The Man in Splendour

Арендованная лодка, как показалось Грегу, была ровесницей его самого; впрочем, за ней неплохо следили: бока и днище сияли свежей голубой краской, а допотопный мотор, очевидно, недавно перебрали и смазали, так что он завелся с одного оборота и бодро заурчал, демонстрируя готовность к работе. Калли, одетая в легкое ситцевое платье, украшенное растительным узором, и сама выглядела как экзотический цветок. Она легко перепорхнула через борт и устроилась на скамье для пассажиров, помахав рукой Майкрофту, который расположился на берегу с мольбертом. Грегу невольно вспомнилось выражение лица Холмса прошлым вечером, когда он рисовал их обоих. «Если бы нас действительно связывали какие-то отношения, я бы решил, что он ревнует, — подумал он, отталкивая лодку от берега длинным шестом. И тут же мысленно усмехнулся: — Ага, разумеется! Нужен я ему...» Вода искрилась на солнце, заставляя Лестрейда щуриться, а отражения листьев росших по берегам деревьев рисовали на гладкой, как зеркало, поверхности озера прихотливо вычерченные орнаменты. Грег улыбнулся: давно он не чувствовал себя так свободно. Ясное небо, пронизанное золотистыми лучами, стрекот цикад, легкий запах тины, исходящий от водной глади, прекрасная девушка, к которой он испытывал нежные, почти отцовские чувства, — и худощавый мужчина на берегу, чья безупречная осанка и сосредоточенное лицо в который раз за последние десять дней вызывали у Грега чувства совсем другого рода, очень далекие от родственных и даже профессиональных. «Не будь он Холмсом, я бы в него влюбился», — внезапно подумал Лестрейд, и эта мысль отчего-то не вызывала отторжения. Он был уже не в том возрасте, чтобы бегать от собственных душевных порывов, в чью бы сторону они ни были направлены. В конце концов, он давно уже не испытывал ничего подобного — ни к кому. Рейчел отравила своим присутствием его наивную веру в любовь и брак, а после нее в жизни Грега были только мимолетные увлечения, исчезавшие так же быстро, как и появлялись, не затрагивая тех самых потаенных струн внутри, что начинают петь, когда человек испытывает нечто, именуемое влюбленностью. И вот поди ж ты — Холмс, суровый, чопорный Холмс, неожиданно показавший себя с другой стороны, как никто близок, чтобы заставить эти струны звучать. Вот только какой в этом смысл? Это все не по-настоящему, просто работа под прикрытием... это закончится, как только они вернутся в Лондон. Оставив лишь приятные воспоминания и... легкое послевкусие разочарования. Грег горько усмехнулся, осознав что и вправду разочарован — лишь немного, но вполне ощутимо, тем, что этот выдуманный роман не может стать настоящим. Что ему никогда не придется сидеть на прогретой солнцем траве, наблюдая, как Майкрофт задумчиво водит кистью по закрепленному на мольберте листу бумаги, и восхищаться тем, насколько преображается его вечно замкнутое, строгое лицо, как взгляд становится теплее и глубже, расслабляются обычно поджатые губы, разглаживаются морщины на лбу, а вокруг глаз, напротив, появляются тонкие лучики — намек на улыбку, которая в любой момент может озарить его лицо. Что не с кем будет сидеть вечерами на веранде за бокалом вина, наслаждаясь тихим разговором или уютным молчанием, что некому будет заботливо поправить завернувшийся воротник его рубашки, как сделал сегодня Майкрофт перед выходом из дома — небрежный жест, ничего не значащий — и в то же время, значащий так много... если бы все было по-другому. «Что за мысли лезут мне в голову?» — слегка раздраженно подумал он и даже вздрогнул от смешка Калли. — Грег, это ужасно трогательно, — проворковала она с лукавой улыбкой. — Но с ним ничего не случится за час или два, даже если ты отведешь от него взгляд. Ты ведь знаешь это, да? — Я... просто смотрел на берег, — принялся оправдываться Лестрейд, сам понимая, как жалко выглядят звучат его отговорки. Ну вот, теперь Калли считает его старым влюбленным идиотом. — Разумеется, на этом берегу вид куда живописнее, чем на противоположном, — и показной серьезностью согласилась она. — Впрочем, еще ярдов двести, и мы сможем полюбоваться поместьем Тальботов. Оно красивое даже издалека. — Вот как? — Грег вздрогнул, услышав так легко произнесенное имя человека, которое они с Майкрофтом по обоюдному согласию никогда не упоминали вслух. — Ну да, — подтвердила Калли. — На том берегу начинается их земля. При жизни старого лорда можно было спокойно причаливать и гулять по парку, но старик умер, а его сын нанял такого вредного управляющего! Формально озеро принадлежит городу, но по факту нам лучше не подходить к тому берегу ближе чем на сто ярдов: этот гад Ладлоу