as dreamers do

Это удивительно легко – войти в ритм с этим новым аспектом их «отношений». На самом деле между ними ничего не меняется, почти. Они больше не сдерживаются. Поцелуи становятся дольше, и то, что раньше было быстрым чмоком в губы или щеку, превращается в жаркие поцелуи и блуждающие по телу ладони. Прикосновения случаются чаще, они обнимаются даже тогда, когда просто смотрят фильмы. Иногда даже целуются, просто потому, что это приятно. О, ну, и вся эта история с взаимной дрочкой. Через неделю Джисон ведет Минхо в новое кошачье кафе, а затем в кино на ужастик. Он просто хочет развлечь его и посмотреть с ним фильм – без скрытых мотивов или планов вычеркнуть что-то из их списков, правда, но как он может сказать «нет», когда Минхо тянет его в дальний конец кинозала и засовывает руку ему в брюки? После этого Минхо зовет его в милую ретро-закусочную, помогает ему вычеркнуть новый пункт: «Один молочный коктейль на двоих» и одалживает ему свое пальто, когда он выпивает его слишком быстро и ему становится холодно. Они обсуждают фильм, который Минхо еще не видел, и у Джисона, к счастью, есть с собой наушники, поэтому он подзывает его к себе, на свой диванчик, и они смотрят трейлер за трейлером, прижавшись друг к другу, хихикая и потягивая коктейль с печеньем и сливками. До сих пор это был один из его самых любимых вечеров, проведенных с Минхо. И вечер, когда Минхо решает приготовить ему ужин, становится ему серьезным соперником. Джисон околачивается на кухне и наблюдает за готовкой, выполняя все его мелкие поручения. Это мило и до боли по-домашнему, и вообще не помогает справиться с его новоявленной влюбленностью в старшего, – во всяком случае, до тех пор, пока он не видит мерзкого жука, ползущего по дверце шкафа; кровь стынет в жилах. Они кричат, размахивая руками и пытаясь прогнать его, одновременно защищая продукты, и, наконец, решив, что мир больше не вариант, одним метким ударом Джисон его убивает. Он морщится от вида размозженных внутренностей, которые им придется отмывать, как Минхо вдруг притягивает его к себе и целует так, словно… – Ты только что спас мне жизнь, – драматично выдыхает он, его губы расплываются в широкой улыбке. Джисон улыбается в ответ и, неожиданно вспомнив, идет к своему списку и вычеркивает оттуда «Поцелуй на поле боя». (Честно говоря, большую часть пунктов он добавил только потому, что ему понравилось как это выглядело в фильмах, и у него вряд ли получилось бы реализовать этот в реальной жизни, но Минхо и тут нашел решение.) Они сидят на плюшевом коврике, окруженные свечами и отсветом «Леди и бродяги», начинающегося по телевизору, а перед ними – тарелка пасты. Всего несколько секунд спустя они отправляют в рот по концу одной длинной нити спагетти. Джисон глупо ухмыляется, и сдержать смех становится еще труднее, но им все же удается встретиться на середине поцелуем. И это так же романтично (и глупо), как Джисон и думал. Минхо подталкивает последнюю фрикадельку к краю тарелки ближе к Джисону, и он вдруг думает, не отсылка ли это к мультфильму, но тот продолжает вести себя как ни в чем не бывало, все его внимание на Суни, растянувшемся на высокой кошачьей когтеточке. Джисон улыбается – он, черт возьми, не может перестать улыбаться, – и разрезает фрикадельку пополам, возвращая ему половину. Они обнимаются на протяжении всего сиквела, а после прощаются, завершив этот вечер всего парой сладких поцелуев, и это просто идеально. Джисон не хотел бы иначе. Однако. Чем больше времени они проводят, целуясь и не только, тем больше Джисону хочется большего. Они ни разу не говорили о том, что делают, с тех пор как составили список для Минхо, и ничего в нем не требует чего-то больше взаимной дрочки, поэтому Джисон не поднимал эту тему, но, боже, как же ему хочется зайти дальше. Хочется почувствовать всё это вместе с Минхо. Одним скучным вечером он решает прощупать почву, фотографируется в зеркале без футболки и отправляет это фото Минхо. Он только что