Биполярное аффективное расстройство

Некоторые исторически важные события имеют свою незримую ауру, она сгущается, физически ощутимо опадает на кожу незримой дёготью, вызывая стаи мурашек. Немногие люди могут почувствовать этот практически волшебный эффект, но каждый способный ни с чем не спутает это зябкое эфемерное ощущение, возникающее от контакта с произошедшем или грядущем. Шигараки готов был поклясться, что чувствовал нечто подобное в момент встречи с Изуку Мидорией. Он знал, что скоро все изменится. Изменения в первую очередь касаются квартиры Томуры, они прокрадываются ненавязчиво, но заметно: вторая зубная щетка, новый комплект посуды, медленно заполняющийся холодильник, подключенная горячая вода. Кажется, что теперь простенькая серая студия выглядит не такой заброшенной и пустующей, ведь она каждодневно заполняется новыми мелочами. Шигараки не вмешивается, он знал, что рано или поздно Изуку начнет обживать предоставленное пространство, но мысленно Тенко невольно начинает называть жилище не “мое”, а “наше”. У них было в запасе несколько свободных, спокойных дней. Шигараки наслаждался этим временем, он поистине любил ленивые, умиротворенные моменты. Если все предоставленные сутки Мидория стремился к наведению порядка и созданию комфорта, то он, Томура, предпочитал разнеженный быт без лишних телодвижений, помогающий забыть о маячащей на горизонте встрече с Ним. Им, на удивление, удается совместить два личных желания, найти какой-то компромисс: Изуку начинает готовить — Томура начинает есть. Шигараки за время нервного недоедания позабыл, что еда, оказывается, бывает такой вкусной, что от ее запаха рот может наполняться вязкой слюной, а пустующий желудок судорожно сокращаться. Мидория смотрит на него с долей восхищения, по-детски довольно улыбается и молчит, боясь отвлечь от трапезы. Тихие завтраки с яичницей и одной заваркой на двоих почти становятся привычкой. Они редко говорят, в большей степени потому, что не находят общих тем и не видят в этом особой надобности. Их объединяет лишь реальность, наполненная героями, злодеями, личными сомнениями и переживаниями, но разговорить об этом совсем не хочется, ведь это может убить поселившееся в стенах квартиры спокойствие. Схожесть травмирующего опыта позволяет понимать многое без лишней словесной волокиты, поэтому Тенко всегда рядом, когда Мидорию ломает под натиском перепадов настроения; Изуку старается не быть поблизости, когда Томура особенно раздражен и агрессивен, но такое, к счастью, происходит редко. В один из дней к ним заглядывает Тога, девушка хихикает от вида растрепанного, заспанного Изуку и передает ему простенький крафтовый пакет. Мидории приятна ее забота и участливость, принесенные вещи не новые, но актуальны: две футболки с детскими принтами, кремовая рубашка, серые джинсы. Юноша долго-долго благодарит школьницу, пытается затащить ее на чай, но Тога, опасливо поглядывая на стоящего сзади Шигараки, ласково отказывается. Позднее, ближе к поздней ночи, Даби закидывает Томуру десятком смс-сообщениями с ехидными шутками разной степени паршивости. Изуку так и не приобрел новый телефон, но это к лучшему. Давящее информационное пространство тревожит и без того нервного юношу. Шигараки часто листал новости, возил пальцами по экрану смартфона и тихо смеялся от особенно маразматичных заголовков с участием Мидории. Томуре, как злодею, необходимо знать, что происходит в мире, но Деку каждый раз задыхался в слезах, когда периферийным зрением видел статьи о маме. Он скучал по Инко, ему была ненавистна мысль о том, что женщина тонет в горечи от утраты единственного сына; ему была ненавистна мысль о том, что он повинен в ее боли. Жертвенность матерей архаична, первородна, и Инко, подобно каждой любящей женщине, готова унижаться в интервью, реветь навзрыд и молить, лишь бы спасти своего ребенка. Изуку стыдно, что ему не нужно это спасение. В такие моменты Шигараки держит