Биполярное аффективное расстройство

“Каччан. Каччан. Каччан.” — болезненным импульсом отражается о стенки черепа единственное слово. Осознание реальности происходящего приходит мгновенно, подкрепляясь ноющим от резкого поворота плечом. Изуку выглядит обескураженно, под серьезным взглядом Кацуки его начинает трусить. Они смотрят друг на друга несколько секунд, у двоих сбитое дыхание, подскочивший пульс и суженые зрачки. С каждым прошедшим мигом ладонь на запястье Мидории сжимается сильнее, грубый контакт заставляет тихо зашипеть; пальцы Бакуго давят на затянувшийся порез, отчего рана саднит, открывается, пачкает пластырь выступающей сукровицей. Деку дергается от нескончаемой боли в районе предплечья, старается выскользнуть из крепкой хватки Кацуки. Вырывающийся Изуку похож на загнанное в капкан животное, готовое откусить себе лапу, лишь бы не находиться в плену железных зубьев механизма. — Да что с тобой такое, Деку? Я помочь пытаюсь, идиот, — рычит Каччан, выпуская чужое запястье. Изуку кажется совершенно чужим, далеким, будто бы перед Кацуки стоит незнакомый ранее человек. Медленной поступью в сознание прокрадывается мысль о том, что покорного, вежливого и мягкого Изуку Мидории больше не существует. Что-то в нем изменилось, но Бакуго отказывается верить в это. От комичности слов Каччана Деку истерично хихикает. — Я просил о помощи, когда она была нужна, но людям так удобно игнорировать все “звоночки” до наступления критичной ситуации. — Что ты хочешь сказать этой бредовой речью? — Кацуки шагает вперед, Изуку делает два шага назад. — Только то, что мне уже не нужна ни твоя помощь, ни помощь других героев. Эмоции путаются, заставляют Изуку теряться в них, тонуть с головой в хаотичном спектре чувств. Он не знает, что ощущает, веселье и грусть мешаются в общую липкую массу, отчего хочется плакать и смеяться одновременно — это симптоматика приближающейся истерики. Несмотря на нарастающий внутренний конфликт, в одном Мидория уверен — он не хочет находиться с Кацуки, но и вступать в открытую конфронтацию не желает, боится, что в случае драки не сможет контролировать причуду. Боится, что убьет Бакуго. Изуку до сих пор находится в плену альтруистических идей, для него лишить жизни человека, который обидел в детстве — лицемерно и эгоистично. Кацуки Бакуго был резким, заносчивым, жестоким, но все это не повод для убийства. Воздуха не хватает, Мидория дышит судорожно и часто. Они продолжают играть в приближение-отдаление: Бакуго идет на сближение, а Деку все так же отступает, их шаги практически синхронны. Сердце разгоняет ритм, ускоряется, готовит организм к побегу, но для расшатанной нервной системы получить свежую дозу норадреналина — слишком. Спустя тысячи часов тяжелейших тренировок тело окрепло, но психика за годы стресса ослабла; одна система не может полноценно работать, когда смежная настолько болезненно слаба. Изуку чувствует, как из носа начинает вытекать что-то горячее, отдающее металлическим привкусом на губах. В какой-то момент они замирают, в глазах Кацуки отражается яркий фиолетовый свет от искаженного пространства за спиной Изуку. Два маленьких героя без лишних слов понимают, что все это значит. У них так мало времени. Кацуки должен что-то сказать, что-то важное, что-то годами непроизнесенное, но он только по-глупому открывает рот и смотрит. Деку по-особенному красив в свете закатного солнца, его силуэт обрамлен лиловым свечением, отчего вытекающая из носа кровь кажется почти черной. Деку, криво улыбаясь, отступает к порталу. — Я спасу тебя. Я обещал это твоей маме и теперь обещаю тебе, Изуку. Сколько лет он не называл Деку по имени? Называл ли вообще когда-то? Дело не в привычке, нет, до этого дня Бакуго не считал его кем-то, кто заслуживает быть равным, заслуживает иметь собственное имя, а не дурацкую детскую кличку. Кацуки признает и принимает свою вину, в полной мере берет на себя ответственность за все