Грозовое небо в её глазах

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб вечно зеленея

Тёмный дуб склонялся и шумел.

Отрывок «Выхожу один я на дорогу». Михаил Лермонтов

      Лу знает, что нельзя.       Нельзя поддаваться этому соблазну. Этим чёрным-чёрным глазам. Этой полуулыбке, которую в последнее время он дарит только своей телохранительнице. Этим смешинкам в голосе, которые Мартен позволяет себе наедине с «мадемуазель Рид». Этому непонятному флирту. И даже прикосновениям за рамками стыда.       Он чистый. Он Приор. Он сама власть.       Но почему-то проявил интерес к ней. Псионичке из Термитника. Девушке из интерната. Среднесортной телекинетичке, «вчерашнему» стажёру КС. И нынешнему телохранителю главы всей Инквизиции.       А был ли то интерес или просто игра?       Иво ни разу не дал повода Лу усомниться в его… ну… порядочности, что ли? Он уважительно относился ко всем людям — чистым, псионикам и даже бедолагам нестабильным. Да, из-за своей работы постоянно приходилось отключать чувства, в том числе обычное человеческое сострадание к прочим представителям вида Homo sapiens, но кто-то ведь должен это делать. Выносить приговоры, взять на себя ответственность и не только за это. Когда большую силу не контролирует гуманность, для этого применяют средства куда более жёсткие и жестокие. С момента вступления Рид в КС и её руки уже не раз побывали в крови, и в большей части этого незабываемого опыта был виноват Приор, а точнее его безопасность, которую так любили в последнее время нарушать антилояльные к Церкви граждане.       Лу не всегда была согласна с решениями судов и даже некоторыми законами (пусть и не говорила это вслух даже во сне), но, во-первых, кто она такая, чтобы оспаривать их, а, во-вторых, какая государственная система идеальна?       Сам «идеал» чего-либо представлялся псионичке в принципе чем-то недостигаемым. Как говорится, «нет предела совершенству».       Но иногда, бросая взгляды на своего начальника, Рид готова была поспорить с этим утверждением. Хотя, впрочем, тут уместно было применить другое. «Красота в глазах смотрящего». А в глазах Лу её начальник был красив. Даже слишком.       Высокий, статный. Удлинённые, чёткие контуры лица, скулы, о которые можно порезаться. Практически бескровные прямые тонкие губы, которые так и не терпелось проверить на жёсткость и упругость. Иво Мартен — это сочетание острых линий, высокой фактурности, невозмутимой сдержанности, потрясающей величественности и харизмы невероятной силы. А эти его аспидо-чёрные шелковистые волосы, совершенно прямые и так манящие. А изящные длинные пальцы…       Лу ловит себя на мысли, что в последнее время слишком часто представляет, как эти пальцы окажутся внутри неё.       Редкие улыбки Приора казались Рид просто игрой воображения — миражом, иллюзией. Потому как уголки его губ дёргались вверх очень и очень редко и практически никогда в обществе кого-либо ещё помимо телохранительницы. Месье Мартен прекрасно скрывал свои чувства. В этом ему помогал его неотразимый внимательный взгляд дегтярных глаз и изумительное, даже завидное хладнокровие вкупе с общей непроницаемостью. Дежурные улыбки не считались — фальшивые, ненатуральные, так не красящие мужчину. Рид приходилось сдерживать себя, чтобы не морщиться при их виде, и гадать, искренни ли те, которые начальник одаривал псионичку наедине с ней.       Лу не смела думать, что понимает Иво. Угадывает, о чём он думает, правильно считывает эмоции. Для неё этот мужчина был загадкой. Каждое их общение представляется псионичке игрой, правила которой девушка не знает, ведь не она их придумала. Но в мыслях называла её «Горячо-холодно».       Ещё недавно Мартен обжигал своим дыханием её шею, блуждая руками по усталому податливому телу, там — за гранью дозволенного в отношениях между начальником и подчинённой. А уже сегодня утром безэмоциональным тоном Приор наставляет свою телохранительницу перед очередным важным приёмом, который состоится меньше, чем через две недели.       