Путь к вершинам

С тех пор, как уполномоченным по рабам в Министерстве Труда стал человек Шульца, его позиции стали стремительно укрепляться. Вагнера удалось убедить в смягчении производственных условий и уже через месяц он получил на свой стол результаты таких изменений, которые оказались очень даже приятными. Иванов-Скуратов стал личным телохранителем Шульца, которого теперь звали "Теодор", а сам Шульц стал буквально нарасхват - тайные встречи с элитой Братства и пропаганда новых идей среди них, контроль за исполнением рабских реформ плюс рядовая работа по Гестапо. Он в последнее время не бывал дома - поселился в своём кабинете, спал на диване, а иногда не спал вовсе и каждый зашедший брат считал своим долгом указать Шульцу на творящийся на его рабочем месте бардак. Впрочем, его кропотливый труд вскоре дал свои плоды - Шульц стал одним из близких приближённых Гутрума Вагнера и вошёл в Совет Братства. Шульц шёл с винтовкой по заснеженным улицам Пермхайма. Его буквально разъедала тревога - сердце билось как бешеное, глаза бегали из стороны в сторону, дрожали руки. Шульц вскинул оружие и передернул затвор. Из-за поворота появился Вагнер. Шульц предпринял несколько попыток выстрелить, но ружьё не реагировало, пока Вагнер не подошёл вплотную, не отвел ствол рукой и не ударил Шульца кулаком в нос, от чего тот упал на землю. Вагнер наклонился к нему и начал орать: - "Ублюдки, вы думаете я не знаю, что вы планируете, да?! Хотите отобрать у меня мой трон?! Да я вас всех повешу! Вас, ваши семьи и всех, кто хоть раз жал вам руку! Повешу прямо перед своим дворцом, на каждом напишу "УНТЕРМЕНШ" и вы будете висеть, пока ваши трупы не сожрут голодные рабы!" После чего Вагнер несколько раз звонко топнул ногой прямо над ухом Шульца. - "Вставай! Вставай, мать твою! Встава-а-а-й!" Весь в холодном поту, Шульц резко подскочил с дивана в своём офисе. В дверь долбились, из-за неё раздавались крики: - "Опаздываете на Совет, герр Шульц!" - "Да, да, я сейчас буду, спасибо!" С этим проклятым графиком Шульц совсем перестал высыпаться. Ему казалось, что сейчас он самый занятой человек в Братстве. Он наспех натянул мундир, дернул коньяку, чтобы наверняка проснуться, схватил свой дипломат и направился в зал заседаний. Параноидальные сны о том, что Вагнер узнает о заговоре и убьёт Шульца беспокоили гестаповца уже очень давно. Несмотря на то, что его позиции с каждым днём всё крепли, сны никуда не уходили. Поэтому при разговоре с Вагнером у него едва заметно дрожал голос, чего Гутрум, казалось, не замечал. С грохотом раскрыв дверь, Шульц влетел в зал заседаний, громко всех поприветствовав. Арийцы уныло вскинули руки в салюте, даже не поднявшись со своих кресел. - "Вы как всегда вовремя, да, Шульц?" - ехидно спросил Феликс Шнайдер, руководитель Гестапо. - "Я извиняюсь за опоздание. Что у нас сегодня на повестке?" - "А на повестке у нас сегодня вы" - вставил сам Вагнер, медленно повернувшись в сторону Совета на своём крутящемся кресле. Такое было во всём Пермхайме только у него. Кровь застыла в жилах, Шульц едва заметно сглотнул. - "В каком плане я?" - "Ну не прям вы, а ваши действия относительно рабов, - Вагнер встал, сложил руки за спиной и начал ходить по залу, смотря себе под ноги и бубня себе под нос то, что слышать нужно всем, - Как бы я не хотел этого признавать, но ваши со Шпицем реформы, если их можно так назвать, приносят реальные плоды. Я недавно узнал, что вы начали продвигать свои деструктивные идеи ещё и в вооружённых силах Братства. Неужели вы считаете, что если они в состоянии хорошо трудиться, то они также хорошо смогут держать оружие?" - "Я так действительно считаю, но не из каких-то своих предубеждений, а сугубо из общегосударственной выгоды. Ваша политика по набору в войска арийцев привела во-первых к тому, что наша армия мала настолько, что мы не можем даже своих границ прикрыть, а во-вторых к тому, что в боевых столкновениях погибает слишком много арийцев, которых в нашем государстве и так по пальцам сосчитать. Я считаю, что в бой надо бросать унтерменшей, а арийцы должны оставаться лишь на командных должностях." В спор встрял генерал Шварценбах: - "Если этой орде неполноценных