Walk That Mile

Пай-Таун, Нью-Мексико Утро наступает с медленным восходом солнца, которое выводит Луи из сна, он моргает, просыпаясь. Вид из окон захватывает дух: холмистые равнины Нью-Мексико, не пострадавшие за ночь от шторма; как будто всё это было лихорадочным сном. Луи вдыхает и сосредотачивается на устойчивом тепле, а затем на тёмных волосах, щекочущих под носом. Он не расставался с Гарри ночью; подсознание явно не принимало близко к сердцу его ночные мантры. Во всяком случае, он прижимается к Гарри ближе, чем когда засыпал, хорошо осознавая, что его лодыжка скользит между костлявыми ногами, а рука лежит на животе Гарри и чувствует каждый его вдох. Луи медленно дышит и чувствует, что вот так, крепко прижавшись друг к другу, он мог бы снова погрузиться в сон. На мгновение закрывает глаза, представляя, каково было бы снова проснуться с Гарри через несколько часов. Если бы обстоятельства были другими, возможно, они проснулись бы с тёплыми поцелуями и небрежным минетом, посмеялись бы над огромным количеством макарон, которые съели за три часа накануне вечером, пошутили бы о том, насколько нелепа такая вещь, как поле с молниями. Он делает глубокий вдох, наполняет лёгкие, а затем желудок, когда выдыхает. Возможно, за ночь они размыли слишком много линий, но Луи точно знает, что они не могут проснуться вместе, не сейчас. Он отстраняется с большим усилием, чем следовало бы, и замечает холод в комнате, которого раньше не чувствовал; или, может быть, уже скучает по теплу Гарри. * Луи выходит из душа двадцать минут спустя. Гарри сидит на кровати в джинсовых шортах и зелёной толстовке, поджав под себя ноги, с камерой на коленях. Здесь тихо, если не считать того, что он щёлкает большим пальцем по кнопке на задней панели. Вся одежда, разбросанная по полу со вчерашнего вечера, исчезла, как и тарелки от макарон. Если кто-то и должен был догадаться, то это просто ещё одно утро, такое же, как и все остальные. Ничего не изменилось. Луи спокойно одевается в свои джинсовые шорты и светло-розовую майку с серой толстовкой на молнии поверх. Он надевает носки и кроссовки, сидя на противоположной стороне кровати от Гарри, отчаянно пытаясь придумать, что сказать, чтобы снять напряжение. Ничего не приходит. — Готов? — Гарри спрашивает первым, когда Луи застёгивает молнию на своей сумке. — Да, — неуверенно отвечает Луи. — А ты? Гарри склонился над своей сумкой, и Луи старается не пялиться на его бёдра — бёдра, на которых могут быть следы укусов от его рта. Гарри встаёт и показывает свою зубную щётку. — Мне нужно почистить зубы, — говорит он, уже направляясь в ванную. Луи хватает свою сумку и перекидывает через плечо, проверяя, не забыл ли чего. Он легонько стучит в дверь ванной и сообщает, что подождёт Гарри у машины. Может быть, несколько лишних минут помогут ему привести в порядок голову; упорядочить неровное биение своего грёбаного сердца. * Луи добирается до машины, понимая, что ключи у Гарри, поэтому ему приходится ждать у бампера, как угрюмому подростку. — Луи, — говорит он с улыбкой, когда оказывается достаточно близко, — у меня для тебя сюрприз. Луи скрещивает руки на груди, всё ещё не уверенный, как будет вести себя с Гарри. Как он хочет скрыть тот факт, что не может перестать думать о прошлой ночи. — О, неужели? — Да. — Гарри подчёркивает фразу, отпирая дверцу машины. Луи не двигается. — Ты собираешься рассказать мне о сюрпризе или как? Гарри ухмыляется. — Мы вернулись на трассу 66, так что можно продолжать двигаться по маршруту. Луи моргает. — Я думал, мы хорошо проводим время, — говорит он. — Мистер Маршрут вернулся из отпуска? Гарри закатывает глаза, и Луи не может сдержать того, как его губы подёргиваются в почти улыбке. — Сейчас график, по сути, испорчен, — объясняет Гарри, когда они кладут свои сумки на заднее сиденье. То, что начиналось как аккуратная куча вещей в багажнике машины, теперь превратилась в месиво. — Не правда. — Они проехали достаточно, Луи уверен, что они догнали график. Гарри пожимает плечами. — Мы отстаём на полдня, но можем успеть сделать всё, что я планировал. — Что же это? — нерешительно спрашивает Луи. Они побывали в череде интересных туристических мест, целовались на капоте и делали друг другу минет, в том числе. — Национальный парк «Petrified Forest». — Гарри на самом деле звучит взволнованно, и Луи чувствует, что они делают два шага назад. Луи громко вздыхает. — А я-то думал, что это будет что-то весёлое. — Это будет весело, — говорит Гарри, бросая ещё одну улыбку, прежде чем сесть в машину. Луи закатывает глаза и вздыхает, закрывая свою дверцу. На мгновение становится тихо, и он думает, что, может быть, Гарри скажет что-нибудь о прошлой ночи. Луи сглатывает, всё ещё ожидая. — Начинаем маршрут в национальный парк «Petrified Forest», — монотонно раздаётся в динамиках