Капли отчаяния

      В Деревне Скрытого Листа было обычное прохладное солнечное утро. На небе практически не было облаков, а ветер лишь слегка поддувал, приятно касаясь кожи. Шиноби отправлялись на только что выданные задания, улочки были пусты, равно как и непривычно безлюдные детские площадки. Ничто не предвещало мрачных новостей.       Идя в резиденцию Хокаге вместе с молчаливым и так ничего не объяснившим Какаши, Наруто и представить не мог, чем обернётся очередное посещение рабочего кабинета Пятой. Полученные там вести оказались крайне паршивыми: Джирайя, один из трёх легендарных саннинов, ученик Третьего Хокаге, наставник Четвёртого, кандидат на пост Пятого, знаменитый писатель и извращенец, мудрец с горы Мьёбоку, погиб. Не стало, вероятно, главного человека в жизни Наруто — его учителя, успевшего заменить отца. Того, кто не был образцовым сенсеем, но в то же время всё равно искренне любил его и помог стать таким, какой он есть сейчас.       Все остальные слова Фукасаку, произнесённые им в злосчастном кабинете Хокаге, пролетали мимо Наруто. Он не мог слушать его, да и не было никакого желания это делать. Он просто в оцепенении стоял, не зная, как реагировать на известие. Джирайя погиб, и сейчас это единственное, что его тревожило. К чёрту Цунаде, к чёрту Какаши, к чёрту этого Фукасаку, к чёрту Пейна. Джирайи больше нет — вот что действительно сейчас имеет значение.       Как жить дальше? Как теперь поступить Наруто после потери учителя? Как унять ту боль, что он испытывает? И, в конце концов, как закрыть ту пустоту в сердце, что сейчас образовалась?       Наруто сорвался на Цунаде, которая, скорее всего, чувствовала себя не лучше, и ушёл. Он понимал, что зря накричал на неё, знал, что ей так же тяжело, но в данный момент ему было трудно контролировать свои эмоции. Парень даже отказался от предложения Ируки сходить в Ичираку-рамен: адекватно вести разговор он сейчас был не в состоянии, вдобавок не хотелось никого видеть и ничего слышать. В ближайшее время только его собственные мысли могли составить ему компанию, так как реальность, казалось, улетела куда-то далеко от него.       Стемнело. Приходила Сакура, непривычно ласковая; приходила Хината, тихо шептавшая в дверь слова поддержки; приходил Шикамару, пытавшийся начать разговор, но не сумевший подобрать необходимые для этого слова; приходил Ли со своими соболезнованиями; снова приходила Сакура; приходил Ирука, по-отцовски выразивший Наруто своё сопереживание; приходил Киба, не без подколов и неловкости старавшийся подбодрить его; в третий раз заглядывала Сакура, на сей раз настырно кричащая о том, что Наруто немедленно должен её пустить; даже Гай стучался, но парень, не открывая гостям дверь, не обращал на них совершенно никакого внимания, лежал в кровати и равнодушно смотрел в стену, так и не взяв ни крошки в рот за весь день. Аппетита совсем не имелось, все размышления были заняты лишь Джирайей. Первым учителем, всерьёз занявшимся им. Тем, кто как никто другой беспокоился за него. Тем, кто научил его почти всему, что он знал. Тем, кто возложил на него большие надежды. Тем, кто должен был в будущем увидеть, как он станет Шестым Хокаге, и искренне им гордиться.       Ночь. Мимолётный порыв, по неизвестной причине ударивший Наруто в голову, вынудил его выйти на улицу. Было тепло, гораздо теплее, чем прошедшим утром, вдобавок погода стояла безветренная. Ноги повели парня в неизвестном направлении, и когда он в итоге поднял голову, то увидел перед собой круглосуточный магазин, в ассортименте которого имелось двойное мороженое, которое обычно вместе едят отец и сын. Точно такое же мороженое они с Джирайей когда-то отведывали вдвоём… Наруто, не имея сил, чтобы даже секунду глядеть на это злосчастное мороженое, двинулся прочь от магазина.       