Морское стёклышко, затерянное в прерии

Нолан не совсем спит, скорее дремлет. Когда Тео и Лиам выходят из ванной, он смотрит на дальнюю стену с того места, где свернулся калачиком на матрасе. В глаза словно насыпали песок, потому что он все время забывает моргать. Тем не менее, он в конце концов моргает и слегка поворачивается, чтобы взглянуть на Лиама и Тео, когда их тени падают на него. Они оба освещены лунным светом, льющимся через одно из подвальных окон высоко на стене. Ни один из них даже частично не обратился, но, вероятно, из-за усталости или всё ещё не прошедшего шока Нолану даже без их горящих глаз или клыков кажется в этом свете, что они выглядят странно, потусторонне. Ему приходится сжать кулаки, крепко скрещивая руки на груди, потому что ему внезапно отчаянно и совершенно импульсивно хочется протянуть руку и коснуться их. А ещё он вдруг понимает, что лежит ровно посередине матраса, разделяя его пополам и, таким образом, заставляет прочную пару Лиам и Тео разбиться, чтобы уместиться вместе с ним. — Ой, — бормочет он и пытается подняться. — Извините, подождите… Но Лиам просто кладет руку ему на плечо и заставляет снова лечь. С другой стороны Тео уже поставил одно колено на матрац и плавно ложится, чтобы прижаться к нему спиной. Лиам говорит: — Всё в порядке. Всё в порядке, — его слова звучат настойчиво, потому что Нолан всё ещё дёргается, чтобы переместиться, а потом тоже начинает ложиться. Нолан оказывается лежащим между ними двумя, и это кажется… каким-то странным. Против естественного порядка вещей. Нолан падает обратно, осторожно, но, вероятно, слишком быстро. Он может видеть, как Тео и Лиам смотрят друг на друга через него, хотя ни один из них ничего не говорит. По крайней мере, до тех пор, пока Лиам не бормочет: — Просто спи, Нолан — приказ звучит измученно. «Это то, что вы постоянно говорите мне», — думает Нолан, глядя на Тео, но это имеет смысл: Лиам и Тео разделяют эту ответственность, как, в конечном итоге, разделяют и всё остальное, включая трудности. Лиам вытащил Тео из камеры в полицейском участке. Тео не даёт Лиаму сделать с Гейбом то, о чем тот пожалеет. Оба спасают друг друга в больнице. «Что я вообще здесь делаю?», — недоумевает Нолан, переводя взгляд на потолок. Его руки безвольно лежат на груди и судорожно сжимаются. Теперь они чисты от крови, но всего несколько часов назад они были по локоть в ней. Лицо Гейба между его ладонями, и Гейб извиняется, содрогаясь от предсмертных судорог. Он сделал это только после того, как Анук-Итэ был уничтожен — Лиам ведь тоже ненадолго поддался его влиянию, потому его и тошнило после — но Нолан говорит себе, что это не главное. Важно, что Гейб сожалел, и это та часть, за которую Нолан будет держаться, потому что теперь Гейб мёртв. Он зажмуривается. Некоторое время спустя Нолан просыпается от кошмара, которого не помнит, но от него он весь в поту и его мутит. Дыхание слишком быстрое, у него почти гипервентиляция, и из-за неё по краям зрения всё плывёт, когда он беспомощно и пристально пытается всматриваться в тёмный, как ночь, потолок. Лиам вскидывается, тянется и сжимает лицо Нолана в руках, чтобы повернуть его к себе. — Хэй, — говорит он твёрдо, хоть и полушепотом. — Хэй, Нолан, тебе нужно дышать. Но Нолан дышит. Он не может выполнить приказ Лиама, как бы ему ни хотелось, потому что он уже дышит — это не проблема. Проблема в том, что каждое его дыхание слишком короткое, слишком поверхностное, и он не может заставить свои лёгкие работать глубже. Каждый раз, когда он пытается, ему кажется, что они упираются в рёбра, слишком тесно сжимающие всё внутри, в том числе и зияющую пустоту, которую он чувствует. «Что мне теперь делать, что мне делать сейчас… Что я…» — Нолан, — настаивает Лиам, и Холлоуэй чувствует, как его лицо искажается. — Мне очень жаль, — выдыхает Нолан. И ему действительно жаль, потому что он не может дышать так, как требует Лиам. Потому что он недостаточно быстро бросился на того охотника в больнице, и тот застрелил Гейба. Потому что он и Гейб когда-то принимали решения, которые в итоге привели их в больничный коридор… — Мне очень жаль, — говорит он Лиаму, пытаясь заставить понять себя, его глаза пробегают по челюсти, скулам и носу Лиама — по всем тем местам, по которым Нолан бил его в кровь в тот день в классе. Горло Нолана всё ещё болит после длительного приступа тошноты, и часть его сознания задаётся вопросом, от какой доли той версии себя он сумел избавиться и сколько ещё осталось даже после уничтожения Анук-Итэ. — Прости, про… — Помолчи, — приказывает Лиам, на этот раз громче. — Тихо. Перестань извиняться, просто… Но Нолан не может, его глаза закрываются, когда зрение начинает сужаться, потому что воздуха отчаянно не хватает, а держаться в сознании помогает лишь бесконечное «прости», которым он упорно пытается достучаться до Лиама, чтобы тот понял, что ему действительно жаль… И вдруг Нолан замирает, его глаза резко распахиваются. Губы Лиама, тёплые, немного потрескавшиеся (разве регенерация не действует и на них?), накрывают его губы, а потом Нолан чувствует, как дыхание Лиама скользит по его щекам, когда он фыркает, низко, резко, через нос. Лиам делает выдох, всё ещё прижимаясь к губам Нолана — тот одновременно вдыхает, разом, рефлекторно — и затем вдыхает, а потом отстраняется. — Я знаю, — говорит он Нолану, глядя прямо в глаза. — Я знаю, что тебе жаль. Его взгляд скользит мимо Нолана через плечо. «На Тео», — понимает Холлоуэй. — Я знаю, — повторяет он. Нолан чувствует, как матрац под ними троими сдвигается, когда Тео напрягается, задерживая дыхание в груди, а потом резко выдыхает, и этот выдох Нолан чувствует на своём затылке. А затем Лиам снова смотрит на Нолана, который вдруг понимает, что после поцелуя, должно быть, выглядит