Грозовое небо в её глазах

Будь счастлив в этот миг. Этот миг и есть твоя жизнь. Омар Хайям

      В последнее время весь офис стоял на ушах из-за всем известного происшествия с мотоциклом Лу. Камеры видеонаблюдения ничего не показали — утром девушка припарковалась, после чего в течение всего дня к байку никто не подходил. Была версия, что бомбу встроили где-нибудь «на стороне», но Рид не пользовалась своим транспортным средством с момента, когда его перевезли из опечатанного жилого блока. Сама она выходила из здания офиса только для сопровождения Приора, даже с друзьями встречалась всего два раза, и то отвозил напарницу в «Утконос» Стоун на служебной машине, как и забирал её оттуда.       Позже люди Гектора обнаружили, что их просто-напросто взломали. Причём из самого кабинета охраны, нанятой и подчиняющейся месье Баретти, где находились экраны — они показывали практически все помещения высотного здания. Картинка камер, на которые попадала парковка, была зациклена, поэтому не показала злоумышленника.       Открыть дверь могли только сами охранники или их начальник, потому как замок был биометрическим. Даже Кей и Лу не могли зайти туда единолично. Им, конечно, никто не откажет в случае, если сопроводители Приора захотят посмотреть записи, но рядом обязательно кто-нибудь будет присутствовать. И сперва о «визите» бы доложили, чтобы получить разрешение «сверху» на предоставление доступа к видеоархиву.       Поскольку пальцы всех подчинённых Гектора были на месте (их никто не отрезал и не украл), вывод напрашивался сам собой. Вследствие общего рассуждения было вынесено предположение о том, что взлом и установка взрывного устройства производился кем-то из работников здания.       Возможно, разными людьми, работающими в тандеме.       На проверки инквизиторов и эмпатиков, а также детектора лжи, «крысы» обнаружено не было. Все охранники уверяли, что не посмели бы и подумать о взломе камер слежения и уж тем более попытке запугать Лу Рид.       После расследования Иво не мог позволить псионичке вернуться домой — с жилого блока недавно сняли печати. Комментарии о том, что в здании офиса едва ли безопаснее, девушка оставила при себе, нехотя соглашаясь с желанием Приора. Из двух зол выбирали меньшее. С того момента Лу едва ли не прописалась в апартаментах Мартена, который приходил в состояние повышенной ирритации всякий раз, когда не видел телохранительницу больше десяти минут.       Однажды, кажется, по этой причине, произошло следующее.       Лу щёлкнула замочек и открыла небольшую квадратную шкатулку белого цвета на серебряных ножках, украшенную какими-то бесцветными кристаллами (ей очень не хотелось думать, что это бриллианты). В ней на бархатной подушечке лежал кулон. Какая-то шарообразная платиновая клеточка, на которой «сидела» бабочка из того же металла. А внутри находился круглый камень (скорее всего инкрустированный, потому как он не двигался, как бы псионичка не наклоняла кулон, рассматривая его под разными углами), своим стеклянным блеском и небольшой прозрачностью похожий на лёд.       Рид подняла глаза на Иво. Они сидели на диване в гостиной — собирались посмотреть вторую часть доштормового фильма о расовой войне вымышленных существ на выдуманном континенте Средиземье. Псионичке захотелось узнать, донесёт ли маленький хоббит кольцо до Мордора.       Девушка решила не говорить Мартену, что истинной причиной, заставившей её желать увидеть продолжения фэнтези приключений, являлся ну уж очень красивый эльф.       Под изучающе-любующимся взглядом Приора, его телохранительница перетащила заранее заказанный фастфуд из кухни на журнальный столик. Когда Лу собиралась в финальный поход к холодильной камере за газировкой, Иво остановил её и усадил рядом с собой на диван, решив отдать заранее подготовленный подарок. Собственно, вышеописанный кулон.       Смесь скепсиса, вопроса и подозрения в глазах Рид заставили мужчину пояснить, сдерживая улыбку:       — Это адуляр. Лунный камень. В древность доштормовой истории люди верили, что он способствует любви и может защищать.       Лу скептически прищурилась. Псионичка знала, что названный бело-голубой самоцвет был невероятно редок в современных реалиях (да и в доштормовых тоже). И дело было даже не в том, что мужчина преподнёс ей ну очень дорогой подарок.       Иво ведь просто не мог полагаться на псевдомагические свойства какой-то почти стекляшки.       — Внутри GPS-трекер, — сдавшись под напором заострившегося взгляда девушки, признался Мартен.       