Nervous breakdown and little Nightmares

      Разглядываю разнообразные столики с крученными ножками, на которых стоят серебряные приборы и разноцветные свитки, стеллажи во всю стену с, кажется, всеми существующими книгами Волшебного мира, странный котел в углу и различные документы перед собой. Стул напротив директорского стола довольно неудобный, так что мне приходится нервно елозить. Единственное нарушение тишины в кабинете — копошение феникса в клетке. Директор, одетый в ночную мантию и причудливый колпак, внимательно осматривает меня из-под своих очков-полумесяцев и, кажется, не моргает. Раньше, в детстве, он казался мне добродушным дедушкой, способным поддержать и понять любого, и щедрым директором, раздававшим советы как леденцы. — Профессор МакГонагалл сказала, что у вас ко мне срочное дело, мисс Беккер. Часы пробили двенадцать, и из них вылетела золотая кукушка. Пролетев несколько кругов по всему кабинету, она вернулась в дверку на часах и затихла. Я киваю головой в знак согласия и глубоко дышу, стараясь успокоить трясущиеся конечности. Сразу после того, как смогла успокоиться в ванной, я побежала к МакГонагалл, умоляя срочно отвести меня к директору. Стоило ли говорить о том, какая была реакция у профессора. — Я хочу сообщить о приспешниках Волан-де-Морта в школе, — быстро говорю я. — Мне известно, что Северус Снейп — Пожиратель Смерти. И он не один. Директор не изменяется в лице. Он не удивлен, не зол и не рад. Только смеряет меня долгим взглядом, а затем предлагает лимонную дольку из вазочки с мармеладом. Я учтиво отказываюсь. Мысли возвращаются к концу шестого курса, когда в газетах впервые в маленьких колонках стали писать о Волан-де-Морте и Черной метке. А ведь в начале шестого курса он всем казался смешным комиком, обычным клоуном. — Мисс Беккер, вы очень возбуждены. Постарайтесь успокоиться. Понимаю, происходящее очень пугает, но неужели Вы думаете, что в этой школе происходит что-то без моего ведома? — Дамблдор снисходительно улыбается. Чувствую, как потеют руки и трясутся коленки. Злость заполняет меня, но не могу отделаться от ощущения, будто все это происходит не со мной. На жестком стуле кабинета директора сижу не я, кто-то другой выслушивает весь этот гребаный бред. — То есть Вам известно, что по школе ходят преступники? И Вы ничего не делаете? Как насчет того, чтобы сдать их в Азкабан? — грубо огрызаюсь, не веря своим ушам. — Мне известно, что Вам досаждает мистер Снейп. Ваш друг уже приходил несколько недель назад, и я в красках объяснил ему, что Хогвартс находится под моим контролем, в том числе и его ученики, кем бы они ни были. — Фрэнк говорил с вами? — Да, — все так же со спокойной улыбкой отвечает директор. — Он очень волновался за Вас. Не могу поверить! Фрэнк не сдержал своего обещания, хотя я так просила его молчать. Он в тихую пошел к Дамблдору, даже не рассказав мне об этом после. — Я хочу заверить Вас, мисс Беккер, что все Пожиратели Смерти, находящиеся в Хогвартсе, под моим неусыпным контролем. Чувство дежавю пронзает голову, заставляет болезненно морщится. С тяжелым вздохом опускаюсь рядом с Долгопупсом и оглядываю еще пустые тарелки. Встретившись с Лили на перроне, мы вместе нашли Фрэнка, Молли и Артура, а затем на повозках добрались до Хогвартса. В большом зале ничего не изменилось — все так же прохладно, но родная атмосфера грела меня изнутри. Я словно вернулась домой. Фрэнк уже клюет носом — всю прошлую ночь он собирал вещи, потому что откладывал это дело до последнего, пока миссис Долгопупс не накричала на него. В пол уха слушаю нудную речь Дамблдора. Она не меняется из года в год, и ожидать