крайне удивлённо. Он невольно напрягается, а Лиам вдруг копирует эмоции Нолана, которые будто бы эхом откликаются в нём. «Мне очень жаль», — беспомощно думает Нолан, и Лиам будто слышит это, будто чувствует, потому что он резко подаётся вперёд и снова впивается в его губы, как будто стремится заглушить слова, прежде чем они сорвутся с губ, чего Лиаму совершенно не хочется. Нолан задыхается, дрожит, когда губы Лиама касаются его, но это не всё, что он чувствует: на его плечо внезапно ложится тяжёлая рука Данбара. Он отстраняется от губ Лиама, чтобы посмотреть, куда тот потянулся. Пальцы Лиама сомкнулись на пряди волос Тео так сильно, что костяшки побелели. Глаза Тео прикрылись, а губы разомкнуты. Рейкен наклоняется, ласкаясь к руке Лиама, и тот стонет, прижимаясь щекой к челюсти Нолана, и когда Данбар приоткрывает губы — его пальцы всё ещё судорожно обхватывают волосы Тео, заставляя того тихо, почти беззвучно стонать — Нолан чувствует, как кончики клыков Лиама прижимаются к нему. К его коже на щеке. Холлоуэй выдаёт резкий, испуганный вдох. — Лиам, — предупреждает Тео, но голос звучит хрипло и неровно. — Я не могу, — выдыхает Лиам. — Я… — Нолан чувствует прикосновение закрытых век Лиама, когда он наклоняет голову, и его лоб сильно вжимается в скулу Нолана. — Это адреналин, — говорит Тео, всё ещё резко, неуверенно. — Это… «Из-за того, что произошло за последние несколько дней», — думает Нолан. Все они чуть не умерли несколько раз и разными способами, не говоря о том, что им приходилось наблюдать — «Действительно приходилось», — поправляет себя Нолан, морщась — как дорогие им люди умирают. Когда Лиам запрокидывает голову, открыв рот и тяжело дыша, его глаза сияют золотом, а кончики его клыков блестят в лунном свете, яркие на фоне темноты его рта. Нолан понимает, что Лиам пытается это контролировать. Он чувствует, как грудь Лиама расширяется и сжимается, когда он дышит, резко и неглубоко, через нос, несмотря на то, что его рот всё ещё открыт. Как и рот самого Нолана. Он видит, как губы Лиама шевелятся, когда он что-то шепчет, беззвучно и неразборчиво, снова и снова. А потом Данбар зажмуривает глаза. Свои золотые глаза. Нолан тянется вперёд, прежде чем успевает остановиться. Он прижимает два пальца к мягкой коже чуть ниже правого глаза Лиама. Глаза Лиама снова распахиваются. Позади Нолана Тео издаёт ещё один резкий стон, когда Лиам дёргает рукой — Нолан всё ещё ощущает её у своей ключицы — и, очевидно, тянет за прядь волос Тео, которую всё ещё сжимает. Нолан ничего не может с собой поделать и оборачивается, чтобы посмотреть на Тео, его пальцы по-прежнему на лице Лиама и всё так же легко касаются его хрупкой кожи, и внимательно смотрит в глаза Рейкена, ловя взгляд. Тео вскидывается. Его голова всё ещё наклонена к Лиаму, но пока Нолан разглядывает его, он внезапно отстраняется и со стоном прижимается лбом к затылку Нолана. Тем не менее, он утыкается в его затылок не настолько быстро, чтобы не дать Нолану увидеть выражение, появившееся на его лице: грубое, отчаянное, мятежное. Нолан оглядывается на Лиама, гадая, видел ли он то же, что Холлоуэй, но тот уже смотрит на Тео, спрятавшего лицо. А затем рукой, которую он всё ещё держит в волосах Тео, Лиам тянет его голову вверх и ближе, через плечо Нолана, чтобы поцеловать. И губы сталкиваются, и Нолан слышит резкий стук зубов. Они вовсе не нежны друг с другом. В тот момент, когда Лиам поднимал голову Тео, тот начал рычать, словно инстинктивно, и этот звук отдался в груди Нолана, потому что теперь Тео был ближе к нему, прижимался к его спине. Впрочем, единственным ответом Лиама на это рычание было то, что он сжал руку в волосах Тео сильнее, чтобы повернуть голову Рейкена немного набок, чтобы углубить поцелуй. Когда Нолан смотрит на них, ошеломлённый и едва дышащий, он видит, как один из клыков Лиама впивается в нижнюю губу Тео. Кожа на месте укуса вспыхивает красным на пару секунд, пока исцеление Тео не стирает след. Когда Лиам отстраняется, его глаза всё ещё горят золотом. Как и глаза Тео, но потом он… смотрит на Нолана, и цвет мгновенно тускнеет. Холлоуэй смотрит в ответ, во рту внезапно пересыхает, когда он вспоминает, как они были в других позициях — Нолан тогда смотрел на него сверху вниз, а Тео сидел на корточках в уборной на заправке с острой ухмылкой на лице. Это было в первый день, когда они только встретились. «Меньше недели назад», — понимает Нолан и чувствует, как горло сжимает твёрдой хваткой, перехватывая дыхание. Тео исследует его глаза — Нолан ни на секунду не отводит взгляд, даже когда он чувствует, как дыхание снова становится слишком частым — а затем медленно наклоняется, пока не прижимается губами к губам Нолана. Холлоуэй втягивает воздух и задерживает дыхание. Он приоткрывает губы для языка Тео, когда тот настойчиво вжимается в его губы, а затем вздрагивает, стонет, закрывает глаза и не может удержаться от беспомощного сравнения поцелуя Тео с поцелуем Лиама. Данбар был быстрым, упорным, немного отчаянным, а Рейкен — медленным, неторопливым. Он проходится кончиком языка по зубам Нолана, а затем скользит по его языку, и Холлоуэй не может удержаться от того, чтобы не вскинуться бёдрами. Прямо к бёдрам Лиама, который плотно прижался к нему, когда притянул Тео ближе к себе и, неизбежно притянул и зажатого между ними Нолана. Лиам стонет. Одна его рука — Нолан думает, что это рука Лиама, а не Тео — приземляется на бедро Нолана и сжимает, а своими бёдрами Данбар в свою очередь вскидывается вперед к Холлоуэю. Нолан чувствует прикосновение когтей к голой коже живота, где его рубашка задралась, и делает ещё один резкий вдох. — Твою мать, — шипит Лиам, убирая руку от бедра, и, когда тот отстраняется от губ Тео, запускает её в свои волосы, перекатываясь на спину и тяжело