Секреты зайца

***

      Уроки шли нудно, как обычно. Антон чувствовал себя так, будто проглотил ёжика — внутри всё кололо, и было, в общем-то не по себе. Рядом с ним сидит Олежа, со «смертью» которого он уже успел смириться, а тут он сидит, живой и относительно здоровый! А через парту от него сидит Артём, проникнувший к нему ночью в дом и напугавший его до смерти, которого Антон считал пару лет маньяком и психом, и ведёт себя абсолютно нормально, будто и не было ничего. А ещё и Алиса, что вовсе не изменилась за эти года, всё также походя на лисицу… Это волновало его душу, сильно, хотелось уйти. Но успокаивало присутствие на задней парте его друзей — Ромы и Бяши, которым он, не в обиду ребятам из его старой банды, доверяет больше.       После третьего урока ребята из двух банд разговорились — Рома всё ещё скрепя зубами, а Бяша вполне свободно. Узнав, что эти трое в прошлом были друзьями Антона, он подумал, что они не могут быть плохими. Он знает Петрова — вряд ли бы он стал бы связываться с плохой компашкой. Артём как-то вскользь упомянул, что они здесь обустроили один из заброшенных гаражей и выкрасили его в чёрный, как раньше. Бяша поинтересовался, что значит «как раньше», предчувствуя что-то нехорошее. Тихонько и мягко расхохотавшись, будто вспоминая что-то тёплое его душе, Олежа объяснил:       — Ох, давно это было. В пятом классе, где-то зимой вроде, мы покрасили наш гараж в чёрный, чтобы напугать одну банду. Уж честно не помню, кто это был, но Тоша их не жаловал точно! Эх, весёлые были времена… — толкнул локтём Антона он, всё ещё смеясь. Антон покрылся потом. Та банда, о которой говорит Душнов — была бандой Ромы. Кажется, сзади сидящие это тоже поняли.       Раньше Антон был главарём «Стаи волков». Он, по сравнению с остальными ребятами, выглядел сильнее, и его все уважали, даже очки, за которые его тут чуть ли не гнобят иногда, не замечали. А сейчас что? Сейчас он не выше Алисы. Самому уже даже не верится, что в прошлом он руководил бандой.       — О! Ха-ха, ты меня тогда ещё и трупом попросил притворится, так сложно было сдерживаться, чтобы не засмеяться! А Алиса и Артём, боже! Отдельная тема вообще. А твоя маска зайца и тот голос так это вообще что-то неописуемое! И почему те ребята боялись, я бы со смеху на полу валялся с такого выступления, — смахивая слёзы из уголков глаз, продолжил смеяться парень, не замечая напряжённой обстановки и злорадства на лице Артёма.       Антон с опаской повернулся на своих друзей.       — Э? Ребят? Что-то случилось? Что вы такие злые? — Рома с Бяшей были злыми. Очень. — Антон. Это, блять, что значит, на? — у Антона сердце в пятки ушло от такого тона Бяши. Он всегда был добр к Петрову и никогда не повышал голос, за исключением одного момента, но то было простое недоразумение. Да и не сказать, чтобы сейчас не было недоразумением, но это проблема явно больше прошлой. Артём зло усмехнулся. Сейчас ссора этих троих ему будет только на руку. — Так значит вот кто рассказал про мою ебанутую мамашу. А я ведь… а мы ведь тебе доверяли, — Бяша от грусти и злости одновременно чуть не плакал, запинаясь в словах. Антон в прошлом своей «шуткой» довёл его до критического состояния, а потом как ни в чём не бывало подружился с ним! Рома тоже стоял в смешанных чувствах, но злости однозначно было больше.       — Нет, подождите, я признаю что в тот момент вёл себя хуже Семёна, но я больше не… — попытался смягчить ситуацию Антон, но даже договорить не успел, как в него тут же прилетел кулак Пятифана. Второй раз за сегодня…       Удар пришёлся в висок, и он был таким сильным, что Антон завалился на парту другой стороной головы. Он услышал, как хрустнула дужка очков, соприкоснувшись с твёрдым столом. Больно. Но он заслужил.       Рома прилюдно, ничего не стесняясь, материл его, невольно привлекая внимание одноклассников и одноклассниц, обзывал всеми знакомыми и незнакомыми миру ругательствами, в душе проклиная себя за то, что полюбил такого пиздабола. Антон же спокойно принимал это всё, глядя и ныне чарующими полуприкрытыми голубыми глазами на шершавую поверхность своей парты, так и не встав после удара. А смысл вставать? Ничего не вернёшь.       Алиса немного встревоженно переводила поочерёдно взгляд с Антона на Артёма, как бы спрашивая у последнего, всё ли идёт по плану. Артём лишь спокойно улыбался, кивая легко, почти незаметно, головой.       Олежа же был очень взволнован, схватив Антона за плечо так, чтобы ни его банда, ни банда Пятифана этого не видели, и смотрел в опустевшие вмиг глаза Петрова. Он знал, что с Антоном в физическом плане почти всё в порядке, но в моральном… он сомневался, что всё хорошо. Также Душнов знал, что всё идёт так, как должно идти, но он ясно видит, что Антон этого всего не хочет.       Прошло ещё два урока после этого происшествия на перемене. Антону поплохело и он снова, как вчера, отпросился. Его снова, на удивление почти без слов, всучив какой-то листик-справку, отпустили.       Теперь, Антон совершенно уверен, Рома с Бяшей ненавидят его. Ну ещё бы — он практически испортил психику Бяше, когда просто хотел пошутить от нечего делать. Он не думал, что это произведёт такое впечатление. «Хотя мог бы догадаться» — подметил про себя Антон, выходя из класса, не оборачиваясь. Чувства съедали заживо. А он ведь только признался самому себе и смог принять, что действительно влюбился в Пятифана. Очень подходящий момент.       Рома с Бяшей всё ещё сильно злились. Но в голове Бяши начали появляться мысли о том, что может Антон действительно не виноват? Просто хотел пошутить, и это Бяша сам виноват, что таким впечатлительным родился? А сердце Ромы, после того, как он услышал, что Антону стало плохо, предательски сжалось.       Олеже, которому Антон за два урока ни слова не сказал, помимо «спасибо» за молчаливую поддержку, тоже было не по себе. Он повернулся назад.       — Пятифан?.. эй, Рома! — шёпотом окликнул он парня.       — Чего тебе? — зло процедил тот, даже не подняв взгляда на собеседника, что-то черкая в тетради.       — Ты… Антону сильно вмазал? У него не сотрясение или что-то вроде того? — взволнованно спросил Душнов.       — Ему бывало и хуже, тебе ли не знать, — не отвлекаясь от написания, съязвил Рома. Он, как ни странно, не ощущал сильной злости по отношению к Олегу, — всё нормально с ним будет.