его за трясущиеся плечи, не зная какие слова подобрать для успокоения. Томура никогда не вступал в тесные контакты с людьми, сострадание и поддержка для него и вовсе противоестественны, но все же он остается рядом, а это уже больше, чем сделали все остальные для Изуку. В такие моменты Мидория был нескончаемо благодарен за подаренное спокойствие и тепло. Жаль, что счастье, подобно боли, не оставляет памятные шрамы, ведь ему так хотелось навсегда зафиксировать в памяти эти прекрасные дни. — Пора, — в один из идентичных завтраков, не отвлекаясь от экрана смартфона, проговаривает Томура. Изуку кивает. На сборы уходит не более пятнадцати минут, но все это время Шигараки пытается справиться с нервным тремором в ладонях. Он ненавидел походы к этому человеку, при взгляде на которого внутренняя тревожность вопила сильнее, а желание зажаться, спрятаться, исчезнуть давило, терзало душу. Удивительно, что один из страшнейших преступников страны способен бояться до дрожи в коленях, но на любую рыбу всегда найдется рыбка покрупнее, так ведь? Только вот Все За Одного не обычный осетр или карп, нет, он гигантская плотоядная акула — мегалодон, и Томура с детства не может избавиться от чувства, что его проглотят, не жуя. Помещение истинного лидера Лиги Злодеев представляет собой что-то среднее между продовольственным ангаром, подвальным помещением и лабораторией. Неприятный запах медицинских препаратов и плесени бьет в нос так сильно, что Изуку морщится, чует что-то еще, пахнущее гнилью и обжигающим ноздри морозом. Он смотрит на Шигараки, но тот лишь безразлично пожимает плечами. Для Томуры все это почти родное, он взращен в этих местах, мрачная атмосфера за долгие десятилетия впиталась в кожу, кровь, пропитала тело и сознание на субатомном уровне. — В этом месте действуют три правила “не”: не пререкайся, не проси, не ослушивайся, — голос Шигараки рикошетит о бетонные стены длинных коридоров, — Будь послушным и все пройдет хорошо. “Будь послушным” — прямая цитата слов Все За Одного, затертая до дыр частотой произношения. Тенко был обречен слушать его наставления, отчего заучил каждое из них наизусть. На душе мерзопакостно, так всегда, когда становишься похожим на человека, к которому питаешь двойственные чувства. В детстве все кажется проще, тогда Шимура был раболепно предан, благодарен за предоставленную возможность жить, но с годами пришло осознание, что Все За Одного уберег его от гибели, но обрек Шигараки на жизнь, которая в тысячи раз хуже голодной смерти. Конечно же, детские травмы не оправдывают весь ужас творящего взрослым, но разве способен ребенок, заучивший определенные правила жизни, существовать по-другому? Тенко Шимура ответил бы: “Нет, не способен”; Шигараки Томура, стоящий плечом к плечу с взволнованным Изуку Мидорией, отвечает: “Нет, но можно попытаться, а дальше как получится”. Деку, смотря на Все За Одного, ощутимо дрожит. Представший перед ними мужчина обезображен настолько, что Изуку не способен определить его возраст и разглядеть очертания лица. Подключенные провода пульсоксиметра и толстая трубка в горле, тянущаяся от громоздкого аппарата ИВЛ, не делали вид главы Лиги Злодеев ослабленным или болезненным, наоборот, от него струится такая сила, что Мидория невольно чувствует себя мышью-полевкой перед королевской коброй. “Хочешь подчинить себе человека — заставь его испытывать страх” — очередная излюбленная фраза Все За Одного, которая, как убедился Томура на собственной шкуре, работает. Изуку нервничает, но смотрит слишком внимательно, любопытным взглядом изучая затейливый образ мужчины. Шигараки приходится ухватить его четырьмя пальцами за загривок, насильно склонить чужую голову в почтительном поклоне. — Тенко Шимура и Изуку Мидория, какой же до приятного неожиданный дуэт, — Все За Одного хищно улыбается, обнажая острые желтоватые клыки. Мужчина, подперев щеку ладонью, слепо смотрит на Изуку, который не может