выдать оружие - они сметут нас завтра же! Вы в своём уме, Шульц?!" - "Не сметут, если мы правильно организуем политическую работу в рабских частях. У них не должно быть даже мысли о том, чтобы направить оружие против своих господ." - "И как вы это сделать намерены?" - "Просто заставим арийский офицерский корпус этим заняться - постоянно напоминать солдатам-рабам их место. Кроме того, здесь также может иметь место быть смягчение жизненных условий. Выдадим бойцам дополнительный паёк - они и сами передумают бунтовать" Вагнер за это время подкрался за спину к Шульцу и ударил кулаком по столу справа от него. Шульц вздрогнул, обернулся и увидел бешеные глаза Вагнера, смотрящие на него: - "Рабы трудятся лучше нас, рабы теперь и воевать могут лучше нас, да?! Шульц, вы записались в защитники унтерменшей? Это что за кампания по наделению их привилегиями?!" - "Ни в коей мере, мой фюрэр. Я лишь пытаюсь сохранить как можно больше арийских жизней и принести как можно больше пользы арийскому государству." - "О, правда? Вы знаете, вы мне уже надоели своим пустым трёпом и тупыми идеями. Мы сделаем так. Я отдам приказ о сформировании первой дивизии унтерменшей. Вы её возглавите." - "Но я же не военный..." - "А мне плевать! Предлагаете что-то - будьте готовы это отстаивать! Вы же за рабами на заводах с большим удовольствием следили?! Вот и в бой их поведёте с таким же энтузиазмом!" Вагнер осмотрел притихших членов Совета, пощелкал пальцами и ткнул в Шварценбаха - "А вы, Габриэль, ему поможете! Будете оказывать поддержку с высоты своего военного опыта, заодно и контролировать ход битвы, - Шварценбах только было раскрыл рот, - Возражений не принимаю!" Тут-то Шульц совсем обнаглел - "Что-ж, хорошо! А если я потерплю поражение?!" - "А потерпите поражение - я разжалую вас до раба!" - "В таком случае что меня ждёт за успех?!" Совет с интересом наблюдал за развернувшимся спором. Вагнер поднял глаза в потолок, снова оглядел Совет и крикнул: - "О! Будете возглавлять Гестапо!" Шнайдер вскочил с кресла: - "Но мой фюрэр!.." - "Молчать! Такова моя воля! Ну что, Шульц? Согласны? Докажете ЛИЧНО, что ваши идеи достойны того, чтобы я тратил на них своё время!? Или вы мастер только языком ворочать?!" Шульц встал и крепко пожал Вагнеру руку. Они смотрели друг другу прямо в глаза и взгляд каждого был переполнен ненавистью и азартом. За окнами заревела сирена, Совет заметно запаниковал. Один лишь Вагнер выпрямился, одернул мундир и подошёл к окну. Затем он обернулся на испуганных братьев, тяжело вздохнул и сказал: - "Идите уже в укрытие, блаженные. Вам никогда не понять..." Договорить ему не дали - Совет резко посрывался со стульев и с грохотом ломанулся в двери. Шульц выскочил одним из первых и побежал в подвал здания. А Вагнер сложил руки за спиной и взглядом, полным восхищения, уставился в окно, на вечернее небо, на котором виднелся стройный ряд германских бомбардировщиков. Вагнер явно не хотел успеха Шульца. Собранная им за месяц рабская дивизия вызывала лишь чувство жалости. Генерал Шварценбах был абсолютно не намерен Шульцу хоть как-то помогать, надеяться приходилось лишь на себя. Впрочем, трудности Шульца не пугали. Даже несмотря на то, что его жалкое войско обязали совершить рейд на территорию Вятки - монархического государства, имеющего одну из самых грозных армий во всей России. Проезжая на штабном автомобиле мимо выстроившихся шеренгой солдат, Шульцу хотелось плакать - грязные, уставшие, неумеющие даже держать оружие, одетые в какие-то обноски. Сидящий на переднем сиденье Шварценбах, кажется, усмехался. Приехав к штабной палатке, Шульц со Шварценбахом вошли внутрь, оценив скромную обстановку - никакого тебе радио или оборудования, лишь огромный стол, посреди которого лежала карта местности. Шварценбах сел на противоположном конце стола и задымил папиросу, оценивающе смотря на Шульца. Шульц же решил действовать по-своему. Он резко вышел из палатки, Шварценбах так рванулся за ним, что аж упал со стула. - "Герр Шульц, вы куда?!" - "Побеждать" Он подошёл к армейским палаткам и громко закричал: - "Есть здесь хоть кто-то, кто был офицером?! Быстро ко мне!" С разных сторон лагеря к нему подтянулось