Семья

      Игорь Гром глубоко и искренне ненавидит больницы. Старые и обшарпанные или новые стерильно-нейтральные - одинаково ненавидит. В больнице его всегда накрывает осознанием, что он ничего не может сделать, а быть бессильным Игорь тоже ненавидит. Последние дни Игорь полон ненависти.       Звонок будит среди ночи, электронные часы показывают 3:48, цифры отпечатались в памяти, как будто выженные. Звонит Хазин, от которого и так было три непринятых и смс. Гром не игнорировал, просто бросил телефон в доме, пока помогал Федору Иванычу перекапывать грядки, а потом с ним же парился в баньке и потягивал пивко. Отличное вышло воскресенье, не зря приехал к Прокопенко на дачу. Но вот желание Пети выйти на связь пропустил, только поэтому Игорь жмёт на прием.       - Ты совсем что ли, Хазин? - трёт глаза, встаёт, чтобы попить воды. - На работу вставать через три часа, не мог потерпеть?       - Здравствуйте, вы знаете Петра Хазина? - женский голос в трубке незнакомый и слишком официальный для случайной подружки. - Ваш номер последний, кому он звонил.       - Он телефон потерял? Или напился? Откуда забрать? Я приеду, - вместо бутылки с водой Игорь хватает джинсы и натягивает одной рукой, не очень справляясь на самом деле.       - Кем вы ему являетесь? Нужны контакты кого-то из близких родственников, - Игорь начинает злиться, совершенно не понимая чего от него хотят.       - Милая, объясни нормально, что с Хазиным? Мы работаем вместе, я - майор полиции Гром. Рассказывай во что он вляпался, - в трубке тишина. - Да чтоб тебя!       - Петр Хазин в реанимации, - девушка вздыхает, а вот Гром вдохнуть не может. - У него есть кто-то, кто может приехать в больницу? Родители? Жена? Хотя бы девушка?       - Какая больница?       В реанимацию его не пускают, естественно, рассказать хоть что-то о том, что случилось отказываются. Говорить, угрожать и умолять бесполезно, он пробовал, так что Игорю остаётся сидеть под дверью и ждать.       Голова лопается от мыслей. Игорь не может перестать думать, что Хазина бы тут не было, если бы он перезвонил, не оправдался сам перед собой, что уже слишком поздно для звонков, что все равно увидятся в управлении утром. Если бы позволил себе сделать что хотелось, ведь поговорить с Петей очень хотелось. И увидеть, что тот правда вернулся назад, а не остался в своей Москве.       Сидеть и бездействовать раздражает, нужно куда-то бежать, разобраться что случилось, почему Хазин оказался в реанимации, найти виновников и отправить в реанимацию их самих. Да, Игорь не носит табельное из-за своих принципов, но кулаки так и чешутся. Но куда бежать и что делать Игорь не знает.       Каждый выходящий и заходящий в отделение реанимации врач смотрит на него с неодобрением. Его пытается выставить старшая медсестра, но он молча выслушивает и качает головой, натравить на него дедка-охранника никто не пытается. Время тянется слишком медленно, но он продолжает ждать.       Прокопенко приезжает после девяти. С ним Дубин, тащит папку в руках, на таких обычно пишут протоколы.       - Игорёк, так и думал, что ты тут, - Федор Иваныч ободряюще хлопает по плечу и рассказывает.       Петра Хазина обнаружили с пробитой головой в переулке возле клуба "Paradise". Повезло, что курящие возле клуба ребята заметили, что Хазин слишком долго был в тупиковом переулке, что не побоялись проверить и не забили на постороннего человека, что скорая быстро приехала и дежурил действительно хороший врач. Сплошная череда везения. Сейчас Петя в коме и даже это называют удачей, ведь от такого удара должен был умереть на месте. Прогнозов пока никаких, но Прокопенко уверен, что тот выкарабкается.       - Ты же его знаешь, упрямый, как... Да как ты, Игорёк, - Прокопенко улыбается успокаивающе. - Дубин, дай-ка протокол мне. Ты посмотри, Игорёк, посмотри. Надо разобраться кто нашего Петю убить хотел и найти. Только чтоб живым доставил, я этого гада...       