от старика чего-то нового — гиблое дело. Лили говорила, что из-за произошедшего с родителями Боунсов и пропажи нескольких маглорожденных, многие волшебники встревожены, из-за чего могут быть большие проблемы у директора, но я сильно в этом сомневаюсь. В конце концов, это же Дамблдор, все знают про его победу над Гриндевальтом и неоспоримость могущества. — Я устала, — буркаю под нос, толкая Фрэнка в бок. — Не спи, а то придётся тащить тебя в гостиную на хребтине, а мне этого ой как не хочется. Долгопупс хитро улыбается. — Да ладно, Лиз. Я уверен ты справишься. Недовольно цокаю и подпираю рукой подбородок. Когда нас отпустят в комнаты, нужно разложить вещи по местам, чтобы завтра не мельтешить между горой сумок. Нужно так же собрать сумку, положить в нее пару тетрадок и свитков, аккуратно сложить перья, кинуть пару салфеток и чего-нибудь нужного по мелочи. — … И, наконец, хочу заверить вас, что слухи насчет опасности Волан-де-Морта не имеют никакую цену, тем более в стенах школы. Я слышу каждый шорох и вижу каждый угол, так что если некоторые ученики бояться быть убитыми, то они зря беспокоятся. Пока я директор этой школы никто из маглорожденных не умрет. Как и любой другой ученик. Перевожу тяжелый взгляд на директора и чувствую, как напрягается живот. Вот тебе и неизменное приветствие. Фрэнк мельком оглядывает меня, а затем поворачивается к Дамблдору и теперь уже вслушивается в приветственную речь. Нервно тереблю кольца на руках, пока в тарелках появляются разные вкусности. — Вам никто не причинит вред. Так что успокойтесь и идите спать. Время уже за полночь, — директор встает из-за стола и проходит к двери, открывая ее для меня. За добродушным тоном скрывается желание поскорее избавиться от меня. Не могу осознать, что все происходящее — правда. Дамблдор выпроваживает меня из своего кабинета. Хуже того — он знает о Пожирателях в Хогвартсе, но ничего не предпринимает. Кажется, будто бы я сплю, и по пути в Гриффиндорскую башню пару раз щипаю себя за руку. Стараюсь убедиться в том, что все не так страшно, как может показаться, и Дамблдор действительно держит все под контролем, но в голове растут сомнения. Всю ночь не могу сомкнуть глаз, и засыпаю только ранним утром под шум дождя за стеклом.

***

За завтраком не притрагиваюсь к манной каше, потому что аппетита нет. Лили все время бросает в мою сторону обеспокоенные взгляды, а Молли отсела за другой конец стола. Я так и не извинилась перед ней, времени утром не было. Фрэнк обсуждает с Алисой какую-то ерунду, к которой я не особо прислушиваюсь, и просто нахожусь в апатии. Первый урок — Защита со Слизерином, отчего мне не легче, а только хуже. В голове я уже мысленно приняла решение просидеть в туалете с Миртл за чтением книги. Вряд ли теперь я смогу просидеть спокойно лекцию: либо упаду в обморок, либо меня стошнит прямо на записи. В сторону Слизеринского стола даже взгляд бросить боюсь. Все-таки проглатываю через силу пару ложек каши и вливаю в себя травяной чай, хотя вкуса еды не чувствую. Френк зовет меня, когда съедает все, что есть перед ним на столе, и мы вместе выходим из Большого зала. Жутко злюсь на него, но говорить сейчас я не готова, так что стараюсь вести себя как обычно. Прощаюсь с ним у поворота к туалету девочек, из вежливости приглашая посидеть со мной, но Долгопупс за последнее эссе получил неудовлетворительно, поэтому ему нужно исправить оценку. — Лиз, — слышу я, когда нахожусь у дверей туалета, и оборачиваюсь на голос. — Что? — не возражаю на сокращение имени, но все еще непривычно слышать его от Блэка. — Решила прогулять? — парень говорит с таким озорством в голосе, на