там сетей понаставил, винт запутается — и привет. — Да, мне на лодочной станции так и сказали, — согласился Грег. — Ну что следует держаться на удалении от того берега. Я, правда, не понял почему, они не объяснили. Зато теперь понимаю. Добравшись до середины озера, Лестрейд заглушил мотор и опустился на скамью, подставляя лицо солнцу. Калли извлекла из корзинки, которую прихватила с собой, сок и печенья, и они с удовольствием перекусили, наслаждаясь едва заметным покачиванием лодки и щебетом птиц, пролетающих почти над самой водой, в надежде поживиться мелкими мошками. — Как же давно я так хорошо не отдыхал, — внезапно для себя сообщил Грег, опуская руку за борт и чувствуя, как теплая вода приятно омывает пальцы. — Годы, наверное... Пожалуй, с тех самых пор, как покинул Мидсамер. — В Лондоне жизнь гораздо насыщеннее, — задумчиво согласилась Калли. — Но знаешь, мне это даже нравится. Я только пару месяцев назад вернулась с актерских курсов, а мне уже не хватает тамошнего шума и суеты. Здесь, в провинции, жизнь слишком сонная и размеренная... Кажется, вообще ничего не происходит. — Твой отец с этим бы не согласился, — улыбнулся Грег. — О да, послушать папу, так в наших деревнях злодеев побольше, чем в городе, — хмыкнула она. — Мне даже иногда кажется, что он притягивает преступления. Куда бы ни поехал, там обязательно случается ужасное убийство. Представь, мы недавно были на ежегодной ярмарке в Баджерс Дрифт, и там чуть ли не у нас на глазах отравили женщину. Мама до сих пор в себя прийти не может! — А ты? — А я... — Калли зябко поежилась, однако мгновенно взяла себя в руки, гордо вскинула подбородок и уверенно заявила: — Я — дочь своего отца. — Я почти завидую Тому, — сознался Лестрейд. — Мне хотелось бы иметь такую дочь, как ты. — Ну, в твоем случае это затруднительно, — фыркнула она, бросив многозначительный взгляд на берег, где остался Майкрофт. — Сейчас уже и поздновато. — Грег ничуть не обиделся на столь непрозрачный намек. — Раньше надо было... Но жена категорически отказалась заводить детей. — Та самая Рейчел, которую мама терпеть не может? — с совершенно детской бестактностью поинтересовалась Калли, и тут же покраснела. — Ой... Прости, мне не следовало так говорить. — Ничего. — Грег усмехнулся и посмотрел на небо, отмечая, что солнце уже довольно далеко продвинулось в сторону запада. — Хм. Как ни жаль, но нам пора возвращаться. Я обещал твоим родителям вернуть тебя домой к ужину. Калли бросила взгляд на изящные часики, украшавшие запястье, и вздохнула. — И правда. Как быстро время пролетело! Она вдруг порывисто поднялась со скамьи, заставляя старую лодку опасно закачаться на воде, и кинулась Лестрейду на шею, на мгновение прижалась к нему, после чего отстранилась и вернулась на свое место — так, словно ничего и не произошло, но отчетливо порозовевшие щеки говорили о том, что ее и саму смутил этот странный порыв. — Не говори папе, — попросила она. — Он опять будет ворчать, что я веду себя, как маленькая. Просто... я рада наконец встретить тебя, Грег. Мама с папой так много рассказывали о тебе, что мне казалось, я знаю тебя всю жизнь. Я даже хотела зайти к тебе, когда была в Лондоне, но струсила. — Тогда не трусь в следующий раз. — Лестрейд широко улыбнулся, чтобы скрыть смущение и то, насколько сильно его тронули эти слова. — Наверняка твои родители преувеличили мои достоинства, но все же, я не настолько злодей, чтобы выгнать дочь друга, которую носил на руках совсем малышкой. Я всегда буду рад тебя видеть. — Спасибо. — Калли снова просияла улыбкой и тряхнула головой, отчего белокурые прядки растрепались и мазнули ее по щеке. — Но давай уже возвращаться. А то как бы твой бойфренд не обьявил нас в розыск. — На самом деле, Майкрфот не станет... — начал было Грег, заводя мотор, и тут же осекся, потому что звук получился странным — словно винт зацепился за что-то и проворачивался с трудом. — Что за черт! Ты же говорила, что сети — в ста ярдах от берега, а тут все триста! — Нет, это не сеть. — Калли перегнулась за борт, вцепившись обеими руками в лодку, чтобы не выпасть, и всмотрелась в темную воду. — Там что-то большое... Похоже на... О, господи, Грег! Это... это человек! Лестрейд поспешно заглушил мотор и схватился за шест с крюком на конце, который после отплытия бросил на дно лодки. Опустил его в воду, пошарил под дном и судорожно выдохнул. — Звони отцу, — глухим голосом проговорил он. — Скажи, чтобы немедленно ехал сюда. И пусть вызовет судмедэкспертов и водолазов. Тело мужчины, раздувшееся от долгого пребывания в воде, плавало лицом вниз — очевидно, колебания, созданные работающим лодочным