отрывистое эхо Сири. Луи оглядывается, пока Гарри настраивает свой телефон для навигации. — Готов? — спрашивает Гарри, встречаясь взглядом с Луи. Луи пожимает плечами, как будто у него есть выбор. Гарри воспринимает это как положительный ответ, когда выезжает со стоянки, и они оставляют поле позади. Луи не уверен, что оставить вчерашнюю ситуацию будет так же просто. * Они не успевают проехать далеко по дороге, как Гарри с застенчивой улыбкой сворачивает в закусочную недалеко от шоссе. — Я немного проголодался, — говорит он. Как и большинство закусочных, с которыми они сталкивались на шоссе 66, эта тематически оформлена из-за своего местоположения — на всех стенах развешаны дорожные знаки и карты. Здесь довольно оживлённо, учитывая, что они вовремя успевают на завтрак. Луи с трудом выдерживает взгляд Гарри, когда они просматривают меню и обсуждают плюсы и минусы вафель и блинов. Луи чуть не выпаливает: «У меня был твой член во рту», но в последний момент прикусывает язык. Это не значит, что он никогда не ел с тем же человеком, с которым спал, но обычно существуют установленные границы, обычно кто-то уже признаёт тот факт, что они пробовали сперму друг друга. Гарри спрашивает Луи по поводу черники в блинах, и Луи не думает, что они далеко продвинутся в случае подтверждения. Может быть, так оно и будет, думает он, пока Гарри заказывает еду. Может быть, они будут целоваться на крышах машин и заставлять друг друга кончать под звуки грома, но они не будут говорить об этом. Может быть, Луи придётся смириться с этим. — Луи? Он поднимает глаза на голос Гарри, моргая сухими глазами, уставившимися на стол. Гарри выглядит обеспокоенным, когда кивает головой в сторону официантки, которая теперь с нетерпением ждёт заказа Луи. — Извини, — бормочет он, а затем указывает на первое, что видит. — Ты в порядке? — тихо спрашивает Гарри, как только официантка уходит, его брови сходятся вместе, а глаза изучают лицо Луи. Луи смотрит в окно. — Просто устал, — говорит он. А если он скажет, что совсем не устал — хорошо отдохнул, потому что так уютно спал с Гарри? Он действительно не знает ответа. — Я вздремну, пока ты ведёшь машину, — говорит Луи, снова оглядываясь. Впервые Луи задаётся вопросом, не был ли Гарри более взволнован этой ночью, чем показывает. Не то чтобы это имело какое-то значение. Луи потирает лицо руками и поднимает кружку с кофе обеими руками. Он делает глоток, не глядя на Гарри. Они должны пройти через это — через этот неловкий комок, на котором они сейчас застряли. Он поднимает глаза, чтобы рассказать Гарри шутку — шутку, о которой он даже не подумал, но Гарри пристально смотрит на него. Он краснеет и отводит взгляд, на губах появляется полуулыбка. Луи прочищает горло. Может быть, это не так просто прояснить, как рассказать анекдот. Может быть, это больше похоже на растяжение лодыжки, и им нужно избавиться от последствий, пока не станет лучше. Просто вывих лодыжки. * Два часа в полной тишине в машине больше напоминают сломанную ногу, чем вывихнутую лодыжку. Очевидно, что между ними что-то есть, о чём они не говорят. Гарри первым выходит из машины в парке, и Луи ещё немного сидит в тишине. Он проводит руками по верхней части бёдер и делает глубокий вдох. Такое ощущение, что за мгновение его желудок скрутило узлом. Он ни за что не переживёт остаток дня — остальную часть поездки — в этой странной неопределённости относительно того, насколько важна связь на одну ночь. Если ему придётся вести себя так, как будто это ничего не значит, сделать храброе лицо, чтобы помочь им обоим пройти через это, он сделает это. * Луи всегда был сдержанным в своей семье. Тем, кто сохраняет спокойное лицо, когда все паникуют, тем, кто может заставить младших детей перестать плакать. Он довольно хорошо умеет скрывать свои эмоции и улыбаться. Оказывается, день с Гарри — не исключение. Он начинает с того, что выходит из машины и высмеивает развязанные конверсы Гарри, а затем нетерпеливо постукивает пальцами, пока тот завязывает кеды. Гарри встаёт с ухмылкой и Луи думает, что, может быть, всё будет в порядке. На самом деле Луи чувствует, что забывает об этом, даже когда они идут по тропам, рассматривая кусочки окаменевшего дерева и леса. Он говорит об этом, и Гарри закатывает глаза, прежде чем сделать ещё один снимок. — Ты понимаешь, всё это покрыто вулканическим камнем и могло легко сгореть. — К счастью для нас, этого не произошло, — говорит Луи, скрещивая руки на груди. Гарри смотрит на него пустым взглядом, которым он смотрел на него целую неделю, когда говорил что-то саркастическое, но на этот раз Луи вроде как хочет поцеловать это лицо. Это проблема. Гарри прочищает горло и продолжает идти. Луи быстро следует за ним. — Это какое-то безумие, — размышляет Гарри, когда они смотрят на целый участок поваленных брёвен. — Подумать