В протоколе никаких зацепок, лишь название клуба и время, когда примерно вызвали скорую. Гром понимает, что нужно идти и искать, но не может. Ему нужно увидеть Хазина, чтобы поверить, что тот живой ещё. Что есть ещё ради чего добиваться справедливости.       - Федор Иваныч... Мне в палату надо, а меня не пускают. И вещи петины... Может зацепки какие...       В палату Хазина его проводят через десять минут. Как Прокопенко договаривается, Игорь не знает. Руки приходится сжать в кулаки, чтобы унять дрожащие пальцы.       Хазин лежит на больничной койке с перевязанной головой, но на виске правом бинты все равно окрашены кровью. Дыхание почти незаметно, однако кардио-монитор отсчитывает сердцебиение. Игорю хочется подойти и прижаться лбом к узкой ладони, лежащей безжизненно поверх простыни, которой Петя укрыт.       - Майор Гром? - голос врача выдергивает из собственных мыслей. - Вы расследует дело Петра Юрьевича, да? Меня настойчиво попросили рассказать о его состоянии и передать вам личные вещи.       - Да, я... Да.       - Что ж, ничего особенного я вам не скажу, надо ждать, пока голубчик сам определится с этим или тем светом. Я со своей стороны... Эй! - Игорь возвышается над врачём на пол головы и значительно превосходит шириной плеч, так что дернуть его за полы халата и нависнуть с угрозой выходит на чистых инстинктах. - Полегче, майор! Кто вашего Хазина лечить будет, если не я?!       - Если ты его не вытащишь... - быстрый взгляд на бейдж с именем. - Жан Иванович, я обязательно найду за что тебя посадить, понял?       - А вот угрожать мне не надо, - врач смотрит в глаза совершенно спокойно. - И так сделаю все, что только возможно. Полагаю, вы хотите приходить к Петру? Я предупрежу, чтоб вас пропускали, майор Гром. Вещи пациента возьмите в регистратуре, я предупрежу.       Игорь опускается на стоящий возле койки стул, когда врач выходит из палаты. Писк каких-то непонятных медицинских приборов раздражает, но Игорь им благодарен, ведь вся эта дребедень и сохраняет сейчас Петю живым. Дрожь прорывается, приходится сжать край папки с делом. Игорь Хазина таким бледным и неживым никогда не видел и не хотел никогда увидеть.       Пальцы едва теплые, но все же теплые. Игорь осторожно берет кажущуюся совсем хрупкой сейчас ладонь в свои. Гладит неосознанно тонкие пальцы.       Не думать что не уберёг, не позаботился не удается. Виноват ведь, виноват. Нужно было сразу перезвонить. Да ещё в субботу вечером набрать, когда смотрел на фотографии, а руки сами тянулись позвонить, спросить как день прошел, узнать как настроение и собирается ли домой, в Питер. Или вообще ещё в пятницу сказать "Петь, может зайдешь? А завтра к Прокопенко на дачу, там банька, шашлычок пожарим... Сдалась тебе эта Москва"       "А дальше что?" - одергивает сам себя.       Из палаты он выходит минут через десять. В регистратуре ему отдают ключи от квартиры и машины, полупустую пачку сигарет, телефон. Оставлять тут Хазина одного кажется почти предательством, но Игорь обязан найти ублюдка.       Гром не курил, наверное, со школы, а сейчас затянуться и наполнить лёгкие дымом кажется жизненно необходимо. Петины сигареты оказываются со вкусом чертовой ванили. Игорь улыбается нервно, затягиваясь сладким дымом. От приторности почти тошнит, он докуривает, думая, что Пете этот запах странно подходит, вяжется с падающей вечно на глаза челкой, темными наглыми глазами и провокационной улыбкой.       В кармане вибрирует телефон, высвечивается номер Юли. Он отвечает.       - Игорь, мне нужны подробности! Кто-то напал на сотрудника! Ты думаешь, это личные счёты? Или теперь каждый из вас должен ходить и оглядываться? Уже есть подозреваемые? А можешь меня провести в палату? - Пчелкина выдает слишком много слов.       - Юля, нет.       - В смысле - нет?!       - Не лезь в это. Никаких твоих роликов про это дело. Даже не думай, поняла? - Юля молчит почти минуту, Игорь уверен, что подбирает аргументы для спора.       - Кто пострадал? - это совсем другая Юля. Игорь узнал ее совсем недавно, когда ее расследование сделало только хуже. Обычную девушку, а не журналистку Пчелкину. - Кто-то из твоих друзей?       - Хазин, - Юля матерится, не стесняясь в выражениях, и Игорь согласен с каждым ее словом. - Просто не лезь сюда, пожалуйста. Я сам разберусь.       - Конечно, Игорь. Если будет нужна помощь - позвони. Не для канала, я просто помогу, - она не ждёт ответа, просто сбрасывает звонок. Игорь чувствует благодарность. Сигарета прогорела до фильтра, окурок он просто бросает под ноги.       В больницу к Пете он приходит каждый вечер. Сложностей с попаданием в палату больше не возникает. Он сидит всегда недолго, смотрит на бледное лицо и повязки, иногда держит ладонь, чтобы почувствовать, что не стала холоднее, что правда жив, только в коме. Привыкает, что "только в коме" это уже хорошо. Жан Иванович убеждает, что отсутствие ухудшения состояния уже повод для радости, но у Игоря радоваться не выходит.       Петин телефон теперь все время оттягивает карман, однако Гром ни разу не разблокировал его. Заряжал правда, когда батарея была близка к нулю, словно это важно. На заставке у Пети море, не из интернета картинка, явно сам снял. Игорь такого моря никогда не видел, а Петя вот сам сфотографировал и на заставке теперь держит.       Гром пытается задремать на диване в кабинете Прокопенко, который уже не пытается выгнать Игоря с работы. Пчелкина тоже попытки оставила, только каждый день звонит удостовериться, что Игорь ел хоть что-то, а не только рыскал по Питеру, как ищейка.       Сон не идёт, голова пухнет от мыслей как же отыскать Горюнова. Определить напавшего на Хазина удается даже слишком просто, тот палится на камерах. Руки все в крови Пети, дерганные нетрезвые движения. Игорь узнает, что за счёты у Горюнова к Пете, даже вспоминает, что Петя рассказывал про этого парня, мог бы даже понять, но не когда Хазин лежит в коме уже почти неделю. За то, в чем был не один виноват, за что раскаялся и что, по мнению Игоря, сполна искупил.       Если Горюнов свалил из города, Игорь его не достанет, даже когда его поймают. Задержать ублюдка лично становится манией для Грома. Защелкнуть на мелком гаденыше наручники, всадить кулак в живот, заставляя согнуться от боли, добавить по зубам...       - Да что ж такое, - он сдается, все равно не уснет.       Телефон Хазина оказывается в руках сам собой, Игорь долго рассматривает заставку и всё-таки разблокирует. Пароль давно знает, ведь Петя даже не пытался от Игоря скрыть что набирает на телефоне. Доверял, наверное, а Игорь собрался лезть в личное без разрешения.       Игорь не особо хорошо разбирается в современных смартфонах, но найти фотографии получается. В переписки или соцсети он заходить даже не думает, а вот в фото не залезть не может.       У Пети все фотографии, кроме самых последних, рассортированы по папкам: "Работа", "Мальдивы2019", "60отцу", "Питер", "Игорь". Гром открывает папку со своим именем. Фотографий мало, но Игорь понятия не имеет зачем Петя их делал. На фотографиях он сам то спиной, то в профиль, разговаривает с Дубиным на одной, с Прокопенко на другой, пьет купленный Петей кофе и хмурится, читая какие-то документы...       Гром не понимает, что это значит, но уверен, что что-то значит. Спросить бы ещё у Пети что.       Засыпает он, рассматривая фотографии с Мальдив. Фото бывшей Хазина Игорь пролистывает, только первое внимательно рассмотрев, а потом уже не интересно. Ну, смазливая, фигура хорошая, но ничего особенного. Хазин на фотографиях с отдыха не похож на себя при исполнении. Игорь узнает Петю с их совместных обедов, из машины, когда Хазин везёт домой и того вечера, когда Петя доверил ему свою историю. Настоящего.       У настоящего Пети чуть смущенная улыбка, теплые глаза и растрёпанная челка, вместо укладки. Игорь рассматривает загоревшего, довольного Хазина, валяющегося на белом песке, и хочет увидеть такое своими глазами. Странное желание.       Снится Игорю шум океана, заставка с телефона Пети и знакомый смех.