Закончить игру может только победитель

«Закончить игру может только победитель» - это правило, универсальное и для костей, и для карт, подпортило финансовое положение не одному игроку. Неудача, в отличие от фортуны, девушка более постоянная, и если ей кто понравится, и она обнимет за плечи своего несчастного избранника, то не изменяет ему – играй он один на один, или с несколькими игроками. Так часто случалось и с Атосом, который играл, и чаще проигрывал, чем выигрывал. Особенно не везло ему, когда он много пил и потому плохо следил за перемещениями карт – в подвыпившем состоянии он не обращал внимания на выбывшие карты и потому не мог спрогнозировать, какие карты останутся в колоде, а что достанется сопернику, и слишком часто оказывался проигравшим. В этот непогожий день, загнавший проливным дождем под одну крышу постоялого двора, расположенного за пределами города и на окраине леса, с дюжину людей разного сорта, среди которых были и наши знакомые мушкетеры, Атосу особенно не везло. Пребывая от того в дурном расположении духа, он пил еще больше обычного, и проигрывал тоже – больше обычного. Не спрашивая у товарищей, он сумел проиграть все свои деньги, их общие деньги, выданные де Тревилем на дорогу, свою лошадь и лошадей своих друзей. Его соперник, высокий черноволосый мужчина того же возраста, что и Атос, с тонкими черными усиками и лукавыми глазами, сидел напротив и раздумывал, что еще спросить с него за игру, поскольку ему везло и прерывать такую череду удач ему не хотелось. Он проследил направление взгляда помрачневшего соперника и спросил: - Эта дама с вами? Я бы мог поставить четверть того, что вы проиграли, за ее поцелуй. Атос сперва не понял. Он искривил бровь и вопросительно посмотрел на него. - Та девица, на которую вы только что бросили взгляд. Атос ни на кого взгляд не бросал – он просто посмотрел, чем занимаются его товарищи, которые и не подозревают, что приехав сюда верхом, уйдут уже на своих двоих. - Со мной нет девиц, - ответил Атос, пожимая плечами. - Ну как же, а вон то милейшее создание? Атос, все еще недоумевая, повернул голову в указанном направлении и с удивлением понял, что игрок говорит про Арамиса, одетого в вышитый кружевами сиреневый камзол, – тот развернулся к окну, и с их места можно было разглядеть только его узкую спину, часть плеча и профиль, но не полностью – угол обозрения скрывал от зрителей его светлые усики. Усмехнувшись, Атос кликнул его, и Арамис, появившись из сумрака тускло освещенного помещения, учтиво поздоровавшись с незнакомцем, подсел к их столу. Атос хотел увидеть смущение и обескураженность на лице человека, так беспардонно обыгравшего его в карты, но лицо его соперника не выразило ни того, ни другого. Вместо этого мужчина с изумлением и неприкрытым интересом посмотрел на Арамиса: - А он очень мил, - сказал он, обращаясь к Атосу, - я мог бы и половину поставить. Атос побледнел и не нашелся, что ответить. Арамис же недоуменно переводил взгляд с одного на другого, сомневаясь в предмете разговора. - Ваш товарищ проиграл мне ваших лошадей, - сообщил незнакомец, любезно улыбаясь ему, - и я подозреваю, что и все ваше серебро. И, так как ничего из материальных ценностей у него не осталось, я предложил обменять четверть всего того, что он мне проиграл, на один ваш поцелуй. Теперь Арамису все стало ясно. Он покраснел и гневно посмотрел на Атоса, но тот, сбитый с толку и пристыженный, не ответил на его взгляд. - Кажется, вы упомянули, что можете увеличить ставку до половины, - сказал Арамис, краснея еще больше. Его глаза не могли выдерживать лукавый и излишне пристальный взгляд мужчины, и он то и дело опускал ресницы и снова вскидывал их. Со стороны могло показаться, что он строит ему глазки. - Могу, но тогда поцелуй должен быть настоящим, - подмигнул ему игрок. «Настоящий – значит, с языком», подумал про себя Арамис и закусил губу. Его лицо пылало от стыда, но он не принимал поспешных решений, взвешивая возможности и риски. Поспешное решение принял за него Атос, который, при упоминании «настоящего поцелуя», ещё более побледнел, приосанился, и руки его задрожали от гнева: - Этому не бывать, - заявил он, делая рукой взмах, разделяя пространство между незнакомцем и Арамисом. - Что ж, - пожал плечами игрок и, снова взглянув на белокурого херувима, сказал, - Признаться, мне жаль. Вы и правда прелестны. Ливень за окном не утихал, град звонко барабанил в стекла таверны, а трое мужчин сидели за столом в углу зала – один из них скучал, второй, гордо приосанившись, надменно смотрел на скучавшего, а третий задумчиво глядел перед собой и представлял, как он и его друзья вчетвером пойдут до города по грязным лужам, как будут скользить по склизкой глине его кожаные ботфорты, и как его красивый костюм будет забрызган грязью, а дорогие кружева - безнадежно испорчены. Потом его воображение подсказало ему, как он будет писать герцогине де Шеврез письмо с намеком выслать ему деньги на лошадь, хотя не так давно он уже получал от нее две сотни пистолей, которые спустил на два отменных костюма, в один из которых он и был сейчас одет... - Хорошо, - решился он и, подняв глаза на мужчину напротив него, повторил, - я согласен. Раздавайте карты.