пять человек. Шульц повёл их за собой в штаб, пройдя мимо удивлённого Шварценбаха, который пыхнул сигаретой и сказал: "Интересный подход..." - "Значит так, слева направо: кто, где и кем." Высокий брюнет справа начал: - "Я был лейтенантом у Ворошилова во время Западнорусской" - "Я там же, сержантом." - "А я радистом у царских войск, пока ваши меня в плен не взяли!" - "Я башкирский офицер кавалерии" - "Я из Березников, был там командиром отряда" Шульц довольно потёр руки: - "Отлично, ребята! Каждый из вас имеет хотя бы какое-то представление о стратегии и тактике! Отныне вы - штаб этой несчастной армии. Все вместе мы создадим план боевых действий, согласно которому выполним поставленную перед нами задачу!" Разработка плана кипела всю ночь. Шварценбах даже не участвовал, лишь гулял вокруг, курил, иногда пытался вставить свои комментарии, но тут же отгонялся. А вот первый в истории Арийского Братства штаб из унтерменшей работал действительно слаженно и Шульц учился у них военному делу. Наконец, к утру план действий был готов. Вятку от территории Братства ограждала река, через которую вели несколько мостов. Арийцы запланировали наиболее боеспособными частями дивизии прорвать блокпосты царистов на мостах. Другая часть будет форсировать реку. Затем до подхода армии царя мы обнесём все близлежащие деревни и отойдём обратно через мосты. Казалось бы, всё просто, но отточено до мелочей, в том числе любые возможные варианты развития ситуации. С первыми лучами солнца всё было готово. Шульц выстрелил сигнальной ракетой и операция началась по всему участку. Блокпосты ничего не ожидающих царистов прорвать было просто, мосты были взяты под контроль уже спустя час и бойцы рванули через них. Остальная часть армии начала переплывать реку на лодках. К девяти утра вся арийская армия была на другом берегу, рейд начался. Однако, моторизованные части царя подоспели слишком быстро. Связист на коне донёс Шульцу о том, что наших ребят громят в районе деревушки Частые и Шульц рванул туда. А ситуация в Частых была действительно удручающая - бойцы Шульца напоролись здесь на наиболее мощную часть вятских мотопехотных сил. Царисты вошли в город с другой стороны и заняли оборону в северной его части. Больше всего дискомфорта доставлял чертов пулемёт, засевший на одной из центральных улиц, прямиком на церковной часовне и косящий солдат Братства. Шульц примчал на своем автомобиле, за ним пришли значительные подкрепления, таким образом на стороне арийцев было численное превосходство, но простая атака волнами на пулемёты была рискована потерей всех войск. Требовалась какая-то умная тактика. Шульц спрыгнул с машины, выхватил пистолет и перезарядил его и двинулся к бойцам. - "Что тут у вас, ребята?!" - "Герр Шульц! Этот хренов пулемёт уже кучу наших скосил! Даже высунуться не даёт! К тому же говорят, что вятские ждут подкрепления! Надо быстро брать город, иначе они пригонят танки!" Шульц едва заметно высунулся из-за угла. Пулемёт "Максим", повидавший ещё царя Николая, виднелся на церковной часовне. Снизу же, у самой церкви, за импровизированными укреплениями, торчали зеленые кепки царистов. Они плотно заняли оборону вокруг церкви и никому не дадут пройти дальше. Шульц обернулся - на подконтрольной нам улице разместилось около пятидесяти солдат, ещё сотня бежала стройными рядами. Сил для прорыва достаточно, нужно лишь убрать этот пулемёт. - "Так, ладно! А ну, стели по ним!" Арийцы вывалились из-за угла и начали стрелять в сторону церкви. Шульц рванул на другую сторону улицы, пулемёт его заприметил и начал накрывать, но он успел скрыться в здании. Обернувшись, он увидел двух погибших со своей стороны. Главная улица стояла перпендикулярно той, с которой шли арийцы. Подразделения Братства наступали на Частые и с других сторон, но там было всё уж слишком безнадёжно, а потому если и рвать их оборону - то здесь. Царисты знали, что у Братства нет ни гранат, ни артиллерии и естественное укрепление в виде церкви они никак не преодолеют, если только не решается давить количеством. Шульц же оказался в пустующем жилом районе, состоящем из изб, огородов и двухэтажных казенных домов. Шульц полез через огороды, перепрыгивая