Butterfly

Давай влюбимся всего на одну ночь и забудем под утро

***

— Повтори, — жёстко попросил омега, застывая на месте и держа в руках карандаш, с которым читал некоторые документы. — Повтори ещё раз. — Они расстреляли нашу точку приёмки на границе с Китаем, — покачал головой один из омег, которых сам Пейзаж ценил в качестве разведчиков. — Я видел лично, как они расстреливали наших, из автоматов, там же и оставляли. Товар сгрузили себе в грузовики и уехали. Невероятная наглость. Монстр уже нашёл их точку рядом с границей, зачищать не стал, установил наблюдение, как и велели, — отчитывался омега с позывным Принц. Родом из Китая, он добровольно присоединился к банде и считал великой честью работать на Хозяина. — Улики? Под чьей они протекцией? Мы давно убрали Уджина, кто пришёл на его место? — требовательно спросил он, жалея, что рядом не было Пейзажа. Однако он не позволил себе позвонить ему и нарушить обещанный отпуск и неделю тишины. — Принц, если ты хотя бы предполагаешь, кто это может быть, тебе лучше сказать об этом сейчас. Омега поёжился. Хозяин пугал его, как и всех остальных в банде, не мог не пугать, но он был справедлив и, по крайней мере, никогда не убивал гонца за дурные вести. — У меня есть некоторые размышления, и, если позволите, я покажу. Если и у Вас будут те же мысли, то эти подозрения не беспочвенны. И тогда Принц достал из внутреннего кармана своего пиджака герметичный пакет. Положил на стол перед Хозяином, а тот открыл и высыпал на ладонь несколько пуль. Омега задумчиво перекатывал их в руке и с каждой секундой становился всё более мрачным и сосредоточенным. Он прекрасно понимал, в чем было дело, но не хотел произносить гипотезу вслух. — Калибр маленький, — всё же выдохнул он тихо, поднимая глаза на Принца, чье лицо почти превратилось в нечитаемую маску. — У людей вне закона в этой стране может быть только оружие, распространяемое нами. Мы переправляем русские винтовки калибром крупнее, — тяжело вздохнул Хозяин. — Эти же… До боли знакомые. Не говори мне, что это Дэу… — Дэу, — кивнул Принц, садясь на стул напротив старшего омеги и глядя ему в лицо. Эмоций не было особо заметно, но было видно, как сильно он устал. Его сильно подкашивала эта работа, только немногие могли это видеть лично. Омеге явно не шла на пользу такая работа, потому что успокоительных ему хотелось пить всё больше, вместе со снотворным, но он упорно этого не делал — угнетают репродуктивную функцию, которая у омеги не была самой лучшей. Образ жизни влиял на его способность понести и выносить ребёнка. Вот он и не пил никакие таблетки, всё раздумывая над тем, от кого родить наследника и в какую из течек это делать, и получится ли вообще. Пока всё время было некогда, а отца ребёнка омега так и не выбрал. Слишком много было проблем насущных. — Южан спонсирует правительство, — тихо сделал вывод Хозяин, откидываясь на спинку стула и потирая виски. — Да, — тихо согласился Принц и вышел, чтобы принести горячий шоколад, который Хозяин так сильно любил, особенно когда ему было грустно. — Хоть мы и помогаем городу, некоторым наверху не нравятся грязные деньги, полученные из оборота наркотиков, алкоголя и оружия. Поэтому они фактически создали южную группировку и до сих пор спонсируют ее, даже ценой армейских припасов. — Зато им очень нравятся больницы, новые дома и комплексы, построенные на эти грязные деньги. Чужая кровь их не особо волнует, их беспокоит наше влияние, — Хозяин отпил немного из кружки и вздохнул с наслаждением, находя хоть что-то хорошее в этом ужасном дне. — Лицемеры и подхалимы, а первыми в ноги падают при встрече, едва ли лбы в поклонах не разбивают, — покачал головой омега. — Мы пойдём против правительства? — Принц заморгал часто, рот приоткрывая в удивлении. — Пока нет, — прикрыл глаза омега, а Принц с восхищением наблюдал за тем, как он на ходу всё обдумывал и взвешивал. Хозяин всё же был омегой безумно интересным и красивым, среднего роста, с умными чёрными глазами и острым взглядом. Он был похож на