только, что нечто подобное существует сейчас. Что-то, что было вокруг динозавров. Луи усмехается, прежде чем понимает, что Гарри говорит серьёзно. — Динозавры? — Да, — произносит Гарри немного раздражённо. — Я читал статью об этом. Ты можешь кое-что выслушать? — Гарри улыбается, когда Луи смотрит на него, приподняв бровь. — Что? Гарри облизывает нижнюю губу и улыбается. — Ты сочтёшь это действительно глупым. Луи громко вздыхает. — Продолжай. — Я знаю, что деревья не могут думать, но это довольно интересно, как, например, они были красивыми, полностью живыми… — Как и динозавры, — перебивает Луи. — А потом произошёл вулканический взрыв, который уничтожил и сделал их уродливыми, понимаешь? Луи понимает, куда клонит Гарри, прежде чем произносит это. — Но потом, миллион лет спустя, стали выглядеть даже лучше. Гарри улыбается, и застенчиво ждёт, что Луи скажет ему. — Это наследие, — говорит Гарри, почёсывая бровь. — Именно об этом я и думал. Даже в своих лучших проявлениях ты всё равно можешь стать лучше. Луи открывает, а затем закрывает его. Он даже не хочет смеяться над Гарри. Он хочет расстелить одеяло прямо здесь и услышать каждую глупую мысль в мозгу Гарри — он хочет обсудить цвет рассвета и то, что находится на самом дне океана. Он чувствует желание услышать всё, что Гарри хочет сказать, и любые другие вещи, о которых он думает, когда смотрит на кучу мёртвых деревьев на земле. Луи проводит зубами по губе, медленно качая головой. Гарри Стайлс — это не вывих лодыжки. — Каким ты хочешь видеть своё наследие? — спрашивает Луи, поворачиваясь лицом к Гарри. Он чувствует, что должен знать это сейчас. — Сложный вопрос, — говорит Гарри с широко раскрытыми глазами, и Луи не может не рассмеяться. Несмотря на весь самоанализ, он всё ещё может сбить его с толку. — Знаю, — говорит Луи. — Просто скажи первое, что придёт в голову. Гарри делает глубокий вдох и смотрит на небо. Как раз в тот момент, когда Луи начинает терять терпение, он встречается с ним взглядом. — Я хочу прожить жизнь в любви, — говорит он. — Я хочу быть влюблённым в свою жизнь, в каждое её мгновение, даже в те моменты, которые не так уж велики. Луи моргает. — Как ты это делаешь? Гарри улыбается. — Я не знаю. Луи наклоняет голову. — Дом — это не место, а человек, быть влюблённым в свою жизнь — это не остановка, а обещание. Гарри потирает губы, но не смеётся. — Ты не понял меня. Луи потирает лоб. — Я не понял себя. Я думаю, что решение влюбиться в свою жизнь происходит не сразу. Когда ты оглядываешься назад, ты понимаешь, был ли ты влюблён. Если бы все дерьмовые моменты на самом деле прокладывали путь к большим и лучшим. — Гарри кивает в ответ, и это заставляет его улыбнуться. — Да, — говорит он. — Я думаю, я хочу, чтобы моё наследие создавалось на протяжении всей моей жизни, и когда дойду до конца, я буду знать, что делал всё, что мог. Луи поджимает губы. — Для человека, который так пессимистично относится к любви, ты кажешься чертовски одержимым желанием найти её снова. Гарри качает головой. — Я был обожжён страстным увлечением. — Увлечение может разбить тебе сердце? — спрашивает Луи, без осуждения, только из любопытства. — Хуже, чем любовь, — говорит Гарри. — Ты никогда не предвидишь этого, потому что слеп к своей собственной слабости. С любовью, я думаю, ты влюбляешься несмотря на всё это. Луи качает головой. — Ты такой разный, Гарри Стайлс. Гарри смеётся, когда они начинают спускаться по тропинке. — Ты не в первый раз говоришь мне это, — Луи бросает ухмылку через плечо. — Лу, ты не сказал, каким будет твоё наследие, — говорит Гарри через минуту или около того. Луи делает несколько шагов назад, чтобы улыбнуться Гарри. — Я не знаю, это сложный вопрос. — Ты заставил меня ответить, — обвиняет Гарри, его брови сходятся вместе. — Я не виноват, что тебе нравится делать то, что я говорю. — У Луи мелькает воспоминание о том, как прошлой ночью он велел Гарри положить руки на спинку кровати, и он полностью теряет ход своих мыслей, жар пробегает от пальцев ног до головы. Гарри говорит что-то ещё, и Луи инстинктивно смеётся, но на самом деле не слушает. Гарри Стайлс определённо не вывих лодыжки. * Пустыня находится всего в нескольких милях вверх по дороге и она интереснее, чем окаменелые деревья. Горы и небольшие каньоны впечатляюще переливаются — красными, белыми, оранжевыми и фиолетовыми цветами, — а над головой бесконечное голубое небо. Здесь не так тепло, как Луи ожидает от пустыни, хотя он сбрасывает свою толстовку, прежде чем они выходят из машины, чтобы Гарри сделал ещё несколько фотографий. Луи бредёт к одному из небольших сувенирных магазинов, чтобы купить им воды, а затем они садятся на валун с видом на пустыню, разноцветные оттенки сливаются вместе. — Я не думал, что это будет так красиво, — признаётся Луи. Он откидывается на ладони и