которое в ответ хочется хмыкнуть. — Ну да, а тебя это как-то напрягает? — Нет, просто хотел составить компанию. Пересиливаю себя поджать губы и тяжело вздыхаю. Мне бы побыть наедине, постараться затолкнуть все эмоции глубоко внутрь себя, очередной раз раствориться во тьме. Я делала так всю жизнь, но что, если это неправильный подход? Что, если мне наоборот не нужно погружаться в мучительные воспоминания, а переключиться, не думать о плохом и занять голову чем-то другим? — Ладно, — соглашаюсь, пока не успеваю передумать. — Куда пойдем? Перестаю дышать. Впервые вижу это выражение лица. Коварная ухмылка, в глазах пляшут чертята безудержного веселья. Черная тень, упавшая на лицо, словно обнажила маску, что он носил в повседневной жизни. Сначала я пугаюсь, а потом чувствую себя лицемеркой. Все люди многогранны. Нет ни хороших, ни плохих. Перед глазами предстает испуганное лицо Снейпа в день, когда я узнала о его секрете, но отгоняю от себя мысли о слизеринце. И без того проблем много. — Покажу тебе одно из секретных мест Хогвартса, — довольно произносит Сириус. Позволяю себе ухмыляться и быть ведомой. Мы поднимаемся на восьмой этаж, и идем в то крыло, где кабинетов нет, как и каких-либо помещений. Это просто очередной непонятный тупик в здании, куда я несколько раз случайно заходила на первом курсе, когда вовсе не знала Хогвартс и путалась по дороге в кабинет Флитвика. — Сириус, ты уверен, что мы идем в правильном направлении? Здесь же ничего нет. Блэк только бросает снисходительно взгляд и громко хохочет. Затем он начинает себя вести как умалишённый: ходит взад-вперед перед стеной с серьезным выражением лица. Я уже начинаю подозревать, что он обкурился, когда в стене появляется дверь. — Если ты начинаешь думать, что знаешь все секреты Хогвартса, он непременно покажет тебе еще один, — Сириус открывает дверь и приглашает меня внутрь. Я осторожно захожу, оглядывая неизвестное мне помещение: напротив огромного камина стоят диван, три кресла, стеклянный стол с коричневой скатертью, пепельницей и пионами в вазе, слева находятся шкаф с книгами, длинный комод, небольшой шкафчик и мини-холодильник из магловских отелей. Сильно воняло перегаром и благовониями. Ступив ботинками на бежевый мягкий ковер, мне стало не по себе — откуда же здесь такая комната? — Это Выручай-комната, — словно прочитав мои мысли, объясняет Сириус. — Мы нашли ее с ребятами на пятом курсе, когда прятались от Филча ночью. Теперь иногда устраиваем здесь посиделки. Я неловко мнусь на месте, когда как Блэк плюхается на диван, сбрасывая мантию и доставая из кармана железный портсигар. — Располагайся. Будь как дома, — бросает гриффиндорец, аккуратно вытягивая самокрутку. Присаживаюсь рядом с ним, облокачиваясь на мягкие подушки, и мысленно стараюсь расслабиться. — Что это? — киваю на самокрутку, которую поджигает Блэк. — Безобидная травка, — плечо дергается в нервном жесте. — Помогает сделать тяжелый день менее травмоопасным… Для психики. Усмехаюсь и провожу рукой по лицу. Мне бы не помешало такое «лекарство». — Ты не куришь траву? — серые глаза сужаются. — Нет. Я вообще-то даже не пробовала. — Не хочешь? Сириус протягивает мне самокрутку и я долго пялюсь на нее, пока не решаюсь перехватить и делаю затяжку. Несколько секунд ничего не чувствую, а затем в голову ударяет вспышка. Я курю несколько лет, и мне давно не вставляет после сигарет, но сейчас я словно получила второе дыхание. Как будто оказалась в то время, когда впервые научилась правильно курить и наслаждалась минутным спокойствием и умиротворением. Просто сейчас это чувство в разы ярче. Сириус хмыкает и забирает у меня