Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Жизнь человека всегда стоит на кону. И в самый неподходящий момент кому-то придётся сделать выбор.
5. За спиной топот ног, а у меня дыхалка ни к чёрту
25 июля 2021, 12:55
Открывать глаза не сильно-то и хочется. Как только я это сделаю, придётся зажмурить их снова в попытках прогнать танцующие во тьме белые блики. Сейчас же утро. Я провёл ладонью по лицу, ощущая неприятную боль в плечах. Солнце светит прямо в широкое окно, пробегая по всей комнате и касаясь своими тёплыми лучами моей кожи, не жалея своих сил и делясь своим теплом. Оно согревает промёрзшую за зиму землю и заодно зарождает свет в душах людей, даря им яркие улыбки и хорошее настроение на весь последующий день. Это всё, конечно, замечательно, и я безусловно рад за этих работников канцелярии, но спать мне хочется намного больше, чем глядеть на прохожих, всем телом опираясь на балкон. Причём он даже не мой. По моим довольно простым подсчётам, без сна я сидел полчаса так точно. При любой попытке пошевелиться тело отзывалось неприятными тянущими ощущениями. Немного покорячившись и кое-как сменив позу, я продолжил прикидываться спящим. Прям как дитё малое. Обычно такие хитрости использовал Йоонас, когда его задница не хотела подниматься и что-то делать. Он настолько виртуозно отыгрывал свою маленькую роль, что поначалу я всецело верил ему. До того момента, как Порко сам себя не сдал, а после получил по лбу за то, что дурил меня целый месяц. Теперь дурью маялся я. Уж больно мне интересно, чем Нико занимается, когда остаётся один. Ну, почти один.
Когда я только вынырнул из своих сновидений, Моиланена рядом уже не было. Я провёл ладонью по мягкой обивке. Место, на котором он лежал, почти остыло, плед покоился на моих ногах, а из недр квартиры были слышны приглушённые звуки. Резко раздалось мяуканье, вслед за которым хозяин квартиры тихо шикнул. Я тяжело вздохнул и ухмыльнулся. Нико даже с Ромми удосуживается командовать.
Сейчас же никаких посторонних шумов в квартире слышно не было и вообще сомневаюсь, что кроме меня здесь есть кто-то ещё. Меня всё равно клонило в сон, да и чувствовал я себя странно. Будто в прострации. Я был не здесь и не сейчас. Мне казалось, что я распластался звездой на ватных облаках, утягивающих меня в свои тёплые и мягкие объятия. Может, квартира Нико так на меня влияет? В принципе, не удивительно.
Тихие шаги раздались у входа в комнату и я было рефлекторно дёрнулся, но успел опомниться и приструнить свой рефлекс. Судя по всему, Нико прошёл дальше, стараясь издавать как можно меньше звуков. Это у него получалось хорошо и, возможно, я бы не заметил Моиланена, если бы не браслеты, развешанные на его кистях в странном порядке, понятным только плюшевому. Они звенели и громыхали от любых движений рук шатена. Благодаря им я мог ориентироваться в каком месте находился Нико и куда он собирался идти.
Внезапно стихли даже звуки стучащих друг о друга деревянных бусин и я слегка напрягся, почувствовав на себе бегающий взгляд. Он скользил по всему моему телу, безраздумно останавливаясь на любых его частях и подолгу рассматривая их. Любой другой человек уже бы как-то выдал себя. Зажмурился, улыбнулся, открыл глаза, в конце концов. Я же оставался безэмоциональным, благодаря свою подготовку и наставника. Он бы мной гордился.
«Надо бы его навестить», — пронеслось в моей голове, когда я почувствовал, что место на диване слегка прогнулось под чьим то весом, а совсем рядом брякнули браслеты.
Нико откинулся назад и поднял руку. Наверное, чтобы заправить свои волосы за уши. Через долю секунды я понял, что не угадал, потому что тёплые подушечки пальцев едва коснулись моей щеки, а затем, подхватив прядь светлых волос, оттянули их назад.
— Что ты делаешь? — слегка открыв глаза, поинтересовался я.
Нико мгновенно отпрянул от меня, заводя руки за спину и облизывая сухие губы. Эта его привычка начинала меня смешить. Я окончательно распахнул глаза и повернул голову в сторону плюшевого. Тот, в свою очередь, дёрнулся от моего резкого движения, но, помотав головой, выпрямился.
— У тебя волосы растрепались. Я только заправил… — протараторил Нико, начав хрустеть своими пальцами.
— Да ладно тебе, — я предпринял попытку подняться, но тут же упал на своё прежнее место. — Ничего страшного. Заправил и заправил.