Лу хотела закатить глаза, но не стала. Девушка прекрасно помнила, как из-за наказания не могла сидеть сутки.       Весь свой выходной после приёма у Нуаре лежала сперва в кровати, а потом животом на диване, перелистывая каналы телевизора в гостиной. Иво сидел рядом — он что-то набирал в голографическом планшете (опять притащил работу домой), пока на его коленях покоилась голова псионички.       — А я только что задала себе вопрос, как долго Вы будете это скрывать.       Рид позволила себе только усмехнуться, покачав головой.       — Скажу откровенно, Лу, твоя безопасность стала для меня личным интересом. Сугубо. Не как для Приора, а как для мужчины. Я должен знать, где ты, в случае, если меня посетит хоть малейшее сомнение в твоей целостности.       Голос Мартена был серьёзен и суров. Псионичка просто не могла отказаться от подарка и теперь всё время носила кулон, а на вопросы слишком любопытных и чересчур глазастых лгала о том, что камень — подделка.       Впрочем, активно обсуждаемый и долго остающийся неизвестным враг недолго остался в тени. И объявился совсем скоро, как раз таки покусившись на целостность Рид.       Случилось это на следующем приёме, к радости Лу — из тех, что «поприличнее». Это был сезонный, а в этот раз осенний бал-маскарад — дань традициям человеческой цивилизации доштормовых времён. Псионичка выбрала светло-болотное платье с опущенными с плеч рукавами, которое обнимало её точёную фигуру на торсе и расклешалось пышно и воздушно от косой линией чуть выше колен, практически на середине юбки в пол.       Красивая венецианская маска в цвет наряда аккуратно завязывалась под высоким, романтично-элегантным пучком медово-пшеничных волос, уложенным прядями, который открывал красивую шею, хрупкие и одновременно сильные плечи и острые ключицы. Ну и, конечно, что немало важно (едва ли не главнее прочих достоинств), она не скрывала от Иво любимой, прекрасной, восхитительной улыбки псионички.       Плюсом ко всему прочему шли специальные танцевальные туфли. Обувь эта была гораздо удобнее ужасных шпилек, а ещё не скользила по паркету из-за особенного покрытия на подошве. Ходить, да и вообще двигаться в ней было сплошное удовольствие. Ну а Шарлот постарался, чтобы его подопечная за две недели в совершенстве выучила несколько видов вальса, полонез, мазурку и традиционные на балах доштормовой Франции менуэт с кадрилью.       На вечере Лу отказывала всем советникам, церковникам, инквизиторам и их более-менее взрослым детям, «отплясывая» только с коллегами. Псионичка даже согласилась прошествовать умеренный полонез под руку с месье Баретти. Ну а главный танец — большой фигурный вальс — был обещан, конечно, Иво. Ещё задолго до начала бала.       Рид долго-долго обдумывала, стоило ли идти на поводу у желания Приора. Толерантность к «нечистым» всё ещё не достигла нужного уровня, при котором бы выбор псионички или нестабильной на роль партнёрши не осуждался бы. Даже по танцу — не то, что по жизни. Мартена праздные пересуды совсем не волновали, но вот его телохранительница не могла не озаботиться о репутации Приора.       Лу даже переговорила по этому поводу с Гектором. Тот похвалил беспокойство девушки, но так же отметил, что начальник её не толпа, а Иво, и что следует выполнять то, что говорит он. Мартен был не тем человеком, который бы принимал необдуманные решения, могшие повлечь за собой значительный вред кому или чему-нибудь. Тогда псионичка более-менее оставила своё волнение.       Но только по этому поводу…       — Mon amour, ты знаешь, что в танце нужно смотреть на партнёра? — поинтересовался Иво у Лу, кружа девушку в оживлённом, но не суетливом ритме вальса. — Я буду ревновать.       Рид отрывает взгляд от незнакомца, чьё лицо полностью сокрыто жутковатой маской, и поворачивается к Приору. Даже несмотря на декоративную «накладку» на любимом лице, Мартен видит… нет… чувствует, что девушка находится в стрессовом состоянии.       — Кто это? — спрашивает он, подхватив от Лу напряжённость и предельную серьёзность.       Псионичка молчит. Иво тисками признания не тянет. Знает — не скажет, даже под страхом очередного наказания.       Когда музыка оканчивается и мужчины, кланяясь, целуют руки своим партнёршам, Лу вдруг еле слышно говорит:       — Обещай, что уйдёшь, как только что-нибудь случится.       Иво приказывает тем внушающим дрожь даже самой Рид ледяным голосом:       — Объяснись сейчас же, что происходит.       — Обещай! — спешно просит девушка, оглядываясь в поисках того парня. — Пожалуйста.       Просьба трогает, почти разжалобливает. Но беспокойство за непокорную псионичку с буйным характером, могшую найти приключение на свою красивую задницу абсолютно всегда и везде, не отпускает.       — Лу…       — Просто сбереги себя. Ради меня.       Рид буквально убегает к Кею, что-то шепчет ему. Стоун моментально напрягается и спешно идёт к Приору, пока девушка продолжает свой путь по залу, теряясь из поля зрения Иво среди гостей бала.       Спустя всего несколько минут, в течение которых напарник Лу настоятельно просит Мартена немедленно покинуть место проведения бала, а тот велит теперь уж аколиту немедленно разъяснить ситуацию, становится понятно, что псионичка паниковала не просто так. Помещение стремительно начинает наполняться вооружёнными людьми, в числе которых было как минимум шестеро вооруженных с ног до головы мужчин из личной охраны Приора. Предатели, восставшие против своего начальника и Церкви.       Иво ищет глазами словно бы исчезнувшую Лу, содрогаясь от ужаса при мысли, что обнаружит её среди медленно растущего количества трупов, уже редким слоем усыпающих паркет, окрашивая деревянный пол в цвет крови. Автоматные очереди и одиночные выстрелы пистолетов сменили торжественную музыку, сливаясь в одну единую какофонию звуков вместе с истошными воплями и криками, порою предсмертными.       Впрочем, с помощью «крыс» террористы берут в плен практически всех присутствующих в зале, не считая, естественно, уже не дышавших, которые оказали наибольшее сопротивление или просто попали под горячую руку. И шанса бежать больше не было, да и пользоваться им Иво не собирался.       Уйти без Лу было равнозначно вырвать себе вдруг ожившее, забившееся и почувствовавшее жизнь впервые за долгие годы службы Приором сердце. Уголёк в груди не принёс бы даже дискомфорта в случае его извлечения. Но вот без неустанно бьющегося и трепещущего рядом с Рид органа Иво бы просто не выжил.       Стоун корил себя за то, что не заломил руки начальнику и не выволок его из здания, мысленно прося у подруги-напарницы прощение за промедление. С другой стороны, он прекрасно понимал Мартена. И дело было не в том, что Приор никогда бы не простил своего телохранителя, если бы тот заставил его уйти без Лу.       Кей, к сожалению, к своим относительно юным годам познал ужасную, разъедающую боль потери любимого человека — своей девушки, которая погибла три года назад в бандитской перестрелке в Термитнике вместе с некоторыми другими обычными «гражданскими», когда навещала друга в местной больнице.       Один из террористов в классическом костюме снимает маску. Иво понимает, что это именно тот парень, на которого оглядывалась Лу во время их совместного вальса.       Эта чертовка вновь о чём-то знала и в который раз промолчала! Мысленно Приор пообещал надрать задницу псионичке так, чтобы она неделю сидеть не смогла.       — Ну и где она? — спрашивает незнакомец у своих людей, разглядывая в толпе скованных в основном страхом людей нужное лицо.       Кажется, Приора он не видит, или не узнает. Да и не он нужен террористу.       — Здесь, — отвечает голос из-за спины вопрошающего.       В этот раз Кей точно уверен, что услышал от Иво мат, неосознанно брошенный под нос шёпотом.       Мартен неотрывно следит за своей псионичкой. Её горло пережимает широкая мужская ладонь. Лицо, до сих пор сокрытое маской, явственно искажено злобой, а к виску вплотную приставлен пистолет. Расклешённая часть юбки оторвана, а по одной из полуобнажённых ног стекает кровь из поверхностной раны, нанесённой пулей, задевшей по касательной икроножную мышцу.       За спиной девушки стоит один из людей Баретти. Джейкоб Грант. Человек, верой и правдой служивший пять лет Приору, переметнулся к убийцам.       Лу пробегается взглядом по толпе и заметно вздрагивает, когда замечает среди замерших гостей, в сторону которых наставлено оружие террористов, Иво и Кея. Сперва её глаза распахиваются почти до боли, а после Стоун чувствует волну гнева, вмиг поднявшейся в напарнице, и делает в ответ вид как можно более раскаивающимся. Но злость Рид не утоляет.       «Да какого хуя?! Я же сказала уходить!!!»       Лицо главного зачинщика нападения искажает улыбка, а в карих глазах плещется отголосок безумия. Прежде, чем подойти к скалящейся псионичке, он спрашивает у Гранта:       — Блокатор?       — Ввели, — подтверждает.       «Трус», — нарицает Лу в мыслях.       — Что ж, это было понятно. Если бы мы не вырвали суке зубы, она бы уже что-нибудь обрушила нам на головы. Ведь так, красавица?       Лу щурится, всеми силами сдерживая себя от того, чтобы дёрнуться вперёд и хотя бы попытаться садануть ногтями по смазливому лицу достаточно молодого патлатого террориста. Вместо этого она только шипит:       — Я бы немедля лопнула тебе черепушку, если б могла!       — Охотно верю, — снисходительно улыбается парень и вдруг тянется к лицу псионичку. — Посмотрим, что тут у нас.       Он тянет за маску вверх, снимая её и обнажая искажённое в ярости лицо девушки. В ответ только ухмылка, грязная и похабная.       — А Кесарь не врал… ты недурна собой, Лудивайн Рид.       Лу скрывает своё изумление весьма умело. И всё же краткий шок есть и весьма крупного масштаба.       В целом мире было только четыре человека (один из них уже мёртв), которые знали об имени, что дала дочери Энн при рождении. Среди них, собственно, мать и отец, лучшая подруга-тире-соседка семьи и, как ни странно, Катон, которому сдуру ну очень пьяная девушка шепнула это в полубреду.       Ещё в десять лет будущая псионичка запрещала даже родителям называть себя Лудивайн. После, при получении электронного паспорта, Лу поменяла имя на его краткий аналог из двух букв, забывая о прошлом, как о кошмаре.       Даже Иво не мог бы узнать о Лудивайн, если, конечно, не нарыл где-то первое свидетельство о рождении своей телохранительницы.       — И крепкий орешек, судя по всему, — продолжал террорист описывать захваченную девушку под её тяжёлым, прожигающим взглядом. — Тебя не поколебал ни труп бывшей соученицы у твоей двери, которая спиздила инфу о нашей группе у Кесаря. Ни бомба в байке. А ведь мы очень старались, эх. Но ты продолжала стелиться перед Церковью и этим ублюдком Мартеном.       За оскорбление Иво Лу тут же попыталась ударить непрошенного собеседника ногой в пах, но тот моментально отпрыгнул, как от огня, мерзопакостно рассмеявшись, а саму девушку тут же грубо встряхнул Джейкоб, ближе приставляя холодное дуло пистолета, явно из арсенала самих террористов, к её виску.       — Наверно он хорошо тебя трахает, раз ты так его защищаешь. Так я трахаюсь лучше, милая. Ты даже готова закрыть глаза на кровь, которая покрывала его, а теперь и твои руки. Кровь твоих собратьев — псиоников.       — Псионик, нестабильный, чистый — мы все люди, — цедила Лу. — До шторма ненавидели друг друга за цвет кожи, язык, территорию, религию, взгляды, принципы которые разительно отличались или наоборот полностью были идентичны, от того и противны. И сейчас, в грёбанном новом, «правильном» мире мы нашли то, из-за чего можем принижать ближнего: пси-ген, будь он неладен, и мутации. Но мир не делится на чёрное и белое. Это было бы слишком просто и пресно. Таким его видят только слепцы. Не все чистые презирают нечистых, как и не все псионики и нестабильные — бедные жертвы государственной системы. Ублюдки есть и там, и там. Как и хорошие люди.       Бравада Лу, конечно, не работает (девушка и не рассчитывает на это). Так же, как и предшествующая ей попытка террориста пристыдить псионичку за службу в КС. Он едко ухмыляется. Глаза всё так же застилает пелена сумасшествия.       Ему бы сидеть в комнате с мягкими белыми стенами, одетому в смирительную рубашку. Такие люди, вкусившие кровь, остановиться уже не могут. Позже история нарекает их «маньяками». И очень часто «серийными».       Или же, собственно, террористами, чей статус этот безумец носит сейчас.       — Чистые, и хорошие люди? Да тебе кто-то промыл мозги, куколка, — с какой-то радостью объявляет он для Рид. — Мартен со своими пижонами в чёрном может гордиться — первоклассно выдрессировали ещё одну сученьку с силой, что могла бы их уничтожить за долю мига. Но вскоре ты поймёшь, что встала не на ту сторону. Кесарь тебе поможет.       Лу вновь оскалилась, подмечая в уме имя, услышанное уже трижды.       — Кесарь — это чувак, которому ты по ночам отсасываешь? Так любострастно отзываться ещё надо уметь.       — И тут не соврал, — хмыкнул преступник. — Сучка хоть и под блокатором, а всё такая же дерзкая. Таким надо зубы выбивать, чтобы научить смиренно заглатывать и хорошо служить своим хозяевам.       — Я найду способ выгрызть тебе кадык даже без зубов, ублюдок, — наклоняясь ближе к террористу, шипит Рид едва ли не в его лицо, чувствуя, как рука Джейкоба сильнее вжимается ей в горло, призывая вернуться на место.       