To the Rhythm of Your Racing Heart

Чайльд подскочил на кровати, когда услышал открывающуюся входную дверь. Что за херь? Кто сюда посмел войти? Лучи утреннего солнца освещали его и только что призванные им гидро-клинки, когда он осторожно поднимался с кровати, стараясь быть настолько тихим, насколько это вообще возможно. Медленно двигаясь, чтобы не скрипнуть деревянными половицами, он вышел из спальни и направился в коридор, что вёл в гостиную. И когда он оказался в самом его конце, он приготовился наброситься на непрошеного гостя с клинками. Он выскочил из-за угла, занося руку в ударе, угрожающе направив оружие на человека. Чжунли даже глазом не моргнул на возникшие перед ним клинки, а просто помахал рукой в приветствии. Да вы шутите. — О, ты уже проснулся. Доброе утро, — пожелал Чжунли, будто бы не он минуту назад ворвался в дом Чайльда. — Чжунли, что за фигня! — выразил своё недовольство Чайльд, почти что думая, что бредит, ибо только он, похоже, относился к ситуации серьёзно. Видимо, это ему наказание от Архонтов. Как будто ему не хватало постоянно видеть образ Чжунли, во сне и в мыслях, так теперь у него галлюцинации, что мужчина появился у него на пороге дома! Чжунли лишь осмотрел направленные на него клинки, лицо выражало небольшое недоумение: — Хочу спросить, является ли это новым приветствием Снежной, о котором я не осведомлён? — только что осознав, что он всё ещё наставлял клинки на Чжунли, Чайльд отозвал их, всё равно находясь в напряжении. Это всё явно не взаправду. Это слишком странно, чтобы быть реальностью. — Ты ворвался в мой дом! — бывший архонт кивнул на слова Предвестника, лицо выражало ещё более сильное недоумение. — Я стучался несколько раз, но ты не просыпался, так что я просто вошёл через дверь. Мне следует вернуться в более подходящий момент? — Тарталья хотел удариться об эту входную дверь со всей силы, чтобы остатки его разума отшибло. Каким бы интеллигентным и мудрым ни был Чжунли, временами у того были камешки да песок в голове. — Как ты сюда попал? Нет, зачем ты вообще пришёл? — решил он спросить, просто желая узнать, что было в голове у этого архонта. Он только вчера решился простить Чжунли. Он не имел и малейшего понятия, как это дало понять мужчине, что вторгаться в его дом было бы отличной идеей. — Я использовал те ключи, что дал мне ты? Если ты помнишь, это было несколько месяцев назад. Ты сказал, что мне здесь всегда рады, — А. Чайльд действительно что-то такое припоминает. Но это, конечно, было ещё до того, как он узнал, кем является Чжунли. Но какого лешего у Чжунли всё ещё сохранились ключи, после целого месяца их ссоры? Если бы Чайльд был на его месте, то точно бы закинул их подальше в океан и забыл как о страшном сне. Однако Чжунли не Чайльд. У того было терпение как у монаха. Тарталья мог только догадываться, что именно это и происходит с тобой по прошествии шести тысяч лет жизни. Но даже его прожитые шесть тысяч лет не объясняли, на кой чёрт Чжунли пробрался в его дом с первыми лучами солнца! — Я пришёл, чтобы вернуть твой шарф, однако, я, кажется, здесь незваный гость. Я прошу прощения, если посчитал, что мы расстались вчера на доброй ноте, должно быть, я неверно понял ситуацию. Я просто оставлю его здесь и покину дом, — произнёс Чжунли с промелькнувшим разочарованием, приняв удивление в глазах Чайльда за неприязнь. Когда мужчина аккуратно положил ткань на подлокотник дивана в гостиной, Чайльд заговорил: — Нет, нет, всё нормально. Тебе здесь рады, но я просто… удивлён? Ты пришёл, чтобы вернуть шарф? Я думал, его унесло во время нашего боя, — Чайльд посмотрел на лежащий на его диване свёрток, растерянность сменилась изумлением. Было ли воссоздание точной копии вещи, которую уничтожил метеорит, какой-то скрытой божественной силой, о которой не знал Тарталья? Потому что по его личному мнению, силой метеорита можно было снести всё, что только не прикручено к земле. Он даже не представлял, как его шарф оказался тут, в его доме, чистый, будто совершенно новый. — Вчерашним днем, когда я спускался в город после нашего обеда, я заметил красную ткань, что застряла в ветвях дерева, у подножия горы Тяньхэн. Полагаю, её туда унесло взрывной волной нашей дуэли. Я заметил, что это был твой шарф, и забрал его. И так как я не хотел возвращать его тебе в таком состоянии, я привёл его в надлежащий вид. Но поскольку у меня было слишком много работы в похоронном бюро, то шарф я бы отдал очень нескоро, — объяснился мужчина. — И поэтому ты пришёл сюда ни свет ни заря? — недовольно пробубнил Чайльд. И Чжунли имел наглость робко уставиться на заданный вопрос, только-только осознавая как тупо было приходить спозаранку в субботу только чтобы отдать шарф. И как ему жить с таким человеком..? — Верно, я только сейчас осознал, что время и вправду раннее, чтобы приходить к кому-то в гости. Я прошу прощения, я ещё не слишком привык к расписанию жизни смертных, — извинился бывший архонт, стоя ровно и безукоризненно в своей величественности посреди комнаты, на лице отражалась неловкость. Предвестник тихонько посмеялся над этой ситуацией. Что за хреновое утро у него сегодня выдалось? Сначала Чжунли ворвался в дом вернуть его бедный шарф, а теперь его превосходительство стеснительно стояло посреди его заваленной гостиной. Вид такого мужчины был занимательным, даже милым в каком-то роде. И это почти заставило сердце Тартальи плясать радостный влюблённый танец, особенно когда Чжунли одарил его любопытным, вопросительным взглядом. — Ничего страшного, — помотал головой Чайльд на слова ожидающего архонта, короткая тёплая улыбка появилась на его губах, пока он не поменял тему. Не было времени сейчас восхищаться— нет, думать так о Чжунли. Это закончится плохо для него, оставляя сладкое чувство горечи в сердце. — А, точно, я хотел спросить, завтракал ли ты? Сейчас же так рано. — Нет. Я не думал о том, чтобы позавтракать. Мои мысли были полностью заняты возвращением твоего шарфа, — ответил Чжунли. Чайльд даже немного удивился тем фактом, что мужчина забыл про приём пищи. Он мягко вздохнул и ответил: — Конечно ты не думал. Ну, раз так, хочешь остаться на завтрак тогда? Я уже хотел начать готовить, — предложил он, не думая о том, что совершенно не имел планов на завтрак, и если бы не Чжунли, то валялся бы он в своей кроватке всё утро. Ну, было уже поздно отказываться от слов, не выглядя при этом как абсолютный идиот, если бы, конечно, он не был им в последние несколько дней. Да и к тому же, кому повредит обычный завтрак? Чайльд забудет о нём уже через несколько дней, а Чжунли, скорее всего, через несколько лет. Да, это повредит кое-кому. — Я не хотел бы дальше приносить неудобства, но… если тебе несложно, то я соглашусь остаться на завтрак, — и как Тарталья может отказать этой лёгкой, но очаровательной улыбке Чжунли, которая заставляла сердце Чайльда вертеться словно в водовороте при одном только взгляде на неё. Если бы он мог видеть эту улыбку каждый день, то, возможно, пересмотрел бы свои планы по отъезду из Лиюэ… но Чайльд не думал об этом всерьёз, конечно. — Не-а, мне несложно! Пойду тогда начну приготовления, — он направился на кухню, остановившись на секунду, чтобы подтвердить свои подозрения. И… разумеется. Чжунли всё также стоял столбом посреди комнаты будто предмет интерьера, не пытаясь двигаться. И Чайльд весело хихикнул, возвращаясь к мужчине. Сжав легонько руку на его плече, он повёл того к одному из диванчиков в гостиной. — Не нужно стоять как камень. Чувствуй себя как дома и всё такое, — мягко и без злости фыркнул Тарталья и опять направился к кухне. И на этот раз он успел быстро повернуться, чтобы заметить нежную теплую улыбку на губах мужчины, не особо отличающуюся от той, что была недавно на губах Предвестника. О великие архонты, с каждым днем покинуть Лиюэ становится всё сложнее и сложнее из-за Чжунли. Чайльду нужно было сразу отправить его на все четыре стороны, как только он его увидел, пока ещё был шанс.