— С тобой всё хорошо?
— Да, просто ноги затекли. Сейчас пройдёт, — убедил я Нико, а вместе с ним и самого себя.
— Это из-за меня, — Моиланен подскочил с дивана, крутя в пальцах собственный браслет. — Если бы я не отрубился, ты бы сейчас не мучился.
— Нико, успокойся, — у меня всё-таки получилось подняться, и я шагнул в направлении плюшевого. — Ты вымотался, устал. Тебе нужен был отдых. Катастрофически нужен был, — я невесомо коснулся плеча Нико. — А я живой, видишь? Не облез, руки-ноги на месте. Могу даже песню спеть, хочешь?
— Не стоит, — Моиланен рассмеялся, — я тебе верю.
Меня передёрнуло. Плюшевый мне верит. Верит по-настоящему, от всей души. Почему-то я уверен, что по-другому он не умеет. Я чувствовал это каждым сантиметром своего тела, каждой его частичкой. Мне не удавалось описать свои эмоции. Да я даже понять их толком не могу! Я же, чёрт возьми, убийца! Наёмник! Абсолютно гнилой человек! Да по всем канонам тело Нико уже давно должно покоится в морге, а я спокойно пересчитывать бумажные купюры!
Так отчего мы всё ещё здесь? Отчего я всё ещё слышу его голос, смотрю в его живые глаза? Да почему, в конце концов, я не могу его оставить? Не могу послать, бросив со всеми его проблемами наедине, вместо этого находясь так близко? Так рядом.
Ещё ни с кем из своих знакомых, отпетых в церкви, я не общался так. Да мне просто не хотелось этого. Сейчас же я ловлю каждую фразу, вылетающую из приоткрытых губ плюшевого. Каждое движение, каждую ухмылку, каждый блеск его чарующих глаз. Уж слишком мне хочется узнать, чем он живёт, чем дышит, что любит, а что ненавидит. Возможно, во мне просыпается азарт, а шкура пушистой овечки сползает, оголяя тёмно-серую шерсть, торчащую в разные стороны.
Моиланен явно не из моего мира, в котором люди ведут себя хуже зверей. Грабят, насилуют, кидают свою же кровь, оставляя её на верную смерть. Перегрызают друг другу глотки, выцарапывают глаза, травят, подставляют и многое другое. До чего только не додумается изощрённый мозг ради получения наживы. Хах, да они даже профессию, построенную на литрах крови, изобрели, лишь бы не марать свои руки, усыпанные толстенными кольцами. Но они и не догадываются, что уже давно по локоть в ней.
Моиланен не такой, как все среднестатистические жители нашей планеты. Слишком чуткий, искренний, невинный. Как же ему, наверное, тяжело живётся в этом гнилом обществе. В обществе, где за несчастную монету воткнут нож в брюхо, а за малейшую провинность попрут к чертям.
Моиланен — это лучик света. Самый настоящий солнечный ребенок. Таких, как он, и пальцем трогать нельзя. Да даже дышать в его сторону опасно. Слишком уж хрупкий. Хрустальный. Сотканный из миллионов тончайших стеклянных нитей, пропускающих сквозь себя огоньки, подсвечивающие плюшевого изнутри.
Нико развернулся и поднял голову, заглядывая в мои глаза. Поначалу я неотрывно смотрел на стену за спиной Моиланена, то и дело цепляя взором его каштановую макушку. Он стоял не двигаясь, а я опустил подбородок ниже. Наши взгляды встретились, а плюшевый рассмеялся и, потянувшись, обвил руками мою талию. Я опешил, приземлив ладони на уровне лопаток, едва касаясь его тела. Плюшевый дрогнул, а затем, успокоившись, рвано выдохнул.
Моиланен человек тактильный, но, даже не со всей силой прижимая руки к его спине, я чувствую, как он напряжён. Словно тетива лука, готовая в любой момент резко выпрямиться, отпуская стрелу в свободный полёт. Стрела — внутренние тревоги. Тогда зачем себя мучает? Проверяет свой характер на прочность или пытается доказать мне, что по правде доверяет? Нико, Нико. Разрушаешь себя в угоду другим. Так жить опасно, да и неправильно, но кто я такой, чтобы об этом рассуждать? Сам же делаю то же самое.
— Спасибо большое, — буркнул плюшевый. — Если бы ты не пришёл, я не знаю, что бы было…
— Но я ведь пришёл.
— Да, — Нико поднял голову, — прям как почувствовал.
