Сильна как смерть любовь

-- Господин сегодня такой красивый... Позвольте, я уложу вам волосы, как вы любите? -- ласковый, вкрадчивый голос, казалось, стремится проникнуть в саму душу. Хуайсан кивает в ответ, и изящные, тонкие пальцы принимаются аккуратно распутывать каждую прядку, после чего -- проходятся гребешком так легко, словно скользящая по волнам лодка. Мэн Яо -- новый помощник, необычайно расторопен и, кроме того -- они с младшим Не почти ровесники. А-Сану нравится Яо -- скромный, милый юноша с большими тёмными глазами и ямочками на щеках. А ещё — он заплетает косички не хуже Минцзюэ, хотя братья и привыкли сами возиться с волосами друг друга. После той ночи, утром, они первый раз помогли друг другу убрать волосы, и с тех пор это стало для них почти каждодневным ритуалом, совершаемым утром и вечером. И более того, для Хуайсана это является одной из немногих возможностей коснуться любимого, наслаждаясь ароматом густой, смоляной шевелюры, которая в распущенном виде спадает почти до середины бедра. Эта роскошная грива всегда восхищала юношу, а в последние два года -- вообще стала одним из важнейших фетишей. Это было нереальным наслаждением -- запутывать пальцы в густых тёмных прядях, словно невзначай лаская загривок А-Мина, заплетая и закалывая иссиня-чёрную массу серебряной заколкой. Это необычайно сильно возбуждало А-Сана -- также сильно, как и прикосновения дагэ к его, Хуайсана шевелюре. И он плавится, как воск, от превращённого в изысканнейшую ласку действия, моля всех Богов, чтобы виновник этой жгучей страсти не видел его желания. А когда с причёской младшего возится А-Яо -- А-сан ощущает лишь расслабленность. -- Господин грустный сегодня, -- прервал затянувшееся молчание Мэн Яо. -- Почему? -- Нет, что ты! Всё в порядке, -- беззаботно хихикнул в ответ Хуайсан. -- С чего ты взял? -- Ваш брат обидел вас, -- предположил тот, продолжая заплетать чужие волосы. -- Что ты! -- ещё сильнее засмеялся младший Не, разглядывая себя в зеркало. Порой юноша жалел, что ему недостаёт величественной красоты нефритов клана Лань и их строгой элегантности. Быть может, тогда бы дагэ не устоял. Свою внешность А-Сан полагал посредственной, лишённой особого обаяния и даже немного детской. Искусный макияж, по его мнению, не придавал особой изюминки, как бы он ни старался. -- Но вы грустите, -- продолжал допытываться Яо, завязывая волосы юноши лентой серо-зелёного цвета. -- Молодой господин Не, что вас мучает? -- Скажи... Как по-твоему, я -- привлекательный? -- внезапно спросил Хуайсан, взяв со стола веер -- свою последнюю работу -- и обмахиваясь им. -- Ты сказал, что я сегодня красивый. Почему? -- Потому что это правда, господин, -- удивлённо отозвался А-Яо. -- По мне, вы весьма милы. -- Милый... не красивый, не потрясающий, не ослепительный, но... милый, -- в словах наследника клана сквозила лёгкая горечь. -- Это... слабое утешение, Мэн Яо. -- Вы так считаете? -- улыбнулся в ответ тот. -- Почему же? Вы умны, элегантны, умеете одеваться, знаете толк в изящных вещицах -- это немаловажные детали, способные придать вам очарования, господин. -- Потому что "милый" -- это не "прекрасный", -- покачал головой А-Сан. -- Нет, не то. -- Молодой господин Не... вы влюблены?! -- внезапно спросил помощник, ещё сильнее удивившись. -- Это не важно, Мэн Яо, -- вздохнул Хуайсан в ответ. -- А я думаю, что влюблены, -- хихикнул тот. -- Хотите моего совета? Я умею привлекать мужчин! -- А... с чего ты взял, что моя любовь -- не прекрасная дева?! -- вырвалось у младшего Не. Он отошёл от зеркала и, подойдя к клетке с канарейкой, приоткрыл дверцу и насыпал в кормушку зерна. -- Потому что я прекрасно вижу, что господину неинтересны юные девы, -- отозвался Яо, наблюдая за тем, как А-Сан играет с птицей. -- Также, как и зрелые дамы. А вот прекрасные мужчины... Кто из них завладел вашим сердцем и не спешит отдать своего? Он женат? Имеет возлюбленную или возлюбленного? -- Скажу одно -- этот человек никогда не ответит на мои чувства, -- невозмутимо отзывается тот, закрывая клетку и выходя из комнаты. В ответ ему несётся грустное птичье пение -- канарейка словно ощутила тоску хозяина, и пыталась приободрить.