дыша. Данбар смотрит в потолок, его глаза сияют золотом в тусклом свете, а рубашка смята и задрана, обнажая тёмную дорожку волос, спускающуюся к выпуклости на пахе, всё ещё прикрытом спортивными штанами. Он смотрит на Нолана, как будто чувствует привлечённое собой внимание. Его рот всё ещё полон клыков. — Тео, — умоляет он. Нолан снова смотрит на Рейкена. Тот мягко кивает. — Хорошо, Лиам, — тихо отвечает Тео, как будто он слышал и прекрасно понял то, что тот беззвучно спрашивал, а затем отклоняется, плавно перелезает через Нолана (хотя одна его рука всё же опускается на грудь Холлоуэя), чтобы устроиться сверху Лиама. Его колени по обе стороны от бёдер Лиама. Руки Данбара тут же вскидываются, чтобы схватиться за бедро Рейкена, огладить его плечи, и тогда Нолан понимает, в чём дело: когти Лиама впиваются в кожу Тео, пронзают тонкий материал его спортивных штанов, но это не волнует ни одного из них. Один из когтей Лиама царапает под ключицей Тео, когда Данбар прижимает Рейкена к себе, но это длится всего секунду — исцеление Тео стирает рану. На этот раз их поцелуй ещё грубее, Лиам приподнимается к нему, а Тео слегка наклоняется. Бёдра Лиама вскидываются навстречу Тео, а его рука, стискивающая бедро, грубо притягивает Рейкена вниз. И, когда Тео прерывает поцелуй с резким вскриком, Лиам просто наклоняет голову набок и, насколько Нолан может разглядеть, впивается клыками в шею Тео. Глаза Рейкена полуприкрыты, когда он смотрит на Нолана, разомкнув губы. Его пальцы ритмично сжимаются, а затем расслабляются на рубашке Нолана. — Хорошо, — внезапно выдыхает он, немного приподнимаясь. — Давай. Его рука отрывается от груди Нолана, и он тянет рубашку Лиама вверх, стягивая её, когда Данбар приподнимается, чтобы позволить ему раздеть себя. Тео не теряет времени даром: ещё до того, как Лиам снова падает на матрац спиной, он скользит между ног Лиама, стягивая спортивные штаны и трусы, пока тот вскидывает бёдра, чтобы помочь. Следующий вздох Нолана вырывается из груди дрожащим стоном. Глаза Лиама останавливаются на нём. Они всё ещё золотые и сияющие. — Чёрт… я так хочу… — выдавливает он, но его руки с когтями держатся подальше от Нолана. Однако они не остаются в стороне от Тео. Тео, который наклоняется без церемоний и промедления, чтобы заглотнуть член Лиама до основания одним плавным движением. Лиам вскрикивает, выгибается и вцепляется одной рукой в волосы Тео, а другую откидывает в сторону. Он снова оглядывается на Нолана, насколько это у него получается с Тео, ритмично двигающим головой и слегка перекатывающимся на коленях. — Давай, иди сюда, — выдыхает Лиам и кивает головой. Нолан колеблется, а затем медленно придвигается вперёд, пока его лицо не оказывается прямо над Лиамом. Тот смотрит на него, всё ещё дыша ртом — полным клыками ртом. — Я… я не могу, — разочарованно признаёт Лиам, и поэтому Нолан наклоняется и прижимается лбом к его лбу. Лиам немедленно выгибается от прикосновения, мышцы его шеи рельефно проступают под кожей. Нолан подносит руку к лицу, прикосновение должно было быть успокаивающим, но его большой палец цепляется за приоткрытый рот Лиама. За один из клыков. Подушечка пальца слегка ноет от грубой царапины. Нолан замирает от собственного резкого вдоха. Лиам стонет, всё его тело содрогается от того места, где его касается Нолан, к тому месту, где находится Тео, одна из рук которого прижимается к животу Лиама, чтобы удерживать его — удерживать неподвижно — для собственного рта. Нолан не может не смотреть. Он невольно снова проводит подушечкой большого пальца по краю клыка Лиама. — Боже, — выдыхает Лиам вскоре после этого, его губы касаются руки Нолана, заставляя того дрожать. — Тео, — выдыхает он, и снова: — Тео! И на этот раз Нолану предстоит увидеть то, что ему довелось испытать самому: Тео скользит своим ртом всё ниже и ниже по члену, а горло работает, когда Лиам вздрагивает, стонет и кончает. Тео не отстраняется, пока Лиам не растягивается обессиленно на матраце. Когда Рейкен, наконец, приподнимается, Нолан видит крошечные царапины на линии его волос, где, должно быть, Лиам вцепился в него когтями, и на плече, где была другая рука. Они исчезают за секунды. Глаза Тео поднимаются на Данбара. Он вскидывает руку и запястьем вытирает губы. Нолан вздрагивает и беспомощно смотрит на Лиама. Лиама, чьи глаза просто широко распахнулись. Человеческие глаза — золото пропало. Нолан пристально смотрит, а затем его внимание переключается на руки Лиама, одна из которых расслабленно лежит на матрасе, а вторая, отпустившая волосы Тео — на животе. Лиам усмехается. Он тянется вверх, быстро — может быть, даже сверхъестественно быстро — хватает лицо Нолана и тянет его к себе. Он целует грубо, но на кончиках его пальцев не появляются когти, и его зубы, когда Холлоуэй проводит по ним языком, остаются обычными. Нолан стонет, а затем задыхается, потому что Лиам внезапно садится. Он не разрывает поцелуя и заставляет Холлоуэя приподняться, а потом вдруг роняет его на спину, а сам устраивается между его ног и накрывает тело Нолана своим. Его руки скользят вниз, а затем снова вверх, по внешней стороне бедер Нолана. Но затем одна из его рук исчезает, и когда Нолан открывает глаза, замечает, что Данбар закинул её назад, чтобы обхватить бедро приблизившегося к ним Тео. Холлоуэй дрожит, потому что в следующую секунду Лиам спускается под подбородок Нолана и втягивает кожу на шее губами. Тео сидит между ног Нолана и прижимается к спине Лиама, а потом кладет подбородок на плечо Данбара и позволяет своим глазам вспыхнуть жёлтым, ухмыляясь. Нолан резко втягивает воздух. Лиам разворачивается и прищуривается, глядя на Тео. — Что ты только что сделал? — обвинительно спрашивает он. Тем не менее, он не ждет ответа Тео, просто поворачивается назад, чтобы