Сделка с совестью

      Тара не знала, сколько времени простояла здесь. Голова низко опущена, вымя неумолимо тянуло к земле, но коровка не могла даже присесть из-за проклятого хомута на шеи. Из-за намордника едва дышала, порой казалось, что от жары она действительно могла потерять сознание.       «Как я могла так лохануться? Вляпаться во все это?» — вздохнула минотавриха, прикрыв глаза.       Ее держали за обычную корову, от былой мощи и величия не осталось и следа. Проклятые фермеры посягнули на самое дорогое. Тара перевела взгляд на выпирающее вымя, как они посмели думать о ее молоке? Ведь это… это… Она уже сотню раз успела пожалеть, что зашла в эту деревню. Если бы только отмотать время назад. Да, воительница разрушила пару домов, но из минотаврихи ведь сделали рабыню. Разве это равноценный обмен? По сути, лишили жизни.       — Да лопайся же ты уже! — минотавриха потянулась руками к груди. В голове на миг появилась мысль, если избавиться от молока, то есть шанс освободиться. Фермеры отпустят ее за ненадобностью. Вся ценность заключалась в молоке, если Тару не выдоят, то у людей не останется другого выхода, кроме как дать ей свободу. Это казалось вполне разумным и правильным решением. Лишить себя груза, и уйти от мучителей.       В неволе коровка проводила всего второй день, но уже это непосильный срок, никто и никогда не обращался с ней подобным образом. Тара не знала, что такое голод, жажда, тяжесть вымени. Будь коровка хоть каплю осторожнее, то нежилась бы на сене, выдоенная лучшим самцом. Но из-за собственной же строптивости она попала в ловушку, из которой, кажется, никогда не выбраться.       В таком положении она провела, по ощущениям, уйму часов, но эти проклятые фермеры все никак не появлялись. Коровка тяжело вздохнула, изнывала от жажды и усталости. Болело буквально все тело, от постоянного стояния кости неприятно ныли, особенно плечи, непривыкшие к такому. Какой Тара не была сильной, она никогда не тягала повозки, спина ныла от необычной нагрузки.       День выдался особенно жарким. Глаза сами собой закрывались, минотавриха чертовски устала. «Мне просто нужно не много поспать», — вздохнула она, из-за проклятого намордника воздуха в легкие поступало мало. Что, конечно, лучше, чем ничего. За все время у нее так и не получилось нормально сомкнуть глаз. Тара привыкла спать на мягком сене под боком у Миноса, а не стоять, прикованной к столбу, словно рабочая корова. Неудивительно, что в таком положении не вышло даже пару минут подремать.       «Может быть, и хорошо, что мое стадо не видит меня, не видит, в кого я превратилась», — вздохнула Тара.       Минотавриха не верила, что может быть так унижена. Но это случилось. Упасть ниже она уже не могла. Она и, правда, считала, что все это к лучшему. К лучшему, что никто не видел ее. Она сносила эти унижения одна.       «Почему же ты такая тяжелая…» — вздохнула коровка посмотрев на собственное вымя. Все ее проблемы были из-за этого. Из-за этой проклятой груди наполненной молоком.       Большое вымя всегда пользовалось почетом в стаде. Чем больше вымя у минотаврихи, тем больше телят она сможет прокормить. Самок с лучшим выменем ценили. И Тара была довольна своим богатством… но только не сегодня. Сейчас этот чертов груз был настоящим проклятьем.       «Если бы я не зашла в ту деревню… если бы я только прошла мимо…» — думала Тара. Ее положение просто чудовищное, лучшая самка стада теперь была обычной домашней коровой. Она простой скот. Даже не личность. Падение оказалось слишком быстрым. «Они ведь никогда не отпустят меня… а мое стадо… никогда не пойдет искать меня», — вздохнула минотавриха.       