потренировался, он чувствует себя хорошо, поэтому даже решает немного поднапрячь мышцы с надеждой, что Минхо оценит такой вид. И тот и правда оценивает, а затем предлагает вычеркнуть из своего списка пункт «Секс по телефону». Джисону это нравится. Он надеется, что Минхо тоже. Он закрывает глаза и не отвлекается ни на что, кроме образов в голове и голоса Минхо, тихо стонет и нервно смеется, когда Минхо, вдруг застеснявшись, замолкает, и на линии становится тихо. Ему очень нравится. Минхо позволяет ему взять контроль в свои руки, потому что сам начинает смеяться каждый раз, когда пытается что-то сказать, и Джисон бы даже смутился от всей этой чуши, что срывается с его языка, если бы она не действовала на Минхо так хорошо. Проходит несколько минут, как он замедляет движения рукой и начинает. – Ты… – неловко, – Ты когда-нибудь… Минхо вопросительно хмыкает. – Ты когда-нибудь, ну… Растягивал себя? Или типа того. Минхо долго молчит. Затем: – Мне начать? Сейчас? – Нет… то есть да, если хочешь, – Джисон, затаив дыхание, тихо хихикает, затем сглатывает, чувствуя, как слабеют колени, при мысли о том, как Минхо растягивает себя пальцами под его голос. Он почти теряет ход своих мыслей, – Я имел в виду, ты когда-нибудь это делал? Ну, тебе это нравится? На другом конце провода слышится шорох. – Это твой способ предложить мне потрахаться? Джисон продолжает двигать рукой, прикусывая губу. – Мне нужно знать, чего ты хочешь. – Правда? – он слышит прерывистый смешок, – Шутки про взбитые яйца, а затем внутренности, тебе было недостаточно? – Эй, – Джисон чувствует, как пылают щеки, – Откуда мне знать, может, это была только шутка! – Не только, – просто отвечает Минхо. – Ладно, – слабо выдавливает он, – Можно я скажу кое-что? – Давай. – Я хочу тебя, очень, – Джисон морщится от того, что говорит, и чувствует себя, как пубертатный подросток, но это правда. – Да? – в его голосе звучит улыбка, – Что тебя останавливает? – Я слишком возбужден, чтобы садиться за руль, – и уже поздно, им обоим завтра на работу, иначе он бы уже заводил свою машину, и будь проклят его стояк. – Облом. Тогда, может, в следующий раз. И Джисон думает об этом. Думает и думает, пока не кончает себе в кулак под стоны Минхо, доносящиеся из динамика его телефона, представляя, как он толкается в него, или, может, наоборот, если Минхо этого захочет. И он думает об этом и после той ночи, и Минхо, судя по сообщениям, которые он отправляет, тоже. Но каждый раз, когда Джисон думает, что они вот-вот зайдут дальше, происходит что-то, что буквально вырывает у них из рук эту возможность. Раньше Джисон, возможно, осмелился бы бросить вызов собственному ставшему циничным сердцу; сказал бы, что вселенная свела их вместе, вопреки всему. Теперь он уверен, что она делает всё, чтобы разлучить их. Минхо приглашает его к себе на ночь, и звучит многообещающе, Джисон даже принимает душ дольше обычного. Но в тот момент, когда он садится в машину, раздается звонок. У соседей Минхо возникла какая-то неотложная ситуация и им срочно нужна няня. В следующий раз, говорит себе Джисон. А потом наступает следующий раз, и теперь, когда он вот-вот собирается выйти из дома, на пороге появляется пьяный плачущий Хенджин, который дал таксисту неверный адрес. Наступает его очередь поработать няней, и ему интересно, что он сделал не так, чтобы заработать такую ужасную карму. Наконец, им удается встретиться, и все идет хорошо. Они целуются, сидя на его диване, и Джисон уже собирается засунуть руку ему в штаны, как вдруг раздается стук в дверь. Они отрываются друг от друга, бросая раздраженные взгляды на дверь. – Ты что-то заказал? – спрашивает Джисон, на что Минхо мотает головой. Он неохотно выпутывается из его объятий и бесшумно подходит к двери, глядя наружу через глазок, уже готовый сделать вид, что дома никого нет, и не открывать, кто бы там ни был, но только удивленно открывает рот. Он быстро приходит в себя и поворачивается к Минхо, отчаянно шепча: – Это, блять, моя мама. Минхо бледнеет и встает, спеша в ванную. Джисон собирался разыграть перед ней сценку о влюбленной паре, но, ладно, и так сойдет. На самом деле, так даже лучше, никаких допросов, которые ему обязательно бы устроили, особенно учитывая, какой Минхо сейчас красный. Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и, бросившись к зеркалу, приглаживает волосы. Он уже идет обратно к двери и задыхается, внезапно вспомнив о списках, прикрепленных к панели его холодильника, и спешит убрать их – конечно, не раньше, чем замечает, что Минхо добавил в свой новый пункт, и любопытство берет верх, и лучше бы он туда не смотрел, потому что: «Кончить без рук». О, ладно. Хорошо, думает он, представляя, как кухню охватывает жарким пламенем. Блять. Он слышит, как звонит его телефон откуда-то из-под диванных подушек, и решает, что разберется с ним позже. Он запихивает листы в ящик стола и, не обращая внимания на звонок, направляется прямо к двери, запыхавшись, приветствуя свою мать. – Мама! – Привет, привет! – приветствует она, убирая телефон в карман и заключая его в объятия. Джисон со счастливым вздохом расслабляется; пусть он предпочел бы, чтобы она предупреждала его о своих визитах, ну или выбрала другое время (хотя, приди она на несколько минут позже, была бы полная задница), он давно не видел ее и, вдыхая ее запах в ее объятиях, он чувствует себя как дома. – Как дела? – спрашивает она, отстраняясь, чтобы обхватить его лицо ладонями, и улыбается. – Все в порядке, но… что ты здесь делаешь? – он смеется, стараясь не звучать расстроенно. – Я приехала на новый рынок и решила зайти, когда поняла, что он совсем недалеко от твоего дома, – отвечает она. Затем добавляет, подмигнув, – Так и знала, что ты будешь дома. Джисон даже немного обижается; и, вообще, на минуточку, у них с его фальшивым парнем очень часто бывают свидания… но говорить он ей об этом, конечно же, не будет. Ну, или… он мог бы, но это создаст слишком много проблем, а у него их и так предостаточно. К тому же, ее визит слишком уж некстати. – Я только зайду в туалет, а потом покажу тебе сегодняшнее видео с Бамом… – Нет, – быстро говорит Джисон. Она хмурится. – Нет? – Я имел в виду, ну… Я только что… в общем, лучше не заходить. Она усмехается. – Джисон-а, ты прожил в моем доме двадцать два года. Думаю, справлюсь. Вдруг изнутри доносится звук открывающегося крана. Его мать широко раскрывает глаза, переводя взгляд с двери ванной на Джисона, выходит Минхо, и выглядит он так же хорошо и свежо, как обычно. Они с мамой обмениваются удивленными взглядами. Она, открыв рот, медленно поворачивается обратно к Джисону. – Хан Джисон. Он зажмуривается. – Это… – Это Минхо, – перебивает он, – Мой… парень. – И я узнаю об этом только сейчас?! – восклицает она, замахиваясь на него сумочкой, – Так вот почему ты так редко мне звонишь?! Надеюсь, тебе было стыдно за то, что ты скрывал такое от своей матери. Вот же… – Рад наконец-то с вами познакомиться, – говорит Минхо, спасая Джисона от продолжения тирады. Он мягко пожимает ей руку, кланяясь и одаривая ее очаровательной улыбкой, от которой она вот-вот – Джисон знает точно – упадет в обморок, – Я давно просил Джисона представить нас, но он всё отказывался. Джисон только и может, что удивленно открыть рот. Он серьёзно сейчас наблюдает за тем, как его собственная мать и его собственный Минхо объединяются против него? – О, правда? Нельзя его винить. Не знаю, поверила бы я, скажи он мне, что встречается с таким красавчиком. – Ва-ау, – невозмутимо тянет Джисон, – Меня оскорбляют в моем собственном доме, мне это нравится. Игнорируя его, Минхо отвечает: – Понимаю. Мне тоже все еще трудно поверить, что я встречаюсь с таким красавчиком, – он пытается подмигнуть Джисону, у которого, кажется, краснеют щеки, не важно, правду он говорит или просто подыгрывает. Женщина восхищенно улыбается, глядя на сына, и Джисон уже слышит, как она в их следующий разговор по телефону восторгается тем, какой Минхо красивый, добрый, и