Во всей деревне имелось лишь одно место, куда бы он ещё мог прийти — Скала Хокаге. Пять высеченных прямо в горе лиц наблюдали за селением, храня его покой. Хокаге — самые сильные шиноби Деревни Скрытого Листа, его главные защитники и примеры для подражания. Когда-нибудь, Наруто был уверен, и его лицо будет высечено на этой знаменитой скале. Джирайя верил в него, верил, что он когда-то осуществит свою мечту, что когда-то именно он унаследует Волю Огня и будет продолжать передавать её будущим поколениям. Парень не мог подвести покойного сенсея. Он станет Хокаге, чего бы ему это ни стоило.       Наруто равнялся на тех, кому посчастливилось получить титул Хокаге. Это, безусловно, были выдающие шиноби, которым сложно найти равных. Их слава среди других каге, несомненно, превалировала, ведь их способности и талант никто не мог превзойти.       Наруто уважал Первого Хокаге за то, что тот основал Деревню Скрытого Листа, за то, что тот являлся сильнейшим шиноби в мире и его международный авторитет не шёл ни в какое сравнение с кем бы то ни было. Наруто уважал Второго Хокаге, унаследовавшего от старшего брата столь значимый титул и обладающего непревзойдённой изобретательностью и хладнокровием. Наруто уважал Третьего Хокаге, того добродушного деда, в период правления которого он сам вырос, того скрытого старика-извращенца, который был готов отдать свою жизнь ради защиты деревни, что в конечном счёте и произошло. Наруто уважал Пятую Хокаге, ту самую бабулю Цунаде, что он собственноручно вместе с Джирайей привёл в деревню три года назад. Он как никто другой знал, что она из себя представляет, и пусть её характер был, мягко говоря, не самым приятным, парень чётко понимал — пока она Хокаге, деревня в безопасности.       Вспомнив о Цунаде, Наруто впервые после новости о смерти Джирайи улыбнулся. Эта была лёгкая, еле заметная улыбка, которая мгновением спустя слезла с его лица. Мысли о Пятой быстро перекинулись на её бывшего сокомандника, коим и являлся его погибший учитель. Снова раздирающие на части воспоминания начали терзать его, отчего парень не соображал, куда можно от них спрятаться.       Наруто сидел на каменном лице Четвёртого Хокаге, соединив колени и положив на них руки, и глядел на спящую Деревню Скрытого Листа. Он мало что слышал про Четвёртого, и всё, что было парню о нём известно — шестнадцать лет назад тот спас селение от Девятихвостого Лиса и, запечатав того в нём, погиб. Наруто по сей день не имел представления, почему сам Хокаге обрёк его на участь изгоя в деревне, но он верил, что Четвёртый это сделал не просто так. Парень уважал его, как и всех остальных Хокаге, и так же, как и других, считал примером для подражания. По неизвестной причине Наруто тянуло к Четвёртому, а потому местом для наблюдения за селением он избрал именно его голову.       На высоте, в отличие от земли, ветер присутствовал: он безжалостно развеивал волосы и залетал под одежду. Наруто вышел на улицу в том, в чём ходил дома, из-за чего в данный момент ему стало холодно. Тело непроизвольно покрылось мурашками, и парень невольно обхватил ноги, обнимая тем самым самого себя с целью согреться. Проще бы было вернуться домой, но здесь, на уровне Хокаге, Наруто чувствовал себя чуточку лучше, отчего он и не спешил отсюда уходить.       Заурчал живот. Как бы не было тяжело душевно, голод начинал давать о себе знать. Не было никакого желания есть хоть что-то, но, видимо, это сделать всё же придётся. Умирать по такой глупой причине в планы Наруто не входило, а потому парень решил отправиться домой через пару минут — он ещё недостаточно насладился видом на деревню.       — Наруто, — послышался знакомый голосок за спиной.       Парень слегка повернул голову и увидел девушку с розовым каре. Его подруга Сакура, в которую он уже давно безответно влюблён, была одета в свою обычную повседневную одежду: красную майку, под которой имелась белая рубашка, синюю юбку и чёрные сапоги. Помимо этого, укутавшись в плед с изображением поля, девушка с беспокойством смотрела на друга и держала в руках испускающую пар тарелку.       — Я волновалась за тебя, — продолжила она и подошла ближе. — Ты, наверное, ничего не ел… Вот, держи, я подумала, что даже в таком состоянии ты не устоишь перед раменом.       Сакура села рядом с Наруто, так и не проронившим ни слова, накинула на него плед и протянула тарелку. Она добродушно улыбнулась, и тот, не желая расстраивать подругу и понимая, что ему необходимо наконец покушать, принял свежий рамен из её рук.       Наруто взял палочки и с их помощью принялся за еду. Из-за голода он ел торопливо, небрежно, отчего на его щеках оставались ростки бобов мунг. Сакура, вздохнув, вытащила из кармана салфетку и поднесла её к лицу парня.       — Ну и свинья ты, Наруто, — пробурчала девушка, вытирая остатки пищи с щёк друга. — Можно ведь поаккуратнее как-нибудь.       Когда Сакура закончила и убрала салфетку обратно, Наруто, завершив трапезу, поставил тарелку рядом и снова мечтательно уставился на деревню.       — Спасибо, Сакура-чан, — произнёс парень. — Я благодарен тебе за твою заботу, но… правда, не стоило утруждать себя.       — Болван! — воскликнула девушка, встав и подняв кверху кулак. — Веди себя подобающе, когда люди стремятся тебе как-то помочь!       — Прости, Сакура-чан, мне действительно очень приятно! — взволнованно извинился Наруто.       — То-то же.       Девушка вновь заняла место на каменной голове Четвёртого Хокаге вблизи парня и печально поглядела вниз. Возникшую тишину Наруто разрядил своим действием: он подвинулся поближе к Сакуре и как ни в чём не бывало накинул плед на неё, не снимая с себя, таким образом, они оба оказались укрыты.       — Тебе, наверное, холодно… — смущённо промолвил парень.       Наруто думал, что Сакура сейчас соскочит и со всей силы треснет ему по лицу, но вместо этого лицо девушки покрылось румянцем, а сама она от неожиданности потеряла дар речи. Не смотря другу в глаза, она получше укуталась в плед и, прислонившись к Наруто так, что их плечи соприкасались, проронила:       — Спасибо…       Парень удивлённо покосился на подругу, а затем, вновь устремив свой взор на спящую деревню, печально вздохнул. Он не почувствовал облегчения, утолив голод и оказавшись в тепле. Его даже не особо веселила компания Сакуры, о времяпровождении с которой раньше он мог только мечтать. Проявленные девушкой усилия были недостаточно эффективными, чтобы вывести Наруто из быстро прогрессирующей депрессии.       — Это тебе спасибо, Сакура-чан, — прошептал тот. — Я… растерян, не знаю, что делать…       — Успокойся, Наруто, ты не один, — подбодрила девушка друга. — Мне, конечно, не понять твою боль, но я искренне хочу помочь тебе преодолеть это.       — Но как ты мне можешь помочь? Извращённый отшельник был мне ближе всех… Он был будто взрослой версией меня, а потому как никто другой понимал меня… Все мои старания, стремления, мечты — Извращённый отшельник поддерживал меня во всём…       Из глаз Наруто ручьём потекли слёзы. Спускаясь по щекам, несдерживаемые капли достигали шорт парня и безжалостно мочили как их, так и принесённый Сакурой плед.       — Наруто… — лишь смогла выдать из себя девушка.       — Как бабуля Цунаде могла отпустить его?! — повторив свою претензию, высказанную лично Пятой, парень соскочил на ноги. — Почему Извращённый отшельник попёрся к врагу в одиночку?! Как он посмел кому-то проиграть?!       — Наруто, что ты…       — Он же сильнейший в мире шиноби! Уверен, ни один из предыдущих Хокаге не сравнится с силой Извращённого отшельника! Мой учитель был самым-самым сильным, и только мне предстояло его превзойти!       — Но ты ведь и так его превзойдёшь, верно?       Злость Наруто, быстро перешедшая в восхваление, сменилась уже ставшей за день привычной печалью. Взгляд опустел, и вновь парень занял место рядом с Сакурой, повторно накинувшей на него плед.       — Почему он оставил меня? — произнёс Наруто. — Почему он не дожил до того момента, как я стану Хокаге?       На глазах парня снова начали формироваться слёзы, но тот уже не кричал, не вопил, не возмущался. Он лишь горько плакал, не стесняясь сидящей рядом подруги. Перед ней он мог показать свою слабость, ибо через многие переживания и невзгоды они прошли вместе.       Сакура сняла с себя плед и укрыла им только одного Наруто. Тот не успел даже ничего сказать, как уже его голова оказалась на коленях девушки. Так и не найдя нужных слов, парень почувствовал на себе прикосновение нежных пальцев Сакуры. Они заботливо гладили его волосы, и ощущения были настолько приятными, словно его гладила родная мать, хотя он и не знал, каково это.       — О тебе все беспокоятся… — сообщила Сакура. — Ли, Шикамару, Чоджи, Хината, Киба, Гай-сенсей очень сильно хотят тебе чем-нибудь помочь… Я понимаю, что в твоей ситуации особо ничем и не поможешь, но, думаю, ты должен знать о том, что ты не один.       Наруто молча слушал подругу. Ему было стыдно, что он заставляет своих друзей лишний раз волноваться за него. И ладно бы он получил какое-либо ранение в бою, но нет, он просто подвержен эмоциям… Чёрт, какой же он всё-таки никчёмный.       — Мы всегда будем на твоей стороне, Наруто, — продолжала Сакура. — Ты многое сделал для меня… многое сделал для всех. Помни, что ты хотел всем доказать, что станешь Хокаге, так что стань им хотя бы ради нас.       Некоторое время Наруто так и лежал в тишине на коленях Сакуры, наслаждаясь мягкостью её бёдер. Парень осознавал, что нельзя до конца жизни киснуть, нужно двигаться дальше, несмотря на все горечи и потери. Как-никак он шиноби, и даже если его наставнику не суждено увидеть, как он станет Хокаге, он достигнет своей мечты, чего бы ему это ни стоило. Пусть в данный момент Наруто и очень тяжело, его переживания должны остаться при нём, другим ни к чему видеть его истинные эмоции.       — Я не уберёг Извращённого отшельника… — вновь подал голос парень, чем слегка удивил Сакуру, которая уже подумала, что он уснул.       — Не говори глупостей, Наруто, — пробурчала девушка. — Ты ничего не мог сделать. Ты был далеко и даже не знал о происходящем. В любом случае сейчас ты не готов сражаться с Пейном. Твоё присутствие во время битвы с ним ничего бы не изменило.       — Вот именно… Я слаб. Я не уберёг не только Извращённого отшельника, я также не смог спасти Саске от тьмы… не смог выполнить данное тебе обещание.       Сакура впала в ступор и ненадолго от ошеломления задержала дыхание. Упоминание возлюбленного, покинувшего Деревню Скрытого Листа целых три года назад, всегда вызывало у неё такую реакцию. Не так давно она увидела, каким тот стал спустя столько времени, и поняла, что это уже не тот Саске, который был с ней в одной команде, нет тот, кого она когда-то любила. Образ того гения, кажущегося холодным, но на самом деле являющегося не менее заботливым, чем тот же Наруто, канул в небытие. Прежнего Саске больше нет, и Сакура это знала, просто не желала признавать. Хотелось верить, что Саске ещё можно вернуть, найти его где-то там, внутри нынешнего бессердечного монстра, но надежда на это уже почти целиком умерла.       — Забудь о Саске-куне, — проронила девушка. — Ты сделал всё, что было в твоих силах. Не надрывайся из-за того, чья душа уже полностью испортилась.       — Ты же прекрасно осознаёшь, Сакура-чан, что Саске ещё можно спасти, — ответил Наруто. — Но для этого мне нужно сравняться с ним. Только когда я превзойду всех Хокаге, превзойду Извращённого отшельника и догоню Саске, я смогу убедить его вернуться в Деревню.       — Хорошо, Наруто… — через силу улыбнулась Сакура. — Я доверюсь тебе. Но не неси всё это бремя на себе одном, не забывай, что я всегда рядом и, если что, поддержу тебя. Я уже не такая слабая, как раньше, ты смело можешь рассчитывать на меня.       — Конечно, Сакура-чан, мы же всё-таки одна команда!       — Навсегда!