***
Спёртый воздух, заполнивший тёмную комнату, переливающуюся в солнечных бликах, по-хозяйски заползал в лёгкие, устраиваясь в них поудобнее, оседая клубьями перегара где-то внизу. Окна не открывались со вчерашнего дня и квартира требовала хоть каплю чистого ветра, атакуя хозяина духотой и терпким запахом алкоголя. Из-за чёрного подлокотника вынырнула взлохмаченная голова с опухшим лицом и вздёрнутыми вверх бровями. Голова склонилась ниже, словно кланяясь зелёному змею, любезно предоставившему Йоонасу весёлый вечер и упёрлась лбом о мягкую подушку, пытаясь хоть как-то помочь своему обладателю справиться с собственным телом. Поддержка от головы многого стоит. Как в типичных ситкомах с закадровым смехом, от которого хочется поскорее укрыться, первой на подъём вырвалась задница. Йоонас с размаху откинул её назад, всё также уткнувшись лицом в подушку и попутно пытаясь выпрямить ноги. Вышла такая себе, но поза собаки, от которой глаза у матёрых йогов сто процентов оказались бы на лбу, а, так тяжело давшаяся Порко, она бы преследовала их в кошмарах. С горем пополам, но тряпичное тело Йоонаса всё-таки победило непослушание мышц и встало на ноги. Кряхтя, Порко направился на кухню, а увидев на столешнице стакан с водой и таблетку, зарядил себе по лицу. Сегодня же мама должна была приехать.***
Я уселся на барный стул, хватая спасительный стакан с таблеткой. Взгляд очертил территорию кухни и я окончательно удостоверился, что моя мама всё-таки была здесь. Все плоские поверхности блестели так, что в них можно было смотреться и находить в себе всё более привлекательные черты. Все мои бутылки и банки, хрен знает зачем мне нужные, исчезли, не оставив после себя и намёка на пребывание здесь. И это только кухня. Я уверен, что на этом она не успокоилась. Осушив стеклянный фужер, я направился на поиски своего мобильного, вместе с этим, осматривая свою… Хочется сказать, что новую, но нет. Свою старую квартиру, сверкающую от чистоты. Живу я в обычной, ничем не примечательной квартире-студии. Проживаю один и таких размеров жилья мне было с головой. Моя обитель не такая белая, как, по словам Йоэля, квартира Нико. Она выполнена в тёмных тонах, которые иногда перекликаются с более светлыми, тем самым создавая приятную для глаз картину. Иногда ко мне заезжали родители, проверяя, всё ли у меня хорошо и как я тут вообще осваиваюсь. Я жил один уже шесть лет, но они считали, что это всё ещё период привыкания к новому и неизведанному. Что ж, да будет так. Намного чаще ко мне заглядывал Йоэль. На руках он имел ключи от моих хором, собственно, как и я от его, поэтому визиты моего лучшего друга всегда спонтанны и очень редко аргументированы. Он может просто ввалиться сюда, наперевес с бутылками пива и своими проблемами, и остаться у меня на столько, на сколько душе угодно. Мне не трудно, а Хокка всегда нужен человек рядом. Уж слишком долго он был совершенно один. Один на один со своими переживаниями, со своими мыслями и неудачами, со своими обидчиками. Мне даже страшно подумать, что было бы, не вмешайся я тогда. Скорее всего, мы не пересеклись бы больше никогда, так и не узнав друг друга. А может, его яркая улыбка не озаряла бы чьё-то жилище. Он же мог просто не выжить. Не справиться, сломаться. Не выкарабкаться из всего того дерьма, что свалилось ему на голову. Йоэль мог просто исчезнуть с лица Земли… По щелчку чьих-то жирных пальцев уснуть навсегда. Словно и не было никакого Йоэля Хокка. Нащупав рукой телефон, я быстро достал его из-под дивана. Как и почему он там оказался, думать желания не было, точно так же, как и продолжать свои ужасные рассуждения. Отряхнув мобильник от пыли, я сел на пол, по-турецки сложив ноги. «Первым делом нужно поблагодарить маму», — подумал я, набирая родной номер. Послышались гудки, а затем я уловил самый близкий мне на свете голос. Улыбка безвольно растянулась на моём лице и я запустил ладонь в волосы, тормоша их и пытаясь придать им хоть минимальный, но человеческий вид. — Доброе утро, мой маленький выпивоха, — на том конце послышалось хихиканье и едва слышные подколки отца. — Йоэль точно в таком же состоянии или получше тебя будет? Моя мама как всегда в своём репертуаре. Сходу