произошедшее. Он думает, что Деку такой из-за него, будь он мягче, ласковее, добрее — это все не случилось бы. В большей степени это правда, но слов и обещаний недостаточно, чтобы залечить настолько глубокие и старые раны. Изуку ему не верит, смотрит скептически и равнодушно. Продолжать разговор бессмысленно, Каччан никогда не поймет. — Ну, посмотрим, как ты облажаешься, — это последнее, что успевает сказать Изуку Мидория. Он чувствует, как его, схватив за слетевший капюшон, затягивают в искрящийся портал. Кацуки Бакуго остается наедине со своими эмоциями и остаточным послевкусием от встречи. Горько. Мидорию мутит от резкости перемещения, опадая на пыльный пол знакомой квартиры он больно ударяется локтями и копчиком. Деку, пытаясь отдышаться, рассматривает рассеивающиеся и опадающие фиолетовые частицы; он тянет ладони вверх, к потолку, надеется тронуть их, но они, касаясь пальцем, распадаются на атомы. Лежать на холодном бетонном полу, покрытом тонким слоем линолеума, отрезвляюще приятно. Мидория опускает веки, наслаждается зябкостью и прохладой помещения, это помогает успокоить бурлящие внутри эмоции. Встреча вышла напряженной, Изуку соврет, если скажет, что Кацуки совсем его не беспокоит. Он обижен и разочарован, самоуверенность Каччана раздражает по-особенному сильно. Бакуго всегда был такой: не понимающий “нет”, гнущий свою линию до конца. Из-за упертого нрава друга детства, Изуку уверен, что это не последняя их встреча, Кацуки так просто не откажется от плана по «спасению Деку». Со временем дыхание становится глубоким и ровным, сердечный ритм нормализуется, Изуку в полной мере осознает свое местонахождение. Маленькая, но светлая квартира не давит, наоборот, успокаивающе обволакивает стенами, потолком, полом. Мидория чувствует себя защищенно, конечно, по большей части этот эффект производит не помещение, а его хозяин. Если с Кацуки Деку играет в «догонялки», то с Шигараки у них другая игра — «падение на доверие», Изуку будто бы каждый раз кричит: “Я падаю, поймай меня!”. И его ловят, ловят без лишних вопросов, упреков, ненужных надменных речей. Сейчас все так же. Томура стоит слева, сутулится, расчесывает шею и молчит. Он дает Изуку успокоиться, не торопит и не начинает разговор первым. Как же Мидория был благодарен за такую значимую мелочь, люди, которые дают другим время в любом мире уникальны и редки. Деку приоткрывает глаза, улыбается, когда встречается взглядом с Шигараки. Сев на выходе, Изуку прижимается виском к боковой части его бедра. В поисках желанного физического контакта хочется уткнуться носом в район бедренной кости, но Мидория не делает этого, помнит о липкой влажной крови на своем лице, пачкать вещи ради эгоистичного желания — слишком по-детски. Томура запускает четыре пальца в его волосы, чешет затылок отросшими ногтями. Своеобразная ласка, но Изуку, вновь прикрывая глаза, признается сам себе, что ему нравится. — Он тебе нос разбил? — Да я как-то сам справился. Перенервничал, наверное, — Деку вытирает костяшками заветренную кровь, она неприятно размазывается по коже, делает его внешний вид более страдальческим. Шигараки рад, что не видит его лицо сейчас, сердце и так предательски сжимается от булькающих хлюпающих звуков и увиденного ранее. С десяток минут назад Томура готов был выскочить из открывшегося портала, испепелить того заносчивого студента академии за сам факт прикосновения к Изуку, за то, что он сделал ему больно. Но рационально Тенко понимает, что не ему решать конфликты Мидории, он ему не друг и тем более не заботливый опекун. Проблемы Изуку Мидории — личное дело Изуку Мидории. Конечно, Шигараки готов безмолвно помогать по просьбе или в критических ситуациях, но иные решения принимать сам отказывается. Деку не маленький мальчик, он сам несет ответственность за свою жизнь. Собственно, подросток благодарен за предоставленную свободу выбора. Ему этого не хватало. — Каччан никогда никого не