запрокидывает голову к солнцу, закрывая глаза. — Ты даже не смотришь, — комментирует Гарри. Луи открывает один глаз и видит Гарри в той же позе, оба глаза закрыты, и он улыбается. — Ты тоже, — говорит Луи. — И не лги, я смотрю прямо на тебя. Гарри открывает глаза и наклоняет голову назад, медленно улыбаясь. — Поймал. Луи поджимает губы и снова закрывает глаза. Он клянётся, что чувствует солнце всеми своими костями, согревающее его изнутри на краю обрыва. — Здесь красиво, — в конце концов говорит Гарри, и на этот раз, когда Луи смотрит на него, его взгляд действительно устремлён на пустыню. — Больше цветов, чем я думал, — говорит Луи, щурясь от солнечного света. Ему действительно нужно взять свои солнцезащитные очки, когда они в следующий раз выйдут из машины. — Не так жарко, — говорит Гарри, откидываясь назад, пока не ложится плашмя. Земля пыльная, и Луи уверен, что там есть насекомые, но Гарри, похоже, не возражает. Он задирает край рубашки до груди, чтобы подставить живот солнцу. Луи приходится отвести взгляд. — Ты бы на самом деле сделал всё это, если бы был один? — спрашивает Луи после того, как снова наступает тишина. — Сделал что? — Гарри не открывает глаз и не поднимает головы, его пальцы постукивают по бабочке на животе. — Всё, — говорит Луи. — Плавал бы в «Blue Hole» и поехал бы на «Lightning Field», лежал бы здесь, наполовину сняв рубашку. Гарри поднимает голову и, прищурившись, смотрит на Луи, одной рукой заслоняя глаза от солнца. — Думаю, да. Луи вытягивает ноги перед собой. — Разве тебе не было бы одиноко? Гарри садится. — На самом деле мне не бывает одиноко. Луи разинул рот. — Что? — Не знаю. — Гарри пожимает плечами. — Наверное, я просто умею быть сам со своими мыслями. — Я бы сошёл с ума, — откровенно признаётся Луи. Он не создан для того, чтобы оставаться наедине со своими мыслями. Тишина длится всего мгновение, прежде чем Гарри снова оглядывается. — Ты пытался заставить сказать, что мне лучше быть с тобой? Смех Луи удивляет даже его самого. — Определённо нет, — говорит он. — О, — говорит Гарри, кивая и оглядываясь на пустыню. Луи чувствует, что он что-то упустил. — Ты хотел, чтобы я это сказал? Гарри качает головой. — Нет. Хотя так оно и было. Я бы повеселился сам, но мне действительно нравится, что ты со мной. — Я думал, тебе нравится быть одному, — говорит Луи, щурясь с усмешкой на губах. — Зависит от правильной компании. Луи прижимает руку к сердцу и ахает. — О, ты прелесть. Гарри закатывает глаза и встаёт, отряхивая шорты. — Неважно. Готов ехать? Луи кивает и медленно встаёт. — Да, — говорит он, неуклюже следуя за Гарри к машине. Он воспроизводит разговор в голове, пытаясь понять причину угрюмого настроения Гарри, но ничего не выходит. * В джипе очень жарко, поэтому Луи опускает все окна, когда они едут в сторону Холбрука. Гарри сказал что-то о магазине камней, который он хотел бы посетить в городе, но он сказал это так тихо, что Луи даже не смог подразнить его за это. Он не может удержаться, чтобы не посмотреть на Гарри, пока они едут, в основном потому, что Гарри отказывается смотреть на него. Он не сводит глаз с противоположного окна и даже не комментирует, когда Луи пытается взять те же высокие ноты, что и Сэм Смит. Луи не понимает, что произошло или что изменилось, пока они загорали. Это самое невинное занятие, которым они занимались за последние двадцать четыре часа. Он как раз обдумывает ситуацию, когда замечает выцветшую синюю вывеску с нацарапанной белой надписью «Зона для купания». Он поворачивает машину, что заставляет Гарри наконец-то заговорить, даже если это: «Что, чёрт возьми, ты творишь?», когда машина шелестит по гравийной дорожке. — Прости, — извиняется Луи с усмешкой, адреналин бурлит в его животе, когда он ведёт джип по узкой дороге. — Что ты делаешь? — Гарри кричит на него так громко, как Луи никогда не слышал. — Мы отправляемся в приключение, — отвечает Луи, не отрывая глаз от дороги, следуя за следующим знаком для купания. — Чёрт. — Гарри хлопает ладонями по приборной панели, когда они преодолевают глубокую яму. — Пошёл ты к чёрту со своими приключениями. — Не груби, — кричит Луи в ответ поверх хруста гравия. Выцветшая вывеска, должно быть, не была достаточно хорошим приглашением для других проезжающих путешественников, потому что у подножия холма нет других машин. Луи снова нажимает на тормоз, а затем выключает зажигание, и их обоих сразу же охватывает тишина. Гарри смотрит на Луи широко раскрытыми глазами с приподнятыми бровями. Он выглядит так, будто мог бы нанести серьёзный урон, если бы его глаза были лазерами. Луи сглатывает, но не теряет самообладания. — Мы идём купаться. Гарри быстро моргает, и Луи улыбается, прежде чем выйти из машины. Он стягивает майку через голову, а затем начинает развязывать шнурки, в то время как Гарри неподвижно