Walk That Mile

Бейкер, Калифорния Сразу после обеда Луи останавливает машину в Оро-Гранде и выходит на улицу, вдоль которой выстроились антикварные магазины. Это последняя вещь в письменном маршруте Гарри, который он составил несколько месяцев назад; ещё до того, как кто-либо из них узнал, что им уготовила судьба. Следующая остановка — Лос-Анджелес, но они решили остаться на ночь в горах Сан-Габриэль, ещё не готовые закончить своё путешествие. — Готов? — спрашивает Луи, как только выключает машину. — Я сейчас чувствую себя немного сентиментальным, — говорит Гарри, в последний раз засовывая свой блокнот обратно в бардачок. Он делает глубокий вдох. — Гарри, который планировал эту поездку и решил, что его грандиозным финалом станет покупка антиквариата, понятия не имел, что его ждёт. Луи улыбается, тихо посмеиваясь. — Он не ожидал такого соучастника преступления, как я, не так ли? — Определённо нет, — говорит Гарри. Его губы подёргиваются. — Но иногда ты не знаешь, что для тебя хорошо, пока это не произойдёт. — Пока не произойдёт Найл Хоран, — поправляет Луи. — Боже, благослови Найла, — говорит Гарри. — Он будет в Чикаго на Рождество? Не могу дождаться, чтобы увидеть его. Луи останавливается, выходя из машины, но только на мгновение. Он и Гарри — оба будут дома в Чикаго на Рождество в этом году, они, вероятно, встретятся с семьями друг друга и подарят рождественские подарки холодной снежной ночью. Они будут тусоваться с Найлом в Ривер-Норт и ходить на зажигание рождественской ёлки на реке. Если всё пойдёт так, как должно, Гарри будет его новогодним поцелуем. Он уже едва может дождаться. — Да, — говорит он, опуская ноги на тротуар. — Он будет дома. * Они бродят по нескольким антикварным магазинам, но их общий фаворит «Weathered and Treasured» в самом конце. Там есть старый проигрыватель с пыльными виниловыми пластинками, сложенными вокруг, винтажная одежда в идеальном состоянии, ретро-мебель и стопки старых книг с заметками других людей. Гарри находит целую охапку пластинок, которые ему нужны, несколько потрёпанных экземпляров классических романов и джинсовую куртку с радужной нашивкой и годом его рождения, вышитым на рукаве. Луи даже фотографирует его, притворяющегося моделью, и громко смеётся, когда все пожилые дамы в магазине воркуют над Гарри, как будто он Мик Джаггер. Луи не находит ничего, без чего не мог бы жить, кроме как когда они уходят, и он видит ожерелье, свисающее с ручки старого комода. — Малыш, — он обхватывает Гарри за бёдра, — я забыл свой телефон. Встретимся у машины? Гарри кивает и поправляет нелепую пару белых солнцезащитных очков, которые нашёл в последнюю минуту, когда расплачивался. Они напоминают очки Вилли Вонки, но он по-прежнему выглядит сексуально. Это какая-то глупость. Луи ждёт, пока Гарри отойдёт достаточно далеко, а затем поднимает ожерелье — маленький потёртый старинный ключик на тонкой цепочке. Это именно то, что он искал. Он расплачивается и быстро кладёт деньги в карман, выбегает, чтобы встретить Гарри у машины, и размахивает телефоном для убедительности. Он отличный актёр. * Они проделывают долгий путь к горам Сан-Габриэль теперь, когда видят знаки, указывающие на водопад, они сворачивают, едва взглянув друг на друга. — Тебе нужно прогуляться к водопаду, — объявляет Гарри. — Миля туда и миля обратно. Сколько времени это займёт? Луи улыбается и отстёгивает ремень безопасности. — Разве это имеет значение? Я ведь не тороплюсь, а ты? — улыбка Гарри наполняет живот теплом, ведь Луи даже нисколько не преувеличивает. Они переодеваются в более подходящую одежду, а затем отправляются к водопаду с камерой Гарри, двумя бутылками воды и упаковками с разными видами орехов. Луи кричит, когда видит садовую змею, отчего Гарри складывается пополам от смеха, и они оба начинают немного переживать, когда видят знаки, предупреждающие о ядовитом плюще. Водопад захватывает дух, стекая со скалы вниз с полевыми цветами и деревьями, которые тянутся, чтобы коснуться воды нежными виноградными лозами. Когда группа девушек останавливается прямо напротив них, чтобы тоже полюбоваться водопадом, Гарри спрашивает, не сфотографирует ли одна из них его и Луи. Они прижимаются друг к другу и широко улыбаются. Это первая общая фотография за время поездки, и Луи считает, что вполне уместно, что она будет одной из последних. Гарри, должно быть, думает о том же, когда