Они наедине, и Лу не понимает, почему Иво вдруг ведёт себя так. Так, как обычно со всеми, но не с ней. Прошло несколько дней после той ужасной и одновременно не столь дурной ночи, и за всё это время Рид не оказывалась с главой Инквизиции на расстоянии ближе, чем полтора метра. Даже в обычные перерывы на кофе (на которых настояла телохранительница, чтобы Мартен отдыхал от экранов планшетов и прочих гаджетов, которые полностью заменили бумажные носители после шторма, но не стали безопаснее для глаз), мужчина садился довольно далеко от своей подчинённой. Во все прошлые разы Лу могла бы просто согнуть локоть, чтобы прикоснуться к Приору — так близко к ней он находился.       Псионичка смеряет лёгким прищуром фигуру Мартена, который что-то говорит беспристрастным голосом с другого края дивана и не реагирует на этот её взгляд, хоть и прекрасно видит его. Девушка молчит, гадая, что могло бы стать причиной такого странного поведения Иво, а потом сокрушённо понимает: именно так он и должен был себя вести с ней — псионичкой, жалкой термитницей и своей подчинённой, коих у него сотни.       И если тогда Лу хватило ума и терпения сдержать своё раздражение, то под конец смены она чувствует, что всё её самообладание вот-вот готово лопнуть, как мыльный пузырь. Особенного из-за одного инцидента, который случился за несколько минут до прихода Кея.       Иво подозвал к себе телохранительницу, которая до этого успокаивала себя чтением нудных проповедей самых известных священников прошлого Нью-Пари. В его руках планшет, на экране которого девушка заметила изображение какой-то одежды, вроде бы платья. Мартен объяснил, что Лу предстоит выбрать себе наряд на вечер в честь чего-то там, который устраивал какой-то советник. И стиль этого вечера повторял ту непринуждённость («разнузданность» на языке псионички), царившую на «приёме» у Сарду в прошлый раз (который Рид бесстыдно именовала у себя в голове свингер-вечеринкой). Приор решил предоставить псионичке право самой решать, что ей надеть, чтобы она избежала неприятных ощущений в ношении, с позволения сказать, платья, как было в прошлый раз.       Лу подошла ближе к мужчине, даже удивляясь тому, что впервые за эти три дня оказалась всего в шаге от него. Но стоило ей перенять из его рук планшет, Иво тут же отошёл, хотя это не требовалось от слова «совсем». Мартен сложил руки на груди и принялся ждать, пока Рид определится с нарядом. Сама же девушка пытается себя сдержать, но не искривить лицо в гримасе почти гневной не смогла. Переключив своё внимание на предоставленный ей небольшой каталог одежды, псионичка стала быстро, почти агрессивно свайпать по экрану, разглядывая каждый образ едва ли дольше пары секунд. Как она и ожидала, все эти платья оказались просто какими-то отдельными, почти не соединяющимися друг с другом кусками материала, которого явно не хватило либо стилисту, либо швеям.       — Как Вам? — Иво смотрит пронизывающе пристально, считывая любую эмоцию псионички.       — Не знаю. Я не привыкла ходить голой, — Лу, не стесняясь, колит, но броню холодности инквизитора пробить не так просто. От этого она злится ещё сильнее. — Пусть выберет Даниэль. Мне вообще всё равно. Пойду выпью чай.       «А лучше чего покрепче. Но на такой работе особо не напьёшься. Крэп…»       Мартен, кажется, впервые за эти дни проявляет живую эмоцию, усмехаясь.       — Бросаете меня?       — Освобождаю, — Рид мрачнеет, остановленная голосом мужчины у самого выхода из его кабинета. — Вам, очевидно, не нравится моё присутствие, так что теперь Вы можете работать спокойно, месье Мартен. Кей уже скоро придёт.       Удивлённую хмурость и вопрос в глазах-угольках Иво Лу уже не увидела.       Она не ошиблась. На диване в холле сидит Стоун и что-то читает в своём телефоне. Может, новости, а может, какие-нибудь лекции.       — Кофе хочешь? — без приветствий произнесла угрюмая девушка. Напарник улыбнулся подруге, поднимаясь со своего места.       — Что-то мне подсказывает, что отказаться я не могу, — сказал, уже шагая в сторону кухонного блока.       — Твои ощущения тебя не обманывают, как и всегда.       Рид хотела оказаться в приятной компании, чтобы избавиться от напряжения, сковывающего её вот уже несколько последних дней. Агрессия внутри росла, и из-за природной импульсивности девушке сложно было себя сдерживать. Хотелось всё-таки ударить Мартена чем-нибудь. А лучше просто изнасиловать, потому как сам он бесстыдно трахал мозг Лу уже очень и очень долго. Да и вообще успел поиметь псионичку во всех позах в её порочных и слишком детальных мыслях и жарких снах, после которых приходилось идти в душ, чтобы скрыться от камер и прослушки, и там уже самоудовлетворять своё разгорячившееся тело.       В этот раз Рид впервые ушла из офиса, не попрощавшись с Приором. Впрочем, кажется, он не очень расстроился, только на следующий день их общение не только сократилось до минимума, но и стало сквозить особенной холодностью со стороны Мартена. Однако Лу в силу собственной убеждённости в безразличии Иво к ней, не понимает, что он действительно обиделся, как ребёнок, не получивший конфету, которую систематично ему давали не за заслуги, а из любви к малышу.       Даниэль, изумлённо наблюдавшая за тем, как Приор резко отказывает телохранительнице в том, чтобы сделать перерыв на обед, и выставляет её за дверь своего кабинета, отвела подругу в кухонный блок под предлогом чаепития (хотя сама Вейсс пьёт только кофе), чтобы поговорить.       — Вы поссорились?       — А у нас что, мир был что ли? — хмурясь, отвечает псионичка с плохо замаскированным ядом в голосе, заваривая себе чай и усаживаясь рядом с секретаршей за стол кухонного островка. Рядом с Даниэль уже стоит чашка с её любимым кофе.       — Мне видится, что он относится к тебе… — Вейсс задумалась, пытаясь подобрать в уме нужное слово, — особенно.       Лу кусается:       — С чего бы Приору Инквизиции особенно относиться к своему телохранителю и человеку второго сорта?       — Ауч! Как неприятно! — Даниэль хмурится и, кажется, обижается. — Разве мы — месье Мартен и его подчинённые — давали тебе и Кею повод подумать, что относимся к вам плохо? Или хотя бы хуже, чем к чистым? Я уж точно нет.       Повисает непродолжительное напряжённое молчание. Лу поджимает губы, чувствуя себя виноватой перед девушкой.       В действительности было всё так, как и сказала Даниэль. Никто — ни Иво, ни его секретарша, ни остальные подчинённые в офисе — и слова плохого не сказал о двух псиоников из личной охраны главы Инквизиции.       — Прости. Накипело просто.       — Неудивительно. Ссоры с возлюбленным так выматывают.       Даниэль не в первый раз делает такие толстые, ничуть не иносказательные намёки на взаимное влечение между подругой и Приором.       Лу закатывает глаза.       — Мы не ссорились, — псионичка хмурится.       Даниэль в ответ только смеётся.       — И вообще… — Рид перестаёт бездумно мешать чай в чашке. Сахар в нём наверняка уже расщепился на наночастицы. — Между мной и месье Мартеном ничего нет.       — Да верю я тебе, верю, — Вейсс подняла руки в капитулирующем жесте и тут же ухмыльнулась. — Но это пока. Я-то вижу, как он смотрит на тебя.       Даниэль коварно стреляет глазками в подругу. Вот только Лу раздражается от такого откровенного вмешательства в её жизнь.       А, может, из-за того, что слова Вейсс не кажутся псионичке правдивыми. И убедительными.       — О, значит я слепая, потому как я ничего не вижу. И не надо об этом так серьёзно шутить, — Лу кривит лицо и отодвигает от себя осточертевшую чашку. — Во-первых, псионичка из Термитника годится только в бронежилеты Приору, чем я здесь, собственно, и являюсь. А во-вторых, месье абсолютно ко мне безразличны.       