сидит в машине. Это того стоит — из-за неподвижного выражения на лице Гарри, того, как его глаза продолжают перескакивать с груди Луи на живот и обратно, его губы приоткрыты. — Ты собираешься оставить меня одного? — спрашивает Луи, наклоняя голову. Он переступает тонкую грань между тем, чтобы рассмешить Гарри, и тем, чтобы заставить его снова начать кричать. — Какого хрена? Кто ты, чёрт возьми, такой? — Луи Томлинсон, малыш, — говорит Луи, быстро подмигивая. — И я привёз тебя поплавать. Давай. — Луи ловит его взгляд, когда расстёгивает джинсовые шорты и зацепляет большие пальцы за бока, покачивая бёдрами, когда они скользят вниз. Он снимает шорты и бросает их на переднее сиденье, стоя в одних трусах на краю безымянного озера в Аризоне. У него в животе поднимается волна шипения. Гарри всё ещё смотрит, не двигаясь, и нет никаких признаков того, что он действительно пошевелится в ближайшее время. Луи надеялся преодолеть странное напряжение между ними. Он думал, что, сделав что-то такое глупое, он вытряхнет их из той колеи, в которую они сами себя загнали. Учитывая, что он стоит в своих боксерах, а Гарри не выглядит впечатлённым, он не думает, что это работает, поэтому бросает ещё одну улыбку, а затем направляется к причалу. Он оглядывается, чтобы увидеть, как Гарри на полной скорости бежит, он прыгает на одной ноге, сбрасывая обувь, а затем носки. Луи прикрывает рот в слабой попытке скрыть смех. — Чертовски больно, — воет Гарри, идя по гравию, поднимая колени выше, как будто это поможет. — Ты оставляешь след из одежды, как Гензель и Гретель, — говорит Луи, как только Гарри оказывается достаточно близко. — Мы побежим? — спрашивает Гарри, оглядываясь. На его губах играет улыбка, и сердце Луи словно светится, когда он облизывает нижнюю губу. Они оба начинают смеяться, когда пересекают полпути, а затем бегут наперегонки, Гарри спрыгивает с края причала прямо перед Луи. Вода ледяная, и по спине Луи пробегают мурашки, когда он пытается снова вынырнуть на поверхность, хватая ртом воздух, его сердце колотится от шока и адреналина. Гарри выскакивает всего в паре футов от него, ухмыляясь. Они ловят взгляд друг друга и начинают смеяться. — Это так глупо, — говорит Гарри сквозь улыбку, подплывая ближе к Луи. — Я знаю, — признаёт Луи, переводя дыхание. — Но это же приключение. Гарри подплывает ближе. Луи не готов, когда тот целует его, дыхание полностью сбивается, он пытается удержаться прямо под губами Гарри, их ноги переплетаются под водой. Они прижимаются друг к другу, тёплое дыхание касается прохладной кожи. Луи, однако, не сдаётся, наклоняя голову под углом, когда снова целует Гарри. Их тела прижимаются друг к другу в воде, сердцебиение отскакивает от рёбер. В этом-то и проблема, думает он, даже когда задыхается в рот Гарри. Они целуются, а потом пытаются вести себя так, будто ничего не случилось. Луи замедляет поцелуи, слегка отстраняясь. — Гарри. — Он выплёвывает немного озерной воды и кладёт руки Гарри на плечи. Его щёки порозовели, а губы покраснели от поцелуев, зелёные глаза с любопытством смотрят на Луи. — Мы должны поговорить об этом. Гарри игнорирует его или не слышит, он снова целует Луи, пока тот снова не отстраняется. — Гарри, — повторяет он более настойчиво. На этот раз Гарри качает головой, целуя Луи в челюсть, прежде чем поднять глаза. — Нам не обязательно разговаривать. — Гарри, — начинает Луи в третий раз, но он снова целует Гарри, мягко, запоминая вкус его губ. — Хорошо, — говорит он между поцелуями. — Хорошо. Гарри отстраняется, ныряет под воду, бросая вызов Луи, направляясь на другую сторону озера. Они едва успевают доплыть до середины озера, как одновременно понимают, что расстояние слишком велико и плавают на спине, возвращаясь к берегу. Они больше не целуются, когда вылезают из озера, боксеры слишком плотно прилегают к коже. Луи ущипнул Гарри за задницу, потому что ничего не мог с собой поделать, а затем на полной скорости с визгом побежал к джипу. Задыхаясь от смеха, они переодеваются с разных сторон машины, надевая сухое бельё и свою старую одежду, прежде чем вернуться внутрь. Губы Луи покалывает от солнца и озерной воды, но в основном из-за Гарри. Он выводит машину обратно на шоссе, а затем снова направляется в сторону Холбрука. Верный своему слову, верный просьбе Гарри — они не говорят об этом. * Холбрук находится менее чем в часе езды по дороге, и Гарри берёт на себя навигацию, указывая на большого зелёного динозавра на углу. — Эйч, — говорит Луи, — Что это, чёрт возьми, такое? — Магазин «Rainbow Rock», — просто отвечает Гарри, уже отстёгивая ремень безопасности. Луи заезжает на единственное свободное место на маленькой стоянке. — Моё приключение на озере было веселее. — Может быть, и так, — легко говорит Гарри. — Но в нём не было гигантского динозавра, так что. — Вне