***

— Должен признать, я не ожидал, что ты так отлично готовишь, — начал бывший архонт, сидя за кухонным столом, когда они ели завтрак — лёгкое блюдо Снежной. — Ну разумеется! Мои братья и сестрички обожают мою готовку, особенно Тоня. О царица, эта девчушка может съесть целого кита, если проголодается! Хотя Тевкр и Антон недалеко ушли, особенно в том, как неуклюже они едят. Я надеюсь, они хотя бы научились манерам, пока я тут в отъездах... — оборвал себя юноша и с тоскливым видом повернулся к окну, в которое он заглядывал уже несколько ночей подряд. Чжунли повернул голову в том же направлении и принял задумчивый вид. Двое сидели в полной тишине, просто наблюдая за поднимающимся утренним солнцем, что только-только полностью вышло. Небо было таким же, подумал про себя Тарталья. Небо одинаково и в Лиюэ, и в Снежной. Он и его родственники смотрели на одно небо, несмотря на то, что их разделяли километры суши и водоёмов. А в скором времени он и Чжунли будут созерцать одно и то же небо, даже если кто-то из них покинет гавань Лиюэ. — Ты не подумывал о том, чтобы навестить их? — спросил Чжунли, нарушив повисшую тишину. Тарталья повернулся к бывшему архонту, что всё ещё смотрел на утренний небосвод. О, так даже лучше. Он не увидит то, как виновато скривилось лицо Чайльда на вопрос Чжунли. Не то чтобы Чайльд должен был чувствовать себя виновато, причин на это не было. Он знал, что его время пребывания в Лиюэ подошло к концу. Да и Тарталья был Предвестником, так что ему невозможно было остаться в Лиюэ навсегда, даже если Чжунли не соврал ему и Чайльд бы не пил, чтобы забыть обо всём этом. Как минимум, это хотел себе внушить рыжеволосый, и наконец ответил: — Да, я думал об этом. Планировал поехать в Снежную, — Чайльд решился сказать правду. Как бы ни хотел он сейчас соврать в лицо бывшему архонту и уехать, не сказав и слова, он не мог этого сделать. Он знал, каково это, когда тебе врут. Чувство сдавливающей боли, что душит тебя и заставляет сердце сжаться, когда ты узнаешь, что всё, во что ты верил — ложь, постановка, чтобы сделать из тебя дурачка и шута на потеху. А Чайльд хотел просто вернуться домой, а не отомстить за обиду. Сейчас он не был даже зол на всю ложь. Если бы извинение Чжунли было вполовину таким ужасным, как представлял себе Чайльд, возможно, он бы смог в тишине и спокойствии дождаться последних деньков и уехать из Лиюэ без противоречивых эмоций. — Даже больше, — попытался пояснить Чайльд, перебивая свои мысли. Он больше не мог вариться в этом котле неопределённости. Если он будет думать ещё больше о предстоящем дне, то скоро взорвётся от перенапряжения. Господи, почему именно он стал тем Предвестником, кому досталась роль козла отпущения? — О? Как продолжительный отпуск или… — Чжунли обратил свой взгляд на Тарталью, смотря на того с нечитаемым выражением лица. У Чайльда сердце упало в пятки. — Навсегда. Я понял, что настала пора покинуть Лиюэ. Я тут находился уже слишком долго, ты так не думаешь? — продолжил Чайльд. Если он уже начал раскрывать карты, то поздно идти на попятную. — Недостаточно долго, по моему мнению. Но, возможно, я предвзят, — ответил мужчина с такой же честностью, отчего Чайльд моментально пожалел о сказанных словах. Теперь Чжунли решил быть с ним честным? — Оу, вот как. Ну, многие граждане совершенно с тобой не согласятся, к сожалению, — Чайльд попытался отпустить шутку, но не смог. Чжунли лишь хмыкнул в ответ, отвернувшись обратно к окну, его каменное лицо всё ещё выражало ничего, кроме отстранённости. Чайльд почти что хотел сказать, что пошутил и никуда он не собирается. Хотел сказать что-то, чтобы стереть этот безразличный взгляд с лица архонта и вернуть ту прекрасную улыбку, что освещала не хуже полуденного солнца. Однако они оба знали, что если Чайльд сейчас вернёт слова назад, это будет лишь глупым враньем. — Я уезжаю в понедельник, — Чжунли заметно вздрогнул на слова Предвестника, но никто это не принял во внимание. — Этот понедельник? — взгляд архонта снова вернулся к Чайльду, голос его был даже слишком спокоен. — Ага, через два дня, — завтрак был уже давно забыт, юноша не решался посмотреть на сидящего перед ним и лишь уткнулся взглядом в стол. Прошло несколько мгновений и Чжунли наконец-то ответил, чуть тише: — Я должен сказать, я буду по тебе скучать, — Чайльд еле сдерживал себя, чтобы не посмотреть на бывшего архонта. Было одновременно и невыносимо и соблазнительно увидеть сейчас выражение лица Чжунли. Был ли на нём тот же нечитаемый взгляд? Или лицо словно каменное, полное отрешённости от мирских дел? Были ли сжаты его губы таким же образом, когда