сбивает с мыслей колкой фразочкой, после добивая своим жизненным опытом. Но, несмотря на это, веселее женщины я пока не встречал. Да и не искал особо, в моей жизни уже такая есть. Отец всегда говорит, что мы стоим друг друга, становясь между нами и приобнимая за плечи. Что правда, то правда. С моего раннего детства мама страдала тем же, чем я. Паровозики, идиотские мультики, резиновые уточки. Она поддерживала все мои начинания и всегда просила ввести её в курс дела. Я никогда не отказывал, и мы, сидя на крыльце, поочерёдно зажимали аккорды на гитаре, отысканной на чердаке, попутно обсуждая всякий бред и даже иногда собственных соседей. Мне очень повезло с ней, ведь даже сейчас она могла бы поругать меня, начать читать нотации про вред алкоголя и моего образа жизни, но вместо этого она бодро язвит, иногда вставляя какие-то советы. Ей не наплевать на меня, нет. Она просто доверяет мне, знает, что дальше я не упаду, а если вдруг это случится, то знаю уже я, что мама всегда окажется рядом. — Намного лучше, мам, он почти и не пил, — я по-детски надул губы. — Я так рада, что из вас двоих хоть один более-менее адекватный. И я, если что, про Йоэля, солнце, — прямо сейчас мама покрутила пальцем. Я уверен. — Ну спасибо, зато со мной весело. — Да обхохочешься. Причём с вами обоими. Свалились же на мою голову, теперь люби вас ещё, — мама сделала наигранно-недовольный тон, а затем громко рассмеялась. — Я так ему и передам, — вытягивая ноги вперёд, ответил я. — Спасибо за уборку, но я бы сам мог. — Надеюсь, ты поднял своё бренное тело, передавальщик? А за уборку пожалуйста, мне не сложно. Ты бы убрался только перед своей кончиной, и то не факт. — Ну мама! Когда-нибудь, да убрался бы, — я недовольно взмахнул рукой. — Хорошо, хорошо. Обязательно убрался бы. Ну, это всё? А то тут твой отец скоро съест меня вместо обеда. — Да, это всё, — прыснул я. — Пап, держи себя в руках! С того конца послышалось громкое «постараюсь» и я сбросил звонок. На экране блокировки отобразились сообщение от Йоэля. Вот вспомнишь его, а он тут как тут. Палец тыкнул на вкладку и, сразу же после её открытия, глаза медленно зашагали по строчкам. Бля, только проснулся и уже работать. А отдыхать-то когда?***
— Да Йоэль! Я не понимаю, нафига твой мажор запугивает Моиланена. Откуда, по-твоему, я должен это знать? Или ты думаешь у меня с бодуна третий глаз открылся? — тон Йоонаса перепрыгивал с высоких нот на более низкие, показывая, как Порко недоумевает и, возможно, даже слегка злится. — Раз так, — фыркнул я, меряя шагами свой коридор, — Йоонас, дорогой мой, пора заканчивать пить. У тебя скоро всё серое вещество утонет в спиртном. — Кто бы говорил, Хокка! Ты сам-то когда в последний раз и росинки во рту не держал? — в трубке отдалённо послышался звук, напоминающий падение кого-то или чего-то на мягкую обивку дивана. Скорее всего, Порко примостился именно на нём. — И вообще, что ты ко мне прицепился, как пиявка? То, что ты просил, я выяснил. Попросишь другое — я сделаю, но сейчас давай сам. У меня итак тройные тулупы в башке. — Я прошу тебя. Прямо сейчас. Прошу в последний раз, — м-да, я рискую своей задницей. — Узнай, кто его старик. Где он сейчас, с кем он сейчас, чем он важен. Любая информация пригодится, ты же знаешь. — Да знаю я, знаю, — еле слышно пробурчал Йоонас, а потом резко встрепенулся: — Просишь в последний раз навсегда? Ты сдурел? — Это ты сдурел. Какое навсегда? — выпалил я. — На неделю. — Ну блин, а я-то подумал, что отдохну от тебя, — Йоонас выдавил из себя разочарование, а я удручённо вздохнул. — Отдыхать ты будешь только на моих похоронах. — Да с твоей жизнью ждать мне остаётся недолго, — выпалил Порко, но затем притушил свои искромётные шутки. — Ну хорошо, уговорил. Но на целую неделю ты от меня отстанешь! — Порко, я давно говорил тебе, что ты лучший? — Я и без тебя это знаю, — Йоонас тихо рассмеялся. — Жди звонка. Закончив разговор, я отложил телефон куда подальше и начал собираться. Завтра мне предстоит встреча с моим наставником. Можно сказать, отцом. Правда он о ней ещё не знает, устрою старику сюрприз. Я помню, как загорались его глаза, а на лице расцветала тёплая улыбка, когда я впервые попал