с любезной улыбкой забирает камеру обратно. Он приподнимает подбородок Луи двумя пальцами, чтобы поцеловать, прежде чем они направляются обратно к машине. * — Это что, дождь? — Если только бог не плюет на нас, — говорит Луи, поднимая окно. Он заметил, что температура падает по мере приближения к горам, на целых пятнадцать градусов, чем в пустыне. — Я люблю, когда идёт дождь, — взволнованно говорит Гарри, загоняя машину на парковку для посетителей домиков, которые они нашли на карте. Он так взволнован дождём, что добровольно идёт на стойку регистрации, чтобы узнать, есть ли у них свободный номер. На нём ярко-розовая толстовка с высоким воротом, он возвращается, держа в руке ключ, и немного пританцовывает перед машиной; дождь становится всё сильнее. Он ныряет обратно в машину, волосы уже намокли. Дрожит и поводит плечами, чтобы согреться. — Не подхвати пневмонию, — говорит Луи, хватая Гарри за руки. Он трёт их между своими и целует кончики пальцев. Они немного теряются, когда направляются в арендованный домик, и в конечном итоге ссорятся, прежде чем понимают, что остановились прямо перед ним, в процессе своего беззаботного соревнования по обзывательствам. Когда разгружают машину, становится всё холоднее, и они спешат в маленький домик, запирают дверь, как только оказываются внутри, и включают всё освещение. Дом больше похожа на студию — небольшая кухня и гостиная объединены в одном пространстве. Здесь уютно, и дождь, в конце концов, не кажется таким уж ненастьем. Кухня полностью оборудована, так что Луи решает приготовить немного пасты на ужин, пока Гарри возится с камином в центре помещения. — Двадцать четыре часа назад камин убил бы нас, — счастливо размышляет он. Паста Луи простая, с фаршем индейки поверх макарон, но он не слишком склонен придумывать что-то ещё. К тому времени, как Гарри почти закончил готовить, огонь уже разгорелся, и тепло быстро и уютно наполнило комнату. Гарри находит бутылку красного вина, которое, как он надеется, будет бесплатным, и с улыбкой наливает им два бокала. Луи раскладывает их ужин по тарелкам и останавливается, когда смотрит на камин. Гарри собрал гнездо из подушек и одеял на полу рядом с огнём. Луи наклоняется, чтобы поцеловать его в щёку просто потому, что может. — Может, нам поднять тост? — спрашивает Гарри, как только они устраиваются друг напротив друга, и тарелки лежат между ними на одеялах. — Конечно, — говорит Луи, поднимая свой бокал с вином. — У тебя есть идеи? — Спасибо за риск, — начинает Гарри, — и спасибо богу погоды за дождь. Луи фыркает от смеха и закатывает глаза. — Ура шоссе 66. — И все остальные шоссе, по которым нам пришлось ехать, чтобы добраться сюда, — добавляет Гарри. — И буквально, и метафорически, — говорит Луи, когда они чокаются бокалами в пляшущем свете огня. * — Мне нравится, что ты носишь моё кольцо, — говорит Гарри, как только они заканчивают есть. Он откусывает последний кусочек и улыбается, сжав губы. Луи уже привык к этому — к кольцу на среднем пальце. — Почему? — спрашивает он с ухмылкой, всегда желая, чтобы Гарри сказал то, что он на самом деле имеет в виду. Гарри пожимает плечами и делает глоток вина. — Я не знаю. Просто это делает меня счастливым. Луи улыбается. — Да? — Сначала мне показалось, что ты будешь моим, — без колебаний говорит Гарри. — И когда я не думал, что это произойдёт на самом деле, мне нравилось притворяться. Луи смеётся и наклоняется вперёд, чтобы поцеловать Гарри, долго и медленно. — У меня есть кое-что для тебя, — говорит он, отстраняясь. Он протягивает Гарри свой бокал, а затем вылезает из их гнезда, чтобы добраться до сумки. Он находит джинсы, которые носил раньше, и ожерелье, которое купил в винтажном магазине. Оно немного запуталось, поэтому он тратит время, чтобы попытаться всё исправить. — Предвкушение может на самом деле убить меня, — кричит Гарри с другого конца комнаты. Луи фыркает, когда его пальцы перебирают цепочку. — С тобой всё будет в порядке. Просто дай мне секунду. Гарри напевает песню, которая подозрительно похожа на мелодию из шоу, и Луи просто закатывает глаза, пряча улыбку. Он медленно возвращается к Гарри, крутя ожерелье в руке. Он никогда раньше не делал ничего подобного и чувствует себя немного глупо. Луи предпочёл бы, чтобы Гарри выхватил его и принял без объяснений, но, учитывая, что он не пятилетний ребёнок на вечеринке по случаю дня