он попытался извиниться тогда в банке? Или, может, сейчас по его лицу скатывалась одинокая слезинка. И проигнорировав своё же предупреждение, Тарталья поднял взгляд и встретился глазами с неожиданным выражением. Мягкая улыбка проскользнула на губах архонта, его глаза смотрели прямо на Чайльда. — Но я понимаю твою тоску по дому и близким. Я желаю удачного плавания. Я и вправду буду скучать по твоему присутствию, однако я ценю каждый проведённый момент с тобой. Я буду хранить воспоминания о наших встречах долгие, долгие годы, — губы мужчины быстро дернулись, если моргнул — не заметил бы. Но Чайльд заметил. Его взгляд твёрдо не сходил с сидящего мужчины, чьё самообладание висело на самом волоске. Чайльду хотелось стошнить. Ему много чего хотелось в данный момент. Ему хотелось схватить бутылку с вином и влить в себя всю оставшуюся жидкость. Ему хотелось взять бутылку вина и разбить её о землю. Ему хотелось сейчас встать из-за стола и уйти. Ему хотелось перегнуться через стол, к чёрту завтрак, и сцеловать эту натянутую улыбку с губ Чжунли. Ему хотелось устроить штурм того магазина и убить треклятую хозяйку той дыры. Ему хотелось прийти к хозяйке и вытрясти из неё все ответы и спросить, почему она вообще дала ему этот дрянной напиток. Ему хотелось заорать во всё горло, докричаться до Селестии и за пределы, чтобы они сейчас же его и прибили на месте. Ему хотелось свернуться в клубочек и рыдать, пока горло не заболит. Пока его глаза не смогут более лить слёзы, и он не станет только пустой оболочкой самого себя. Ему хотелось всего, но не то, что происходило сейчас. — И я должен признать, что буду скучать, Чжунли, — та натянутая улыбка Чжунли наконец-то сменилась безразличным выражением, плечи чуть заметно опустились. Но Чайльд ненавидел это выражение больше всего. Оно выглядело безобразно на таком великолепном лице мужчины. Даже грусть украшала бывшего архонта, но никак не безразличие. Казалось, будто Чжунли узрел перед своими глазами уничтожение мира, как он превратился в непроглядную тьму, оставив его в полном одиночестве. И Чайльд ненавидел, как даже с отчаянием и страданием на лице, Чжунли всё равно выглядел как самое настоящее божество, что соизволило спуститься с небес. Он ненавидел, как Чжунли стал ярким лучиком в его гадкой жизни, и как он своими же руками разрушил это счастье. — Мне понадобится сегодня помощь с одним должником, — неожиданно сказал Чайльд, меняя тему разговора, не желая далее участвовать в этих мучительных разговорах, даже если это только временно. — А? — выражение лица Чжунли быстро приняло свою привычную нейтральность, когда настроение разговора сменилось. Отлично, отлично, Чайльду было проще иметь дело с таким Чжунли. Избегать многих важных вещей и разговоров — его коронный приём. — Мне нужно было разобраться с этим ещё вчера, но я отвлёкся на кое-что, — Чайльд решил не упоминать, что этим "кое-чем" была потеря памяти из-за выпитого подозрительного вина. — Так что сегодня мне надо забрать долг. И так как ты уже здесь, и ты наслаждаешься этими контрактами и подобным… Ну, я веду к тому, что твоя помощь была бы совсем кстати, — и ещё одна жалкая ложь от противоречащего самому себе Тартальи. Взыскание долгов было буквально его работой, и ему уж точно не требовалась помощь Чжунли, и тот это знал. — Разумеется. Ты знаешь, что можешь просить меня о чём угодно, — сообщил Чжунли, будто бы это самая очевидная вещь в мире, получив кивок от успокоившегося Чайльда. Прекрасно, Чжунли тоже решил поддержать образ неспособного выполнить работу Предвестника. — Итак, насчёт информации об этом человеке. Господин этот по имени Чэн, хозяин газетного стенда. Я даже однажды с ним встречался, — рассказывал детали Тарталья, доставая из кармана бумагу с информацией и кладя её прямо на тарелку Чжунли. Он лишь легко кивнул, обращая внимание на слова юноши. — Забавный был случай, на самом деле. Мне понадобилась газета, а этот мужик согнал вокруг целую толпу, чтобы меня побранить вместо этого. Мне повезло, что Сяньлин была неподалёку, чтобы меня спасти, — весело пролепетал Чайльд, тогда как сама история была совершенно не весёлой. Чжунли продолжал смотреть прямо на Предвестника, никак не находя ситуацию забавной. — А, ну, неважно. Так ты сегодня свободен? Встретишься со мной вечером? — двое мужчин принялись обсуждать детали позднего вечера, Чайльд порадовался над возможностью сделать хоть что-то и размяться, а Чжунли был заинтересован в каре одного нарушителя контракта. И разговор насчёт скорого отплытия Тартальи в Снежную более не поднимался за завтраком, однако висел тёмной тучей над их головами.