***

В летнюю жару все тренируются без ханьфу и нижних рубашек -- по крайней мере, мужчины -- и именно поэтому глава Не приказал всем адептам взять шесты, чтобы не пораниться. А-Сан старается не пропускать ни одного удара, но при этом -- юноше крайне сложно не пялиться на дагэ без рубашки и в одних штанах. А уж сосредоточиться в данной ситуации -- крайне сложно. Удар, ещё удар, юноша старательно отбивает их, плавно уходя и перетекая из одной позиции в другую. Минцзюэ более жёстко действует и потому -- пара-тройка синяков его противнику уж точно обеспечена. Поединок братьев похож на танец и Хуайсан ощущает, что вот-вот выдохнется, тем более -- крайне важно следить за действиями партнёра, чтобы их предугадать и выйти из боя победителем. А это сложно -- когда ты боишься лишний раз поднять глаза, чтобы не было заметно, что твой взгляд за последний год стал совсем иным. Остаётся лишь следить за руками противника и не пялиться на мощный торс. Так что, неудивительно, что младший Не пропустил удар в плечо и, не успев отбить стремительный выпад противника, поморщился. -- Стоп. Так не годится, -- выдыхает Чиффэн-цзюнь, прерывая бой. -- У тебя дыхалка ни к бесам -- словно бежал несколько ли. И ты опять не смотришь мне в глаза -- может, чего натворил?! Будь это сабля -- ты бы покалечился, идиот малолетний! -- Дагэ, я... -- жалобно произносит юноша, отойдя в сторону и присаживаясь на скамью. -- Всё, не могу больше... Божечки! -- Ладно, чёрт с тобой, -- проворчал тот. -- Давно такой жары не было -- сейчас бы умыться... или вообще помыться. Будь ты внимательнее -- меньше получал бы от меня! Впрочем, признаю -- ты не безнадёжен, просто ленишься. -- Он незаметно оглядывает младшего брата, втайне любуясь им. Хрупкий, но жилистый, не то, чтобы совсем лишённый мускулов -- пресс, по крайней мере, у мелкого неплохой. Плечи -- не особо широки, но даже в этом есть особое очарование. Минцзюэ старается не смотреть ему в глаза, чтобы снова не пришли на память те сумасшедшие пьяные поцелуи в его комнате. Интересно, а помнит ли сам А-Сан о них? Только бы забыл... Только бы не думать об этих сладких пухлых губах, об этом опьяняющем запахе чистой кожи, о разметавшихся по подушке волосах. Это слишком порочно, и он, Не Минцзюэ, должен помнить о своём долге. Перед предками, перед кланом... Говорят, любовь -- дар Богов, а значит -- не может быть неправильной, но почему это так горько? Хуайсан избегает встречаться с ним взглядом, то и дело перечит ему, и они не всегда так единодушны, как было совсем недавно. Что же снова между ними произошло? Неужели его, главу клана, боится собственный брат? Брат... Впрочем, кому он лжёт -- А-Сан уже давно не является в его мыслях таковым. Брата не хотят. Брат не снится в жарких и страстных снах, после которых А-Мин просыпается возбуждённым и разгорячённым. Он даже решил завести себе очередного любовника -- некоего Не Цзяо, молодого человека из охраны. Цзяо -- умён, достаточно привлекателен, радует своего господина, но... всё равно между ними нет того, чего хотелось бы Чиффэн-цзюню. А Сичэнь в их последнюю встречу задавал вопросы -- что с ним