***

      Настал момент драки. Шестой и седьмой уроки прошли для Ромы и Бяша максимально медленно, хотя они практически ничем на них не занимались. Олежа, Алиса и Артём ушли перед седьмым уроком. А Бяша с Ромой поняли, что можно свалить уже только на уроке. Отпросится в туалет не получилось ни Пятифана, ни у его друга. Учительница по всей видимости отгадала их коварный замысел и попросту запретила им выходить из класса до конца урока. И вот, в спешке собираясь и поторапливая Бяшу, Пятифан размышлял — а придёт ли Антон? И за какую сторону тот будет воевать? Вообще, если честно, Пятифану сложно представить Петрова в драке. Ну, в такой, настоящей.       Ответ на прошлый вопрос не заставил себя долго ждать. Сразу как они зашли за гаражи они увидели четыре фигуры. Две, стоящие впереди и выглядящие уверенными, и две позади, одна из которых стояла совсем ссутулившись. Ребята сразу поняли, что это за четвёртая фигура, и Рома от злости сжал кулаки. Три года дружбы, и чтобы что? Чтобы потом стоять вот так вот, лицом к лицу, готовясь напасть? Чтобы их променяли на каких-то психов? Нет, Душнова с Лесной он психами не считал, но когда ярость буквально сводит с ума сложно не обобщать, так ведь?       — О-о, Антоша, смотри, вон твои овечка с волчонком идут! — Алиса с довольной лыбой обернулась на грустного Антона. Из всего разнообразия гримас, Петров единственный выражал грусть, если не считать сострадания на лице Душнова. Антон был напуган — не хотелось причинять боль вообще кому-либо, тем более этим двоим, что стали дороже родной семьи.       — Не спеши, Лиса. Ой, а чего это ты, Зайчик? — с нежной улыбкой на лице повернулся Артём к Петрову. А потом, внезапно зло и ревностно, выплюнул: — неужели ты будешь скучать по ним?       Антон ничего не ответил, сжавшись ещё больше. Вся эта ситуация больно и жгуче резала ему сердце, словно по нему раз за разом проводили лезвием, не давая старым шрамам хотя-бы запечься.       Про Рому можно было сказать почти тоже самое. Но он старался не показывать этого, хотя сведённые на переносите брови и сжатые крепко кулаки выдавали его волнение. Антон являлся тем, кем не являлся, как бы ни странно это звучало. Он скрывал своё прошлое, делая вид, что у него всё более-менее зашибись. Он просто боялся показывать на всеобщее обозрение то, что пережил. Всё хорошее, и плохое. Прекрасное и ужасное.       — Эй, звери! — с напускным весельем крикнул Рома, — а где же ваш главарь? Неужели боится? — пренебрежительно хмыкнул он, останавливая свой взгляд на Антоне.       Алиса и Артём переглянулись перед собой и снова уставились на Рому с Бяшей. Сайко вдруг сделал широкий шаг вперёд, остановились почти в полуметре от Ромы.       — Да вот он я, собственной персоны, — он, подняв грациозно воображаемую шляпу, тут же поднял кулаки с хитрой ухмылкой. Артём был временным заместителем главаря.       — Эй, Тоша! Ну где ты там? Стреляй скорее! — Алиса, хоть и звалась лисой, совсем не умела держать язык за зубами. Она и сама не поняла, что только что ляпнула, но когда словила на себе испуганный взгляд Бяши, то осознала, что выдала их с потрохами.       Рома краем разума понял, почему Антон был таким грустным. Он не хотел убивать ни его, ни Бяшу. Никого не хотел.       А в целом, Рома оказался не прав. Убивать Антон и не собирался, всего лишь оглушить, по наставлению Артёма. А остальные трое на них нападут и свяжут.       Антон, резко откинув страх и грусть, распрямил плечи и лёгким движением руки вытащил из кармана брюк пистолет, направив дулом прямиком в грудь Ромы. Пятифан, очень мягко говоря, был шокирован. И немного очарован такой картиной. И одновременно готов был вмазать Антону снова.       Но удивление Ромы достигло предела только тогда, когда Петров, прикрыв глаза, направил дуло пистолета в небо и выстрелил в воздух.       — Нет. Я не выстрелю в него, — холодным, будто стальным тоном заявил Антон, но так обыденно, словно говорит это каждый день за завтраком, обедом и ужином.       Антон встал спиной к своим двоим друзьям, закрывая их своим телом, держа пистолет прямо и ровно направленным в сердце Артёма. Рома был всё ещё удивлён.       «То есть… он действительно так изменился?» — в горле парня подступил ком.       — Ну и что? Ты нас пристрелишь? — усмехнулся Артём, будучи совершенно спокойным. Всё идёт отлично. Не по плану —да. Но отлично.       Антон, простояв так в молчании с полуминуты, выстрелил Артёму в сердце. Тот сразу завалился на колени, проклиная Петрова, только вот на его губах всё ещё играла улыбка. Его подхватили Олежа и Алиса, и след их простыл. Они настолько быстро двигались, что не то, что шокированные Рома и Бяша не заметили их уход, но и подготовленный к подобному Антон.       По белоснежной щеке Антона потекла слеза. Он толком и не знал, от чего плакал — то ли от того, что выстрелил в своего давнего друга, то ли от того, что в нём за день накопилось слишком много эмоций и только сейчас он смог их выплеснуть. Наверное и первое, и второе.       — Тох. Э-это ты… сейчас с-серьезно? — Рома находился в смешанных чувствах. Побеждала радость от того, что их с Бяшей тела сейчас не остывают, лёжа на снегу, и от того, что Антон не сделал того, что заставляли его сделать ребята из банды. Даже после того, как он обрёл дар речи, Рома находился в неком трансе, не обращая внимание ни на что, что происходит вокруг него. Очнулся он только тогда, когда Антон быстрым шагом побрёл в сторону школы и уже заворачивал за её угол.       — Ты куда это собрался? И почему ты мне ничего не отвечаешь?! — закричал Рома так, что бы находящийся относительно далеко Петров услышал его.       — Я не обязан вам ничего говорить. Тем более тебе, — сказал спокойно Антон и скрылся за углом, но Рома отчётливо услышал каждое слово. Он продолжил стоять на месте, пытаясь сдержать душевную боль от последних сказанных Петровым слов.       Бяша после выстрела вообще не двигался да и признаков жизни почти не подавал — стоит как столб и дышит через раз. Выстрел, по всей видимости, действительно сыграл свою роль и оглушил бурята.       Антон сорвался на бег, не обращая внимания на капающие на белоснежный, как его кожа, снег. За школой, если пройти маленькую лесную опушку, можно заметить старую заброшку. Это должен был быть санаторий, но ещё во время стройки принялось решение его забросить — Антон не углублялся в причины, когда спрашивал про него у друзей. Но ему нужна не заброшка, а несколько гаражей, находящиеся рядом с ней.       Один из них «Стая волков» обустроили, чтобы жить там сразу после переезда в это село, и это должно было быть временное жилище, но в итоге более достойного жилья они не нашли, да и в целом там им всем нравилось — объяснял ему Олежа, показывая место, в которое нужно бежать после перестрелки.       Тот гараж они выкрасили в чёрный, по указанию Алисы. Ей захотелось вернуть всё практически в точности, как было раньше. Антон остановился прямо перед гаражом, потому что вспомнил кое-что. В тот раз, три года назад, они скинулись все вместе на краску. Но красить пришлось только троим из них, ведь в то время Антон сильно заболел. Когда они докрасили гараж, Антон пришёл к ним, дабы оценить работу. Тогда он стучал в дверь с криком «ОТКРЫВАЙТЕ! РУКИ ВВЕРХ, НИ С МЕСТА!» и ему тут же открыл Артём, заливисто хохоча.       Тогда Антон увидел его то чуть не свалился в лужу, что была почти прямо перед дверью. Всё лицо и одежда Сайко была обляпана чёрной краской, от чего Антон и не узнал его сначала. Потом выглянула Алиса, почти также перемазанная краской, но чуть меньше. Видимо, она была аккуратней Артёма. А позже из глубины комнаты ему помахал совершенно чистый Олежа. Ну, Антон и не удивился даже. Душнов был сама аккуратность по сравнению с остальными.       