избавиться от ощущения, будто бы его оценивают, как кусок теплого мяса на фермерском прилавке. Деку слышит незнакомое имя, вертится в сторону Шигараки, но вопросы не задает, ведь “не проси” приравняется и к “не спрашивай”. Изуку обещает сам себе, что потом, когда они останутся наедине, расспросить о странном обращении, но до этого момента он будет послушным, не доставит лишних проблем, ведь Томура не обязан вновь отдуваться за его ошибки и проколы. — Изуку, подойди поближе, дай мне получше разглядеть тебя, — лживо-ласково тянет Все За Одного и Мидория повинуется. “Не ослушивайся”. Скрипучая резиновая подошва громко хлюпает при частых, нервных шагах. Изуку неуверенно топает вперед, Томура остается позади, наблюдая молчаливой темной фигурой за происходящим. Мидория замирает перед мужчиной, старается смотреть куда-то в сторону, но взгляд постоянно цепляется за темные извилистые шрамы, неприятной коркой покрывающие верхнюю часть изувеченного лица. Все За Одного тянет ладонь, хватает Изуку за подбородок, шершавые жилистые пальцы болезненно давят, вертят голову из стороны в сторону. Внутри вновь зреет неприятное липкое чувство, будто бы Деку разглядывают, оценивают как что-то безликое, безвольное. Шигараки, глядя на это, скрипит зубами, раздирает пальцами кожу. За дни спокойствия глубокие механические повреждения на шее успели затянуться, зажить, но теперь эпидермис снова травмирован, выступающая кровь забивается под ногти, сукровица пачкает руки. Томура не двигается с места, сдерживает себя, но от происходящего щемит где-то в области солнечного сплетения, все слишком похоже на то, что было с ним самим много-много лет назад. Изуку, подобно маленькому Тенко, так же напуган, так же зажат и забит, он тонет в сомнениях и личных переживаниях, а Шигараки почти трусит от ощущения безвыходности, невозможности что-либо изменить. “Не пререкайся”. — Маленький герой бросил семью, друзей, учителей, но ради чего? — Все За Одного скалится в кривой улыбке, его голос нежен, но это не скрывает явную издевку и злорадство. Слова произносятся так близко к лицу Изуку, что он ощущает чужое дыхание, пропахшее медицинскими веществами. Хочется дернуться, отстраниться, избавиться от близости контакта, но он замирает, зная, что Томура будет отвечать за его непокорность. Мидория не произносит ни слова, он не будет откровенничать с этим мужчиной, но, кажется, Все За Одного воспринимает молчание как-то по-своему. — Изуку Мидория, приемник Всемогущего, желаешь ли ты вступить в Лигу Злодеев? Деку знает, что у него нет выбора, герой-отступник не выживет в одиночку, ему необходима защита, поддержка и укрытие — Лига Злодеев может предоставить все это и даже больше. Для СМИ и прессы Мидория является преступником и убийцей, ему нечего терять. Громко сглотнув, Изуку кивает. Все За Одного довольно усмехается, осознавая, что это начало; Шигараки вздыхает, осознавая, что это конец. Спустя несколько дней на другом конце города студент Академии ЮЭЙ бежит, громко топая по мокрому асфальту и лужам. Он задыхается от резких потоков воздуха и сбитого сердцебиения, но не останавливается, выжимает из тела все силы. На заднем фоне мелькают многоэтажки и бизнес-центры, ночной город, живущий своей суматохой. Молодой герой не смотрит на красоты мегаполиса, его взгляд устремлен к трехэтажному белесому зданию, пропахшему фармацевтическими препаратами, жизнью и смертью. — Мне нужно к пациентке, — тяжело дыша, произносит юноша. Холл городской больницы пустует, кроме него и молодой медсестры за стойкой ресепшена нет ни единой души. В здании мерзко пахнет чем-то гнилым, запах неприятно обжигает ноздри холодом, но, кажется, персонал не обращал на это внимание. — Имя называй, парень. И свое, и той дамы, к которой так спешишь, — безразлично проговаривает девушка, готовясь пробивать информацию в электронной базе. — Кацуки Бакуго, мне нужна Инко Мидория. И чем, черт побери, у вас так воняет?