пачку из квитанций, писем и даже одной газеты. Квартира встретила его ворохом одежды и чужим постельным бельем на полу. Точно! Они же не вернули его соседке.       Аккуратно все сложив, Данковский понес подушку и одеяло Анне Сергеевне.       — Ой, Данечка, здравствуй! — ахнула старушка, открыв дверь. — Что, уехал Артемий?       — Да. Спасибо большое, что одолжили постельное белье, — ответил учёный.       — Да не за что. Ты, может, зайдешь? Я только-только блины испекла.       — Спасибо, Анна Сергеевна, но работы много. Как-нибудь в другой раз.       Соседка кивнула и взяла постельное. Вздыхая о вечно занятой молодежи, она попрощалась и закрыла дверь.       Даниил вернулся в квартиру. Тишина и покой. Все как и должно быть. Чего ж ему не хватает?!       На секунду Данковскому показалось, что в доме пахнет твирью. Вот же оно, то самое, что не как раньше! Даниил распахнул окна. Травами больше не пахло, но на душе все равно было паршиво.       — Это просто я устал, — вздохнул ученый и опустился на диван. Каттус устроился рядом, подозрительно глядя на хозяина.       — Вот сейчас возьму и ничего по работе делать не буду! Все, от-ды-ха-ю! — заявил коту Даниил. Каттус смотрел на него с явной насмешкой: ага, как же, не будет он. Скорее на Горхон уедет жить, чем не станет работать в свободное от работы время.       В знак серьезности своих намерений Данковский схватился за газету. На колени упал жёлтый в пятнах конверт. Явно не из коммунальных служб. Даниил присмотрелся. Корявый почерк Артемия. Да и имя с адресом его.       — Здравствуй, ойнон, — начал читать Данковский. — Надеюсь, что у тебя все хорошо. Мне нужно срочно приехать в Столицу. Проекту Быков надо переписать документы заново, а отправить совсем некого. Младший Влад еле-еле справляется. Можно пожить у тебя? Это ненадолго, честно. Надеюсь, письмо успеет дойти до среды, потому как поезд у нас приезжает во вторник и уезжает на следующий день. В общем, жди меня. А.Бурах.       P.S. Привезу тебе чего-нибудь съедобного, а то говорят в Столице едят что-то химическое прямо из пробирок! Это правда?       Даниил рассмеялся:       — Ну у нас и почта-а! Он уже приехал, пожил и уехал, а письмо только сегодня пришло! Ха-ха, слышал, Каттус, мы едим из пробирок. Вот вроде умный человек, врач, а в такую ерунду верит… А всё-таки чего-то не хватает. Не своровал ли он чего?