внимательно изучить лицо Нолана. — Немного обратился, — отвечает Тео, и когда Холлоуэй смотрит уже на него, его ухмылка становится шире. — Он это любит. Нолан замирает, словно пойманный на месте преступления. Но Лиам просто тянется назад и толкает Тео локтем в бок, болезненно и резко так, что тот издаёт раздражённый протестующий звук и пытается отодвинуться. — Он этого боится, придурок, — ворчливо поправляет Лиам. Данбар обращает своё внимание на Тео, поэтому не видит, как Нолан смотрит ему в глаза, а его лицо становится напряжённым. — Нет, — отрицает Нолан, и тогда внимание Лиама возвращается к нему. Он хмурится. Холлоуэй чувствует, как выражение его лица мрачнеет. — Нет, — настаивает Нолан. Лиам просто изучает его, а затем опускает одну руку, чтобы постучать пальцем по сердцу Нолана, трижды в такт биению. — Ага, — многозначительно возражает Лиам и раздувает ноздри, уверенно заключая: — Ты боишься. Нолан колеблется. «Нет смысла лгать мне», — сказал Тео, а позже, сегодня вечером, он расширил «мне» до «нам» — он и Лиам обменивались многозначительными взглядами каждый раз, когда Нолан пытался заявить, что с ним всё в порядке. И всё же. Всё же. Тео издаёт испуганный звук и ему удается отскочить в сторону, поскольку Нолан резко поднимается и неожиданно толкает Лиама назад. Внезапность — единственное объяснение того, почему Нолану это сходит с рук, и Лиам послушно падает на спину, а его глаза — его человеческие глаза, хотя они и блестят золотыми крапинками — распахиваются. Нолан сидит верхом на его бёдрах, опираясь руками по обе стороны от головы и глядя на Данбара сверху вниз. — Даже… Даже если это так, — возражает Нолан, отказываясь признавать свой страх, даже если нет смысла лгать Лиаму под ним или Тео позади него, — это не значит… Это не делает меня… «Слабым», — Нолан почти заканчивает предложение, но проглатывает последнее слово. Слабым, в чём ни Лиам, ни Тео не обвиняли его и не стали бы обвинять, хотя он именно таким и был, потому что именно так Анук-Итэ и Монро повлияли на него. Нолан чувствует, как его свирепое выражение постепенно сползает, когда он протягивает руку, чтобы провести пальцами по лицу Лиама под собой. По челюсти, щеке, носу. По всем тем местам, которые кровоточили по его вине. — Нолан, — выдыхает Лиам, и тот чувствует дыхание на своих пальцах. А затем Нолан крупно вздрагивает — Данбар под ним делает то же самое — потому что Тео внезапно появляется позади него, медленно прижимаясь грудью к спине Нолана, а его бёдра сжимают спину. Нолан слегка вздрагивает и поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Ты боишься, — говорит ему Тео, но Нолан обнаруживает, что затаил дыхание и не спорит, потому что уверен, что тот ещё не закончил, — и тебе это нравится, — Рейкен поднимает руку и проводит ею по лицу Нолана, убирая часть его влажных от пота волос со лба. — Ты хочешь знать почему? — спрашивает он, наклоняясь так близко, что практически шепчет это Нолану на ухо. Тот колеблется, а затем кивает, быстро и жадно. На той части лица Тео, которую он видит краем глаза, мелькает хитрое выражение. Рука опускается по его лицу к подбородку, заставляя отклонить голову назад к плечу Тео, и Нолан задыхается. Но это ничто по сравнению с выбросом адреналина, страхом, который он испытывает, когда чувствует клыки, когда Рейкен прижимается губами к его шее. Нолан замирает, чувствуя, как внизу живота скручивает. Тео держит его несколько секунд, а затем отпускает. Он убирает клыки от шеи Нолана, а руку с подбородка, и прижимается губами к уху парня: — Тебе это нравится, потому что каждый раз, когда ты боишься, и каждый раз, когда ты не позволяешь страху остановить тебя, ты побеждаешь его. Ты выигрываешь. Тео отстраняется. Он снова ухмыляется, но на этот раз молча. Его глаза прикрыты. Он доволен, но не потому, что высказал всё это Нолану. Тот оборачивается и его взгляд пробегает по лицу Тео, а затем Нолан издает резкий, беспомощный звук и разворачивается до тех пор, пока ему не удаётся обхватить лицо Тео ладонями и поцеловать парня. Они начинают опрокидываться назад, и Нолан чувствует, как Тео пытается удержать их обоих в вертикальном положении — мышцы перекатываются под руками Нолана, у его груди и между бёдрами — но Нолан внезапно понимает, что хочет обратного. Он намеренно толкается вперёд сильнее и нисколько не удивляется, когда Тео без протеста уступает и позволяет им упасть обратно на матрац, а Нолан наваливается на него. «Он шпион, — сказал Гейб. — Лжец». Нолан приподнимается на ладонях, чтобы посмотреть на Тео. Тот смотрит на него в ответ, словно ожидал сигнала, чего-то, на что мог бы отреагировать, какую-нибудь фразу. «Ты не пожалеешь», — пообещал ему Тео в тот день на складе дома Монро, и звучал как тот, кто прекрасно умеет делать именно это — обещать. Как кто-то, чьё выживание зависело от умения делать именно это. Нолан чувствует, как что-то скручивается в его груди, и понимает, что если он это чувствует, то Тео, и, вероятно, Лиам тоже, также ощущают, поэтому отказывается от попыток скрыть эмоции. Он видит что-то очень похоже на удивление на лице Тео, и касается того места, где оно исчезло, прямо у края губ Тео, а затем наклоняется и прижимается своими губами к этому местечку. — Тогда, — говорит он, задевая губы Тео своими, — ты говорил, что у нас в обрез времени. Он переводит взгляд на Тео как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку воспоминания. Он, очевидно, помнит. Нолан облизывает свою губу, что почти означает, что он прикасается языком и к губе Тео, учитывая то, насколько они всё ещё близки. — У нас всё ещё в обрез времени? Тео колеблется, а затем слегка качает головой. — Нет, — хрипло отвечает он, а затем его взгляд скользит мимо Нолана на Лиама, и он словно признаётся, хотя Холлоуэй и не