Звонкий лай за порогом

      При включении тусклого торшера оконное стекло превратилось в «расстроенное» зеркало: отражающаяся в нем комната слегка двоилась, силуэты кровати, самого торшера и комода были нечеткими, а больше там двоится было нечему. Кухня, сросшаяся с крохотной прихожей, также была больше пуста, чем наполнена: холодильник, полторы тумбочки да стол с парой стульев. Давно пришла пора обустраиваться, но, видимо, я так и не сумел за минувший месяц смириться с мыслью о том, что пятилетний брак окончен навсегда. Что нас, обнимающихся под пышным одеялом, не будет больше будить прыжками по ногам пестренький терьерчик Хвостик. Что, раскрыв глаза, не увижу заспанное, улыбчивое лицо супруги. Что завтрак надо отныне делать на одного. Что нет нужды впредь класть в тележку с покупками ватные диски, прокладки, когда видишь яркий распродажный ценник на полке. Да и тележка больше не нужна: для продуктов на одного хватит и скромной корзины. Что не загремит массивный пакет с собачьим кормом и, заслышав этот звук, не прибежит Хвостик, топоча как мамонтенок. Я безумно люблю эту собаку, но я подарил ее щенком на день рождения жены — это ее питомец. Да и за городом ей вольготнее будет, чем в центре шумного города, где я теперь снимаю квартиру. Супруга работает дома — Хвостик продолжит купаться во внимании и любви, а со мной сидела бы часами одна-одинешенька, пока я на работе…       Перегородив своим отражением торшер, я замер у ледяного окна. Стеклянные махины сверкали разноцветными огоньками чужих квартир, внизу засыпали в пробках алые светляки, муравьи копошились на тротуарах. В пригороде этим вечером дождь, а в центре — один только ветер, пронизывающий, свистящий, оглушивший меня по пути до дома. Надо избавиться еще и от привычки проверять погоду за городом…       Мурашки с шеи бежали вниз, по спине и рукам, — верный знак, что пора принять расслабляющий горячий душ, смыть тоску и одиночество. Я уже было двинулся в ванную комнату, когда в дверь — нет, не позвонили. Поскребли. Толстыми короткими когтями — этот звук я ни с чем не спутаю. Я замер у двери на кухню, выглянул из-за угла, вытянув шею. В том-то и проблема, что я привык к этому звуку, так что слышал его во сне с тех пор, как переехал. Почему не может послышаться и в реальности, тем более когда устал от рабочих забот и переживаний, связанных с разводом и переездом…       Неподвижный, затаивший дыхание на всякий случай, я вслушивался в тишину.       Полнейшую.       Кромешную — посреди космически, удушающе пустой, утонувшей в сумерках квартире.       Ничего.       Ни шума открывающихся дверей лифта, ни звука скребущихся ключей в замочную скважину соседской двери.       Послышалось. Причудилось. Не в первый раз и, увы, не в последний.       Я сделал шаг к ванной, пальцы потянули за толстый узел галстука, превратили петлю в поникшую без сознания полосатую ленту. ЛАЙ! — звонкий прерывистый лай, явно совмещенный с низенькими, неловкими прыжками маленького пушистого тельца! Я рванул в прихожую, чуть не упав — запнувшись о собственную ногу. Отпер дверь, распахнул ее рывком! — и собачонка со взъерошенным мехом, черным и цветом песочного печенья, отпрыгнула от неожиданности. Но едва глазки — блестящие черные бусины — различили меня, а мокрый подергивающийся нос уловил знакомый, привычный запах, терьер вприпрыжку проделала горделивый круг у порога, тявкнула в знак теплого приветствия.       — Господи, Хвостик! — с широчайшей улыбкой искреннего счастья подобрал я собаку и прижал к пастельно-фиолетовой офисной рубашке. Тотчас сквозь ее ткань и майку я почувствовал холодную влагу: мех Хвостика был мокрым насквозь, словно она бежала ко мне, невзирая на ливень, которого в городе не было.       