самокрутку. Делает затяжку и вновь передает ее мне. Так мы курим некоторое время, а я лишь молча наслаждаюсь пустотой в голове. Никаких мыслей, никаких проблем. Обычное спокойное состояние, какое было бы у любого нормального человека без наркоты, алкоголя или сигарет. Взгляд залипает на мужских длинных и бледных пальцах. Перстень на мизинце привлекает мое внимание, и я долго разглядываю его. Серебряное кольцо с красным камнем. Жаль, я не разбираюсь в них, и не могу определить, какой именно это камень. В какой-то момент понимаю, что руки Сириуса трясутся. Хмурю брови и внимательно смотрю в безмятежное лицо гриффиндорца. Неужели это все из-за постоянного принятия седативных веществ? — И часто ты куришь травку? Блэк вздрагивает от моего вопроса — видимо не ожидал, что я заговорю. — Часто, — нехотя признаётся парень. — Меня мучают дурные сны, а сигареты мало после них помогают. — Дурные сны? — недоумеваю и переспрашиваю я. Он тоже не спит нормально по ночам. Тоже видит кошмары. — Да-а, — парень хмыкает. — Результат строгих наказаний от матери. Моргаю несколько раз. — Значит, в чистокровной семье Блэк строгое воспитание? — Очень строгое, — Сириус кривит губы и вглядывается в мое лицо. Слишком много совпадений с моей жизнью. У меня даже мурашки бегут по спине. Я ничего не знаю о настоящем Сириусе Блэке. — Кем ты хочешь стать? — спрашивает он, присаживаясь ко мне ближе. Пожимаю плечами, отводя взгляд в сторону. — Не знаю. Может быть какая-нибудь работа с бумагами в Министерстве Магии. — Ты серьезно? — досада в голосе даже обижает, но я не показываю этого. — Это же так скучно! Где жажда приключений, желание повидать чего-нибудь нового? — Я обычный, среднестатистический, неинтересный человек, Блэк. Серая масса. И я такая, какая есть, — в моем голосе звучит смиренность. Сириус долгим прищуренным взглядом изучает меня с ног до головы. — Ты не похожа на серую массу, — он едва не смеется, но я не воспринимаю его слова как шутку. — Это всего лишь оболочка, — тяжело вздыхаю. — Оболочка многое может сказать о внутреннем мире человека. И твоя говорит, что ты точно не «серая масса». Хмыкаю, отворачиваясь от его пристального взгляда. Волосы закрывают мое лицо, я складываю руки на груди в недовольном жесте и молчу. — Что для тебя является преградой? — не унимается грифиндорец. Немного помедлив, отвечаю: — Наверное, мои страхи. — Твои страхи настолько значимы, что из-за них ты позволяешь себе пропускать год за годом? Так вся жизнь пролетит и ты умрешь, жалея об упущенном времени. Мне нечего ответить. Я прекрасно знаю, что Сириус прав. — В отличие от меня, ты умеешь брать от жизни все, — бормочу я, но Блэк все прекрасно слышит. — Хорошо, — соглашается он. — Значит, я и тебя этому научу. Сегодня ночью мы идем в Хогсмид. — Что? — вскакиваю с дивана, недовольно смотря на парня. — Не отнекивайся, — Сириус широко ухмыляется, поглядывая на настенные часы. — Кстати мы опаздываем на Историю магии. Недовольно цокаю, подхватывая с пола сумку и нетерпеливо дожидаюсь Сириуса у выхода, пока он надевает мантию. В кабинет мы залетаем со звонком, и я стараюсь не обращать внимания на то, как все таращатся. Фрэнк что-то записывает в блокнот, но когда я сажусь за парту, внимательно начинает изучать мой профиль, пока из сумки достаю тетрадь и перо. Потом он победно ухмыляется и толкает меня в локоть. — С Блэком, значит, прогуливала, да? — Он сам навязался, — легко парирую я. — Ну-ну, — хмыкает друг, но я не обращаю на него внимания, уходя в свои мысли. Я не оборачиваюсь, но спиной чувствую, как меня прожигает чужой взгляд, а значит, что Сириус Блэк думает обо мне, как и я о нем.