***

      Селение озарили первые лучи солнца. На улицах по-прежнему было тихо и пусто, но уже через пару часов на них закипит жизнь. Двое подростков, несмотря на поздний час, всё ещё находились не дома — Наруто уснул на коленях у Сакуры, а та, тоже изрядно уставшая, склонив голову, вслед за другом засопела.       Один джонин также был в данный момент на ногах: сидя на дереве, с которого открывался не менее прекрасный обзор на деревню, чем со Скалы Хокаге, Какаши почитывал книгу и изредко наблюдал за своими учениками на расстоянии. Когда же пара уснула, тот захлопнул книгу и переместился на каменную голову Четвёртого. Какаши не стал будить Наруто и Сакуру, он только снял свой жилет и укрыл им девушку, после чего снова оставил учеников наедине и спрыгнул на землю.       — Как он? — спросила женщина в зелёном халате и с завязанными в два хвоста длинными светлыми волосами.       Пятая Хокаге, скрестив руки на груди, стояла в нескольких метрах от входа в свою резиденцию, видимо, дожидаясь джонина. Тот лениво повернулся к ней, держа руки в карманах и не выходя из спокойного состояния.       — Всё в порядке, Цунаде-сама, кажется, Наруто стало чуточку лучше, — ответил Какаши. — Однако я всё же считаю, что стоит оставить его на Сакуру и пока не надоедать ему с расспросами про шифр и прочее. Похоже, только она способна оказать на него хоть какое-то воздействие.       — Хочешь сказать, до разговора с Сакурой Наруто был совсем плох? — уточнила Цунаде.       — На мой взгляд, он и во время разговора с ней чувствовал себя паршиво, — со вздохом признал джонин.       — То есть изменений никаких?       — Ну почему же… явно намечается положительная тенденция. Советую просто оставить их наедине, и тогда всё быстро вернётся в норму.       — Хорошо… положимся на Сакуру.       Пятая печально опустила голову, обдумывая, как лучше быть с Наруто, развернулась и, намереваясь вернуться в свой рабочий кабинет, направилась обратно в резиденцию Хокаге. Какаши, оставшийся на месте, остановил её:       — Цунаде-сама, а вы сами-то как? — поинтересовался он.       Пятая зависла через пару шагов, услышав слова джонина. Она, как и Наруто, пыталась отбросить все негативные мысли, выкинуть так дорогого ей Джирайю из головы, но всё никак не получалось. Боль от утраты не умолкала, и с каждой минутой сдерживаться становилось всё сложнее.       — Сейчас в первую очередь нужно думать о Наруто, — не оборачиваясь, произнесла Цунаде. Какаши скептически смотрел ей в спину, не смея прерывать или возражать. — Я Хокаге, и я, как бы это не было тяжело, должна всегда быть готова к тому, что шиноби моей деревни могут в любой момент погибнуть на задании.       — Я вас понял, Цунаде-сама, извините за мою бестактность, — откланялся джонин.       — Когда Наруто и Сакура проснутся, зайдите ко мне в кабинет, — повернув голову, велела Пятая. — У меня для вас есть задание.       — Принято.       Какаши сложил печать тигра и в тот же момент пропал из виду в куче образовавшегося на его месте белого дыма. Цунаде, оставшись в одиночистве, грустно поглядела на пять каменных голов Хокаге, высеченных в скале и словно следящих за порядком в деревне, после чего, стиснув зубы, схватилась за сердце, которое после утраты Джирайи будто обстреляли иглами, и, вытерев побежавшие по щекам слёзы, продолжила шаг. Позади была бессонная ночь, и что-то Пятой подсказывало, что она ещё не скоро сможет уснуть.