мотором, подняли его на поверхность, и все то время, что они с Калли провели, дрейфуя на середине озера, под днищем лодки находился жутковатый компаньон, о чьем присутствии они даже не подозревали. Плечо утопленника было сильно повреждено лодочным винтом, сквозь разорванную ткань, бывшую когда-то пиджаком, проглядывала мешанина из развороченной обескровленной плоти и костей. От этого зрелища Грега слегка замутило, и он поспешно отодвинул спутницу, дрожащим голосом говорящую что-то в телефонную трубку, к себе за спину, закрывая от нее неприятную картину. — Не смотри, — намеренно деловым тоном проговорил он. — Лучше поищи в ящике под сиденьем спасательный жилет. — Ты собираешься добраться до берега вплавь? — испуганно проговорила Калли. — А мне что, тут оставаться, с... с ним?! Я не хочу! В последних словах прозвучала такая явная истерика, что Лестрейд замер на мгновение, а потом обхватил ее лицо ладонями, заставляя смотреть себе в глаза, и медленно, раздельно проговорил: — Эй! Калли, послушай меня. Я не оставлю тебя тут, как тебе вообще такое пришло в голову? Я собираюсь доставить тебя на берег как можно скорее, а жилет мне нужен, чтобы облегчить работу твоему отцу и его людям. Я привяжу его к телу этого несчастного, и даже если оно снова уйдет под воду, полиции будет довольно легко его найти. Понимаешь? Она лишь растерянно кивнула, глядя на него огромными напуганными глазами. Грег вздохнул, взял со скамейки плед, который они прихватили на тот маловероятный случай, если поднимется ветер, и укутал им дрожащие плечи девушки. — Посиди тут, — наказал он, устраивая ее на скамейке спиной к страшной находке. — И не оборачивайся! Я сам все сделаю. Спасательный жилет нашелся именно там, где Лестрейд и ожидал его найти, — в металлическом ящике под пассажирской скамьей. Несколько томительно долгих минут ушло на то, чтобы подтянуть тяжелое тело поближе к борту лодки и обмотать одно из его запястий стропами, вшитыми в грязновато-красный брезент жилета. Импровизированный буй держался крепко, и его должно было быть отлично видно даже за сотню ярдов. — Вот и все, — нарочито спокойным тоном, каким разговаривают с маленькими детьми или напуганными животными, сообщил Грег, одновременно вновь отталкивая тело подальше, чтобы опять не попало под винт. — А теперь — на берег. Пока доберемся, твой отец уже будет нас ждать.

***

Майкрофт стоял на причале, и на лице его читалась неподдельная тревога, словно он каким-то образом догадался, что произошло нечто неладное. А вот полиции, вопреки уверенности Грега, пока не было. Потому он осторожно помог выбраться из лодки бледной, все еще дрожащей Калли, и повел ее в домик смотрителя, одними губами шепнув Холмсу: — Дай мне минуту. Тот терпеливо кивнул и остался на берегу, в то время как Лестрейд вызвал владельца лодочной станции, вкратце сообщил о находке в озере, показал значок и попросил приготовить чай для Калли. — Побудь здесь, ладно? — мягко попросил он девушку, усиживая ее на стул. — Я должен встретить полицию и объяснить им ситуацию. А после сразу вернусь к тебе. Она заторможенно мотнула головой, видимо пытаясь изобразить согласный кивок, и даже попробовала улыбнуться дрожащими губами, но попытка вышла жалкой. Грегу отчаянно не хотелось оставлять ее одну, но снаружи ждал Майкрофт, с которым непременно нужно было поговорить до приезда Барнаби и его людей. — Что случилось? — спросил он, едва Лестрейд появился в поле его зрения. — У вас обоих были такие лица... Он умолчал о том, что так и не сумел сосредоточиться на пейзаже, который писал, и взгляд все время возвращался к едва видимым силуэтам на лодке в центре огромного, гладкого как зеркало озера. Что внутри что-то болезненно сжалось, когда тонкая девичья фигурка подалась вперед и прильнула к сидящему напротив мужчине. И суету, предшествующую их возвращению, без слов говорящую, что они обнаружили что-то в воде, он тоже заметил сразу. — Майкрофт. — Грег вздохнул и внезапно положил руку ему на плечо. — Мы нашли в озере тело мужчины. И судя по степени... изменений, оно пролежало в воде дней десять. Понимаешь, что это может значить? — Ты думаешь, что это Арчи, — констатировал Холмс, и лицо его слегка побледнело. — Я не хотел бы так думать, — тоскливо сознался Лестрейд. — Но это не просто утопленник, который заплыл слишком далеко от берега, не рассчитав свои силы, и захлебнулся. Никто не купается в костюме и обуви. И костюм этот... Он, конечно, основательно пропитался водой с примесью ила и весь облеплен водорослями со дна, но все равно нельзя было не заметить, что ткань отличная и вообще он, похоже, был пошит на заказ. Кто полез бы в таком в