Потом Антон, на пару с Олежей, помогали отмыться Алисе и Артёму, одновременно смеясь с них и упрекая, ведь краска была довольно стойкая. Одежду, они кстати, так и не отстирали.       Эх, весело было.       Антон, ещё немного постояв, решил «тряхнуть стариной» и крикнуть тоже самое, что и в прошлый раз. Крик получился не таким задорным, скорее даже уставшим. Дверь ему открыл обеспокоенный Душнов, держа в другой руке упаковку с обезболивающим.       — О, хаха, это ты, Тоша! Я не узнал твой голос сначала, испугался даже немного! Проходи быстрее, на улице холодает. Ты вообще чего так долго шёл? Я думал и не придёшь уже. Смотри, какой ремонт с ребятами забабахали! — весело говорил Олежа, не давая Антону и слова вставить. Наконец, после последнего вопроса, он гордо улыбаясь, остановился, ожидающе смотря на Антона.       Они над ремонтам действительно старались больше, чем в прошлый раз. Почти все много годовые сбережения Алисы и Олежи (у Артёма их не было — он не умел копить от слова «совсем») спустили. Но никто особо на жалел, потому что им действительно нравился результат.       Они положил на пол паркет, поклеили обои, им провели в помещение электричество и воду, и они заказали сделать окно побольше, чтобы растения Олежи не вяли, как в прошлом гараже, от недостатка солнечного света. Также они приобрели уже старую, но от того не менее крепкую и качественную, в большинстве своём, мебель. Две двух-ярусные кровати, кухонный столик и четыре стула, ещё пару тумбочек, ну и прочее-прочее-прочее. Ах, что ещё для жизни нужно?       Антон, оглядывая стены, пол, и то самое окно, смог выдавить одно только:       — Изумительно, — а потом, немного отойдя от шока и заметив стоящие на высоком столике цветы в горшочках и небольшую лейку рядом с ними, с улыбкой спросил:       — Ты всё ещё увлекаешься растениями, а, Мотылёк?       — Балуюсь, ага. Правда денег на них много уходит, ребята на это жалуются постоянно, но… — протянул он с недовольством, а потом резко остановился и перевёл взгляд в другой угол комнаты, хитро ухмыляясь, — Оле нравится, поэтому уговариваю ребят отложить ещё денег на всякие кактусы.       — О…Оле? — Антон проследил за направлением взгляда Олежи и тоже уставился в ту же точку. Там, на маленьком, болотного цвета диванчике, сидели Алиса и… Оля? Они играли в ладушки, улыбаясь и смеясь. Антон подошёл чуть ближе, будто хотел удостовериться, точно ли это Оля. А потом, чуть не снеся стоящий почему-то по центру комнаты стул, подбежал к тому самому диванчику. Он буквально накинулся на Олю с объятьями, не верю своему счастью.       — Слушай, Зайчик. Ты обидишься сейчас конечно, но пожалуйста, выслушай. В общем… Мы не узнали вас с Олей, поэтому и скрутили, из-за того что вы зашли на нашу територию. А потом, когда ты уже вырубился мы поняли, что это ты. Ну, знаешь, темно тогда было… ладно. Оля была у нас тут месяц, и честно, она ни на что не жаловалась! Извини, пожалуйста, отчасти я была инициатором нападения на тебя… — рассказала Алиса, стыдливо опустив голову. Но, заметив, что Антон не злиться и смотрит на неё и на Олю только с радостью и благодарностью, продолжила: — эх, хорошо, не будем о плохом. Этот месяц мне постоянно напоминал день, когда ты прибежал к нам с Олей на руках из-за буйной ссоры твоих родителей. Мы тогда развлекали её как могли, ведь на тот момент крошке было сколько? Годик-два наверное, а сейчас Оля стала старше, вымахала, — Антон услышал тихое, но полное гордости «Да!» от своей сестры, — поэтому она сама хорошо справлялась. Даже просилась несколько раз в нашу банду.       Антон обвёл взглядом комнату, подмечая, как уютно он себя здесь ощущает. На одной из кроватей он заметил лежащего Артёма, который что-то читал. Он выпустил из своих тёплых объятий Олю, которая сразу о чём-то зашушукалась с Алисой, и подошёл к Артёму. Сайко не обратил никакого внимания на друга, продолжив читать.       