очень понимает смысл этого признания. — Мне больше некуда спешить. Нолан оглядывается назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лиам прерывисто вздыхает, не сводя глаз с Тео. Холлоуэй снова поворачивается к Рейкену, и взгляд последнего перемещается с Лиама на него. — Хорошо, — соглашается Нолан, его губы беспомощно растягиваются в легкой улыбке. Он вздрагивает, а затем улыбается шире, когда чувствует, как кончики пальцев Лиама касаются его спины, а затем вся ладонь прижимается к его позвоночнику, прежде чем скользнуть ниже по бедру. Лиам прижимается к нему вплотную. — Хорошо. Оба, и Тео, и Нолан, всё ещё полностью одеты, что абсолютно абсурдно. В отличие от Лиама, который совершенно голый и, очевидно, ничуть не обеспокоен этим фактом. Нолан проводит пальцами по груди Тео. Ткань простой футболки, которую Тео накинул взамен испорченной, тянется под пальцами Нолана, а затем, когда он подбирается к её краю, подцепляет его пальцами, чтобы потянуть вверх. Тео приподнимается, чтобы позволить ему раздеть себя, а потом падает на матрац и снова смотрит на Нолана, терпеливо, спокойно и выжидающе. «Что ещё он позволил бы мне сделать», — задаётся вопросом Нолан, а его пальцы судорожно сжимаются внизу живота Тео от одной только этой мысли. Он видит, как мышцы живота Тео напрягаются, как сбивается его дыхание, а ноздри раздуваются. Нолан ничего не может с собой поделать. Он тянется одной рукой к самому краю носа Тео — туда, где он может ощущать резкое, короткое дыхание, ударяющее по коже. Он заикается, прерывисто вздыхая, когда Тео внезапно приоткрывает губы, а его рот полон клыков. Это приглашение. Во второй раз. Там, на складе, электричество было слишком интенсивным, чтобы он мог обратиться, хоть Тео тогда и провёл языком по краю зубов и пообещал Нолану, что покажет свои клыки — «Ты увидишь, какие большие у меня клыки», — сказал он, словно насмехаясь над всем происходящим, — в обмен на помощь. Нолан колеблется, а затем осторожно проводит одним пальцем по изгибу верхней губы Тео, пока палец не натыкается на один из верхних клыков Тео. Дыхание Рейкена такое же прерывистое, как и у Нолана, но губы не двигаются; он держит голову совершенно неподвижно. В отличие от его рук, которые в какой-то момент поднимаются и сжимают бока Нолана. Тот шумно вздыхает и пытается вырваться из хватки, чувствуя, как его царапают, впиваются в кожу острые концы когтей Тео в тех местах, где рубашка задралась. — Господи боже, — внезапно шепчет Лиам позади Нолана, заставляя его вздрогнуть. Холлоуэй оборачивается, чтобы взглянуть на него чисто рефлекторно, и затем не может сдержать своего дрожащего, хриплого стона, когда Лиам беспомощно по-волчьи скулит, а его глаза — его золотые глаза — смотрят прямо в глаза Холлоуэя. — Нолан, могу я… — умоляет он и многозначительно тянет его за рубашку. Нолан кивает, его горло слишком напряжено, чтобы говорить. Он понимает только после того, как Лиам начинает не слишком осторожно дёргать его рубашку, что ему придется убрать руку ото рта Тео, но возразить он не успевает. Его рука снова приземляется на лицо Тео, а два пальца слегка касаются его раскрытых губ. А Лиам говорит: — Боже, Тео, пожалуйста. Тем не менее, тот не двигается с места, пристально, остро смотрит на Нолана, пока тот не кивает в знак согласия. И в ту же секунду, когда он это делает, Тео внезапно поворачивает голову настолько, что пальцы Нолана скользят в его рот. Они приземляются на его язык, и Нолан чувствует, как резкая волна возбуждения прокатывается по его спине, но самое острое ощущение вспыхивает, когда Тео сжимает зубы вокруг суставов пальцев, и кончики его клыков впиваются в них. Нолан замирает — инстинкт борется с чем-то горячим, извивающимся в его животе — а затем вздрагивает и стонет, когда Тео проводит языком по подушечкам пальцев и кружит по ним, прежде чем вторгнуться между пальцами и скользнуть языком вверх. — Боже… — стонет Лиам и прижимается лбом к середине спины Нолана, его дыхание тяжело оседает на поясницу, а его руки — Нолан смотрит вниз, насколько это возможно, потому что большая часть его внимания всё ещё остаётся сосредоточенной на зажатых между клыками Рейкена пальцах — снова с когтями и плотно сжимают бока Тео по обе стороны от Нолана. Тео просто смеётся, тихо и гладко, его губы всё ещё сомкнуты вокруг пальцев Нолана, а смотрит он куда-то на грудь Нолана, как будто он мог видеть сквозь неё Лиама. Но затем он смотрит на Холлоуэя. Что-то хитрое блестит в его глазах, и Нолан осторожно высвобождает пальцы. Они всё ещё покалывают и поют от ощущений, потому что Тео не сразу отпускает их. Нолан вздрагивает, в то время как Тео насмешливо интересуется у всё ещё прижавшегося к Холлоуэю Лиама: — Какие-то проблемы? — Да пошёл ты, — откликается Лиам, но это выходит с придыханием и всё ещё явно проступающим волчьим рычанием. Но это не мешает Нолану благополучно проиграть идее — визуальному образу — которая сразу же всплывает в его голове. И Тео, и Лиам — оба напрягаются. — Серьёзно? — Лиам звучит полузадушено. Нолан оборачивается, чтобы посмотреть на него. Он нерешительно сглатывает, но… Но он вспоминает, как видел их в больнице, сражающихся вместе, как будто они делали это всю свою жизнь. Он вспоминает, как наблюдал за ними на переднем сидении машины Лиама после того, как Тео остановил того от убийства Гейба, было что-то рискованное в глазах Лиама, когда он посмотрел на Тео рядом с собой. Он вспоминает всё и… — Я хочу посмотреть, на что это похоже, — с придыханием шепчет Нолан, — Как это на самом деле, — поправляет он себя, вспоминая, как Лиам держал голову Тео между ног, как отчаянно пытался контролировать обращение, а Тео был более чем готов помочь ему, — когда вам не нужно сдерживаться. Лиам прикрывает веки и издаёт беспомощный