вообще он намного лучше всех его предыдущих парней. И да, он правда лучше, но от мысли о том, что всё, что между ними, – фальшивка, все внутри разъедает вина. Вина и кое-что ещё, более тяжелое и печальное. Однако у него не остается времени, чтобы зацикливаться на этом – половину времени он защищается от их подразниваний, а вторую – с обожанием наблюдает за тем, как легко они находят общий язык. Наконец, мама объявляет, что ей пора отправляться домой, пока не стемнело, и они прощаются с «Жду звонка» от мамы и «Обязательно увидимся снова» от Минхо, отчего всё внутри скручивает в узел. Джисон обнимает ее на прощание и прислоняется к двери, когда она закрывается за ней. – Боже, – бормочет он, – Прости. Я понятия не имел, что она может зайти. – Все в порядке, – хихикает Минхо, – Она милая. Теперь ты должен пригласить ее на ужин, а я что-нибудь для неё приготовлю. Что-то внутри сжимается. – Осторожно, – предупреждает он, – Продолжай в том же духе, и дело дойдет до свадьбы. – А вот это будет интересно провернуть. – Может, стоит добавить это в список, – шутит Джисон, но становится не до шуток, когда он вспоминает, что увидел в списке Минхо перед тем, как открыть дверь, – Кстати, – продолжает он, направляясь на кухню к нужному ящику, – К счастью, я вовремя о них вспомнил. Минхо следует за ним, мыча в ответ, и указывает на их недавние фото из фотобудки, о которых он определенно точно забыл. У него вообще из головы вылетело, что они там висят, пока его мать не сказала ему об этом. – А вот о них – нет, – указывает Минхо, – Так что тебя разоблачили бы в любом случае. Когда Джисон прикрепляет их списки обратно, до него вдруг доходит, насколько большую роль Минхо сейчас играет в его жизни. Он первый, кому Джисон рассказывает о дерьмовых клиентах, или когда видит что-то милое, первый, кому он пишет, когда ему скучно, единственный, кто может заставить его так часто выходить из дома. Он становится его лучшим другом. А еще он тот, с кем он притворяется, что встречается, целуется и занимается сексом, и, когда он думает об этом, это даже пугает, поэтому он старается этого не делать. Однако, у Минхо легко получается сделать все, что угодно, проще, особенно, когда он обнимает его за талию сзади и утыкается носом в его шею. – Итак, – начинает он, его дыхание щекочет кожу, он нежно проводит ладонью вверх по его торсу, – Это был окончательный облом? Джисон вздрагивает и прикусывает губу. – Ни за что, – бормочет он. – Правда, ни за что? Тебе стоит провериться. – О, а ты решил заодно вычеркнуть «ролевую игру»? – Джисон, ухмыляясь, поворачивается к нему лицом, – О, доктор, у меня, кажется, вечный стояк. Вы сможете мне помочь? – Думаю, это самая несексуальная вещь, которую я только слышал, – смеется Минхо, но все равно притягивает его к себе и целует. – Я могу продолжить, – отвечает он ему в губы, – Ты готов к обследованию простаты? – Пациент собрался осматривать врача? – Нет, нет, теперь врач – я. – Тогда мне нужно взглянуть на твою медицинскую лицензию. И твой член. Джисон разражается смехом, Минхо улыбается. И в тот момент, когда он прижимает его спиной к столешнице и опускает ладони к его заднице, в дверь снова стучат. Джисон стонет. – У меня сел аккумулятор, – объясняет его мать, потому что ну конечно, как же иначе, – Мне нужна помощь. Джисон, который ни черта не смыслит в автомобилях, и Минхо, который знает чуть больше, чем ничего, в итоге проводят на парковке почти час, возясь с капотом ее машины, пока добрый прохожий, решив сжалиться над ними, не показывает им, как правильно ее завести. К тому времени, когда они заканчивают, и она уезжает, настрой пропадает окончательно, они оба устали и проголодались, и в голове у них только мысли о еде. Минхо приглашает его поужинать, и, как обычно, одной его компании достаточно, чтобы успокоить все мысли, что не давали ему расслабиться. Они целуются на прощание, и Джисон вздыхает про себя. В следующий раз, думает он, и на этот раз серьезно, черт возьми.