Антон дал тому несильный щелбан в лоб, позже недовольно сложив руки на груди.       — Ай! — наконец обратил он своё внимание на Антона, — За что?       — За испорченный стол. Родители увидят — башку оторвут!       — М? Какой стол? — спросил Олежа, попутно ставя чайник на электрическую плитку.       — Да этот разгильдяй ко мне ночью в дом залез, на столе послание, блин, оставил. Я на Пятифана сбросил всё, думал, что он шутит, хоть он и отнекивался бурно. Теперь только понял, от кого это было.       — Ромка дома у нас ночевал? Эх… — грустно вздохнула Оля. Ей нравился Рома и она мечтала устроить с ним ночь кино. Но, видимо, не судьба уже.       — Знаешь, зай, мне и выстрела хватило… — страдальчески промычал Артём, откинув книжку куда-то на коврик, что лежал перед его кроватью и откинулся головой на подушку.       — А, э, кстати. Не сильно я тебя пронзил, а? — Антон только сейчас вспомнил, что выстрелил в Артёма минут десять назад. Пусть то и был пистолет с резиновыми пулями, но Артём перед перестрелкой говорил, что если попасть куда-нибудь в лицо, то плохо будет.       Артём только печально вздохнул и положил руку себе на лоб, прикрывая глаза. Антон обеспокоенно переминался с ноги на ногу.       Олежа, отвлёкшись от чайника, заметил беспокойство Антона, и, недовольно цыкнув, сказал:       — Да притворяется он, гад. Нормально с ним всё, там даже царапины нет, — Антон удивлённо взглянул на Душнова, — ну а чего ты ожидал? Столько слоёв одежды… он даже и не почувствовал наверное, всё жертву корчит из себя. Ты уж лучше, Тоша, у его куртки прощение проси, и у меня заодно. Мне же её зашивать.       — Прости, в таком случае, — улыбнулся Петров. Он так скучал по недовольству Олежи по поводу безделья Артёма… Ах, как же тут всё-таки уютно. Он сел на край кровати Сайко. И тут он кое-что вспомнил:       — Ах да, Тём. Что ты мне сказать-то хотел? Всё записки через Алису передавал. Уж извини, но я их не читал, просто в рюкзак все скидывал.       Артём резко открыл глаза и посмотрел на Антона снизу вверх. Он улыбнулся.       — Да заметил я, что не читал ты ничего. Давай договоримся — ты снова станешь главарём нашей банды, ну или хотя бы участником, а мы, взамен, не будем трогать твоего Ромчика и Бяшечку, м? По рукам? Соглашайся, выгодное предложение. — Артём приподнялся и сел, протянув руку Антону, дабы заключить договор. Алиса и Оля внимательно уставились на них, а Олежа хлопотал за плиткой, не обращая никакого внимания на представленную перед ним картину.       — Артем-Артем, -покачал головой Тоша, не протягивая руку в ответ, — Я не куплюсь на это ещё раз. Какой полный уговор? — Антон приподнял бровь. Его, в целом, устраивали условия, но, как и в прошлый раз, раскроются какие-нибудь нюансы только после того, как он заключит этот договор.       — Ладно, ладно. Мы не трогаем твоих Овечку и Волка, и ты живёшь себя обычной жизнью. Но это только днём. Ночью же ты будешь выполнять различные задание с нами на пару, идёт? График можем позже обсудить. — всё также улыбаясь объявил Артём.       — Хм… Ну, по рукам, — немного поразмыслив, сказал Антон, добавив только: — Только не до конца понимаю, зачем такие сложности.       Петров встал с кровати Артёма и хотел уже направится в ту часть комнаты, где сейчас находился Олежа. Мысленно он её уже прозвал простым и обыденным «кухня». Но он снова споткнулся о ту табуретку, что стоит по центру гаража.       — Да б… — он чуть не сматерился, но вспомнив, что в комнате находится его сестра, заменил ругательство на более лаконичное: — …блин. Почему тут стул посреди комнаты стоит?       — Ой, хаха! — неловко почесал затылок Олежа, подходя к нему, — я лампочку перед твоим приходом менял, ибо моргала всё время. Вот и табуретку забыл убрать, — подхватывая стул, объяснил он, направляясь с ним на импровизированную кухню. Антон пошёл за ним, улыбаясь. «А может… Всё это и к лучшему? Здесь так хорошо…»