опытного шахматиста, от хода которого зависели сотни жизней, если не тысячи. Он не рисковал трогать какие-либо фигуры на доске, пока не будет точно знать, что делать дальше. — Пусть Монстр и дальше наблюдает, следит. Хочу, чтобы вы узнали, куда они увозят наши грузы и кому толкают. — Мне безумно любопытно, куда и кому они несут деньги, которые зарабатывают на этом, — ввернул Принц. — Отличный вопрос, займись им, — кивнул удовлетворённо Хозяин. — Почему мы терпим такое отношение? — искренне спросил Принц, заглядывая в глаза старшему. — Почему мы рубим головы змеям, а они отрастают? Почему бы не ударить сразу в сердце, чтобы нас уважали впредь, — омега молнии глазами метал, он был в гневе и Хозяин его прекрасно понимал. Хозяин только рассмеялся тихо, снова кружку к губам поднося. Принц был совсем ещё ребёнком, ему едва исполнилось семнадцать, но он был безумно важен. Омега постигал все тонкости и опасности управления большой машиной криминала, учась у лучшего. Только вот сам Хозяин пока не считал мальчишку готовым. — Пейзаж очень любит повторять, что любое действие рождает противодействие, — размеренно и тягуче проговорил омега, наслаждаясь беседой. — Если мы необдуманно сунемся к верхушке, рискуем утащить вместе с ними много ненужных жертв. Я не люблю кровопролития, так что их лучше избегать. Это политика, а ты слишком неопытный, чтобы понимать все тонкости. К тому же, насильственная смена власти всегда провоцирует народные волнения, это ты должен знать. Мы не можем рисковать, к тому же, у нас пока нет убедительных доказательств того, что за южанами действительно стоит наш дорогой президент. — А если мы поймаем за руку тех, кто пытается нас уничтожить? — Принц задумался. — Что, если мы всё выясним? — Когда выясним, тогда и будем думать, — Хозяин выпрямился, потер глаза и снова взял в руки карандаш, пододвигая очередную папку с откатами от официальных фирм, которыми они удачно прикрывались. — Империю, строившуюся на крови годы, можно уничтожить за минуту одним единственным неверным решением. Нельзя торопиться в таких делах, а ты наблюдай и учись, мой дорогой. Ты должен быть полностью готов, когда придёт твоё время. Хозяин нередко так разговаривал с Принцем. Он доверял ему очень важные поручения, подпускал близко к документации, но, что было более важно, он его учил. Принц носил имя Хуан Ренджун и эту фамилию знала вся Азия, только держалась она в строгом секрете. Ренджун никогда не забывал своё имя и то, кем он был. Позор своего отца и самая его большая гордость. Он был очередным удивительным парадоксом этого мира. Омега родился в Китае, он был нежеланным результатом страсти своего уже к тому моменту старого отца и молодого омеги из борделя. С папой он жил довольно долго, до пятнадцати лет, потом его забрал к себе отец, скорее всего, от отчаяния. Старшие сыновья, которых он воспитывал сам, вместе со своим обожаемым мужем, не оправдывали его надежд. Старый альфа был недоволен их успехами в районах страны, которые им выделил, зато маленький омежка, оказавшийся подле главы, мгновенно осознал, в каком опасном месте оказался. Муж отца его не любил, губы поджимал, не желая видеть подростка, но тот и не старался провоцировать, вёл себя тихо и прилежно учился. А учиться было чему. Простая школа омеге не подходила, так что обучался он больше экономике и математике, изучал историю и стал присутствовать на некоторых встречах с партнёрами. — Я буду тебя прятать до поры, — признался тихо старый альфа, когда позвал своего сына в кабинет. — У тебя большое будущее, я вижу в тебе то, чего нет во многих альфах, включая твоих братьев. Ты может и хрупкий, но у тебя сильный характер, так что я принял решение о твоём отъезде. Ренджун принял это спокойно, потому что спрашивать было не лучшим вариантом. Отец не любил проявления любопытства и лишних вопросов, а место назначения было секретом. Только в самолёте он узнал, что летит в Сеул, в Южную Корею, чтобы его принял под своё крыло один из самых сильных и известных омег Азии. Кто в