***

Было сложно поверить, что такой правильный и статный мужчина, что стоял в дверном проёме, мог помочь ему убить кого-то, раздумывал Чайльд, открывая дверь перед ним позднее этим вечером. — Готов? — спросил Чайльд, получая в ответ кивок. Ну, раз они готовы, то зачем стоять без дела. И вскоре двое направились в город, прогуливаясь по залитыми лунным светом улочкам Лиюэ, в таком спокойном темпе, будто они и не собирались "собрать" долг. — Дом должен быть поблизости. Мы просто придём и уйдём. Судя по информации от Екатерины, должник живёт один, так что ничего сложного, — попробовал завязать разговор Чайльд. Он не даст и шанса своему мозгу сформировать ещё с телегу отвратных мыслей. — Что же, прекрасно. Бессонная ночь никому из нас не принесла бы пользы, — ответил Чжунли. — Тебе теперь нужен сон? — удивлённо спросил Предвестник. Если он не ошибался, богам не нужно было спать совсем или они не так сильно нуждались во сне, но теперь, после потери Сердца Бога, возможно… — Скорее нет. Но теперь, когда я живу как обычный смертный, я должен выполнять ту же рутину, что и они, в том числе и сон, — Чжунли выглядел совсем не радостным, когда говорил о сне, скривившись в неудовольствии. — О? Похоже, сон тебя совершенно не впечатляет, — заметил Чайльд, всё ещё вглядываясь в окружающую местность, пока они беседовали. Дом этого Господина Чэна должен быть недалеко. — Конечно нет, это лишь пустая трата драгоценного времени, — сказал Чжунли с раздражением. — Однако я давно заметил, что множество традиций и обычаев смертных довольно нерациональны и бессмысленны. В особенности мора… — Мора? Ты уверен, что это мора бессмысленна, или это просто ты не умеешь ею пользоваться? — поддразнивал Тарталья, уловив взглядом, как губы Чжунли легонько опустились, когда он повернулся лицом к нему. — Я оплатил два наших последних обеда, — вставил слово в свою защиту Чжунли, оба замолчали на несколько мгновений, а Чайльд ожидал это "но". — Но… — о, вот оно. — Должен признать, что оперировать морой довольно сложная задача. Было намного проще держать под контролем мои расходы, когда у меня было Сердце Бога, — Чайльд на минуту тупо уставился на мужчину, ожидая, что тот скажет, что это шутка. — Разумеется, тебе было проще, когда у тебя было Сердце Бога, у тебя в кошельке были бесконечные горы денег в распоряжении! — на это Чжунли мягко кивнул, положив палец на подбородок. — Верно. И я не могу не вспоминать об утерянной силе порой, — Чжунли продолжил чуть более меланхоличным тоном. Чайльду не нравилось, куда это всё ведёт. Он не знал, сможет ли вынести ещё один угрюмый разговор с Чжунли сегодня. После всего произошедшего, он уже должен был догадаться, что прогулка с мужчиной не обернулась бы чем-то хорошим. Сейчас Чайльд словно магнит, что притягивает к себе неудачи и разочарования, и день уже был не тот, если он не заканчивался полным пересмотром своих взглядов и решений, а также наблюдением за Чжунли с режущим сердцем, полным сожалений. Не стоило уже удивляться тому, чем начинает оборачиваться эта ночь. — Ты жалеешь, что отдал своё Сердце бога? — спросил Чайльд, молясь богам, чтобы ответ Чжунли был "нет". Он не знал, как реагировать на подобный ответ. Даже если они помирились и пришли к взаимопониманию, Чайльд оставался Предвестником в конце концов. Было бы довольно неловко слышать, что Чжунли жалел о собственном выборе отдать свои силы, когда это и была его работа. Но к его счастью, Чжунли лишь отрицательно помотал головой. — Нет, дело вовсе не в этом. Я до сих пор размышляю о том, что же мне делать, когда я отошёл от дел архонта. Тысячелетие назад на моей стороне были адепты и боги, делали всё для моего комфорта. Однако теперь я лишь простой смертый, Чжунли, и теперь я нахожусь на перепутье в городе, который сам же и построил. Я всё ещё желаю жить как обычный смертный, но не знаю как, — Чайльд с пониманием посмотрел на бывшего архонта, не в силах определить, чем ответить на такое. Что сказать богу, что лично и по своей же прихоти пал, однако сейчас не знает, как быть человеком? Что сказать богу, который никогда и не бывал в других местах, кроме своей родины? Чайльд уж точно не знал. — Тебе одиноко, — начал Предвестник. И это был не вопрос, а утверждение. Чжунли сейчас был с Чайльдом, но он был одинок. Он стоял посреди города, который уже почти забыл о нём и начал двигаться дальше; города, где никто не знал его. А те, кто всё же знали настоящего Чжунли, давно канули в Лету или находились за далёкими горами и морями от Лиюэ. — Да, мне одиноко, — ответил мужчина. — Я хожу по улочкам этого города и вижу лишь события прошлого, а не моменты будущего. Я выбрал такой путь сам, однако всё ещё не могу привыкнуть и понять. Вероятно, прошлое оказывает на меня более сильное влияние, чем я того ожидал, — Тарталья знал, о чём он говорил. Прошлое оставляет раны своими цепкими когтями, даже если ты вырвался из его лап. Он знал это, потому что его до сих пор не отпускает Бездна — какая же тусклая и беззвёздная ночь была в тот день. Он знал это, потому что он ещё находился тут, в Лиюэ, даже после всего произошедшего с ним, и не имея причин оставаться. Он знал это, потому что, хоть и был готов отпустить прошлое и двигаться дальше, он не мог не колебаться при виде янтарноглазого мужчины. Однако, в отличие от Чайльда, Чжунли имел за собой опыт шести тысяч лет. Он видел бессчётное множество вещей, которые многим бы не приснились и в самых невероятных снах. И если Тарталье отпустить прошлое было сложной задачей, то для бывшего архонта это было почти невозможно. Возможно на его месте вино стоило бы выпить Чжунли и просто уехать из Лиюэ, раздумывал Чайльд совершенно несерьёзно. Стоп. Это была не такая плохая идея, ну, кроме части с вином. Чайльд бы никогда не пожелал Чжунли испытать такую же боль от принятия решения — забыть или не забыть — что преследовала его. Однако та часть с отъездом из Лиюэ была достаточно хорошей идеей. Почему бы просто не уехать из того места, что приносит тебе столько болезненных воспоминаний и хандры из-за ностальгии? Хотя Чайльд и знал, что проще сказать, чем сделать. Он провёл лишь год в гавани, а покинуть её стало очень сложно. Он даже не представлял, каково это — расставаться с домом спустя шесть тысячелетий. Но всё же, идея-то