точно в цель. В последующем во время своих тренировок я знал, что за моей спиной находится человек, гордившийся мной. При каждом моём выстреле он радостно вскидывал руки вверх и хвалил меня так, что кончики моих ушей заливались краской. Тогда моя душа распускалась и цвела, несмотря на работу, которая мне предстоит в будущем. В те моменты, я совершенно об этом не думал, прижимая к груди свою винтовку и гордо расправляя плечи. Всем сердцем я дорожил теми крохотными крупицами счастья и нисколечки о них не жалел. Сейчас же я изменился. Моё существование порой давило на меня, да и по ночам я нередко вскакивал, мотая головой в разные стороны, пытаясь отогнать пугающие мысли. Учителю это знать необязательно. Пусть в его глазах я останусь всё тем же бойким и живым пареньком, дыхание которого всегда спокойно и умиротворенно, а сердце не бьётся о грудную клетку, как сумасшедшее. Собравшись, я наконец-то улёгся на диван, подложив под голову подушку и вытянув ноги, свисающие с края мебели. Ворочался я недолго, а сквозь призму сна услышал уже такое привычное «Спокойной ночи», адресованное пушистому жильцу квартиры за стенкой. — Спокойной ночи, — невнятно буркнул я, сильнее кутаясь в лёгкий плед.***
— Бывай, Олли, хорошо отрепетировали сегодня! — высокий блондин закончил упаковывать скрипку в чехол и, поднявшись, дружески похлопал меня по спине. — Да, — я провёл рукой по спутанным волосам, которые так и намеревались залезть в мои глаза, — ты сегодня играл намного лучше. Суло, что с тобой случилось? Ты весь светишься. — А от тебя ничего не утаишь! — Суло мечтательно поднял глаза к светлому потолку. — Кажись, купидон поработал над своей меткостью. Моё сердце пробито насквозь! Я подпрыгнул на месте и захлопал в ладоши. Радость за приятеля переполнила меня, и я ненадолго повис на шее Суло. Он приобнял меня за плечи и, громко рассмеявшись, начал скакать вместе со мной. Мне было жаль несчастный паркет, терпящий наши выкидоны. Надеюсь, он не решит мне отомстить, высунув гвоздь в самый неподходящий момент. Суло Халла вступил в нашу команду не так давно, но влился в неё моментально. С ним всегда было о чём поговорить, от его шуток живот скручивало приятным спазмом, а в нужный момент его крепкое плечо оказывалось рядом для того, чтобы поддержать и подбодрить. В сумме он очень приятный и симпатичный человек. Симпатичный не только внутренне, но и внешне. Он высокий, подтянутый, всё время зачёсывающий свою длинную чёлку назад и показывающий миру свои светло-серые глаза, да ямочки на щеках. В его жизни всё было здорово, только близкую себе душу найти он никак не мог. Услышав это, я искренне недоумевал, почему. Суло замечательный молодой человек. Так что же он до сих пор один? Халла этим не сильно делился, да и из нас в его душу не лез никто, а он за это был благодарен. Вскоре это забылось, а сейчас… А сейчас я до безумия рад за нашего скрипача. — Суло, ну наконец-то! У тебя не будет сорок кошек, — смотря на Халла снизу вверх, рассмеялся я. — Да, ты дождался, иначе пришлось бы у Нико красть кота, — Суло подхватил свой рюкзак и чехол со скрипкой, повернувшись к выходу. — Тебя подвезти? — Моиланен лично бы убил тебя за Ромми, а потом и меня в придачу, — сообщил Халла я, а потом добавил: — Нет, сегодня я сам. — Знаешь, — дождавшись меня, Суло открыл дверь и вышел на улицу, — почему-то я верю, что так всё и будет. Ну, до понедельника. — Да, пока, — потянувшись и вдохнув свежий ночной воздух, рассмеялся я. Плечистая фигура бодрой походкой дошла до машины и вскоре скрылась с парковки филармонии. Я же застегнул пуговицы серой джинсовки и, в последний раз взглянув на внушительное здание, зашагал к своему дому. Благо пешком до него дойти можно за полчаса, а если идти быстрее, то и за пятнадцать минут. Сегодня мне хотелось прогуляться, поэтому шагал по тротуарной плитке я спокойно и медленно. Погода была на моей стороне. На тёмно-синем небе не было ни облачка, полная луна освещала своим диском мою дорогу, а слабый ветерок колыхал зеленеющую листву. Прохожих было мало, но порой они встречались на некоторых поворотах, да толпились около круглосуточных магазинов, хоть и не такими большими компаниями, как