конкуренции, — бормочет Луи, когда они выходят из машины. Гарри направляется прямо ко входу со своей камерой, а затем Луи забирает фотоаппарат и заставляет его встать под динозавром. Улыбка Гарри наполняет его лицо, рот открыт, глаза широко раскрыты. — Ты выглядишь как ребёнок, — комментирует Луи, поворачивая камеру к Гарри, чтобы он мог видеть экран. — Я знаю, что ты впечатлён. Луи улыбается. — Да, а теперь мы пойдём посмотрим на камни. Из всего, что должно произойти дальше, Луи не ожидает, что Гарри поцелует его, быстро и слишком коротко, прежде чем отстранится и направится в магазин камней. Луи быстро моргает, а затем спешит за ним, разум сам по себе бегает кругами. Радужные камни — это ещё одна вещь, которая звучит круче, чем есть на самом деле, когда Луи следует за Гарри вдоль столов, уставленных ящиками, полными больших разноцветных камней. Они красивые, но это камни — точно такие же, как все те, что они видели ранее в тот же день. Луи всё ещё думает, что озеро лучше динозавров. Немного забавно наблюдать, как Гарри собирает камни и исследует их, как археолог. Луи забирает камеру обратно, чтобы сделать несколько снимков Гарри и его камней, хотя в итоге он ничего не покупает. — Люди правда покупают камни? — спрашивает Луи, как только Гарри удовлетворён, и они идут к главной улице города. Как и в большинстве городов, в которых они останавливались, есть только одна главная улица. — Получается что так, — говорит Гарри, сжимая губы. — Честно говоря, я думал, что это будет более впечатляюще. — Камень есть камень. — Во всех оттенках радуги. — Гарри выключает камеру и кладет её себе на грудь. — Может, нам поесть? — Учитывая, что мы пропустили обед? — Луи приподнимает брови. — Определённо. — Это ты извиняешься за то, что повёл меня на озеро? Луи резко останавливается, когда Гарри смеётся, а затем поворачивается в противоположную сторону, делая вид, что уходит. — Я шучу, — кричит Гарри, когда бежит за ним, хватая Луи за талию и таща его в нужном направлении. — Это шутка. — Лучше, чтобы так оно и было, — надменно говорит Луи, снимая руку Гарри со своей талии, но не отпуская. — Мне очень понравилось озеро. Большой палец Гарри шевелится на тыльной стороне ладони Луи. — Мне тоже, — тихо говорит он. Луи целует его, нежно и сладко, прежде чем отпустить руку, когда они начинают идти. Возможно, они и не говорят об этом, но он всё равно воспользуется этим преимуществом. * «Romo's» — ярко-розовый мексиканский ресторан с неоновыми вывесками и радужными надписями на фасаде. — Радужные камни были странными, думаешь радужная мексиканская еда будет лучше? — серьёзно спрашивает Луи, когда они останавливаются. Гарри начинает улыбаться, но затем останавливает себя кивком. — Мы проведём полное расследование и выясним. — Луи протягивает руку для рукопожатия и фыркает сквозь смех. — Мы же ели мексиканскую еду? — спрашивает Луи, когда они усаживаются за последний столик. Стены выкрашены в тёмно-оранжевый цвет и украшены радужными сомбреро и красочными статуэтками, что создаёт впечатляющую атмосферу, учитывая, что они находятся в маленьком городке на окраине Аризоны. — Разве мы не ели тако? — Гарри прищуривается. — Я помню, как у меня во рту было тако. Луи приподнимает брови. — Ты помнишь это только после того, как оно было у тебя во рту? — Это не странно, — говорит он, указывая на Луи. — Не делай это странным. Луи поднимает руки и качает головой. — Ты единственный, кто так говорит. Гарри начинает говорить что-то ещё, но появляется официант, одетый в чёрную рубашку поло и джинсы. На секунду Луи показалось, что всё, с чем они столкнутся, будет связано с радугой. — Думаю, мы знаем, что закажем, — говорит Гарри со счастливой улыбкой, прежде чем Луи успевает даже взглянуть на меню. — Мы хотим кувшин клубничной маргариты, гуакамоле и три ваших фирменных блюда. — Три? — эхом отзывается Луи, когда официант делает пометку в своём блокноте, а затем уходит. Луи почти уверен, что Гарри подмигивает ему. — Мы проводим полное исследование, Луи, — говорит Гарри. — Нужно получить разнообразие вкусов для нашего отчёта. Луи открывает и закрывает рот, а затем пожимает плечами. — Хорошо. Ты всегда пьёшь на работе? — Нет, — говорит Гарри с улыбкой, — но мне нравится клубничная маргарита. — Конечно. — Из всего, что Луи знает о Гарри, клубничная маргарита кажется хорошим отражением его личности — мягкая и симпатичная, со сладким вкусом и кислым укусом. — Какой твой любимый напиток? — Гарри кладёт локти на стол и подпирает подбородок ладонями. Луи наклоняет голову. — Пиво. Гарри морщит нос. — Пиво? — Да, — говорит Луи, кивая. — Просто пиво. — Он смеётся над скучающим выражением лица Гарри. — А ты что любишь? — Текилу, — говорит он сразу, как будто ждал этого вопроса. — Я люблю текилу. — Я думал, ты не очень часто выходишь из дома. — Поначалу Луи