стряслось. А как такое расскажешь? Цзэу-цзюнь ему, конечно, как брат -- но поймёт ли? У него самого -- истинные братские отношения с Ванцзи, никакого вожделения, хотя они и близки друг другу -- словно родились в один день и час. Да и сам А-Цзюэ видит в первом нефрите брата и никого иного. А Цзяо... с ним всё не так. Не о нём глава Не думает, кусая губы, во время близости -- чтобы не закричать любимое имя. Это лишь замена -- чтобы не сойти с ума, чтобы не допустить запретного. Всего лишь утоление жажды молодых тел и оба они это прекрасно знают. А здесь, рядом с ним, сидит его истинное искушение -- только бы не смотреть на хрупкое, жилистое тело, не думать о рельефе груди, не смотреть на розоватые соски, не думать об узких бёдрах. А-Сан, как нарочно, то и дело соблазняет дагэ -- без стеснения одеваясь и переодеваясь при нём. Чего стоил один момент, когда брат при нём выходил из бочки с водой и, надев нижнюю рубашку, искал штаны! Минцзюэ старался не смотреть на упругие и округлые ягодицы -- такие соблазнительные, что хотелось ущипнуть за них. Или шлёпнуть... Или слегка погладить. "Интересно, а знает ли паршивец, насколько сильно способен завести своим юным, желанным телом? Как красиво это лицо с большими глазами и пухлыми губами, словно у юной девы?" -- мелькает в голове главы клана. Хуайсан встал и потянулся, словно кошечка: -- Надеюсь, в этот раз ты мной доволен, дагэ? -- последнее слово юноша почти растягивал -- с лёгкими, игривыми нотками. -- Сойдёт, -- фыркнул тот, следуя его примеру и надевая рубашку. -- Можешь, когда хочешь. И... знаешь, А-Сан.. Младший обернулся, внезапно -- наконец-то! -- встретившись с ним взглядом: -- Да? -- Я подумываю над тем, чтобы отправить тебя на следующий год обучаться в Гусу, -- внезапно выдал Чиффэн-цзюнь, подумав про себя, что таким образом нахальный предмет искушения будет хоть какое-то время подальше от него. Так будет лучше для них обоих -- А-Сан заодно поучится манерам и обретёт ценные знания. Да и Ханьгуан-цзюнь с Сичэнем за ним присмотрят! -- Как ты на это смотришь? Ты мечтал о путешествиях, о перемене мест... -- Дагэ! -- просиял юноша, бросаясь на шею брата. -- Ты действительно этого хочешь?! -- Ну-ну... я же сказал, что подумываю, отозвался тот. -- Но если ты так сильно этого хочешь... почему нет? -- Если ты не шутишь -- то я буду только рад, -- признался Хуайсан, одеваясь. -- Я смогу увидеть новые места, познакомиться с кем-то... найти друзей! -- Вот-вот, -- кивнул А-Мин, наблюдая за его реакцией. Что ж, так и впрямь будет лучше для них обоих. Идя от тренировочного поля в сторону поместья, молодые люди долго и оживлённо беседовали. У каждого из них было тяжело на душе, но никто не подавал виду. Им и в голову не могло придти, что кто-то мог за ними наблюдать. Кто-то, уже давно сделавший свои выводы. Им и в голову не могло прийти, что кто-то мог за ними наблюдать. — Влюблены... и не так уж и не взаимно, — тихо себе под нос пробормотал молодой человек в одеянии клана Не. — Значит, у братьев Не есть большой секрет — настолько большой, что ни один их них и не догадывается об этом! Что ж... посмотрим...