обычно. Завернув на очередную улицу, я почувствовал, как по моей спине прошёлся неприятный холодок. На секунду я остановился. Носки кроссовок неприятно столкнулись с холодным асфальтом, а я чуть не упал, благо рядом оказался фонарный столб и мои пальцы успели быстро среагировать и ухватиться за железное покрытие. Не желая больше задерживаться в этом переулке, я собрал себя в руки и двинулся дальше, стараясь идти как можно тише, чтобы — если вдруг что — услышать чужие шаги. Надеюсь, я их не услышу. Прошёл я не так много, как мог бы. Добравшись до второго фонаря и почти перейдя черту света, позади себя я ощутил пристальный, словно охотничий, взгляд, направленный в район спины, прямо посередине, между лопатками. Громкий стук сердца перекрыл все звуки окружающего мира, так что топот чужих ботинок я не слышал. Но я знал… Моё тело знало, что на безлюдной улице я не один. В голове всплыли, как это всегда бывает в самое неподходящее время, картины недавно просмотренных детективных фильмов и криминальных историй, действия в которых с точностью до миллиметра были похожи на происходящее со мной прямо сейчас. Спасательные многоэтажки, среди которых была и моя, виднелись на горизонте и оставалось до них всего ничего. Такое долгожданное второе дыхание наконец-таки открылось, и я засеменил ногами ещё быстрее. И тут же об этом пожалел, потому что человек позади меня тоже ускорился, а затем и вовсе сорвался на бег. Мой мозг ещё не успел дать команду телу, как ноги уже сами несли меня к пункту назначения и единственному спокойному месту. Бежать с рюкзаком за спиной было ой как неудобно, поэтому я как-то умудрился снять его на бегу, держа в руках во время своего марафона со смертью. Бежав, я думал только об одном. О Нико. Что с ним будет, если сейчас меня прирежут в квартале от собственного дома? Он же не выдержит. Не переживёт. Снова будет сидеть в одиночестве, закрывая лицо руками и рыдая навзрыд. Снова не сможет устоять на ногах, да и удержать в трясущихся пальцах хоть что-нибудь тоже не сможет. Ничего не сможет. Я кинулся вперёд ещё быстрее. До двери оставалась пара метров и я уже было обрадовался, пока не почувствовал на своём плече крепкую хватку и рваный толчок, впичатывающий меня в стену того самого спасительного подъезда, который сейчас наврятли мне поможет. Пальцы разжались сами собой, выронив рюкзак недалеко от меня. Сильный удар о кирпичную стену выбил из лёгких воздух, а я тут же открыл глаза. Взгляд никак не хотел фокусироваться на лице, маячившим передо мной, и веки решили лишить меня даже такого обзора, закрывшись сами собой. Умирать в двадцать три я не хотел. Взметнувшийся кулак жёстко пресекся захватом запястья, а ладонь незнакомца опустилась недалеко от моей головы. — Ну ты и быстрый, Олли. Бегом не занимался случайно? — сверху послышался насмешливый тон, но голос казался смутно знакомым. Я распахнул глаза и увидел перед собой запыхавшееся лицо парня, который совсем недавно всучил мне помятую бумажку со своим номером. — Ты! — вскрикнул я, пытаясь вложить в свой выкрик всю злобу, негодование и даже страх. — Ну а кто ещё? Йоонас, если ты забыл, — уже знакомый мне незнакомец выдавил из себя смешок, а фонарные блики в его глазах запечатлели в себе озорство и ребячество. — Ты идиот? Кто так людей пугает, я чуть жизни не лишился! — не знаю почему, но свои претензии я произносил шёпотом, вытянувшись вперёд, чтобы быть услышанным. — Хочешь, — Йоонас сжал моё запястье сильнее и слегка наклонился вперёд, словно дразня и издеваясь. А я только сейчас вспомнил, как неподобающе близко мы стоим. — Хочешь, я оживлю тебя? — Нет, — мой язык заплетался и сейчас мне так хотелось дать себе подзатыльник за вновь появившийся образ мямли. — У меня таблетки есть. В аптечке. Зачем я уточнил такую ненужную мелочь, я не понимал. Да и почему я стою тут, как вкопанный, прижатый к стене и еле шевелящий языком, понять я тоже не мог. Пока я усердно заставлял свой мозг работать, Йоонас по-дурацки улыбался, а затем и вовсе рассмеялся. Я непонимающе взглянул на него, а тот в свою очередь отпустил мою руку, которую я тут же прижал к себе. — Вот ты чудной. Может у тебя ещё живая вода есть? — Может и есть, но тебе я её