Даниэль хотела было возразить, но тут в кухонный блок вошёл предмет обсуждения подруг. Иво постучал по дверному косяку, обозначая своё присутствие, и шагнул в этот островок уюта, где проходили самые откровенные и душевные разговоры работников офиса Приора.       — Прошу прощения, дамы, — говорит вкрадчиво. — Надеюсь, я не прервал важную беседу.       В противовес словам, в голосе ни капли вины, а чёрные глаза неотрывно следят за Лу. Даниэль мысленно усмехается, наблюдая за тем, как подруга усиленно делает вид, что не замечает приход их общего начальника.       «Неудивительно, что ты не видишь, как тебя глазами тут пожирают, раз отворачиваешься», — Вейсс прячет лукавое выражение лица, отпивая из своей чашки кофе.       — Нет, что Вы, месье. Лу просто поссорилась со своим возлюбленным и попросила у меня совет, как помириться с ним.       — Правда? — взгляд Иво на свою телохранительницу стал куда более заинтересованным, хотя его секретарше казалось, что это просто невозможно. Мартен и так смотрел на Рид, как изголодавшийся хищник на лакомую, месяцами вожделенную добычу.       Пусть сама Лу этого не видела, но для Даниэль — особы достаточно искусной в любовных делах — всё было очевидно. Она слишком долго работает на Приора, чтобы не замечать определённые изменения в его поведении, начавшиеся с появлением в его жизни одной небезызвестной им обоим псионички.       — Ничего я не просила, — шипит Лу, резко поднимаясь места так, что металлический стул издаёт противный звук, лязгая по полу, и едва не падает. — И у меня нет возлюбленного. И так проблем по горло.       Девушка мгновенно забывает про чай, стоит Иво появиться в поле её зрения. Воспоминания подкидывают ей картинки последних дней рядом с Мартеном, из-за чего немного утолённая злость вновь поднимается в ней давящей на сознание, которое Рид старается держать в холоде, обжигающей волной.       Чтобы не поддаться старому соблазну двинуть Приору чем-нибудь тяжёлым по голове за его очередные попытки привести себя к обморочному состоянию теперь отказом от приёма пищи, Лу пытается увеличить расстояние между собой и инквизитором до максимума на территории, ограниченной границами его офиса. Проще говоря, псионичка попыталась уйти из кухонного блока, но на пути к двери стоял сам Мартен.       Стойко не обращая на мужчину никакого внимания, Рид пытается поскорее пройти мимо него, но вдруг чувствует чужую руку, сжавшуюся чуть выше сгиба своего локтя. Тиски несильные, можно сказать, бережные. Девушка так просто поддаётся и останавливается, думая о том, что если бы кто угодно другой посмел схватить её вот так вот, то незамедлительно бы познакомился с прецизионно техническим хуком справа. Не зря же Иво оплачивает своим телохранителям лучшего тренера по кикбоксингу.       — Вы голодны? — спрашивает Мартен, осматривая лицо псионички. Оно кажется ему ещё бледнее, чем обычно.       — Я не ела, — отвечает холодно, словно отчитывается. Иво всё ещё держит её, и Лу прожигает взглядом место соприкосновения их рук. Однако на Мартена это никак не действует, и хватку он не разжимает.       Лу добавляет с неприкрытым сарказмом:       — Не успела.       «Хотела выпить с Даниэль чай, но тут припёрлись Вы и спугнули моё желание другим…»       Рид хочется заломить руки Приору, привязать его к стулу и отыметь до потери пульса впихнуть ему в глотку всю еду, что каждое утро словно по волшебству появляется в их офисном холодильнике, разложенная по подписанным именами каждого из личных работников Мартена контейнерам. Но она упрямо стискивает челюсти, прожигая взглядом мужчину перед собой.       — Тогда куда же Вы идёте? — Иво улыбается самыми уголками губ. — Мы можем пообедать вместе. К тому же, Вы ведь так сильно настаивали на этом.       «Я хотела, чтобы ты пожрал сам, а не смотрел мне в рот, когда это делаю я», — недовольно замечает у себя в мыслях Рид.       — Да, Лу, — подключается к их разговору Даниэль, которая до этого молча наблюдала за подругой и начальником со своего места. — Раз ты увеличила себе нагрузки, ты должна следить за своим здоровьем и правильно питаться. Вовремя и хорошо.       — Вы увеличили нагрузки? — тут же встрепенулся Мартен, по-новому осматривая свою телохранительницу.       Она выглядит более уставшей и даже немного измотанной. А ведь Лу ещё и занимается с инструктором, который помогает развить ей её пси-способности.        — Зачем? — Иво хмурится. По его мнению, Рид не стоило страдать ерундой заниматься такими физическими нагрузками, но Гектор настоял на том, чтобы мастер по кикбоксингу тренировал ещё и напарницу Кея.       «Хотя бы потому, что ей нужно будет постоять за себя в тех случаях, когда пси не сможет ей помочь», — аргументировал Баретти, и Приору пришлось согласиться с его предложением. Однако сейчас Мартен был уверен — девушка чересчур сильно увлеклась этими занятиями, после которых она столь выжата, что даже не может сесть за руль мотоцикла. Она даже начала пользоваться услугами водителя служебной машины, изменяя своему байку с комфортабельным авто.       «Крепкое тело — меньше последствий от использования пси», — повторял сам себе Иво словно мантру, чтобы не отдать приказ, запрещающий Рид гробить себя тренироваться.       — ..., — Лу не отвечает и хмуро переводит острый, жалящий взор на подругу. Даниэль только извиняючись улыбается, поднимаясь из-за стола.       — Покину я вас, — оповещает Вейсс. — У меня дела. Приятного аппетита.       Рид проводила подругу тяжёлым взглядом, а когда секретарша зашла за спину Мартена и красноречиво поиграла бровями, он стал просто испепеляющим.       Иво предложил сесть, и Лу пришлось согласиться. Пока специальное устройство, напоминающее своими функциями доштормовую микроволновку, разогревало обед Приору и его телохранительнице (который наряду с завтраком и ужином каждый день появлялся в офисном холодильнике благодаря другим работникам — поварам), Мартен изучал эмоции, которыми сквозило не сильно довольное выражение лица Лу. Сама псионичка сидит боком на том же стуле у стола, который и занимала раньше: сложила руки на груди и принялась покачивать довольно изящной ступнёй в туфле на среднем устойчивом каблуке той ноги, которую она закинула на другую.       Иво не мог удерживать себя от соблазна и не поглядывать на красивые щиколотки Рид, обнажённые благодаря фасону укороченных и зауженных книзу тёмно-бежевых брюк, прекрасно сочетающихся с её чёрной безрукавной боди-водолазкой с небольшим воротником, плотно облегающим шею. Пиджак от костюма Лу забыла в кабинете Иво, когда поспешно убегала гордой походкой покидала его, раздраконенная ребяческим поведением Мартена, отказывающегося обедать.       Впрочем, сейчас он здесь, в кухонном блоке. Пришёл поесть. Рид не могла не считать это своей победой. Довольная, коварная улыбка вдруг расцвела на её лице, а глаза искоса посмотрели на Иво. Мужчина и сам беззвучно усмехнулся, прекрасно понимая, на какую свою мысль столь положительно отреагировала псионичка.       — Не думала, что Вы едите здесь. Кофе Вы пьёте в кабинете, — замечает Лу, ловя себя на том, что совсем не помнит хотя бы одного раза за эти месяцы работы на Приора, когда он бы ел при ней нормальную еду.       — Можем перейти туда, если Вам там комфортнее, — отвечает мужчина совершенно непринуждённо. — Тем более Даниэль нас так скоро покинула.       «Будто бы в её компании Вы такого не предложили б…», — размышляя над предложением Иво, Рид в задумчивости кусает свою пухлую губу, не замечая появления краткого нездорового блеска в угольно-чёрных глазах мужчины, который неотрывно следит за этой её дико возбуждающей необычной привычкой. Покачивания ногой становятся чуть нервнее, а ладони сильнее сжимаются над сгибами локтей.       — Вы можете отключить там камеры, — наконец, изрекает она уже известную себе истину.       — Могу, — подтверждает Иво, хотя Лу не спрашивала, а констатировала.       — А здесь? — голос полный подозрений. Взгляд Рид скользит по достаточно многочисленным камерам в верхних углах блока.       — Нет. Почему Вы спрашиваете?       Рид не отвечает. О чём-то размышляет, чуть хмурясь. Скользит взглядом по фигуре Мартена, который стоит в паре шагов от неё, прислоняясь поясницей к краю столешнице кухонного гарнитура, не предназначенного для приёма пищи.       — Останемся здесь, — наконец, озвучивает своё решение девушка.       Иво больше не скрывает свой плотоядный взгляд, словно гарпия, что устала претворяться подругой забавляющей её малышке-игрунке, которая пойдёт хищнику на обед. Спешно, но элегантно, без суеты приближается к подскочившей на ноги Лу, наблюдавшей за начальником боковым зрением. Она инстинктивно пытается сбежать, но вдруг оказывается пригвождённой ягодицами к ребру стола. Руки Иво ложатся по обе стороны от соблазнительных бёдер, а сам он, возвышаясь над девушкой, склоняется чуть ближе, опаляя её вмиг порозовевшие щёки своим дыханием.       Псионичка оказывается в плену сладковатого древесного запаха, который всякий раз дурманил ей разум, стоило Приору оказаться так близко.       — Боитесь, что я сделаю с Вами что-нибудь непотребное, Лу Рид?       Она едва не вздрагивает от звука его чуть приглушённого, размеренного, бархатного и ужасно сексуального голоса, пронизанного смешинками. Лу всегда нравилось, как Иво произносит её полное имя, без всяких «мадемуазелей» и прочей галантной и вежливой словесной мишуры. Так по-особенному.       Для самого имени скульптурно очерченные губы чуть вытягиваются, словно для чувственного поцелуя, а фамилию произносят мучительно-сладкой улыбкой, наедине сопровождаемой изумительным алчным блеском в бездонных антрацитовых глазах. От этого в животе сразу начинает завязываться ноющий, чуть болезненный узел и оттягивается книзу.       «Скорее, боюсь, что я сделаю… И явно не шутя…»       Лу радуется такой незначительной детали, как бюстгальтер из плотного материала, который не даёт торчать её затвердевающим соскам через обтягивающую ткань боди-водолазки. Ей хочется залезть на стол и проскользить по нему задницей, отодвигая себя руками, чтобы таким радикальным способом отстраниться от Мартена, но взгляд Приора взламывает её разум, лишая возможности не то, чтобы двигаться — дышать хотя бы ровно.       — Или думаете, что камеры меня остановят, если такое желание меня посетит? — шепчет над самым ухом, наслаждаясь реакцией псионички на самого себя.       Теперь Рид не может удержать дрожь. По её телу прокатилась волна наслаждения россыпью мелких предательских мурашек.       Лу кусает губу, отворачиваясь от Мартена так сильно, как может. Его дыхание обжигает изящный изгиб изогнувшейся и обнажённой короткой стрижкой шеи. Перед ней снова тот Иво, который флиртовал с ней, делал комплименты, обнимал, когда было плохо, смывал кровь и потёкший макияж с лица, а после укладывал её спать весьма необычным и довольно непродуктивным, возбуждающим способом. Если бы не полуобморочное состояние псионички после испытанного стресса колоссальной силы и мерзотного блокатора, мало ли как закончилась та ночь, которую можно было называть ранним утром.       Руки девушки ложатся на грудь Приора. Рид создаёт себе иллюзию безопасности, считая, что в случае чего сможет если не оттолкнуть, то уберечь мужчину от… необдуманных действий.       — Думаю, что с Вами справиться я смогу, — Лу рискует и чуть поворачивает голову обратно к Иво. Её губы легко, словно крылья бабочки, касаются самого контура нижней челюсти начальника. — В конце концов, совратить меня у Вас не получится. Я верна своему байку и только ему.       — Мне рассматривать это как недостаточную лояльность, мадемуазель Рид? — усмехается мужчина, заглядывая прямо в глаза псионички. В них озорной бунтарский блеск вспарывает радужку, словно молния сумеречно-синее небо во время летней грозы. Блеск, который восхитил, привлёк, и, возможно, уже тогда влюбил Мартена в девушку в их вторую встречу, когда она умудрялась иронизировать с разбитым носом даже в общении с Приором.       — Вы прекрасно знаете, что я имела в виду, — Лу закатывает глаза, а у Иво начинают чесаться ладони от желания отшлёпать девушку за такое вопиюще невежливое действие. — Но всё же внесём поправку для моего же успокоения. Я верна своему байку и, конечно, Вам.       И тут же, усмехаясь, добавляет с нескрываемым ехидством и возмутительной дерзостью:       — Но байк в приоритете.       Иво возвращает усмешку, склоняясь ближе и шепча едва не в самые губы:       — Очень сомневаюсь.       У Лу почти болезненно замирает сердце в сладком предвкушении, а мысли так и кричат: «Только посмей сделать это, и я тут же тебя трахну!». Но когда между псионичкой и Приором остаются считанные миллиметры, мужчина вдруг отстраняется и отходит на два шага, натягивая на себя маску своей хладнокровности. Рид удивлённо распахивает глаза и уже готовится сматериться и накинуться на Мартена с допросом с особенным пристрастием, мол, какого чёрта он вообще тут творил, но тут в кухонный блок входит Гектор.       Баретти окидывает взглядом сперва Приора (привычка, наверное, всегда и всюду заботиться о безопасности начальника), а потом псионичку, которая ошеломлённо смотрит на него в ответ.       — Рид, ты чего? Призрака увидела?       — Почти… — отвечает Лу и смаргивает свой шок, отмирая и встряхивая головой. Добавляет спокойнее и непринуждённее:       — Но по неожиданности примерно на одном уровне.       А сама мрачно размышляет:       «Неужели Мартен услышал, как сюда идёт Баретти? Как же я забылась из-за него, что потеряла всю свою бдительность…»       Гектор поднимает бровь, прекрасно понимая, что Лу провела параллель между ним и видимым духом умершего. Потом украдкой смотрит на Иво и видит, как тот всячески сдерживает улыбку, и даже на какое-то время отворачивает, делая вид, что его чрезвычайно сильно привлекают разноцветные кнопки на соковыжималке, потому что восковая маска холодности трескается.       — Что-то случилось, Гектор? — звучит его голос, контролировать который у Мартена получается лучше, чем своё лицо.       — Там… — Баретти удерживается от того, чтобы скашлянуть некое смущение от повисшей в воздухе ауры; мужчина прекрасно понимает, что прервал нечто интимное (не первый год знает Мартена, его эти цыганские фокусы по сокрытию собственных эмоций уже не так часто срабатывают), — инструктор для Рид пришёл.       Лу, встрепенувшись, едва не подпрыгивает на месте. Её инструктор по контролю и использованию пси очень не любит опозданий и за это заставляет её заниматься самой нелюбимой нудной работой — сворачивать в фигурки журавликов дешёвую неорганическую бумагу, которая либо рвалась из-за переусердствования в телекинетическом воздействии, либо не поддавалась по ровно противоположной причине.       — Ох точно! Совсем забыла.       Рид буквально выбегает из кухонного блока, по пути благодаря начальника охраны Приора. Баретти провожает её взглядом и смотрит на Мартена почти извиняючись.       — Помешал?       — Не бери в голову, — Иво качает головой и улыбается своим воспоминаний о красных щеках Лу, когда та поняла, что Гектор чуть не застал её и Приора в весьма компрометирующем положении. — Может, я даже тебе благодарен.       — В плане?       Но Мартен не отвечает, качая головой. Все мысли мужчины сейчас посвящены тому, что Лу не только не считает себя достойной Иво, но и той, кто хотя бы потенциально может привлечь его внимание. И из-за этого все действия Приора она рассматривает как игру.       Это нужно было исправлять. А на исправление требовалось время и не требовалась такая поспешность, которая наметилась в развитии отношений между Мартеном и Рид.       Иво понимает, что в недоверии псионички к нему полностью виноват он. И что это следовало изменить в ближайшее время, так как справляться с обжигающим желанием, вспыхивающим в нём каждый раз при виде своего телохранителя, становится всё сложнее и сложнее.