воду, даже спьяну? Следовательно, парня убили, а в сочетании с тем, что Бэллингхем пропал как раз десять дней назад, мой опыт полицейского подсказывает однозначный вывод. — Вероятно, ты прав, — согласился Майкрофт, до боли закусив губу. — Мне жаль, — тихо проговорил Грег, слегка сжимая его плечо. — Но это еще не все. Я был вынужден вызвать полицию. Знаю, ты не хотел вмешивать их в это дело, но не мог же я просто уплыть оттуда и сделать вид, что не заметил тела? — У тебя не было выбора, я понимаю. — Не было. Но если это действительно он, я обещаю тебе: мы с Томом разберемся, кто ответственен за его смерть. И привлечем виновных к суду. — Я знаю, Грегори. — Майкрофт, все еще бледный, как мел, на мгновение прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки и начать мыслить без эмоций, чему не очень способствовала ладонь Лестрейда, по-прежнему сжимающая его плечо. — Но ты же понимаешь, что если это действительно Арчи, я не смогу помочь с опознанием тела. Предполагается, что я никогда в жизни его не видел. Даже если не найдется никого, кто знал бы его, и твой друг Барнаби оформит тело как «неизвестного покойника», я вынужден буду молчать. — Я понимаю. — Грег невесело усмехнулся. — Остается надеяться, что убийца любезно оставил в кармане покойного удостоверение личности. Проговорив это, он поднял взгляд на Холмса, и его лицо болезненно исказилось, а в следующее мгновение он потянул Майкрофта на себя и неловко обнял. — Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом осведомился тот. — Мне правда жаль, — сдавленно проговорил Грег, прижимая его к себе. — Благодарю. — Майкрофту понадобилась вся сила воли, чтобы не обнять его в ответ, а напротив, отстраниться. — Но мы еще ни в чем не уверены. — Конечно, это может быть совпадением, что какого-то другого парня, одетого в костюм, вряд ли подходящий для деревенского жителя, утопили в озере как раз тогда, когда Бэллингхем пропал, — согласился Грег, явно смущенный и своим поступком и тем, как холодно Майкрофт его принял. — Но я, если честно, не верю в такие совпадения. — Мы с Шерлоком обычно говорим, что совпадений не бывает — вселенная не настолько ленива. — Вот именно. — Лестрейд отступил еще на шаг, поскольку именно в этот момент на дороге, ведущей к берегу, показалась служебная машина Барнаби, и смущенно добавил: — Майкрофт, может, тебе вернуться в отель? Я-то должен здесь быть, ввести Тома в курс дела и попытаться помочь. А тебе не обязательно. — Ни слова про Арчи, — предупредил Холмс. — Ты ничего о нем не знаешь, даже имени. — Не волнуйся, ничего не скажу. Но тебе лучше не быть здесь, когда... — Я должен увидеть тело, — отрезал Холмс. — Чтобы быть уверенным. — Я мог бы тебе потом показать снимки. — Нет, я останусь. Тем временем Барнаби весьма бодрым для его возраста и комплекции шагом преодолел расстояние от машины до берега. По пятам за ним следовал давешний рыжий сержант, и Грег мысленно выругался: уж чего он меньше всего желал, так это встречи этого молодчика с Майкрофтом. — Джойс готова тебя убить, — вместо приветствия заявил Том, хлопая Лестрейда по плечу. — Мало что меня сорвал из дома в выходной, так еще и девочку нашу в это втянул. — Я же не нарочно. — Грег пожал плечами. — Она сказала, дословно: «Мало мне того, что ты, куда бы ни пошел, везде находишь трупы. А теперь вас тут таких двое?!» — Передай ей, что я этому от тебя и научился, — фыркнул Грег. — Но если честно, Том, дело дрянь. Покойный долго в воде пролежал, да еще и жара стоит, так что зрелище... врагу не пожелаешь. А Калли успела рассмотреть достаточно, прежде чем я велел ей отвернуться. Дочка у тебя молодец, не начала визжать, в обморок не свалилась, даже ни слезинки не проронила — но она все равно в шоке. Короче... Ясное дело, что по правилам нужно ее допросить по свежим следам, но, может, ты удовольствуешься мной? Отправь ее домой и распорядись, чтобы кто-нибудь из твоих ребят проводил. — А где она? — Барнаби нахмурился. — Когда звонила, я велел ей вызвать такси и ждать меня дома. И к черту правила! Их писали для посторонних свидетелей, которые могут исчезнуть в неизвестном направлении — и ищи потом. А уж собственную дочь я могу в любое время расспросить. — Я не решился бы отпустить ее в одиночку, — сокрушенно проговорил Грег. — И с ней поехать, как ты понимаешь, не мог. — Ладно, ребята из Аксбриджа с оборудованием для работ на воде все равно прибудут не раньше, чем через час. А пока расскажи мне, как вас двоих угораздило выбрать для отдыха на озере, площадью почти в три акра, именно то место, где утонул какой-то бедолага? — Не утонул, Том, — мрачно поправил Лестрейд. — Его утопили.