уж точно не дам, — я кое как отделился от стены, которая словно стала моей частью и, подняв с земли свою сумку, зашагал к двери подъезда. Теперь я шёл без напряжения в мышцах, готовых в любой момент унести меня куда подальше. — Не дашь, значит… — я закрыл рот руками, понимая, что сам дал почву для этой подколки. — А ответить на твой следующий вопрос ты мне дашь? Я застыл и повернул голову, глядя на Йоонаса. Он выглядел расслабленным и, казалось, чувствовал себя хозяином положения. Я же чувствовал, что, сам того не зная, попал в какую-то игру, проигрывать в которой мне вовсе не стоило. — Какой вопрос? Что за чушь ты несёшь? — начав закипать, я сжал пальцами длинные рукава джинсовки, которые мне вечно приходилось подворачивать. Сегодня я этого не сделал и был этому несказанно рад. — Ну, — Порко начал ходить туда-сюда, представляя собой льва в клетке. Отчего-то мне казалось именно так. Он двигался величаво и размеренно, но порой всё-таки проскальзывали резкие дёрганья, которые Йоонас быстро пресекал. Храбрый лев, который всё равно осматривается по сторонам, ожидая опасности с любой точки. — Например, как мы оказались с тобой вдвоём? Почему я шёл за тобой? — Что ж, тогда отвечай на свои вопросы, — я указал пальцем на грудь кучерявого. — Я же у тебя ничего не спрашивал, так что мой ответ всё тот же: не дам! — Блять, — Йоонас тяжело вздохнул, проведя ладонью по лицу, — хорошо. А ты не так прост, как выглядишь. Йоонас подошёл чуть ближе и выжидающе посмотрел на меня. Я упёрся спиной в подъездную дверь, снова ощущая себя в ловушке. Да, блондин не стоял впритык ко мне, но я уверен, что распахнулась только дверца видимой клетки, а её прутья заменила невидимая, но явно ощутимая копия. Догадался о намерениях Йоонаса я не сразу, а после своего озарения отрицательно замахал руками. Благо рюкзак уже висел на плече, иначе он бы не выдержал ещё одну трёпку. — Нет, нет и ещё раз нет. Я тебя совершенно не знаю и в квартиру свою не пущу, — я развернулся, а Порко вприпрыжку оказался передо мной. — Это что ты сейчас делаешь? О нет, нет! Убери этот свой взгляд. Нет, я сказал! — на мои возражения кудрявый не обращал внимания. Ему важно было победить меня. — Отстань, иди домой…***
— Зачётная квартирка. Сам ремонт делал или помогал кто? — Порко, явно ощутивший себя хозяином, вовсю осматривал моё скромное жилье, бегая от одной стенки к другой, то и дело дотрагиваясь до какой-либо вещи. — Сам, — недовольно фыркнул я, ставя обувь незваного гостя в шкафчик. — Ты бы лучше с таким же энтузиазмом ботинки свои убрал. Свинтус. — Ой, извиняюсь, — Йоонас подошёл ко мне и, достав никому не мешавшую пару кед из шкафа, поднял их на уровень моей головы, как бы показывая, что вот, я выполняю чужие просьбы, а затем поставил их обратно на то же самое место. — Всё, мам, дело сделано. — Ты сейчас уйдёшь отсюда, — я постарался придать своему голосу стальных ноток, но, судя по Порко, убедить мне его не удалось. — Уйду так же, как и не должен был сюда входить? — Йоонас саркастически приподнял уголок губ и, резво раскинув руки в стороны, отвернулся от меня, демонстрируя свою поджарую спину. — Где тут у тебя чайник? Я жуть как хочу кофе. Да что это за наглость несусветная? Я с силой ударил по выключателю в коридоре, и направился прямиком на кухню, столкнувшись плечом с Порко. Проходя вдоль зеркала я видел, как тот плёлся за мной, махая головой из стороны в сторону и поглаживая пострадавшую часть тела. Я ухмыльнулся. Пусть тоже помучается. В обитель вкусностей я ворвался первый, на ходу хватая чайник и ставя его на плиту. Я злился. Злился на себя за свою мягкотелость. Может, послав блондина на три весёлые буквы, я бы уже сладко спал, отдыхая от тяжёлого дня. Злился на своего руководителя, заставлявшего нас прогонять одно и тоже раз за разом, тем самым задерживая нас до полуночи. Злился на Порко, перекинувшего ногу через ногу, сидящего в ожидании своего кофе. Какого чёрта он шёл за мной от самой работы до дома? Какого чёрта он находится в моём укромном уголке, заполняя воздух в нём своим древесным одеколоном? Да в конце концов, мне тоже хочется кофе! А ещё спать. А ещё выпроводить кудрявого отсюда. — Ну садись, Матела, не