***

Запахиваю теплую мантию посильнее и обнимаю себя ладонями. Моросит дождик, но это не мешает студентам собираться по разным углам Внутреннего дворика. Я уже полчаса слушаю рассказ Молли об ее кошмаре, где вокруг гриффиндорки танцевали макарену кузнечики, а она их давила ногами. — Мне было очень страшно! — заверяет Пруэтт, вызывая очередной приступ у Фрэнка и Артура. Несмотря на мою улыбку, я верю Молли, потому что сама боюсь насекомых. Кидаю в сторону Сириуса и Римуса несколько раз взгляд, стараясь быть незамеченной. Они стоят у старого дуба и активно что-то обсуждают. Люпин выглядит уставшим и потрепанным весь день, а волосы лежат на голове беспорядочным гнездом, на скуле свежая ссадина. Я начинаю думать, что вчера на дежурстве он не появился неспроста. — Вы не поверите! — взволнованная Лили подбегает к нам, а рядом с ней оказывается и Поттер. Эванс едва ли не плачет. — Лили, что с тобой? — Артур встает с корточек, отбрасывая сигарету. — Я сейчас с Джеймсом ходила к Хагриду, и у его собаки черви вылезли из глаз и съели весь мозг! Бедный Хагрид, он так расстроен, — у Лили текут слезы, и я приобнимаю ее за плечи. Молли ахает и прижимает руку к груди. — Мерлин, что за мерзость, — голос Блэка произносится прямо рядом со мной. Оказывается он и Люпин подошли к нам. Жадно вдыхаю носом запах бергамота и дешевого табака. Он проникает мне в легкие, вызывая странное чувство восторга, и я с замиранием сердца пробегаюсь глазами по присутствующим. Щеки непроизвольно алеют, словно я только что совершила постыдный и непростительный поступок. — Ну, зрелище не из приятных, — соглашается с другом Джеймс. — Но кто, кроме учеников или учителей мог наслать проклятие? Ведь никто другой не мог проникнуть на территорию школы. Поттер многозначительно посмотрел на Блэка и Люпина. — Почему ты думаешь, что это проклятие? — Долгопупс недоверчиво кривит лицо. — Может это обычные глисты или другие паразиты. — Нет, — сквозь слезы произносит Лили. — Это фиолетовые черви. И от них разило могилой. В Хогвартсе могильным червям взяться неоткуда, а живых собак они не едят. Тут до меня доходит, о каком великане Регулус Блэк говорил вчера в Подземельях. Неосознанно смотрю в сторону Сириуса, и размышляю: знает ли он о том, что по вечерам творит его брат? Никогда не видела, что бы они даже пересекались в школе. Вспоминаю тот случай у опушки Запретного леса, и он почему-то уверяет меня в том, что они не общаются. — Да, очень жаль Хагрида, — повторяет слова Лили Римус. — Кстати, Лизль, прости, что вчера не пошел на дежурство. Я приболел. Я дергаю плечом, коротко улыбаясь Люпину и игнорируя настороженный взгляд Лили. — Все нормально, — решаю не говорить ему о том, что слышала от Эванс про их похождения ночью. В конце концов, Римус не обязан передо мной отчитываться. Я точно так же сбегала с дежурства, не предупреждая заранее. — А куда опять пропал Питер? — спрашивает Джеймс у Сириуса. Перестаю вслушиваться в разговоры ребят, устало потирая переносицу. Стараясь отвлечься, быстро осматриваю дворик. Замечаю у дальней колонны фигуру в слизеринской мантии и задерживаю взгляд на задумчивом лице Снейпа. Он курит в одиночестве, смотря прямо на нашу компанию, а потом переводит взгляд на меня. Ониксовые глаза щурятся, и теперь его лицо выглядит вновь опасным и злобным. Хмурю брови, отворачиваясь, и натыкаюсь на озабоченное лицо Фрэнка. Конечно же, Долгопупс не оставит без внимания мои переглядки со слизеринцем. Во мне вновь закипает неконтролируемое раздражение, которое спешно пытаюсь задушить руками, отправляя при этом пинок под зад своей злости на лучшего друга. Фрэнк просто хотел сделать для меня как лучше, поэтому постарался обезопасить. А вот что задумал старик Дамблдор — неизвестно. Может, он заодно с Волан-де-Мортом и хочет всех нас принести в жертву? У меня нет ответов. И получать их желания никакого не имею. Пусть все идет к чертям, только не касается меня и моих близких. Кого я обманываю. Это всех касается. Все вместе мы выдвигаемся в сторону кабинета Трансфигурации, но в общую беседу вступать не спешу. Я, как и Римус, иду молча, краем глаза замечая долгие взгляды от Блэка. Все кажется таким обычным и спокойным, но паника внутри все равно рвется наружу.