***

Следующий час Грег посвятил тому, чтобы подробно рассказать, при каких обстоятельствах они с Калли нашли тело и почему он решил, что речь идет об убийстве, а не несчастном случае. Берег к тому моменту огородили, натянув вдоль воды и причала полицейскую ленту, чтобы создать препятствие для обывателей, уже начавших собираться в группки и оживленно обсуждать происшествие, строя версии одна фантастичнее другой. Майкрофта тоже попросили отойти за огороженный периметр, в ответ на что он поджал губы и извлек из кармана удостоверение с допуском «Ультра», позволяющее ему находиться где угодно, даже на сверхсекретных объектах. Барнаби лишь приподнял брови, молча удивившись настойчивому желанию столичной «шишки» путаться под ногами у полиции и любоваться на не первой свежести труп, и Грегу пришлось на ходу изобретать объяснение: мол, он просто не хочет оставлять меня тут одного. — Что ты творишь? — свистящим шепотом осведомился он, оттаскивая Холмса в сторону. — А если здесь и правда есть кто-то, подкупленный... ну, ты знаешь. Как в их глазах должно выглядеть то, что ты размахиваешь документами просто чтобы увидеть неизвестного утопленника? — Ты уже придумал мотивы моего поведения не хуже, чем это мог бы сделать я сам, — парировал Майкрофт. Он понимал, что ведет себя неразумно. Что следовало пойти в отель и дождаться Лестрейда там вместо того, чтобы привлекать лишнее внимание к своей персоне. В этой сонной провинции даже появление инспектора из Скотланд-Ярда — настоящее событие, а что тогда говорить о человеке его уровня? Нет сомнений, что через полчаса даже те местные полицейские, что остались в участке, будут знать о прибытии на место смерти какого-то бедолаги «скромного сотрудника британского правительства». И это вызовет совершенно ненужный ажиотаж вокруг гибели Арчи — если, конечно, найденное тело действительно принадлежит ему. — Тебе тоже не следует здесь быть, — настойчиво проговорил он, специально слегка повысив голос, чтобы стоящий шагах в десяти констебль точно услышал. — Ты в отпуске, и я полагал, что мы приехали сюда как раз для того, чтобы отдохнуть от работы. Увидев краем глаза, кто к констеблю присоединился сержант Трой, старательно делающий вид, что не обращает на них внимания, Майкрофт намеренно интимным жестом прикоснулся к лицу Лестрейда и уже гораздо мягче продолжил: — Я знаю, Грегори, как трудно тебе пройти мимо чьей-то смерти и не попытаться ввязаться в расследование. Но это дело должен вести твой друг Том, а не ты. Тебя уже допросили, больше нет смысла тут оставаться. И если ты все же намерен торчать здесь вместо того, чтобы доверить местной полиции делать их работу, — то я буду рядом. — Другими словами, это такое наказание для меня. — Лестрейд, умница, мгновенно сообразил, что Холмс пытается сделать, и фигурально выражаясь, отбил подачу, при этом тоже слегка повысив голос — словно бы неумышленно, а просто распалившись в процессе спора. — Ты собираешься смотреть на полуразложившееся тело, хотя, в отличие от меня, не привык к подобным зрелищам, и это может нанести тебе серьезную моральную травму, а я буду чувствовать себя виноватым. И все только потому, что я не готов снять с себя ответственность: ведь это я нашел труп. — Не будь ты полицейским... — Но я — полицейский! — отрезал Грег. — И да, я ни секунды не сомневаюсь в профессионализме Тома и его людей, но и сам остаться в стороне не могу. А вот тебе не следует... — Ты же понимаешь, я могу позвонить твоему начальству и добиться от них прямого запрета на твое участие в этом деле, — бесстрастно заметил Майкрофт. Эти слова возмутили Лестрейда отнюдь не притворно. Потому что Майкрофт действительно мог, и потому что в прошлом он не раз и не два диктовал свою волю Грегу и его людям при полной поддержке комиссара лондонской полиции, который просто не смел ему перечить. Вот только раньше у Грега никогда не было возможности высказать Холмсу все, что он об этом думает. А сейчас она внезапно появилась: благодаря взятой на себя роли, он предположительно имел право смотреть на Холмса не как на облеченную властью персону, а как на партнера. Он уже набрал воздуха в грудь, собираясь выложить все, что накипело за долгие годы, но не успел, поскольку в их беседу неожиданно вмешались. — Майкрофт Холмс, надо же! — проговорил незнакомый