✨

Джисон безумно рад, когда Чанбин приглашает Минхо отпраздновать с ними его день рождения. И менее рад, когда понимает, что большая часть их ужина посвящается тому, что над ним подшучивают со всех сторон – те, кто знает об их фальшивых отношениях, те, кто еще нет, и даже самого Минхо. – Нет, серьезно, – говорит Хенджин, – Я знаю Джисона половину своей жизни, и он никогда не проводил с кем-то настолько много времени. Типа, ты правда можешь вытащить его из дома хотя бы раз в месяц? Удивительно. Я не знал, что такое вообще возможно. Минхо самодовольно пожимает плечами. – Даже больше, чем раз. Но да. – Вау, – глаза Хенджина чуть ли не светятся от удивления, его взгляд устремлен на Джисона, – Как мило. – Может быть, не будь ты таким придурком, я бы и с тобой проводил больше времени, – по-детски парирует Джисон, – И вообще, я отказываю тебе всего лишь в сорока процентах случаев. Сынмин усмехается. – Всего в сорока. – Я думал, мы все уже приняли, что у Сона ужасная социальная батарея, – встает Чан на его защиту, – Ну, знаете, как у старых ноутбуков в их последние, предсмертные мгновения. – Всё так, – соглашается Чанбин, – А Минхо – типа портативной зарядки. Вот, как я вас вижу. Джисон, смутившись внезапными упреками, пусть они и небеспочвенны, опускает голову, ковыряясь в своей еде. Он до смерти любит своих друзей и обожает проводить с ними время, но большую его часть ему просто хочется свернуться калачиком в своей постели и дать отдохнуть своему вымотанному мозгу. Люди – даже те, которых он любит, – утомляют его. А вот Минхо – нет. Конечно, у Джисона есть свои пределы. Иногда день или целая неделя на работе настолько изматывают его, что приходится просто ненадолго отключиться от мира. Но с Минхо такие моменты случаются редко, и в большинстве случаев он предпочел бы проводить свое время с Минхо, чем в одиночестве, независимо от того, обнимаются они или целуются, или просто сосуществуют, находятся рядом, и дышат одним воздухом. Короче говоря, Минхо очень поднял его планку, очень. Джисон абсолютно уверен в этом. Он чувствует, как на колено помещается чья-то ладонь и успокаивающе сжимает его. Джисон поворачивается и видит, как Минхо улыбается, а затем, пока остальные продолжают разговаривать, склоняется к нему, чтобы прошептать: – Зарядился? Джисон, как в мультфильмах, резко выпрямляется, будто бы энергия поступила ему прямо в вены, и, сверкнув глазами, поднимает вверх большие пальцы. – На сто процентов! Минхо поджимает губы, стараясь не рассмеяться, но застенчивый смех Джисона над самим собой все-таки сражает его, и они оба тихо хихикают. А затем слышат сухое: – Да, они идеально подходят друг другу, – от Чанбина. И от этого внутри вдруг становится больно. После ужина они отправляются в развлекательный центр неподалеку, он расположен на крыше, и оттуда открывается прекрасный вид на весь город. Чанбин предупредил их с Минхо о том, что придется подняться на крышу, на случай, если они решат отказаться, но перспектива выпить и поиграть становится слишком заманчивой. Они понимают, что все не так уж плохо, пока держатся подальше от края крыши, но какое-то время все равно продолжают держаться за руки. На всякий случай. Не проходит и пяти минут после прибытия, как они натыкаются на друзей Минхо, с которыми Джисон уже пару раз встречался, Чонина и Феликса, и остальные с радостью принимают их в компанию (особенно, когда Чан слышит акцент Феликса). – Кажется, я только что потерял своего парня, – бормочет Чонин некоторое время спустя, наблюдая за тем, как Феликс с Чаном о чем-то переговариваются. – Ни за что! – уверяет его Джисон, – Чан на такое не способен. К тому же Феликс смотрит на тебя со всей любовью этого мира в глазах, так что. Чонин застенчиво улыбается, когда Минхо сочувственно похлопывает его по спине. – Тебе надо выпить, чтобы не думать о них, – ухмыльнувшись, говорит он. Затем указывает пальцем в сторону бара и обращается к Джисону, – Тебе принести еще? – О, конечно. Удиви меня, – отвечает тот. Чонин качает головой, и Минхо неторопливо уходит. Джисон смотрит ему вслед, и без него рядом он чувствует себя так, будто остался без одежды. Черт. Что с ним происходит? – Кстати, о всей любви этого мира, – говорит Чонин, изучая его лицо и шевеля бровями. Джисон краснеет. Они с Чонином разговаривают, вполглаза наблюдая за тем, как Сынмин обыгрывает Чанбина с Хенджином в любой игре, связанной с мячами. Он выигрывает приз, выбирает самого большого розового кролика, которого тут же сует в руки Чанбину. Тот прижимает