Грозовое небо в её глазах

Коль буйны радости, конец их буен; В победе — смерть их; как огонь и порох, Они сгорают в поцелуе. «Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир

      — Позвольте представить, — звучит голос Баретти в повисшей тишине холла, которая отчего-то вдруг зазвенела. — Катон Кроу. А это Ваша подопечная…       — Привет, Лу-Лу.       Парень улыбается. Совсем как раньше. Чувственные пухлые губы разъезжаются в неконтролируемой улыбке. Голубые глаза блестят от неподдельной радости. В отличие от грозы, что бушует в глазах Лу.       Рид скользит взглядом по практически неизменившемуся лицу. Оно всё так же миловидно, и, что уж тут греха таить, безумно красиво и притягательно.       — Катон… — произносит холодный голос псионички вместо приветствия, но Катон только шире улыбается, по-детски невинно радуясь тому, что его имя не было забыто за столько лет.       Он всё так же высок, статен, привлекателен. Кажется, ещё более крепко сложен, но из-за его одежды в чёрных тонах — джинсы, свитшот, бомбер, — не особенно видно. Парень выглядел довольно стильно. Впрочем, как и всегда. Единственной критично изменённой деталью его внешности были волосы средней длины — некогда тёмно-карамельные сейчас они были окрашены в белоснежный. Модная во все времена мужская стрижка осталась та же, однако новый цвет освежал образ Катона и придавал ему особенный шарм.       Шарм, на которой несколько лет назад Лу повелась бы без раздумий.       Но сейчас память как назло подкидывала не самые приятные воспоминания.       — Кати!!! Кати, не надо!!! — в отчаянии кричит семнадцатилетняя Лу, дёргая взбесившегося парня за руку, пытаясь оттянуть того от его же одноклассника. — Что ты делаешь?! Катон!!! Опусти его сейчас же!!!       Катон не слушает. Вырывает руку, звереет, бьёт сильнее, остервенело, разбивая в кровь нос, губы и в принципе лицо Майка Джойса, лежавшего на полу в каком-то оцепенении. У него не было сил даже пошевелиться.       — КАТОН!!!       — Я так удивился, когда в наше отделение КС поступил запрос на предоставление инструктора псионичке Лу Рид. Думал, тёзка, но нет. Это ты. Совсем не изменилась, — Катон всё улыбался и улыбался, будто не в силах властвовать над своей мимикой. Его глаза пожирали беспристрастное, холодное выражение лица Рид. — Всё такая же красивая.       — А ты так же паршиво шутишь.       Взгляд Лу почти испепеляющий. Иво переглядывается с Кеем, Гектором и Даниэль, которые стоят тут же, рядом, и находит в них единомышленников — они тоже ни черта не понимают.       — Вы знакомы? — спрашивает Приор у своей телохранительницы. Она молчит, не реагируя.       Отвечает Катон:       — Учились в одном интернате. Даже хотели в одну социальную группу объединить, но не сложилось.       — Работать вместе сможете? — спрашивает Гектор, смотря на Лу. Она уже отвела взгляд от Кроу, задумчиво переглядываясь с Мартеном.       В чёрных глазах мужчины явственный вопрос. Рид опускает взгляд, моргая вместо кивка, тем самым обещая всё объяснить позже. Её руки сильнее стискиваются на груди, и этот защитный жест не остаётся незамеченным Иво. Лу всегда чувствовала себя в безопасности рядом с напарником, начальником охраны, Приором и его секретаршей, так что не остаётся сомнений, от кого она подсознательно постаралась себя оградить.       — Безусловно, — с готовностью заявил Кроу, кивая.       Баретти бросил на него один из тех уничтожающих взглядов, с которыми впору было допрашивать больных на голову ублюдков, а не знакомиться с инструктором по контролю пси. Однако же ни взгляд, ни лицо Катона не изменяются, остаются всё такими же дружелюбными, подкупающими, располагающими к нему и из-за реакции Рид для всех присутствующих — подозрительными.       — Я не у Вас спрашивал, — сурово и безапелляционно заявляет Гектор, на что штатный ментор КС только улыбается.       Начальник охраны Приора смотрит на псионичку.       — Рид?       Лу нахмурилась на несколько секунд, но потом подняла стальной взгляд на Катона.       — Тренировки в понедельник, среду и пятницу. В три часа дня. Зал этажом ниже. Не опаздывать. Месье Мартен, — Рид посмотрела на названного мужчину, попутно разворачиваясь, — если Вы утолили своё любопытство, вернёмся в кабинет.       — Да.       Собственно, Лу не ждала ни соглашения, ни ответа. Всем своим видом она показывала, что отказа не примет. Особенно явственно это стало понятно, когда псионичка, едва дослушав фразу всего из двух букв от Мартена, зашагала в направлении кабинета Приора, чеканя шаг и громко цокая каблуками, не скрывая своего раздражения.       Иво скользнул взглядом по Катону, а затем пошёл за девушкой. Они оба скрылись за дверью.       Тогда Даниэль первая нарушила повисшее молчание, обращаясь к ментору из КС:       — Эй, красавчик, ты чем так успел насолить нашей девочке?       — Ну… — Кроу скромно улыбнулся, почесав затылок, — так сразу все грехи и не перечислить…

***

      Ласковые пальцы перебирают светлые волосы девушки. Она сидит спиною, полулежит на мужской груди. Играет в какую-то глупую и очень старую игру на телефоне, где птицы в виде геометрических фигур используются как снаряды для огромной рогатки, из которой нужно было обстреливать дома, в которых находились почему-то зелёные свиньи.       — Лу-Лу… — зовёт.       — Чего? — звучит её холодный голос в ответ. Катон хмурится.       Псионичка, кажется, очень сосредоточена и увлечена. Это раздражает, но парень сдерживается.       — Почему Джойс так смотрел на тебя сегодня в столовой?       — Какая тебе разница? — девушка даже не спрашивает, что значит «так». — Разве у нас не свободные отношения?       — Он тебе нравится? — говорит Кроу будто бы сухо, без особенных эмоций. Но Лу знает, что холодная ярость, замаскированная под равнодушие — самое опасное состояние Катона.       — Я на него дважды за несколько лет обучения посмотрела, и то, когда попросила стёрку поднять и когда ему Рик подножку поставил. И вокруг все так громко ржали, что только глухой бы не обернулся.       — Ок…       Лу знает — не поверил. Даже если бы правда была, всё равно бы не поверил. Она выключает игру, откладывает телефон в сторону. Отстраняется от парня, чтобы повернуться к нему лицом. Стягивает с себя вязаный джемпер-гранж — единственный элемент одежды, который был надет на Рид, не считая трусов. Впивается поцелуем в губы Катона и тут же теряет инициативу, оказываясь опрокинутой на диван.       Он больше не думает о Джойсе. Все его мысли заполняет сладко стонущая девушка. И пусть оба псионика знают, что сейчас эти звуки искусственные…       Голос Иво выдёргивает Лу из воспоминаний.       — Мне стоит беспокоиться из-за Кроу?       — А?       Она отрывает отсутствующий взгляд, который всё это время был устремлён на воду, от декоративного бассейна и переводит его на мужчину. Сидит, забившись в угол дивана, с поджатыми обнажёнными ногами, которые уже оледенели. Руки непроизвольно потирают плечи — даже пиджак не спасает от холода, который, кажется, проник в самое сердце. Или изначально исходил из него.       Мутный взгляд проясняется, и тогда псионичка видит, что рядом с ней на одном колене стоит Приор. Чёрные глаза наполнены неприкрытым беспокойством, а его рука лежит на её щиколотке.       — С тобой всё в порядке?       Лу медленно моргает. Выпрямляет ноги, опуская их на мраморный пол, и крупно вздрагивает от холода. Мартен тут же принимается обувать девушку под её немного изумлённым взглядом.       — У тебя ноги совсем ледяные.       «Тебя?» — Рид удивляется ещё больше. Приор повторяет свой вопрос, который псионичка не услышала, и теперь-то она может ответить чем-то более конструктивным, чем раннее изречённое ею междометие.       — Д-да, всё нормально. Нет поводов для волнения, — в псионичку тут же упирается скептический взгляд Мартена, и тогда она нервно хихикает.       Иво поднимается на ноги, оправляет свою тунику, и садится рядом с Лу на диван. Она закусывает губу, бросает украдкой взгляд на мужчину, который смотрит только на неё — прямо и пронзающее. На лице телохранительницы расплывается неконтролируемая широкая улыбка, и тиски зубов усиливаются в попытке её сдержать.       В голове как-то сама собой появляется картинка недавних событий. Рид, зажатая у стола, и Мартен, чьи глаза приковывают пухлые губы подчинённой.        — И вообще, беспокоиться о Вашей безопасности моя прерогатива, — заявляет девушка в попытке отвлечь себя от воспоминаний.       — Допустим. Что насчёт твоего душевного равновесия?       — Если оно искреннее и не в отношении удобного инструмента, то можно. Только совсем немного.       Мужчина тяжело вздыхает, и Лу не может удержать ещё несколько смешков, из-за чего в тот же момент ловит бритвенно-острый взгляд на себе. Смех застрял в горле, и псионичка едва не подавилась, закашлявшись, в попытке унять и спрятать хохот.       Взгляд Мартена смягчается.       — Ты меня оскорбляешь, думая, что я отношусь к тебе как к предмету.       — Может, мне просто нравится нарываться на комплименты, — Рид довольно ухмыляется, заражая своим игривым, задорным настроением Иво. Его улыбка не такая широкая, но всё равно искренняя. Девушка даже смеет назвать её в своих мыслях весёлой.       — Мадемуазель Рид, Вы самое прекрасное создание, которое я только видел за всю свою жизнь, — вернувшийся официальный тон только тешит телохранительницу. — Поэтому я в искреннем недоумении, почему Вы считаете, что годитесь только в мои бронежилеты.       От изумления у Рид вытягивается лицо. Она едва ли не подскакивает с дивана, вовремя себя удерживая. Полностью разворачивается к Иво — до этого она сидела боком, обрушивая на него своё возмущение.       — Ах Вы! — «Жалкий ушегрей!», — нарекает Приора Лу, но вслух произнести оскорбление (факт, в представлении самой девушки) не смеет. — Вы нас подслушивали!       Псионичка одновременно надувает и поджимает на несколько секунд губы, пронзая Мартена недовольным колючим взглядом прищуренных глаз.       — Во-первых, не вероломно подслушал, а по неосторожности услышал, — поправляет Иво, но изменённое наименование одного и того же действия не умасливает Лу.       — А во-вторых? — девушка щурится сильнее. Её взгляд уже кусачий.       — А во-вторых, существовала вероятность, что вы обе затевали заговоры против меня, — оправдывает своё любопытство Иво, чувствуя, как вопреки его воле улыбка становится всё шире и шире. И он прекрасно понимает, кто именно так сильно на него влияет, раскрывая, кажется, уже забытую человечность.       — Ага. Конечно, — Лу закатывает глаза.       Теперь Мартен уверен — как только сможет, он опрокинет её животом на свои колени и отшлёпает за этот вопиюще невежливый жест.        — Скорее заговор был против Вашего целомудрия, — усмехается Рид. — И то, затейницей была Даниэль. Я же всеми силами защищала его. От самой себя, разумеется.       Иво улыбается и вновь ошарашивает телохранительницу следующим вопросом:       — Что насчёт остолопа?       Лу кажется, что внутри у неё что-то треснуло. Будто бы только что Мартен бросил тяжёлый камень в хрупкую стену её самообладания, которая, казалось, была выполнена из пуленепробиваемого стекла, но легко поддалось этому куску горной породы.       — Вы и это слушали? — риторически спросила не слишком-то воодушевлённая таким открытием Рид, а потом её брови снова поднялись, а лицо вытянулось. — Погодите, весь-весь диалог?       Плутовская улыбка Иво заставила Лу тяжело вздохнуть и, прикрыв глаза, откинуться затылком на спинку дивана.       — Fuck… — псионичка добавляет про себя ещё несколько крепких словцов, а вновь выпрямляется, открыв глаза, и заявляет:       — Ну а вообще, Тина была права. Вы то доводите меня до состояния иступленного возбуждения, то ведёте себя как сосулька.       — Прямо-таки иступленного… — усмехается Мартен, а потом в весёлом изумлении переспрашивает:       — Сосулька?       — Да!       — Когда это я… — непонимающе начинает Иво, а потом вспоминает, какой именно момент их совместного общения имеет в виду Лу. — Ах, ты об этом. Хм… должен признаться, мне было стыдно.       — Чего? — от силы изумления брови Рид улетели вверх, будто стремясь повторить подвиг Гагарина. Глаза её распахнулись так сильно, что можно было легко разглядеть шок грозового неба в радужках. — За что?       — Ты была ослаблена психически и морально в ту ночь после… инцидента с твоей подругой. Мы с твоим напарником пережили покушение, а потом выяснилось, что тебя тоже чуть не убили. И мне хотелось… — Иво помолчал. Лу удивлённо наблюдала за отражающимся на его подмороженном лице отголоски стыдливого смущения. Эмоцией, которой, в представлении псионички, Мартен владеть не мог. — …убедить себя в том, что ты жива. И цела. И я жив. Я совсем не думал о том, что ты пережила. О том, что мои прикосновения, после случившегося с тобой, могли быть тебе, мягко говоря, неприятны. Мне достало сил сдержать себя, а потом я хотел дать тебе время прийти в себя. Чтобы ты не сомневалась в том, что рядом со мной ты в безопасности. Хотя бы в этом месте, где на нас никто не нападает.       Рид улыбнулась. Такая искренняя забота вперемешку с очевидным желанием. Во всех её отношениях с мужчинами в них преобладало только последнее. Лишь один проявлял к ней подобие искренней теплоты и заботы, но девушка предпочитала не думать об этом человеке.       Выслушав объяснения Мартена, Лу вдруг поняла, что совсем не вспоминала про те ужасные часы в борделе после объятий Иво и его помощи той ночью. Если бы труп Тары — ещё одной участницы (помимо социальной группы телохранительницы Приора) тех событий — не прибил какой-то больной ублюдок к её двери, Рид бы забыла этот инцидент как страшный сон.       — Но ведь я сама…       Псионичка не закончила, отчего-то вдруг смутившись. Впрочем, спокойное, граничащее с апатией выражение лица Мартена осталось таким же. Разве что появилось тень весёлости, но Лу редко разрешала верить себе в том, что она угадывала полутона эмоций этого мужчины.       — Мне подумалось, что ты отвечаешь мне из-за того, что я сильно довлел над тобой, — подтекст в словах должен был читаться как извинения, но в слабо передающих истинные эмоции и мысли репликах Иво их было услышать так же сложно, как разгадать что-то по выражению его лица. — Учитывая, как часто ты, проводя между нами параллель, принимаешь себя за кого-то куда более низкого во всех аспектах человека, чем я, это было нетрудно предположить.       — Знаете что? — Рид прищурилась, повернулась, сев так, что одна нога, согнутая в колени, легла между ней и Мартеном на диван, и сложила руки под грудью. — Это мне очень хочется напасть на Вас. И тогда хотелось. Но никто и никогда не сможет так сильно довлеть надо мной, чтобы принудить к сексу. Даже Вы, месье Приор.       Наблюдая за расплывшейся на лице Иво сдержанной улыбкой понимания, Лу благоразумно промолчала, не решаясь привести в пример отшитого ею Гюлера. Этот козырь в рукаве против него псионичка ещё прибережёт до лучших времён.       — Рядом с Вами я совсем забыла о тех не самых приятных моментах в борделе. И я бы напала на Вас, даже не смотря на эти благородные порывы сохранить моё душевное равновесие, если бы в силах была встать с кровати, на которую Вы меня уложили.       Они молчали, переглядываясь горящими взглядами в тишине. Но не прошло и десяти секунд, как Иво вдруг привстал, упёрся одним коленом в диван и подался вперёд. Все действия были произведены так быстро, что от неожиданности Лу завалилась назад, упав прогнувшейся поясницей на подлокотник и свесившись с него едва ли не всем торсом. Рядом с её талией упёрлась одна рука Мартена — второй он сжал подбородок псионички, немного запрокидывая её голову, чтобы установить зрительный контакт на расстоянии куда ближе, чем мгновениями ранее.       Лу снова оказалась зажатой. Только теперь Иво находился между её ног (одну из которых, согнутую в колене и лежавшую на диване до этого момента, девушка не успела опустить), а это уже больше походило на нападение со стороны Приора, а не псионички, так откровенно бахвалившейся недавно о своих задатках и способностях сексуальной маньячки.       — Мадемуазель Рид, Вы хоть представляете себе, что я хочу с Вами сделать от таких слов? — бархатным тоном чуть оглушенного голоса спросил Мартен, запуская по телу своей телохранительницы табун мурашек и не один.       Грудь тяжело дышавшей девушки высоко поднималась, а ноющая от неудобного положения спина приказывала себя выпрямить, из-за чего Лу оказалась бы ещё ближе к Приору. Впрочем, кажется, его самого и такая дистанция не устраивала. Руку, которой Иво сжимал подбородок псионички, он переложил на её поясницу, а потом потянул, перетаскивая девушку так, чтобы уложить полностью горизонтально.       Ноги буквально проехавшей спиной и ягодицами по дивану Лу оказались неприлично широко раздвинутыми. Левое бедро девушки вплотную прилегало к бедру Мартена.       — Нельзя быть настолько прекрасной, — продолжил мужчина с ошеломительно плотоядным выражением лица, сложившимся во многом благодаря хищному взгляду и обольстительной улыбке. Ногой, которой он упирался в пол, Иво начал подталкивать сгиб колена Лу ещё выше, словно желая проверить её растяжку. Бёдра псионички разъехались ещё шире, и тогда для удобства девушка их просто подняла, обнимая торс Мартена. — Это просто преступно.       — Правда? — Рид и сама лукаво усмехается, закусывая губу и медленно, чувственно провела рукою от груди мужчины до его пресса, останавливаясь в нескольких сантиметрах от ремня форменных брюк. — Ну раз Вам удалось меня поймать, месье Приор, разве Вы теперь, как глава Инквизиции, не обязаны покарать преступницу?       — С огнём играешь, Рид, — Иво щурится. Сладостная игра будоражит его ещё недавно омертвелое чувство неутолимого желания обладать кем-то. — А я обещал держать тебя подальше от огня.       — А может, мне нравится играть с огнём? — шепчет она в ответ проникновенно, ещё сильнее заражая атмосферу вокруг них быстро разрастающимся опьяняющим предчувствием.       Молния сверкает в грозовом небе глаз Лу алчным блеском, когда девушка вцепляется обеими руками в ворот Приора и с силой тянет его на себя. Мартен поддаётся легко, склоняется ниже, находя желанные губы всего за долю мига. Последовавший следом обжигающий поцелуй граничил с изнасилованием, причём со стороны Иво. Однако Рид так просто уступать не собиралась, хоть инициатива очевидно и перешла к мужчине всего за пару мгновений.       