Грегу мужчина, внезапно появившийся откуда-то справа, а они, увлеченные разыгранной дискуссией, даже не заметили его приближения. — Я думал, глаза меня обманывают, пока не услышал последнюю фразу. Только один из моих знакомых способен разбрасываться подобными угрозами. — Энтони, — сухо приветствовал его Майкрофт. — Какими судьбами? Только после этих слов до Грега дошло, кто именно прервал их «выяснение отношений». Тот самый человек, из-за которого они оказались в Мидсамере, вынужденные притворяться парочкой геев в отпуске, тот самый, кто, скорее всего, ответственен за смерть бедняги из озера. Собственно говоря, на сэра Энтони Тальбота не нужно было даже смотреть дважды, чтобы угадать в нем потомственного аристократа. И дело было даже не в непередаваемо властной манере держаться и не в прекрасно пошитой одежде и со вкусом подобранных аксессуарах. Глядя на него, Грег вспомнил разговор с Майкрофтом перед отъездом, о том, что все дворянские семейства так или иначе состоят в родстве. Внешность сэра Энтони чем-то неуловимо напоминала Его Высочество принца-регента в молодые годы: тот же длинный прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок и глубоко посаженные светлые глаза. Вот только лицо Филиппа Эдинбургского подкупало истинным благородством, в то время как в весьма похожих чертах нынешнего лорда Тальбота сквозила испорченность, а губы кривила неприятная улыбка. — Я хотел задать тебе тот же вопрос, — ухмыльнулся Тальбот. — Какими судьбами ты оказался в нашей глуши, Майкрофт? Я-то здесь живу. — Я в курсе, — еще более похолодевшим тоном подтвердил тот. — Мой вопрос был о другом: что ты делаешь на месте предполагаемого преступления, на которое, как мне недавно пытался объяснить глава местной полиции, посторонним лицам, не занятым в расследовании, доступ запрещен. — Я местный лэндлорд и почетный гражданин графства Мидсамер, — самодовольно сообщил Тальбот. — И потому вы нарушаете закон так, как вам нравится? — вмешался подоспевший Барнаби. — Мистер Холмс прав, вообще-то: здесь не место посторонним, сколь бы высокое положение они не занимали. — Я жертвую достаточно денег на нужды нашей полиции, а потому имею право инспектировать ее работу, когда мне вздумается, — с полной превосходства усмешкой сообщил тот, глядя в покрасневшее от гнева лицо Тома. — А вот что здесь делает сам мистер Холмс? — На берегу озера — или вообще в Мидсамере? — бесстрастно уточнил Майкрофт. — Я провожу отпуск вместе с моим будущим супругом. Который, катаясь на лодке, имел несчастье найти какого-то утопленника. И теперь считает своим долгом лично присутствовать при следственных мероприятиях, против чего я решительно возражаю. Закончив эту тираду, он бросил полный наигранного упрека взгляд на Грега и, словно бы спохватившись, добавил: — Кстати, я вас до сих пор не представил, непростительной промах с моей стороны. Грегори Лестрейд, мой партнер, — сэр Энтони Тальбот, мы вместе учились в Оксфорде. Семья Тальботов владеет... — Майкрофт, я же родился и вырос в Мидсамере, — мягко прервал Грег, слегка коснувшись сгиба его локтя и тут же убрав руку, как будто только что вспомнив о приличиях. — Нельзя прожить в этом графстве двадцать лет и не знать фамилию Тальбот. — Он повернулся к сэру Энтони и вежливо кивнул, изо всех сил стараясь никоим образом не показать инстинктивной неприязни, которую испытывал к этому человеку. — Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр. — Взаимно, старший инспектор Лестрейд, — с истинно великосветской небрежностью отозвался Тальбот, и, казалось бы, тут же потерял к нему интерес, вновь обратив свое внимание на Холмса. — Досрочный медовый месяц, вот как, Майкрофт? Знаешь, я почти обижен: ты прибыл в Мидсамер и даже не подумал навестить меня? Это как минимум невежливо с твоей стороны. — Невежливо было бы явиться без приглашения. — Да брось. — Тальбот легкомысленно рассмеялся. — В наше время лишние церемонии только вредят хорошим отношениям. Но раз уж тебе нужно официальное приглашение, считай, это оно: я непременно желаю видеть тебя на ужине в моем поместье в самое ближайшее время. И твоего партнера, разумеется. С этими словами он склонил голову в церемонном полупоклоне, прощаясь, и Майкрофту только и оставалось, что поблагодарить за приглашение и распрощаться в ответ. — А в самом