подполье не знал Хозяина? Все знали, все слышали, сам отец Ренджуна пришёл ему на помощь, отправив своих парней для мести и установления нового режима. Китайский Хан, как его было принято называть, был очень добр к молодому, тогда ещё маленькому Хозяину, у которого ничего не было. Он не требовал денег, не требовал доли от доходов или бизнеса, не желал слияния банд, он просто написал: «я рад помочь омеге, законному наследнику моего старого друга, но взамен буду вынужден просить об одной услуге». Хозяина насторожила эта услуга, но прошло уже пару лет, а Китайский Хан молчал. И вот, около полутора лет назад он позвонил по защищённому каналу. Тепло поприветствовал и перешёл к сути. Всем было известно, что у Хозяина дела шли потрясающе, что он был защищён, а ещё он был должником Хана. Так что альфа изложил суть дела. А потом Хозяин лично встретил тогда ещё пятнадцатилетнего омегу, который был немного напуган и даже не знал языка. Но старший омега оказался молодым, красивым, правда, улыбался очень редко, но когда улыбался, он становился самым невероятным и прекрасным. И умным. Он не говорил много, но был невероятно умён, чтобы слышать и видеть то, что другие не видят и не замечают. Ренджун им восхищался. — Принц, — хмыкнул Хозяин, когда Ренджун сел в машину и увидел своего учителя впервые. — Настоящий Принц, — чуть тише повторил он, испытывая смесь жалости и непонятной нежности к парнишке, которому предстоит стать Ханом своей собственной мафии, но в другой стране, довольно большой и очень сложной. — Что это значит? — тихо и очень криво произнёс на корейском парнишка, но Хозяин не ответил. Лишь понял, что нашёл для паренька позывной. Приказал поселить в особняке, в одной из внутренних комнат, где даже окон не было — в целях безопасности. У Ренджуна было много вопросов. Все знали, что сын Хана в Корее, у Хозяина, но Принц в поле работал, разведывал осторожно и тихо информацию, тренировался в рукопашном бое и уже знал, как обращаться с ножами и некоторыми видами винтовок. Он думал, что ему дадут охранников, защиту и установят наблюдение, но он просто был на ладони Хозяина, почти под личным его контролем, хотя чаще оставался с Пейзажем. — Почтенный Хан разрешил делать всё, что я считаю нужным, — пожал плечами омега, вечно остававшийся в тени, за тысячей масок. — Именно поэтому я решил спрятать тебя у всех на виду. Ты просто китаец корейского происхождения, сбежавший от жестокой банды Китайского Хана, не более. Тебе ничто не грозит здесь, а пока учись, — и по голове погладил. И Ренджун учился. Потому что знал, что отец умирает от рака, хотя и лечится у лучших, но ему почти восемьдесят, а болезнь отнимает слишком много сил. Совсем скоро он станет Ханом, а это обязывало быть умным и невероятно осторожным, как Хозяин. Принц вышел из кабинета Хозяина с тяжёлым сердцем. Как только отца не станет, он знал, что вынужден будет идти на крайние меры. Он, прикусив губу, глубоко вздохнул. Ему тоже нужен будет наследник. Думать пока об этом не хотелось. Но удивительно сильно хотелось жить. Не существовать подпольно, не вздрагивать от каждого хлопка. Хотелось жить.

***

Пусан всё же был невероятно прекрасным городом. Пейзаж искренне его ненавидел, когда ехал пару дней назад вместе с Чикаго, чтобы возиться с двумя дурачками, но теперь, когда он сидел ночью на берегу, закутанный в плед и руки своего альфы, жизнь не казалась такой уж плохой. Они смотрели молча на то, как волны лизали берег, но никак не могли подобраться к ним. Чикаго был красивым, в обычной толстовке, обычных джинсах, он был особенно очарователен. Хёнджин видел его в костюмах и без одежды, но вот так, по-простому, по-людски, они были слишком похожи на обычных людей. Слишком хорошо было в его руках. — Я ненавижу банду, — тихо признался Хёнджин, задумчиво глядя в черноту впереди, где небо сливалось с водой. Чикаго же продолжал покачивать его в своих руках нежно и только хмыкнул вопросительно на это заявление. — Из-за неё у меня травма, которая будет болеть до конца жизни, из-за