Парень искажает лицо в едкой усмешке, но ответить не успевает. За спиной раздаётся женский крик, плач и причитания — просьбы оставить в покое. Один из террористов тащил из толпы пленённых людей какую-то длинноногую пышногрудую брюнетку — жену одного из советников — с пластикой абсолютно всего тела, в бальном платье с очень глубоким декольте и открытой спиной до самой задницы поясницы.       Девушка приглянулась одному из преступников, который изъявил желание забрать её с собой. Для чего — очевидно. Даже говорить не нужно, но похабные комментарии всё же прозвучали, ужасая многих присутствующих своею вульгарностью, непристойностью и даже жестокостью.       Главарь подчинённому не отказал в «маленькой прихоти». Выражение его лица говорило только о поощрении насильственного поведения.       — Джей-Джей, прострели сучке ноги, чтобы не рыпалась, и пойдём уже, — бросил он, только после оборачиваясь к парню из охраны Приора, и вдруг наткнулся взглядом на дуло пистолета, смотрящего на него.       Грант выстрелил, раня главаря в грудь у плеча. Борьба с террористами почувствовавших преимущество не переметнувшихся подчинённых Приора и других работников, специально нанятых для обеспечения безопасности бала, снова началась. Люди, до этого намеренно выведенные из-за укрытий и поставленные на ноги в поле зрения преступников, опять попрятались кто куда, но в этот раз более никто не пострадал. Да и пули свистели не так уж и долго.       Охранники из числа «предателей» или ликвидировали, или обездвижили остальных террористов всего за пять минут на пару с коллегами.       Воя от ужасной боли главарь террористов валялся на полу. Рана преднамеренно была нанесена не смертельная, чтобы схватить преступника живым. Из него следовало выбить о неком Кесаре, упомянутом им же трижды, и их совместных действиях. А именно: как они провернули убийство мадемуазель Хилл, а также взломали камеры в здании, где находился офис Приора, и установили взрывчатку в байк Лу.       Собрав остатки сил, главарь поднялся на колени, желая под шумок сбежать, но вдруг наткнулся глазами на озлобленное лицо за мгновение выросшей рядом, словно из-под земли, и теперь возвышавшейся над ним Рид.       — Это тебе за Тару, ублюдок!       Удар Лу отправил врага в нокаут.       Ну нет уж. Иво не заставит её бросить кикбоксинг.       Вещь-то вон какая полезная.

***

      Размышляя о произошедшем, Лу могла прийти только к одному выводу. Раз охранники уверяли в непричастности самих себя к взлому камер и установки бомбы, и многочисленные тесты подтвердили правдивость этих утверждений, их разум просто-напросто взломали. Мысль, поначалу казавшаяся даже слишком безумной, со временем стала единственной более-менее адекватно объяснявшей всё это сумасшествие.       Телепатов было мало, но они ведь были.       И кто сказал, что КС и Инквизиции известно было обо всех?       Тогда Лу стала присматриваться к охране Иво. И не зря, как оказалось потом. То кофе им принесёт, то конфеты к нему же. Посидит, поболтает, пошутит. Как и говорил Катон, псионичка умела к себе располагать, если хотела. «Способная», как-никак.       По началу поведение девушки даже удивляло Мартена. Но потом он перестал придавать ревнивое значение её желанию якобы социализироваться и завести новых собеседников/знакомых/друзей, а точнее просто втереться в доверие к людям, которые могли быть причастны к попыткам устрашения или же просто убийства Лу.       И за день до бала Рид пожинала плоды своих не сильно-то и больших усилий.       Джейкоб Грант, молодой холостой высокий и статный, в какой-то мере красивый мужчина, который часто пытался к ней подкатить, вдруг обнаружился с автоматом в руках. Причём того вида, который не входил в арсенал охранника Приора.       На вопросы Лу Джейкоб отвечал, что готовит оружие к балу. Почти сразу из странного диалога псионичка поняла, что Грант вовсе не осознаёт, что именно держит. Ему казалось, что вместо незнакомого оружия он по привычке пересобирает своё, как и всегда перед приёмами месье Мартена, чтобы проверить и успеть исправить в случае какой-либо поломки.       Лу попросила Джейкоба достать ей что-то с верхней полки близстоящего шкафа, которая была пуста, и когда охранник встал, девушка резко схватила его же автомат и приложила мужчину прикладом по затылку, вырубая. Именно это советовал ей когда-то в первом разговоре о нулевом уровне и телепатических силах Катон, вместо того, чтобы пытаться без опыта залезть в чужую голову.       