деле, кто его сюда пустил? — спросил Грег у Барнаби, когда фигура Тальбота скрылась за полицейским ограждением. — Может, выяснить и устроить втык? — Кто угодно мог, — сознался Том, неприязненно морщась. — У Тальбота половина участка ест с руки. Денег он не жалеет, вот некоторые и стремятся угодить... Мерзко это! Вроде как, раз он богатый, так ему и закон не писан! Старый лорд Тальбот был приличным человеком, тактичным, понимающим, — а этот... Даже и не верится, что он — сын сэра Уолтера. — Майкрофт говорил то же самое, — поделился Грег, косясь на Холмса, который отошел в сторону, не желая мешать их беседе, и собирал мольберт, все это время так и стоявший на берегу. — Не думаю, что он рад этой встрече и особенно приглашению на ужин. — Мне непонятно, что Тальбот вообще тут забыл? — задумчиво проговорил Барнаби. — Понятное дело, он живет прямо за озером, и наверняка ему доложили, что полиция здесь что-то расследует. Но с чего его это заинтересовало? Да еще настолько, что он заявился лично? «Еще один аргумент в пользу версии, что в озере мы нашли Бэллингхема, и что Тальбот отлично знает, куда он делся», — подумал Грег, но вслух сказал совершенно другое: — Возможно, его заинтересовали не дела полиции, а присутствие здесь Майкрофта. Сам же говоришь, кое-кто из полицейских старается перед ним выслужиться. Говорил я Майкрофту, что не следовало тут удостоверениями размахивать... — Да, это похоже на правду, — согласился Том, но задумчивое выражение с его лица так и не ушло. Словно странное поведение местного помещика, даже получив вполне разумное объяснение, все равно продолжало его беспокоить.

***

Сержант Трой чувствовал себя задетым за живое самым вопиющим образом. Началось с того, что шеф отправил его, как мальчишку какого-то, провожать до дома Калли. В другое время его бы такое поручение даже порадовало, в конце концов, девушка ему очень даже нравилась. Вот только, раз речь идет об убийстве, его место в центре расследования, а для мелких поручений шеф мог найти кого-нибудь помладше рангом. А стоило ему вернуться, его подкараулил еще один неприятный сюрприз: на берегу крутились столичные гости и вели себя так, что не оставалось никаких сомнений в их извращенных наклонностях.* Трой всегда гордился своим умением за милю распознать гомика, но эта странная парочка привела его в недоумение. Лестрейд вообще вначале, когда приходил в участок, показался нормальным. Не наблюдай Трой прямо сейчас, как он держится за руки и переглядывается с самодовольным гомиком в дорогом костюме, даже и не подумал бы, что он — любитель задниц. Зато этот второй... Полюбуйтесь только, какие у него ужимки! Ведет себя так, словно у себя дома: спокойный, непринужденный. «Это омерзительно, — подумал Трой, — подобные отребья должны знать свое место и не путаться под ногами у приличных людей». Трой понимал, что его мнения о гомосексуалах никто не спрашивает. Шеф бывает довольно странным: в чем-то тверд и принципиален, но когда речь заходит о вещах, которые у всех нормальных людей вызывают презрение, делается недопустимо мягким. В прошлом году в Баджерс Дрифте им попался один особо отвратный представитель подобной породы, и Трой заметил, что таких типов следует изолировать от общества, на что Барнаби очень холодно предложил ему заткнуться. «Вероятно, надо сделать поправку на возраст», — подумал Трой. Тем временем к берегу причалил катер, и ребята из аксбриджского отдела водной полиции принялись деловито выгружать из него тело. Трой сморщил нос и порадовался, что не успел поужинать: сейчас еда точно попросилась бы обратно. Он втайне позлорадствовал, что высокий холеный гомик спал с лица при виде утопленника, и от всей души понадеялся, что того стошнит прямо на идеальные туфли из крокодильей кожи. Лестрейд, в отличие от Троя, откровенно встревожился, видя, как сильно побледнел Майкрофт. Он приобнял его за плечи, нимало не заботясь о косых взглядах рыжего сержанта, и заботливо проговорил: — Отвернись, не смотри. — Я в порядке, — фыркнул Холмс, раздраженно скинув чужую руку. — Оставь меня в покое. Над телом между тем деловито склонился невысокий, почти лысый мужчина лет шестидесяти, которого Барнаби представил как Джорджа Булларда, местного патологоанатома. Он без малейшей брезгливости принялся ощупывать голову и шею покойного