неплоха… — Почему бы тогда не уехать? — просто спросил Тарталья. Он ждал, что мужчина моментально ответит ему "нет". Ответит, что покидать родину, в которой жил так долго, просто глупое и несуразное предложение. Но вместо этого Чжунли принял задумчивый вид, будто бы в действительности начав размышлять над идеей. — Почему бы и нет. Однако мне стоит подумать тщательней над этим. Лиюэ был моим домом не одну тысячу лет, и покинуть его будет непросто. Особенно с моим текущим обстоятельством, когда я стал смертным. Возможно, мне стоит начать с небольшого отпуска, — решился сказать Чжунли. О? Немного не тот ответ, на который он рассчитывал. Нет, Тарталья ожидал совершенно иного ответа. Из всего проведённого вместе времени, Тарталья ожидал, что Чжунли ни при каких обстоятельствах не покинет этого места, как минимум не в ближайшие годы. Однако сейчас бывший архонт серьёзно рассматривает подобную возможность, его шестерёнки в голове крутятся настолько быстро, что скоро из его ушей пойдёт пар — настолько сосредоточенно тот думал. Чайльд сделал глубокий вдох. Возможно, ему не стоило предлагать подобное. Это был просто глупый необдуманный вопрос, который он задал несерьёзно. Но вдруг Чжунли и вправду уедет из Лиюэ, а потом каким-то боком окажется в Снежной? Чайльд даже не мог представить, зачем бы архонту понадобилось туда ехать, однако, зная свою удачу, Тарталья подумал, что Чжунли случайно там окажется из-за отпуска, и они столкнутся прямо там. У Чайльда и так полный вагон отвратных воспоминаний о временах в Лиюэ, где фигурирует архонт, не хватало ему встретиться с ним ещё и у себя на родине. Где он там сможет сбежать и найти способ заново забыть его, если Чжунли появится? А ещё у Тартальи было второе подозрение. Сейчас Чжунли даже слишком тщательно раздумывал над предложением Чайльда. Даже если он не был так долго знаком с мужчиной, он мог увидеть, что тот чересчур много думает. Чайльд совершенно не хотел, чтобы на этот вопрос ответили прямо здесь и сейчас. Нужно было дать знать Чжунли, чтобы тот не торопился с принятием решения. Чтобы тот мог подождать с ответом до тех пор, пока жаркие потоки летнего ветра не сменились бы холодными ветрами осеннего моря. Чтобы тот смог наконец забыть свою прошлую личину Гео Архонта и попытаться жить как обычный человек и остепениться. Даже если Чайльд сам был совершенно не таким человеком, он знал, что Чжунли должен быть терпеливым. Настолько терпеливым, чтобы с уверенностью сказать, чего тот хочет и где он это хочет, не важно, сколько бы это заняло времени. А Чайльду, возможно, стоило бы принять во внимание свой же совет. — Это всё очень прекрасно, но, Чжунли, ты не торопись лучше с такими серьёзными вопросами. У смертных, конечно, нет сотен лет для принятия решений, но всё же капелька времени на раздумья о своих желаниях найдётся. В Лиюэ или где-то ещё, неважно, — Чжунли кивнул на его слова, слушая очень внимательно. Вся эта ситуация была даже забавной. В таких делах именно Чжунли наставлял Чайльда и давал бесконечное множество советов и рассказывал поучительные истории, а теперь Чайльд был на его месте, рассказывая, как правильно жить как смертный. Хотя Чайльд догадывался, что и сам толком не знал, каково это быть смертным. Или как жизнь может обернуться и заставить тебя вертеться словно в водовороте. — Ты прав. Однажды я могу проснуться утром и осознать, что я никогда и не хотел покидать родину и мне было просто одиноко. Или, возможно, я осознаю тогда, что причина покинуть Лиюэ была совершенно не такой, что я изначально думал, — на лице Чжунли снова появилось то бесстрастное выражение, которое не так уж отличалось от ужасающего спокойствия этим утром. И Чайльд уже было открыл рот, чтобы уточнить, что мужчина имел в виду, как они пришли к месту их цели. Если бы сам Чжунли не посмотрел на нужное здание, Предвестник бы не имел ничего против сделать петлю вокруг города, чтобы спросить у Чжунли, что же тот хотел сказать под "иной причиной" покинуть город. — Полагаю, мы уже пришли, — заговорил бывший архонт. — Что нам следует теперь делать? — видимо, сейчас уже не время задавать этот вопрос. Чайльд начал объяснять план Чжунли, закидывая странные слова архонта подальше в голову. — Найти способ проникнуть. Ты ищешь слева, а я посмотрю справа на наличие открытых окон и всего такого. Если не будет выбора, то насильно вламываемся внутрь, выбьем там окно или сломаем дверь, — Чжунли кивнул и они разошлись, осматривая разные части здания. Чайльду оставалось только надеяться на нормальный путь внутрь. Как бы сильно Предвестник ни любил наводить беспорядки, Чайльду было приятней смотреть на животный страх своей жертвы, когда он бесшумно проникал в их дома и выходил из тьмы словно хищник. И к своему сожалению, он не нашел никаких возможных проходов, только парочку наглухо закрытых окон. Оставалось рассчитывать на то, что Чжунли повезло больше, и они встретились снова на заднем дворе здания. — Нашёл что-нибудь? — на вопрос мужчина лишь отрицательно помахал головой, Тарталья тихо вздохнул. Кануло его веселье в пропасть сегодня. Хотя бы присутствие Чжунли сможет помочь ему вынести эту скуку. — Значит пойдём трудным путём, — сказал Чайльд, когда они подошли к входной двери дома, заметив широкое окно сразу неподалеку. Наверное, самый простой путь внутрь, что они бы нашли. — Выглядит приемлемо. На твоём месте я бы сейчас чуток отошёл, — предупредил Чайльд мужчину, когда начал материализовывать из воздуха поток воды с помощью своего Глаза Бога. Когда бывший архонт сделал пару шагов назад, Предвестник занёс гидро-клинки в сильном ударе, но не таком, с каким он обычно сражался. Чайльд постыдился такого громкого звука бьющегося стекла, что мог бы разбудить половину города. Замечательный он коллектор, ничего не скажешь. Он мог лишь надеяться, что они вдвоём закончат со всем этим до того, как по их души придут Миллелиты. Двое мужчин спешно ворвались в дом, пытаясь не задеть осколки выпирающего стекла. Когда ноги Чайльда коснулись пола, он начал осматривать обстановку. Не такое зажиточное жильё, судя по помещению, в котором они сейчас были. Простая небольшая комнатка с несколькими украшениями в виде картины, вазы, цветка и пары вещей, которые он не разобрал в темноте. — Нам нужно поторопиться