Какая-то часть ее, разумеется, жаждала свободы, рвалась на волю, но также минотавриха понимала, что в таком положении ее лучше никому не видеть. Что может быть более унизительным? Она стала простым скотом. Но ситуация была бы многим лучше, если бы ко всему этому не добавлялся этот чудовищный груз, который Тара вынуждена на себе носить. Из-за тяжести груди она с трудом могла передвигаться, но не думала, что ей придется проходить с ним столь долгое время. И самое ужасное, что теперь коровка понимала… счет шел на дни.       Тара сглотнула слюну. Ротовая полость полностью пересохла, жажда сводила с ума, но сейчас она ничего не могла с этим поделать. Ей нужно немного поспать. Всего чуть-чуть. Ведь если эти проклятые фермеры продержали ее весь день на солнцепеке, то какова вероятность того, что они появятся именно сейчас?       Тара прикрыла глаза, расслабленно выдыхая. Если она не может сбежать, то должна выспаться. Хоть немного. Несмотря на то, что она не человек, но все же живая. Ее организм тоже требовал банального отдыха. И еды. Живот коровки стыдливо заурчал.       «Да прекращай ты уже… ты меня ставишь в неловкое положение», — вздохнула Тара и зажмурила глаза. Если о ее голоде станет известно фермерам, то это станет настоящим позором. Эти люди не держали ее за личность, она ни за что в жизни не станет просить у них еду. Минотавриха дождется удобного случая… и сбежит… и тогда все станет хорошо, все снова станет хорошо.       Она опустила голову на вымя. Тара действительно все эти дни не получала пропитания. Что она может поделать с тем, что она просто голодна? Минотавриха просто хотелось есть. Взгляд привлекла росшая внизу травка. Но коровка прекрасно понимала, что из-за хомута не сможет дотянуться до желанной еды.       — Я должна поесть… — пронеслось в голове коровки. Сглотнув слюну от взгляда на травку, Тара зажмурилась. Этот аромат сводил с ума. Она опустила мордочку вниз… по лицу стекали капли пота.       Понимала, что, если ее застукают за этим занятием, то ничего хорошо за этим не последует, но если приложить усилия, то сможет ущипнуть несколько травинок. Хвостик быстро вилял из стороны в сторону, реагируя на приятный запах. Живот не затыкался ни на секунду, заставляя коровку смущенно краснеть. Она ведь тоже живая. И ей нужна еда. Минотавриха голодно проглатывала слюну, которая уже вовсю стекала по подбородку. Глаза с жадностью смотрели на ароматную травку. Да, так пахла еда. По лбу и шеи скатывались капли пота. Сердце бешено колотилось. Будто Тара делала что-то незаконное и за этим непременно последует наказание. И… ротик бедняжки приоткрыт, а мордочка низко опущена, всего секунда, и коровка может ощутить на языке несколько сочных травинок и… эта гнетущая боль в животе наконец-то прекратится. Сейчас коровке казалось, будто бы внутри ее завязали тугой узел. Она сходила с ума от этих ощущений.       — Хорошо посидели, Генри! — хихикнул мужчина, похлопывая друга по плечу.       «Черт…» — пронеслось в голове минотаврихи. Ее затрясло, ноги задрожали, а живот издал протяжный вой. Надо же было мучителям вернуться именно сейчас? Именно в тот момент, когда Тара уже почти достала желанное лакомство. Она резко вздернула голову. Нет. Не станет показывать своего состояния при них. А поесть она сможет в какое-то другое время…       — Ага, просто восхитительно! Ну что, коровка! — посмеивался Генри и похлопал Тару по холке. Его прикосновения грубы и неряшливы. Минотавриха интуитивно отстранилась.       — Ну что, поехали домой, скотинка?! — усмехнулась Олаф. Ян стоял в стороне от всех и, кажется, ему одному не доставляло удовольствие происходящее.       — Успокойтесь, парни, она и так делает то, что вы скажете. Может быть, можно обойтись хоть без насмешек? — предложил Ян. Он действительно не понимал, к чему все эти издевки, ведь они уже запрягли бедняжку. Ничего не мог поделать с собственной натурой, но ему действительно жалко минотавриху, ведь она по сути обычная девушка, ну и что с того что у нее молоко в груди?       — Ну да, теперь наша коровка отвезет нас домой! — хмыкнул Генри, похлопав Тару по гриве.       Глаза минотаврихи широко распахнулись. Отвезти домой? Да они что… издеваются?! Тара весь день простояла под палящим солнцем, буквально умирала от жажды, а с таким балластом навряд ли сможет уверенно двигаться, и эти люди действительно хотят, чтобы она отвезла их куда-то? Да коровка сознание с трудом не потеряла, не сможет утянуть эту повозку. Минотавриха стало резко махать головой в разные стороны. Говорить четко не могла из-за проклятого намордника.       — Что ты говоришь? Ничего из-за твоего намордника не понятно! — фыркнул Генри, резко приподняв голову Тары, и заставил посмотреть себе в глаза.       — Генри, сколько можно! — всплеснул руками Ян. Он одернул друга и значительно бережнее приподнял головку коровки. Теплая мужская ладонь коснулась мордочки, принимаясь осторожно поглаживать. Тара затравленно посмотрела на Яна, но отчего-то расслабленно прикрыла глаза. Прикосновения были самым нежным, что она получала за последние дни. Этот человек и в самом деле слишком добр к ней. — Хватит обращаться с ней как со скотом, она какая-никакая девушка и уж точно не заслуживает того, чтобы над ней так издевались, — закатил глаза Ян. Он осторожно расстегнул намордник.       Минотавриха тут же глубоко вздохнула. Она прикрыла глаза, принимаясь глубоко и часто дышать. Теперь воздух мог поступать в легкие в нормальном количестве. Головокружение понемногу отступало. Как приятно после нескольких часов этих тисков наслаждаться свежим и прохладным воздухом. Бедняжка блаженно улыбалась. Она лишь удивленно посмотрела на Яна, когда ощутила холодные прикосновения к собственной мордочке.       — Ты вся вспотела, тяжело было стоять на солнцепеке? — вполне сочувствующе спросил Ян. Ласково поглаживал Тару по мордочке. Он один… один гладил в отличии от всех остальных. Парень перевел неловкий взгляд на друзей. Они смотрели на него как на умалишённого. Будто тот вытворял какие-то немыслимые вещи.       — Я… я весь день простояла на солнце! — выпалила Тара. — Я хочу пить и…       Не успела коровка договорить, как живот сказал все за нее. Желудок снова подвел, выдавая свое состояние. Тара услышала несколько смешков в свой адрес и тут же недобро зыркнула на двоих мужчин.       — Я голодна… — призналась Тара. После подобной реакции ее примитивные желания уже ни для кого не были секретом. — Я никуда вас не повезу, пока не дадите мне воды! — потребовала минотавриха, топнув копытцами. — Я прождала вас здесь целый день и думала сдохну от жары! Вы могли отвезти повозку хотя бы в сторону тенька, если планировали просидеть так долго!       — Ах, еще мнение скотины нас волновало, — усмехнулся Генри. Он не мог сдержать смеха. Заявления коровки и в самом деле такие забавные.       — Она права, Генри, — совершенно спокойно сказал Ян, подойдя к Таре, и осторожно придержал мордочку. Минотавриха более расслабленно выдохнула, устроившись в руках человека. Голова кружилась, и коровка мечтала уже попросту рухнуть на сеновал. Ладони Яна служили хоть какой-то опорой…       — Эй, ты, защитничек! — хмыкнул Олаф. — Ты случаем не перепутал ничего? Она скотина обычная, — Ян лишь закатил глаза.       — Да, скотина, — не стал спорить. — Но даже скотину кормят, сегодняшняя жара была чудовищной, люди сознания теряли, а тут коровка, представляешь, какого стоять на солнцепеке весь день? Ее нужно напоить.       Спокойно сказал Ян. Паршивое состояние Тары понятно с самого начала, но стоило парню прикоснуться к коровке, он осознал, насколько все ужасно. Она ведь держала голову на весу только благодаря ему. Такое явно не являлось нормой. Глаза Олафа загорелись. Друг казался ненормальным.       — Да ты… — Олаф двинулся на приятеля, казалось, что Ян и сам перегрелся на солнце, раз говорил такие глупости. Бедняжка Тара лишь тяжело вздохнула, прикрыла глаза. Она не ожидала, что парень вступится за нее, но благодарна за помощь. Жажда была чудовищной. От отчаяния минотавриха готова пить хоть собственную мочу, не важно что, лишь бы чем-то смочить горло. Ей казалось, что все внутри нее просто высохло.       — Он прав, — послышался неожиданный грубый голос. Голос, который Тара запомнила сразу. Этот мужчина был самым наглым. Генри.       — Ты чего? — непонимающе спросил Олаф. — Тоже собираешься идти на поводу у скотины!       Генри лишь хмыкнул, бросил мимолетный взгляд на Тару.       — Пусть она и наша рабыня, но все-таки живая! — напомнил Генри, сделал один шаг в сторону минотаврихи и положил руку на мордочку. Он погладил Тару, смотря на бедняжку с усмешкой, буквально наслаждаясь ее безвыходным положением. — Мы дадим тебе воды и еды! — усмехнулся Генри. Глаза бедняжки блеснули. При словах о воде Тара сглотнула слюну. Оба понимали, что реакция несчастной слишком очевидна. — Но при одном условии, — уточнил он, выставив один палец вперед, и указал на корову. — Ты должна отвезти нас домой за… десять минут!       Уточнил Генри. Казалось, выбрал время от балды. Он усмехнулся, явно ощущая свое превосходство.       — Если успеешь утянуть повозку за это время, то сможешь напиться, — повторил Генри, отвел руки за спину и уже через несколько секунд выудил из-за пояса бутылку воды. Глаза Тары заблестели, будто бриллиантами. Она машинально двинулась вперед, но Ян осторожно придержал мордочку. — По рукам, у тебя десять минут, я засекаю время, если успеешь, то вода твоя?       Напомнил Генри. Глаза Тары зажглись. Она бросила какой-то беспомощный взгляд на бутылку и кивнула.       — По рукам! — заверила минотавриха. Если, чтобы выжить, придется тягать повозки, то она пойдет на это.

***

      Огромное вымя неприятно подпрыгивало, создавая очень болезненное ощущения, боль в груди сводила с ума, но коровка неслась вперед ведомая какой-то неизвестной силой. Глаза Тары широко распахнуты, а копыта уверенно стучали по земле. Минотавриха не обращала внимания на булыжники, буквально до крови раздирая собственные ноги.       «Я должна успеть… пить хочу…» — Тара вновь сглотнула слюну. Парой казалось, что она вовсе задыхается от нехватки кислорода. Воздух вокруг сухой, и коровке чудилось, что она глотала пыль, вместо такого необходимого ей кислорода.       Вымя характерно прыгало, неприятно утягивая хозяйку вниз. Но Тара не обращал внимания ни на что, даже боль в груди и спине отошла на второй план. Жажда сильнее. Минотавриха понимала, что, только прибежав в срок, сможет получить желаемую влагу. После дня на солнцепеке вода просто необходима…       Ротик коровки широко открыт, Тара дышала полной грудью, стараясь набрать как можно больше воздуха. Она не знала как, но понимала, что обязана выполнить это условие. Неприятно осознавать себя рабыней, но бедняжка не могла по-другому. Так сложилась ситуация. Если она и дальше будет упрямиться, то рискует попросту умереть. Нет. Этот вариант совсем не подходил.       