неё я боюсь за жизни своих друзей, из-за неё я ненавижу жизнь… Но я чертовски счастлив, что я в ней, потому что иначе у меня бы не было возможности тебя встретить… — Я часто думаю об этом, — ответил альфа, переплетая пальцы с омежьими. — Фантазирую иногда о том, как мы могли бы встретиться, будь мы нормальными. Думаю, я встретил бы тебя в кофейне недалеко от какого-нибудь музея. Ты бы наслаждался живописью в одиночку, как любишь, потерял бы счёт времени и тебя бы выгнали ближе к закрытию. Ты бы только потом понял, что проголодался и пришёл бы в кофейню. Взял бы какао, потому что тебе бы не захотелось кофе — ты бы плохо спал, а ты любишь спать после того, как наполнишься вдохновением, ведь тебе всегда снятся интересные сны с новыми идеями, — медленно и тягуче говорил Чикаго, а Хёнджин улыбался, глядя вперед и живо представляя это себе. Альфа слишком хорошо его знал. — И там я бы увидел тебя. Случайно, ведь я не с выставки, всё равно дуб дубом и не понимаю в этом ничего, но ты бы мне показался самым удивительным и невероятным. Я бы тебя даже тогда почувствовал, потому что мы с тобой всегда будто бы были знакомы. — Конечно, мой дорогой, думаю, мы с тобой вместе не впервые, — кивнул омега, наслаждаясь самой мыслью о том, что они были вместе когда-то давно, а теперь снова нашли друг друга. — Кем мы были раньше? Ты не помнишь? — Я явно служил в армии, — засмеялся вдруг альфа. — Я был большим, суровым, с мечом, настоящим генералом был, я тебе клянусь… А ты… — задумался он, сильнее в своих объятиях стискивая. — Ты был каким-нибудь принцем в замке, который вредничал наверняка, а потом меня полюбил и мы были счастливы. — Рассказывай мне это чаще, — Хёнджин развернулся и лицом уткнулся в изгиб шеи любимого. — Я люблю это… И тебя люблю. Люблю твой голос, — и кончиком пальца по линии челюсти провёл. — Всего тебя люблю, мой Чикаго… — Меня зовут Джон, — в самое ухо прошептал альфа, а глаза у омеги расширились. Он испуганно вздохнул и поднял глаза на него. — Ты с ума сошёл?! Зачем?.. Нельзя же… — но альфа быстро поцеловал его, снимая все возражения и удивление. — Потому что я хочу, чтобы ты знал моё имя, меня настоящего. Но мне не говори своё, потому что это опасно, правда. Ты слишком важен, — улыбнулся он. — А мной никто не заинтересуется. Картиночка моя… — Подожди, Джон, — шёпотом позвал омега, а альфа блаженно глаза прикрыл. Невероятные ощущения. — Почему имя английское? Ты иностранец? — Чикаго — мой родной город, я там учился и вырос… Я думал, что мой позывной заставлял тебя задумываться, — честно удивился Джон и рассмеялся, а омега почувствовал себя глупым. — А ты как объяснял себе позывной? — Никак, — надулся Хёнджин, отворачиваясь и краснея. — Пейзаж, я же знаю, что ты что-то придумывал себе, — рассмеялся альфа, и начал щекотать своего омегу. Особенно слабым местом была шея омеги, так что скоро почти задохнувшийся от смеха Хван вынужден был сдаться. — Я просто думал, что ты либо любишь Чикаго Буллз либо фанат чикагской пиццы… Судя по тому, как много ты ешь, я бы сказал, что ты фанат пиццы, а не баскетбола, — буркнул Хёнджин и заставил рассмеяться альфу до колик. Но Пейзаж не обиделся. Он был невероятно счастлив просто быть в этом дне и наслаждаться тёплыми большими руками на своей талии. Хёнджин смаковал настоящее имя своего мужчины, запрещал его себе вслух произносить, но оно на языке приятной бусинкой перекатывалось, норовя сорваться. И он звал его, тихо, когда рядом ни души, только море заглушало любые звуки ласково. — Мой Джон из Чикаго… — Мой любимый Пейзаж. И это всё, что мог ответить ему Джон из Чикаго. Он мог только тихо надеяться на то, что однажды они выйдут из банды и станут свободными людьми, станут счастливыми по-настоящему, по-тихому. Будут жить в красивой квартире на окраине в спальном районе и воспитывать двоих детей. Альфа хотел двоих, альфу и омегу, Хёнджин хотел минимум троих. Но уже утром им снова придётся забыть об этом. Был телохранитель Чикаго и был объект первостепенной важности Пейзаж.