рождения, Луи не думает, что это произойдёт. Гарри отодвинул их тарелки в сторону, но всё ещё держит бокалы с вином в руке. Он мило улыбается, когда Луи садится. — Я принёс тебе это, — неуверенно говорит Луи, раскрывая ладонь. — Я знаю, что ты всегда носишь крест, и подумал, что они могли бы хорошо сочетаться. Гарри бросает взгляд на лицо Луи, а затем осторожно берёт ключик из его руки и сглатывает. — Мне нравится, — говорит он, поднося его ближе, чтобы рассмотреть. — Это винтаж, да? Похоже на что-то, у чего есть история. Луи на самом деле не думал об этом, и теперь чувствует себя немного глупо. Конечно, Гарри полюбил бы его за историю, с которой он связан, за то, что он существует в чьей-то памяти как нечто особенное. Теперь прошлое связано с их будущим: история, которую они расскажут об ожерелье с ключом, которое Луи нашёл в антикварном магазине. — Почему ты выбрал ключ? — с любопытством спрашивает Гарри, перебирая пальцами изгибы ожерелья. — Вначале мне понравилось, потому что оно было винтажным, — говорит Луи. — Но теперь… Гарри приподнимает брови в предвкушении. — Ты будешь смеяться, — предупреждает Луи. Гарри смеётся, и его ямочка изгибается. Он допивает остатки вина одним глотком. — Скажи. Луи вздыхает и чувствует себя восьмиклассником, признающимся в своей влюблённости. — У тебя есть ключ к моему сердцу. Единственный. — Он сразу же краснеет, когда говорит это. Луи не тот парень, который говорит подобную чушь, но Гарри всё равно заставляет его это делать. Глаза Гарри слезятся от слов Луи, а затем он бросается всем телом через их импровизированное гнездо, стараясь не пролить своё вино. — Это было так мило с твоей стороны, — говорит Гарри, быстро моргая. — С тобой так просто, — поддразнивает Луи, отставляя свой бокал в сторону. — Одно ожерелье, и уже ты бросаешься на меня? — Ты сказал, что у меня есть ключ к твоему сердцу, — недоверчиво говорит Гарри. — Минет, по крайней мере, заслужил. Луи хихикает, зажмурив глаза, пока Гарри целует его в челюсть. — Я никогда раньше никому этого не говорил. Гарри прерывает поцелуи и снова смотрит на Луи. Он медленно моргает, улыбка скользит по розовым губам. — Это безумие — чувствовать себя так? Я знаю тебя всего две недели. — Семнадцать дней, — говорит Луи с безумной улыбкой. — И то короткое время, когда я украл твой карандаш на морской биологии. Гарри усмехается. — Да. Семнадцать дней плюс две минуты. Луи смеётся и проводит руками по спине Гарри. — Это безумие, — наконец отвечает Луи на вопрос Гарри. — Но это кажется правильным, не так ли? Гарри медленно улыбается. — Это так же естественно, как дышать. На этот раз Луи целует его первым, улыбаясь прямо в губы. Ему больше нигде не хочется быть. Ему больше ни с кем не хочется быть. * Гарри медленно снимает с Луи одежду, целуя каждый дюйм его кожи, пока не остаются только боксеры и один носок. Луи отплачивает ему тем же, облизывая кожу и татуировки, как только тот снимает толстовку, кусая внутреннюю сторону бедра, целуя кость его лодыжки, когда он снимает свои носки с динозаврами и бросает куда-то через плечо. Луи делает паузу, когда кладёт ноги Гарри обратно на одеяло, оглядывая его тело. Гарри ухмыляется, как будто знает, как выглядит в свете огня, откинувшись на подушку с ожерельем, которое Луи подарил ему. Он шевелит бровями, когда Луи встречается с ним взглядом. С этого момента они двигаются медленно, Луи переползает через Гарри и опускается низко на бёдра, руки блуждают по плечам. Он переплетает их пальцы вместе во время поцелуя, крепко держась за руки Гарри, когда тот открывает рот для его языка. Спина Гарри выгибается, тихий стон срывается с его губ. Луи отстраняется, чтобы посмотреть между их телами. Гарри забирает контроль и перекатывается, не отрывая губ. Он опускает бёдра, Луи откидывает голову назад и подставляет шею, чувствуя, как пузырьки поднимаются в его крови, пробегают через сердце по всем костям. Гарри совершает преступление, когда целует дорожку на животе Луи и облизывает тонкие волосы, исчезающие за поясом боксеров. Луи пытается быть полезным, но они оба смеются, когда толчок бедра встречается с лицом Гарри. — Ты только что ударил меня своим членом, — говорит Гарри, изображая обиду. В следующее мгновение он берёт член Луи в руку и облизывает головку широким мазком. Если это расплата, Луи не возражает. Он двигается медленно, но более чем основательно, и Луи