предполагал, что Гарри не знает, как веселиться. — Мне нравится встречаться с людьми, которых я знаю, — честно говорит Гарри. — Мне не нравится попадать в ситуации, когда я оказываюсь в одиночестве. Луи прищуривается. — Сегодня ты сказал, что тебе нравится быть одному. Примерно семь часов назад. Гарри улыбается. — Разве мне не может нравится и то, и другое? — Не тогда, когда я пытаюсь понять тебя, — думает Луи. — Конечно, можешь, — говорит он вслух. — Какой напиток ты покупаешь, когда пытаешься флиртовать? Луи смеётся. — У тебя есть список заученных вопросов? — Я поддерживаю разговор, — говорит Гарри с широкой улыбкой. — Это преступление? Луи потирает лоб, размышляя. — Я беру что-нибудь простое, например водку с содовой. То, что нравится всем. — Мне бы это не понравилось. Луи пожимает плечами. — Я же не с тобой флиртую, не так ли? Гарри ухмыляется. — Да, хорошо. Кстати, водка с содовой — это скучно. — Однажды я купил парню «Секс на пляже», — говорит Луи. — На весенних каникулах на Гавайях. Выпивка и предложение — всё в одном. Гарри приподнимает плечо. — Наверное. — Он опускает голову, а затем снова встречается взглядом с Луи. — И много парней ты подкупил этим напитком? — «Секс на пляже»? — Да. — Гарри облизывает губы, — Напиток, который удваивается как предложение. Брови Луи сходятся вместе, на его лице написано замешательство. Ему кажется, что они больше не говорят о выпивке. — Ты спрашиваешь, много ли у меня было парней? Щёки Гарри вспыхивают, и он быстро качает головой. — Нет, нет, это не моё дело. — Я не знаю, — говорит Луи, прерывая Гарри. Он знает, что Гарри не пытается быть назойливым; это его неловкий способ спросить, спит ли Луи со всеми подряд. Луи уже достаточно хорошо его знает, чтобы видеть насквозь коварные вопросы. Гарри кивает и почёсывает бровь. — Мне жаль, если это было слишком. — Всё в порядке. — Наступает пауза, а затем он улыбается. — Ты часто предлагаешь людям выпить? На этот раз Гарри качает головой. — Нет. — У меня есть ещё один вопрос, — говорит он. — Какой напиток ты покупаешь, когда флиртуешь? Гарри медленно улыбается. Его слова звучат медленно, как сироп, и заставляют Луи покраснеть. — Клубничную маргариту, — говорит он. * Луи почти не обращает внимания на то, сколько «маргарит» они допивают после первого кувшина, больше озабоченный счастливым чувством, окутывающим его, как дымка. Это хорошая смена обстановки, учитывая, через какие эмоциональные американские горки прошёл Луи с того момента, как впервые открыл глаза этим утром. Не говоря уже о красных губах Гарри Стайлса. Чёрт, Луи заслуживает того, чтобы потерять счёт тому, сколько «маргарит» он выпил. Они говорят о вещах, которые не имеют значения — о том, как Гарри хочет научиться готовить фирменное блюдо, а Луи просто хочет больше готовить дома, вместо того, чтобы покупать еду по дороге с занятий. — Просто проще купить тайскую еду по дороге домой, чем на самом деле что-то приготовить, — говорит Луи, слизывая соль с одной из маргарит, он не уверен, какой именно. — Это правда, — говорит Гарри, наклоняя голову. — Хотя и не очень здорово. Или экономически эффективно. — Экономично, — фыркает Луи, а затем щёлкает пальцами. — Тебе нужно научиться готовить тайскую еду. Это будет твоё фирменное блюдо. Тогда я мог бы прийти и съесть его. — Эй. — Гарри выпячивает губы. — Кто сказал, что я приглашу тебя? — Серьёзно? — Луи делает большой глоток «маргариты». — Почему бы тебе не пригласить меня? Я замечательный гость. Гарри улыбается. — Да, я бы тебя пригласил. Луи чувствует, как под его лёгкими поднимается тепло, и клянётся, что это текила. Они говорят о местах, куда хотят поехать, и Гарри рассказывает о своей одержимости документальными фильмами и заставляет Луи пообещать посмотреть один из них, а затем они возвращаются к любимым и самым странным продуктам, которые когда-либо пробовали. К тому времени, как ресторан опустеет, их остатки еды давно остынут, а неоплаченный счёт пролежит на краю их стола ещё довольно долгое время. Большая часть света в ресторане приглушена, полы вымыты. Луи был так погружён в истории Гарри последние пару часов, может быть, даже больше, и когда оглядывается, ему кажется, что он попал в сумеречную зону. Он протягивает свою кредитную карточку официанту с извиняющейся улыбкой, а затем не может перестать хихикать, когда возвращается к столу и видит, как Гарри беспорядочно убирает посуду. — Пошли, — говорит Луи, хватая Гарри за руку. — Подожди, — говорит Гарри, отдёргивая руку. Он допивает остатки своей «маргариты» через соломинку и причмокивает губами. — Вкусно. Он возвращается к тому, чтобы собрать крошки со стола и положить их на ближайшую тарелку, и Луи закатывает глаза. Он обнаруживает, что его ноги качаются сильнее, чем обычно, когда он встречает официанта посреди ресторана, чтобы подписать