Тара просто бежала по дороге, уже попросту не разбирая ничего, главным для нее было вернуться к фермерам.       «Я должна вернуться домой. Должна успеть добежать до фермы. Должна успеть. Успеть. Успеть», — крутилось в голове Тары. Она не имела часов и поэтому все, что могла делать — нестись со всех ног. Парой копыта подгибались сами собой, но минотавриха будто не чувствовала боли. Коровка отбросила все инстинкты и просто неслась вперед, смотря перед собой.       Тара жадно задышала и едва ли не простонала, когда на холме виднелась маленькая деревушка. Та самая деревушка, в которую она имела возможность зайти. Подниматься в гору всегда тяжелее, но минотавриха отбросила все сомнения. Она видела только цель впереди себя.       — Эй, коровка! — послышался голос Генри. Минотавриха медленно повернула мордочку, на мужчину смотрели изможденные от усталости глаза. Он мог видеть часто вздымающуюся грудь и покрытое испариной лицо. По подбородку стекала слюна. — У тебя осталось пять минут, советую поторопиться!       Усмехнулся Генри. Он был тем, кому издевательства над бедняжкой приносили искреннее удовольствие.       — Я не успею… — пробормотала Тара. Подняться в гору за такое время, да с таким балластом, тяжело дыша, она старалась унять дрожь в коленях.       — Что? Не успеешь? — усмехнулся Олаф. — Тогда не получишь воды еще и завтра, а на улице будет очень жарко, — хихикнул. Коровка смотрела перед собой стараясь перевести дух. Ноздри широко раздувались. А слюна попросту стекала по подбородку. У Тары не было никакого желания подбирать ее, могла только прерывисто дышать.       «Мне нужно немного отдохнуть… подняться в гору… не смогу…» — думала коровка. С какой стороны не посмотреть, но это условие поистине безумное. Она ведь не успеет. Просто не сможет. Тут ни у кого бы не хватило сил, а она от усталости валится с ног, если бы Тара была полна сил, то тогда бы можно хотя бы подумать об этом, а так.       — Уже четыре, — холодно произнес Генри.       — Что четыре? — прошептала Тара, обернувшись.       — Осталось ровно четыре минуты, не успеешь, не получишь еды, — напомнил Олаф.       Надоело. Как же они ей надоели. Они просто издеваются над ней. Просто хотят выставить дурой. Но у Тары нет большого выбора. Выдохнув, минотавриха уперлась копытами в землю. Она сожгла деревню. Она убивала сотнями, тысячами, перед ней склоняли головы. Неужели ее сил не хватит чтобы утянуть жалкую повозку?       Коровка изо всех сил упиралась копытцами в землю, каждый шаг давался тяжелее. Она в одиночку должна утянуть тяжеленную повозку. Да еще и в гору. Тара просто перебирала ногами, медленно поднимаясь. Ноги разъезжались и скользили по земле, но минотавриха продолжала идти вперед. Из-за проклятого хомута не могла даже перебираться ползком, а ведь так было в разы легче.       — Не могу, — прошептала Тара, тяжело вздыхая. Сердце бешено колотилось. — Не могу. Просто не могу, — она просто рухнула на колени, переводя дух. Она просто не сможет ей не хватит сил.       — Тяни давай! — раздался голос Яна. Парень словил на себе удивлённые взгляды товарищей, но ему казалось совершенно все равно.       Ян действительно хотел, чтобы Тара успела подняться в срок. Но коровка лишь сидела на земле, просто смотря на дом, колени разодраны до крови, но она не сможет… Не успеет, все тело жутко болело, минотавриха не уверена, что сможет двигаться ближайшие часы. Она просто чертовски устала. Единственное, о чем могла думать, это просто желание вырубиться. Ей нужен сон. И отдых. Не важно, что небо пересохло, а живот урчал от голода, да, она хочет пить, но просто не могла найти в себе сил подняться. Просто не могла. Нет.