Грант и вправду пришёл в себя, а потом рассказал, что вместе с ним неизвестный телепат, лицо и даже голос которого он не помнит, вторгся в разумы ещё нескольких коллег. Вместе псионичка и Джейкоб проверенным способом «привели в чувства» других охранников, а потом обсудили план действий.       Лу рассказали о грядущей попытке террористов схватить её на балу, а также — некоторых советников и, скорее всего, Приора. Но это по возможности. Личности конкретнее Рид не обсуждались.       Также Джейкоб сделал акцент на том, что террористов кто-то покрывает. Тот самый телепат, промывший мозги охранникам Мартена, который на самом балу не появится. Он был идейным вдохновителем, «консультантом» для преступников, но сам в открытое противостояние системе не вступал. Тогда Лу задумалась о том, что хорошо бы было выяснить что-нибудь о личности этого телепата, весьма опасного.       А правду рассказывает человек пьяный, в гневе или уверенный в своей победе. Эту правду Лу почерпнула из супер-героических фильмов, где злодеи почему-то растрёпывали свои планы везде и каждому.       Истина нашлась в одном сериале о гениальном детективе по роману известного в те года писателя, события которого режиссёр интерпретировал на современный (по тем временам) лад и весьма недурно — даже очень увлекательно и хорошо. И гласила она вот что: «Слабость гения — нужда в аудитории».       А глава террористов, тем более такой молодой и с явной безуминкой в мозгу, гением себя, очевидно, считал.       Теперь у Лу было имя. Кесарь.       Это больше, чем ничего.       Террористов повязали, вместе с их главарём, которого, как оказалось, звали Нэш Шелтон. Их будут допрашивать с особым пристрастием, однако никто не сможет дать гарантии, что преступники расколются и выдадут личность их «консультанта». Если они вообще знали, как он выглядит — телепат успешно стёр информацию о своей внешности из взломанных сознаний охранников.       Лу злилась. И не из-за жертв, которых избежать было невозможно, не из-за мизерности полученной информации о главном враге. Из-за Иво, который вследствие своей невероятной упёртости не послушал её и не ушёл из опасной зоны.       Как оказалось, террористам в этот раз он не был нужен. Впрочем, ярости псионички это не умоляло.       — Какого чёрта ты творишь! — кричала девушка, активно жестикулируя, стоило ей и Мартену остаться наедине в кабинете Приора. — Обещал же уйти, если будет угроза! Ты вообще представляешь, что я почувствовала, когда увидела тебя вместе с остальными заложниками?!       — Во-первых, я ничего тебе не обещал, — цедил сквозь сжатые зубы в ответ Иво, всеми силами сдерживая переполнявшую его ярость, сжимая руки в кулаки до побеления и ощутимой боли. — Во-вторых, почему ты опять промолчала? Ты давно читала контракт и свои обязанности в нём? Тебе так нравится подставлять спину под пули, которые даже не должны были попасть в меня? И я даже не беру в расчёт твою откровенную ложь и сокрытие заведомо важной информации!       — Ты мог пострадать!       — Как и ты! Ты думаешь, было бы лучше, если бы ты погибла или эти террористы пленили тебя по причинам столь непонятным, сколь пугающим?! Думаешь, я бы смог простить себя за то, что вновь упустил, позволил подставиться?! Вот поэтому я не хотел тебя брать! Клянусь, Лу, ещё одна…       Иво вдруг остановился на полуфразе, на миг передумав заканчивать её.       — Хотя чего я торгуюсь? — «С чертовкой, посмевшей размягчить мой рациональный мозг и нагло властвовать надо мной!» — Я немедленно тебя уволю и запру дома!       — Тиран!       — Дура!       От изумления у Лу вытянулось лицо. На какое-то мгновение показалось — ослышалась. Но нет же, точно нет.       Девушка замолчала, шокировано глядя на Иво, который, кажется, и сам был глубоко удивлён вырвавшемуся оскорблению.       И вдруг они вспомнили. Осознали. Час назад чуть не погибли в танце со смертью под аккомпанемент свистящих в воздухе пуль и раздающихся тут и там воплей боли и криков ужаса, а вместо объятий и счастливого шёпота сейчас звучала ругань и обвинения.       Ситуация тут же была исправлена. В один момент и псионичка, и Приор порывисто зашагали навстречу, миг спустя заключая друг друга в тиски рук. Такие крепкие, сквозившие радостью и опустошением, на месте которого раньше была злость и страх вперемешку с отчаянием.       