Практикант

Последние дни практики были похожи на сказку. Арсений проводил уроки, наслаждаясь откликом в глазах учеников и своей причастностью в их успехах, в свободное время отдыхал с друзьями или смотрел фильмы из того самого списка, который он составил еще в далеком 2019 году, но из-за напряженной учебы все никак не мог их посмотреть, и, конечно же, занимался с Антоном. Крайний пункт был самым интересным. Попов замечал, что школьник начал преуспевать в заданиях, хотя все еще был далек от сдачи экзамена. Студент повторно объяснял темы, которые ученик прошел за весь период школьного обучения, и оказалось, что объяснять нужно многое. То самое интуитивное ощущение языка Антона не хотело поддаваться правилам и оставлять ненужные знания в голове, и приходилось насильно зазубривать некоторые примеры, чтобы дело хоть как-то пошло. В промежутках между заданиями Шастун крал у практиканта поцелуи. Арсений закатывал глаза и недовольно ворчал, но не сопротивлялся. Антон был избалован этими поцелуями как маленький мальчик шоколадными конфетами, но Попов просто не мог отказать. Он никогда не признается, но глубоко в душе студент ждал этих поцелуев. На уроках Шастун тоже вел себя развязно: он не скрывал от одноклассников своего интереса к практиканту, наблюдал за Арсением, не сводя глаз, и всегда на его лице присутствовала эта нахальная ухмылка. На одном из занятий, когда Попов дал ученикам задание для самостоятельной работы, встал у последних парт и следил за школьниками, он услышал следующий диалог: — Завтра к Лёше пойдешь? — шепотом спросила Саша, обращаясь к соседу по парте. — Нет, — ответил Антон, подписывая свой листок. — Почему? — С парнем встречаюсь, — спокойно сказал Шастун, не смотря на одноклассницу. Арсений напрягся. Школьник так легко говорил о том, что встречается с парнем, и Саша даже не была удивлена этим фактом. Не значит ли это, что девушка давно знает об ориентации Шастуна? А знают ли об этом другие? Если нет, то Антон может столкнуться с большими проблемами. Арсений запаниковал. А если кто-то узнает о его ориентации? Попов испуганно взглянул на работающих над заданием учеников и почувствовал, как подкашиваются его ноги. Вот сейчас они встанут, ткнут в него пальцем с ненавистью в глазах и назовут грязным гомиком, об этом узнает вся школа, а потом и его родители. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Никто ничего не знает. Антон не глупый парень, он знает, кому можно доверять. Возможно, Саша была одной из таких людей. Попов открыл глаза и посмотрел на учеников. Никто даже не обратил внимания на то, что на какую-то секунду из-под ног Арсения ушла почва. Все продолжали писать. Но вдруг мысли Арсения вернулись к другому вопросу. Какой еще парень? Антон никогда не говорил о том, что у него есть какие-то друзья, с которыми он видится, тем более с кем-то встречаться. Единственные встречи, о которых знал Арсений, были их консультации… Оу. Когда Антон говорил о парне, он имел в виду Попова. Эта мысль согрела душу Арсения, и он улыбнулся. Они никогда не обсуждали статус их отношений, а Антон даже не колебался назвать его своим парнем, засранец. — Ты все говоришь о своем таинственном парне, но я даже не знаю, кто он, — спустя некоторое время возмутилась девушка, отвлекаясь от выполнения задания на распечатке. Попов сдвинулся с места, делая вид, что он следит за работой класса, но на самом деле придвинулся ближе к последней парте. Антон краем глаза заметил движение Арсения и разгадал его уловку. Шастун повернулся к однокласснице: — Он старше меня, — сказал ученик так, чтобы его слова были слышны только Саше и Арсению, — Но он очень сексуальный. Попов откашлялся, чтобы скрыть улыбку на лице, но Антон будто бы и не слышал практиканта. Он ближе придвинулся к девушке. — Я особенно тащусь от его голоса. Когда он говорит, у меня иногда встает… — Не отвлекаемся, работаем, — громко произнес Арсений, чувствуя, как к щекам проступает краска.

