Никому не придётся танцевать на стекле.

      — Иди ко всем чертям со своей молекулярной физикой, пока я не начал тебе затирать про библию, — устало и уже почти беззлобно ворчит шатен, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки.       Фыркнув на такой ультиматум, Учиха лишь быстро встает с насиженного места и уноситься куда-то прочь. Вот и славно. Потерев виски, Сенджу все же тоже встает и плетется за телефоном, который сиротливо валялся в сумке, оставленной прямо на полу в прихожей. Класс. Белая сумка на пыльном полу — в голову закрались мысли о том, что оплеухи отца все же негативно сказались на мозгах шатена. Но телефон в руках, сумка благополучно забыта, а сам парень приземляется на диван, привычно подгибая ноги. На кухне слышна возня, но Хаширама просто растворяется на просторах интернета, напрочь забывая и о маленькой склоке, и об Учиха. Смуглые пальцы быстро бегают по по клавишам сенсорного дисплея, а брови сами собой сходятся вместе при новом уведомлении, что успешно игнорируется. Староста вновь пишет какую-то лабуду о пропусках и о том, что еще один косяк со стороны Сенджу грозит ему вызовом в деканат. Вот беспокойная и настырная женщина! Хаширама беззлобно ухмыляется, представляя обеспокоенно лицо Мито, что, словно курица с яйцом, бегает с Хаширамой, который уже и не против отчисления. Возня на кухне затихает, а вместо нее слух улавливает шаркающие шаги, что нехотя приближаются к комнате.       — Ноги с дивана убери, засранец, — Хаширама прекрасно знает, что Мадара ненавидит, когда тот заворачивает ноги на кровать или кресло, но сейчас хочется специально запрыгать на диване, чтобы все пружины повылетали.       — А ты убери свои идиотские книженции, — не оборачиваясь, бросает в ответ шатен и ведет носом, чувствуя запах излюбленной острой лапши и кофе. — Сам засранец.       Оба молчат. Молчат до тех пор, пока Хаширама не слышит вздох и довольно громкое хлюпанье в столь непривычной тишине. Возмущенный крик, резкий разворот, и вот оно: недовольный взгляд Сенджу сталкивается с насмешливыми черными глазами. Вечно он так смотрит… С насмешкой… С немым криком о превосходстве, что отпечатывается в сознании шатена. Хаширама в этих «сражениях» всегда проигрывает и добровольно признает вину. Огромная кружка лапши быстро перекочевывает из бледных рук к Хашираме, а Сенджу лишь сопит, ибо слова даются не очень-то легко, когда рот забит.       — Ладно, ставь свои дурацкие учебники на мою полку… Но только попробуй коснуться библии или банок с бабочками, и я тебя самого в куколку замотаю, понял? — Хаширама предупреждающе зыркнул в сторону Учиха, что тут же принялся раскладывать свои учебники, из-за которых и был весь конфликт.       Мадара просто расставил свои пособия по молекулярной физике на почти пустой полке, где была лишь пара книжек Хаширамы, который учился на филфаке, да две банки с куколками каких-то редких бабочек. Сенджу с этими насекомыми сюсюкался так, словно те были его детьми, что крайне раздражало брюнета. Но высказывать свое недовольство «мамочке» было себе дороже, и ради сохранения собственного здоровья Мадара никогда не поддевал Сенджу из-за его червей крылатых. Зато Хаширама очень даже высказал все свое недовольство, заметив, что на его полочке любимой, на его святая святых… Стоят учебники по самому ненавистному предмету! Сенджу битый час возмущался до тех пор, пока не выдохся, но даже сейчас смотрел на своего дорогого соседа крайне подозрительно, будто тот ему в напиток на его же глазах подсыпает какой-то порошок. Но вскоре напрягся уже Учиха от того, что его за пояс приобняли со спины знакомые руки, запачканные пятнами чернил, а на плече устроилась слишком уж буйная голова. Мягкий поцелуй куда-то в скулу и вовсе напугал Мадару, что не ожидал таких нежностей от еще недавно вопившего парня.       — Чего тебе надо, а? Ой, даже не изображай удивления, лисья морда, я же вижу, что ты что-то задумал, — Учиха хоть и фыркает, но все же поворачивает голову к Хашираме, подставляя под ласковые и нежные поцелуи уже все лицо.       — Сам лисья морда, — по привычке зеркалит шатен и вновь увлекается Мадарой, грея почти невесомыми касаниями губ щеки, нос и лоб своего возлюбленного. — Хочу быть сверху сегодня.       — А черевички с ножки ее императорского величества не хочешь? — брюнет лишь жмурится наслаждаясь легкой лаской, но все же недовольно открывает глаза и глядит на отстранившегося Хашираму. — Чего ждем? Второго пришествия?       — Черевички жду, — мягкая улыбка на губах шатена так и манит поцеловать его, что Учиха и хочет сделать, но от него плавно уходят в бок, вызывая неподдельное и довольно яркое удивление и недовольство.       — Оно тебе так надо? — будто бы торгуясь, тянет вопросительно Мадара и громко вздыхает, замечая, что буйная голова закивала радостно, словно у какого-то болванчика. — Черт с тобой.       И стоит Учиха закатить глаза, как рядом сразу же возникает Хаширама со своими горячими поцелуями, а вот одежда Мадары наоборот — улетает куда-то в сторону из-за торопливых рук Сенджу. -      - Я так рад, Мадара! Может, тебе еще полочки нужны? Ты только скажи… Мой милый… любимый… такой прекрасный и желанный… мой… мой… мой чмырик… — Хаширама мешает кучу разных слов в один почти бессвязный поток, лаская своего соседа, а тот буквально взвивается в его руках, словно екай.       — Чмырик?! Сенджу, у тебя мозги потекли?! — оскорблено шипит Учиха, но все же замолкает от очередной кучи поцелуев, что плавят уже его мозги.       — Прости-прости, я любя, Дарушка, — Хаширама едва сдерживает смешок и виновато смотрит на любимого, разметавшегося под ним. — Так что? Полочки нужны?       — Нужны. Чмырик, — Мадара уже сам притягивает к себе все же засмеявшегося Сенджу и утягивает его в долгожданный поцелуй.