***

— Ты пахнешь ярче, чем обычно, — заметил Чан, расправляя кровать, теперь двуспальную. Они всегда снимали номера с двуспальными кроватями, потому что уже и не прятались, открыто спали в одной кровати и наслаждались этим временем, этим коротким отпуском. Бабочка же с удовольствием плюхнулся на кровать, расслабляясь. Они уже занимались ленивым утренним сексом, так что теперь омега просто хотел пообниматься и полежать под тупое шоу из ящика. Омега протянул руки и начал сжимать и разжимать кулачки призывно, желая альфу в свои объятия. Чан послушно лёг в кровать, убирая одеяло, потому что ночь в этот раз выдалась жаркой. Он по привычке устроил свою голову на груди омеги и слушал его сердце, которое колотилось немного чаще, чем обычно, но гулко и ритмично. Бан был счастлив, что оно билось. Каждый раз вспоминал круглый светлый шрам и хотел кричать от того, насколько он был в восторге от того, что этот омега в его руках живой и здоровый. Минхо же улыбался глупо, глядя в экран небольшого телевизора и дыша размеренно, перебирая крупные кудри альфы, успокаивая этим и заставляя чуть ли не мурчать от удовольствия. Омега бы миллионы, которые у него были, заплатил бы, чтобы прожить так хотя бы половину своей жизни. — Просто скоро течка, — тихо признался Бабочка, а Чан вдруг поднял голову и посмотрел в лицо омеги. — Мы остановимся и переждём, — кивнул Чан. — А как её провести, ты сам будешь думать… — С тобой, — не задумываясь выдал Бабочка. — Я хочу с тобой. Я… Я подумал над твоим предложением, — омега зарделся и понизил голос, будто боялся, что его и стены могут услышать. — Я… — Бабочка?.. — Чан сел на кровати и посмотрел ему в глаза. — Я хочу уйти из банды, — громом среди ясного неба прозвучало признание. — Это важная часть моей жизни, Пейзаж, Золото, Хозяин, но я… — его голос вдруг сорвался. — Я устал, — и слёзы крупные закапали из глаз, собираясь на подбородке и падая на серую футболку, будто дождевые капли на асфальт. — Я так устал… — снова повторил он и закрыл глаза руками, пытаясь быстро стереть слёзы. Чан только вперёд подался и прижал его к себе. Такого маленького, хрупкого, рыдавшего от того, как сильно он устал морально за годы в банде. Это вымотало его эмоционально, истощило, а ночные кошмары, которые иногда появлялись, даже Чан не смог бы отогнать, так они были реальны и так сильно они его любили. Они приходили ночью и Минхо тонул в крови, снова чувствовал, как захлёбывался в ней, в липкой, горячей, она застилала глаза, затекала в уши. В ней двигаться было сложно, отвратительно, а во рту вкус металла. Но теперь его обнимал альфа, в плечо которого он рыдал и за которого цеплялся отчаянно. Будто он мог исчезнуть, как многие родные люди, которых он любил и которые его покинули безвозвратно. Без Чана уже казалось, что жить будет невозможно. Разумеется, он сможет и дальше, он головой это понимал, но сердцем… Он не мог представить себе, как оторвётся от этого альфы. — Я помогу тебе, — пообещал Чан. — Скажи только, как это сделать. Скажи, чем помочь, я хоть сам перед Хозяином на коленях буду ползать, чтобы он тебя отпустил, я сделаю всё… — Попробую сам это решить, а пока просто… Давай по ночам будем влюбляться, а утром забывать об этом, чтобы… — Не хочу забывать и не буду, — упрямо покачал головой альфа, покачиваясь из стороны в сторону, чувствуя, как парень на его плече успокаивался. — Скажи, а… Если ты забеременеешь, он не отпустит тебя? Он же омега, сам ведь понимает, что это сложно и что у тебя своя жизнь? — Чан не намекал, но его действительно это интересовало. — Скорее всего, отпустит, — шмыгнув носом, признался Бабочка. — Но я вряд ли смогу забеременеть, Чан отодвинулся и заглянул с немым вопросом в глаза