***

После ужина закрываюсь в ванной, тщательно умывая лицо под водой, размазывая бордовую помаду по лицу, и пытаюсь привести себя в чувства. Блэк сказал, что будет ждать меня у портрета после отбоя, а я даже не стала препираться. Мерлин его знает, почему. Может быть, потому что некуда стало бежать от нескончаемых мыслей в голове? Мне тошно от всего: Френка, Лили, обстановки вокруг, мельтешения зеленых мантий где-то рядом и от себя, в первую очередь. Френк позвал меня посидеть с ним в комнате и послушать музыку, а я огрызнулась и убежала, потому что все еще злюсь. Нужно обязательно поговорить с ним и прояснить ситуацию, но все это завтра. А сегодня вечером пусть Блэк ведет меня в Хогсмид, или куда он там собрался. Выхожу из ванной в пустую комнату, и как никогда радуюсь тишине. Видеть Лили мне не очень хочется, как собственно и Молли, хотя я и умудрилась успеть попросить у нее прощение перед обедом. Вновь наспех делаю макияж и надеваю черные штаны, теплый свитер и поверх него коричневую кофту. Надеюсь, я не замерзну, хотя днем было достаточно тепло. Немного посидев и подумав, чем же можно себя занять, достаю из сумки чистый пергамент и спешно делаю дневник по пройденным растениям для Травологии, хотя завтра выходной, и сдать его нужно только в понедельник. Уткнувшись в учебник, не замечаю, как приходит Мэри и Молли, о чем-то болтая в другом конце комнаты. Когда время подходит к отбою, Лили в комнате не появляется, но уходит Мэри, и я сбрасываю готовый дневник в сумку. Немного помедлив, выхожу из комнаты и спускаюсь в гостиную, которая успела уже, на удивление, опустеть. Блэка нигде нет. Наверное, опаздывает. Размеренными шагами иду к портрету, размышляя о том, что возможно вернуться в комнату и лечь спать еще не поздно. Но внезапно портрет Полной дамы открывается, хотя самой ее нет. Похоже, кто-то открыл ее с другой стороны, но через щель виден лишь пустой коридор. Оглядываюсь в сторону мужских спален — Блэка нет. Мотаю головой и иду в коридор, где все так же видны лишь мрачные стены Хогвартса. — Мерлин, — бормочу я, смотря за тем, как закрывается портрет, а Полная дама смотрит на меня раздраженным взглядом, но не заговаривает сама. Обжигающе-горячее прикосновение к моей кисти руки заставляет меня испуганно вскрикнуть и отлететь на несколько шагов назад, отчаянно вглядываясь во мрак. Лающий тихий смех раздаётся прямо передо мной, а из ниоткуда высовывается голова Сириуса, леветирующая в пространстве. — Мерлин, Блэк, тебя проклял соплохвост Хагрида? — нервно произношу я. Гриффиндорец смеется, и его голова двигается то вниз, то наверх, а черные кудри подрагивают на голове. — Прости-прости. Я не хотел тебя пугать, — он снимает полу-прозрачную серебристую ткань, и теперь предо мной предстает Блэк во всей своей красе — в черных джинсах и черной объёмной кожанке. — Что это такое? — я киваю на ткань в его руке. Блэк самодовольно хмыкает и показывает одну из его самых лучших ухмылок. — Мантия-невидимка. Удивленно вскидываю брови и провожу рукой по волосам, недоверчиво склоняя голову вбок. Откуда у него такой редкий артефакт? Мантий-невидимок всего несколько штук во всём мире. Когда-то давно, еще на втором или третьем курсе, когда на Рождественских каникулах Лили и я гостили у Фрэнка, на полке в его комнате мне на глаза случайно попалась маленькая книжка-сборник сказок Барда Бидля. Кажется, именно в истории о трёх братьев упоминалась мантия-невидимка. — Теперь многое становится яснее. — Мистер Блэк, — недовольно прочищает горло Полная дама. — Если еще раз вы, или ваши друзья будете просить меня открыть дверь с этим на голове, пугая меня, — дверь не открою. — Хорошо-хорошо, мадам, — Сириус отвешивает ей шуточный и кривой поклон. — Прошу прощения. Полная дама довольно хмыкает, заканчивая их небольшую перепалку. Блэк заговорщически подмигивает мне и хватает за руку. Удивленно поднимаю брови, пока мы шагаем в прохладные коридоры Хогвартса. Я до чертиков смущена, хочется выдернуть руку из теплой и нежной хватки, но когда я расслабляю руку, Сириус сильнее сжимает свою. Спускаемся через дальнюю лестницу на третий этаж, где останавливаемся в углу около статуи