стон. Его пальцы всё ещё на боках Тео и судорожно сжимаются, оставляя тонкие царапины на коже, от которых Тео, вскидываясь бёдрами к Нолану, стонет. — Боже, ладно, — выдавливает Лиам, а затем кладет подбородок на плечо Нолана, смотрит на Тео и повторяет, на этот раз задавая вопрос: — Ладно? Тео смотрит ему в глаза и кивает. — Да, — выдыхает он. Не говорит «пожалуйста», но и не обязан, хотя это всё равно незримо висит в воздухе между всеми ними. — Хорошо, — бормочет Лиам, на этот раз явно больше для себя. — Хорошо, хорошо… — продолжает он, отодвигаясь от Нолана. Нолан сбит с толку и немного в замешательстве, когда Тео вдруг говорит: — Моя сумка. Но Холлоуэй резко вздыхает, понимая, зачем Тео сказал это. Его взгляд опускается вниз, чтобы встретиться с Тео. Тот кривит губы, лукаво и удовлетворенно, глядя в ответ, а потом командует: — Иди сюда, — и слегка дёргает Нолана за бёдра, чтобы подтолкнуть выше. Тот хмурится, не понимая, в чём дело, но послушно ползёт вверх, пока его колени не оказываются прямо под подмышками Тео. Он собирается спросить, но внезапно до него доходит. Он собирается уточнить, когда Тео опускает руку на прикрытую брюками выпуклость члена Нолана, ладонью поглаживает её, заставляя Холлоуэя закатить глаза. — Может… — просит Тео. — снимешь это? Нолана бросает в дрожь, он секунду смотрит на Рейкена сверху вниз, а затем быстро кивает и отклоняется в сторону, чтобы перевернуться на спину и поскорее стянуть с себя брюки и бельё. Лиам делает то же самое с Тео, а тот приподнимает бёдра, чтобы помочь, и хрипло стонет. А ещё Нолан замечает маленький сверток, который Лиам, должно быть, извлёк из сумки Рейкена, и который теперь лежит на матраце у бедра Тео. — Ох, — выдыхает Нолан, глядя на него, и в его голове начинают раскручиваться всевозможные образы, которые становятся более яркими во многом благодаря тому, как Тео скользит ступнёй вверх и в сторону, раздвигая ноги для Лиама, который немедленно использует преимущество: вклинивается между ног и кусает Тео за приподнятое колено. И, честно говоря, глядя на то, как пальцы Лиама лихорадочно разворачивают тюбик со смазкой, Нолан готов остаться здесь и просто наблюдать, но Тео протягивает руку и кладет руку ему на бедро. Нолан вздрагивает и вскидывается на него. Глаза Тео прикрыты, его губы разомкнуты, а всё тело вздрагивает при первом нажатии скользких пальцев Лиама между ног, но всё же ему удается умоляюще простонать: — Нолан, пожалуйста. Тот колеблется, его глаза скользят вниз, туда, где сейчас работают пальцы Лиама, а бёдра Тео вскидываются, чтобы встретиться с ними. Нога Тео теперь закинута на плечо Лиама, глаза которого переливаются золотом и смотрят за движением собственной руки. И всё же Нолан следует за рукой Тео, и снова ложится на его грудь. Тео смотрит всё тем же тёмным полуприкрытым взглядом, а потом Нолан видит, как его глаза тоже загораются жёлтым. Тео приоткрывает рот немного шире и позволяет клыкам вытянуться. Нолан чувствует, как у него перехватывает дыхание, и принимает приглашение: он опускает руку сбоку на лицо Тео, а затем тянет её вниз, пока два пальца не оказываются под одним из сияющих золотом глаз Тео, а большой палец не прижат к одному из верхних клыков. Он вздрагивает и упирается большим пальцем в край клыка, когда Тео обхватывает его член и начинает гладить. — Ах, — резко выдыхает Нолан. Его большой палец соскальзывает, бёдра дёргаются, и Нолан резко вдыхает, чувствуя лёгкую боль от прокола. Но прежде, чем он успевает убрать руку — рефлекс, инстинкт и страх водоворотом скрутились в животе — Тео внезапно поворачивает голову набок и кусает большой палец Нолана с обеих сторон, удерживая его. Нолан замирает, возбуждение пронизывает его, выжигая страх начисто. Тео проводит языком по небольшому порезу, который его клык оставил на подушечке большого пальца, а его рука по-прежнему ласкает член Нолана. Тот почти не может справиться с всплеском ощущений и наполовину падает на Тео, едва успевая поймать себя рукой прямо у головы Тео. Его локоть — вся его рука — дрожит, когда он наблюдает, как работает рот Тео. Как его язык крутится по большому пальцу, всё ещё зажатому между острыми краями клыков, бёдра Нолана беспомощно качаются в хватке Тео. А затем Тео внезапно отпускает палец и резко вскрикивает, его голова поворачивается на бок, а глаза закрываются, а Нолан вздрагивает и оглядывается, чтобы посмотреть на Лиама позади него. Тот всё ещё между ног Тео, на его лице застывает удовлетворенная ухмылка, когда он что-то делает — поворачивает руку — и Рейкен снова вскрикивает, приглушенный матрацем, к которому ему удалось прижаться ртом. Рука Тео замирает на члене Нолана, но через секунду он снова начинает двигать ею. Нолан задыхается, и его веки трепещут, но позади него Лиам выскальзывает пальцами из тела Тео и садится на пятки, а затем тянется за смазкой и набирает её на свой член, снова твердый и блестящий от слюны и выступившей естественной смазки. Нолан подавляет хныканье и снова поворачивается к Тео, наклоняясь, чтобы поцеловать его, и в то же время тянется, чтобы остановить руку на своём члене. Тео хмурится — Нолан чувствует это в поцелуе — и откидывается на матрац, чтобы вопросительно взглянуть на Нолана. Но тот только слегка качает головой. — Я хочу… — пытается объяснить он, но не может закончить. Но ему, видимо, и не нужно. Тео усмехается, медленно и гладко, и убирает руку, предварительно потерев кончиком большого пальца прямо под головкой члена Нолана, заставляя того задохнуться собственным вздохом и упасть на Тео, чувствуя, как по позвоночнику прокатывается возбуждение. Тео ухмыляется, когда Нолан наклоняет голову, чтобы взглянуть на него. В его взгляде вызов и что-то очень похожее на обещание, и Нолан чувствует, как во рту немного