своему любимому Бабочке. Неужели его жизнь ещё сильнее ударила, чем Чан думал? — Во время того, как я восстанавливался после ранения… Мой организм испытывал сильный стресс, я довольно долго пробыл в реанимации, у меня отказывала дыхательная система, я был на волоске, да и вообще… Было много проблем, позже выяснилось, что и с гормонами. При обследовании мне сказали, что зачатие может легко произойти, но эмбриону будет сложно прикрепиться, так что папой я мог бы стать с огромным трудом. По крайней мере пока что. Конечно, шансы есть, но с возрастом они будут только уменьшаться. Я никогда до этого не думал о том, чтобы быть родителем, — Бабочка теперь снова начинал плакать, не пытаясь вытереть слёзы, а Чан его за руки взял. — Мне же было всего пятнадцать. А потом, когда я встал и оправился, я узнал о том, что фактически неполноценный, я… Я сначала обрадовался, что я могу не переживать о такой ответственности, а чуть позже я осознал, как сильно я на самом деле хочу семью и хочу детей. Когда не можешь что-то получить, этого всегда хочется больше всего, и это тяжело. Пейзаж тоже хочет детей, у него даже может что-то получиться, но я… Я этого больше всего в мире хочу. И всё же вновь спрятал лицо в своих руках, сгибаясь напополам и утыкаясь в кровать и трясясь в рыданиях. Чан лишь рядом лёг и к себе пододвинул милого и нежного омегу. Он казался весёлым, когда нужно сосредоточенным и холодным, бесстрашным. На деле он был глубоко сломан, травмирован и несчастен. Омега был слаб, потому что всё равно чувствовал себя одиноким. Он безумно боялся всего на свете. И он не врал, когда говорил Чану, что нет в мире человека с большим количеством страхов, чем у него. — В твою течку мы попробуем, ладно? — Чан тихонько погладил омегу по лицу. — Если ты правда хочешь этого, то твоя мечта должна сбыться. Мы попробуем, а если не получится, то мы будем думать дальше. Я найду для тебя лучших врачей в Сеуле, а потом и в других странах, во всем мире. И не сдамся, пока ты не станешь счастливым, — он большим пальцем протёр щёчки, мокрые от слёз. Его Бабочка улыбнулся ему снова. Глаза прикрыл и поцеловал коротко, но очень нежно в губы, благодаря за это. — Спасибо за то, что ты готов на это, но Чан, — Бабочка стал серьёзным и нахмурился. — Если ты этого не хочешь, то не надо. Это большая ответственность, а ребёнок должен быть желанным. — Бабочка, мне по корейским меркам вообще уже тридцать, — тихо вздохнул альфа. — Я не влюблялся уже пару лет и ни в ком не мог увидеть того, кого мог бы представить у себя дома как часть своей семьи, но закрывая глаза, я с лёгкостью вижу тебя на своей кухне. Вижу, как ты готовишь, напевая, а я мою за тобой сковородки и кастрюли, потому что их никто мыть не любит, — откровенно поделился Чан. — Я вижу наш небольшой летний домик в другой провинции, в Чолла-Пукто, потому что там самые вкусные пудинги. Вижу, как там гуляют твои коты, а наш маленький сын смотрит на них и пытается схватить за хвост… — у Чана едва ли сердце в груди держалось, когда он рассказывал сюжет своего недавнего сна. — А я зову тебя по имени, и говорю, как сильно люблю… Бабочка, я хочу от тебя ребенка, — подытожил альфа, улыбаясь и ямочки свои показывая, самые красивые и любимые. — Чтобы он был похож на нас обоих, чтобы был таким же умным, как ты, чтобы он хорошо пел, как я и… — Чтобы был таким же добрым и кудрявым, — шмыгнул носом омега, снова начиная плакать. — Ну вот, я затоплю нашу кровать, — и рассмеялся. Глупое шоу оказалось выключено, пульт скинут на пол, а сами альфа и омега, утомлённые откровениями, но очень счастливые, смогли наконец провалиться в сон, на этот раз без кошмаров, но очень недолгий, потому что их разбудил звук выстрела.