клянётся, что перестаёт чувствовать свои конечности. Гарри отрывается. — Позволь мне прокатиться на тебе. — Это что, вопрос? — спрашивает Луи, приподнимаясь на локтях и глядя на Гарри затуманенными глазами. — Нет, — говорит Гарри. Луи наблюдает с пола, как Гарри отправляется на поиски презерватива и смазки, а затем начинает смеяться, когда он вываливает всё содержимое своей сумки. Это не самый организованный метод поиска, но мгновение спустя он находит то, что ищет, со счастливым криком. Гарри начинает растягивать себя, но не может правильно подойти к делу, поэтому Луи с радостью берёт инициативу в свои руки. Теперь он знает, как двигать пальцами, что заставляет Гарри дрожать и что томно покачивать бёдрами на коленях Луи. Он целует Гарри в подбородок, а затем в шею, наклоняясь, когда ловит его взгляд. Ему нравится, что он единственный, кто видит Гарри таким, единственный, кто может заставить его чувствовать себя так, единственный, кто понимает его всеми возможными способами. — Готов, малыш? — спрашивает Луи, когда Гарри почти разваливается на нём, каждый стон соединяется с более тихим воем. — Ты нужен мне. Гарри медленно надевает презерватив на Луи, а затем опускается, его пресс сжимается, а брови сводятся вместе. Это отличается от того, как они делали это раньше, поэтому требуется больше времени, чтобы уловить ритм. Они оба потеют и блуждают по телам друг друга жадными руками, глотая стоны и шёпот. — Я близко, — шепчет он, когда Луи начинает держать его за бёдра и входить, точно зная, как двигаться, чтобы заставить Гарри закричать. — Знаю, — тихо говорит Луи, его дыхание вырывается в ритме стаккато. — Хочу, чтобы ты кончил вот так, — говорит он. — Не прикасайся. Гарри тихо стонет, но снова начинает двигать бёдрами, крепче обнимая Луи. Тот позволил своим рукам блуждать по его спине, впиваясь ногтями в нежные линии, а затем сжимая изгиб ягодиц и слегка шлёпая, чтобы Гарри застонал ему в шею. — Давай, — шепчет Луи прямо в его потные волосы. Гарри испытывает оргазм всем телом, кожа скользит, когда он трясётся в объятиях Луи, рот приоткрыт у его шеи, а спина напряжена. Он расслабляется сразу, как желе, вылитое из банки, и Луи держит его в объятиях, покрывая сладкими поцелуями. Всегда желая угодить, Гарри обретает достаточно самообладания, чтобы перевернуться вместе с Луи. Он раздвигает ноги в стороны и умудряется хитро улыбнуться, когда Луи медленно понимает, чего он хочет. Луи целует его, когда снова начинает входить в Гарри. Поцелуи превращаются не более чем в прерывистое дыхание, он кончает с тихим стоном. — Не могу дождаться, когда смогу делать это каждый день, — шепчет Гарри позже, когда они обнажены, без света, кроме огня, их кожа мягкая и чистая после совместного душа. — Каждый день? — Луи поднимает брови. — Тебе не будет больно? — Я подумал, что мы можем меняться, — говорит Гарри. Он поднимает глаза. — Верно? Луи целует его в бровь и улыбается. — Если ты спрашиваешь меня, позволю ли я тебе трахнуть меня, то ответ — да. — Да, — шипит Гарри, ложась обратно. Луи чувствует, как его улыбка пронзает его сердце. — Ты такой странный. — Ты тоже, — шепчет Гарри, как будто это комплимент. — Спасибо, — говорит Луи, улыбаясь. — Я всё время думаю, — говорит Гарри после минутного молчания, — О том, как это будет, когда мы будем заниматься скучными вещами. Например, ходить за продуктами или вместе заниматься. Или стирать одежду. — Да? — Да, — говорит Гарри. Он рисует сердечко на животе Луи. — Я действительно взволнован этим. Разве это не странно? Луи легко смеётся. — Я не знаю. Мы знаем друг друга две недели… — Семнадцать дней, — перебивает Гарри. — Семнадцать дней, — поправляет Луи. — Но мы уже были в отпуске, который люди берут, когда они вроде как обручаются или что-то в этом роде. Гарри улыбается. — Технически мы отмечали нашу пятилетнюю годовщину в Нью-Мексико. — И наш медовый месяц в Аризоне, — смеётся Луи, прижимая кольцо на среднем пальце к плечу Гарри. Гарри смеётся, и это сотрясает всё его тело, когда он целует грудную клетку Луи. — Мы многое сделали. — Я тоже с нетерпением жду скучных вещей, — говорит Луи. — У меня такое чувство, что в любом случае это не будет так скучно. Луи задерживает дыхание и чуть не говорит: «Я люблю тебя», но проглатывает слова. Прошло всего семнадцать дней — он может, по крайней мере, подождать, пока они не достигнут двадцати. Может быть.