его к себе, обнимает Сынмина, а после и Хенджина, который, с нежностью наблюдая за ними обоими, стоит в стороне. Джисон довольно улыбается. Еще несколько коктейлей и раундов спустя, все, за исключением водителей – Чана, Чонина и Джисона, который вызвался сам и разрешил Минхо пить столько, сколько ему захочется, – окончательно пьянеют. Джисон проводит лучший вечер в своей жизни в компании своих пьяных лучших друзей и пьяного не-парня за играми, в которых они выставляют себя либо полными идиотами, либо настоящими асами. Минхо, несмотря на то, как близко он к проигрышу, умудряется что-то выиграть. Он взволнованно указывает пальцем на мягкую игрушку, похожую на одного из его котов, и с гордостью протягивает ее Джисону с невнятным «С днем рождения». Настоящему имениннику это не нравится, он со смехом скулит, что вообще-то сегодня его день и Минхо должен уделять внимание ему. Джисон успокаивает его, отводя к киоску с закусками и водой, не забыв купить воды и для Минхо, и когда возвращается к столику, видит, как заговорщически Минхо с Хенджином прижимаются друг к другу. Их увлеченный разговор затихает, как только Джисон подходит ближе и ставит бутылку перед Минхо. Это кажется странным, но то, как Минхо тут же ложится ему на плечо, как только он садится, отвлекает мысли. Он целует его в макушку, вдыхая запах его шампуня, пока Хенджин о чем-то разговаривает с Феликсом. – Хочешь спать? – спрашивает он. Он чувствует, как Минхо жмется к нему. Его голос тихий, но Джисон все равно его слышит. – Немного. Хочу обниматься. От нежности что-то внутри скручивает в узел, Джисон просовывает руку ему за спину и молча обещает себе заобнимать его до смерти, когда они вернутся. Минхо, на удивление, не засыпает в машине. Он подпевает всем песням, что звучат по радио, знает он их или нет, помахивая в воздухе рукой, высунутой из окна. Джисон украдкой поглядывает на него. Позже, когда он помогает Минхо умыться и отпаивает его водой, Минхо сворачивается калачиком рядом с ним в его постели. Джисон крепко обнимает его, осыпая поцелуями его макушку. (В такие моменты легко забыть, что на самом деле они не вместе. Что завтра он ляжет спать один, как всегда, и что его будут мучить напоминания о том, что все это – фальшивка. Но сейчас всё кажется реальностью, и это приятно.) – Извини, – бормочет Минхо. – За что? – За то, что тебе приходится носиться со мной, – он вздыхает, – Не хотел так напиваться. – Я же сказал, что всё в порядке, – мягко успокаивает его Джисон, – Мне нравится заботиться о тебе. Минхо жмется к нему сильнее и, подняв голову, тянется к его губам. Они, целуясь, хихикают, потому что никто из них не собирается останавливаться. Когда они наконец отрываются друг от друга, Минхо с довольным вздохом прижимается к его боку. Джисон водит пальцами по его спине, и Минхо засыпает быстрее, чем он успевает это понять. К такому и привыкнуть недолго, думает он. Но… возможно, не стоит этого делать. В его голове проносятся мысли – о Минхо, о том, как сильно он нравится его маме и друзьям, как все они считают, что они милая пара. И Джисон с ними согласен. Он был уверен, что ему не нужны отношения, что у него на них нет ни времени, ни энергии, и что они будут казаться ему еще одной работой, но то, что происходит у них с Минхо не похоже ни на то, ни на другое. Конечно, все не по-настоящему, но это могло бы измениться. Если спрашивать мнение Джисона, то, конечно, могло бы. А Минхо… Джисон понятия не имеет, что думать о его чувствах. Что он должен думать? Не существует путеводителя по запутанным отношениям, и только так то, что происходит сейчас, и можно назвать. В глазах Минхо Джисон превратился из шанса на перепихон на какого-то чудака со списком желаний, в фальшивого парня, в друга, в друга с привилегиями…? И все? У него нет ответа, но он точно знает, что ему это нравится, и он не хочет все испортить. Если он и собирается начать подвергать происходящее сомнениям, а тем более впутывать в это Минхо, то сейчас не время. Он может подождать. По крайней мере, пока они не вычеркнут последние пункты из своих списков, он будет ждать. Он и без того чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Особенно сейчас, когда Минхо мирно спит в его объятиях, а от его ровного дыхания тяжелеют веки. Минхо такой добрый, умный, красивый, глупый и чертовски идеальный, и… черт. Какой же он… Он… Мой принц, проносится у него в голове. И эта мысль такая милая и слащавая, что он лыбится как дурак, когда крепко обнимает его и погружается в самый сладкий сон.