***

Чанбин медленно выцеловывал внутреннюю часть бедра Золота и хотел остаться в этом моменте навечно. У них всё было довольно хорошо, они продолжали активно спариваться, но теперь ещё и разговаривали. Омега позволял узнавать себя больше, подпускал к себе ближе и делился некоторыми своими мыслями. Он оказался очень интересным и вдумчивым, а ещё грустным. Золото ненавидел быть слабым и уязвлённым, поэтому скрывал это за грубостью. Но Чанбин видел, что у Золота явно были проблемы, потому что он мог вскочить ночью с криком и начать бежать. Тогда Чанбин вскакивал за ним, ловил и успокаивал. — Подожди, — Золото вдруг заёрзал под альфой, озираясь по сторонам. — Подожди, подожди, — он более настойчиво оттолкнул Со и тот с немым вопросом на него посмотрел. — Что-то не так, мне что-то не нравится… Омега быстро встал, натягивая на себя футболку и трусы, а затем начал ходить по номеру, как тигр по клетке, выискивая причину своей тревоги. Шторы были плотно закрыты, на улице никого не было, только их машина стояла прямо напротив главного входа. И тогда омега понял, что не так. — Иди и закройся в ванной, — велел омега, быстро хватая из-под подушки свой пистолет. — Пока я не скажу выходить, ты не выйдешь, ясно? Что бы ни случилось, какие бы звуки тут не слышал, не выходи. И включи душ, большим напором. Альфа только кивнул, слушаясь и скрываясь в ванной, где тут же зашумела вода. Омега встал рядом с дверью, которая открывалась внутрь, прижался к стене и быстро снял пистолет с предохранителя. И тогда Золото увидел то, что ожидал увидеть. Ручка двери задергалась едва заметно, а замок начал тихонько щёлкать. С другой стороны его пытались вскрыть, причём вполне успешно. Когда замок сдался и впустил гостей, они тихо прошли по коридору, держа в руках пистолеты. Золото проматерился про себя. Один скрылся в комнате и исчез из поля зрения. Второй же подошёл к ванной. Омега удобнее перехватил пистолет и бесшумно подошёл сзади, замахиваясь, чтобы обрушить страшный, смертельный удар по затылку. Череп был безнадёжно проломлен, а Золото, закрывая рот и нос уже даже не дергавшемуся человеку. Он был довольно худым, так что омега быстро его уложил. Проверив входную дверь и снова её закрыв, Золото вошёл в комнату. Альфа увлечённо копался в чемодане Чанбина, пытаясь что-то найти. Тогда Золото и прицелился. — Динь-дон, — с ухмылкой пробасил он и нажал на курок, к сожалению, забрызгивая кровью вещи Чанбина. Тело свалилось в открытый чемодан, Золото же быстро надел шорты, более приличные, в которых можно было бы выйти. Омега схватил со стула одежду, в которой альфа ходил весь день. Он подошёл быстро к ванной и постучался. — Бинни, это я, — произнёс парень, ногой отпинывая тело от двери. Альфа открыл дверь, попытался выйти, но Золото не дал, только вещи в щелочку просунул и велел одеваться быстрее. Пока альфа собирался, Золото собрал всё необходимое в свою спортивную сумку, а попутно отправил сигнал SOS на номер Принца, которого Хозяин назначил замещать Пейзаж на неделю. Перезвонил юный омега мгновенно, выслушал внимательно и сказал, что ровно через пять минут прибудет новая машина с водителем. — Бин, открой дверь и смотри на меня, — попросил омега, а альфа выполнил его команду. Открыл широко дверь и только в глаза своего омеги смотрел, не отрываясь. — Отлично, милый, смотри мне в глаза и дай руку, — Со вложил свою ладонь в руку Золота. — Прекрасно, дорогой, а теперь иди за мной, ладно? Через плечо была перекинута сумка, в правой руке пистолет, а в левой рука альфы, который не увидел труп на своём чемодане, не увидел тело в коридоре, только шёл, как загипнотизированный, пока дверь не захлопнулась за его спиной. Золото отпустил его, дергая за руку в последний раз. Альфа следовал за ним неотступно, пока они не дошли до двери, которая тут же перед ними открылась. Бабочка и Чан были уже готовы. Золото даже не удивился. Только головой мотнул по направлению к коридору и показал на воображаемые часы на запястье. Бабочка и Чан кивнули. Золото шёл впереди, в середине были альфы, а замыкал цепочку Бабочка, которому уже осточертела эта чехарда. Машина прибыла даже раньше. Тоже просторная, но неприметная, чёрная, с обычными номерами, она устроила всех. Альфы