ото... — начал шептать Чайльд Чжунли, пока не послышался звук шагов. Пара смогла лишь настороженно переглядеться, пока обеспокоенный Господин Чэн не вошёл в комнату. Перед тем как взглянуть на Чайльда, тот уставился на Чжунли. Именно когда Господин Чэн увидел Предвестника, его выражение сменилось от испуга до узнавания, а потом на лице проявилась злость. — Ты, Фатуйская шавка! Как ты только посмел ворваться ко мне! Я тебя прибью быстрее, чем Миллелиты найдут твою ободранную тушку! — закричал мужчина, подобрав попавшуюся под руку вазу и кидая её в рыжеволосого. Чайльд не смог так быстро сориентироваться и полностью уклониться, поэтому ваза немного задела его левое плечо, разбившись. На что Предвестник лишь коротко цыкнул и попытался проигнорировать жгучую боль в плече. Он предположил, что часть осколков впилась ему прямо в кожу. Но это неважно. Пока его плечо работало, всё было нормально. О боли он позаботится потом, а сейчас ему предстояло взыскать один затянувшийся долг. — Ты в порядке, Чайльд? — на лице Чжунли возникло переживание, он бегал глазами от раненного юноши к Господину Чэну. — Всё отлично. Меня только чуть задело, — Предвестник в последний раз посмотрел на мужчину, доставая свои гидро-клинки и поворачиваясь к должнику. — Надеюсь, у вас ещё есть деньги, чтобы загладить это небольшое недоразумение, Господин Чэн. Я уже начал подумывать, будто вы специально избегаете уплату моей взаймы, — начал Чайльд, от его взгляда не ушло то, как лицо Чэна заново поменялось на холодное и немного побаивающееся, и продолжил свою речь: — Даже не знаю, что было в вашей голове, когда вы начали атаковать меня, зная, что в ваш дом посреди ночи пробрался не один, два мужчины, чтобы забрать долг. Откуда такая самонадеянность? — Чайльд сделал несколько уверенных шагов в сторону мужчины, хватая воротник рубахи Господина Чэна своей раненой рукой, а во второй держа оружие. Мужчина вскинул свои руки в знак поражения, лихорадочно мотая головой и начав испускать пузыри из своего рта. Чайльд только закатил глаза и стал отталкивать мужчину дальше к стене. — Ох, если ты так не желаешь отвечать на мой первый вопрос, то, возможно, захочешь ответить на этот, — Тарталья поднёс клинок к шее должника, оставляя меньше сантиметра между кожей и оружием. — И где же деньги, которыми ты собрался оплатить долги? — Господин Чэн продолжал дрожать, когда Чайльд всё усилиливал хватку, мотая головой и бубня фразы "Пощадите", "Нет", "Не убивайте", — и типо того, все эти наискучнейшие фразы, которые Чайльд слышал постоянно. Предвестник неудовлетворённо хмыкнул, теряя терпение с каждой секундой. — Спрашиваю вас ещё раз, Господин Чэн, — Чайльд приблизил острие клинка так, чтобы по шее потекла тонкая струйка. — Где деньги? — он начал про себя считать до десяти, наблюдая, как мужчина трясся и бултыхался под ним. И когда он дошёл до десяти, мужчина всё еще не дал ему вразумительного ответа, поэтому Чайльд сжал оружие посильнее, готовясь перерезать горло должнику. Он не собирался стоять и слушать жалкие всхлипы мужчины, который точно знал, что делал, когда не платил задолжности, а теперь его припёрли к стенке. — Чайльд, подожди, — прозвучал голос Чжунли, когда Чайльд уже хотел провести клинком по горлу Господина Чэна. Юноша оглянулся на бывшего архонта в непонимании. — Возможно, не стоит его убивать, — предложил мужчина к удивлению Чайльда. — Ха? — Тарталья уже хотел покончить с этим должником раз и навсегда, но сдержался. Если даже Чжунли сомневался в убийстве человека, что нарушил контракт… Что ж, Предвестник всё же немного доверял суждениям Бога Контрактов, даже если сам не соглашался с его мнением. — Не думаю, что жители Лиюэ обрадуются тому, что Фатуи перерезали горло мужчине в его же доме, особенно в такое время, даже если он нарушил контракт, — Чжунли посмотрел на Чайльда, в его глазах снова появился необъяснимый блеск. Предвестник продолжал смотреть на бывшего архонта в недоумении, всё ещё пытаясь понять, что у того на уме. И Чайльд, быть может, сильнее волновался бы за свою репутацию, если бы не уезжал через пару дней. — Если не хочешь омрачать свою репутацию, не порти её своим подчинённым. Даже если ты покинешь город, рабочие банка всё ещё останутся тут, разбираться со всеми последствиями смерти этого мужчины, — продолжил пояснять Чжунли, будто читая мысли юноши. — Также, я считаю, что… предупреждения будет вполне достаточно, чтобы Господин Чэн смог выполнить свою часть контракта, — взгляд Тартальи задержался еще ненадолго на Чжунли, а после вернулся к должнику, что до сих пор дрожал от ужаса. Чжунли был прав, Чайльд это осознавал, но… всё же сложно избавиться от своих старых привычек. Оставлять мужчину в живых будет более проблематично, чем просто убить его. Однако хладнокровное убийство посреди города принесет очень много проблем для сотрудников Банка Северного Королевства. И как сильно бы Чайльд ни любил приносить хаос и беспорядки, он чувствовал ту грань, когда стоит прекратить и не доставлять проблем для самого себя и своих подчинённых. И он бы не хотел создавать столько неприятностей, которые бы за него исправили служащие, когда он сам будет далеко в Снежной. — Я даю тебе времени уплатить долг до конца следующей недели. И не дай бог мы не досчитаемся одной моры, я лично приеду обратно, чтобы вскрыть тебе череп и украсить твоё личико моим клинком, — прошипел Чайльд, приставляя оружие ближе к горлу. — Кивни, если понял, — Господин Чэн незамедлительно закивал головой, по его шее спускалась тоненькая струйка крови. С презрительной усмешкой Чайльд растворил свои клинки и отпустил воротник мужчины. Предвестник поднялся, оставляя дрожащего и трясущегося должника съехать на пол, а потом повернул к выходу, Чжунли пошёл следом. — Почему ты так озабочен моей репутацией тут? Мы оба понимаем, что тебе фиолетово до моих подчинённых. А я уезжаю через два дня, так что без разницы, что там обо мне подумают горожане. Я мог бы прибить этого должника, — разгорячённо начал Предвестник, когда они покинули здание. Чжунли задумчиво уставился на юношу, и дал простой ответ: — И почему же ты тогда не убил мужчину, если ты так скоро уезжаешь? Не думаю, что моих слов хватило бы, чтобы ты поменял своё мнение и прислушался ко мне, — двое несколько секунд