Казалось, они оба потеряли рассудок. Лу даже не думала о том, работают ли камеры или же начальник не включил их до сих пор. Закрыта ли дверь, ставшая причиной тому, что в аналогичной ситуации чуть меньше часа назад пришлось экстренно остужать свою голову из-за не вовремя вошедшей в кабинет секретарши Приора. Но меньше всего сейчас псионичку волновало не отпускающее раньше беспокойство о разности не только социальных положений её и Мартена, но и миров, в которых они жили, живут и, скорее всего, будут жить (если их не хлопнут на следующей вечеринке или каком-либо ещё мероприятии).       Жадные, неистовые, голодные до безумия поцелуи сменяли друг друга. До обжигающего низ живота желания. До подскочившего к отметке близкой к критической адреналина в крови. До шума в ушах и пустоты в голове, где осталось только одно.       «Блять, ну наконец-то!»       В ход шли языки, сплетающиеся не то в танце, не то в войне, в которой никто не хотел уступать. Ни сама власть в лице Приора Инквизиции, ни выросшая на неоновых улицах трущоб Термитника псионичка, где неумение постоять за себя вело либо к изнасилованию, либо к смерти, либо к смерти, что приходила после изнасилования.       Вместе с языками в борьбу вступили зубы. Лу всякий раз сцеживала в чужой рот стоны, стараясь глушить их как можно сильнее, в моменты, когда собственные губы оказывались в прочных, чуть болезненных, но всё равно одурманивающих тисках не своих резцов и клыков. Ладони Рид бесстыдно зарыла в смоляные волосы Иво, на поверку оказавшиеся мягкими, как шёлк. Шнурок в какой-то момент от интенсивных вмешательств в его честную работу ослаб, но сам узелок держался стойко. Бёдрами Лу всё сильнее стискивала торс Иво, обвивая его, точно плющ, и прижимая всеми силами к себе. Руки Мартена тоже без дела не остались — одна сжимала её бедро, упругое даже под тканью брюк, а другая уже вовсю изучала нежную, гладкую, будто атласную кожу псионички под выдернутым из-за пояса топом.       В этот раз их прервала не открывшаяся дверь, а стук в неё, обухом ударивший по голове, вмиг возвратившей способность мыслить. Иво с великим нежеланием отстранился от шеи девушки (которую он с удовольствием исследовал своими обжигающими прикосновениями губ), вновь нависая над ней, и почти спокойно спросил:       — Да?       — Месье Мартен, это Стоун, — послышался голос Кея за дверью. — Лу, тренер Кроуфорд уже ждёт тебя в зале.       — Сейчас буду!       Рид тяжело вздыхает, прикрывая глаза.       — Крэп… — ругается она и устремляет плутоватый взгляд на Иво, — я из-за Вас на все свои тренировки буду опаздывать?       — Мадемуазель Рид, Вы со словами поосторожнее, — Мартен блеснул бездонной чернотой своих глаз, прищурившись на миг. — Мне и так не по душе, что все в этом офисе так и норовят Вас забрать у меня. А Ваши занятия кикбоксингом нравятся мне едва ли больше. И в случае чего, в моих силах их отменить. Тогда у Вас и времени больше станет, и дёргать никто не будет. Кроме меня, разумеется.       Лу буркнула что-то вроде: «Поняла я, поняла…», — отодвинула Мартена и, наконец, села.       — Вы обо всём, что требовалось, поговорили со мной?       — Нет. Но это терпит и до завтра.       Рид согласно кивнула и поднялась на ноги. Быстро поправив одежду, псионичка выскочила в коридор, предварительно перебросившись парой фраз с начальником на прощание.       — До свидания. Кстати, надеюсь, мне теперь не светит трибунал? Вы просто так долго решались, что я не выдержала.       — Не волнуйся, — Иво усмехнулся и принялся переплетать хвост. — Такой очаровательной ведьмочке, как ты, может светить только костёр.       Лу закатила глаза.       — Повысьте Кею зарплату, он спас Вас от изнасилования. И не забудьте пообедать.       — Только если Вами. Аперитив был прекрасен, но им сыт не будешь. И кто кого изнасиловать пытался?       Рид ошпаривает острым взглядом усмехающегося Приора и едва ли не убегает из кабинета.