пересыхает, когда он считывает этот взгляд. А затем лицо Тео расслабляется, а губы приоткрываются в долгом, тихом стоне, и Нолан оборачивается, чтобы увидеть Лиама, который медленно толкается в Тео, ноги которого широко расставлены по обе стороны от бёдер Лиама. Руки Данбара придерживают его бёдра, уверенно разводя их. Нолан невольно стонет сам, мягко и беспомощно, и откатывается в сторону. Лиам сразу же пользуется преимуществом, наклоняясь к Тео, чтобы поцеловать его. Нолан видит, как вскидываются бёдра Тео ему навстречу. Лиам держит их, прижав ладони к внутренней стороне, чтобы разводить шире. Его собственные бёдра вжимаются в задницу Тео и замирают на несколько долгих секунд, пока Лиам склонившись целует Рейкена, глубоко и неторопливо, а затем Данбар отстраняется и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Нолана переливающимися золотом глазами. — Вот так? — уточняет он. Нолан почти не в силах что-либо говорить. Не из-за отчаянно скрутившегося возбуждения внизу живота или твёрдого, ноющего члена, а из-за того, как они двое смотрятся вместе. Лиам склонился над Тео и накрыл его собой так, будто он принадлежит ему. Тео, прикрыв глаза, вжимается лбом в плечо Лиама и тяжело прерывисто дышит, приоткрыв губы, с которых срываются крошечные беспомощные стоны. И всё же… — Да, — справляется и шепчет Нолан. Лиам усмехается. И начинает двигаться. Он не медлит и не ускоряется постепенно. Напротив, начинает быстро и не сбавляет скорости, каждый его толчок достаточно сильный и достаточно мощный, чтобы Тео ритмично вздрагивал под ним. Достаточно грубый, чтобы Тео вскрикнул, а затем немедленно подался бы вперёд, чтобы сжать зубы на плече Лиама, приглушив следующий крик. И укус тоже не поверхностный, потому что Лиам шипит, и его бёдра ненадолго сбиваются с ритма, и Нолан видит, как красное пятно расплывается в том месте, где губы Тео прижимаются к плечу Лиама. «Я хочу посмотреть, на что это похоже. Как это на самом деле, когда не нужно сдерживаться», — сказал им Нолан, и они не сдерживаются. Это потрясающе. Это лучше, чем Нолан мог вообразить. Тео встречает Лиама с каждым толчком, независимо от того, как сильно Лиам врывается в него. У обоих выпущены когти — Нолан заметил их блеск в лунном свете, льющемся через окно — и они не осторожны, им не нужно быть осторожными, ни в том, где их пальцы касаются тел, ни в том, насколько крепко они сжимаются. А потом, потом… Лиам немного сдвигается — совсем чуть-чуть, чтобы входить под новым углом — и Тео рычит. Нолану не кажется это намеренным — он думает, что это инстинкт, которому они оба явно уступили. Лиам приоткрывает рот, демонстрируя клыки, сужает глаза и рычит, на полсекунды отстраняясь назад, прежде чем снова начать вбиваться. Его рычание грубое и мощное, настолько, что Нолан невольно съёживается, наклоняя голову в сторону, чтобы открыть шею, в движении, которое он идентифицирует как подчинение. Что-то горячее шевелится внизу живота. Но реакция Тео смущает его ещё больше. Тот резко втягивает воздух, его глаза закрываются, когда он запрокидывает голову, не просто обнажая участок шеи, а полностью подставляя её, выгибая так, что она абсолютно уязвима и обнажена для клыков Лиама, нависающего над ним. Прямо над кадыком. И это самое горячее из всего, что Нолан когда-либо видел — ему приходится опустить руку на основание собственного члена, чтобы снять напряжение в животе, которое почти доводит его до оргазма. Но не это по-настоящему цепляет Нолана. Не это заставляет его дыхание замереть, а сердце почти остановиться так, что кажется, будто оно замедляется специально, чтобы не испортить момент, когда Лиам замирает и смотрит на Тео. Его рычание становится тише, сменяясь каким-то почти раненым стоном. Жаждущим. — Не сражайся со мной, — умоляет он, и яростное выражение лица Тео смягчается, меняясь на ошеломлённое удивление. — Не борись со мной, — тихо и отчаянно повторяет Лиам, и его голос ломается на половине фразы. — Я больше не хочу сражаться с тобой. Никогда. Он наклоняет голову и проводит кончиком носа по губам Тео, по изгибу его скул. — Я говорил тебе, — шепчет он Тео, и Нолан слышит, что в его голосе звучит боль. — Я хочу сражаться рядом с тобой, — говорит Лиам. Он зажмуривается и прижимается лбом ко лбу Тео, умоляя: — Сражайся рядом со мной. Тео не отвечает сразу, похоже, просто не может. Он смотрит на Лиама, его лицо резко меняется. Он резко поднимает руки и хватает лицо Лиама. Тео целует его грубо и отчаянно, Лиам не борется, стонет и наклоняет голову так, как Тео, кажется, хочет этого. Он не сопротивляется, пока пальцы Тео не ослабевают хватку — Нолан видит, как побелевшие костяшки пальцев расслабляются — и только тогда Лиам отодвигается, а его глаза блуждают по лицу парня. Тео кивает. Он продолжает кивать, мягко, но настойчиво, пока Лиам не втягивает воздух и не бросается вперёд, чтобы поцеловать его. Бёдра Лиама снова начинают двигаться. Тео вскрикивает, но на этот раз крик тихий, приглушенный ртом Лиама. Нолан наконец-то чувствует, что снова может дышать, выталкивая застоявшийся воздух из лёгких. Лиам вскоре прерывает поцелуй, чтобы уткнуться лицом в шею Тео, ритм его бёдер становится неровным. Тем не менее, в следующую секунду он поднимается на одной руке, а другую перемещает между своим телом и телом Тео, чтобы обхватить его член и начать ласкать. Тео толкается навстречу, один, два, три раза, стонет, выгибается и кончает, сжимая одной рукой плечо Лиама, а второй — его волосы. Лиам убирает руку, обхватывает голову Тео и наклоняется, чтобы влажно, беспорядочно припадать к губам Рейкена, делая ещё несколько сильных толчков бёдрами, а затем замирает, вжимаясь в задницу Тео. Тот издаёт второй, более слабый стон и обнимает Лиама за плечи, а Данбар падает на него и утыкается лицом в