смотрели друг другу в глаза, после слов Чжунли наступила тишина. Чайльд мог бы дать множество оправданий сейчас. Он мог бы, наверное, соврать, что его совершенно не волнует мнение Чжунли и он всё равно планировал покромсать должника. Или рассказать правду, что простых слов бывшего архонта хватало, чтобы Чайльд передумал. Что Чайльд доверял Чжунли даже больше, чем сам хотел бы признавать. Или вообще раскрыть все свои карты и сказать, что он частично даже и не хотел покидать Лиюэ. Но до того, как он смог хоть что-то сказать, Чжунли продолжил: — Но, отвечая на твой вопрос, только живой человек может оплатить свои долги, — о, это довольно логично, подумал Чайльд, когда мужчина сделал напряжённую паузу — на его лице снова появилась искра разочарования. — А также, даже если ты никогда более не вернешься в Лиюэ, я не могу не защищать твою репутацию здесь. Мне было бы немного спокойнее, если бы жители не считали тебя олицетворением зла и несчастья, даже если я и сам когда-нибудь покину гавань, — на этих словах Чайльд чуть не споткнулся, его лицо выражало откровенное недоумение. Как Чжунли мог сказать что-то подобное? Или даже, почему он сказал такую вещь? В конце концов, он же бог. Он видел бессчётное множество людей, как они появлялись и уходили, Чайльд не был исключением. И всё же, почему Чжунли так озабочен сохранением светлого образа Чайльда? Почему после всего случившегося, тот так искренне проявлял свое волнение о нём? — Почему это тебя так волнует? — Чайльд встал на месте, задавая вопрос, который осел в его голове с сегодняшнего утра. Почему Чжунли прилип к нему так сильно, как банный лист? Почему архонт так взволновался его скорым отъездом? Почему Чжунли смотрел на него сейчас с таким мрачным видом? И где-то в закоулках его сознания, в глубине его измученного сердца, Чайльд знал ответ. Возможно, он всегда знал его, но не хотел признаваться даже самому себе. А сейчас, прямо в этот момент, Аяксу предстояло узнать всю правду. Правду о том, что Чжунли всегда волновался о нем, больше чем Чайльд верил и думал. Правду о том, что чувствовал архонт к нему. Мужчина остановился, на его лице было то же мрачное угрюмое выражение. Чжунли сделал пару шагов в сторону Чайльда, положив руку тому на плечо. Близко, но на самом деле тот был так далеко от него. И под серебристой луной, что глядела на них свысока, Чжунли стоял всего в паре метров от него — янтарные глаза словно горели под сияющей луной. Тарталья должен признать, это был до боли чарующий вид. Падший бог, что стоял в своем великолепии, сосредоточившись только на юноше перед собой. Архонт смотрел на него так, что Чайльд невольно подумал, не являлся ли он божеством, а Чжунли был лишь его преданным слугой. И Чайльд не хотел отводить взгляд. — Чайльд, я... — не успел архонт закончить свою речь, как рыжеволосый вздрогнул в приступе боли, когда Чжунли чуть сжал его левое плечо. Мужчина незамедлительно отпустил руку, извиняясь, тогда как Чайльд заметил пятна крови на его руке. Точно, он совсем об этом забыл. — Ты ранен, — сообщил Чжунли, уставившись на свою окровавленную ладонь. — А, да. Кажется, я совсем про это забыл, упс, — почти ребячески сказал Чайльд, будто бы не ожидая от Чжунли признания в любви секунду назад. Архонт взглянул на него с волнением и сделал усталый вдох. — Тогда я отведу тебя к целителю... — и Чжунли направился к Хижине Бубу, но обернулся, заметив, что Предвестник не последовал за ним. — Это всего лишь царапина, доктор ни к чему. Сейчас же середина ночи! — он запротестовал, пытаясь проигнорировать жжение в плече, когда уже вспомнил про рану. Чжунли уставился на Чайльда, его неодобрение висело в воздухе. Через несколько секунд Чайльд всё же сдался, издав раздражённый вздох. — Ладно-ладно, я уже иду, — догнал мужчину Тарталья, и они направились к Хижине. Вау, каким же подкаблучником стал Чайльд. Хватило обычного "Прости" и сейчас он словно щеночек выполняет прихоти Чжунли. Но имеет ли это значение сейчас? Он же всё равно уезжает скоро. Чайльд решил для себя, что это будет ему маленькой наградой за то, что он покидает Лиюэ к лучшему. Маленькая награда за то, что он не пил то вино, чтобы забыться, аж целые сутки. — Я рад, что ты прислушался к гласу разума, — слова Чжунли отрезвили Тарталью от своих мыслей, на губах архонта появилась лёгкая усмешка. Чайльд тут же отвёл взгляд. Этот мужчина станет причиной его падения. И не в хорошем смысле.

***

— О, ты вернулся, — Байджу уставился на пришедших Чайльда и Чжунли, в здании не было никого, кроме них троих. Архонт вопросительно посмотрел на Чайльда, но юноша проигнорировал взгляд. Он даже не хотел пытаться попробовать придумать оправдание тому, что случилось за прошедшие пару дней. Но, конечно, Чайльда ждало разочарование, потому что Байджу обожал морочить всем голову. Поддразнивать до того, пока жертва не взорвётся в приступе ярости, — это было похоже на Байджу. — У тебя все ещё проблемы с памятью? — Чжунли уставился ещё более грозно, прожигая дыру в Чайльде, вопросительное выражение сменилось волнением и недоумением. Чайльд всё ещё не хотел смотреть на Чжунли в ответ. Если он игнорирует проблемы, то проблемы проигнорируют его. — А, я не по этому вопросу. У меня в плече стекло застряло, — показал он здоровой рукой на рану. — О, понятно, — сказал Байджу, приподняв брови, и не продолжил развивать тему. Только теперь он решил заткнуться? — Ну, тогда пойдем наложим тебе бинты, — Байджу направился в комнату, в которой Чайльд был пару дней назад, и двое мужчин последовали за ним. Чжунли более не смотрел на Чайльда, только вперёд, его лицо было бесстрастным. Предвестнику оставалось лишь надеяться, что мужчина не будет развивать эту тему, и трое оказались в отдельной комнате. Но, разумеется, зная, какой Чайльд везучий, Байджу пришлось ненадолго покинуть помещение, когда тот осмотрел раненое плечо, чтобы принести бинты и антисептик, оставляя их с Чжунли наедине. Предвестник нервозно покачивал ногой, сидя на кушетке, так же, как и вчера, когда они с Чжунли обедали, и он ждал, пока мужчина что-нибудь ему не скажет. Но в отличие от вчерашнего дня, на этот раз на его колене не находилась успокаивающая рука архонта, чтобы остановить покачивания. Вместо этого Чжунли просто сидел в правой части комнаты и был