***

      Лу стойко перетерпела все расспросы Даниэль (пришлось согласиться с тем, что она потеряла голову от Мартена, хотя до этого клялась, что никто, кроме её байка, псионичке не нужен), и только поздним вечером смогла уйти к себе в комнату. В свой жилой блок путь всё ещё был заказан.       На следующий день состоялась первая тренировка с Кроу, но перед ней Лу решила зарядить себя положительными эмоциями. Несмотря на то, что дежурил Кей, она пошла в кабинет Приора, чтобы откровенно подействовать ему на нервы в качестве сладкой мести. Всё время, пока мужчина работал, она сидела в кресле напротив его стола, закинув ногу на ногу, обнажённую мини-юбкой, которая вдруг оказалась на отрицающей их существование телохранительнице. Рид даже каблуками не побрезговала, высокими такими и супер неудобными, но их владелица стойко сносила дискомфорт, наслаждаясь взглядами Мартена, которые так и норовили упасть на её оголённые бёдра, икры и щиколотки.       Сама Лу совсем не прятала алчные глаза — впилась ими, как голодная волчица в сочный кусок говяжьей вырезки, в Иво и просто-напросто раздевала в своих мыслях, закусывая при этом губу, пока он сам всеми силами пытался себя заставить работать.       Мужчина чуть судорожно выдохнул, отложил стилус, которым заполнял какие-то документы в планшете, сложил руки домиком перед лицом и, коснувшись губ на несколько долгих секунд, уложил их перед собой на стол, вроде как находя своим конечностям там место.       — Голодна? — спрашивает Мартен, начиная нервно постукивать по столу ровно остриженными короткими ногтями, перебирая пальцами, извлекая дроблённый звук.       — Очень, — отвечала девушка, хищно прищуриваясь. — Но есть не хочу.       Иво обречённо качает головой, выдыхая смешок. Камеры снова оказываются отключены Приором.       — Зря, — комментирует Лу и как бы невзначай кладёт ладонь на своё оголённое колено. Чуть провела ею выше, к краю мини-юбки, с удовольствием наблюдая за тем, как взгляд чёрных, как сама тьма, глаз неотрывно проследил за этим действием.       — Отчего же? — спрашивает и только потом отрывается от ног псионички Мартен, чтобы посмотреть ей в лицо.       — У меня свободного времени осталось только пятнадцать минут. Это мало для… обеда…       — Чертовски мало, — соглашается Иво и склоняется ближе через стол. — Но ведь ты сидела здесь два часа. Этого бы вполне хватило на обещанный обед.       — Во-первых, я ничего не обещала. Во-вторых, Вы сами хотели поговорить.       — Это терпит.       — Разговор предстоит неприятного содержания? — интересуется псионичка. Иво неопределённо ведёт плечом.       — В большинстве своём. «В-третьих» будет?       — В-третьих, Вы упустили свою возможность поесть вчера, — язвит Лу, памятуя о своей обиде. В конечном итоге, тащить Мартена за черту их непонятного, сводящего с ума флирта пришлось ей. — Надо было принимать аперитив раньше.       Мужчина наигранно изумлённо поднимает глаза.       — Ты бы предпочла, чтобы месье Кроу прождал нас лишний час?       — Месье Кроу последний человек в этом мире, который меня волнует, — отмахивается Лу, поворачивая себя в крутящемся компьютерном кресле из стороны в сторону с помощью ноги, которая упиралась в пол.       — Тогда позволь поинтересоваться, куда сейчас ты так спешишь?       — К Вашему сожалению, у меня начинается тренировка. К моему сожалению, именно с месье Кроу, — Рид перестаёт мельтешить перед глазами и поднимается на ноги. Её мини-юбка задирается ещё выше, еле прикрывая всё самое сокровенное и интересное для Иво. — Так что я пошла. А Вы не стесняйтесь: нагуливайте аппетит.       Лу демонстративно отдёргивает бежево-коричневую ассиметричную юбку книзу (укороченный пиджак ей в цвет и чёрная водолазка, рукава которой прикрывали кисти рук почти полностью, не сбились и не нуждались в поправке), тем самым вновь отрывая глаза Мартена от своих ног. Он поднимает взгляд на лицо девушки и усмехается.       — Мне это не нужно. Я нагулял его во время наших первых двух встреч. А когда Вы оказались передо мной в моём кабинете, уверяя меня в том, что лучше Вас я никого не найду…       «Я не так говорила», — с прищуром, думает Лу, но не перебивает.       — С того момента я чувствую себя самым голодным существом в мире, — размеренно исповедается Иво. В его глазах плещется желание едва ли меньше хоть на каплю того, что таит в себе Рид. — И с каждой минутой, проведенной рядом с Вами, этот голод растёт. И сводит меня с ума.       — Голод терпеть не стоит, — сентенциозно и с явной издёвкой замечает Лу. — Тем более, Вы мне в здравом уме нужны. Нам всем.       С этими словами псионичка ушла из кабинета, направляясь в спортзал на этаже ниже.