любил, я не знаю почему я вообще хотел с ним дружить, — Изуку откровенничает, делится тем, что беспокоит. — Тебе интересно мое мнение или ты просто жалуешься? — И то, и то. — Он обычный истеричный мальчик, который так и не разобрался в происходящем, — Шигараки не любит говорить о людях, с которыми лично не знаком, но за два дня плотного общения с Изуку он узнал о Кацуки Бакуго достаточно. Ночная сказка оказалась скверной действительностью. Спустя какое-то время они, как вчера, сидят в ванной комнате, но в этот раз плечом к плечу. Облокотившись на бортик эмалированной ванной, Шигараки безразлично смотрит вперед, ждет, когда рядом сидящий Мидория справится с кровавыми разводами на своем лице. Рулон бумажных полотенец лежит на коленях Изуку, он, оторвав по срезу кусок, пропитывает его влагой под струей холодной воды, старательно трет засохшую кровь под носом. — Все? — Изуку поворачивается в сторону Томуры, тянет ему мокрую салфетку. Шигараки молча помогает, стирает остаточные красные полосы с чужого лица. Они игнорируют факт существования зеркала, благодаря которому Мидория мог и сам справиться. Иногда приятно забывать о материальных объектах ради минутного ласкового физического контакта. — Все, —Тенко откидывает испачканную салфетку на край раковины. Дело сделано, можно уходить, но никто из присутствующих и не дергается в сторону выхода. Они какое-то время молчат, бессмысленно путаются в собственных мыслях и переживаниях. Жизненная тропа после встречи Шигараки Томуры с Изуку Мидорией больше не похожа на прямую, теперь это извилистый и опасный серпантин. Каждый день тяжелее предыдущего, но Деку рад, что он больше не один. — Ты мне нравишься, — смущенно мямлит Изуку, низко опустив голову. Он не смотрит на Шигараки, не может найти в себе силы для этого. Мгновенно становится слишком жарко, щеки горят, ладони потеют от волнения. Сейчас Деку ментально спокоен, он отдает полный отчет своим словам и действиям. Перед Тенко не тот обезумевший от ярких эмоций человек, в данный момент Изуку обычный зажатый подросток, решившийся на первое в своей жизни признание. Это все так невинно и честно, что Томура не может сдержать кривой улыбки. — Я знаю. Но это не значит, что ты должен быть, как я, — Тенко тянется к нему ладонью, опускает четыре пальца на шею, прижимает к собственному плечу голову Изуку. Приятно. — Правда нравишься, — шмыгает носом Мидория. — Я не подражаю, просто хочу быть рядом, но не уверен, что делаю все правильно. Мама плачет, Академия организовывает операцию по моему спасению — всем больно из-за меня. Как думаешь, я прав в своих поступках? — Я думаю, что в этом мире нет ни правых, ни левых — есть Система и враги Системы. Ты был так недоволен несправедливостью общества, его безразличием и замалчиванием, наверняка еще наговорил про это Кацуки Бакуго. После всего произошедшего Система не примет тебя обратно. Томура прав, для социума картина ясна: Изуку Мидория причастен к убийству политика, замечен в побеге от другого студента Академии ЮЭЙ с помощью причуды одного из членов Лиги Злодеев. Они не дадут ему второго шанса, в мире правильных образцово-показательных людей такие ошибки не прощаются. Это до боли обидно, Деку искал помощи и поддержки, но нашел только обвинения. — Что мне делать? — Мидория поднимает голову, глаза у него печальные, разочарованные. В очередной раз Изуку кричит: “Я падаю! Лови!”. Шигараки, в очередной раз, ловит. Он слегка сильнее сжимает пальцами шею Мидории, это не больно, наоборот, успокаивающе приятно. Хороший способ напомнить, что Деку больше не один на один со своими внутренними демонами, которые так и норовят запутать в эмоциях и переживаниях. Вместе проще, вместе правильнее. — Для начала несколько дней отдохнешь, хватит с тебя травмирующих событий. После отведу тебя к нему. — Он — это?.. Достаточно одного взгляда на Томуру, чтобы понять о ком идет речь. И Изуку все правильно понял. Все за одного.