сосредоточен на чём-то своём. И спустя несколько секунд Чайльд не выдержал и нарушил молчание. — И ты не спросишь, что это было? — Чжунли повернулся на слова юноши, вернувшись к реальности. — Ты выглядел так, будто не хотел, чтобы мы об этом говорили. Так что я решил, что не буду поднимать эту тему, — он ответил, произнося слова осторожным спокойным тоном. Чайльд подумал над ответом секунду. Он прав, что Чайльд не хотел об этом говорить, но было немного разочаровывающе, что Чжунли решил молчать, оставляя их вдвоём в неуютной тишине. — Да, ты прав. Я даже не знаю, зачем я тогда заговорил об этом. Забудь, — Чайльд склонил голову к полу, желая, чтобы этот неуклюжий диалог закончился и он наутро бы забыл о нём. Ну, если будет совсем худо, он вино выпьет. Хотя это и не самая лучшая идея, с учётом того, какие проблемы создаёт это вино. И когда Чайльд почувствовал на себе прожигающий взгляд глаз кор ляписа, он посмотрел на Чжунли в ответ, заметив вдумчивое выражение на его лице. — Ты в порядке, Чайльд? — простой дежурный вопрос, ведь Чжунли, скорее всего, ничего под этим не подразумевал. Довольно логичный вопрос, если подумать, особенно после того, как вёл себя Чайльд в последнее время. Было даже странно, что все, с кем он имел хотя бы чуть тёплые отношения, не спрашивали его об этом каждый раз. Но вопрос не был таким простым для Тартальи. Со всем, через что в своё время проходил Чайльд, хоть и называя это "незначительным", такой простой вопрос смог его сломать. Это почти заставило Чайльда раскрыться, признаться во всём. Рассказать Чжунли о вине и о том магазинчике. О том проклятом вине, и о том, как его вид более его не волновал. Это было бы так просто, рассказать обо всём, проявить слабость. Просто сказать ему — "Нет, я не в порядке". Но когда такие вещи были для Чайльда простыми? — Да, всё в порядке, — безупречно соврал юноша, заметив, как глаза Чжунли чуть прищурились на его слова. И Чжунли уже хотел было возразить, однако сжал губы, решив сдержаться. — Ясно, — ответил вместо этого архонт, его глаза вернулись к рассматриванию той же точки, куда тот смотрел до этого. И взгляд Чайльда ненадолго задержался на фигуре мужчины, пока он не отвёл глаза, про себя молясь, чтобы Байджу уже наконец вернулся. И слава богам, через несколько секунд лекарь пришёл, открыв дверь и держа в руке бинты. Он посмотрел на пару со странным выражением, но, благо, никак не прокомментировал сформировавшуюся неловкую тишину. А Тарталья был благодарен, что тот не спросил ещё чего-нибудь странного.

***

— Прости, — наконец решил сказать что-то Предвестник, когда двое мужчин выходили из Хижины Бубу, рука юноши была добротно перебинтована. Бывший архонт сразу покачал головой на его извинение, уже собираясь извиниться в ответ. — Да нет, я был таким придурком. Сам же попросил помощи и в итоге создаю больше проблем, — оборвал тот Чжунли, к удивлению обоих. Кто же знал, что Чайльд сам признает свои ошибки хотя бы один раз? — Просто у меня сейчас полная неразбериха, да и эта подготовка к отплытию совершенно не помогает, — расплывчато пояснил рыжеволосый, избегая подробностей. Мужчина кивнул в ответ, смотря с небольшим пониманием. — Я осознаю, что в таком случае и мне стоит извиниться. Я понимаю, что отъезд из Лиюэ довольно утомительный процесс сам по себе, а я лишь поднимаю сложные разговоры и нарушаю спокойную атмосферу. Ныне я воздержусь от затрагивания неприятных тем, — также попросил прощения Чжунли. И если честно, Чайльду совершенно не нужно было ещё одно извинение от мужчины. Он просто озвучивал то, что было в их сознании долгое время. А признание вслух того, что, какими бы счастливыми они не притворялись, никак не повлияет на решение Чайльда покинуть Лиюэ навсегда. Хотя, наверное, Чжунли и не осознавал полностью, что означает "покидает навсегда". — Давай пойдём завтра куда-нибудь, — вырвалось у Чайльда. У него теперь не было даже права называть себя придурком. Сейчас он уже просто находит себе причины сомневаться в своём решении уехать из города. Сначала пригласил Чжунли позавтракать в своём доме, потом попросил помощи с наилегчайшим заданием, а теперь он приглашает Чжунли завтра на встречу, опять. Будто бы Чайльд совершенно не хотел уезжать. Глупости какие. Конечно же Чайльд хотел уехать из Лиюэ. Даже если он более не понимал, почему же хочет уехать. — И чем же мы завтра займёмся? — спросил архонт, чьи глаза ярко переливались под сиянием лунного света. Ну, теперь уже было поздно отступать. Чжунли выглядел так, будто бы готов бросить все завтрашние дела просто чтобы провести лишнюю минуту с Предвестником. И Тарталья решил проигнорировать то, как его сердце ёкнуло на такую мысль. — Без понятия. Я не особо обдумывал это, — произнёс он, отчаянно пытаясь остановить свои мысли. Какого черта он вообще предложил им прогуляться завтра? О чём он только думал? Это всё только сделает хуже им обоим, когда настанет время Чайльду уходить. Он знал это. Он знал это, весь его разум кричал об этом, однако он отпустил все сожаления и решил позволить себе быть счастливым с Чжунли, даже если на короткое время. Он оказался между молотом и наковальней: молот неустанно пробивает ту стену, что сам Чайльд возвёл для себя и окружающих, и наковальня стала его углом, куда он сам себя загнал в попытках избежать боли и страданий в последние дни. Но эта боль продлится недолго, он напомнил себе. К понедельнику и молот, и наковальня пропадут. Все его страдания скоро закончатся. И только одна эта мысль позволила Чайльду успокоиться и начать планировать завтрашний день с улыбкой. — Давай сначала просто встретимся у Ванмин на обед, а потом посмотрим. У меня осталась парочка незаконченных дел в банке, а с утра я начну собирать вещи, — предложил Чайльд, получив кивок от Чжунли. — Хорошо. С нетерпением жду завтрашней встречи, — отблеск луны в его глазах стал даже ярче, спокойный голос контрастировал с его радостным видом. Тарталья не знал, хотелось ли ему заулыбаться ещё ярче или зарыдать в голос. Такими темпами, он будет одновременно и плакать, и смеяться. — Ага, давай повеселимся напоследок, — временна. Эта боль лишь временна. Повторял себе Чайльд, когда они с мужчиной разошлись по домам. Эта боль незначительна и скоро закончится. Однако Чайльд знал, что это лишь ложь.