Даже и не думая о том, в каком состоянии будет рубашка после воды, грязи и линялой шерсти, я обнял собаку, и она уткнулась ледяным влажным носом мне под подбородок, шумно засопела, завиляла хвостом.       Не отдаляя любимицу от горячей груди и благодарно бьющегося сердца, я вышел в общий коридор. Лифт, судя по цифрам над закрытыми дверями, был на последнем этаже, несколькими этажами выше. Дверь на лестницу была закрыта. Да и без карты жильца через нее не пройти. Моей бывшей жене просто некуда было спрятаться — совершенно точно ее не было здесь. Тогда откуда взялась Хвостик и почему промокла под дождем?..       На всякий случай я крикнул вопросительное «Эй?..», кое отрикошетило от спящих соседских дверей скоро угасающим эхом. Ладно, с этим позднее разберусь.       Теперь уже, к своему облегчению и счастью, не один — я-таки дошел до ванной комнаты, тесноватой белой кафельной коробки, и включил локтем свет. Прижимая Хвостик к себе одной рукой, второй я стащил с перекладины воспротивившееся черное полотенце и укутал собаку как следует, попутно промокая мех. Терьер принимала заботу с приоткрытой пастью, короткий хвостик бился под складками полотенца, выражая нашу общую с ней радость от такой долгожданной встречи!       — Подожди здесь минутку, — точно ребенку сказал я, опуская Хвостик вместе с полотенцем на дно люльки-ванны. — Я позвоню и сразу же тебя искупаю: полотенце — это, конечно, хорошо, но чистая теплая вода — еще лучше. А то и замерзла, и грязная, как поросенок. Боже, неужто ты убежала?..       Вполне ожидаемо Хвостик не поняла ни слова. С дурашливо счастливой мордочкой она глядела на меня и помахивала хвостом, за что и получила такое имя в глубоком-далеком щенячестве.       Из кармана брюк я достал смартфон, быстро нашел бывшую жену в списке контактов и поднял трубку к уху. Гудки повторялись раз за разом, и в момент, когда я решил бросить попытку дозвониться и уже отнял телефон от лица, динамик затрещал и послышался голос.       — О, наконец-то! — прижал я телефон к уху плечом и, присев у ванны, почесал Хвостик за стоячим треугольным ушком. — Думал, не возьмешь. Ты где?       — Я… — чуть не плача, обронила она, и улыбка мгновенно исчезла с моих губ. — Я дома… хотела тебе звонить…       …Получается, Хвостик действительно сбежала? И проделала весь этот чудовищный путь до квартиры, в которой она никогда не была?.. Неужели у собак действительно такой потрясающий, почти магический нюх, как показывают в фильмах?..       — …Хвостик выбежала со двора…       — Все в порядке, не волнуйся!.. — попытался вставить я.       — …Ее сбила машина… — разрыдалась жена в трубку. Ошеломленный, я двинул глазами в сторону, словно мог увидеть ее лицо у плеча, поддерживающего телефон. — …Я ничего не успела сделать, все случилось моментально!.. Боже, Хвостик…       — Да нет же, она…       Сердце обратилось в камень, а горло распер земляной ком, едва я бросил взор на ванну. На белоснежном дне лежало все в складках пустое полотенце. Рубашка на мне темнела от напитавшей ее воды, но ни одной шерстинки не прилипло к ткани.       — Что…       — …Водитель тоже не виноват: ливень был такой, что ничего не видно… Он сразу же остановился, вышел, хотел позвонить ветеринару, но уже было слишком поздно… Она не мучалась, слышишь?.. Она сразу же… сразу…       С остекленевшим взглядом. С застывшим сердцем. С одеревеневшими и похолодевшими конечностями. Я повесил трубку и положил с сожалением умолкнувший телефон на кафельный пол. В квартире было по-прежнему тихо и пусто. В ванной, несмотря на свет, — темно.       …Она пришла попрощаться…