Одноглазой ведьмы. Осторожно оглядев коридор, и убедившись, что рядом никого нет, Блэк набрасывает на меня и себя мантию, а затем прижимается ко мне ближе. — Извини, — выдыхает парень. — Теперь нам какое-то время придётся провести так, чтобы не спалиться. Сейчас я покажу тебе один из моих секретов. Сириус толкает меня ближе к Одноглазой ведьме и пару раз стучит палочкой по ее горбу, губами, шепча: «Диссендиум». Раздается щелчок, и появляется небольшой проход. Огненная рука утягивает меня внутрь темного и маленького коридора, и когда проход закрывается, я едва различаю в потёмках свои руки. Сириус скидывает с меня мантию и призывает Люмос. — Мантия была нужна, чтобы в коридоре никто не засёк наш побег. Этот проход ведет в Сладкое королевство, так что нам нужно будет снова ее накинуть, пока не выйдем в безопасную зону. Я согласно киваю, вновь задумчиво скосив голову вправо. Сириус неуверенно берет меня за руку, утягивая вглубь коридора. Палочка в его руке слегка подрагивала, вновь указывая на странное состояние Блэка. Не накурился ли он перед встречей? Молча мы ступаем по темному коридору. Волосы вылезли из-под косички и лезут в лицо, ноги неприятно покалывают из-за целого дня на ногах. Стараюсь не обращать внимания на мелкие неудобства, усталость и мысли о Дамблоде, Снейпе. Как мне теперь находится в школе без страха? А как нормально реагировать на Слизеринцев? Теперь кажется, будто каждый из них за рукавом рубашки прячет Черную метку. Некоторое время мы идем в тишине, а тепло, исходившее от руки гриффиндорца, согревало меня изнутри. — Откуда ты знаешь об этом проходе? — едва слышно спрашиваю я, когда мне надоедает тащиться в тишине. — Мы с Джеймсом, Питером и Римусом исследовали весь замок, и едва ли есть место, где мы не побывали. Хотя, — задумчиво протягивает Блэк и усмехается. — Думаю, все же, Хогвартс еще откроет для нас что-нибудь новое. Мы вновь продолжаем идти в полной тишине. Через некоторое время Сириус упирается рукой в люк над головой, и в глаза ударяет слабый лунный свет. Блэк поднимает меня наверх, и я оказываюсь прямо в Сладком королевстве. Гриффиндорец поднимается вслед за мной и осторожно осматривает комнату, натягивая попутно на нас мантию-невидимку. Он ведет меня в соседнюю комнату, где находится выход из помещения, и бесшумно открывает дверь. Проскальзываю за ним на улицу, ощущая прохладный воздух. Широкая, знакомая с третьего курса улочка Хогсмида выглядела безлюдно. Странное ощущение диссонанса внутри едва ли скрашивает парочка людей, идущих далеко впереди. Странно видеть деревушку такой спокойной и тихой, без суеты, какая бывает обычно на выходных. Хватаясь за серебристую ткань, чувствую себя как-то странно и непривычно. Словно я нахожусь в параллельной вселенной, и другой человек сейчас идет с Сириусом Блэком по безлюдным улочкам Хогсмида под мантией-невидимкой. Парень ведет меня далеко за пределы деревни, не останавливается около Визжащей хижины и уверенно ступает прямо на опушку Запретного леса. — Может, все-таки посвятишь меня, куда мы идем? — нетерпеливый тон моего голоса отчетливо слышен даже через шепот. Правая бровь Сириуса дергается, и он насмешливо оглядывает меня серыми глазами. — Ты не ходила в эту часть Запретного леса? Отрицательно мотаю головой. — Если пройти немного на северо-восток, то можно прийти к притоку большой реки, которая расположена за пределами Запретного леса. Там очень красиво, — Блэк загадочно улыбается. Когда мы, наконец, скрываемся за огромными деревьями, Сириус снимает мантию и прячет ее во внутренний карман куртки. Все еще не отпуская мою руку, он достает сигарету и закуривает, идя вперед по протоптанной дороге. — Видимо, вы много времени по ночам проводите в окрестностях Хогвартса, — настороженность в моем голосе все же не исчезает. — Ну, — протягивает Блэк. — Скажем так, Лунатик любит прогулки под луной. — Лунатик? — Это кличка Римуса, — ухмылка растягивается на бледных губах. Саркастично вскидываю брови, мельком бросая недовольный взгляд на Сириуса. Теперь понятно почему Люпин не объявляется на дежурствах. Дорога до реки оказывается недолгой. Пару минут, и вот деревья редеют, а извилистые корни