сели назад, водитель тут же выскочил, передав ключи Золоту, который оказался на водительском. Бабочка сел рядом. Оба омеги были сосредоточены и серьёзны. Они не говорили ни слова, пока не выехали за пределы города. Взяли направление на Ульсан. — Суки, — тихо прошептал Бабочка, выдыхая, когда они оказались на пути к Ульсану. — Совсем страх потеряли. Думаю, такими темпами нам надо ехать сразу в Сеул, — поделился своими мыслями с Золотом он. — Нахуй эти концерты, довезём их, потом будем разбираться с этим говном. — Согласен, — покивал Золото, цепляясь за руль. И тут же пришло сообщение от Принца. — Блять… Принц Маршрут поменялся. Мы нашли нескольких предателей, надо допросить с пристрастием. Хозяин хочет, чтобы вы занялись лично. Никто ничего не должен узнать, информация секретна. Тэгу → Тэджон → Седжон → Пёнтэк → Ансан → Инчон → Сеул. По пути можете делать остановки. Информацию будете получать по ходу исполнения. Удачи. 3.45 am — Пиздец, — покачал головой Бабочка. — У меня течка через пару дней. — Тогда доедем до Тэгу сегодня, — кивнул Золото. — Я сам всё сделаю, оставим вас в одном из наших зданий, чтобы было безопасно и будете наслаждаться жизнью, — хмыкнул омега. — Но ты один… — начал было возражать он. — Прелесть моя, — рассмеялся Золото громко и мгновенно снял всё напряжение в машине. Альфы почувствовали, что опасность миновала. — Мы едем в Тэгу, а это территория Птиц, они очень сильные, к тому же очень гуманные. Они меня не кинут одного. Я возьму с собой пару крепких ребят. Тех же Улыбку и Ворона, я по ним соскучился. Всё будет прекрасно, родной, так что не волнуйся. — Ладно, — вздохнул Бабочка, снимая с себя ответственность за первую точку. У него будут дела более важные. Всё внутри теплело от одной мысли о том, что он в теории сможет стать папой. А ещё от того, что альфе он нравится. Минхо не глупый омега, он понимал, что это было больше похоже на приключенческий курортный роман для Чана с каплей адреналина, однако он действительно ему нравился, а Бан сам предложил себя в качестве отца ребёнка, так почему бы и нет? Для Минхо это ведь была мечта, самая настоящая. А Чан сказал, что мечты должны сбываться. Минхо не верил в то, что криминальный мир его отпустит из-за беременности. Скорее дадут отпуск на пару лет, но он был слишком нужен им. — Золото, — позвал Бабочка, улыбаясь, когда через час оба альфы уснули на задних сидениях, утомлённые стрессом и очередным побегом. — Спасибо, что снова спас нас. Твоё паучье чутьё работает невероятно. Как у тебя это получается? — Не знаю, — пожал плечами омега. — Просто каждый раз чувствую что-то плохое, меня изнутри колотить начинает и жар в груди поднимается. Я сразу понимаю, что что-то не так, что сейчас что-то случится и надо будет прятаться, спасаться. Мне безумно сложно это контролировать и просто не убежать, сверкая пятками, — тихо говорил омега. — Знаешь, это и в первый раз было. Тогда, когда нас всех убили, — его голос стал совсем тихим, опустившись до шёпота. — Я подумал, что у меня что-то вроде панической атаки, но потом всё это случилось. Ты быстро потерял сознание, я сорвал тогда голос и пока сам не получил, я зажимал тебе грудь, а ты вцепился в Хонджуна. Вы выглядели так, будто были мертвы, и я… Через раз это во сне вижу. Я так боялся тебя потерять, ещё и Пейзаж… Он так кричал от боли, я никогда таких нечеловеческих звуков не слышал, я… И Хозяин был так тих, что было страшно… — Не вспоминай об этом, Золото, — тихо попросил омега, кладя свою руку поверх руки друга, мягко сжимая и грея. — Давай просто будем радоваться тому, что мы все живы. Каждый день я удивляюсь этому факту. — Я тоже. Минхо быстро потянулся к Феликсу и коротко чмокнул его в губы. Золото же притормозил на ровной трассе и углубил этот поцелуй, убедившись, что альфы спали. Опасно, безрассудно, как и вся их жизнь. Но они снова пережили этот день. А Чанбин быстро закрыл глаза, когда омеги оторвались друг от друга и замолчали. Ему хотелось плакать. А ещё ему хотелось их всех забрать из этого страшного мира в свой, безопасный и, как теперь оказалось, розовый и милый. Хотелось украсть Бабочку, забрать Золото и похитить Пейзаж. А потом прийти и сказать Хозяину главные слова: «Ты свободен».

***