съем я тебя. Сладкое на ночь вредно. — Вау, ты все пособия для чайников прочитал или парочка осталась? — я потянулся за кружками, покоившимися на верхней полке. — Ух ты, да ты и с сарказмом дружишь, — глаза Йоонаса загорелись заинтересованностью. — Конечно, не всё же время анекдоты из потрёпанной книжки травить, — я вздохнул. — Сколько сахара? — Две, — два пальца взмыли в воздух, словно подтвердив только что сказанное. Выполнив все поручения, я поставил кружку перед Порко, а сам сел напротив него. Спать хотелось намного больше, чем узнавать, зачем юный маньяк караулил меня, но я держался стойко, подперев рукой подбородок и периодически зевая. Благо, завтра… Сегодня выходной и валяться в кровати можно до последнего. Йоонас уставшим не выглядел. Он быстро допил свой кофе, пока я клевал носом, и про что-то оживлённо рассказывал, по-всякому жестикулируя руками. Мне было стыдно, но запомнить, да даже просто расслышать и понять слова я не мог. Усталость побеждала эту битву. — Олли, я, говорю, отойду, — Йоонас немного перевалился через стол, пытаясь достучаться до меня. — Никуда не уходи. — Хорошо, — мой голос прозвучал слишком тихо, будто я находился при смерти. Это пугающе. Йоонас быстро вернулся и подошёл ко мне, спрятав руки за спину. — Что там? — я мигом оживился, слегка подскочив на стуле. — Это то, — заговорщицки начал Порко, — из-за чего я оказался у дверей твоего душевного пристанища. Я поднялся со стула и подошёл к Йоонасу. Мои глаза порой смыкались на несколько секунд, но для меня они казались вечностью. Порко тем временем вытащил из плена своих ладоней маленький железный предмет. — Ключ? — я удивлённо вскинул брови. — Да, — блондин вложил свой презент в мою руку, смыкая её своей. — Ты тогда обронил в подъезде, а я нашёл. — Спасибо, это от кладовки, наверное, — с благодарностью улыбнулся я. — Всё, можешь иди. — Куда? Ночь на дворе, — Порко вышел в коридор. — Давай показывай, где я буду спать. Учти, я люблю, где помягче. Не успел я и сообразить хоть что-то, как уже увидел заходящего в одну из комнат Йоонаса и восторженные вопли. Мои соседи дадут мне по темечку. — Нихрена себе! У тебя и для пианино есть личная комната. Когда я дошагал до комнаты, вызвавшей такой восторг, Йоонас рассматривал мой инструмент. Я ударил себя ладонью по лбу. Боже, дай ему по роже, а мне сил выпроводить его. Это кошмар какой-то. Да он как маленький ребёнок! Только и успевай за ним бегать, отнимать из рук всякие опасные штуки и вытаскивать изо рта различную гадость. — Йоонас, пожалуйста, выйди, — на мою просьбу Порко откликнулся и пулей оказался в коридоре, закрыв за собой дверь. Видимо, личное для него хоть что-то, да значит. — Иди домой, я сегодня очень устал и мне, как и тебе, пора баиньки, поэтому давай, пока, спокойной ночи. Мы двинулись с Порко к выходу. Ну как, двинулись. Я выталкивал его вперёд, а он всячески мне мешал. — Стой! — Йоонас резко остановился, а я впечатался в его спину. — Что ещё? Ты ванну забыл принять? — я поступал — да и вёл себя — невежливо, но поделать с собой ничего не мог. Большущий ком из усталости, недавно пришедшей головной боли и уже слишком давно пришедшего Йоонаса, навалился на меня всем своим весом, не давая нормально выпрямиться и вздохнуть. — Зачем так грубо? — Порко надул губы, и понять, играет он или же взаправду обиделся, мне не удавалось. — Всё очень просто: у меня нет твоего номера. В прихожей повисла короткая пауза, первым от которой отошёл я. Йоонас всё так же устойчиво держался на ногах, как бы намекая, что без моего номера он отсюда никуда не денется. Недовольно фыркнув, я достал из ящика комода листы для заметок и ручку, и, оторвав один, быстро начал выводить цифры. — Вот, — я всучил листочек в руки Порко, — теперь пока. — А может… — Если ты сейчас же не уйдёшь, то, клянусь, я возьму веник и отхуярю тебя им. Не зря же ты ключ принес. То ли мой прямой тон так подействовал на кудрявого, то ли мой жалкий вид, но он засобирался и вскоре ушёл, обещав обязательно вернуться. Закрыв за своим новым знакомым дверь, я пулей побежал в спальню. Моё тело с блаженством упало на мягкий матрас и я, хихикнув, принял удобную позу для сна. Веника у меня всё равно не было.