***

Арсению было грустно в последний день официальной практики. Он с раздражением думал о возвращении на скучные пары, убивающие всю мотивацию учиться, о своих тупых одногруппниках, которые не понимали или не хотели понимать элементарных вещей. Ему не хотелось покидать школу и учеников, к которым он успел прикипеть всей душой. Попов хотел бы провести этот последний урок как-то по особенному, чтобы он запомнился его ученикам, но программа не позволила ему это сделать. Арсению необходимо было провести контрольную работу, занимающую тридцать минут урока, что еще больше расстроило Попова. Единственным положительным моментом в этом тоскливом дне было запланированное занятие с Антоном. Антоном, который не пришел на урок. — Где Антон? — нахмурившись, спросил Попов после того, как прозвенел звонок. — Не знаем, его с самого утра нет, — ответил кто-то из одноклассников. Арсений не стал заострять на этом внимание и приступил к раздаче листов с заданиями. Возможно, школьник опять опаздывал, хотя в последнее время его опоздания происходили все реже. Прошло двадцать минут урока, Арсений нервно посматривал на закрытую дверь аудитории. Он очень надеялся, что с парнем ничего не случилось. Через тридцать минут ученики уже начали сдавать свои работы, но все мысли Попова были об ученике с наглой ухмылкой и оранжевым галстуком. — До конца урока осталось 5 минут, я не вижу смысла давать вам какие-то задания. Но я хотел бы сказать пару слов. Это мой последний урок с вами, и мне очень грустно вас покидать, — искренне произнес студент, обращаясь к школьникам, — Вы замечательные ученики, и мне очень повезло, что моя первая практика проходила с вашим классом. Спасибо вам большое за поддержку и помощь, и я желаю вам удачи в предстоящих экзаменах. Я знаю, что вы все умницы и справитесь со всеми трудностями. Ученики были явно польщены словами практиканта, и кто-то даже заулюлюкал. — Приходите к нам на следующий год, — выкрикнула Наташа, упрямая девушка с ужасной привычкой постоянно расчесывать свои волосы на уроке. Арсений улыбнулся. — Ну правда, вы самый классный учитель английского, — согласился Никита, тот самый парень с красным лицом. Пришло время Попову умиляться словам учеников. — Посмотрим, насколько это правда, когда я проверю ваши работы, — усмехнулся Арсений, ударив стопкой тетрадей по столу. Его взгляд автоматически вернулся к пустующему стулу за последней партой, и улыбка исчезла с лица практиканта. — Саш, ты не знаешь, что с Антоном? — спросил обеспокоенно Арсений после окончания урока. Девушка нахмурилась и пожала плечами. — Опять терки с семьей, наверно. Это не в первый раз, когда он не приходит просто так в школу. — Что за проблемы с семьей? — не унимался Попов. Девушка бросила на него странный взгляд, но все же ответила. — Я не знаю, он мне не рассказывает. Знаю только, что иногда он сбегает из дома, — Саша помедлила, прежде чем продолжить, — А может, он просто забивает на уроки. Последние учебные дни перед каникулами все-таки. Студент поблагодарил девушку, пожелал ей хороших каникул и вернулся к кафедре, чтобы забрать свои вещи. Он взял телефон и отыскал контакт Антона, набрал номер и стал ждать, пока голос парня не послышится на другом конце трубки. Он позвонил два или три раза, но безуспешно, Шастун не отвечал. Практикант вздохнул и понадеялся, что Антон придет к нему вечером и все объяснит. Попов с тяжестью на сердце покинул школу и направился к метро. Весь путь от школы до дома занял не так много времени, чем обычно. Возможно, потому что все это время Арсений находился в раздумьях об Антоне. После того случая с ночевкой Шастун больше ничего не говорил о родителях; ни о том, кем они работали, ни о том, как они были близки с сыном, ни о том, что между ними и Антоном были какие-то конфликты. Арсений усмехнулся. Школьник называл его своим парнем, но Попов совершенно не знал юношу. Они практически не затрагивали личные темы — говорили в основном об учебе или подготовке к экзамену. Арсений даже не знал, на кого хочет учиться Шастун и хочет ли он вообще учиться. А потом студенту пришла в голову другая мысль. Все это время Арсений боялся подступиться к Антону, потому что они находились в отношениях «учитель — ученик», но теперь… Теперь эта условность отпала. Теперь он может не бояться, что его излишний интерес к ученику могут неправильно интерпретировать. Теперь его руки развязаны. Попов с улыбкой на лице вышел из кабины лифта, чтобы его улыбка тут же померкла. У его квартиры сидел Антон. Он жался к двери, подобрав ноги и сомкнув в замке руки, костяшки которых были разбиты в кровь, а лицо спрятано в коленях. Арсений тут же подбежал к парню и попробовал поднять его голову. — Антон?! Что случилось? — в сердце практиканта поселился дикий страх. Он так сильно испугался за Шастуна, что единственным желанием в душе Арсения было спрятать Антона, защитить его, наказать тех уродов, которые посмели даже пальцем тронуть этого замечательного парня. Антон медленно поднял голову, и Арсений с облегчением заметил, что на его лице не было никаких синяков или кровавых подтеков. Парень жалобно посмотрел на практиканта заплаканными глазами и хрипло произнес: — Можно я у вас посижу? Попов активно закивал. Он поднял за локоть школьника и открыл дверь в квартиру. Они сняли верхнюю одежду, и Попов сразу направился за аптечкой, чтобы обработать раны. — Это твой отчим сделал? — предположил Арсений, капнув на костяшки юноши перекисью водорода. Студент знал, как пощипывают раны после раствора, но Антон даже глазом не моргнул. — Нет, — тихо ответил Шастун, опустив взгляд в пол. — Ты можешь мне все рассказать, — осторожно начал Попов, стирая с рук школьника запекшуюся кровь. — Я знаю, — так же тихо проговорил Антон, а потом сделал глубокий вдох. — Просто… Это сложно. Они какое-то время сидели молча. Арсений дал парню время, а Шастун пытался собраться с мыслями. Попов пытался прочитать на его лице те эмоции, которые терзали ученика, но лицо Антона было бесстрастным. — Я никому этого не рассказывал, — начал Шастун, наблюдая за тем, как мигает красная лампочка на холодильнике, — Наверно, зря. Может, надо было рассказать, но… Я не мог. Антон вздохнул и вытащил пачку сигарет из кармана джинс. Арсений нашел пустую банку из-под кофе и без слов передал Шастуну, ученик благодарно кивнул. Он зажег одну сигарету, поднес ее испачканной в крови рукой к губам и вдохнул вонючий едкий дым. — Мы жили в другом районе, вчетвером. Я, мама, отец и Артем, мой младший брат. Мне было тогда тринадцать, а Артему шесть, — парень стряхнул пепел и сделал еще одну затяжку, — Это был неблагополучный район: алкаши и наркоманы были нашими соседями. Под нами жила парочка, которая постоянно устраивала притон у себя дома. Сколько мы с ними не боролись, так и не смогли от них избавиться. Отец все обещал, что мы скоро съедем, но… Антон не договорил, по его щекам потекли слезы. Попов без лишних слов подошел к ученику и сжал его в крепких объятьях, нашептывая на ухо ободряющие слова, пока Шастун всхлипывал на его плече. Сигарета все еще тлела в зажатых пальцах Антона. — Мама всегда говорила закрывать дверь на ключ, когда я куда-то ухожу и оставляю Артема одного, — срывающимся голосом продолжал парень куда-то в плечо, — Но я не помню, закрыл я тогда дверь или нет… Один из наркоманов с этого притона искал, чем поживиться, и зашел к нам в дом. Артем был там. Он сопротивлялся, но… этот уебок… он пырнул его ножом в грудь, забрал ноутбук и ушел… Если бы он вызвал скорую, то Артема можно было бы спасти. Антон уже не мог себя сдерживать — он рыдал навзрыд, больно сжимая плечи Арсения. Попов гладил парня по спине и целовал в макушку, стараясь не зареветь самому. — Отец не смог жить с нами после этого, — тихо сказал Антон бесцветным голосом, — Мы с мамой переехали сюда. Она никогда не упрекала меня в том, что случилось с Артемом, но иногда… Иногда я вижу в ее взгляде, о чем она думает. Она думает, что это я виноват в его смерти, — парень поднял голову, посмотрел на студента отчаянным взглядом красных заплаканных глаз и прошептал, — Но, Арс, я не помню, закрыл я дверь или нет… Я не помню, не помню. Арсений сжал крепче Антона в своих объятьях, закрывая глаза и не понимая, чем он может помочь. Шастун обмяк в его руках, силы покинули его, истерика прекратилась, но он все еще повторял «я не помню, не помню», то ли пытаясь убедить Попова в своих словах, то ли себя. Пепел сигареты упал на пол.