шею. Нолан выдыхает почти беззвучно, не желая прерывать магию момента, но это оказывается напрасной тратой усилий: и Лиам, и Тео — у обоих обострены сверхъестественные чувства, и они оба дёргаются и смотрят на него, реагируя на выдох. Нолан краснеет, чувствуя себя необъяснимо смущённым, но затем губы Тео кривятся в легкой улыбке, и Лиам ухмыляется. Рейкен лениво протягивает руку, чтобы схватить Нолана за колено. Лиам молча вздёргивает подбородок. Нолан колеблется, а затем медленно придвигается вперёд, пока не становится рядом с ними на колени. Лиам приподнимается и снова опускается на пятки. В следующее мгновение он кладёт руку на живот Тео и осторожно выходит из его. Дыхание Тео всё ещё прерывисто. Данбар перемещается, пока не оказывается позади Нолана, прижимаясь к его спине. Его член всё ещё твёрдый, и Нолан вздрагивает, когда тот касается его задницы, и чувствует, как Лиам ухмыляется позади. Это похоже на обещание. Второе за сегодняшний вечер. Но пока… Лиам кладёт руку на бедро Нолана, всего в нескольких сантиметрах от ноющего члена. На другой ноге — рука Тео, всё ещё сжимающая его колено. Большой палец поглаживает чувствительную кожу, и Нолан вздрагивает и сильнее прижимается к Лиаму позади. Тот перемещает руку по бедру Нолана и начинает мягко, многозначительно поглаживать большим пальцем чувствительную кожу внизу живота. — Думаешь, слишком долго пришлось ждать? — спрашивает Данбар, словно уловил то же самое, что и Тео. Нолан краснеет, но и Тео, и Лиам теперь кажутся спокойными, заинтересованными, даже заинтригованными, и поэтому он вздрагивает, разводит колени шире и говорит: — Пожалуйста. Лиам быстро и туго обхватывает его член, двигая пальцами вдоль ствола, а рука Тео сжимает основание. И Нолану требуется меньше минуты, чтобы кончить, выгибаясь словно натянутая струна. Он стонет и дрожит, когда оргазм прокатывается по позвоночнику, а рука Лиама ни на секунду не замедляется, и ему приходится сделать над собой усилие, чтобы не хныкать, когда дрожащее, сладкое удовольствие перерастает в слишком острое, но он не просит, да и не уверен, что хочет, чтобы Лиам остановился. И всё же Данбар останавливается, потому что Тео хватает его за запястье и заставляет это сделать. Лиам глухо рычит, положив подбородок на плечо Нолана. Ему явно не хочется прекращать, но он позволяет Тео убрать свою руку. Нолан сопротивляется этому на полсекунды, а затем сдается и падает на матрац рядом с Тео. Всё его тело ещё дрожит от волн оргазма. И только после того, как Лиам смеётся, легко, весело и абсолютно не сердито, и плюхается рядом с Ноланом, тот понимает, что они каким-то образом оказались в таком же положении, где были в начале ночи, за исключением того, что теперь они потные и покрасневшие, а он и Тео перепачканы в сперме. Нолан чувствует, как румянец заливает его щёки, и утыкается лицом в матрац. Правда уже в следующую секунду Холлоуэй подпрыгивает и озирается в ужасе, потому что… — Боже мой, — осознаёт он, уткнувшись взглядом в матрац. Матрац в доме Маккола. А потом смотрит на потолок. — Они… они, наверное, услышали… Он не успевает закончить предложение. Тео приподнимается на локте и обнимает его за шею сзади, притягивая лицо Нолана к себе, накрывая губы в медленном, долгом поцелуе. — Они, — уверяет он Нолана, и его голос сочится весельем, — были столь же заняты, как и мы. Нолану требуется секунда, чтобы понять, что Тео имеет в виду, а затем он приоткрывает губы. Что-то скручивает в животе, когда он понимает, что не может не думать об этом. Его пальцы судорожно сжимают матрац, а Тео просто смеется и целует его расслабленные губы снова, а затем осторожно укладывает на спину снова. Только когда он снова ложится на спину, понимает, что Лиам уже взял одну из их рубашек — Нолан понятия не имеет, чью — и начал небрежно вытирать ею свой живот и мягкий член. Затем он бросает рубашку Тео, который приводит себя в порядок так же быстро, в то время как Лиам наклоняется и… и целует Нолана, скользя языком по его губам. У Нолана возникает ощущение, что он ищет здесь вкус Тео, но даже когда Лиам, должно быть, чувствует его, он продолжает целовать Нолана. И не прерывает поцелуй, даже когда Нолан чувствует, как Тео начинает вытирать сперму с его живота. Лиам отстраняется, только когда Тео заканчивает, и Нолан приоткрывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тео бросает куда-то в сторону скомканную рубашку. Нолан смотрит на него несколько секунд, а затем поворачивает голову, чтобы оглядеть Лиама с другой стороны от себя. Но тот снова натягивает свои спортивные штаны — Тео делает то же самое — а потом протягивает руку и берёт брюки Нолана, чтобы бросить их ему. Нолан рефлекторно ловит, но не пытается надеть штаны, просто продолжает наблюдать за Лиамом, который начинает рыться у края матраца. «Что мне теперь делать?» — удивляется какая-то часть сознания Нолана. Это тот же вопрос, который он задавал себе раньше, может быть, теперь был не таким острым, но всё же оставался прежним. Лиам снова выпрямляется, держа в руках одеяло. Он изучает лицо Нолана, нахмурив брови, а потом смотрит на Тео позади, и ему, очевидно, нравится то, что он там видит. Это должно быть успокаивает его, потому что Лиам усмехается, томно и легко, и наклоняется вперед, чтобы поцеловать Нолана ещё раз, прижимая его назад к матрацу. — Просто ложись спать, Нолан, — приказывает он. То же самое, что он уже говорил раньше, только теперь его голос такой же мягкий и лёгкий, как его улыбка. Он раскидывает одеяло на них троих и устраивается на боку лицом к Нолану, а потом закрывает глаза. С другой стороны, от Нолана Тео тихо выдыхает и утыкается лицом в его плечо. Холлоуэй смотрит в потолок и какое-то время изучает его в темноте. Через несколько долгих секунд он закрывает глаза.