один забор за другим. Кое-где в избах он встречал царских солдат, державших там оборону на случай, если арийцы попытаются двинуть в обход. Но они уж явно не знали, что в обход пойдет один человек. Шульц тихо пробирался мимо них, пока не добрался до казенного дома, стоящего справа от церкви. Он оглянулся по сторонам и юркнул внутрь. Поднявшись на второй этаж, он увидел взвод царистов, занявших оборону в окнах, которые выходили прямо на нужную улицу. Из-за угла он оглядел их, затем также тихо скрылся и вылез на крышу. С крыши вид на церковь сбоку открывался как на ладони. Он видел торчащий из часовни ствол пулемёта и засевших снизу царистов, которые тихо-мирно дымили папиросы. А вот его бойцы с поворота Шульца заприметили. Он махнул им рукой, они снова высыпали на улицу и начали пальбу. Царисты проснулись, началась перестрелка. Шульц воспользовался суматохой, вылез на крышу и с разбега перепрыгнул прямо на церковь, спустившись по накатанной крыше во дворик и зайдя внутрь с заднего входа. Сама церквушка была пуста, лишь сверху трещал пулемёт, спереди за дверью главного входа сидели солдаты, но зато внутри было навалено огромное множество боеприпасов - видимо, царисты рассчитывали засесть тут надолго. Шульц взобрался на часовню, встал за двумя пулемётчиками и пустил им по пуле в затылки. Затем он выдернул у одного гранату и скинул вниз. В одиночку зачистив церковь, он высунулся с часовни, поднял руку и заорал: - "Вперёд! За Братство!" И огромная орущая толпа грязных солдат побежала вперёд к церкви, радостно крича. Один из них нёс флаг Арийского Братства. Не сказать, что тот рейд был оглушительно успешен, всё-таки условия говорят сами за себя. Частые были заняты и полностью ограблены, удалось также обнести и ряд других деревень, унести кучу оружия и прочих приятностей. Можно было бы продолжать, но отряд солдат, забравшихся слишком далеко, был разгромлен подоспевшими вятскими танками и было принято решение отступить. В целом, операция задалась - потери были понесены не такие уж и большие, кое-что удалось унести с собой. Зайдя в штабную палатку, Шульц был встречен громом аплодисментов. Его рабский штаб воодушевлённо хлопал в ладоши и выкрикивал похвалы. К засмущавшемуся Шульцу подошёл Шварценбах и протянул ему руку: - "Я ошибался в вас, Шульц. Операция была спланирована гениально, а ваш подвиг в Частых скоро явно разойдётся по всему Братству. Я уважаю таких людей. Давайте как-нибудь ко мне в гости? Поговорим о вашем взгляде на будущее государства, как вам идея?" Шульц улыбнулся и крепко пожал руку генерала. На Совет Братства Шульц вошёл в полностью выглаженном мундире, уложенными волосами, весь опрятный и красивый, высоко подняв голову. Часть Совета смотрели на него с благоговением - кто-то едва заметно кивал, кто-то смотрел с одобрительной ухмылкой, их выражение лица прямо-таки говорило: "А ты неплох!". Вторая же часть сидела с потухшими лицами, смотрела либо в пол, либо исподлобья на Шульца. - "Удивили, Шульц!" Вагнер с наигранной улыбкой подошёл к нему. - "Конечно, не так хорошо справились, как хотелось бы, но учитывая, что вы имели и чего достигли... Это впечатляет." - "Спасибо, мой фюрэр." - "Что-ж, я уже подписал приказ о воплощении в жизнь вашей армейской реформы - пускай рабы воюют за нас, арийцев, а мы будем ими командовать. И конечно же я ни о чём не забыл. Приказ о назначении вас руководителем Гестапо уже на столе у Шнайдера. Он сейчас освобождает вам кабинет. Вы же не прочь, если мы оставим старика вашим заместителем? Всё-таки он неплохо справлялся..." - "Да нет конечно, пускай работает." Шульц понимал, что Шнайдер останется его заместителем в качестве шпиона Вагнера и будет докладывать ему обо всём, что творится в Гестапо. И даже несмотря на эти притворные любезности ненависть Вагнера к Шульцу росла в геометрической прогрессии. Но он ничего не мог поделать с растущей популярностью когда-то лишь мелкого сотрудника Гестапо. А по улицам Братства вскоре поползли слухи, которые сюда занёс кто-то из пленных башкир. И эти слухи могли очень скоро изменить всю жизнь Братства. А состояли они из двух слов, так много значащих для этого ужасного мира: "Гитлер мёртв!"