квитанцию и получить свою карточку обратно. Он оставляет непомерные чаевые, но, учитывая, что не знает ни сколько сейчас времени, ни во сколько «Romo’s» на самом деле закрывается сегодня, думает, что это, вероятно, уместно. — Нам так жаль, — кричит Гарри. Луи пытается заставить его замолчать, но на самом деле это бесполезно, так как Гарри несёт свои спагетти-конечности через столы к Луи. — Нам просто очень понравились коктейли. — Они были очень вкусными, — говорит Луи с улыбкой, а затем у него перехватывает дыхание, когда Гарри обхватывает руками за талию и кладёт подбородок ему на плечо. — Спасибо, что пригласил меня, ты прекрасен, — Луи едва слышит его, полностью сосредоточенный на том, как Гарри прижимается к нему. — Прекрати, — говорит Луи, встряхивая плечами, чтобы оттолкнуть Гарри от себя. Не то чтобы он этого хотел, но им действительно нужно выйти из здания. Официанта, похоже, не очень впечатлили их выходки. — Честно говоря, это была лучшая еда, которую мы ели в Аризоне, — говорит Гарри. Он звучит так искренне, что Луи разражается смехом. — Пойдём, — говорит Луи, мягко потянув его за руку. — Нам нужно идти. — Я хочу кое-что сказать, — говорит Гарри, указывая на официанта. — Малыш, давай, — говорит он сквозь смех, и это, наконец-то, заставляет Гарри двигаться, хотя и медленно. Он начинает посылать воздушные поцелуи официанту, и Луи чуть не спотыкается о столик. Снаружи темно и пусто, ночная жизнь в Холбруке не совсем оживлённая. Уличные фонари оставляют лужицы света на дорожке. Луи выбирает случайное направление, зная, что им нужно найти отель. — Мне это нравится, — кричит Гарри ему вслед. — Что? — спрашивает Луи, поворачиваясь лицом к Гарри и делая пару шагов назад. — Когда ты называешь меня малышом, — говорит он с широкой улыбкой. Алкоголь делает своё дело. — Да? — Луи останавливается как вкопанный и тянется к Гарри. Их дыхание смешивается а затем они целуются, сильнее, чем это допустимо на углу улицы. Малыш, малыш, малыш проносится по кругу в мозгу Луи, но резко останавливается, когда он отстраняется. «Не мой малыш». — Мы не должны. — Он делает шаг в сторону, и его рука скользит вниз по Гарри, на мгновение переплетая их пальцы. — Почему нет? — спрашивает Гарри, подпрыгивая, чтобы сократить расстояние между ними. Разум Луи переполнен текилой, и нет никаких прямых ответов. Они не должны говорить об этом, таково соглашение. — Я не знаю, малыш. — Ты снова это сделал, — указывает Гарри, ухмыляясь. — Не нарочно. — Просто в Гарри есть что-то такое, что заставляет «малыша» срываться с его губ. — Как скажешь, — тянет Гарри, смеясь над своими словами. — О боже мой. Луи останавливается на заявлении Гарри, оглядываясь вокруг в поисках какой-то угрозы, которая заставила Гарри ахнуть. — Это что, сон? Наконец он указывает на мотель «Wigwam», освещённый неоновыми огнями и окруженный тридцатью гигантскими отдельно стоящими номерами в форме вигвамов. Это похоже на оживший кукольный город. — Мы остаёмся здесь, — взволнованно говорит Гарри, а затем бросается через дорогу, едва высматривая машины, что вызывает у Луи сердечный приступ, в котором он не нуждается в двадцать три года. Гарри, облокотившись на стойку регистрации, болтает с женщиной за столом. Луи слышит, как он хвалит её длинные косы и говорит о том, что тоже хочет отрастить волосы. — В любом случае, — говорит он, оглядываясь через плечо. — У вас есть свободные номера? — Для вас, мальчики? — говорит она с улыбкой. — Я надеюсь на это. Ты кажешься довольно забавным. — Мы, — поправляет Гарри с улыбкой. — Одна кровать или две? — спрашивает она, щёлкая по экрану компьютера. Они молча смотрят друг другу в глаза, и хотя Луи знает, что им не следует снова спать вместе, его сердце кричит «одна, одна, одна». — Две, пожалуйста, — говорит Гарри, оборачиваясь. Несмотря на первоначальное волнение Гарри по поводу планировки мотеля, они молчат по дороге в свой номер, больше не шутят и не смеются. Учитывая, что они не забрали свои сумки из машины до того, как напились, они вытирают лица колючими полотенцами и глотают воду из-под крана, чтобы избавиться от похмелья. Им следовало бы принять душ после того, как они побывали в безымянном озере, но конечности Луи слишком тяжёлые, чтобы сделать это, и Гарри едва стоит на ногах. Луи ведёт Гарри за бёдра к его кровати, а затем стягивает одеяло, когда тот снимает одежду и скидывает ботинки. Луи тихо раздевается, выключает свет и ложится в кровать напротив. — Мне жаль, — тихо говорит Гарри в темноту. — За что? — спрашивает Луи, в горле пересохло. Он устал, пьян и убит горем. — Не знаю, — говорит Гарри, и это звучит грустно. — Не извиняйся, — говорит Луи, его глаза тяжело закрываются. — Всё в порядке. Гарри больше ничего не говорит, и когда Луи проваливается в беспокойный сон, он надеется, что его последние слова — правда.