Так они стояли посередине кабинета несколько долгих секунд, пока девушка не отстранила голову от груди Мартена ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза, но остаться в тёплых объятиях.       — Как хорошо, что ты не пострадал, — шепнула едва слышно. — Я готова была молиться Единому, лишь бы он тебя защитил.       Из вмиг заслезившихся глаз Лу покатились жемчужные капельки, которые тут же были бережно смахнуты ласковыми пальцами Иво. Тогда девушка заплакала ещё больше, всхлипывая:       — Я так испугалась…       Если Приора любовь заставляла уступать власть, сделала чуть покладистее, то псионичку — мягче и… женственнее, что ли. Чувствительнее.       Никогда раньше она бы не показала своих истинных чувств и переживаний, а тут разрыдалась, словно по щелчку пальцев.       — Прости за мои слова, — просил Иво, обратно привлекая к себе девушку, и уткнулся носом в её макушку, вдыхая родной запах. — Я едва не сошёл с ума, когда увидел, что ты в руках террористов. У меня возникла мысль обменять свою жизнь на твою.       — Но террористам нужна была я. Да они и вовсе могли повязать обоих, — понимающе закончила Лу, догадываясь о суждениях Приора.       Слова мужчины тронули её в который раз, заставив трепещущее рядом с любимым сердце пропустить удар.       — От беспомощности хотелось кричать, — подтвердил, заключая, Иво.       — Ты тоже меня прости, — теперь просила Рид, крепче обнимая. — Я очень переживаю за тебя. Думала, что основная атака всё же пойдёт на Приора Инквизиции, а не на его телохранительницу.       Размышлять о том, зачем она понадобилась террористам, Лу совершенно не хотела. Вскоре из них либо выбьют информацию, любо эта тайна канет в Лету. В любом случае, угроза была устранена.       Можно было вдохнуть. Правда ведь?       Кому молиться, чтобы чертовка по имени Судьба оставила их со своим чёрным юмором в покое?

***

      Следующие полгода прошли спокойно. Покушения на Приора прекратились, как и попытки «достать» его телохранительницу.       Террористы действительно не выдали ни своих планов на Рид, ни личность Кесаря. Они были казнены после месяца допросов с особым пристрастием, подвергнутые ужасным пыткам, включая наркотическое опьянение веществом, способным развязать любой узел на языке. Тот самый знакомый Кроу телепат не раскопал ничего в их мыслях — явно почистили, — как и не смог восстановить память охранников. Зато усилил им ментальную защиту, предостерегая от последующего взлома.       Кесаря не нашли. Он словно пропал или, может, залёг на дно после неудавшегося террористического акта своих подопечных.       Рид надеялась, что он просто сдох — кто-нибудь из шавок Нэша шмальнул в грязном, злачном переулке за хреновую «консультацию».       Лу отпустила ситуацию. Ей уже перестали сниться кошмары. Она даже больше не вздрагивала при каждом громком звуке, напоминавшем ей выстрелы. Уж очень давно не приходилось пользоваться оружием, слава Единому и всем доштормовым богам.       Основные тесты повышения всего, что можно было повысить, закончились. У Лу появилось больше времени на чтение книг и просмотр фильмов. Последнее, конечно же, в компании Иво. Это было обязательным условием. Мартен покупал все сохранившиеся печатные экземпляры доштормовых поэтических, эпических и драматических произведений для псионички, радуя её даже самыми тоненькими, с какими-нибудь детскими сказками на семь-восемь страничек.       Они часто вместе готовили — в учителях у Рид был сам Приор, чем она не могла не гордиться. Вместе ходили на балет или оперу, которая, к слову, тоже очень понравилась девушке. Узнавали друг друга глубже и больше.       И влюблялись всё сильнее.       Однажды Лу и Иво даже удалось «сбежать» в Термитник. Перед этим под колючие, холодно-саркастичные комментарии Мартена псионичка делала ему яркий макияж, чмокая иногда в скептически поджатые губы, и прятала длинные волосы под париком натуральных каштановых коротко стриженных волос. А потом помогала переодеться в заранее купленный на улицах родных трущоб экстравагантный, скорее даже вульгарный наряд.       Всю ночь они провели в клубе в обществе друзей Рид или танцуя под энергичный бит развязно, едва ли не пошло (как потом сказал Йонас — они едва не потрахались прямо на танцполе). А следующий день и Приор, и его телохранительница были вялыми, но счастливыми, и каждые полчаса делали перерыв на крепкий кофе. Правда вечером всё равно уснули на диване едва ли не с чашками в руках. Даниэль пришлось будить, чтобы ничего не затекло ни у подруги, ни у начальника, а потом выпроваживать к себе.       «К себе» — это в апартаменты Иво, который вместе с Лу уже считал их общими. Там появилась её одежда, прочие вещи, скупая по составу косметичка, какие-то бутылочки и шампуни — сплошная синтетика, которую Мартен безжалостно выкинул и заменил нормальными средствами для ухода и макияжа.       Теперь уж поджатые губы пришлось чмокать ему, чтобы разжалобить псионичку.       И вот в одно прекрасное весеннее утро Лу проснулась от запаха свежевыпеченного круассана и кофе с молоком. Вроде оно называлось латте. Разлепив глаза, девушка счастливо улыбнулась Иво, который принёс ей завтрак прямо в постель. Получив законный поцелуй в благодарность, мужчина накормил свою сонливую красавицу, а потом вдруг откуда-то достал шкатулку, дороговизна которой едва ли была разительно меньше того, что она хранила внутри.       А там было платиновое кольцо с одним крупным каплевидным чёрным бриллиантом и множеством обычных, более мелких, обрамляющих большой.       Лу не помнила, как согласилась добровольно отдать себя в рабство под названием брак. Она всегда говорила, что Мартен просто загипнотизировал её, но никогда не жалела об этом.       Тайную церемонию венчания проводил сам Викарий в какой-то церквушке в окрестностях Ле Лож. Рид не знала точно, как именно Жан-Франсуа относится к выбору дражайшего Приора своей спутницы жизни, но Кей убедил подругу в удовлетворённости этого человека тем, что Иво нашёл-таки родную душу. Не прошло, как говорится, и сто лет — всего тридцать, может, с лишним, а может, и нет.       Лу вдруг поймала себя на мысли, что никогда не спрашивала возраст у возлюбленного. А вдруг она выходит за пятидесятилетнего, просто очень хорошо выглядящего (что уж греха таить — просто охуенного; другого бы псионичка не выбрала)? Хотя девушка ни разу не видела, чтобы Мартен умывался по утрам кровью девственниц. Ну или как там ведьмаки и ведьмы раньше молодость поддерживали.       И кому ещё тут костёр светит, а?       Единственное, что смущало Жана-Франсуа, это почти нулевая фертильность псиоников, вследствие чего Лу едва ли могла родить ребёнка. Впрочем, этот вопрос, конечно, решался усыновлением (или удочерением), но ведь сам Иво детей мог иметь свободно. Этот вопрос Викарий и Приор тщательно обсудили — первый просто хотел убедиться в том, что его подопечный понимает всю серьёзность своих намерений и желаний.       С другой стороны, прежде, чем заиметь детей, мужчине нужна любимая женщина, с которой захочется и их, и семьи. А Лу первая, с кем Иво это хотел. Без неё не нужны были ни дети, ни что-либо ещё.       На тот момент девушка не знала, что Мартен поручил одной из своих тайных лабораторий разработать способ экстракорпорального оплодотворения «нечистых» девушек. Кандидаток набрали быстро — многие из нестабильных и носителей пси-гена мечтали забеременеть, даже таким путём.       На свадьбе присутствовали всего несколько человек. Кей Стоун, Гектор Баретти и Даниэль Вейсс, а также Энн Рид. Лу не сказала больше никому о заключении брака, даже друзьям из её социальной группы. Не из-за страха оказаться осуждённой, а из желания обеспечить максимальную конфиденциальность церемонии. Даже на присутствии матери псионички настоял Иво.       Вместо татуировки имени супруга или супруги, которые обычно набивались вдоль внутренней стороны предплечья, как знак принадлежности друг другу, было решено носить только кольца на безымянных пальцах согласно доштормовым традициям. Мартен уже знал, заметил, что Лу просто без ума от всего, что было раньше. Она сразу поняла, что означает обручальное украшение в коробочке, особенно после того, как Иво опустился перед ней, заспанной и помятой, сидящей в кровати и ещё не отошедшей ото сна, на колено.       Приор Инквизиции перед обычной псионичкой из Термитника.       Лу была сражена и потрясена глубже, чем когда-либо прежде в моменты, когда мужчине удавалось её удивлять, трогать и влюблять в себя сильнее и сильнее.       И вот она стоит, поражённая и прокажённая им — Иво Мартеном, — в слишком красивом белоснежном платье с восхитительной вышивкой, сотворённое любящими руками матери для своей дочери с помощью специально предоставленных ей дорогих материалов и инструментов. Произносит клятву и слушает в ответ другую. Скрепляет союз поцелуем после повеления Викария и чувствует себя счастливейшим существом в этом странном, опасном, порой ужасающем, но всё равно прекрасном мире.

***

      Счастье тайных новобрачных длилось год…