и мох под ногами сменяются полевой травой и редким песком. Тихое журчание воды не слышалось так четко, пока мы не подошли ближе. — Красивое место. И часто вы сюда приходите? — спрашиваю я, присаживаясь на мягкую траву вслед за Блэком. — Нет, — огорченно отвечает парень. — Только зимой на коньках приходим кататься. Здесь повсюду растут кусты Белой черемухи, а у Питера на нее аллергия. Сириус достает из кармана маленький мешок и просовывает в него руку. Глаза лезут на лоб, когда гриффиндорец выуживает оттуда целую бутылку вина. — Та-дам! — самодовольно ухмыляется парень, отточенным жестом откупорив пробку. — Ого, не ожидала такого сюрприза, — ошарашено раскрываю рот. — Прости, я забыл бокалы, так что придётся пить так. — Да ничего страшного, — я заверяю почти искренне. Сириус делает глоток и передает бутылку мне. Спирт сначала привычно заставляет скорчить рожу и зажмуриться, но со следующим глотком я привыкаю ко вкусу. Щелкаю зажигалкой, и едкий дым царапает горло. Цепляюсь взглядом за съехавшую сережку в носу у Блэка. — Как заживает? — я киваю головой, когда на лице Сириуса отражается немой вопрос. — Прекрасно. Без каких-либо проблем, хотя Сохатый и Хвост уже успели подергать меня за нос. — Еще одни клички? — Ага. Неловкость в нашем разговоре чувствовалась так отчетливо, что вряд ли можно просто проигнорировать ее. — Лили как-то упоминала, что ты живешь с теткой. Что случилось с твоими родителями? Не успеваю разозлиться на Лили — удивление вытесняет все остальные чувства. Почему Блэку интересна эта тема? Тяжело вздыхаю и делаю затяжку. — Мне было двенадцать, когда папа умер. — Сириус удивленно посмотрел на меня, а затем в его глазах мелькнуло осознание, — Я хорошо помню тот день: лил дождь, стоял туман, дома прохладно, была середина октября. 18 октября, если быть точнее. Мы с мамой готовили печенье, пока папа смотрел футбол. Он не пропускал ни один матч, болел за сборную Лондона и считал своим долгом посетить игру в следующем сезоне на настоящей арене, а не по телевизору. У нас закончились сливки, поэтому мама отправила папу в магазин. Он охотно согласился, ведь у него было прекрасное настроение. — Я сделала паузу, смотря как Сириус потянулся ко мне рукой и приобнял. Я не отпрянула, позволила ему прикасаться ко мне с аномальной легкостью, и прикрыла глаза. — Он не вернулся ни через час, ни через два, ни через день. Его зарезали на углу, украв все деньги, оставив валяться на мокром асфальте, словно бездомную шавку. Маме было очень плохо. Она ходила по психологам и психиатрам, начались проблемы со здоровьем. Сердце хреново работало, но она продолжала пахать в этом чертовом пекарном магазинчике, чтобы прокормить нас. Она умерла через год. В декабре, почти в сочельник. На своей щеке я почувствовала длинные пальцы и распахнула глаза. На лице Гриффиндорца отражалась неподдельная скорбь и ненависть. — Ты очень сильная, раз пережила это, — он делает глоток из бутылки. — Да, наверное, — отрешенно отвечаю я. — Ну а ты? Какие у тебя жуткие секреты в семье? Сириус заметно мрачнеет и замирает на мгновение. — У меня ебнутая семейка, — ненависть сочится сквозь зубы. — Мать — тиран, отец — старый маразматик, брат — полный придурок. Про остальных родственников даже говорить нет причины, они такие же идиоты. Я общаюсь лишь с дядей и кузиной. Блэк убирает руку с моего плеча, обреченно вздыхая и запуская пятерню в волосы. — Убогий набор, — тихо соглашаюсь, всматриваясь в темные ели впереди. — Я плохо на тебя влияю. Со мной ты всегда находишься в депрессии. Блэк заливается лающим смехом. — Нет, это совершенно не так! — заверяет он, откидывая черные кудри назад. — Все совсем наоборот, просто сегодня было много неприятных ситуаций, из-за которых у меня теперь голова кипит. Прости, я хотел провести этот вечер более весело, а не с бутылкой вина. — О, меня все устраивает. Знаешь, я и не думала, что когда-то буду пить с тобой вино ночью в Запретном лесу, — пожимаю плечами. Подобную фразу я уже как-то говорила ему. — Жизнь иногда поворачивается с ног на голову. Де-жа-вю. — Да, — я в который раз за вечер соглашаюсь с Сириусом. В голове всплывает первый день в школе. — Именно так.