***

      После сегодняшнего коровка могла просто лежать в отведенном для нее хлеву и смотреть в потолок. У нее болели буквально все мышцы. Тара не могла пошевелить ни одним мускулом.       «Всего на тридцать секунд. Какое право эти люди имеют так обращаться со мной? Они ведь, всего лишь, люди», — даже мысли Тары обрывисты.       Не сложно догадаться, что за старания она не получила ничего. Совершенно ничего. Ситуацию усугубляло то, что сейчас начало лето, в их местности особенно жарко, поэтому бедняжка даже представить не могла, как отработает завтрашний день. Мышцы болели настолько, что минотавриха с трудом могла шевелиться, даже ее хвостик не двигался.       «Не нужно было соваться в деревню. В эту чертову деревню», — Тара тяжело вздохнула, всхлипывая. Плевать уже на все, она хочет на свободу. Хочет выбраться из хлева, избавиться от проклятой груди и пить. Она ведь тоже живая! И заслуживает к себе уважения!       Дверь за спиной минотаврихи дернулась, и Тара услышала скрип, приподнялась. На улице уже стояла глубокая ночь. Никто не мог к ней прийти в такое время… разве что…       — Молчи. Если хочешь поесть, то молчи и не издавай ни звука, — послышался уже знакомый голос, и минотавриха увидела Яна. Это был Ян. Этот странный парень. Она даже не сразу успела понять, что происходит как вдруг, увидела перед собой ведро доверху наполненное водой.       — Что это? — не поняла Тара, отвела взгляд от ведра, слишком велико искушение.       — Ты ведь хотела пить, разве нет? — удивился Ян.       — Хотела, но… — закусила нижнюю губу. — Но ты.       Тара махнула головой, коровка не могла отрицать, что он всегда добр к ней, но почему сейчас? Почему дает то, что так необходимо?       — Почему ты? — она непонимающе хлопала глазками, это походило на какую-то глупую шутку.       — Хочешь пить или нет? — уточнил Ян, голос звучал твердо. — Если не хочешь, то я могу уйти прямо сейчас, — фыркнул он, оглядывается по сторонам в попытках найти кого-то из своих товарищей. Видно, что чувствовал себя не очень уверенно.       — Ты хочешь дать мне это? — непонимающе спросила Тара и вновь посмотрела на ведро, полное воды. Жажда продолжала мучить коровку все это время. Но чем она заслужила все это?       Тара подползает к ведру с водой. К черту все! К черту все предрассудки! Она умирает от жажды, если будет такой принципиальной, то долго не протянет.       — Я думал, ты поблагодаришь меня, а не упираться будешь, — хмыкнул Ян. Тара еще раз подняла какой-то беспомощный взгляд на парня и, махнув головой, резко припала к ведру. К черту все! Действительно к черту! Она слишком долго мучилась, чтобы сейчас отказываться от чего-то подобного.       Минотавриха жадно припала к ведру, принявшись лакать воду. По коже словно пробегали мурашки. Так давно она не ощущала ничего подобного. Холодной жидкости, что обжигала горло… Тара пила большими и жадными глотками, словно и, вправду, боялась, что Ян может в любой момент передумать. После нескольких дней на солнце, после этого ужасного дня… ведро холодной приятной воды было настоящим подарком с небес. Коровка пила быстро и жадно, ее мордочка постепенно опускалась ниже, а копытцами вцепилась в ведро, словно боялась, что фермер может передумать и отобрать воду.       Ян смотрел с легкой улыбкой. Сам не знал почему, но эта картина вызывала в нем странное удовольствие. Он совершенно не хотел мучить Тару, уж что-что, а воду-то она точно заслужила. И они не имели никакого права лишать минотавриху этого. Какой бы она не была, но все же являлась девушкой.       — Пей-пей, скотинка, — приговаривал Ян, осторожно похлопывая коровку по холке.