пальцами, затянутыми в голубые латексные перчатки. — Твой друг из Ярда был прав, Том, — проговорил он наконец. — Это не несчастный случай. Трой и сам так думал, но почему-то ему претила мысль хоть в чем-то согласиться с Лестрейдом, и он, вроде бы ни к кому не обращаясь, процедил сквозь зубы: — Если дело только в одежде, так он мог и без посторонней помощи с лодки упасть. — Ерунда, — внезапно вмешался Холмс. — У него пробита теменная кость. Такую травму сложно получить при падении в воду, разве что его хорошенько стукнули веслом по голове. — Точно, — подтвердил Буллард. — Рана есть, хотя и почти скрыта волосами. Глубокая... что-то мне подсказывает, что воды в легких у этого парня я не найду. — Думаешь, его бросили в озеро уже мертвым? — мгновенно подобрался Барнаби. — Очень возможно, Том. Аутопсия покажет. Тогда же смогу уточнить время смерти. Предварительно: от десяти до четырнадцати дней. Может и меньше — жарко же... Изменения наступают быстрее. Карманы мертвеца были пусты: ни бумажника с документами и карточками, ни писем или неоплаченных счетов — ничего, что могло бы пролить свет на личность неизвестного. Телефона тоже не было, впрочем, после стольких дней в воде он в любом случае был бы бесполезен. — Мне кажется, или у него что-то зажато в кулаке? — снова подал голос Майкрофт. Буллард хмыкнул и принялся осторожно разгибать пальцы, попутно заметив: — А вы наблюдательный, мистер. Ну-ка... У таких трупов только один плюс: окоченение давно прошло. Был бы свежий, пришлось бы ему пальцы ломать... Так, и что у нас тут? Клочок бумаги, довольно размокший... аккуратно надо... И вуаля! С этими словами он извлек небольшой, смятый в неаккуратный комок листок. — Может, он держал в руках документ или письмо, а убийцы его пытались отнять? — высказал предположение Трой. Расправить мокрую бумагу оказалось непросто, слишком велик был риск, что она расползется под пальцами. Наконец Джорджу удалось разгладить листок, он издал было победный возглас, но тут же разочарованно вздохнул. — Абракадабра какая-то. Барнаби принял пластиковый пакет, в который Буллард поместил записку, и тоже растерялся: — Это вообще что за язык? Иврит? — Вы позволите? — вежливо поинтересовался Майкрофт и при этом требовательно протянул руку, словно ему и в голову не приходило, что может услышать отказ. Неприязнь к нему Троя удвоилась: он вообще с какой стати тут раскомандовался? Это дело ведет полиция Коустона, большое спасибо и до свидания! — Это арабский, причем, довольно архаичная его версия, — сообщил Холмс, разглядывая неведомые закорючки на клочке бумаги. Тут написано: «Переступил я по пути через охрану, через собрание лицемерное, затаившее в себе цель умертвить меня». — Это какое-то указание на убийцу? — нахмурился Барнаби. — Так отчего было по-английски не написать? — Это стихи, — пояснил Майкрфот. — Одна из муаллак доисламский эпохи, авторство которой приписывают Имру аль-Кайсу, поэту, жившему в шестом веке. Написано от руки, обычной шариковой ручкой. В бумаге я тоже не вижу ничего примечательного, такую можно купить в любом магазине канцтоваров. Троя задело, что этот Холмс поучает их тут, как школьников, словно для него читать стихи на арабском — обычное дело. И рану на голове он заметил сразу, и записку эту... «Гомики — довольно неприятный народ, — мрачно думал он, нервно барабаня кончиками пальцев по бедру, — а уж умные гомики…» — Если этот парень переписывал арабские стихи, сочиненные пятнадцать столетий назад, то он, должно быть, историк, — предположил Том. — Или лингвист. Нужно показать его фото в Коустонском историческом обществе и в местной библиотеке. Вдруг его кто узнает. — Отличная мысль, — чуть ли не впервые за последние пятнадцать минут подал голос Лестрейд. — Том, если тебе пригодится моя помощь в этом деле, то только скажи. — Уже наотдыхался? — хмыкнул Барнаби. — Ты же в отпуске! — Я нашел тело, — мягко напомнил Грег, покосившись на занятого какими-то собственными размышлениями Холмса. — Так что это теперь вроде как нечто личное. Ну и снова поработать с тобой спустя столько лет было бы здорово. — Приходи завтра в участок. Подпишешь свои показания, а там посмотрим, — он повернулся к Булларду. — Джордж, забирай тело к нам в морг, отчет о вскрытии я надеюсь получить как можно скорее. Остальные по домам!